ПИП ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ

– У меня такое чувство, что нам лучше отсюда убраться, – сказал Фатти. – Где Эрн? Ага, вот и он. Я рад, что он видит эту забаву!

– Вот дела! – улыбаясь до ушей, сказал Эрн. – Смотри-ка, да это дядя на карусели. Все еще за льва держится. Что-то с ним случилось, Фатти?

– Не совсем, – давясь от смеха, сказал Фатти. – Ну, друзья, поехали все! Мистер Гун еще не скоро сможет погнаться за нами на велосипеде. Ему, наверно, долго-долго будет казаться, что все вокруг ходуном ходит.

Он подмигнул карусельщику, и тот ему ответил тем же. Мистер Гун распрямился, осторожно отвел руку ото льва и сделал шаг в сторону. Но, вероятно, все опять завертелось у него в глазах, и он вновь обнял льва так крепко, как только мог.

– Ох, не могу, еще немного, и я помру со смеху! – сказал Ларри. – Даже в боку закололо! Никогда в жизни столько не смеялся! Ох, миляга Гун, я готов полюбить его за то, что он меня так насмешил. Только не представляю, как он теперь сойдет с карусели!

Фатти пришлось силком оттаскивать друзей. Им всем ужасно хотелось посмотреть, как мистер Гун будет спускаться с карусели и пойдет, шатаясь, с ярмарки. Карусельщик кричал ему:

– Извините, сэр! Это чистая случайность. Я с вас и пенни не возьму, сэр! Для полиции – карусель бесплатная!

Мистер Гун решил покамест с этим парнем не связываться. Ему чудилось, будто и слова тоже кружатся в его голове. Не до того ему было, чтобы вступать в спор. Еще крепче уцепился он за льва и закрыл глаза, надеясь, что, когда он их откроет, мир вокруг него снова станет неподвижным.

Тайноискатели и Эрн разобрали свои велосипеды и уселись на них.

– Поехали по этой дорожке, – сказал Эрн. – Выедем напрямик на шоссе. Я ее приметил, когда прятался за фургоном.

Они поехали по указанной Эрном дорожке, которая пролегала мимо автофургонов и выходила на примыкавший к шоссе луг.

И вот, когда они проезжали возле домиков. Пип увидел нечто такое, от чего он чуть не свалился с велосипеда!

Возле домиков были развешаны веревки, а на них сушилось белье, принадлежавшее, видно, ярмарочному люду. Проезжая мимо, Пип небрежно глянул на них. И вдруг увидел блузку из самой обычной ткани – но не блузка привлекла его внимание и удивила, а пуговицы на ней!

– Ух, черт! – сказал Пип. – Точно такие, как та, что у меня в кармане – как пуговица с пижамы принца Бонгава!

Он достал пуговицу из кармана и подъехал поближе к бельевой веревке. Сравнил свою пуговицу с пуговицами на блузке. Совершенно такие же – голубые с золотом, очень красивые.

Пип взглянул на ближайший домик. Он был ярко-зеленый с желтыми колесами. Надо это запомнить. Пип погнался вслед за Фатти, чуть не опрокидывая друзей на узкой дорожке, когда обгонял их.

– Стой, Пип! – крикнула Бетси, когда он задел за ее педаль. – Куда ты спешишь? Наконец Пип догнал Фатти.

– Фатти! Срочное дело. Остановись на минуту. У меня важная новость.

Фатти, удивленный, остановился. Он слез с велосипеда и подождал у прохода в ограде.

– Подойдите с велосипедами вон к тем деревьям, чтобы никто не видел, как мы разговариваем, – сказал запыхавшийся Пип. Все собрались под деревьями – удивляясь и недоумевая, смотрели они на Пипа.

– Что случилось, Пип? – спросил Фатти. – Что за переполох?

– Помните пуговицу, которая оторвалась от пижамы принца Бонгава? – спросил Пип, вынимая пуговицу. – Так вот, Фатти, когда мы проезжали мимо веревок с бельем, я увидел на одной из них блузку – и пуговицы на той блузке были точно такие, как эта – целый ряд по всему переду. А вы должны признать, что пуговицы эти очень красивые и очень необычные.

– Черт возьми! – вырвалось у Фатти, пораженного открытием Пипа. Он бегло взглянул на пуговицу, потом сделал несколько шагов обратно но дорожке, по которой ехал на велосипеде. – Мне надо их сравнить, – вполголоса сказал он, возвращаясь. – Ждите меня. Я притворюсь, будто что-то обронил там на траву и теперь ищу.

