- Пожалуйста,-улыбнулся Павел.
      - Видите ли,-заметил Хоросайн,-смысл вашей идеи заключается не только в том, чтобы дать людям много ананасов, риса, пшеницы, плодов и овощей, но дать их с наименьшими затратами труда на единицу продукции, то есть, как говорили в старину, подешевле, а для этого нужно, чтобы "земля" больше давала вам, а меньше получала. Самые большие расходы вы понесете на горючем для атомных котлов. Сейчас на это не обращают внимания, поскольку идет эксперимент, но при появлении множества таких островов это вырастет в проблему. Без энергии ваши острова не обойдутся, а как вы знаете, коэффициент полезного действия гелиоустановок еще мал.
      Так вот, Павел Сергеевич, вам дьявольски повезло, вы стали как раз там, где находится, может быть,- величайшая в мире урановая аномалия. Наши геофизические батискафы обнаружили ее как раз здесь. Все данные говорят о том, чтo подводная кладовая богатых урановых руд находится близко к поверхности дна океана и прикрыта лишь небольшим слоем осадочных пород, которые в некоторых случаях сами-ценное сырье. Из этого следует, что нужно организовать бурение и добычу на первое время хотя бы образцов руды. Для этого неподвижная платформа очень удобна. Теперь, я думаю, вам ясно?!.
      - Ясно-то ясно, - сказал Павел, - но думаю, что наш первый остров мы оставим в покое. Он ведь весь засажен. На нем не осталось и дециметра свободного. Пока это только зеленая лаборатория, правда, гигантская, и лаборатории не стоит давать промышленную нагрузку.
      -Стоит,-решительно оказала Таня.-Как показала Япония, полимеры, подобные нашим, можно получить прямо из морокой воды. В ней растворены все элементы. Вопрос только в энергии. Если в нашем распоряжении окажется атомное сырье, то это будет значить, что раз появившийся центр заселения океана в одной точке будет постепенно расширяться без всякой помощи континентов. А это грандиозно!
      Глаза Тани блестели, ее лицо раскраснелось. Открывшиеся перспективы, видимо, захватили ее.
      - Ну, как?-опросил Мартен.-Теперь вы выделите нам половину острова?
      Павел задумался. Потом ответил:
      - Пока нет. Нужно эксперимент довести до конца.
      -Ну, что ж,-оказал Мартен,-попробуем поговорить с вами несколько позже. За-втра приглашаем вас на прогулку в батискафе.
      На следующее утро в корабельный дoк острова вошел батискаф. С тех пор, как этот остроумный аппарат придумал профессор Пикар, он превратился в весьма сложно оборудованное глубоководное судно, правда, с ограниченным районом плавания. Его основу составляли стальные полые шары, рассчитанные на давление в 15 тысяч атмосфер.
      Люди размещались в носовой гондоле, ее лобовая часть, сделанная из особого материала- "просветленной стали" - была совершенно прозрачной. Подводный мир наблюдался на экранах особых электронных устройств-телерадаров, дающих цветное изображение.
      Павел не мог воспользоваться приглашением. В этот день он продолжал сложный эксперимент по устранению влияния влажности на рост клеток растений. Этот опыт имел для некоторых .культур решающее значение. Работал Павел вместе с Ли, отличавшимся необыкновенным трудолюбием и широтой мысли. Важно было еще и то, что китайцы за свою долгую историю накопили множество наблюдений и приемов в земледелии, которые теперь помотали нашим исследователям в поискаx научного решения вопросов.
