- Мне надо было сесть за руль впереди вас, - сказал Ванька, когда Михаил Дмитриевич опять оказался на вершине. - Я уже знаю, как надо огибать эту снежную кучу.
      - Так было только интересней, - сказал Михаил Дмитриевич. Он подмигнул нам и Топе, который с большим интересом, чуть склонив голову набок, наблюдал за полетом фээсбешника вниз и за его возвращением. - Спасибо, ребята! Давно не получал такого удовольствия!
      - Может, ещё раз хотите прокатиться? - предложил я.
      - Нет, спасибо. Спешу, к сожалению. Да и моих спутников не стоит заставлять ждать. А то бы целый день катался, честное слово... Но как-нибудь в следующий раз. А теперь второе дело, из-за которого я хотел с вами побеседовать.
      - По поводу министра? - догадался я.
      - Вот именно. Как вы знаете... - он внимательно поглядел на всю нашу троицу. - Охране министра мы придаем особое значение. Сейчас мы ещё раз все проверили, я осмотрел дом, в котором он будет жить, прикинул, какие могут быть проблемы, с точки зрения охраны... Сегодня утром я уже связывался с Москвой. Думаю, все должно быть нормально... Но... Я вас очень прошу, если вам что-нибудь покажется подозрительным или странным - любая мелочь, любая нелепость, все, что хоть чуточку выбивается из обычного порядка жизни в заповеднике, который вам так хорошо знаком - немедленно сообщите мне. Глазки у вас острые, шныряете вы повсюду, и вы можете заметить то, чего не заметят взрослые. Мой телефон легко запомнить. Два-три-четыре-пять-шесть. Считать до шести, начиная с двойки, а не с единицы. Ладно?
      - Ладно! - хором откликнулись мы.
      - Вот и отлично! Ну, будьте здоровы!
      И он заспешил назад к машине.
      - Волнуется... - заметил Ванька, когда машины отъехали.
      - Еще бы ему не волноваться! - сказала Фантик. - Ведь он только начал работать. Представляете, если с министром что-нибудь случится? Мы должны ему помочь!
      - Для него лучше всего было бы, если бы министра действительно попытались убить - а он бы это вовремя предотвратил и схватил убийц! сказал я. - Ему бы точно поставили "пятерку" за преддипломную практику и направили бы служить в хорошее место - может даже, в Москву. А то и в звании сразу повысили бы.
      - Вот мы и постараемся вовремя заметить все подозрительное! - сказал Ванька. - Чтобы помочь этому Михаилу Дмитриевичу. А то ещё выгонят его из училища, если он не справится.
      - Наверно, он здорово волнуется, - сказала Фантик. - Представляете, каково ему? Временно назначили в "тихое место" - и тут на тебе, такая история!
      - Мандражит, это точно! - с уверенностью заявил Ванька. - Что до меня, то я буду смотреть в оба! От меня ни один подозрительный тип не ускользнет!
      - Подозрительный тип ни от кого не ускользнет, - заметил я. - В заповеднике присутствие любого лишнего человека сразу становится заметным. Вспомни этих браконьеров... Поэтому если здесь появится посторонний взрослые и без нас его засекут! Нет, нам надо приглядываться ко всему мелкому и случайному - к тому, что взрослые могут и не заметить!
      - Что за браконьеры? - живо спросила Фантик.
      - Перед самым вашим приездом мы наткнулись на следы браконьеров! объяснил Ванька. - Они убили лося!..
      - Так что ж вы до сих пор не рассказывали? - возмутилась Фантик.
      - Так времени не было! - ответил я. - Вчера мы Новый год встречали, а сегодня...
      - Ну, ладно, понятно! - нетерпеливо одернула меня Фантик. - Теперь-то вы можете рассказать?
      Я увидел, что Ванька напрягся - требовательный тон Фантика очень ему не понравился. Ваньку вообще раздражал малейший намек на то, что им собираются помыкать и "командирствовать над ним", как он выражался.
      - Все очень просто, - поспешно сказал я. - Мы отправились за елкой... - и я рассказал ей, как вчера мы проследили браконьеров до шоссе.