Опустив голову, он пошел в том направлении и приблизился к веревке с бельем. Блузку он увидел сразу Он подошел к ней, все еще делая вид, будто что-то ищет на земле, а потом резко вскинул голову вверх – блузка чуть не задела его нос.

– Пип прав, – быстро вернувшись, – сказал Фатти. Голос у него звенел от волнения. – Очень важное открытие! Мы-то думали, что, охотясь за близнецами, потратили время попусту – если говорить о них, это так – но наткнулись мы на кое-что куда более существенное!

– На что? – с нетерпением спросила Бетси.

– Очевидно, эти пуговицы взяты с пижамы принца, – сказал Фатти. – И так же очевидно, что пижаму уничтожили, чтобы она не послужила уликой. Но тот, кто ее уничтожил, не мог расстаться с этими чудесными пуговицами и пришил их на блузку, думая, что там их никогда не обнаружат!

– Так и было бы, если бы Пип не нашел пуговицу и не заметил такие же на блузке, – сказала Бетси. – Ох, Пип, какой ты у нас молодчина!

– Давайте подумаем, – сказал Фатти. – Только побыстрее. Что это означает? Это означает, что принц, вероятно, где-то здесь – прячется или его прячут. Возможно, даже в домике возле той веревки с бельем. Надо это выяснить.

– Сейчас нам нельзя задерживаться, – сказал Пип. – Мама велела мне и Бетси, чтобы мы были дома в шесть часов – если мы не поторопимся, то не успеем.

– Я останусь тут, – сказал Фатти, быстро соображая, как быть. – Нет, не останусь. Вернусь домой, наряжусь кем-нибудь и приеду сюда обратно. Надо потолковать со здешним ярмарочным людом – вдруг что-нибудь выведаю. Да, это самое правильное. Один из нас должен немедля заняться расследованием.

– Можно мне тоже остаться? – спросил Эрн.

– Ни в коем случае, Эрн, – сказал Фатти. – Ты отправишься вместе со всеми. Делай, как я сказал. Я здесь Главный. Живо поехали домой – мне, чтобы переодеться, потребуется время.

– Кем ты нарядишься, Фатти? – с любопытством спросила Бетси, когда они на большой скорости ехали по лугу. У Эрна был мрачный вид.

– Коробейником, – сказал Фатти. – Разносчиком всякой дребедени. Так будет легче вступать в разговоры с ярмарочным народом. Они подумают, что я из их братства. Главное – надо узнать, появлялся ли там в последние дни какой-нибудь новый мальчик.

– Боже праведный! – сказала Бетси. – То эта тайна казалась неразрешимой, и вдруг мы приблизились к разгадке.

– Не говори так уверенно, – хмурясь, сказал Фатти. – Тут кроется куда большее, чем кажется на первый взгляд. Дело вовсе не такое простое, как можно подумать. Что-то странное есть во всем этом.

Речи Фатти только подзадоривали ребят. Все шестеро ехали молча, у каждого кружились в голове те же мысли. Что удастся Фатти узнать? Обнаружит ли он принца сегодня вечером? Что он имел в виду, когда сказал «что-то странное»?

Домой успели вовремя. Фатти сразу поспешил в свой сарай. Он уже определил для себя, какой облик примет Так он уже наряжался и знал – получится то, что надо.

В сарай вошел обычный мальчик школьного возраста – но вышел оттуда отнюдь не тот же самый мальчик! О нет! Из сарая вылез грязный, обшарпанный коробейник, с длинными серьгами в ушах, с низко нахлобученным суконным картузом и ярко-красным шарфом на шее, да еще с торчащими зубами. Фатти перерядился!

Добавьте к этому замызганные фланелевые штаны и старые спортивные туфли. Да еще красный пояс и нечистую желтую фуфайку. За спиной у коробейника была кошелка. В ней он нес всевозможные пузырьки с наклейками: «Средство от простуды», «Средство от бородавок», «Лосьон от обморожения» и всякие другие таинственные снадобья, которые Фатти придумал, чтобы наполнить свою кошелку.

Идя по дорожке, Фатти ухмылялся, обнажая безобразные ярко-белые зубы. Это он на свои зубы надел отлично сработанные пластмассовые. Да, Фатти Шел На Расследование – и никто на свете не догадался бы, что это не какой-нибудь бродячий ремесленник или коробейник!