      В десять часов утра Таня и Эрнест Хоросайн уселись в удобные кресла в носовой сфере. Батиcкаф вздрогнул и выскользнул из дока. Волной его сразу же положило почти на борт, так как в океане штормило. Качка продолжалась недолго. Скоро над головой Тани оказалось не голубое небо, а яркий блестящий полог со светлыми тенями. Такой казалась снизу вода. Под ногами виднелась голубая синь. Это рассеянный солнечный овет поднимался наверх. Вокруг гондолы быстро носились. стайки летучих рыб. Они, как колибри в лучах света, блистали разными красками. Иногда Таня видела, как появлялось несколько больших торнедовидных темных тел, стремительно несущихся в воде. То были тунцы, гоняющиеся за летучими рыбами. В большинстве случаев они оставались ни с чем -рыбки расправляли свои крылья-плавники и исчезали за пределами блестящего потолка подводного мира. А один раз перед глазами подводников возникла моментальная, но, видимо, обычная здесь драма. Несколько крупных тунцов гнались за стаей золотой макрели, быстро схватывая некоторых из них. Вдруг откуда-то снизу метнулась серебристая тень, и тотчас в воде появилось красное мутное облако, из которого медленно опускался тунец, рассеченный пополам, а серебристая тень оказалась громадной меч-рыбой.
      В то время как Таня была всецело поглощена наблюдением, Эрнест Хоросайн тщательно следил за многочисленными приборами, опробывая действие ручек управления. Затем он окавал:
      - Итак, все в порядке, мы можем опуститься вниз.
      Таня почувствовала легкий толчок, и синева вокруг них сделалась плотнее, приобрела фиолетовый оттенок.
      В кабине становилось темно, стрелки приборов засветились.
      - Здесь не очень-то глубоко, - оказал Эрнест,- но район интересный.
      Они продолжали опуакатыоя. Таня испытывала странное чувство. Ей казалось, что она не под водой, а где-то в межзвездном пространстве. В окружающей их темноте мерцали тысячи огоньков, похожих на звезды. Они то гасли, то ярко загорались, то светились ровным немигающим светом. В иных местах виднелись лепкие световые туманности самых разнообразных расцветок. Некоторые из них быстро двигались, другие оставались неподвижными.
      В ярких лучах прожектора, который толыко что включил Хоросайн, Таня увидела глубоководного кальмара, громадину с деcятиметровыми щупальцами. Животное на большой скорости приближалось к батискафу. Все тело чудовищного моллюска светилось, в громадных глазах пробегали зеленые огоньки, щупальца, вытянутые к гондоле, колебались. По ним как бы ходили волны. Хоросайн включил подводный электрофор.
      В воде возникло голубое сияние. Тело кальмара сжалось, сделалось пурпурным, в тот же момент мощная чернильная струя вырвалась из воронки-рта, и кальмар исчез. Гондолу окутала непроницаемая тыма. На засветившемся экране телевизора было видно, как молниеносно несся громадный кальмар, ежеминутно меняя свою окраску.
      - Да, - смеясь сказал Эрнест Хоросайн,-для этого парня наш электрофор, что школьная лейденская банка, а будь тут кашалот, он расправился бы с ним в два счета.
      Батискаф продолжал опускаться и наконец достиг дна. Держась над ним в пяти метрах, судно, не торопясь, пошло на восток. Эрнест Хоросайн включил приборы геофизической разведки. Вскоре на одном из них стрелка радиоактивности дрогнула и начала поворачиваться по часовой стрелке. Иногда она останавливалась, передвигалась назад, но затем упрямо стала показывать все большие значения радиоактивности.
      - Видите, что делается, - сказал Хоросайн, - под нами громадные запасы энергетического сырья. Практически неисчерпаемые...
      Таня пригляделась к грунту. Он не был илистым.
      Его твердая красноватая поверхность была волнообразна.
      - Как вы думаете,-опросила Таня,-почему образовались эти волны на дне? На больших глубинах ведь не бывает волнения.
      - Да, на больших глубинах волнения нет,-согласился Эрнест,-но уже на глубине 50 метров волнение чувствуется. И если по поверхности мелкого моря проходят многометровые волны, то на глубине 50-80 метров они превращаются в 20-30-сантиметровые. Так вот, эти твердые волны на дне образовались много миллионов лет назад, в мелком море.
      Когда они всплыли, был уже вечер. Кромка громадного красного солнца скрылась за горизонтом. Поздно ночью батиакаф стал на свое место.