      - Угу... - Фантик присела на снегокат, в задумчивости положив подбородок на ладони. - Это надо обдумать.
      - Чего тут думать? - брякнул мой братец. - Ловить их надо!
      - Без думания ничего не получится, - возразила Фантик. - Ведь и твой папа думал и сопоставлял, прежде чем решить, где и как лучше всего ловить браконьеров... Кстати, что бы он с ними сделал, если бы поймал?
      - Это зависит от того, кем бы они были, - ответил я. - Если б это оказались местные мужики, отец всыпал бы им по первое число и отобрал бы всю добычу, но в милицию сдавать их не стал бы. Не стал бы даже акт составлять и штраф им выписывать - какой штраф, когда у местного народа денег нет? Отец говорит, что они по дурости и от голодухи в заповедник прутся, но что спускать им нельзя, потому что если они хоть чуть-чуть почувствуют, что он их жалеет и готов на что-то сквозь пальцы смотреть, как они на шею сядут. И его, кстати, окрестные деревни очень уважают. Там говорят, что он хоть и даст такой втык, что небо с овчинку покажется, но зато подлянку никогда не подложит. Это в том смысле, что не капнет втихую в милицию, хотя и дружит с ней... С Алексеем Николаевичем, я имею в виду.
      - А если он каком-нибудь остолопу один раз даст втык, другой, а тот все равно в заповедник будет лазить? - спросила Фантик.
      - Таких остолопов нет, - ответил я. - Отец всех предупреждает: кто в третий раз попадется, тому сам скручу руки за спиной и отвезу в милицию, чтобы хороший срок вломили... И все знают, что он свое слово сдержит.
      - Ясно... - она опять задумалась. - Это, значит, с местными он так... А с теми, кто бьет зверя по-крупному, на продажу?
      - Тут никаких поблажек! - ответил я. - Отец называет их "торгашами" и не переваривает. Говорит, их только большой дубиной гвоздить, потому что человеческого языка они не понимают. Что от них лесу такое разорение, которого сотня местных мужиков не учинит.
      - Так что со вчерашними гадами отец разберется! - уверенно дополнил Ванька. - Они у него попляшут!
      - Мне вот что кажется странным, - сказала Фантик. - Почему эти браконьеры поперлись в лес как раз накануне приезда министра? Может, это и не браконьеры вовсе? Может, они прикинулись браконьерами, потому что понимали, что все равно следы после них останутся? А если б увидели по следам, что здоровые мужики просто шастали по лесу и даже не попытались зверя убить - это бы показалось в двойне подозрительным! А?
      - Ну, ты даешь! - Ванька аж поперхнулся.
      - Да брось ты! - поддержал я брата. - Не накануне приезда министра они поперлись, а под Новый год - вот в чем их мысль была! Понимали, что все готовятся к празднику, а значит, надзор за заповедником ослабнет. И потом, если бы они хотели оправдать свое присутствие в лесу, то срубили бы елочку или две, и вся недолга! Зачем лося-то валить? Еще и показывая при этом, что у них есть огнестрельное оружие... И зачем пригонять фургон, привозить большие сани, на которых звериные туши перевозят? Я думаю, наоборот - если б они хоть краем уха услышали, что едет министр и охрана заповедника будет усилена, они бы ни за что не полезли!
      - Вот-вот, и я все это самое сказать хотел! - не без наглости заявил Ванька. - Так что тут ты загнула, это как пить дать!
      - И все равно, - Фантик не сдавалась. - Согласитесь, что здесь есть совпадение, которое можно отнести к странностям.
      - К странностям можно отнести все, что угодно, - сказал я. - Например, почему в этот раз Степанов прислал нам такие дорогие подарки, каких никогда раньше не присылал? И ведь Степанов знал о приезде министра, непонятно откуда! Он был первым человеком, который предупредил отца - ещё до визита Алексея Николаевича с этим новым начальником ФСБ!
      Фантик хихикнула.
