– Тогда почему…
– Тогда почему я руками и ногами не хватаюсь за возможность накрутить ему хвост? Это вы хотели спросить? Все не так просто. Видите эти апартаменты? Я ведь не владею ими, они не мои. Мой опекун – Рэндолф Деммер. То же самое относится и к моим доходам. Они тоже исходят из рук совета опекунов. Я, конечно, не верю в то, что ему удастся все это отобрать у меня, если ему вздумается. Во всяком случае, мой адвокат утверждает, что не сможет. Но усложнить мне жизнь он может.
Лили отпила шерри. В мозгах у нее вихрем носились варианты, предположения, идеи. У нее на раздумье выпало несколько лишних секунд, пока Луиза Деммер отправилась наливать себе еще порцию виски.
– Вам налить еще этого шерри?
– Нет, спасибо. Знаете, мне нельзя сейчас затуманивать голову. Насколько я понимаю, у вас шесть процентов?
– Ага.
– А у нас двадцать пять процентов. Так что, если вы продадите нам свои, мы заимеем тридцать один процент и забаллотируем любое решение вашего свекра.
– Остальные члены совета пойдут за ним, а все вместе имеют… – Луиза запнулась.
– Минус ваши и вашего сына. Тогда у них остается одиннадцать процентов, – закончила за нее Лили.
Все это было подсчитано уже Бог знает когда.
– Двадцать восемь и одиннадцать равно тридцати девяти. При этом количестве Деммер еще сможет осуществлять контроль, а если нам удастся перетянуть на нашу сторону еще двоих членов, то… А почему бы этим людям не пойти за нами? Мы ведь в состоянии обеспечить возможность повышения прибылей, в отличие от вашего свекра или его нумизмата из Нью-Мексико.
– Думаете, что вам удастся уломать Уиллу, так? У нее единственной довольно солидный кусок. А у остальных там всяких двоюродных-троюродных всего лишь по одному-два процента у каждого.
Лили не ответила, да и не нужно было отвечать: все цифры были хорошо известны.
– Но, как я уже говорила, – продолжала Луиза, – я не могу продать их вам. Этот старикан мне устроит такое…
– Что он может вам устроить? Кроме того, мы пообещаем вам хорошую цену. А если мы предложим вам контрольный пакет? Вы в будущем спокойно будете получать свою долю, да и сейчас вам отвалится неплохая сумма.
– Вы действительно можете это мне обещать? А, душечка?
Лили встала. Лицо ее оставалось серьезным.
– Мы действительно это можем обещать, миссис Деммер. И вы тоже, по-моему, заинтересовались нашим предложением. Вы ведь действительно хотите продать акции. Вы спите и видите, как бы свалить этого старикашку.
Ее собеседница пожала плечами.
– Это ни для кого не секрет. Да, хочу…
– Ну и хорошо. Я вам могу помочь сделать это, практически ничем не рискуя. Так вы собираетесь играть?
– Практически и совсем – не одно и то же, – заметила Луиза.
– Правильно, не одно и то же. Жизнь есть жизнь. Как вы уже имели возможность убедиться, в чем я нисколько не сомневаюсь.
– Да-да…
Еще несколько мгновений обе женщины продолжали смотреть друг на друга. Лили не собиралась открывать рот первой, впрочем, ей и не пришлось.
– Заинтриговали вы меня, – блондинка в очередной раз приложилась к стакану, – очень заинтриговали. Но я должна все как следует обдумать и посоветоваться с моим адвокатом. И потом дам вам знать.
– Отлично. Но не позже, чем через двадцать четыре часа. Я звоню вам завтра в одиннадцать утра.
– Скажи мне, если бы ставкой в этой игре была твоя собственная жизнь, – спросил ее потом Питер, – ты бы отважилась поставить ее на эту леди.
Лили подумала.
– Она продаст нам акции, – в конце концов ответила она.
Именно так все и произошло. Но оставалось еще одно условие.
– Мне необходимо получить от Уиллы заверение в том, что она будет голосовать за нас. И пока я не получу такого подтверждения, у нас не может быть никаких сделок.
