Человек с железного острова

      - Иди, Ингельс, поспи, подумай - над тем, что тебе спокойно говорили, а крики не в счет, это я тебя нарочно распалял.
      Спокойной ночи - хотя ночи-то уже и немного осталось.
      Входит конвой, это на редкость мирного вида дядя с пистолетом и ножом на поясе для внушительности, и уводит пленника, а мы с Лешим идем к Браде - у него сидят еще трое, а остальные разошлись - моих ни одного нету. Брада подводит черту под допросом:
      - Все ясно. Унглинги - слово знакомое, это будущая опора трона. Этакая комплексная программа воспитания - тут и управление, и военное дело, и умение ладить с остальными расами. Они подчинены королю напрямую, и самовольства у них не приняты. Все, что сказал пацан, пожалуй, правда, и выводы такие: во-первых, за нас действительно серьезно еще не взялись. Второе: разрыв отношений был решен уже давно - если еще месяца три назад нас начали использовать как учебное пособие по методам ведения партизанской войны. Третье - в скором времени надо ожидать нажима, а посему с завтрашнего утра ввожу режим "угроза-3".
      Голос с места:
      - А что с пацаном делать?
      У меня мысль уже созрела, предлагаю:
      - А не взять ли его с собою, подарком королю? Авось смягчится.
      - Заложник что ли нужен?
      - Не заложник, а залог успешной беседы, благо в Долине не нужно играть истерику, до последнего дня верховный король был способен рассуждать здраво. И на нас он, мягко выражаясь, обиделся не сгоряча, как я раньше думал. Ну а пока - пора расходится, я бы пару часиков поспать не прочь.
      Намерение благородное, но будят меня лишь в восемь утра. Помылся, оделся, выхожу - а на полосе уже самолет стоит, моя команда бродит и Ингельс больную ногу в сторону отставил, скособочился, бедняга.
      - Это что же, меня ждете?
      - Ага!
      Ну, тут уж никакая ругань на ум не приходит - такая, чтоб выразить мои чувства. Я с ними как с людьми, а они со мной как с барином каким! Ой, доиграются ребята, ой допресмыкаются, ой долюбезничают, лакеи чертовы! Ну что теперь делать?
      - Вы бы, робяты, меня не будили, а так спящим в машину и внесли, а то чего зря беспокоить было? И дальше так - я б себе паланкин заказал. Все хоть погрузили? Ну поехали тогда, чего ждать, моя сиятельная особа явилась...
      И команда лезет в самолет, передо мной лестницу одолевает Ингельс безо всякого страха, да и в кабине себя ведет как бывалый пассажир занимает кресло у окошка и сразу включает вентиляцию.
      Эсте замечает:
      - Не иначе летал, и не раз.
      В пилотскую кабину уходит Март, самый старший из нашей группы. Он по профессии летчик, и летчик хороший. Я уже в который раз зацепляюсь взглядом за характерный шрам от уха до скулы, снова припоминаю его ухватки и словечки, и опять ловлю себя на мысли - сколько у него на счету "МИГов", а может и "Лакфайтеров"? А хотя какая разница - главное, что он лучше всех знает нашу технику, да и повезет нас до места он, а обратно машину поведет уже постовский летчик - вон он уже угнездился в кресле и наушники надел спать будет. Раздаются хлопки, шипение, а затем нарастает могучий звенящий вой. Гремят турбины ужасно, вон лодка в пять раз больше, а шумит только от винтов да от потока. За окошком машут руками провожающие, они страгиваются с места и отплывают назад вместе с дорогой. Самолет разбегается очень резко, и через несколько секунд уже отрывается от полосы всеми четырьмя колесами. Осенние краски земли уходят вниз и скоро сливаются в сплошной ковер мыслимых и немыслимых оттенков серого, желтого, коричневого и темно-зеленого. Март старается не залезать высоко, и облака почти не закрывают картину, которая быстро ползет под ногами, но по однообразию своему кажется застывшей. Пожалуй, надо бы поспать - день и вечер будет тяжелый - и, устроившись на кожухе фотоаппарата, торчащего прямо здесь же, в кабине, я сплю до посадки, - а на нее меня исправно будит Хао Шэн. Первое, что замечаю - солнечно, толстые лучи через иллюминатор пятнают пол и кресла веселыми бликами. Март маневрирует, выходя на маяк долинской полосы, и в стекле - то ясное осеннее небо, то земля с поблескивающими озерами и речками. Вот наконец курс найден, и мы идем по пологой глиссаде, скоро будем на месте. Сзади Длинный торопливо завершает экскурс в историю:
      - Ну вот, так значит нынешний король исполнил условие, пришел сюда уже как хозяин объединенного государства Севера и Юга. И получилось, что одному из легендарнейших эльфов - пришлось отдать свою дочь в жены смертному, хотя бы и долголетнему на удивление. Сам он ушел, а дом и кой-кто из свиты остались, временно, конечно. И теперь здесь королевская резиденция, одно из любимых мест короля. Так что тут мы, наверное, многих повстречаем. Я, к примеру, живого эльфа еще не встречал.