Сев на велосипед, Фатти покатил обратно в Типлингтон. Вот умница Пип, что заметил те пуговицы! Молодец! Благодаря этому Тайна, так сказать, всплыла на поверхность.

Фатти мысленно набросал план действий.

«Иду на ярмарку. Побуду там и постараюсь завязать разговор с карусельщиком или еще с кем-нибудь. Я должен выяснить, кто живет в зелено-желтом домике, и для этого притворюсь, будто знаком с тамошними обитателями – возможно, карусельщик согласится пойти со мной туда и познакомить меня с ними. Тогда-то я увижу, кто живет в домике, и хорошенько исследую все вокруг. Ну что ж, надеюсь, план неплохой!»

Вскоре он уже был на ярмарке. Теперь народу там было побольше: наступил вечер. Карусель вращалась почти беспрерывно. Высоко взлетали качели-лодочки. Повсюду слышался гомон – люди разговаривали, смеялись.

«За дело! – подумал Фатти, тщательно упрятывая велосипед в густом кустарнике. – За дело! Еще один рывок, дружище, и ты доберешься до сути!»

Он спокойно вошел на территорию ярмарки. Денег за вход никто не спросил: вид у него был совершенно такой же, как у прочих ярмарочных завсегдатаев. Фатти осмотрелся – карусельщик был на своем месте. Не перекинуться ли с ним словечком? Нет, этот парень слишком занят. А может, подойти к тому, что у аттракциона с кольцами?

Нет, тот тоже был занят. Внимательно оглядываясь, Фатти прошел дальше.

А вот и качели-лодочки. Хозяин их стоял, потирая одной рукой другую, словно ему было больно. Фатти подошел к нему.

– Что с тобой, приятель? Ушибся?

– Да вот одна из лодочек ударила меня и ушибла локоть, – сказал тот. – Посмотри за ними, приятель, вместо меня хоть несколько минут, пока я схожу и чего-нибудь раздобуду от боли.

– Давай, иди, – сказал Фатти и добросовестно постоял, присматривая за лодочками, пока хозяин не вернулся с аккуратно забинтованным локтем.

– Спасибо, – сказал он Фатти. – Ты тутошний или откуда-то недавно пришел?

– Именно что недавно, – сказал Фатти. – Прослышал про одного знакомого, говорят, он где-то тут. Вот и подумал, хорошо бы их навестить.

– Звать-то их как? – спросил хозяин качелей.

– Что-то не припомню, – сказал Фатти, откидывая картуз и усиленно скребя голову, даже лицо перекривилось. – Постой, постой… Барлоу, Харлоу, нет, не то.

– Чем они промышляют? – спросил хозяин качелей.

– Погоди, сейчас вспомню! – сказал Фатти. – У них был зеленый домик с желтыми колесами. Не знаешь ли, приятель, здесь кто-нибудь живет в таком домике?

– Ну как же – это Теллери, – сказал тот, получая деньги с желавших покататься на качелях. – Это их ты ищешь? Да, у них домик зеленый с желтыми колесами.

– Верно! Теллери их звать! – воскликнул Фатти. – Ну как же это я запамятовал их фамилию! Они еще живут здесь?

– Кажись, живет ихняя бабуся, да еще миссис Теллери и ее племяш, Ролло звать его, – сказал хозяин качелей. – Вот и все. Папаша Теллери сейчас в отлучке. Работа у него.

– Ага, – сказал Фатти, словно ему было совершенно яство, что это за работа. – Знаешь, приятель, мне как-то неловко будет явиться к ним, ежели папаши Теллери нет дома. Боюсь, его родичи меня не помнят.

– Так я представлю тебя, парень, – любезно сказал хозяин качелей. – А как тебя звать?

– Смит, – быстро ответил Фатти, вспомнив, что большинство цыган носит фамилию Смит. – Джек Смит.

– Ты погоди немного, пока эта партия закончит кататься, тогда я тебя отведу, – сказал хозяин качелей. – Кто их знает, может, их нет дома. Нынче после полудня видел, что бабуся и миссис Теллери куда-то уходили.

– Премного буду благодарен, ежели приведешь меня к ним, – сказал Фатти. – Можешь им сказать что я был знаком с папашей Теллери.

