27

Морган задремал на стуле у входной двери, и Бек грубо встряхнул его. Морган очнулся и несколько секунд ошалело озирался кругом, пока не пришел в себя. Светало. Было холодно, и Моргана пробрал озноб.

– Да ну же. Они напали на его след, – сказал Бек.

– Где? – спросил Морган, с трудом отрывая от стула затекшее тело. Но Бек уже вышел, и Морган поспешил за ним. Под ногами блестел мокрый гравий. Морган услышал, что кто-то догоняет его, и, обернувшись, увидел растрепанного Сайкса. Лицо его посерело от усталости, опухшие глаза тускло поблескивали за стеклами очков. Ну и портрет, подумал Морган. Ему стало жаль женщину, которой судьба уготовила каждый день по утрам видеть перед собой такую помятую физиономию.

– Да двигайтесь же! – рявкнул Бек, оборачиваясь. Сайкс вздрогнул, и Бек внутренне возликовал: ведь адресовался-то он к Моргану.

– Где обнаружены следы, шеф? – спросил Морган, поравнявшись с Беком. Тот жестом указал на холмы слева.

– На дороге? – не унимался Морган, едва сдерживая самодовольную ухмылку. Он вспомнил, как Бек несколько часов назад, вернувшись от Марчетти, осыпал его угрозами, точно он во всем был виноват.

– Он просочился меж наших постов, – ответил наконец Бек, в голосе его клокотала ярость. Он терпел издевки Моргана только потому, что капитану легионеров было сейчас, наверное, очень неуютно. Что же до Сайкса, тот вообще молчал в тряпочку. Бек с удовлетворением слышал сзади его тяжелое, прерывистое дыхание.

Аджюдан-шеф дожидался их за воротами. Лицо его, с которого дождь почти смыл маскировочный крем, было похоже на нелепую маску.

– On les aura[70], – заявил он осклабясь, обнажив пожелтевшие от никотина зубы. На правом плече у него висел автомат – он крепко сжимал рукой приклад. – Капитан Марчетти в сопровождении шести легионеров идет по следу, – сообщил он, – а все выходы из долины простреливаются снайперами.

Бек осведомился, где сейчас находится группа преследования. Аджюдан-шеф, пригнувшись к нему, указал на сосновую рощицу невдалеке. В ста метрах от дороги обнаружили спрятанное снаряжение. А чуть дальше – брошенную машину.

– Но найдут ли их самих, – буркнул Бек себе под нос.

Аджюдан-шеф с минуту смотрел на него.

– Следы видны отчетливо, – возразил он. – В конечном счете, дождь помогает нам.

Он повернулся и свистнул, и все повернулись вместе с ним. С другой стороны дороги, пригнувшись, прибежал легионер с рацией. Бек сказал, что они хотели бы присоединиться к поисковой группе. Аджюдан-шеф слегка приподнял брови, затем нехотя кивнул. А Бек, повернувшись к Моргану, велел ему вернуться и приготовить вертолет. Вот и хорошо, подумал Морган. Голова у него кружилась, ноги подгибались. По крайней мере, он посидит и отдохнет, пока остальные будут карабкаться по горам.

– Suivez-moi, messieurs,[71] – произнес аджюдан-шеф, усмехнувшись: роль белого охотника при группе туристов была ему даже по душе.

Во сне он тяжело дышал, и при виде того, как искажается от боли лицо Брука, у Евы сжималось сердце. Когда она нашла его, ей захотелось броситься ему на шею, но она побоялась показаться чересчур сентиментальной в такой неподходящий момент. Потом, сказала она себе. Все это – потом. Они мучительно медленно продвигались вперед. Брук ослаб от потери крови, когда полз в темноте. Возможно, это его стоны слышала она ночью. И Ева упрекала себя за то, что оказалась столь несообразительной.

Наконец стало ясно, что идти дальше у него нет сил. В сероватом свете стали уже отчетливо видны очертания сосен.

– Остановимся здесь, – решила она.

Он бессильно кивнул и опустился на землю. Ему уже было все безразлично – хотелось только лечь и лежать.

– Что делать с рукой? – спросила она, помогая ему устроиться среди густых зарослей.

– Ничего, – ответил он, не открывая глаз. – Ничего.

– Хочешь есть? – Он слегка покачал головой, и она согласно кивнула: пусть лучше поспит.