      Эсте задумчиво добавляет:
      - Ну я не видал тоже, так и что? Не в зоопарке мы ведь.
      Студент сбоку вворачивает:
      - Да уж коль на то пошло, это они нас в клетках на потеху держать должны, как диковин заморских.
      Толчок, и колеса гремят по стыкам плит. В конце полосы Март сразу разворачивает машину на взлет и глушит движки. Командую:
      - Хао, Студент - со мной, Март, Длинный - организовать заправку, Эсте - подключись к местной системе и веди нас покуда возможно, ну а в случае чего по обстановке. Ингельс, пошли, предстанешь пред светлые очи повелителя.
      На воздухе прохладно, но не более, приятный тихий ветерок еле шевелит золотую листву кленов у конца полосы и липкая паутинка с налету задевает ресницы. Прямо из-под ног уходит небольшая дорожка, она петляет между деревьями и скрывается из виду за стволами. Я здесь, конечно, не бывал, но план помню хорошо, да и ребята тоже - судя по тому как без колебаний они нацеливаются на нее. Ингельс уже меньше хромает, и скоро аэропорт с мельтешащими Мартом и Длинным теряется за сеткой ветвей и листьев. Идем долго, и первым не выдерживает Студент:
      - Алек, почему нас никто не задерживает, не проверяет документов и не обыскивает на предмет контрабанды? Не может же быть, чтобы наш прилет здесь не заметили!
      - Не знаю, молчи. Идем, пока идется.
      Хао коротко замечает:
      - Нас видят. Издалека и вблизи, эльфы и люди.
      То же самое подтверждает Эсте с борта, и даже дает точный адрес через два поворота за большим камнем двое встречающих, они особенно яркие. Студент больше ничего не переспрашивает, и снова тишина. Первый поворот, второй, поляна и на ней несколько замшелых валунов. Расстояние до них уменьшается и метров за десять я не выдерживаю:
      - Господа, может быть хватит играть в прятки? Если вы надеетесь на эффектное появление, то эффекта не будет, имейте ввиду!
      Процессия наша при этих словах шагу не замедляет, и вроде бы поляну проходим без происшествий, но когда я оглядываюсь назад, обнаруживается хвост из двух равнодушных стражников. Дальше так и идем, потихоньку обрастая свитой, и когда тропка наконец выводит к замку, на нас четверых приходится около двух десятков провожатых.
      - Эсте, ты нас в доме вести будешь?
      - Нет, здесь вся сеть почти порушена. Осталось немного датчиков в округе, а в замке все повылущили.
      - Ясно. Ты вот что - пиши все, что сейчас пойдет, или лучше гони на форт-пост, пусть покопаются.
      - О-кей!
      Дорожка вливается в широкую светлую мостовую, обсаженную вековыми ясенями, и ведущую к арке входа. В ней стоит длинноволосый рыцарь, он ждет пока мы приблизимся, и поднимает вверх одну руку. Стоп.
      - Что хотят трое уртазов от Великого Короля Арагорна?
      Ингельс весело - как же, домой вернулся, отвечает:
      - Они в заумной мудрости своей никак не могут понять воли Арагорна, и думают, что своими словами смогут изменить решение светлого короля! Я их...