Это было задачей Питера. Лили встречалась с Луизой Деммер в четверг, а ее ответ был получен в пятницу вечером. Питер сразу же позвонил Уилле Грэйсон и предложил встретиться, но ему было заявлено, что она весь уикэнд, вплоть до воскресного вечера, занята и готова была встретиться с ним не раньше конца воскресенья.
– Может к тому времени и Лой о себе даст знать, – с надеждой в голосе произнес Питер. – Не нравятся мне все эти дела без нее. Не уверен, что это вообще правомочно.
Потом в какой-то кофейне в центре города они пили кофе, заедая сэндвичами с тунцом.
– Мы не можем больше ждать, – рассуждала Лили. – На данной стадии мы ничем не рискуем. Это все лишь слова и обещания, никакой особой правомочности для них не требуется.
– Но меньше, чем через полчаса нам ведь предстоит серьезный разговор, – напомнил Питер.
Они собирались встретиться с руководством одного из банков неподалеку. Это был один из тех банков, с которыми Питер имел дело на протяжении нескольких лет. Там находился его личный счет и счет его фирмы, и избрать именно это учреждение для финансирования их предприятия было вполне логично.
– Я готов локти кусать себе, что мы не пришли сюда сразу же, а связались с этой «Группой Мендоза», – сокрушался Питер, когда они ждали встречи с представителем банка в оживленном вестибюле.
– Конечно, но ведь с самого начала Лой подала идею о том, что именно она будет все финансировать, и посему у нее все права быть заводилой.
– Ай, не напоминай ты мне об этом, – Питер действительно очень беспокоился за Лой.
Лили могла его понять. Она соглашалась с ним в том, что это действительно было весьма странным, что от Лой до сих пор не было вестей, тем более, что она словом не обмолвилась относительно своего местонахождения, но Лили особенно за нее не волновалась.
– Ничего страшного. Лой – женщина достаточно самостоятельная и вполне сумеет постоять за себя. Не понимаю, чего раньше времени психовать, нам же пока ничего не известно.
Их провели в кабинет для посетителей в глубине банка. Поздоровавшись с ними за руку, банкир уселся поудобнее в своем кресле, затем всем своим видом дал понять, что он весь внимание. И оставался таковым, пока Питер объяснял цель их визита, а Лили, изредка вставляемыми репликами, помогала ему.
Они решили объяснить банкиру все как было. И о сущности изданий компании «Бэсс и Деммер», о их содержании и о будущих планах «Эл-Пи-Эл». Это заняло около часа. Но человек, сидевший перед ними, не проявлял ни малейших признаков нетерпения или утомления. Лили и Питер подробно объяснили ему их намерения, не скупясь на логичную, по их мнению, аргументацию.
– Таким образом, нам необходим примерно миллион для того, чтобы суметь взять их под контроль и начать свою деятельность, – резюмировал Питер. – Ну, и как по-вашему? Стоит ли игра свеч?
Теперь настала очередь банкира выложить свои про и контра. Поинтересовавшись у Лили относительно ее отношения к курению и получив заверения в том, что она не имеет ничего против, он принялся медленно и сосредоточенно набивать табаком трубку и затем неспешно ее раскурил.
– По сегодняшним масштабам это весьма малое предприятие, Питер. Обычно такие дела не стоят и той бумаги, на которой они изложены.
– Хорошо. Но могут же быть исключения к тому, что считается, как вы выражаетесь, обычным?
– Иногда, разумеется, могут. Но мне не совсем понятна одна вещь. Вы утверждаете, что ваш консультант – человек из «Группы Мендоза». А они корифеи в такого рода сделках. Почему, в таком случае, вы обращаетесь к нам.
Этот вопрос не застал их врасплох и ответ на него был обдуман всесторонне. Инициативу перехватила Лили.
– Как Питер уже упоминал «Группа Мендоза» участвует лишь вследствие личных мотивов и личных длительное время существующих контактов с третьим партнером – сеньорой Лойолой Перес, и, кроме того, нам было заявлено, что «Группа Мендоза» тоже не занимается сделками, сумма которых менее двадцати пяти миллионов.