      Ночью острее чувствовались запахи. Пахло апельсинами (а это время как раз цвели апельсиновые деревья) и еще каким-то тонким соленым запахом, доносившимся с океана. По пути до самых коттеджей Таня и Хоросайн молчали. Дома Таня угощала Эрнеста душистым кофе и русским пирогом с яблоками.
      Через час из походной лаборатории Хоросайна позвонили и оказали, что в доставленных со дна океана пробах оказалось от 30 до 60 процентов чистого урана. Такого богатого содержания металла в руде в пределах материков еще не встречалось.
      - Теперь вы понимаете, милая Таня,-сказал Эрнест Хоросайн,- какое богатство скрыто в глубинах океана. Что перед этим жалкие искусственные поля, которые, по мысли нашего друга, должны покрыть океан! Пусть все расчеты сибирского идеалиста верны и новый голубой континент сможет прокормить еще десяток миллиардов людей в дополнение к тем, которые уже живут на земле. Но зачем это?
      Таня в полном недоумении смотрела на Хоросайна.
      - Не считайте меня, Таня, ретроградом. Я много думал над этими вопросами и пришел к выводу, что устраивать из земли человеческий муравейник нет никакого смысла. Жизнь среди миллиардов себе подобных потеряет прелесть.
      "Какие странные рассуждения... Не может быть, чтобы он действительно так думал!"
      - Я читала о таких взглядах,-вслух сказала Таня,-только в старых книгах и совсем не думала, что теперь, в наше время, можно так рассуждать о людях. Относительно перенаселения земли вы говорите, простите меня, ерунду. Наша задача заключается совсем не в том, чтобы сократить рост народонаселения Земли, а в том, чтобы увеличить изобилие на земле для полного удовлетворения всех нужд людей.
      - Вы, Таня, говорите так горячо и убежденно, что можете поколебать даже мои взгляды. Мне не хочется расставаться с вами. Я счастлив был бы видеть вас каждый день, и, я постараюсь получить такую возможность. Но посоветуйте, что нам делать? Как обосновать базу на вашем острове? Ведь в этом случае так просто решается наша задача по организации подводной добычи урана.
      У Тани мелькнула забавная мысль, и она сказала:
      - -Сейчас здесь на острове есть представитель Совета старейшин Штамм, поговорите с ним.
      Хоросайн поблагодарил за совет.
      Если бы Таня знала, к чему это приведет, она, вероятно, дважды бы подумала, прежде чем дать такой совет американцу.
      Время шло. Постепенно искусственный остров превратился в зеленый оазис среди океана. Очень многие растения развивались на новом месте не хуже, чем на своей родине. Это, конечно, объяснялось не только их приспособляемостью, но и тем громадным трудом, который вложил в это дело Павел. Ему удалось подобрать такие компоненты жидких удобрений, которые почти в два раза увеличивали массу растений и намного ускоряли их развитие. Особенно хорошие результаты дало примешивание к раствору ничтожных количеств гибберллиновых кислот. Но были, конечно, и трудности, заставлявшие Павла просиживать долгие ночи в раздумьях над загадками природы. А яркие солнечные дни Павел просиживал в своей лаборатории главным образом за электронным микроскопом или неустанно бродил по острову, пытливо разглядывая каждую ветку, каждый листок своего зеленого мира. В один из таких дней, когда он обнаружил поразительную вещь-клетки бананового стебля, росшего рядом с кустом саксаула (единственного на острове), оказались плотней и меньше клеток всех остальных бананов - Павлу сказали, что к острову швартуется американский атомоход, и сейчас он начнет выгрузку оборудования для подводных работ. Павел с сожалением оторвался от микроскопа и пошел к гавани.