      - Ой, это я так!.. Как вспомню, как он мчался на этом снегокате!.. она посерьезнела. - Погоди, ты хочешь сказать, что все могло быть не просто так? Что этот ваш Степанов мог узнать о приезде министра от людей, которые хотят его убить? И которые, выследив, куда едет министр, обратились за помощью к Степанову? А он взял и прислал дорогущие подарки - ну, словно извиняясь заранее, что должен будет убить вашего гостя?
      - Вы, что, совсем с ума сошли? - взвился Ванька. - Хотите сказать, что на этом снегокате не то, что нельзя ездить - даже притрагиваться к нему нельзя, чтобы не замараться? Не верю я вам! Если бы хоть что-то было не так - отец бы немедленно отправил назад все подарки! Да ещё и сказал бы Степанову такое, что Степанов позеленел бы как... - он поискал подходящее сравнение. - Как скотина!
      - Ваш папа мог и не догадаться, - сказала Фантик.
      - Это отец не догадался бы? - совсем завелся Ванька. - Он обо всем на свете догадывается! А если говорить о странностях, то почему вы приехали накануне министра? И твой папа перед самым Новым годом пытался попасть к нему - и не попал? Он, что, гоняется за ним?
      - Ну, знаешь! - Фантик вспыхнула и вскочила со снегоката. - Соображай, о чем говоришь!
      - Я-то соображаю! - парировал мой братец. - А вот вы оба ни черта не соображаете!
      - Погодите, - вмешался я, - дайте мне сказать...
      Черт, угораздило же нас затронуть эту тему! Такой хороший день получался испорченным!
      - Не хочу годить! - огрызнулась Фантик. - Что он говорит про отца? Пусть извинится!
      - Фиг тебе я буду извиняться! - заорал Ванька. - Это ты должна извиняться!
      Топа с большой скорбью переводил взгляд с одного из нас на другого, и не знал, рявкнуть ему или нет, чтобы прекратить этот отвратительный галдеж.
      - Извиняться все-таки должен ты, - твердо сказал я. - Понятно, что ты хотел сказать совсем другое, но получилось у тебя невесть что.
      - Ага, защищай её, защищай! - Ванька напустился на меня. - Отца обижают, а тебе хоть бы хны! - в его глазах появился нехороший, этакий желтоватенький, почти кошачий, огонек - который появлялся, когда во время ссор Ваньку осеняло, чем он может меня пронять. - Влюбился, да? "Тили-тили-тесто, жених и невеста!" - запел он противным голосом. - "Тесто усохло, а невеста сдохла!"
      - Убью!.. - ринулся я на него.
      Ванька, не медля ни секунды, кинулся улепетывать во все лопатки.
      В отличие от моего братца, который заводился, только палец ему не так покажи, я выходил из себя редко. "Редко, но метко", как говаривали наши родители. Остывал я быстро, не больше, чем за минуту, но в эту минуту под мою руку лучше было не попадаться - и Ванька это знал.
      Итак, Ванька понесся прочь, я за ним, а Фантик, выйдя из оцепенения, пустилась нас догонять. Топа, вскочив, обогнал и меня, и Ваньку и стал с громким лаем приплясывать вокруг нас.
      - Мальчики, остановитесь! - кричала перепуганная Фантик. - Куда вы? Это же глупости, перестаньте!..
      Топа лаял, Фантик визжала, Ванька ревел от испуга, а я - от бешенства, и вот так мы все вместе выбежали на дорогу, где Ванька поскользнулся и спланировал мне под ноги, я перекувыркнулся через него, пытаясь все же поймать его за шиворот, Топа резко притормозил рядом с нами, Фантик, налетев на Топу и перевернувшись через его могучую спину - Топа при этом столкновении даже не дрогнул - рухнула на нас сверху. Мы барахтались на дороге - и тут раздался отчаянный визг тормозов. Появившаяся из-за плавного поворота машина ехала довольно тихо - и все-таки водителю пришлось так круто взять вправо, чтобы не наехать на нас, что машину выкинуло на обочину и она, чудом не врезавшись в огромное дерево, нырнула носом вниз - в прикрытую сугробом, который просел под её тяжестью, водоотводную канаву...
      ПИСЬМО ВОСЬМОЕ
      "СОЮЗ ДИКИХ"
      Топа чуть подался назад и на всякий случай рыкнул, обнажив клыки.