Банкир хранил молчание, посасывая трубку. Потом кивнул.
– Жаль, что здесь сегодня не присутствует эта сеньора Перес. Мне бы хотелось познакомиться с ней.
– Нам тоже очень жаль, – сказала Лили. – Но она в данный момент в Испании. Там же находится и большая часть ее состояния. Лой сейчас занимается тем, что ищет пути высвобождения дополнительных средств, необходимых нам для того, чтобы увереннее продвигаться дальше.
Банкир снова кивнул.
– Понимаю. Но это лишь часть проблемы. Ведь эти пять журналов, которые вы собираетесь затем продать, вряд ли смогут обеспечить вам покрытие ваших расходов на всю сделку. Второе, вам придется столкнуться с неприятельской корпорацией. Это тоже может доставить вам массу хлопот.
– Если у нас в руках будет контроль над ними, то этого не произойдет. Все неприятности могут исходить лишь от самого Рэндолфа Деммера. Что же касается остальных, то их интересуют лишь прибыли и собственное спокойствие. Стоит нам его убрать, остальные будут послушно играть по предписанным нами правилам.
– Возможно. – Трубка выпустила облачко синего дымка. – Мне необходимо будет обсудить этот вопрос с комиссией по займам, и я с ними посоветуюсь, естественно. Я уже и сейчас знаю, какие вопросы будут заданы мне и, полагаю, что их будет беспокоить примерно тоже самое, что и меня. Поверьте, я целиком и полностью одобряю ваш план и ни на йоту не сомневаюсь в истинности ваших намерений. Не говоря уже о серьезности всех финансовых обязательств, которые вам предстоит взять на себя. Я знаю, Питер, что вы первоклассный менеджер и уверен в том, что и мисс Крамер тоже имеет определенный опыт в этом. Именно ее репутация ведущей телепередачи и должна послужить будущему процветанию тех изданий, которые останутся. Но, тем не менее, я все еще вынужден говорить – может быть. Первое, это будет зависеть от того, насколько безболезненно вам удастся перетянуть на вашу сторону этих двух владельцев акций, – он взглянул на бумаги, выложенные перед ним Питером, – миссис Деммер и миссис Грэйсон, не так ли? Вам совершенно необходимо добиться их готовности к сотрудничеству, в противном случае мы вряд ли проявим интерес ко всему этому.
И с этим им пришлось уйти.
– Как насчет завтрашнего дня? – спросил Питер, когда они пили кофе в маленьком ресторанчике напротив банка, где только что были. – Ты занята?
Лили покачала головой.
– Нет, мне необходимо будет уехать. Но всего лишь на двадцать четыре часа. Я вернусь в воскресенье, ближе к вечеру. Это будет еще до того, как ты отправишься обольщать Уиллу Грэйсон.
Питер сосредоточенно размешивал сахар в своей чашке.
– Можешь, конечно, сказать, что это не мое дело, но позволь все же спросить – ты едешь одна?
– Нет, не одна…
– Ясно, – он положил свою руку на ее. – Будь осторожна, родная моя. Не попадись на удочку этому красавчику.
Она покачала головой.
– Нет, нет. Все это не то, что ты думаешь. Никаких романтических эскапад не предусматривается. Это поездка своего рода деловая.
– Мне кажется, сейчас у тебя и без того дел более, чем достаточно.
– А это не мои дела, а Энди. И только я одна могу в этом ему помочь.
Энди незадолго до этого обратился к ней: Лили, больше тянуть я не могу, мне необходимо побывать в Филдинге.
15
Нью-Йорк, Массачусетс, Испания, 1981 год.
Ехать было решено рано утром, через Бостон. Энди заехал за ней в субботу, когда было еще темно. Напрокат взяли «порше». Мощная машина с легкостью проглатывала бесконечные мили пустынных улиц Манхэттена.
– Если не ошибаюсь, нам надо ехать через мост Джорджа Вашингтона? – спросил Энди.