РОЛЛО БОЛТАЕТ ЛИШНЕЕ

Хозяин качелей повел Фатти через ярмарку к желто-зеленому домику. Перед ним, на расхлябанном плетеном кресле, прогибавшемся под ее грузным телом, сидела старая женщина.

– Ролло! Вот чертов парень, куда он запропастился? Ох и устрою я ему порку, когда вернется! – кричала она.

– Здравствуйте, бабуся, – сказал хозяин качелей, подойдя к ней. – Опять этот бездельник Ролло смылся? Увижу его, надеру уши, как пить дать, и пошлю к вам. Такого лодыря я в жизни еще не видывал.

– Верно говоришь, – проворчала старуха. – Тетка его, вишь, в город отправилась, а ему наказала взяться за деле да вымыть окна в домике. Такие грязные стали, что вязать чулок не могу, ничего не вижу. А это кто такой? – уставилась она на Фатти. – Я его не знаю. Вы к папаше Теллери? Он в отлучке. Вернется нескоро.

– Очень жаль, – сказал Фатти. – Я так хотел повидать его!

– Он его друг, – объяснил бабусе хозяин качелей. – Звать Джек Смит. – Он обернулся к Фатти. – А ты посиди да покалякай со старухой. Она это любит. Что там у тебя в кошелке? Может, что-то ее заинтересует. А мне надо обратно к качелям.

Фатти открыл кошелку и выставил свои пузырьки и жестяные банки. Старуха глянула на них и зашлась хриплым хохотом.

– Ха-ха-ха! Так ты этим занимаешься? Подкрашенная водица да подкрашенные порошки? Мой папаша тоже промышлял этим и очень неплохо зарабатывал! Закрой свою кошелку, парень! Мне эти снадобья ни к чему. Я, знаешь, слишком стара и слишком много в жизни повидала, чтобы попасться на эту удочку!

– Да я и не собирался продавать их вам, бабуся, – сказал Фатти голосом, очень напоминавшим голос Эрна. – Как вы сказали? Когда миссис Теллери вернется?

– Почем я знаю, сколько она там пробудет, – ворчливо сказала бабуся. – То она здесь, то там, повсюду ей надо поспеть. Сегодня дома, завтра Бог весть где – вечно оставляет меня одну, да надолго. Давненько ее нет, уже не первый день, а где она бывает – никогда не говорит, и вернется домой – тоже ни слова не скажет.

Фатти насторожился. Неужто миссис Теллери это та женщина, что была в кемпинге, мать с двойняшками?

– А можно вас спросить, – сказал Фатти, – детишки у нее есть? Много?

– У нее и у папаши Теллери детей никогда не было, – сказала бабуся. – Ни единого дитенка. Вот они и взяли Ролло, Бог весть почему именно его выбрали, этого чертенка. У его матушки, кроме него, еще одиннадцать, так она была рада-радешенька от него избавиться.

– Ну да, ясно, – сказал Фатти таким тоном, словно он в курсе их семейных дел. Он собирался задать еще несколько вопросов, но тут появился хозяин качелей, ведя за ухо смуглого цыганенка.

– Вот вам Ролло, бабуся, – сказал он. – Теперь как, погнать его работать, окна мыть, или сперва уложить к себе на колени да всыпать ему розог?

– Не надо! – завизжал Ролло, извиваясь под его рукой. – Я буду мыть окна, пусти меня, скотина!

Хозяин качелей, смеясь, потряс его, приподняв за штаны, как крысу за хвост, и ушел. Фатти разглядывал надувшегося мальчугана. Был он невелик ростом, не больше Пипа, гримаса страха делала его лицо на редкость уродливым и отталкивающим. Старуха принялась его отчитывать, поток бранных слов лился из ее уст без запинки. Ролло злобно смотрел на нее.

Наконец она умолкла, и мальчик пошел за ведром и тряпкой – видимо, собираясь мыть весьма грязные окна. Бабуся с трудом поднялась и пошла в домик.

– Что-то озябла, – сказала она. – Слушай, парень, присмотри тут за мальчишкой, пожалуйста! Будет лениться, позовешь меня.

Фатти помог старухе подняться по ступенькам в домик. Такая любезность ее удивила.

– Ишь ты! У моего сынка, папаши Теллери, не больно много таких друзей! – сказала она. – Первый раз его дружок помог мне подняться по ступенькам!