      - Топа, стоять! - крикнул я, пытаясь выбраться из кучи малы.
      - Ну, вы, ребятки, даете!.. - услышал я басовитый голос. Из прочно севшей в канаву и завалившейся набок машины вылез здоровенный мужик в толстом пальто и каракулевой шапке. Для нас, распластавшихся на земле, он вообще казался великаном. Но узнать министра, Угрюмого Степана Артемовича, я сумел. Из машины тем временем выбрались ещё три человека, два здоровяка с бесстрастными лицами, наверно, охранники, и один - худой и подтянутый, с совсем молодым лицом - наверно, секретарь или что-то подобное.
      Пока они вылезали, и я успел встать на ноги. Фантик и Ванька тоже поднялись, тяжело дыша.
      - Здравствуйте, Степан Артемович! - сказал я.
      - Вы, что, с ума сошли? - опередив министра, набросился на нас один из охранников. - У вас есть голова на плечах? Играть на дороге! И сами могли погибнуть, и...
      - Спокойней, Владик, спокойней, - сказал Угрюмый. - Это мы здесь чужаки, а они в своем праве.
      - Как же спокойней? - вопросил Владек. Второй охранник и секретарь лишь лупали на нас глазами - видно, не вполне оправившись от шока. - Если бы мы ехали хоть немного быстрее...
      - Если бы мы ехали хоть немного быстрее, тем более перед поворотом лесной дороги, то нарушили бы все правила езды по заповеднику! - перебил его министр. - Тебя я помню, - обратился он ко мне. И звать тебя, кажется, Борис, так? А тебя - Ванька. Ну, а вашего замечательного пса вообще трудно забыть! Здравия желаю, Генерал Топтыгин! А вот с этим юным существом мы ещё незнакомы. Судя по белокурым локонам... - пряди волос выбились из-под тугой шапочки взъерошенной и раскрасневшейся Фантика, и вообще вид у неё - как и у нас с Ванькой - был что надо! Ну, сами понимаете, какой может быть вид после катания на снегокате и возни в снегу. - Да, судя по белокурым локонам и очаровательной мордашке, это девочка. Как вас зовут, юная леди?
      - Фаина, - церемонно представилась Фантик. - Но вы можете называть меня Фантиком, - милостиво добавила она.
      Угрюмый расхохотался так, что от его басовитого хохота чуть ли не верхушки деревьев закачались. Мне показалось, что Топа поглядел на него с одобрением: ему нравилось, когда люди лаяли громко и солидно.
      - Настоящая женщина, от макушки до кончиков ногтей! - сказал он. Принимаю вашу снисходительность как разрешение служить вам и угождать! похоже, Угрюмый был в настолько хорошем настроении, что даже история с машиной его не подпортила. - Ну, юные герои, из-за чего весь сыр-бор?
      - Из-за снегоката, - коротко ответил я. - Мы...
      - Не надо ничего объяснять, - министр махнул рукой. - Снегокат они не могли поделить, понимаешь! Для чего вам ваша юная богиня, как не для того, чтобы своею властью разрешать все споры? Даже если её решение капризно и своевольно - оно все равно должно считаться самым правильным. Так? спросил он у Фантика.
      - Ну... - Фантик замялась, но было видно, что эти шутливые комплименты ей приятны.
      - Да, но что нам теперь с машиной делать? - вмешался второй охранник, обретший наконец дар речи.
      Министр повернулся и критически осмотрел машину, сделав два шага в ту и другую сторону вдоль нее.
      - Нисколько не пострадала, - заключил он. - Только увязла, но это поправимо. Доберемся пешком, тут ведь, насколько помню, недалеко... - он вопросительно взглянул на меня.
      - Минут пятнадцать пешего хода, - подтвердил я.
      - Вот и прогуляемся, воздухом подышим, - он расправил могучие плечи. А то в Москве совсем легкие закисли. Еле вырвался, да и то... - он кивком головы указал нам на охранников. - Этих приставили. Как будто я младенец, который без мамкиного ухода пропадет!
      - Но ведь это необходимо, - рискнул заметить секретарь. - Вы сами знаете...