Пилотом была Лили. На коленях у нее была разложена карта.
– Да можно ехать и через него.
– Поехали, если ты не против. Когда я был ребенком, у меня была одна книжка, она называлась «Города мира». И там была фотография моста имени Джорджа Вашингтона. Мне он казался тогда самым прекрасным из всех сооружений в мире.
Они ехали по Генри Хадсон-Паркуэй. Тем временем светлело, и с противоположного берега реки медленно вырисовывался Джерси-Пэлисейд. Когда они добрались до моста, солнце еще не успело взойти и гирлянды огней на нем были подобны сверкающему ожерелью из драгоценных камней. Энди издал торжествующий клич:
– Вот он! Привет, мост! Я всегда знал, что когда-нибудь увижу тебя!
– Неужели это казалось тебе недостижимой мечтой? – поинтересовалась Лили. – А сейчас, когда у тебя есть на что жить?
– Понимаешь, дело не в средствах. Когда ты богат, богачом себя не чувствуешь. Во всяком случае, тогда ребенком мне это казалось совершенно недоступным. Мне вообще в детстве казалось, что я заключенный. Узник. Огромный дом, толпа слуг, все должно выполняться согласно предписанным ритуалам.
– Но теперь-то это кончилось, – сказала Лили.
– Теперь да. В особенности сегодня, – он откинулся назад, упершись руками в руль. – Долгожданная свобода, – пропел он. – Боже всевышний, наконец-то я свободен!
Его энтузиазм был настолько заразительным, что не мог не увлечь Лили, и та засмеялась.
В розоватом свете раннего утра они свернули на восток, на Кросс Ривер-Паркуэй, где почти не было движения, и поехали в направлении Меррита.
– Здесь дорога живописнее, чем этот Нью-Инглэнд-Труэй, – отметила Лили.
И Энди был тоже настроен на приятные впечатления. Они проехали мимо «Макдональдса»
– В Лондоне теперь тоже есть «Макдональдсы», но все-таки не совсем такие, как здесь, – просветил ее Энди.
– Теперь ты мне заявишь, что хочешь в Диснейленд, – сыронизировала Лили.
– Разумеется, и в Голливуде поглазеть на звездочек. Туда можно поехать и на автобусе. Или на самолете, где-нибудь позади устроюсь, где места подешевле.
– В Америке это называется «экономический класс».
– Неплохое название, – одобрил Энди. – Стопроцентно американское. Вчера вечером меня пригласили в один дом на ужин и потчевали там, кроме всего иного, еще и ячменными лепешками. И самое интересное, называли их «бисквитами». Можешь себе представить?
– Не забывай, что ты в Америке, – напомнила Лили. – Мы все привыкли называть как нам удобнее.
– Не забываю, что я в Америке и что ты – американка. И за это я тебя очень и очень люблю. Правда.
Лили промолчала, глядя на дорогу, набегавшую под колеса «порше» и время летело незаметно. Часам к девяти они были уже на границе Массачусетса, а в десять с четвертью на въезде во Фрэминг-хэм.
– Лучше свернуть здесь, – Лили сверилась с картой. – Ведь в Бостон нам не нужно. Если мы едем прямо в Филдинг, то заезжать в Бостон нет необходимости.
– Да, – согласился он. – Тогда повернем здесь. – И через секунду сказал: – Лили, ты чудо, что согласилась поехать со мной. Самое настоящее чудо. Тем более, если принять во внимание…
– Ничего принимать во внимание не следует. Я тебе говорила миллион раз – твои подозрения – дурь несусветная, во всяком случае, в отношении моей матери. Кроме того, я очень люблю Филдинг.
Много лет назад, когда она была молода, Лили считала, что миру ничего не стоит уподобиться ее мечтаниям, Лили не сомневалась, что в один прекрасный день они отправятся сюда вместе с Энди, и она покажет ему ее дом. Так должен был, по ее мнению, выглядеть их медовый месяц. Предусматривалось, что и Энди также влюбится в дом, как и она, и они купят его. И что он будет любить ее вечно, и они останутся вечно до глубокой старости. Да, все это было в прошлой жизни, очень и очень давно.
