В интересах государства

Она решила научить этого увальня искусству любви. Ничего подобного никогда бы не случилось, виной всему – его растерянность и смущение. И, как она и надеялась, вскоре ее страсть распалила его – так она еще ни с кем себя не вела.

– Тише, тише, – шептала она, обнимая его. Мускулы его были напряжены так, что казалось, вот-вот разорвутся…

Когда дыхание их стало немного успокаиваться, он оторвал лицо от подушки и потряс головой. Ева засмеялась.

– Ну как, не умер? – спросила она, улыбаясь.

Он кивнул и тоже улыбнулся. В темноте она не могла толком разглядеть его лицо, но все же уловила на нем выражение удивления и счастья; подсознательное чувство вины за свой эгоизм наконец покинуло ее.

– А что, ведь это могло бы стать началом прекрасного партнерства, – проговорил он.

Слова эти разозлили ее, хотя она и не понимала – почему. Просто они были сейчас лишними, и у нее возникло ощущение, что он словно бы предал ее.

– Незачем было это говорить.

– Знаю, – ответил он, не поняв, что она имеет в виду. Ева приподняла руку, и он положил голову ей на плечо.

– Нам надо бы хоть немного выспаться, – пробормотал Брук, рассеянно поглаживая ее. И почувствовал, что она кивнула.

– Как ты думаешь, почему они сообщили, что произошел несчастный случай? – спросила Ева, возвращаясь к реальности.

– Не знаю, – проговорил Брук, поворачиваясь. – Лучше постарайся сейчас, хоть это и трудно, забыть обо всем этом. – И он поцеловал ее в уголок рта, устраиваясь подле нее удобнее.

– Но про нас-то им ничего не известно? – не унималась Ева, ища у него поддержки. – У них же не может быть никакой зацепки.

– Насколько я могу судить, никакой, – успокоил ее Брук.

20

Выходя из служебного лифта около восьми, Сайкс услышал, как в его пустом кабинете без умолку звонит телефон. Сайкс слегка кивнул, здороваясь со спускавшейся по лестнице уборщицей, и открыл дверь, ведущую в коридор своего отдела. Хотя выражение его лица этого и не выдавало, но он был в плохом настроении. В спешке побрился, и теперь на шее образовалось раздражение, а во время завтрака в вареное яйцо попала скорлупа. Он даже не смог спокойно обдумать события предыдущего вечера: все утро жена твердила ему о каких-то лампах, которые, уверяла она, прекрасно подойдут к их ночным столикам. Сайкс почувствовал себя лучше, лишь когда очутился за рабочим столом, где все было на своих местах. Он не мог сосредоточиться, если на столе навалены папки или бумаги разбросаны в беспорядке.

Открыв окно и позволив себе на мгновенье отвлечься, он сунул руку в карман брюк, где у него лежали ключи. Досье на Дельгадо находилось в верхнем ящике серого шкафчика картотеки. Накануне они были всецело заняты Форбсом, но Дельгадо, как ни странно, оставался для них загадкой. Люди из Спецслужбы сумели схватить его, когда он вчера вечером зашел в заведение Белла. Совершенно ясно, что он попался только потому, что хотел разузнать про остальных, сообщил Сайксу по телефону старший офицер.

Положив досье на стол, Сайкс сверил свои часы с висевшими на стене электрическими. На половину десятого у него назначена встреча с заместителем комиссара полиции, с которым он связался после звонка старшего офицера. Устроившись поудобнее, Сайкс начал освежать свою память. Итак, во время гражданской войны в Испании отец Дельгадо сражался в Барселоне. (Сайкс смущенно поерзал, снова ругнув себя за то, что не подумал о возможных связях с испанскими террористами, пока об этом не упомянул Бек.) После поражения республиканцев в 1939 году он перешел через Пиренеи и был интернирован французами, а затем, подобно многим другим испанским изгнанникам, перебрался в Южную Америку. Там у него родился сын. В Англии он появился только после переворота генерала Иньесты, когда его отец стал одним из тысяч desaparecidos[35], как новый режим называл тех, о чьей судьбе якобы не было сведений. В досье была также информация о полученном молодым Дельгадо образовании и местах работы в Южной Америке, но почти ничего стоящего со времени его прибытия в Европу. Должно быть, здесь он просто ждал благоприятного случая, заключил Сайкс.

Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику. В известном смысле жаль, что Дельгадо оказался без оружия. Тогда с ним можно было бы разом покончить, если, конечно, где-то поблизости не затаились другие члены той же группы. Оставались, правда, еще те двое журналистов, но Сайкс не думал, чтобы они представляли серьезную проблему. По телефону он велел старшему офицеру поместить Дельгадо в одно из их убежищ для разоблаченных доносчиков, нигде не регистрируя факт его задержания. К счастью, при аресте не было никаких свидетелей.

Мысль о том, чтобы передать Дельгадо в руки Бригады по расследованию и обеспечению безопасности, возникла у него еще во время телефонного разговора, но он об этом даже не упомянул. Надо еще подумать и снова просмотреть досье. Конечно, им необходима запасная версия, и тут можно сказать, что он принял предложение о немедленном выезде из страны, а они пообещали не возбуждать против него судебного преследования. Если же люди из Бригады схватят Дельгадо, как только он окажется за пределами Англии, это уже не его, Сайкса, дело. Ему эта идея более или менее понравилась. Во всяком случае, она позволяла не разглашать подробностей происшедшего и избежать щекотливой ситуации, связанной с пребыванием Иньесты в стране. В общем, напомнил он себе, сейчас не время церемониться – это ведь не просто террористы.

Оставалось, впрочем, решить вопрос о Дандасе. В последние дни он тщательно наблюдал за ним, и тот начал внушать ему беспокойство. Дело в том, что Дандас, по-видимому, не соглашался с тем, что закон для них – всего лишь первая линия обороны. Сайкс, естественно, был единственным, кто понимал, что этим нельзя злоупотреблять, не то под сомнение может быть поставлена сама беспристрастность закона. И все же, по его мнению, у Дандаса слишком уж упрощенный и узколобый взгляд на вещи. Хотя серьезных стычек между ними не было и Дандас не выказывал явного неповиновения, Сайкс все же чувствовал, по его манере держаться, что Дандас уже не отличается стопроцентной лояльностью. Правда, виной тут могла быть непомерная нагрузка, но, как бы то ни было, назрела необходимость перебросить его на другую, менее секретную работу.

Сайкс снова взглянул на часы и снял очки. Для верности, решил он, придется, пожалуй, не все говорить Дандасу о решении насчет Дельгадо. Сайкс повернулся в кресле, поднялся и запер картотеку, прежде чем пойти в туалет вымыть руки. Выйдя на лестничную площадку, он услышал щебет секретарш, поднимавшихся в это время на свои этажи. Предстоял обычный утренний ритуал проверки того, как подкрашено лицо и уложены волосы, после чего последует первая чашка чаю. Сайкс уже ставил перед руководством вопрос о возможной утечке информации из-за соседства его отдела с административным, где работает непомерно много штатских. Он был убежден, что существующая процедура проверки крайне поверхностна. Заместитель комиссара полиции склонялся к его точке зрения, и это не могло не льстить ему.

Когда Сайкс вернулся в отдел с приятным ощущением хорошо вымытых рук, то увидел за стеклянной перегородкой Дандаса. Тот разговаривал по телефону, уперев в бумагу карандаш. Сайкс поманил его, и Дандас в ответ поднял руку, давая понять, что сейчас зайдет.

– Ну, Брайан, – промолвил Сайкс, когда его подчиненный сел, – группа охраны дипломатов сработала превосходно, и вы тоже.