      Действительно, у наружной стенки острова стоял "Красавец моря"-судно в 40 тысяч тонн водоизмещением. В гавань из-за своей величины он войти не мог. Павел ускорил шаг. Когда он подошел к "берегу", с атомохода уже был опущен и работал трап-эскалатор. Три больших ящика лежали на острове, подмяв молодую зелень недавно сделанных посадок. У трапа стояла оживленная группа людей, и между ними виднелась сухощавая фигура Штамма, ярко блестели его противосолнечные очки и два ряда зубов. -Штамм улыбался. Увидев Павла, он любезно раскланялся и сказал:
      - Ну вот, Павел Сергеевич, ваш остров и пригодилоя для настоящего дела. Наш Совет старейшин решил передать четверть острова нашим американским друзьям для устройства базы подводной геологии. Прекрасная мысль, не правда ли?
      - Где решение Совета?-мрачно опросил Павел.
      - О! Это формальности. Оно будет передано вам по радио, а пока, чтобы использовать погоду, мы решили провести операцию. Я распорядился выбрать место выгрузки здесь, так как тут и порт рядом, и посадки недавно сделаны. Я, знаете ли, не хочу, мешать вашим опытам.
      Таня, которая только что подошла, не верила своим ушам. Как мог Штамм, не посоветовавшись, с Павлом, действовать так бесцеремонно?! В глубине души она почувствовала себя глубоко виноватой.
      Павел стоял неподвижно. У него не возникло ни одной ясно выраженной мысли, но он почувствовал, что в нем растет гнев. Не торопясь, он подошел к одному из ящиков и приподнял его. Все изумленно переглянулись. В ящике лежали буровые воронки, и он весил 100 килограммов. Тяжело шагая, Павел перенес ящик на атомоход и поставил его на палубу. То же он проделал с двумя другими ящиками, затем вернулся и наклонился над помятыми молодыми саженцами дынь, присланными ему недавно из Ташкента.
      - Они погибли,-оказал Павел. Также cпoкoйно он вериулся к ящикам и ногой один за другим столкнул их в воду под кормовой подзор судна.
      Штамм, побелев, быстро подошел к Павлу.
      - Вы понимаете, что вы сделали? - хрипло спросил он.
      Павел тихо ответил:
      - Сейчас вы поймете, что сделали вы!
      С этими словами он крепко взял Штамма за пояс, неожиданным рывком поднял его над головой и бросил в океан. Сейчас же с судна по сброшенному линю в воду скользнул кто-то из команды. Штаадм довольно быстро был поднят на палубу "Красавца моря", но в каком виде! От его самодовольного вида ничего не осталось. Жалкий, мокрый Штамм уже без очков и улыбки стоял, похожий на мокрого тощего куренка.
      Павел безучастно смотрел на всю кутерьму cпасения, а когда все начали приходить в себя, он подошел к трапу и, обращаясь к команде, ясно и отчетливо сказал:
      - Если я увижу кого-нибудь что-либо сгружающего с этого судна на остров, то я его убью. Имейте это в виду! Это не угроза, а просто предупреждение,-и, круто повернувшись, Павел направился внутрь острова.
      Все, кто был на острове-товарищи Павла-пораженные, молчали. Таких событий никто из них никогда не видел. Это было беспрецедентно. Только кокетливая радистка, стоявшая на крыле мостика, вдруг восторженно заявила:
      - Вот это мужчина!
      Кто-то заcмеялcя. Здоровенный рыжеволосый капитан резко сказал:
      - Я не хочу иметь дела с сумасшедшими. Пусть сначала этого джентльмена уберут с острова, а потом я приду сюда,-и отдал команду об отходе. Через полчаса "Красавец моря" исчез в голубой дали.
      Таня была потрясена происшедшим. Теперь перед ней раскрывалось то сокровенное в человеке, что часто а обыденной жизни мы не видим. Вот откуда берутся скульптуры великих мастеров, думала девушка. Перед ее глазами еще стояла мощная фигура Павла и перепуганный Штамм над его головой. Каким мягким и покладистым в обыденной жизни был Павел. Он никогда никому не говорил грубого слова, постоянно обо всех заботился, сам работал почти не отдыхая. Все это произошло благодаря ее непростительно легкомысленному совету, который она недавно подала Эрнесту Хоросайну.
      Что же теперь будет? И она побежала разыскивать Павла.