      - А тебя пока что не спрашивали, неизвестный человек! Кто ты такой, как оказался в их летящем железе, и что делать дальше желаешь, ты расскажешь отдельно!
      Ингельс останавливается, как чем-нибудь по голове ударенный. Ай-ай-ай, как досадно - вырвался из плена жестоких уртазов, привел их можно сказать к подножью трона в роли униженных просителей, и вдруг такое непонимание. Не дожидаясь конца переживаний к Ингельсу подходят пара воинов из нашего конвоя, и довольно бесцеремонно увлекают куда-то вбок. А нам рыцарь объявляет:
      - Вам будет оказано обычное гостеприимство, а король обдумает свое решение.
      С этими словами он поворачивается и исчезает в проходе.
      Обычное гостеприимство для нас оборачивается чистой комнатой, мягкой мебелью и довольно-таки неплохим обедом. Это было бы неплохо, думай король побыстрее, но его положение хозяйское. Где-то часа в три Эсте передает обстановку по Средним Землям. Кун на востоке опять стыкнулся с восточниками из какой-то мелкой орды.
      На юге спокойно, ну и конечно, Север. Там скапливается войско "людей снегов", возможно со дня на день начнут поход, а королевских сил против них мало. Конечно, его демарш в сводку уже попал, правда пока без комментариев. Не успеваю и спасибо сказать, как открывается дверь, и в проеме появляется раззолоченная персона, вальяжная и представительная. Приглашает персона на аудиенцию, и призывает оценить всю важность и значительность такого снисхождения - ладно, ощутим, если положено. Нас ведут длинными коридорами, светлыми балконами, темными лестницами, пока не открывается дверь в большой зал, в котором плиты пола расцвечены причудливыми узорами - солнце через витражи на окнах. У одного из них спиной к нам стоит стройный высокий человек. Он поворачивается, и я узнаю Верховного Короля Севера и Юга - красивый титул. Правда и на севере, и на юге хватает мест ему неподвластных.
      - Здравствуй король, мы рады встрече с тобой - говорю.
      - Здравствуй, Алек Южный и спутники твои, но я радости от встречи не испытываю. Более того, я не понимаю, почему вы так настойчиво добивались ее, все необходимое вам передали.
      Нет, с такой дипломатией далеко не уедешь. Надо бы его расшевелить на нормальный разговор, а то под чопорными фразами можно похоронить все что угодно, да так надежно, что потом не докопаешься. И я берусь за дело.
      - Слушай, я между прочим не так давно был вторым, а кой-когда и первым человеком в Круглом царстве - хозяйство поменьше твоего, но тоже хлопот хватало. Так что, раз уж в равных чинах, давай без этикету. Итак, в чем дело? Откуда взялись наши коварные планы?
      - Хорошо, по-простому, так по-простому. Я тоже не так давно бродягою считался. Кто и что мне сказал - не ваше дело. Что уртазы потихоньку тянут руки к власти, известно и без всяких донесений. Ты помянул Круглое - но ведь без вашей помощи оно ничто! И судьбы людей там подвластны не сколько Куну, сколько вам!..
      - Ну и что, а ты здесь причем? Никто никому и ничего не навязывает. Не хочешь быть зависимым - ну не будь, разве дело не так поставлено?
      - А вы всегда лезете в чужие дела так, как будто намерены принять их под свою руку. И верить вам нельзя. Вчера ты здорово помог убрать Друга спасибо. А завтра такой же как ты так же легко вернет его. И... знаешь что, я решил, и менять решение не стану. Не уберетесь сами - уберу силой.
      - Ага, уж на нас то сил точно хватит, это для северных границ их нет, а для нас - пожалуйста. Хотели мы по хорошему договорится - не вышло, так по плохому и подавно не выйдет!
      - Ага, пугаешь!
      - Да нет, ты смелый, знаем! - Студент голос подал, - только все же подумай хорошенько, пока не поздно!
      - Я все сказал, и вам больше нечего делать здесь. Возвращайтесь на свое железо и исчезайте с этой земли. Чем скорей, тем лучше.