– Спасибо, сэр, – готовой формулой ответил Дандас.

Ему была явно не по душе эта велеречивость, особенно если учесть, что именно Сайксу принадлежала идея использовать Бэйрда в качестве подсадной утки. А выслушав сожаление по поводу того, что не представляется-де возможным официально признать их заслуги, он еле удержался, чтобы не сказать: «Да, но в результате погибло шесть человек!» Затем Сайкс перешел к вопросу о Дельгадо: как только будет получено согласие комиссара полиции, его немедленно вышлют из страны. Дандас удивленно кивнул, но тут же припомнил, что шеф всегда гордился своим чувством реального. Конечно, держать Дельгадо в застенке несколько затруднительно, но, с другой стороны, как иначе заставишь его молчать?

– А журналисты, сэр?

– В ходе предстоящей беседы я намерен обсудить и эту проблему, но, откровенно говоря, не думаю, чтобы у нас были с ними особые хлопоты. Я хочу сказать, даже если они что-то и подозревают, то у них нет никаких фактов, чтобы создать свою версию. – Сайкс помолчал, взял очки и проверил, чисто ли протерты стекла. – Речь в данном случае идет ведь не только о том, чтобы не вмешивать в это дело правительство, Брайан, – заключил он, – но и о том, чтобы без нужды не пугать общественность.

Дандас кивнул, стараясь выражением лица не выдать своих истинных чувств. Пусть граждане спокойно спят в своих постельках, цинично подумал он. Вот оно, кредо Сайкса (параграф три, пункт четыре): «Поддержание доверия общественности к нашей способности охранять институты власти». Но что они станут делать с двумя журналистами, особенно с американцем? С соотечественником долго возиться не придется – достаточно будет пригрозить ему официальным уведомлением о запрете публиковать материал. На Флит-стрит эти уведомления, к которым теперь, со времени изменения законодательств, стали все чаще прибегать, уже успели окрестить «гильотинами». Наконец, можно всегда припугнуть: если пресса не будет играть по правилам, правительство снимет всю государственную рекламу. А ни одна газета не пойдет на то, чтобы попасть в черный список.

– Знаете, сэр, мне только что звонили по телефону. Какой-то странный звонок, – произнес Дандас, выслушав Сайкса.

– Да? А в чем дело?

– По вашему указанию мы раздали вчера фото этих людей службам безопасности. – Сайкс нетерпеливо кивнул. – Так вот, секретарша из Пятого отдела говорит, что как-то утром на прошлой неделе видела этого Дельгадо. Она запомнила его потому, что он вылезал из машины, за рулем которой сидел ее знакомый. Она еще подумала, что это слишком уж неподходящая пара.

– Кто же был за рулем?

– Бывший армейский офицер по имени Брук Гамильтон. Собственно, поэтому-то она с ним и знакома. У нее отец бригадный генерал или что-то в этом роде. – Дандас удивленно поглядел на Сайкса. Такого выражения на лице шефа он еще ни разу не видал. – В чем дело, сэр?

Сайкс сделал ему знак сидеть тихо. Дандас неожиданно вспомнил о человеке, посетившем Иньесту. Похоже, решил он, его уикенд с Брендой – дохлый номер. Пожарную кнопку вот-вот нажмут, и тогда…

– Когда эта девушка видела наше фото? – осведомился Сайкс.

– Вчера днем. Притом совершенно случайно: дело в том, что она…

– А почему мы узнаем об этом только сегодня утром?

– Ну, она говорит, что пыталась…

– Хорошо, хорошо. Сейчас это уже не имеет значения. – Сайкс с минуту глядел на свой стол, затем поднял голову. – Итак, вы получите всю необходимую помощь. Берите любого из наших людей, чем бы он сейчас ни занимался. Ваше задание будет самым важным, пока я не отменю приказа. Начните с выяснения следующих моментов…

Дандас вынул из внутреннего кармана шариковую ручку и, положив блокнот на край стола, приготовился записывать.