      К своему удивлению, она его нашла совершенно cпокойно беседующим с Ли. Они сидели в небольшой беседке, по ажурным стенам которой уже начинал виться виноград.
      - Садитесь, пожалуйста,-пригласил ее Ли,-мы как раз нуждаемся в вашем обществе. Тут мы обсуждаем биологические проблемы, но нам нужен знаток моря. Дело вот в чем. Успех нашего предприятия несомненен, но возникают и новые проблемы. Человеку, кроме растительного белка, нужны и протеины, или попросту мясо. Как мы обнаружили, на наших островах прекрасно чувствует себя хлорелла-водоросль, обладающая поразительной способностью производства растительного белка. В этом она не знает себе равных в растительном мире. Так вот мы сейчас обсуждаем следующее. Если иметь остров хотя бы в несколько квадратных километров, то при условии создания на нем бассейнов с хлореллой, а также полей быстро растущих трав, такой плавающий массив может прокормить не менее 70 тысяч овец.
      - Но вот в чем загвоздка, Таня, - заметил Павел, - мы с Ли все больше склоняемся к той мысли, что искусственные острова могут быть сделаны на берегу, но все для сельскохозяйственного производства на них должно быть взято в океане-практически все составные части жидкого удобрения. На первый взгляд эта задача кажется простой. Азота в воздухе достаточно, а фосфаты, нитраты и другие компоненты можно взять в воде. Но наш первый опыт показывает, что для большого урожая недостаточно иметь большую площадь необходимо прокачивать через сепараторы массу воды, только тогда мы в состоянии получить необходимый концентрат удобрений, а это дорогая штука. Хлорелла обладает чудовищной производительностью, но для нее нужно сырье, а по нашим расчетам его не будет хватать; кажется и в океане, как и на земле, есть места, где биогенных солей густо, а где и пусто. В нашей точке океана биооолей немного.
      Таня подумала: "Это удивительно. Как можно после всего, что случилось, обсуждать какие-нибудь проблемы",-но вслух сказала:
      - Дайте собраться с мыслями. У меня почему-то во рту пересохло.
      Ли забеспокоился. Он падал Тане хрустальный фужер с прохладительным напитком. Таня выпила искрящуюся, очень душистую жидкость и сразу почувствовала себя лучше.
      -Действительно,-сказала Таня,-я много раз вам рассказывала, что биогенные элементы распространены в океане неравномерно. Их больше там, где встречаются разные течения-теплые и холодные, или там, где соприкасаются различные водные массы, или, наконец, там, где дно океана неровно и в том же месте существуют сильные приливно-отливные течения. При этих условиях биогенные элементы поднимаются из придонных горизонтов и насыщают поверхностные воды. Мне кажется,-продолжала Таня,-мы можем пойти по двум путям: или подавать придонные воды с частью грунта на поверхность искусственным способом по трубам, или...
      - Или,-нетерпеливо повторил Павел,-сделать часть наших островов дрейфующими.
      -В самом деле,-подтвердила Таня,-каждый день острова будут проходить по новой, не обедненной нами воде. Их нужно разместить хотя бы за северной границей северного экваториального течения. Тогда они будут дрейфовать с востока на запад по разделу двух различных водных масс, и наши диффузионные установки будут давать достаточно биогенных солей для приготовления удобрений.
      --. Но в конечном счете плоты подойдут к берегам Азии. Тогда что? спросил Павел.
      - За их дрейфом должны следить атомоходы. Как правило, у восточных берегов Азии они должны дрейфовать на север в водах течения Куросио; пройдя мимо Японии, плоты повернут на восток и с Тихоокеанским северным дрейфом достигнут берегов Америки, после чего пойдут на юг.
      - Постой, постой, Таня,-быстро заговорил Ли,- таким образом наши дрейфующие острова будут описывать эллипс - его южная половина будет находиться в субтропиках, а северная - в умеренном климате.
      - Совершенно верно. Но на юге они будут двигаться быстрее, а на севере медленнее.