У нее самой ломило глаза после того, как она столько времени вглядывалась в темноту. Но она твердила себе, что спать нельзя. И все время шевелилась, чтобы случайно не провалиться в сон. Больше всего ее огорчало то, что он так страдает. Ей просто плохо становилось, когда она слышала, как похрустывают перебитые кости. А ведь еще может быть и заражение. Рана перевязана плохо. Нет возможности ни как следует обработать ее, ни продезинфицировать. Да и смогла ли бы она это сделать – впрочем, размышлять над этим вообще ни к чему. Сейчас надо думать о другом и решать все самой: как найти машину и врача, который бы не выдал их. Но для этого необходимо позвонить Мигелю в Париж. Он наверняка знает кого-нибудь в Марселе, кто сумеет им помочь, пока Брук снова не встанет на ноги.

Как ни странно, то, что они сумели выполнить задуманное, сейчас почти ничего не значило. Во всяком случае, для нее, поправила она себя. Для многих других это чрезвычайно важно. Для тех, к примеру, кто вынес еще большие мучения, попав в руки БРОБ. Это соображение немного успокоило ее. Надо пока утешаться хотя бы этим.

Ева резко вскинула голову, почувствовав, что ударилась подбородком в грудь. Выдернула несколько иголок из ближайшей сосенки. Пожевала и с отвращением выплюнула. Может, лучше пожевать сухие, подумала она, а потом вспомнила, что, когда хочется пить, надо пососать камень. Может, это утолит жажду, если только я не подавлюсь, подумала она.

Ей показалось, что со стороны долины донесся какой-то звук; она поискала бинокль. Слегка приподнявшись, стала смотреть поверх зарослей, но не увидела ничего. Светало, и на монотонно-сером фоне появились краски. Дорога оказалась гораздо ближе, чем предполагала Ева. Она пролегала всего в каких-нибудь двухстах метрах по склону противоположного холма. Определяя свое местонахождение, Ева оглядела скалистый обрыв, поросший соснами, и увидела внизу чугунную ограду парка. У ворот стояли люди. В противоположной стороне, откуда доносился шум, ничего подозрительного не было заметно. Рука, державшая бинокль, стала затекать, и в этот момент Ева уловила какое-то движение. Еще через секунду показался человек – на груди у него висел автомат. Его трудно было разглядеть, потому что он как бы сливался с пейзажем.

Ева перехватила пальцами бинокль. Пытаясь снова навести его на солдата, она обнаружила и других. И с ужасом поняла, что солдаты идут по их следу. Ева перевернулась и осторожно потрясла Брука за ногу.

– В чем дело? – простонал он, не открывая глаз.

– Нас выследили, – прошептала она.

Никакой реакции.

– А, черт, – наконец прошептал он. Такое было впечатление, точно ему все равно.

– Но надо же что-то делать! – в отчаянье воскликнула она.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. На лице его появилось подобие улыбки.

– А что?

Она достала пистолет.

– Мы будем защищаться.

– Ты хочешь сказать, умрем? – поправил он ее с нежностью.

Не бред ли у него? – подумала Ева и повернулась, чтобы взглянуть, как близко успели подойти солдаты. Она уже могла различить их лица, забрызганные грязью, и расцветку маскировочных комбинезонов.

– Сколько их? – прошептал он.

– Человек пять. Идут прямо сюда.

– Конечно… земля ведь раскисла… Послушай. – Он замолчал, и по выражению его лица Ева поняла, что он хочет сказать.

– Сейчас не время демонстрировать мужской героизм, – зло сказала она, прежде чем он докончил свою мысль. – Если ты хочешь сказать: беги, спасайся…

Губы его слегка дрогнули в улыбке.

– Хорошо, не буду. Но разве не желание продемонстрировать женский героизм побуждает тебя вступить в бой с французской армией в одиночку?

Она пожала плечами, однако ей стало легче от сознания, что он вполне владеет своим рассудком.

– Так мы сдаемся?

– Похоже, да.

Она снова повернулась в ту сторону, откуда должны были появиться солдаты. И вдруг ее пронзила ужасная мысль. Ведь здесь, во Франции, до сих пор существует гильотина. И Брук будет приговорен к высшей мере наказания. Нет, этого не может быть, сказала она себе. Общественность не допустит. Если его приговорят к смертной казни, приговор не дадут привести в исполнение. Зато ничто не спасет их от многолетнего заточения. Как глупо, что они почти не думали о последствиях. Может, все-таки лучше оказать сопротивление? Нет, Брук, конечно, прав. Это будет похоже на браваду сумасшедшего – то, к чему она всегда относилась с презрением. Как они оба изменились!