Она скрылась в затхлом, грязном помещении. Цыганенок сердито плеснул водой на окна и размазал по ним влагу и грязь – Фатти подумал, что они стали грязнее прежнего. Фатти сидел и ждал, пока Ролло кончит. Мальчик опорожнил ведро, швырнул тряпку куда-то за домик и скорчил Фатти гримасу.

– Вот, возьми, – сказал Фатти, доставая из кармана деньги. – Я хочу есть. Сходи купи чего-нибудь – принесешь, вместе поедим. Ну, давай!

– Я мигом, – сказал мальчуган, лицо его повеселело. Он взял деньги и побежал. Вскоре он вернулся, неся два пирога с мясом, имбирный лимонад и четыре большущих фруктовых пирожных.

– Вы друг бабуси? – Спросил он, подсев к Фатти. – Вот старая ведьма! Тетушка – та добрее. Про нее худого слова не скажу.

– У тебя, я слышал, куча братьев и сестер? – сказал Фатти, берясь за пирог. Пирог был невкусный, черствый и отдавал плесенью.

– Ну да, одиннадцать, – сказал Ролло. – Младшенькие – близнецы. Орут, спасу нет.

– Близнецы? – переспросил Фатти. – И сколько же им?

– Да я не знаю, – сказал Ролло. – Совсем маленькие. Когда мать была больна, их привезли сюда, к тетке.

– Как это сюда? – спросил Фатти, жуя через силу. – Никогда бы не подумал, что в этом домике может уместиться столько народу.

– А они тут были всего один день, – сказал Ролло. – Потом тетка повезла домик на холм к школьному лагерю и там с ними жила.

Фатти продолжал невозмутимо жевать, но глаза его на темном, грязном лице сверкнули радостью. Ага! Вот он и напал на след! Выходит, тетка Ролло и была той женщиной в кемпинге, а близнецы, брат и сестра Ролло, были теми близнецами в большой коляске!

– Постой-ка, двойняшек зовут Мардж и Берт? – спросил Фатти.

– Верно, – кивнул Ролло. – Выходит, ты всю нашу семью знаешь? Альф, Джордж, Реки, Пэм, Дорис, Милей, Рэг, Боб, Дорин – и Мардж и Берт.

– А тебя, значит, из дому выгнали? – сказал Фатти, глядя на фруктовые пирожные и размышлял, хватит ли у него храбрости приняться за них.

– Вот еще! Кто это выдумал, что меня выгнали? – возмутился Ролло. – Как ты думаешь, почему папаша Теллери выбрал меня из всех них? Сейчас скажу. Потому что я сноровистый, и котелок у меня варит, и я ему очень даже пригождаюсь.

– Бьюсь об заклад, ты для него только обуза. Какой толк может быть от сорванца вроде тебя! – сказал Фатти, надеясь подзадорить Ролло, чтобы тот ему еще что-нибудь выболтал. Ролло сразу клюнул на наживку.

– Я вам кое-что расскажу, мистер, – нахмурясь, сказал он. – Я все умею. Умею быть поводырем слепого – таким путем папаша Теллери и я немало деньжат заработали – умею быть пай-мальчиком, который ходит с тетушкой за покупками и, пока тетушка толкует с продавщицей, сует кое-что себе в карман. Я даже умею быть принцем!

Фатти едва не подпрыгнул. Принцем! Что это может означать? Обернувшись, Фатти воззрился на цыганенка, который, ничуть не смущаясь, нагло смотрел ему в глаза.

– Ага! Вот вы и удивились! – торжествуя, сказал Ролло. – Спорим, мистер, вы мне не верите.

– Конечно, не верю, – сказал Фатти, стараясь покрепче раздразнить мальчишку. Мозг его лихорадочно работал. Принц? Что это значит?

– Так я и знал, что вы мне ни за что не поверите, – сказал Ролло. – Но нет, пожалуй, я слишком разговорился, больше ничего не скажу.

– Просто потому, что тебе больше нечего сказать, – съехидничал Фатти. – Насочинял тут сорок бочек арестантов! Принц! Ври побольше! Грязный маленький бездельник – принц? За кого ты меня принимаешь?

Цыганенок злобно глянул на него. Потом осмотрелся кругом, словно опасаясь, что их могут подслушать.

– А вы помните, – сказал он, – сколько шуму было в газетах о том, что принца похитили? Принца Бонга-Бонга или как его там? Так вот, этим принцем был я.