– Во-первых, уточните местопребывание Брука Гамильтона. Вероятнее всего, вы обнаружите, что он уехал из страны. Собственно, это почти стопроцентно. – Дандас поднял голову и вопросительно посмотрел на шефа. – Скорей всего, отправился во Францию, но может, и в Испанию. Проверьте аэропорты – и Дувр в первую очередь. Затем испробуйте другие каналы.

– Но если он поехал поездом?..

– Знаю… – оборвал его Сайкс. – Все детали касательно машины, паспорта, оружия и прочего. Да, выясните, один ли он, а если нет, то кто с ним. Соберите максимум информации. – Сайкс остановился, давая Дандасу время записать его слова. – Наконец, мне нужна свежая его фотография. Я должен иметь ее не позже двенадцати. Если потребуется, взломайте дверь квартиры.

Дандас слишком хорошо знал своего шефа, чтобы понимать: любые «ахи» и «охи» или сетования на трудности ни к чему не приведут.

– Но если он был в армии, – заметил Дандас, – то мы могли бы сделать снимок с его удостоверения личности.

– Я уже предусмотрел такой вариант и сам буду звонить в министерство обороны, чтобы затребовать его личное дело. А вы пока занимайтесь своим.

– Но какое он имеет отношение ко всей этой истории? – спросил Дандас.

– Хотел бы я знать! Ясно одно – это не случайное совпадение. Итак, за работу. Через полчаса я жду от вас первое сообщение. Запомните: первое по очередности – выяснить, во Франции ли он. Второе – свежее фото.

Дандас кивнул и быстро вышел из кабинета. За время своей службы он убедился, что срочность задания надо не только осознавать, но и показывать, что ты ее осознаешь.

Сайкс, не дожидаясь его ухода, тут же потянулся к телефону и набрал номер военной разведки. Он знал, что через нее сумеет получить нужную информацию куда быстрее, чем по обычным каналам. Следующим был звонок к заместителю комиссара полиции – тот еще не появился, и секретарша сказала, что не ждет его раньше девяти тридцати. Сайкс про себя выругался. Черт, может быть, стоит немедля предупредить Бека? – подумал он, но решил все же не делать этого. Пока не получена точная информация, никаких действий предпринимать все равно нельзя. Кроме того, надо сперва убедиться, что Брук Гамильтон действительно выехал из страны. Он позвонил секретарше, попросив зарезервировать для него одно место на дневной рейс до Марселя. Если возникнут трудности, пусть она ему сообщит, и он тут же свяжется с полицейским отделением в аэропорту Хитроу.

Сочтя, что все возможные меры приняты, Сайкс позволил себе расслабиться и выглянуть в окно. Он постарался точно припомнить, что именно ответила ему секретарша Алекса Гамильтона. И зачем только он тогда оборвал ее, подумал он, но тут же понял, что она вряд ли могла сказать ему что-то еще. Во всяком случае, ему было ясно, что младшему брату удалось через нее выяснить время вылета самолета с Иньестой на борту. Именно эта утечка информации и встревожила заместителя комиссара.

На мгновение Сайкс задумался, что же все-таки движет Бруком Гамильтоном. Впрочем, выяснение мотивов представляет чисто академический интерес. Сайкс повернулся к столу и набрал номер Нэлли из Спецслужбы – ему хотелось знать, приглашен ли тот на встречу в полиции, тогда можно будет там решить дальнейшую судьбу Дельгадо.

Поднимаясь в лифте за две-три минуты до назначенного срока, Сайкс постарался представить себе последствия нового поворота событий. Без сомнения, дело грозит дойти до самых верхов, а политики имеют обыкновение пугаться собственной тени. За фасадом благопристойности начнутся бесконечные пререкания и перекладывание вины друг на друга. Но в результате, утешил он себя, по крайней мере укрепится позиция тех, кто настаивает на полной компьютеризации паспортной системы. Двери между тем со вздохом открылись, и он вышел в коридор.