Ева услышала, что он зашевелился позади нее, и обернулась. Брук пытался подняться, помогая себе здоровой рукой. Она нагнулась помочь ему.

– Очень больно? – спросила она и тут же спохватилась: что за глупый вопрос.

Он дернул головой в сторону долины.

– Близко?

– Метров сто, – прошептала она и вопросительно посмотрела на него.

– Лучше выйти сейчас. А то они нервничают и могут по ошибке прихлопнуть. – Он попытался улыбнуться, но из этого мало что получилось. – Жаль, что нет смешанных тюрем.

Вот теперь, когда все кончилось, ей захотелось дать волю слезам; правда, слишком поздно жалеть о том, что она ему в эти последние дни наговорила. И чего не успела сказать. Даже поцеловать его она не решалась, это было выше ее сил. Ева быстро отвернулась и закрыла лицо руками, чтобы не закричать от отчаяния.

– Nous nous rendons![72]

В кустах впереди послышался шорох.

– Брось оружие, – приказал Брук.

Она кивнула и швырнула свой «люгер» в кусты.

– Nous nous rendons, – повторила она снова.

Резкий голос из кустов приказал:

– Avancez… les mains sur la tete![73]

Она помогла ему встать на ноги, и они медленно пошли вперед, продираясь сквозь кусты, на открытую поляну, маячившую впереди.

– A moi la Legion![74] – прозвучал тот же голос, и из укрытий раздались автоматные очереди.

28

Трое мужчин стояли на краю поляны. Тускло светило бледное солнце. В долине, точно клочья дыма, еще висел туман. Бек откашлялся. Кашель неизменно разбирал его после первой на дню сигареты. Спохватившись, он предложил сигареты капитану Марчетти. Тот взял одну, что-то буркнув в знак благодарности. Сайкс проследил взглядом за его рукой. Волосатая, и кулак как у боксера-профессионала. Сайкс снова перевел взгляд на тела убитых, лежавших лицом вниз на траве у его ног. Они казались сейчас такими маленькими, особенно девушка, – впрочем, мертвецы всегда выглядят меньше ростом, чем были при жизни. Их «люгер» валялся рядом на бурых иглах, потемневших от дождя.

У всех троих были опухшие от усталости глаза. Интересно, подумал Сайкс, так же ли скверно на душе у этих двоих, как у меня. Живот у него подвело, хотя он и думать не мог о еде. Голова чесалась, как, впрочем, и все тело. Во рту был противный вкус, кожу на лице стянуло, точно оно обгорело. Он мечтал побриться и принять ванну. После многих бессонных часов и напряжения погони тело впервые напомнило о себе.

– Они оказали сопротивление? – машинально спросил он по-английски у Марчетти.

Легионер не понял его и вопросительно посмотрел на Бека – тот лишь пожал плечами.

– Я просто подумал… – добавил Сайкс и умолк.

Марчетти зевнул и посмотрел на часы. Чего они торчат тут, недоумевал он. Любоваться не на что. Он успел уже отослать своих людей назад, на дорогу, и собирался следовать за ними. Теперь дело за полицией: прибрать здесь – это по их части.

– Bon, – выдохнул он наконец. – Je m'en vais.[75]

Бек с удивлением посмотрел на него. Все это время он размышлял над тем, как бы получше составить донесение – таким образом, чтобы приписать себе роль спасителя Иньесты.

Кусты сзади затрещали, и они разом обернулись. К ним направлялся седой мужчина лет шестидесяти. Плотный, в изрядно помятом костюме. Марчетти посмотрел на Бека – он, видимо, решил, что это опять кто-то из людей комиссара, а Сайкс уставился на незнакомца, силясь вспомнить, где он мог его раньше видеть.

– Qui etes vous?[76] – резко спросил Бек.

Человек посмотрел на него, но ответил, лишь когда подошел к ним совсем близко:

– Сэм Шерман, из «Вашингтон пост».

– Что вы тут делаете? – в изумлении спросил Бек. – Кто пропустил вас сюда?