      Я разворачиваюсь и оскорбленным шагом выхожу из зала, ребята тоже. До самого выхода из зала на нас никто не обращает внимания, а в тоннеле-воротах давешний рыцарь произносит суровым голосом:
      - С этих пор нога уртаза не ступит сюда, если на то не будет воли!
      Хао хихикает:
      - Чьей только воли?
      - Да уж не твою, наверное, ввиду-то имеют!
      - У-у-у...
      Ребята начинают перекидываться шуточками, а я прогоняю ситуацию. Итак: замок для нас закрыт, а на форт-посте будет сшибка. Спасет нас либо удар со снегов, либо чудесный оборот в настроениях нашего владетельного друга. Но все же - с чего это он взметнулся? Есть подозрение, ну-ка...
      - Эсте! Что можешь про разговор сказать?
      - Да немногим больше, что и ты сам, ничего особого я в неявных областях не поймал. Ну а так - мне кажется, что у него есть конечная цель, "убрать уртазов", а причины уже под нее подгоняются.
      - Спасибо.
      Эсте сказал то же, что я и думал. Но вот настоящая причина - ее не найти, как иголку в этих листьях, вон - целые груды по бокам дорожки лежат, да еще и на ней самой немало. Свиты за нами нет - перед лесом как ножом отрезало, а вот впереди стоит маленькая фигурка, толстенький пожилой невысоклик, не иначе дожидается. Завидел нас, подобрался, насторожился и бочком-бочком ко мне. Я останавливаюсь, ребята тоже, а он осторожненько оглядывается и предлагает:
      - Господин Алек, у меня есть возможность вам помочь. Вы говорили с королем, но не говорили с королевой.
      Студент: "Алек, это шанс", - а Хао кивает.
      - Так она что, здесь?
      - Да, здесь, и не откажется от беседы, даю слово честного хафлинга!
      Хао:
      - На слово честного хафлинга положиться, конечно, можно.
      Я:
      - Веди, а по дороге договоримся. Ждите меня, я скоро буду!
      Молодцы Хао и Студент, не стали допытываться: а что, а зачем.
      Единственно, что Хао уже в спину крикнул:
      - Мы в аэроплане будем, иди сразу туда.
      Невысоклик поворачивается и семенит прямо в лес, хотя вернее это все будет парком назвать - ни веток на земле, ни сору какого, ни деревьев лежалых, кустов тоже. Провожатый мой уверенно петляет между деревьями и движется довольно быстро.
      - Слушай, а как тебя звать?
      - Ну, имя мое длинное, а зови меня просто Том.
      - Слушай, Том, вот ты меня ведешь - это по своему почину, или она так захотела?
      - Я между прочим, ее самое доверенное лицо.
      - Для доверенного лица у тебя больно физиономия несерьезная.
      Эту реплику он пропускает мимо и продолжает:
      - И если я что-то делаю, то только с воли госпожи и никогда против.
      Дальше идем молча, до тех пор, пока не упираемся в маленькое круглое озерцо с чистыми песчаными берегами. Чуть поодаль белеет беседка мраморные колонны, резной карниз. Том заводит меня туда и пожелав удачи исчезает, а я оглядываюсь. Колоны изнутри вогнутые и покрыты рельефными рисунками, пока есть свет надо бы посмотреть, а то кто знает, сколько ждать придется. Картинки выполнены мастерски, и как я понял, посвящены истории эльфов. Бесконечные битвы - в полях, лесах, скалах, пещерах. Враги - уродливые орки, карлики - гномы, глыбообразные тролли. А больше всего бои между самими же эльфами, одинаково прекрасными и гордыми. Сбоку шорох - оборачиваюсь и застываю. К беседке подходит сама Королева, и от ее вида у меня немножко пересыхает в глотке и как-то особенно хорошо ощущается и неуклюжесть кольчуги и глупость шлема с аппаратурой. Руки сами тянутся к глотке, и вот уже как покорный рыцарь я стою с непокрытой головой а каску вместе со всей ее начинкой держу в руках - подходи сзади и бей по башке, слова не скажу. Кстати, как у меня кобура? - в порядке, фиксатор снят.