– Шеф только что приехал, – улыбнулась ему секретарша, оторвавшись от машинки, когда он вошел в приемную.

Сайкс поблагодарил ее кивком головы и постучал в полуоткрытую дверь.

– Проходите, Деннис, выбирайте себе место, – приветствовал его заместитель комиссара полиции, высокий человек с густыми бровями (похоже, что он специально зачесывает их наверх, чтобы выглядеть как китайский дракон). – Хотите кофе или еще чего-нибудь?

– Спасибо, ничего, сэр, – отвечал Сайкс. – Надеюсь, вы не будете возражать, что я пригласил также Бена Нэлли, чтобы нам можно было полностью определиться. Боюсь, что за это время произошли весьма важные события, сэр.

– О черт! – простонал заместитель комиссара. – А я-то думал, все прояснилось.

Сайкс с сожалением покачал головой и посмотрел на часы.

– Заходите, Бен, заходите, – позвал шеф. Сайкс повернулся в своем кресле и кивнул в знак приветствия. – Ситуация, похоже, создалась критическая, так что пусть Деннис сразу переходит к делу.

Сайкс прочистил горло и вкратце изложил суть событий. Ему хотелось решить проблему с Дельгадо прежде, чем приступать к обсуждению последних новостей.

– А что там с этими журналистами? – спросил заместитель комиссара, когда они обо всем договорились.

Сайкс высказал свою точку зрения. Если в качестве последнего средства давления придется издать запрет на публикацию материала, – что ж, надо его издать, а для прикрытия выдать версию о попытке похищения Алекса Гамильтона.

– Это сойдет, – согласился Бен Нэлли. – И звучит вполне реально.

– Остается рассмотреть еще и политический аспект.

– Что вы имеете в виду, Деннис? – спросил заместитель комиссара. – Называть ли их «гангстерами» или «террористами»?

– Вот именно, сэр, – ответил Сайкс. – В случае нужды я бы предложил охарактеризовать их, как некую группу красных экстремистов. Обычная вещь – отсутствие четкой идеологической платформы, ставка на бессмысленную жестокость. Это вполне оправдало бы наш отказ от публичных заявлений, пока ведутся розыски остальных членов группы.

Заместитель комиссара в задумчивости кивнул и повернулся к Нэлли:

– А что думаете по этому вопросу вы, Бен?

– Согласен целиком и полностью, сэр.

– Хорошо. В таком случае идем дальше, Деннис!

– Дело в том, – начал тот, – что открылось новое обстоятельство, и весьма тревожное. У Гамильтона есть младший брат, Брук, бывший армейский капитан. Так вот, у меня есть все основания полагать, что он не только снюхался с этой бандой, которая убила Бэйрда, но и находится в настоящее время во Франции с целью убить генерала Иньесту.

– Господи! – воскликнул заместитель комиссара. – Он что, спятил?

– За каким чертом такому человеку, как он, связываться с этими длинноволосыми? – в свою очередь изумился Нэлли.

– Должен сказать вам, что не имею ни малейшего представления о мотивах, которыми руководствуется Брук, – спокойно ответил Сайкс, – но зато у нас есть все доказательства того, что присоединиться к ним его побудил Дельгадо. – И Сайкс повернулся к заместителю комиссара. – Похоже, сэр, что именно ему удалось выяснить, когда улетал во Францию самолет с Иньестой на борту, – таким образом он помог этим типам организовать засаду.

Сайкс заметил, как шеф озадаченно покачал головой.

– И как это вы его зацепили? – удивился Нэлли.

– Нам крупно повезло. Секретарше из Пятого отдела – она знала Брука еще по армии – случайно попалась на глаза фотография Дельгадо из тех, что мы рассылали. И тут она вспомнила, что видела их вместе на прошлой неделе.