– Петлял-петлял и вот очутился здесь. – На самом-то деле он сказал солдатам на дороге, что он – из английской полиции, и они показали, где найти комиссара Бека.

– Вы не имеете права здесь находиться!

– И тем не менее, я здесь. Вы что, арестуете меня за это, комиссар? – Даже не взглянув на Бека и не дожидаясь ответа, Шерман обошел их и остановился у тел двух убитых. Голова девушки лежала под странным углом. Точно ее сбило машиной, подумал Сэм.

Послышался рокот винтов приближающегося с юга вертолета. Но Шерман даже не повернул головы. Мысленно он снова видел себя в долине Меконга. Знакомая картина: офицер с автоматом на плече, два скрюченных тела в грязи у его ног – словно два диких кабана, подстреленных на охоте. Счет ведется на головы. Всюду одно и то же. Только там это были бы два маленьких человечка в черных пижамообразных костюмах, которых сбили бы выстрелами с велосипедов, – живые мишени для упражнений в стрельбе. Еще двумя вьетконговцами меньше – раз убиты, значит, они вьетконговцы! Таков развращающий умы военный вариант картезианской логики.

Он отчетливо увидел все, как было. Корреспонденты прилетели в «район боевых действий» после краткой пресс-конференции, где им с гордостью сообщили, что скоро количество взрывчатки, сброшенной американской авиацией на противника, превысит девяносто килограммов на душу населения. Он вспомнил, как английский корреспондент, сидевший позади него, заметил, что на этом фоне ирландские террористы со своими бомбами выглядят малолетками, которые забавляются игрой в хлопушки.

И еще он вспомнил, что ему рассказывали, как один генерал спросил летчиков, могут ли они в день Четвертого июля[77] сбросить на нейтральную зону напалм с голубым дефолиантом и белым фосфором.

Конечная цель идеологических дезинфекций всегда одна – смерть. Да, сэр, чистота – дело богоугодное, когда уничтожают во имя спасения. Так исстари работали миссионеры: главное – отправлять на небо души атеистов. Лучше быть мертвым, брат, чем жить красным, а твое собственное мнение тут никого не интересует.

Шерман поморгал, стряхивая с себя воспоминания.

– Кто эта девушка? – спросил он.

– Сами еще не знаем, – ответил Сайкс. – Но, как видите, мы помешали им совершить похищение.

– Какое, к черту, похищение! – возмутился журналист. – Если они – похитители, тогда смерть Юджина Бэйрда – просто трагическая случайность. А они все-таки добрались до Иньесты? – Он повернулся к присутствующим и мрачно усмехнулся, увидев выражение их лиц.

Марчетти ошалело смотрел на Бека, не понимая, что происходит.

– Это похитители! – рявкнул Бек. – Их застрелили, потому что они оказали сопротивление при аресте.

Шерман саркастически скривил рот и, наклонившись, поднял «люгер». Понюхал дуло.

– Как же это они оказали сопротивление? Закидали вас грязью? – Он показал пистолет. – Из него не было сделано ни единого выстрела.

У Сайкса изменилось лицо, когда он увидел, что Бек достает пистолет. Он был бледен, руки его дрожали. И тут Сайкса пронзила мысль, что Бек сейчас готов на все – лишь бы спасти операцию.

Американец повернулся, когда первая пуля ударила ему в грудь, еще две Бек выпустил в спину.

Они молча смотрели на рухнувшее тело. На лице Бека застыло бессмысленное выражение, плечи обвисли. Его словно придавила к земле какая-то тяжесть. Он выронил пистолет. Марчетти в изумлении покачал головой. Единственное, что пришло ему в голову: Бек, видно, спятил от переутомления.

Сайкс заставил себя сосредоточиться. Взглянув на Бека, он понял, что надо брать все в свои руки.

– Вы в порядке, комиссар?

Бек собрал в кулак волю, встряхнулся, пробормотал:

– Да, да. Я сделал, как надо. Иначе вся операция оказалась бы под угрозой.

– Конечно, – согласился Сайкс. – Вы поступили правильно, комиссар. Нашу версию придется несколько изменить, но, я думаю, это даже и к лучшему.

– Что вы имеете в виду?