      - Здравствуй, Вечерняя Звезда, я счастлив встречей, - специально говорю на эльфийском сразу, все-таки немножко посимпатичней буду.
      Она отвечает на нем же:
      - Хорошо, что ты пришел, Алек, у меня есть что тебе сказать. Но сначала - сделай так, чтобы наша беседа никому не была слышна и нигде не была записана, как у вас обычно делают. Я демонстративно переворачиваю шлем и отключаю фон-канал, обещая:
      - Никто не узнает. Сейчас это штука просто показывает место, где я нахожусь, да и то только тем, кто умеет работать на наших вещах.
      Звучит коряво, но иначе не сказать - слов нету.
      - Так вот, Алек. Ты сейчас никак не можешь понять, почему вдруг мой муж так резко изменил свое отношение к вам... А почему бы и нет? Вы вошли в наш мир самозванцами, со стороны, вас никто не ждал. И раньше такое случалось, но пришельцы были тихи и незаметны. А вы - вас мало, но сколько вы уже успели натворить! Вы создали - да, вы создали и укрепили Круглое царство - хотя оно должно было сгинуть уже десять лет назад. И теперь ради захвата его богатств ранее разрозненные восточники превращается в организованную силу. Да и даже не в этом дело...
      - Ну а в чем же тогда?
      - Попробуй понять, не спрашивая. У каждого мира - своя судьба, и каждый мир идет по ее дороге. И тот, кто пытается его с этой дороги сбить, нарушает равновесие жизни. А вы всеми своими действиями именно сдвигаете наш мир с положенного ему места.
      - Или, другими словами, плохо влияем?
      - Да, плохо. В любом случае все, что вы измените, плохо. И поэтому лучше уходите сами. Или не принимайте никакого участия в нашей жизни. Смотрите, слушайте, но не более.
      - Та-ак. То есть ты взялась блюсти чистоту и естественность жизни. Ну а как же, если уж совсем плохо? Если сейчас из этого леса выбежит сотня херута и будет тебя убивать?
      - Да, и тут ты тоже должен уйти, исчезнуть, не пошевелив и пальцем.
      Кокетничает, что ли? Я смотрю ей в лицо и понимаю - а она ведь серьезно. И действительно надеется убедить меня в своей высшей правоте, да и полно, кокетничать с каким-то уртазом - это не для Королевы.
      - Ладно, красавица. Понять тебя я понял, а вот согласиться не могу. И то, что ты заботишься о судьбах Средних Земель еще не значит, что ты права, тем более, что есть и Восток, о котором мы знаем побольше даже вас, друзья-эльфы. А у тебя просто немножко закружилась голова от власти над половиной известной тебе земли, и нечего поучать - что делать, а что не делать.
      Глаза у нее темнеют, лицо становиться холодным и надменным, и уже не прекрасная а грозная стоит она, а мне этот спектакль совсем не нравится и чтобы совсем не потеряться, перебиваю ее готовую начаться речь:
      - Я сказал то, что вижу, и нечего молнии метать, все равно мимо. Мы расстаемся в ссоре - но пусть вина за нее ляжет на того, кто ее начал. Все!
      С этими словами одеваю шлем и вызываю Эсте:
      - Дай маяк!
      Маяк есть, и на него надо бы идти напрямую по воде - приходиться озеро обходить. Я прямо чувствую, как мне в спину бьет взгляд королевы и снова становлюсь какой-то весь неловкий и неуклюжий. И обернуться-то боюсь, чтобы не встретиться с ней глазами, страшно. Наушники бубнят - Эсте все не терпится узнать что да как, я его обрываю:
      - Лучше держите там ушки на макушке, я тут вконец разругался, может быть всяко.
      Ну и дорога! Чтобы вылезти напрямую к самолету, приходится и сквозь ежевику какую-то продираться, и через ручей пробрести - а я еще этот лесочек парком считал! Словом, я только на злости пер, а то бы застрял надолго, но все равно когда вылезаю на полосу, уже темно, звездочки перемигиваются, и вообще нормальные люди спать ложатся.