      - Знаю я, знаю, - досадливо проворчал министр. - Но только посмейте мне охоту испортить! Как тут жизнь, ребята?
      - Нормальная жизнь, - ответил я. - Отец готовился к вашему приезду, даже баньку с утра затопил.
      - Это хорошо! - с довольным видом пробасил Угрюмый. - Задал я хлопот батьке твоему, да уж ладно, как говорится, свои люди - сочтемся, - он ехидно поглядел на охранников. - А вас проверим, насколько вы мужики. Это вам не кроссы бегать и из пушки палить! Если не продержитесь в парной хоть вполовину столько, сколько я - то мы ещё посмотрим, кто кого должен охранять!
      Я понял, что охрана его раздражает. Угрюмый привык делать то, что хочет, и ему казалось, что охрана стесняет его свободу - мол, туда не ходите, этого не делайте, и это тоже небезопасно. Но он, с его веселым характером, изливал свое раздражение в шутливой форме, как бы сам посмеиваясь над ним.
      - Ладно! - сказал он. - Двигаемся пехом! Сейчас всех огорошим, как постучимся под окнами, словно нищие побирушки. "Сами мы не местные..." затянул он своим густым басом. - Можем репетировать по пути, чтобы пропеть в унисон. Тем более, - он хмыкнул, - что это будет полная правда!
      - Лучше все-таки мы вас обгоним и предупредим о вашем приезде! предложил я, заметив, что на лицах охранников и секретаря отразилось легкое смущение от идеи подобного розыгрыша, выдвинутой Степаном Артемовичем.
      - Это как вы нас обгоните? - полюбопытствовал министр.
      - На собачьей упряжке! - гордо ответил Ванька.
      - Гм... - министр оглянулся на охранников и секретаря. - Интересно поглядеть.
      - Мы мигом! - отозвались мы все разом.
      Мы быстро приволокли снегокат, запрягли Топу - который, видя, что все внимание сосредоточено на нем, дал запрячь себя с таким самодовольным видом, как будто никогда не выкидывал фортелей и не бунтовал против упряжи - ну, прямо, знаменитый актер перед публикой! И с места он рванул в карьер, так что снежная пыль поднялась столбом, и пошел ровно и весело - и нам вслед все восхищенно заахали и зааплодировали.
      Мы в две секунды домчались до дому и ворвались в гостиную, где сидели взрослые, с диким криком:
      - Министр приехал! Он идет по дороге!
      - Идет? - удивился отец. - Разве он не на машине?
      - Понимаешь... - объяснил я. - Мы с ним столкнулись!
      - Как это - столкнулись? - не поняла мама.
      - Очень просто, - объяснил Ванька. - Мы выкатились на дорогу, а там как раз ехала его машина!
      - Вы хотите сказать... - у тети Кати округлились глаза, да и остальные взрослые выглядели несколько ошарашенными. - Вы хотите сказать, что мчались с такой скоростью, что подбили его машину?
      - Нет, - объяснил я. - Его машина успела вильнуть и попала в кювет, перехватив вопрошающий взгляд отца, я добавил. - Она очень крепко засела. Но, наверно, "Бураном" её все-таки можно вытащить.
      - Господи, у нас какие-то дикие дети! - ахнула мама. - Отправить в кювет машину министра!
      - Нормальные дети, - отец встал, достаточно поняв из наших обрывочных объяснений. - Пойду встречать Степана Артемовича, а потом мы с Сергеем сгоняем на "Буране" и попробуем вытащить его драндулет.
      - У него не драндулет, - сообщил Ванька. - У него машина новая и красивая. Вся лакированная и лак ни капельки ни ободран. Если, конечно, сейчас не ободрался... - задумчиво уточнил он.
      Я яростно наступил ему на ногу: мол, не трезвонь лишнего, нам и так могут всыпать, так что не заостряйся на подробностях!
      - Ну, не драндулет, так лимузин, - спокойно согласился отец. - Сути дела это не меняет. Таскать вам не перетаскать, вот как это называется.
      Все это он проговорил уже на ходу, пройдя вместе с дядей Сережей в прихожую и надевая полушубок.