Лили собралась с духом и решилась на то, чтобы зайти в новый торговый центр на окраине города. Издали ей уже приходилось видеть его, и шок, испытанный ею от этого нововведения, был переносимым. Он ей казался больше и оживленнее, чем представлялось, но этого следовало ожидать.
– Все здесь по-новому, в мои годы здесь ничего такого не было.
– Непременный американский торговый центр. Не очень-то оригинальное сооружение, как ты думаешь?
– Не издевайся, Америка – новая страна, но, тем не менее, Филдинг тоже имеет свою историю. Это один из старейших городов Новой Англии. – Лили была не лишена американского патриотизма.
Она показала в сторону Хэйвен-авеню.
– Библиотека за следующим поворотом. Полагаю, начать следует с нее.
Он взглянул на часы на приборной доске «порше».
– Как мы славно уложились, у нас еще масса времени. Может быть, ты мне все же покажешь город? Ну, хоть немного…
– С удовольствием, если ты этого желаешь.
– Так вот, сначала проедемся немного, – решил Энди. – Это не для развлечения, поверь, просто мне необходимо взглянуть на тот фон, где развивались события, предшествовавшие Суоннинг-Парку.
– Хорошо. Тогда едем до следующего светофора. Потом мимо аптеки Кентов, она останется по левую сторону.
Но когда они доехали до того места, где должна была находиться аптека, Лили ее не увидела.
Там, где испокон веку помещалась аптека Кентов, красовался теперь какой-то ресторан с плотно зашторенными хлопчатобумажными занавесками окнами.
– Здесь была аптека Кента? – заметил Энди. – Или, может быть, ты перепутала поворот?
– Ничего я не перепутала, – не соглашалась Лили.
Она смотрела на магазины по обеим сторонам улицы. Среди них не было ни одного, который был бы ей знаком. Все это были дорогие магазины верхнего платья и сувениров. Здесь даже появилось нечто вроде художественного салона.
– Я была здесь сразу же по возвращении в Америку в семьдесят шестом году, – недоумевала Лили. – Но тогда здесь ничего подобного не было и в помине.
– Это возникло в противовес чудищу на окраине, – считал Энди. – Повсюду теперь так. Либо изменяйся со временем, либо на свалку. Непреложное правило любой главной улицы в любом городе на Западе, будь то Европа или Америка.
– Боже, а это что? – воскликнула Лили.
– Что случилось? – спросил Энди.
– Да вон, универмаг Пэтуортов…
Энди быстро посмотрел, куда она указывала. Его взору предстало здание из красного кирпича с громадными шарообразными фонарями и широкими ступенями, ведущими к главному входу, по обе стороны которого росли маленькие приземистые деревца. На вывеске стояло: ФИЛДИНГСКАЯ АРКАДА. Они подъехали к светофору и остановились на красный свет. Лили высунулась из окна и глядела наружу.
– Любуешься, как изгадили и продолжают гадить твой родной город? – с горечью спросил Энди. – Кому-то пришло в голову, что так должен выглядеть шик начала восьмидесятых.
– Боже мой! Ведь универмаг Пэтуорта простоял здесь сотню лет. С ума они здесь все посходили, что ли?
– Экономический бум… Что тут скажешь? Куда сейчас?
На светофоре появился зеленый свет.
– Налево по Вудс-роуд, – скомандовала Лили. «Порше» плавно свернул.
Она хотела что-то сказать, как вдруг в изумлении или ужасе прижала ладони ко рту.
– Остановись… – прошептала она сквозь пальцы.
Он тут же свернул к краю проезжей части и затормозил. Лили неподвижно сидела рядом, белая как мел, не в состоянии вымолвить ни слова.
– Что с тобой, дорогая моя?
– Посмотри! Нет, ты только посмотри!