      - Так это прекрасно!-воскликнул Ли.-Посмотрите, что получается? Когда наши острова будут дрейфовать в субтропиках, мы заставим работать хлореллу и будем выращивать южные культуры: при подходе к берегам Азии и при переходе в северные широты рис, в северных широтах - кукурузу, клевер, овощи и злаки.
      - Нам важно знать, Таня,-сказал Павел,-сколько потребуется времени для пересечения островами океана.
      - На это не так уж легко ответить,-задумчиво ответила Таня,-скорость дрейфа определяется многими факторами. Причем эти факторы не остаются постоянными. Приблизительно можно оказать, что на южном участке дрейф может продолжаться 6-7 месяцев, а на северном значительно больше-до года и более.
      - Следовательно, контролируя движение островов атомоходами, мы можем осуществить цикл дрейфа в два года,-заметил Ли,-это великолепно!
      - Еще бы!-продолжал Павел.-За это время каждый остров может дать до 100 тонн великолепного мяса, а если в нашем пастбищном жольце иметь 110 тысяч островов, то это уже миллион тонн мяса, а поскольку в океане будут оставаться органические остатки от переработки животных, то вокруг островов появится рыба, промысел которой увеличится.
      Так неожиданно на первом из искусственных островов возник проект получения в океане не только злаков и зерна, но и мяса. Впоследствии этот проект получил название "Плавающая Австралия".
      Обсуждение деталей проекта так захватило всех троих, что они не заметили, как прошел жаркий день и наступили сумерки. Прошелестел ветерок, быстро посинело небо. Появились первые звезды.
      - Ну, хватит. По домам!-сказал Ли.-Сегодня хорошая передача с большой телевизионной орбиты.
      Павел рассмеялся. Обычно, когда заговаривали о всемирной телепередаче, сам же Ли махал руками и уходил куда-нибудь подальше от телевизора, убеждая всех, что все спутники передают дрянь. Дело заключалось в том, что каждый город мира имел свою собственную телестудию, и она показывала то, что ей хотелось.
      Но четыре раза в неделю и в особых случаях студии по решению Всемирного совета телевидения передавали свою программу на Большую орбиту. Это означало, что передача принималась спутниками, вращающимися вокруг Земли по круговым орбитам. На каждой орбите было несколько спутников. Спутники ретранслировали передачу по всему миру. Обычно передавались новости науки и техники своей области, репортаж о важнейших конференциях. Но сегодня мировая система телевидения передавала большой праздничный концерт из Москвы, чем Ли был очень доволен. Он очень любил искусство. Смотреть что-либо другое, не относящееся к биологии и искусству, он не любил.
      Ли поспешил к себе, Таня и Павел остались одни.
      Они, не торопясь, шли по банановой аллее к своим коттеджам.
      - Послушай, Павел,-оказала Таия,-я глубоко виновата перед тобой. Я легкомысленно дала совет Эрнесту Хоросайну обратиться к Штамму за помощью в устройстве бааы на нашем острове. Я сама не понимаю, зачем я это сделала. Но как ты мог бросить человека в море?
      Павел остановился, поправил очки и твердо сказал:
      - Знаешь, Таня, человек во все времена при всех обстоятельствах должен быть принципиален. Зачем Совет старейшин Западной Сибири направил его сюда, зачем? Для контроля и помощи нам. В решении указано, что поскольку эксперимент проходит удовлетворительно, необходимо добиться наибольшей экономической эффективности острова. И это решение очень оригинально толкует Штамм. Он, видите ли, решил превратить наш цветущий сад в океане в платформу для подводных работ, в обыкновенную плавающую платформу, в то время когда дело идет о создании изобилия для всей земли. И за осуществление этой идеи я буду драться и в переносном и в буквальном смысле.
      - Но теперь ведь есть другие пути, причем тут физическое насилие. Ведь это ужасно!
      - Другие пути!.. А гибель ростков-это не ужасно? А поломанные молодые яблони - это хорошо? Ну уж нет, я выгнал их, и правильно!