      У самолета маячит бледная фигура - ба, да это же Ингельс собственной персоной!
      - Ну, парень, что скажешь?
      - Мне надо с вами.
      - Да ну!
      - Мне надо с вами - ох, до чего же спокойный голос, прямо гений самообладания, вот только чуть дрожит челюсть у этого гения, и сам он весь напряжен, что твоя струна.
      - М... для чего же? Эсте, Март, он давно тут?
      Март бурчит в ответ:
      - Давно. Внутрь просился, я сказал, чтобы тебя ждал.
      Ингельс же, перебивая его, жалуется на судьбу:
      - Вы меня взяли в плен. Теперь я не унглинг. Теперь я никто, и мне нет жизни тут. Я прошу... я хочу улететь с вами как можно дальше отсюда, где я смогу начать снова.
      - Что начать?
      - Все начать.
      Длинный заявляет:
      - Он нас всех перережет, подослан.
      Март:
      - А что бы и не взять?
      Студент:
      - Точно подослан.
      Хао:
      - А хоть и бы и нет, а потом вдруг решит выслужиться?
      Эсте:
      - Ну, раз моя очередь, то я не против. Только за плату - пусть язык развяжет.
      Студент:
      - Ой, он тебе тут такого наплетет!
      Базар заканчиваю я, и шмякаю свое веское слово:
      - Возьмем, по дороге побеседуем. Я сказал. Ингельс, лезь!
      Приглашенный со старательным достоинством поднимается в салон, следом я. И тут же из темного леса раздается могучий голос:
      - Никогда больше нога уртаза не коснется этой земли, если на то не будет воли! - а хор подхватывает:
      - Так будет, будет так!
      Я захлопываю дверь, с наслаждением сдираю шлем, и расстегиваю свой панцирь. Март заводит моторы, разбег - все, прощай Долина, для кого-то гостеприимный дом, а для наших теперь запретная зона. Впереди неизвестность, а пока вся команда с интересом ждет допроса Ингельса, даже постовский пилот где-то в глубине маячит, проснулся наконец. Разговаривать берется Эсте, и надо признаться, довольно умело ведет дело, правда и парнишка не запирается. Оказывается, аж месяц назад четверо унглингов, в число которых входил и он, получили форт-пост "Запад" в безраздельное пользование на предмет упражнений по диверсиям и беспокоящим действиям не война на уничтожение, а так, давление на психику. Мотивировок не было никаких, кроме приказа короля, который лично унглингов опекает. Если бы не это пленение, через пару лет Ингельс бы стал уже воином, причем высокого доверия. И потом, еще через пять-шесть лет "практики" в самых горячих местах унглинг становится "молодым рыцарем", а дальше уж как судьба сложится.
      - А теперь я не имею ни звания, ни возможности его вернуть. У нас строго, раз запятнавшись уже не вернешься в строй. Просто воином пожалуйста, а в светлые рыцари путь закрыт.
      - А ты уже как, в серьезных делах бывал? - Студенту интересно.
      - Ну, так, немного. К нам отряд Херута нагрянул, пришлось поработать. Пока выследили, пока приперли, месяца два прошло. Сам я всего только восьмерых орков убил.
      - Молодец. А с теорией у вас как?
      - С чем?
      - Ну, со знаниями. Языки, история? - оказывается неплохо. Знает Ингельс и эльфийский, и ирчисленг, и гномий немного, по Средним землям хоть с закрытыми глазами пройдет.
      - Нас вообще-то против Херута готовят. Так что в основном про него нам рассказывали.
      Я включаю запись и предлагаю Ингельсу рассказать о Херуте любопытно, что за версию он даст. Мы хоть и получали кое-что по этой своре, но такое впечатление, что союзник наш венценосный сообщал отнюдь не все.