      - Как ты думаешь, министр будет обедать с нами? - окликнула его мама.
      - Думаю, что да, - ответил отец. - Вряд ли после дороги у них будет большое желание пытаться что-то сварганить отдельно. Так что накрывай стол на всех, не ошибешься!
      И отец с дядей Сережей вышли.
      - Сколько человек при министре? - спросила мама.
      - Трое, - ответили мы.
      - Значит, их четверо, и нас семеро... Будьте добры сами накрыть стол на одиннадцать человек, за все хорошее! Борис, ты вместе с Иваном раздвинь стол, а Фаина пусть начинает носить тарелки и другую посуду. Собственно, вы знаете, что делать.
      Мы бодро взялись за работу, очень довольные, что обошлось без большого нагоняя. Я подумал, что, наверно, это потому что отец вполне понимал: все случившееся - это не наша вина, а несчастное стечение обстоятельств, ведь всякий имеет право кувыркаться на лесной дороге. А родители Фантика, видя достаточно мягкую реакцию отца, предпочли не вмешиваться.
      Мы сновали из кухни в гостиную и обратно, и через десять минут стол был накрыт. И в это же время в ворота вошли министр со свитой и отец с дядей Сережей. Мы увидели в окно, как министр что-то оживленно рассказывает, и даже показывает, широко разводя руками, а все остальные внимательно слушают.
      - Охотничьи байки травит, - сделал вывод Ванька.
      - Или изображает в лицах, как мы выкатились ему под машину, пробормотал я.
      Как оказалось, было верным и то, и другое. Министр, в предвкушении охоты, действительно повествовал о былых подвигах - особенно он любил рассказывать, как охотился в родной Сибири в те далекие времена, когда и думать не думал, что его когда-нибудь переведут в Москву - а также успел исполнить в лицах юмористическую сценку "мы ныряем в канаву".
      - Здравствуйте, милые хозяюшки! - прогудел он в прихожей. Познакомьтесь с моими спутниками! Влад и Юрий - моя охрана, и Анатолий Максимович, мой секретарь!.. - выходит, мы правильно угадали, подумал я. Говорят, у вас нежданных гостей даже обедом потчуют? Просто быть такого не может!
      - Потчуют, потчуют! - заверила мама. - Будьте добры за стол!
      Пока министр освобождался от верхней одежды, отец заглянул в гостиную, все ли мы успели. Тетя Катя как раз наводила последний лоск, поправляя ножи и вилки, чтобы они лежали совсем ровно, передвигая масленки так, чтобы до одной из них было удобно дотянуться любому сидящему за столом, и отслеживая все подобные мелочи.
      - Так вы, выходит, без всякого снегоката подшибли Степана Артемовича? - осведомился отец. - Ну, мощны!
      - Без снегоката? - удивилась тетя Катя. - Что же они делали на дороге?
      - Дрались из-за этого снегоката, устроив кучу малу, - с ухмылкой сообщил отец.
      Тетя Катя всплеснула руками.
      - Дикие, я ж говорю, как есть дикие!
      - Ну, тогда все дети дикие, потому что все когда-нибудь дерутся, резонно заметил отец.
      - Другие не так, - задумчиво покачала головой тетя Катя. - Не знаю, как у вас, а у нас имеются проблемы, из-за того, что Фаина на ферме дичком растет. В итоге, витает в своем мире, плохо сходится с другими детьми, и очень часто при первом общении у неё доходит до драки - она просто не умеет общаться!
      - Ну, у вас Фаина хоть в школу регулярно ходит, в отличие от наших, заметила мама, вносившая в этот момент кастрюлю с супом.
      Поскольку даже ближайшая школа была безумно далеко от заповедника, мы занимались дома, а в школу ездили раз в две недели и, сдав учителям все пройденное и все домашние задания, получали оценки.
      - Мы ведь устроили Фаину в школу для талантливых детей, по справке, что ей необходимо много заниматься фигурным катанием, - напомнила тетя Катя. - Там занятия два раза в неделю и по субботам зачеты по пройденному. Так что со сверстниками она тоже общается недостаточно. Да и характер... Словом, у неё часто доходит до стычек с другими детьми, потому что она не знает, как себя надо вести.