      От недавнего спокойствия Павла ничего не осталось. Он говорил со злостью. Его лицо в лучах заката казалось бронзовым, грубым.
      Таня растерялась. Тихо сказав "до свидания", она пошла к себе.
      В комнате было темно. Только на большом экране телевизора светилась бледная голубая надпись: "Большой концерт". Павел нажал кнопку, и перед ним возникла яркая цветная картина. Шла сцена из балета "Туманность Андромеды". Среди серебристого голубого сияния, между перекрещивающихся золотых нитей, на полусфере танцевали девушки. Вокруг каждой из них было маленькое, прозрачное, как будто сотканное из воздуха, облачко.
      Но вот музыка стала тише, возник нарастающий свист, прогрохотали барабаны, и на полусферу опустилась ракета. Открылся люк, и оттуда выскользнула женщина. На ней был золотистый прозрачный скафандр. В такт музыке она подняла тонкие руки, закружилась, и вот уже скафандр исчез, черные волосы с бриллиантовыми нитями в них рассыпались по плечам. Женщина танцевала упоенно. Танец состоял из фрагментов танцев народов Земли. Танцовщицы располагались так, что образовывали то созвездие Большой Медведицы, то Орла, то Южного Креста. Несмотря на переживания, Павел был захвачен представлением. Но вот операторы приближают танцовщицу к зрителю, и Павел видит, что это Герда. Ее глаза сияют радостью, а лицо то улыбается, то делается грустным, то лукавым. Она стала великой актрисой. Доротая, единственная Герда!
      Вдруг все исчезло, экран погас, а потом на нем появилась надпись:
      "Вас срочно вызывают к телефону".
      Павел поднял трубку, чей-то холодный и вежливый голос сказал:
      - Здравствуйте, Павел Сергеевич. Совет старейшин Западной Сибири просит вас прибыть с кратким отчетом о проделанной работе послезавтра. Подробных цифровых данных не нужно. Завтра утром к вашему острову подойдет атомоход с ракетопланом. Ждем вас. До свидания.
      "Штамм уже успел доложить",-подумал Павел.
      Вернувшись к телевизору, который включился, как только он положил трубку, Павел увидел, что балет закончен; выступал какой-то знаменитый скрипач.
      Не выключая телевизора, Павел вышел на крылечко коттеджа. Теперь к щемящим звукам скрипки примешивался глухой шум океана, шелестели листья деревьев, пахло цитрусами. В южном небе мерцали бесчисленные звезды. Это небо напомнило Павлу Герду, всю в бриллиантовых вспышках.
      "Да,-подумал он,-звезды отнимают у меня Герду".
      Глава девятая
      ЦУНАМИ
      Время сближало Павла и Таню, их дружба крепла.
      Она помогала их работе, она украшала их жизнь. Они любили вести долгие откровенные беседы. Вскоре непременным участником бесед стал и Ли.
      Как-то раз, когда они все трое сидели в лаборатории Павла, Таня cпросила:
      - Cкажите, Павел, вам нравится Хоросайн?
      - Вообще-то- он, кажется, умный человек, но ничего особенного я в нем не вижу.
      - Нет,-не согласилась Таня,-по-моему, все B нем не совсем обыкновенно: синие глаза при черных волосах, и изящество, и негромкий задушевный голос, и такое глубокое понимание океана.
      Павел удивленно посмотрел на Таню, а потом сказал:
      - Ну да, я и забыл, синие глаза-аргумент.
      - При чем тут это,-рассердилась Таня,-красивое есть всегда красивое.
      - Не ссорьтесь, дети,-миролюбиво сказал Ли.- Вы вот, Танюша, мне скажите, что бы вы заявили, если бы увидели живого тираннозавра.
      - Ну уж, конечно, я сказала бы, что этого не может быть,-тираннозавры бывают только ископаемыми.
      - Так вот,-сказал Ли, -этот изящный молодой человек тоже ископаемое, только ископаемое не он сам, а его психология. Ведь взгляды на жизнь, о которых вы с удивлением читаете в учебниках истории, он-то как раз и проповедует.