– Иди рассказывай эти сказки своим близнецам! – насмешливо сказал Фатти, хотя в душе он ликовал. – Известно, что есть настоящий принц Бонгава, он приехал из королевства, которое называется Татаруа – я сам видел его фотографии.

– Да нет же, говорю вам, это я был им! – настаивал мальчик, досадуя, что Фатти ему не хочет верить.

– Неужели? Тогда ты, вероятно, сможешь мне рассказать, как тебя похитили, и как тебя увезли, и как привезли сюда? – ироническим тоном сказал Фатти.

– Конечно, – ответил цыганенок. – А меня не похищали. Мне только пришлось несколько дней пожить в лагере и выдавать себя за принца и говорить по тарабарски, а потом, однажды ночью, я должен был пробраться через изгородь, найти домик моей тетушки и спрятаться там. А как я оттуда выбрался, вы никогда не догадаетесь.

Фатти подумал, что об этом-то он очень хорошо догадывается, но он притворялся, будто совершенно растерян.

– Честное слово, ну и сказки ты сочиняешь! – сказал он. – И будто ты все это сделал? Так говори же – как ты оттуда выбрался?

– Тетушка вынула из двойной коляски сиденья, а я скрючился и улегся на дно коляски, – сказал Ролло, ухмыляясь. – Потом она на меня усадила близнецов. Ух, и орали же они.

– И потом привезла тебя сюда, – сказал Фатти, как бы не помня себя от восхищения. – Ну и молодец ты, Ролло! Сперва я ни одному твоему слову не верил, но теперь верю. Да ты просто чудо!

Ролло расплылся, в улыбке от неожиданной похвалы. Приблизив лицо к Фатти, он прошептал:

– Я мог бы вам еще кое-что рассказать, если хотите! Я мог бы вам сказать, где находится настоящий принц! Полиция дорого бы дала, чтоб узнать то, что знаю я, уж поверьте! Ничего бы не пожалела!

ФАТТИ ЕДЕТ ДОМОЙ

Фатти был так изумлен, что слова не мог вымолвить. Он молча смотрел на Ролло, а Ролло, очень довольный, ухмылялся.

– Вы же друг моего дяди, папаши Теллери, так что вам-то я могу все это рассказать, – вдруг спохватился он, что выбалтывает секреты. – Только не говорите ему то, что я вам сказал.

– Не скажу, – успокоил его Фатти. – Да его же и нет здесь. Кстати, где он?

– Ха, он думает, что я не знаю, а я знаю, – сказал Ролло. – Он в Рэйлингэмских болотах. Я слышал, как он и Бент Джо говорили об этом – они-то не знали, что я рядом.

– И там находится принц – настоящий принц? – спросил Фатти.

– Эге, что-то я вам чересчур много наговорил, – сказал Ролло, опять вспоминая об осторожности. – И что это на меня нашло! Вы лучше забудьте все, что я вам рассказывал о принце. Ладно? Я не знаю, где он.

– Ты же только что говорил, что знаешь, – сказал Фатти.

– Может, знаю, а может, не знаю, – сказал Ролло. – Во всяком случае, вам не скажу.

– Пусть так, – сказал Фатти. – Да и к чему мне это знать? Но вот чего я не пойму: зачем ты переоделся принцем и потом сбежал и зачем надо было, чтобы поднялся шум, будто тебя похитили? Не вижу в этом никакого смысла.

– Ну, смысл-то был, – грубовато сказал Ролло. – Просто вам, видно, не мешало бы чуток поднапрячь свои мозги.

– Эй, повежливей, – сказал Фатти. – Не будь чересчур нахальным! Мне, конечно, умом не сравнятся с тобой, куда там! Я хоть сто лет буду думать, мне не понять, зачем это надо было делать.

– Да нет, ты послушай, – сказал Ролло, наслаждаясь своим превосходством. – Имеется принц, от которого кое-кто хочет избавиться – ну, чтобы он не сел на трон. Понятно?

– Да, – смиренно сказал Фатти.

– Но похитить его и вывезти за границу до того, как обнаружат пропажу, дело ох какое труднее! Так ведь? – сказал Ролло. – Поэтому все устроили тогда, когда его везли на машине в школьный лагерь. Шофер остановился в условленном месте, принца пересадили в другую машину, а я забрался в первую, шикарно наряженным, точно как принц.