– А где он сейчас?

– Возможно, уже на пути к вилле брата, где после операции отдыхает генерал Иньеста. Так что на сей раз нам, похоже, придется иметь дело с настоящим профессионалом.

– А лягушатников вы уже уведомили? – поинтересовался Нэлли.

Сайкс оставил его вопрос без внимания и снова повернулся к заместителю комиссара.

– Продолжайте, Деннис, – сказал тот. – Мне бы хотелось услышать ваш анализ ситуации и что вы рекомендуете. – В голосе его прозвучала сухая нотка: он явно не одобрял манеры Сайкса не отвечать на вопросы.

– Я надеюсь получить в течение получаса данные, которые подтвердят, что надо придерживаться именно такого сценария. Комиссару Беку я позвоню тотчас же, а затем вылечу в Марсель со всеми данными и фотографиями. У генерала Иньесты трое телохранителей, и Бек предупредит их, чтобы они были начеку. Однако данная ситуация затруднительна не только для нашего, но и для французского правительства, поэтому я предложил бы, сэр, чтобы наш министр внутренних дел поставил в известность Форин офис.

– Я об этом позабочусь.

Сайкс кивнул, затем продолжал:

– Понятно, что от самих французов зависит, какую игру они поведут и какими средствами, но я бы предложил, так как это чрезвычайно важно, чтобы наши официальные версии были скоординированы.

– Но неужели вы сможете держать это дело под колпаком?

– Думаю, что да. Версия с похищением все еще работает… Завистливый младший брат?..

В комнате наступило молчание; заместитель комиссара полиции чесал затылок, а Нэлли внимательно разглядывал пятнышко на своем галстуке. Оба, казалось, не имели ни малейшего желания высказываться.

– А что, французское правительство не может просто попросить этого Иньесту уехать?

– Видите ли, сэр, – начал Сайкс, заерзав на стуле, – они, конечно, могут так поступить, хотя он и прибыл туда на отдых после операции, пусть не серьезной. Но все равно он не сумеет уехать оттуда раньше, чем завтра; к тому же, он ведь может и отказаться, потребовав, чтобы они обеспечили ему надежную охрану. Французам ведь ресурсы его страны необходимы не меньше, чем нам.

– Хотя это и не ваша сфера, Бен, но что вы об этом думаете?

– Не вижу никакой альтернативы тому, что тут было предложено, сэр. Я думаю, французское правительство, учитывая их политические проблемы, будет не слишком красиво выглядеть, если хоть что-то из всего этого выплывет.

– Ну, – с облегчением вздохнул заместитель комиссара, – решение, слава богу, будем принимать не мы. Но наши рекомендации я составлю в том духе, как вы предлагаете, Деннис. Комиссар, как известно, выступает сегодня в Эдинбурге, так что министру внутренних дел буду звонить я.

21

Франсуа Беку было уже за пятьдесят. Невысокий, с мощной шеей и решительной походкой, он выглядел крепышом и походил на бойкого автоматчика; его заместитель, Кристиан Морган, называл про себя Бека антропоидом. Седые волосы Бека были подстрижены en brosse[36], как у римлянина, а лицом он напоминал типичного немца; загрубевшая же кожа указывала на то, что он провел немало лет в странах с жарким климатом. Бек никогда всерьез не заботился о своем костюме, хотя и выработал в себе привычку к аккуратности. И потому тщательная забота его подчиненного о своем внешнем виде была выше его разумения и казалась нелепой тратой времени и денег.

Еще в войну Бек стал безоговорочным голлистом[37], но уход французов из Алжира сильно поколебал его преданность генералу. Англичанам он не доверял, немцев одновременно и любил, и ненавидел, американцев считал наивными и самонадеянными. В жизни ему мало что доставляло удовольствие – ну разве что собственный пессимизм. Дочь его жила с gauchiste[38] – Бек был уверен: назло ему, – а жена пускала по ветру его жалованье. Он проклял тот день, когда она втравила его в покупку квартиры в одном из новых «de grand standing»[39] районов.