Он не знал, на что он должен смотреть и что видеть. То, что предстало его взору, ничем особенным его не поражало. Вполне обычная, даже стандартная американская улица, обсаженная деревьями. Или когда-то обсаженная. Большая зеленая полянка перед комплексом одно– и двухэтажных домиков с плоскими крышами и стеклянными дверьми. Бетонные тропинки, по бокам которых рос декоративный кустарник. В основном постройки здесь были деревянными, некрашеными, посеревшими от дождей. Крыши были также из аккуратной, потемневшей от времени щепы. На другой стороне улицы был воздвигнут массивный щит, тоже из дерева «ПИТОМНИКИ ВУДС ХЭИВЕН». Чуть дальше еще одна дощечка, эта выглядела несколько менее презентабельно: «СОВРЕМЕННОЕ ЖИЛЬЕ В ДУХЕ ТРАДИЦИИ. ВЫСТАВОЧНЫЙ ПАВИЛЬОН И КОНТОРА ПРЯМО».
– Полагаю, что и это новинка? – поинтересовался Энди.
Он положил руку ей на плечо. На Лили были джинсы и он, прикоснувшись к толстой хлопчатобумажной ткани, почувствовал как она дрожит.
– Да, – все еще шепотом отозвалась она. – Боже мой, они же спилили почти все деревья!
Энди молчал, понимая, что сейчас не время говорить что-либо, как-то попытаться ее успокоить.
– Может быть, вернемся? Или поедем дальше?
– Дальше, – решительно сказала Лили.
Он медленно взял с места. И они поехали. У Энди было предчувствие, что сейчас ей предстояло увидеть нечто такое, от чего ей станет совсем невмоготу, но надеялся, что ошибется.
– Там дальше, примерно через милю, слева будут ворота. – Говорила она медленно, голос ее чуть дрожал. – Этих домов тоже не было тогда, когда мы жили здесь, но я их уже видела, когда была здесь в семьдесят шестом.
Они оставили позади крытые щепой серенькие домики. Энди показалось, что запас сюрпризов истощился и даже вздохнул с облегчением. Показались два огромных клена и несколько сосен.
– Это и есть те старые деревья, о которых ты говорила?
Лили кивнула, ее напряжение даже показалось ему осязаемым.
– Вот. Здесь…
Ворота на этот раз были распахнуты настежь, из-за разросшегося кустарника их почти не было видно. Если бы Лили не указала ему место, где свернуть, Энди ни за что бы их не заметил.
– Мне повернуть?
– Да… – пробормотала она.
«Порше» въехал на длинную дорожку, усаженную деревьями…
– Отсюда дом не виден, – пояснила Лили. – Вот оттуда, с того поворота. – Она напряженно вглядывалась вперед.
– У тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, как мы будем объяснять причину нашего появления тем, кто здесь сейчас живет? – спросил ее Энди, стараясь говорить как можно легкомысленнее. – Мне кажется…
Что именно ему казалось, она так и не узнала. Едва миновав поворот, они оказались на стройплощадке.
Стройка эта была, судя по всему, начата недавно, но никакого дома здесь не было. На его месте была вырыта огромная яма, предназначавшаяся для укладки в нее плит фундамента, но пока в ней еще ничего не было. Издали сюда протянулась покрытая грязью дорога, она начиналась от питомников. Тут же, чуть поодаль, стояли два трактора и бульдозер. По случаю субботы вокруг было пусто.
Едва он остановил машину, как Лили буквально выскочила из «порше» и побежала по изуродованной протекторами и гусеницами земле. Энди бросился вслед.
– Лили! Пожалуйста, не волнуйся! Не надо. Нечего тебе здесь делать, ничего хорошего ты здесь не увидишь!
Она не обращала внимания на его призывы. Теперь Лили стояла на самом краю ямы и смотрела вниз. Энди подошел и стал рядом. Он попытался взять ее за локоть, но она, не глядя на него, отстранилась.
– Лили, – обратился он к ней.
Но она лишь потрясла головой и он умолк.