Фатти внезапно все понял. Вот ответ на «как», и на «почему», и на «где»! Кому-то потребовалось убрать принца с дороги, но они не хотели, чтобы похищение обнаружили прежде, чем они успеют увезти мальчика куда-нибудь – шофер был в сговоре, все оказалось донельзя просто! Подменить мальчика во время поездки, оставить мнимого принца на несколько дней в лагере, где он должен изображать, настоящего принца, затем он пробирается к тетушке, которая его ждет, и исчезает вместе с близнецами в двойной коляске! Никто бы не подумал, что мать близнецов как-то связана со вторым «похищением», которое представлялось первым и единственным. О подлинном похищении никто и не подозревал.

– Вот это план! – сказал Фатти тоном глубочайшего восхищения. – Папаша Теллери, оказывается, куда смекалистей чем я думал. Честное слово, когда встречусь с ним, буду просить взять меня в ближайшее его дело. На таких операциях, наверно, кучу денег можно эашибить!

– Вот именно! – сказал Ролло, не в силах удержаться от хвастовства. – Я считаю, он получит чистоганом не меньше тысячи фунтов. И мне достанется полсотни – за то, что я притворялся принцем.

– Ух, да ты ж богачом станешь! – сказал Фатти. – И как тебе понравилось быть принцем? Не случалось ли забывать свою роль?

– Да нет! Совсем легко было, – сказал Ролло. – Лицо у меня темное, как у того принца, роста мы оба небольшого, и по-английски мне совсем не надо было разговаривать – так, нес какую-то чепуху. Но раз приехал в лагерь один из наших заправил – ну, из тех, понимаете, кто все это сварганил – приехал посмотреть, как я там справляюсь, и потребовал, чтобы я ходил под Государственным зонтом. А мне это не понравилось. Ну точно шут гороховый! Все ребята надо мной насмехались.

– Выходит, быть принцем тебе по вкусу пришлось? – спросил Фатти.

– Да, неплохо, – сказал Ролло, – впервые в жизни я спал в пижаме – такая красивая, вся шелковая, голубая с золотом, и пуговицы такие же. Тетушке велели пижаму эту сжечь сразу же, как меня сюда доставят – она так и сделала, чтобы пижаму никто не увидел. Только вот пуговицы оставила и пришила к своей блузке. Уж больно хороши, жалко ей было их выбросить.

Фатти не мог не подумать о том, как им повезло, что тетка Ролло пожадничала и оставила пуговицы! Если бы она не пришила их к своей блузке да не постирала ее и не повесила бы на веревку, Пип никогда бы их не увидел, а он, Фатти, никогда бы не напал на искусно упрятанный след!

– Наверно, это папаша Теллери все провернул? – спросил Фатти. – Ох и головастый он, твой дядюшка!

– Да уж, его не проведешь! – с гордостью ответил Ролло. – Мировой парень! Быть принцем мне, в общем-то, понравилось, только когда меня заставляли купаться в реке, тут я отбрыкивался, как мог, вот шуму-то был! И еще, бывало, начнут меня попрекать, что я не хочу умываться. Умывайся, умывайся, чисти зубы! Ух, и хотелось мне ответить этим ребятам по нашенски! Чуть-чуть я, правда, по-английски высказывался – да все боялся дать себе волю, чтобы себя не выдать.

– Ясное дело, – сказал Фатти. – Вижу, ты свою роль сыграл замечательно. Думаю, никому не могло прийти в голову, что ты не настоящий принц. А лицом ты на него похож?

– Более или менее, – сказал Ролло. – У него особых примет нет, и у меня тоже. Немного я побаивался, что кто-нибудь, кто знает принца, явится его навестить. Но никто не приходил.

– И ты говоришь, будто знаешь, куда упрятали принца? – спросил Фатти. – Разве его оттуда еще не увезли?

– Этого я не скажу, – ответил Ролло, снова напуская на себя таинственность. – Не хочу, чтобы дядюшка заживо содрал с меня шкуру. Понятно? Он даже не должен знать, что я слышал, куда он поехал.

Фатти решил, что, видимо, из Ролло больше ничего не вытянуть. Теперь он знал весь ход заговора – очень простого, очень ловко осуществленного. Подлинное похищение было хитро замаскировано мнимым, и это окончательно сбило с толку полицию – ведь начали искать принца лишь через несколько дней после того, как его похитили на самом деле.