А все из-за того, что ей хочется подняться по социальной лестнице, все из-за ее претензий – проклятия всех женщин, по мнению Бека. В своем неукротимом невежестве жена готова всех уверять, что ее супруг единолично обеспечивает безопасность целой страны. И чтобы не попасть в неловкое положение, он попросту решил не знакомить ее со своими сотрудниками. Правда, уменьшить ее притязания, которые она черпала из «Жур де Франс» и других журналов, ему так и не удалось. И все же с одним из его коллег, Кристианом Морганом, она познакомилась. Тот как-то подвез Бека домой, и Бек вынужден был пригласить его в гости.

Жена тут же прилипла к Моргану. Она решила, что он наверняка de tres bonne famille[40], и фамилию его произносила с теми же английскими модуляциями, с какими произносил ее сам Морган, называясь приятелям по телефону. С этой нарочитой манерностью, свойственной обитателям Нейи и шестнадцатого arrondissement[41]. Стоило Беку вспомнить эту сцену, как его передергивало. До чего же старательно она изображала из себя образованную даму, у которой так много общего с этим утонченным молодым человеком. Бек – внешне само безразличие – в глубине души бесился и ненавидел жену за то, что она выставляла себя на посмешище. Он был уверен: Морган позабавился этим представлением, и потом всякий раз, когда тот справлялся у Бека о его жене, Беку за безупречной вежливостью чудилась скрытая насмешка.

И хотя ему было обидно, винить своего заместителя он не мог, Бек считал его человеком ветреным и поверхностным, но отдавал должное его уму. Он не раз задавался вопросом, отчего Морган пошел работать в полицию. К работе он не проявлял особого рвения – казалось, он выбрал эту профессию от полного безразличия ко всему на свете. И Бек решил, что Моргана, который гордился тем, что ни разу в жизни не голосовал, служебные обязанности забавляют, как некая интеллектуальная игра. В бурные шестидесятые, когда французы решили потягаться с Америкой, переняв у этой мерзкой, с их точки зрения, страны методы ее работы, даже Морган с его способностями не рискнул сунуться в промышленность. И хотя в мае 1968 года Морган был еще студентом, к событиям тех дней он относился с некоторым презрением.

В свое время его приятели так и не сумели в нем разобраться, и теперь им оставалось одно – получать удовольствие от его изящной иронии. Морган не испытывал недостатка в светских развлечениях – его считали экстравагантным, и он без труда добивался успеха у женщин, но ни одной из них так и не удавалось вплоть до окончания affaire[42] по-настоящему раскусить его. Бек прозвал его холеным пуделем, хотя Морган вовсе не был похож на пуделя, – просто Бека бесил его небрежно-легкомысленный вид. Правда, в работе Морган был безупречен и к тому же от души радовался, когда начальник присваивал себе его заслуги. Но как бы ни думал Бек о Моргане, с ним надо было ладить – ведь в этой тесной «конторе» столы их стояли впритык. Отчаявшись получить уголок посвободнее, Бек в конце концов притерпелся и к вороху бумаг на столе, и к непрерывным телефонным звонкам.

– Поедете туда? – спросил Морган в этой своей нарочитой манере, которая так бесила Бека. Никогда не обратится к начальнику как положено. В лучшем случае – ироническое «шеф».

– Нет, – не глядя, буркнул Бек. – Пока не появится реальной опасности, это ни к чему. Ребят Анжье и трех телохранителей вполне достаточно. – Он посмотрел на Моргана. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Le brave[43] Сайкс до сих пор не звонил.

– Ну и что? Еще рано – всего четверть одиннадцатого, и потом, он не звонит каждый день.