      - Наши тоже бывают как ежики колючие, - вздохнула мама. - Особенно младший.
      - Надо им побольше общаться друг с другом, и все будет в порядке, подытожил дядя Сережа, вошедший в гостиную минуты две назад и внимательно слушавший разговор. - Раз подерутся, другой, и в итоге притрутся друг к другу.
      К счастью, тут в дверях появились министр и его спутники, помывшие руки после дороги, и обсуждение наших "достоинств" - от которого мы беспокойно переминались с ноги на ногу, не зная, куда деться прекратилось.
      Мы спокойно пообедали, а после обеда взрослые охотно разрешили нам удалиться наверх, пока они будут пить кофе.
      - Вы слышали? - возбужденно спросил Ванька, когда вся наша троица устроилась в нашей с Ванькой комнате. - Мы все дикие, вот! Поэтому нормально, что мы деремся!
      - Ничего нормального в этом нет, - возразил я. - И диким, кстати, был только ты. А в итоге и Фантика "умыли", объявив драчуньей.
      - А что, с тобой тоже случается? - спросил Ванька у Фантика - с тем сочувствием, с которым спрашивают, когда находят родственную душу.
      - Ну... - Фантик пожала плечами. - Бывает. Но, честное слово, я никогда не бываю виновата, просто так получается... Мама часто говорит, что я "дикая".
      - Наша мама тоже нам твердит, что мы "дикари", - сказал я. - И... - я выпрямился. Меня осенила блестящая идея. - Вот что, раз мы все дикие, то давайте поклянемся больше не сцепляться друг с другом, а создадим "Союз диких". А?
      - Здорово! - воскликнул Ванька, а Фантик, тоже горячо поддержавшая мою идею, спросила:
      - А чем будет заниматься наш союз?
      - Чем угодно! - ответил я. - Сейчас, например, мы можем охранять министра, следить за всем подозрительным... А уедет министр - ещё какое-нибудь дело найдется!
      - Вон, кстати, папа и дядя Сережа выводят "Буран" из гаража, - сказал Ванька, сидевший на подоконнике.
      Уже начинало немного смеркаться. То есть, ещё нельзя было сказать, что наступили сумерки, но свет уже сделался бледно-голубым, и лишь кое-где в нем просверкивало холодное золото. И в этом бледно-голубом свете громко взревел "Буран", а потом его тарахтение стало быстро удаляться, становясь все тише.
      - Надеюсь, они быстро справятся, - сказал я.
      - Не знаю, - покачал головой мой братец. - Ты ж видел, как она подсела. Набок, да ещё нырнув носом вперед...
      - И какого хрена ты вообразил, будто у тебя хотят отнять снегокат? спросил я.
      - Разве ты такое вообразил? - удивленно спросила Фантик у Ваньки. По-моему, речь шла о другом.
      Ванька, слегка надувшись, промолчал. Ему очень хотелось заявить, что ничего подобного он не воображал - но в глубине души он чувствовал, что это будет неправдой, а говорить неправду, после того, как мы заключили союз, у него язык не поворачивался.
      - Мы ведь строили догадки, почему Степанов прислал нам такие дорогие подарки, - объяснил я. - И пришли к выводу, что это неспроста. А если б мы решили, что дело нечистое - то, конечно, мы должны были бы отказаться от снегоката - если не вернуть Степанову, то, по крайней мере, убрать в чулан и больше им не пользоваться, потому что иначе мы бы чувствовали себя по уши замаранными, всякий раз, когда прикасались бы к нему. А Ваньке стало жалко снегоката, вот он и покатил бочку на нас... И абсолютно зря. Потому что Степанов - какие бы мысли у него не были - ничего дурного после министра не замышляет.
      - Откуда ты знаешь? - спросил Ванька - надо сказать, с видимым облегчением: видно, мысль о том, что от снегоката придется отказаться, исподволь угнетала его до сих пор.