В нескольких метрах от них возвышался еще один наспех сооруженный щит. Постояв несколько минут в молчании, созерцая эту рану в земле, она повернулась и направилась к этому щиту. Энди пошел следом за ней и увидел слова: НА ЭТОМ МЕСТЕ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ СООРУДИТЬ КЛУБ ПИТОМНИКА ВУДС-ХЭИВЕН. У ног Энди вдруг заметил лежавшую на земле маленькую книжицу, скорее буклет, кем-то случайно оброненный. Буклет был сырой, испачканный в земле, но он не погнушался, поднял его и, развернув, стал читать. Судя по изданию, дела у этих строителей были в порядке. Яркая обложка знакомила читателя с комплексом, мимо которого они только что проехали. На первой странице содержалась краткая историческая справка: «Город Филдинг был основан в 1649 году и юридически учрежден в 1680 году. К этому времени в Филдинге его жизнь во многом определяли две семьи: Пэтуорты и Кенты. Джошуа Кент построил мельницу у Уиллок-Стрим и обосновался на ферме Хэйвен. В 1682 году был прикуплен небольшой лесной участок, располагавшийся между фермой и мельницей, прежним владельцем которого был Эдам Пэтуорт, сумма этой сделки составила двадцать шесть тогдашних шиллингов…»
Стоявшая рядом Лили застыла в безмолвии. Энди, сложив буклет, сунул его в карман своей кожаной военного образца куртки, повернулся к ней и обнял ее за плечи.
– Пойдем, любовь моя, – тихо и нежно произнес он. – Вот так стоять и смотреть – только хуже будет.
Когда она подняла голову, он заметил, как по ее щекам катятся слезы. Какое-то мгновение Энди продолжал стоять в нерешительности.
– Пойдем отсюда, – уговаривал он.
Очень нежно взяв ее за локоть, он попытался отвести ее в машину. Они прошли уже несколько шагов, как Лили вдруг вырвалась и побежала вдоль дорожки, которая когда-то вела к ее дому. Энди инстинктивно последовал было за ней, но потом решил, что лучше не идти и стал смотреть вслед. Когда она скрылась из виду, он вернулся к машине и проехал до пересечения дорожки с улицей. А затем, заглушив мотор, стал ждать.
Лили не помнила, как она шла. Куда? Зачем и откуда? А теперь уже ниоткуда. Внутри она ощущала страшную пустоту, она казалась себе вырванной из времени и пространства. Никаких чувств не осталось. Ей чудилось, что ноги ее не касаются земли, что она в тумане плывет в никуда.
Лили механически повернула на дорогу и пошла вдоль оставшихся еще деревьев. Налево. Потому что направо находились эти ужасные новостройки. Теперь прямо по асфальту, по его черной гладкой поверхности. Ни людей, ни проезжавших машин она не замечала. Единственное, чего ей хотелось, так это как можно скорее уйти с этого места. Быстрее, как можно быстрее покинуть его… Она не заметила, как перешла почти на бег. Лили неслась, как никогда в своей жизни. Бежать было легко, земного притяжения больше не было, – ее нес туман…
Потом она почувствовала, что страшные удары ее сердца готовы оглушить ее, ощутила нараставшую боль в груди, перед глазами заплясали красные и зеленые круги. Она выбилась из сил. Лили остановилась, в изнеможении упала на колени и стояла так, упершись руками в землю и жадно хватая ртом воздух.
Она не могла потом сказать, сколько простояла так… Постепенно туман стал рассеиваться, глаза ее стали обретать способность различать окружающие предметы. Она упиралась ладонями в побуревшую траву. У левой руки она заметила молодой побег крапивы. Она во все глаза смотрела на этот росток, выбивавшийся из земли. Его листочки были еще очень маленькими, но зазубрины на них уже были явственно видны. Лили стала считать их. Шесть. Она подняла голову и осмотрелась. Берег был пустынным. Разве что какой-то человек сидел на берегу чуть вниз по течению. Ноги его были обуты в высокие сапоги, и в руках у него была удочка. Скорее всего, он ее не замечал.