      Ингельс рассказывает без особых подробностей, как повторяет сотый раз ученый и в общем-то всем известный урок. Итак: Херут Гоблин, неожиданное объединение темных народов после большой Войны. Организатор Арш Ахан был в свое время близок к самому Старикашке, а после поражения ушел в леса, где и начал сколачивать свою "страну без границ". И как-то так странно вышло, что очень быстро Херут оброс боевыми отрядами, тайными селениями, шпионами и торговцами. Даже снабжение организовали - и легально - закупками, и просто грабежом. И королевство Севера Юга, и Круглое, и Йорлинги тоже воюют с ними - то деревню найдут разорят, то караван перехватят, то отряд раздавят, но решительных побед не было давно. А Херут наглеет, год назад он применил даже ракеты, правда примитивные и слабые, но все же Кун монополию потерял. У Херута и с Восточной Степью связь есть, - словом, организация сильная и опасная, другое дело, что Объединенное ей не по зубам, ну а Круглое и подавно. Почти готова была против орков большая операция, но помешали неполадки на северных границах (а вот о планах на бербазе ничего не знали, это новость. И что Херут предлагал королю мир и сотрудничество - тоже новость. Он-то, оказывается, нашу информацию брал, не брезговал, а свою прижимал, чего-то боялся). Словом, Ингельс выложил немало того, что мы не знали, хотя сам того явно и не подозревает - Эсте ни намеком своего особого интереса не выдал. Винты прилежно рубят воздух, за стеклом висят звезды, иногда самолет переваливается с крыла на крыло спокой, благодать. Студент уже уткнулся носом в спинку впереди стоящего кресла, да и мне надо бы вздремнуть.
      - Хао, давай тоже, мы-то сегодня без отдыха!
      Хао себя упрашивать не заставляет и откидывает кресло. Я туда же, но сон не идет, а идут мысли, еще и еще раз перебираю предстоящие действия. Главное - уйти от места высадки. Наша техника в здешних краях гость нечастый, и любопытство будет со всех сторон. Дальше - судя по картам пара дневных переходов до предгорий, и там придется искать пещеру. Вряд ли ее будут охранять, уж больно хитро документ к нам попал. В сожженной деревне Херута его раскопал бродячий ремесленник, а у него ее украл Худышка Ойг, наш неплохой агент давней вербовки. Через неделю после передачи карты Худышка сгорел вместе со своим кабаком и деньгами, так что вряд ли кому успел проболтаться. Итого - нам сейчас нужны будут ноги и только ноги. Ингельса придется либо усыпить, либо тащить с собой, лучше пусть летит до форпоста. В дверях кабины появляется пилот:
      - Все, команда, готовьтесь. Этот, - кивок на унглинга, - со мной остается?
      - Да, да, ты его не бойся, деваться сейчас ему некуда.
      - Давайте вояки, удачи вам!
      И снова к себе - посадка будет трудной. Март без лишних слов принимается будить спящих, Студент спросонья заявляет что "а я ужинать не хочу, лучше завтра пораньше встану", но пара толчков по плечу возвращает ему чувство реальности. К двери сволакиваются мешки и оружие, а затем мы все вместе в последний раз проверяем обмундировку. Эх, помню, были же времена - разгуливали в нормальной одежде, как люди. А нынче - тошно перечислять: навивка грудная, навивка локтевая, пластина реберная, набор поясной, шейное соединение - тьфу ты, словно в танке сидишь в этой броне. Да и вооружен не хуже - дай бог, чтобы эта мощь не пригодилась - в этом мире и так хватает трупов всех оттенков. Самолет берет вниз, и начинаются кошмарные минуты - летчик примеривается к площадке, а мы, пассажиры, вроде канарейки в клетке, которую так и этак рассматривая, крутит покупатель. Март это переносит спокойно, остальные более-менее, а Ингельсу, бедняге, совсем плохо, держится лишь на собственном достоинстве. А вот болтанка прекращается - значит курс взят. Земля совершенно черная, лишь пара ярких точек - неизвестно чьи костры, но они остаются позади и сбоку. Пол под ногами начинает мелко дрожать - заработали нагнетатели, значит земля близко. Еще немного - и могучей силой меня тянет вперед, точно - уже приземлились. Тормозимся быстро, и пилот говорит:
      - Все, пока, давайте живей! - его можно понять, каждая лишняя секунда - это улетающие в небо килограммы керосина. Март уже кидает мешки в проем, а в промежутках между ними валятся ребята - я среди них. Прыжок, удар, падение, затем снова встаю - и рядом валится бледно-зеленый Ингельс.