– Итак, похитителям не удалось схватить свою жертву, тогда они сцапали журналиста в качестве заложника, а когда их загнали в угол, застрелили его. Мы скажем, что он приезжал взять интервью у мистера Гамильтона. Надо только всех проинструктировать как следует, и тогда – никаких проблем. – И Сайкс уже хотел пуститься в разъяснение современных методов внушения, позволяющих твердо запомнить официальную версию. Иначе кто-нибудь из легионеров может и проболтаться спьяну. Но всему свое время, тут же подумал он.

Бек в упор смотрел на него. Постепенно лицо его светлело – у него появилась надежда.

– Mais…[78]

– Сами подумайте. Террористы хладнокровно убивают попавшего к ним в руки журналиста. Что может лучше сыграть нам на руку в глазах прессы и телевидения?

Марчетти потерял терпение: не в силах что-либо понять, он попросил все-таки объяснить, что происходит. Бек жестом велел ему замолкнуть и снова повернулся к Сайксу.

– Но ведь остаются их друзья в Париже.

Сайкс усмехнулся, чтобы подбодрить Бека. Тот отчаянно нуждался в поддержке.

– Не беспокойтесь. Кто им поверит-то? – Он нагнулся и поднял «люгер». – Как вам хорошо известно, комиссар, кто владеет средствами информации, тот всегда прав.

Они еще немного постояли. Марчетти переминался с ноги на ногу: ему не терпелось поскорее уйти. А Бек точно застыл, упершись взглядом в землю.

Сайкс вздохнул и посмотрел через долину на противоположные холмы, по которым вилась дорога. То не был вздох облегчения, ибо Сайкс никогда не считал, что работа закончена. Больше всего на свете ему хотелось сейчас посидеть минут пятнадцать в ванне, чтобы смыть с себя грязь этих последних суток. Он тронул Бека за рукав, как бы предлагая двинуться в путь.

Раздался голос Моргана, продиравшегося к ним, и все трое повернулись. Бек метнул гневный взгляд на Сайкса, сбросил с себя его руку и молча зашагал по рыхлой земле в направлении дороги.

1

Дворе (исп.)

2

Крестьян (исп.)

3

Свинья (исп.)

4

Бригада по расследованию и обеспечению безопасности (исп.)

5

Действующие лица (лат.)

6

Имеется в виду цитата из Библии: «…легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное» (Новый завет. Евангелие от Матфея, XIX, 24). – Здесь и далее примечания переводчиков.

7

Бог из машины (лат.), то есть неожиданно появляющееся лицо, которое спасает из безвыходного положения.

8

Жителя гор (исп.)

9

Управление департамента уголовного розыска, осуществляющее функции политической полиции.

10

Глава столичной полиции именуется комиссаром.

11

Свершившийся факт (франц.)

12

Комиссара Бека, пожалуйста (франц.)

13

Бек у телефона (франц.)

14

Нормально (франц.)

15

До свидания (франц.)

16

Краткая биография (лат.)

17

В Лэнгли находится штаб-квартира ЦРУ.

18

Длинного батона (франц.)

19

Как угодно, как придется (лат.)

20

Сердечном согласии (франц.)

21

Внешнего кольца бульваров (франц.)

22

Привет (франц.)

23

Партизан, маки (франц.)

24

Иконоборчества (франц.)

25

Английского пуританства (франц.)

26

Какое совпадение! (франц.)

27

У Эрнеста Хемингуэя среди журналистов была кличка «Папа».

28

Бернхардт Беренсон (1865–1959) – критик-искусствовед.

29

Игорный автомат.

30

Гостиницы (франц.)

31

Меню для туристов (франц.)

32

Запеканку с мелко нарезанными кусочками сала (франц.)

33

Шестьдесят франков за три минуты (франц.)

34

Ничего не понимаю (франц.)

35

Исчезнувших (исп.)

36

Ежиком (франц.)

37

Приверженцем генерала де Голля, главы французского правительства в 1944–1946 гг. и в 1958–1969 гг.

38

Леваком (франц.)

39

«Фешенебельных» (франц.)

40

Из очень хорошей семьи (франц.)

41

Округа (франц.). – В Нейи и шестнадцатом округе Парижа живут самые богатые и аристократические семьи.

42

Интрижки (франц.)

43

Доблестный (франц.)

44

Особенно анархисты (франц.)

45

До свидания, мсье (франц.)

46

Комиссар Бек у аппарата, господин министр (франц.)

47