Лили поднялась на ноги, все еще не вернувшись в реальность окончательно. Она была в состоянии воспринимать лишь небольшие объекты, мелкие детали, такие как шесть зазубрин на молодом листике крапивы. И больше ничего. Ее стало покачивать. Она чувствовала себя так, как будто на нее нашел приступ морской болезни. Волны тошноты накатывались откуда-то снизу. Сейчас ее вырвет. Инстинкт гнал ее в какое-то убежище, скрытое от посторонних взоров. И она отступила в заросли деревьев. Лили схватилась за полусгнивший ствол какого-то дерева, а другой рукой оперлась о молодую сосенку, и тут ее стало выворачивать наизнанку. Рвало ее страшно, судороги сотрясали ее всю, из глаз текли слезы. Желудок ее готов был выскочить наружу, теперь ее рвало уже просто горькой, отвратительно-зеленоватой желчью. Все!.. Лили подняла голову и выпрямилась. Она ощущала во всем теле страшную слабость и взмокла от пота, но тошнота куда-то исчезла. Головокружение тоже постепенно проходило, дышать становилось легче. Сломав несколько веточек сосны, она забросала экскременты и вернулась к речке.
Она знала здесь все – каждый изгиб, каждый обрыв. Каждый дюйм песчаного, поросшего травой берега. Ей хотелось умыться и еще сильнее – пить. Но в этом месте до воды было не достать. Берег был высокий, почти отвесный, речка протекала примерно в метре внизу. Лили следовало пройти метров десять-пятнадцать до того места, где берег был ниже и она бы смогла зачерпнуть несколько пригоршней воды. Рыболов оставался там, где стоял. Умывшись, Лили направилась в сторону дороги.
Энди ждал ее, сидя в машине. Едва завидев ее, он вылез и пошел ей навстречу. Он встретил ее молча. Лили первой подошла к нему, и он обнял ее.
– Мне показалось, что тебе лучше побыть одной, – сказал он.
Она лишь кивнула в ответ и обошла «порше».
Энди, открыв дверь, помог ей усесться, затем вернулся, сел за руль и вставил ключ в замок зажигания…
– Мы выедем отсюда, если поедем прямо? – спросил он.
– Нет. – Не могли они отсюда выехать из-за реки.
– Черт возьми! – Энди завел машину, развернулся и они поехали в обратном направлении туда, откуда въезжали сюда.
Когда они миновали новостройки, Лили не поворачивала голову ни вправо, ни влево, а молча смотрела перед собой. Они не разговаривали до тех пор, пока торговый центр не остался позади, почти до самого пересечения с главной улицей.
– Куда мы едем? – безжизненным голосом спросила Лили. – Тебе ведь надо было в библиотеку. Поехали в библиотеку. Со мной все в порядке, поехали туда.
– Нет, пожалуй, уж на сегодня хватит впечатлений. Давай как-нибудь в другой раз, – не соглашался Энди. – Не сейчас.
– Да нет, ничего, я чувствую себя вполне нормально. Действительно, со мной все в порядке. Надо сделать и то, ради чего ты сюда приехал.
– Надо, конечно, – он замедлил ход, потом снова встрепенулся. – Лили, пойми, я не хочу вести себя как какой-нибудь эгоцентрик и…
– Энди, давай вернемся. Поедем в библиотеку. И я хотела бы тоже там побывать. Не беспокойся, когда мы ехали сюда, она выглядела, как и раньше, так что никаких потрясений больше не предвидится.
И они поехали в библиотеку. На часах было половина первого, когда они поднимались по широким гранитным ступеням. Войдя в обширное помещение, Лили увидела, что оно по-прежнему заставлено темно-золотистыми дубовыми стульями и столами.
Здесь по-прежнему ощущался специфический запах книг и мебельной политуры. Правда, возле входа установили автомат с газированной водой. Лили остановилась возле него и заметила, что и здесь появились кое-какие новшества, например: НОВОЕ КРЫЛО БИБЛИОТЕКИ И ТУАЛЕТЫ, указатель был снабжен стрелкой, показывающей направление доселе не известное Лили.