      Таня на минуту задумалась, затем сказала:
      - Мне тоже показалось, что рассуждает он как-то странно... Но если это так, то его нужно перевоспитать.
      Ли, задумчиво смотревший в окно на свежую зелень разрастающегося сада, медленно сказал:
      - Вот это задача, по-моему, более трудная, чем даже строительство искусcтвенного острова.
      - Так вы что. Ли, думаете, мы не справимcя с этим?
      - Новая психология у людей появилась в результате жестокой борьбы идей, научных открытий, роста производительности труда человека. Я думаю, что перевоспитание Хоросайна дело трудное.
      - Э,-махнула рукой Таня,-вы, Ли, все преувеличиваете. Достаточно мне будет поговорить с Хоросайном несколько раз, и он будет такой, как все мы.
      Ли с сожалением покачал головой, а Павел взял со стола телеграмму и оказал:
      - Ну, что ж, Таня, вам представляется прекрасный случай: сегодня утром я получил телеграмму от американцев, в ней они приносят извинения за случай с "Красавцем моря" и теперь просят разрешения зайти к нам на яхте "Флорида", чтобы лично извиниться и получить консультацию по строительству полимерных плотов. Вот вы и займитесь перевоспитанием вашего синеглазого тираннозавра,-и Павел рассмеялся.
      - Нет ничего такого, что человек не мог бы сделать. Подождите, и вы увидите, что Хоросайн будет человеком.-С этими словами Таня покинула лабораторию.
      Как-то под вечер в синеве моря Таня увидела белоснежное пятнышко. Постепенно оно ширилось, росло, и вот уже отчетливо стала видна на лимонно-золотящейся полоске неба красавица "Флорида". С судна попросили разрешения зайти в порт.
      Скоро, как по мановению волшебной палочки, паруса были убраны, и изящная яхта зашла во внутренний док и ошвартовалась. К Павлу с официальным визитом явился Джошуа Эбб.
      - Простите,-сказал он, поздоровавшись с Павлом,-за наш некорректный поступок. Мы, конечно, понимаем ваши чувства, и я лично глубоко сожалею о случившемся. Это результат наших некоторых неурядиц.
      - Я уже почти забыл обо всем,-улыбаясь, оказал Павел.
      - Да?! Большое спасибо! Но дело вот в чем. Мы, как вы знаете, решили организовать в этом районе добычу урана, поэтому нам нужен плот, подобный вашему. Мы бы хотели получить необходимые консультации. Вот если бы вы смогли послать к нам специалиста, хотя бы на короткое время. Нам хочется видеть у себя профессора Рожкову.
      Павел подумал и сказал, что это, собственно, зависит от самой Рожковой.
      Таня согласилась совершить на "Флориде" переход до Гавайских островов, где ей все равно нужно было побывать.
      Во время этих переговоров Ли ходил вдоль оросительных каналов и наблюдал поведение трепангов. Забравшись в густую зелень, ученый стоял неподвижно, не издавая ни звука, ни шороха. Начинало темнеть, и Ли решил было уже идти домой, но, подняв голову, неожиданно увидел в просвете между листьями коренастого матроса с "Флориды". Тот стоял над каналом и внимательно осматривался, затем он вынул папиросы и зажигалку. В этот момент из его кармана выпал какой-то небольшой предмет и, слабо блеснув, упал в канал. Матрос взглянул на это место и, резко повернувшись, поспешно ушел.
      Все это произошло настолько быстро, что Ли ничего не уcпел предпринять. Он подошел к тому месту, где стоял моряк, и стал вглядываться в воду. Он заметил тусклый блеск. Ли не поленился раздеться и достать потерянный матросом предмет, оказавшийся ампулой с какой-то темной жидкостью.
      Когда Ли вернулся, оказалось, что "Флорида" уже ушла. На ней уехала и Таня. Находку отдать было некому, и Ли, придя в свой коттедж, бросил ампулу в аквариум. "Пусть полежит до утра",-подумал он.