– Первая страница, – произнес Морган, протягивая Беку «Интернэшнл геральд трибюн». – Просто я подумал: ведь этот доктор Бэйрд, которого вчера убили, как-то связан с небезызвестным мистером Гамильтоном. Эта маленькая «катастрофа» очень подозрительна. Свободный путь, и все трое мотоциклистов убиты. Странновато, а?

Бек прочел заметку и пристально посмотрел на своего заместителя. До чего же это в его стиле – читать подобного рода газеты, подумал Бек.

– Может, и так. – И он пошарил под бумагами, где лежали сигареты. – Но при чем тут Бэйрд? Сайкс же говорил, они охотятся за Иньестой.

– Штатские тоже ошибаются, – с усмешкой отозвался Морган.

– Surtout les anars[44], – проворчал Бек.

– Не всегда. Вот бы узнать подробности нападения.

– Спрошу… если Сайкс позвонит, – бросил Бек. – Но нас должно беспокоить одно: знает ли кто-нибудь, что он во Франции.

– Если знают, веселого мало. – Морган сразу подумал о своих планах на уикенд: могут сорваться.

Бек не ответил – последнее замечание Моргана ему не понравилось. Слишком часто его заместитель пускается в обсуждение всяких предполагаемых ситуаций – пустая трата времени. На столе Бека зазвонил телефон, и, стараясь не глядеть на Моргана, он взял трубку. Услышав голос Сайкса, Бек неприязненно поморщился. И жестом показал Моргану на отводную трубку. Морган, самодовольно улыбаясь, поднял ее.

Как только Сайкс, запинаясь, завершил привычное вступление, Бек спросил его о смерти Бэйрда. И сделал вид, что не заметил, как Морган зааплодировал ему.

– Хм, да вы прекрасно информированы, комиссар, – сказал Сайкс, приходя в себя от неожиданности.

– Немного сообразительности, только и всего, – невозмутимо ответил Бек.

Беку было неприятно чувствовать себя обязанным Моргану, но зато какое удовольствие слышать, до чего всполошился Сайкс. Он принялся рассказывать подробности, и Бек взглянул на Моргана, проверяя, записывает ли тот все, что надо. Но стоило Беку узнать о том, как повернулись события, и настроение его резко переменилось. А когда он услышал, что террорист два дня назад пересек Ла-Манш, это привело его в полное смятение.

– Молчу, молчу, – сказал Морган, поймав взгляд Бека, когда они положили трубки.

– Так! – вздохнул Бек. – Сразу двинем туда, а разрешение получим потом. Свяжись с Анжье и предупреди его, только никаких записок – передай все сам. Потом устрой самолет до Мариньяна. Мы должны быть там к четырнадцати тридцати. Гамильтону я позвоню сам.

– И вы скажете ему, что это его брат?

Бек отрицательно покачал головой и принялся разыскивать блокнот. Объяснения он оставит на долю Сайкса.

Потом Бек позвонил в министерство внутренних дел. И, к своему ужасу, узнал, что Ке-д'Орсе даже не предупредило их о приезде Иньесты; первые минуты разговора Беку пришлось потратить на утешение их бюрократических душ. Затем он попросил выслать с Корсики оперативный отряд Иностранного легиона. Просьбу сочли обидной и велели сначала получить разрешение от корсиканской полиции по борьбе с беспорядками. Бек потребовал соединить его с министром, но ему ответили, что министр занят. Еле сдерживаясь, Бек выдавил из себя: «Au revoir, monsieur»[45], швырнул трубку и выругался.

– А когда теперь смеркается? – неожиданно спросил он.

Морган удивленно взглянул на него и тут же потянулся к календарю. Мысли Бека потекли вспять: он пытался вычислить, когда еще было не поздно решить вопрос о специалистах. Он встал и повернулся к карте, висевшей на стене за его столом. Зазвонил телефон, и Бек велел Моргану взять трубку.