      - Сопоставляю факты, - ответил я. - Наш фээсбешник, который отказался принять помощь от людей Степанова, ведь прокатился на снегокате, так? Хотя он знал, чей это подарок... Они с отцом долго беседовали наедине, так? Выходит, отец знал, что имеет в виду Степанов, присылая такие подарки, и успокоил на этот счет Михаила Дмитриевича. А ведь отец не стал бы успокаивать начальника ФСБ, если бы сам не был уверен, что все эти подарки никак не связаны с приездом министра, так? И ты ведь знаешь отца - он не будет уверенным, пока не отмерит семь раз и не убедится, что прав!
      - Да, и ведь ваш папа ответил, что эти подарки - в знак особого уважения и благодарности, когда мой папа спросил, будет он что-нибудь посылать в ответ Степанову или нет! - припомнила Фантик. - Выходит, Степанов благодарил за что-то, что уже было, а не хотел заранее расплатиться за то, что будет! Так?
      - Так, - решительно сказал Ванька. - Иначе бы отец не принял подарки... Или отправил бы Степанову в ответ что-нибудь особенное, чего Степанову ни за какие деньги не достать!
      - Разве такую штуку можно найти? - удивилась Фантик.
      - Ты не знаешь леса! - ответил я. - В диком нетронутом лесу можно найти что угодно.
      - Ага! - кивнул мой братец. - Отец однажды приволок такой кусок кривого ствола с наростами - ну точно бегун на старте! Когда отец его ошкурил, так что все изгибы волокон стали видны, а потом покрыл красивым лаком - никто поверить не мог, что это не скульптором сделано! И выражение лица, и мускулы и кроссовки - все как есть, до мельчайших подробностей!
      - А где теперь эта статуя? - с довольно большим интересом спросила Фантик.
      - Довольно долго стояла у нас в гостиной, - ответил я. - А потом её выпросил один банкир, который купил путевку и лицензию на отстрел одного лося. Отец расстался с ней довольно охотно, потому что этот бегун слишком много места занимал. А банкир был на седьмом небе! Он потом прислал нам фотографию - поставил эту статую в большом холле конференц-зала своего банка, в самом центре. И написал, что все принимают её за работу какого-нибудь знаменитого художника и спрашивают, неужели ему было по карману приобрести такую вещь - даже ему, понимаешь? А он всем отвечает, простенько этак, что по карману, и у всех лица вытягиваются... Это я к тому, что в лесу можно настоящие сокровища нарыть! В начале оврага, который раньше был руслом реки, мы нашли костяные иглы двенадцатого века, которыми шили паруса... А еще... Но если начать рассказывать - то это на несколько дней. И про старинные скиты отшельников с их могилами, и про старинные смоловарни, где швы речных судов конопатили, и про пещеры... Но, знаешь, лучше один раз увидеть, чем десять услышать. Вот приедешь летом - мы просто покажем тебе все! Сейчас много не разглядишь - все под снегом. Так сейчас давайте о другом подумаем. О том, как мы будем охранять министра.
      - Да, надо припомнить все-все странное и подозрительное, что было за последние дни! - сказал Ванька.
      И мы стали припоминать - и скоро совсем сбились и запутались. Просто обалдеть можно, сколько, оказывается, каждый день происходит странных вещей - или, по крайней мере, таких, которые без натяжки можно назвать странными и не совсем обычными. Например, следует ли считать странным, что у мамы пирожки чуть-чуть перестояли в духовке - ведь это случилось после того, как она узнала о приезде министра? Известие о его визите никак не могло выбить её из колеи - к знатным гостям мои родители привыкли. Так может отец поделился с ней чем-то таким, связанным с приездом министра и звонком Степанова, из-за чего мама начала нервничать? Или это произошло просто-напросто в запарке подготовки к празднику. В любом случае, не мешает по-хитрому расспросить маму - вдруг она проговорится?
      В общем, мы с изумлением обнаружили, что когда мы говорим "день прошел как обычно", то, по большому счету, это неверно. В каждом дне можно углядеть целые тысячи мелких странностей и необычных событий, которые делают его непохожим на любой другой. Это если брать самый заурядный день, а что уж говорить о днях, когда действительно что-то происходило - таких, как тридцать первое декабря! Да ещё со всем наворотом вокруг нынешнего Нового года!