      - Ты это чего? - ору я, хотя в реве воздуха подушки он меня не слышит, да и сам я уже вижу чего. Из освещенного овала летит в обнимку с мешком последний - кажется Длинный, и тут огненная черта полосует темноту, и затем еще одна ракета рассыпается в искры о валуны чуть-чуть дальше нас. Пилот еще слышит меня и я кричу, хотя мог бы и шептать, микрофону все равно:
      - Уходи быстро! Это Херут, мы с ним справимся.
      - Но я...
      - Береги машину, взлетай!
      Орать-то я ору, а сам уже прилег за камень, а потом оборачиваюсь слежу, как самолет величаво разворачивается на месте, как плывет к удобному месту, подняв двойной фонтан грязи из какого-то болота и рвет разбег, а вслед ему идет еще одна ракета, но не долетев, жахает мощно и бесполезно. Я уже засек, откуда идет стрельба, да и не только я - в этом же направлении тянутся паутинки прицельных лучей, две или три, одна гаснет - другая зажигается, но наших выстрелов нет. Самолет уже в воздухе, но вместо того чтоб уйти он кладет глубокий вираж и включает фары, пробегая ими по возможному расположению вражеского войска - летчику видно лучше, какая никакая, но аппаратура стоит. Пятно света скачет и прыгает, выхватывая то какую-то низкорослую рощицу, то груду камней, то ровнехонький лужок, по траве которого перекатываются какие-то волны - да это же орки кидаются врассыпную от света! В сторону луга уже ушли две очереди, и я решаю не добавлять. Пилот ровным тоном дает корректировку:
      - Слева, в рощице кучка, вокруг луга расползлись, еще отряд идет со стороны гор, будет здесь через минуты три. Ракетный станок в роще. Сейчас я кидаю люстру и ухожу - горючего в обрез. Вам лучше двинуться на юго-запад через болото и дальше по долине ручья, там чисто. Удачи! - и в небе вспыхивает маленькое солнце, действительно как люстра, роль абажура выполняет блестящий парашют-отражатель.
      Итак - до болота надо перебежать через проплешину, на которую мы садились, а к ней уже ползет с пяток орков - вернее, ползли, да так и застыли под неожиданным светом. Упираю свой луч сначала в одну фигуру, выстрел, затем в другую - а остальные успевают скатиться в тень.
      - Внимание, ребята, к болоту - бегом, имущества не кидаем, - а сам рву вперед, и неподогнанный как следует мешок колотит по спине.
      А ракетчик у гоблинов - смелый парень! Попытался сшибить бомбу, но не попал, и огненная дуга рвется в темноте. Около болотца передышка, и пока группа собирается, я отгоняю смелого парня неточным, но частым огнем, с новой позиции хорошо виден и станок, и любой кто к нему приблизится. Мы уже хлюпаем по голень в грязи, когда свет наконец гаснет. С одного боку ряска да осока, с другого тоже осока и пологий берег. Слышится натужное дыхание и бумажный шелест травы. Скоро грязь исчезает, и под уже порядком заледеневшими ногами - чистый песок, да и течение ощутимо - ручей.
      - Из воды не вылезать, они могут нас по запаху учуять! - это Хао, хоть и против субординации, но по делу сказано. Теперь, когда погони нет, уже ощущается и неудобство мешка, и тяжесть винтовки, но еще с час приходится мутить воду под светом звезд, а основная забота - не попасть в яму, или еще какую-нибудь западню. Разведкой "дороги" занят Длинный, которому я с разгону и тыкаюсь в спину, когда он остановившись произносит:
      - Дальше глубоко. Надо, наверное, вылезать.
      - Да, пора. Эгей, команда сзади, все на сушу, передохнем. Март, ставь сразу сторожа.
      На берегу сухо, все еще зеленая трава мягка и заманчива. Март надувает баллончик, ставит режим, и отпускает вверх, проводок дергается и раскачивается.