Топа вывел нас на шоссе, и довольно долго вел по шоссе, вдоль границы заповедника, в сторону, противоположную городу и населенным местностям, все дальше и дальше от нашего дома. Меня мотало из стороны в сторону, и я уже подумывал о том, чтобы выпустить поводок и, сбавив темп, вместе с Фантиком идти по следам Топы - ведь где-то он остановится и будет нас ждать. Но тут Топа резко свернул на проселочную дорогу, на которой виднелись свежие следы шин.
      Еще две три минуты - и мы уткнулись в две машины, пустые и запертые. Дальше машины пройти не смогли, потому что по дороге давно никто не ездил и метрах в ста от шоссе её совсем занесло снегом. Я налетел животом на багажник задней машины - это был Гришкин "москвичок" - и уперся в него.
      - Топа, погоди!.. - взмолился я. - Передышка... Ждем Фантика...
      Топа остановился и оглянулся на меня. Он проявлял явное нетерпение, но вместе с тем понимал, что настаивать на продолжении преследования будет сейчас нехорошо - я, что называется, "вырубился". Вырубилась и Фантик доплетясь до машины, она просто рухнула животом на багажник, бессильно раскинув руки.
      - Не... не прижимайся щекой к металлу... - пробормотал я. Во-первых... Можешь примерзнуть... А во-вторых... Нельзя слишком резко остужаться, когда вспотел...
      - Знаю... - простонала Фантик... - Но так приятно прижаться к холодному... Ну, Топа дает...
      - Нам надо решить, что делать дальше, - прохрипел я.
      - Найти бы кого-нибудь из взрослых... - ответила Фантик. - Сами мы не справимся.
      - Ну, не знаю... - пробормотал я. - Я так понимаю, Гришкины гости свернули в лес, чтобы испытать ружья, а Гришка их нагнал. Наверно, сейчас они объясняются где-то неподалеку. Двоих Топа задержит - тем более, что Гришка будет на нашей стороне, а он мужик не слабый. Так что я отпустил бы Топу - а то вдруг они ускользнут. Если они откажутся возвращать ружья - то с двумя Гришка не справится.
      - Но ведь ружья, наверно, заряжены... - начала Фантик. - Ой, они не сделают с Гришкой ничего дурного, чтобы он не мог их выдать?
      - Тем более надо отпускать Топу ему в помощь, - сказал я. - Если Топа неожиданно выскочит на них, подстрелить его им не удастся. А он в полсекунды свалит с ног обоих воров. Тут главное, чтобы Гришка не растерялся и успел схватить ружья.
      - Может, лучше вернуться домой и позвать взрослых? - засомневалась Фантик.
      Я покачал головой.
      - Они могут смыться. Мне не верится, что они убьют Гришку, если он будет им мешать. Но вот шандарахнуть его прикладом по голове и укатить на машине они могут. И потом ищи их, свищи!
      И тут до нас донесся далекий крик:
      - На помощь!.. Помогите!..
      - Это Гришка? - встрепенулась Фантик.
      - Не могу разобрать, - ответил я. - Вообще-то, на его голос не очень похоже. Но, может, эхо искажает.
      - Помогите!.. Ау!.. - опять донеслось до нас. На этот раз мы определенно разобрали, что кричат два голоса, если не три.
      - Похоже, они все вместе попали в какую-то беду, - сказал я. Я поглядел на Топу. Пес подобрался, ощетинился, и в его горле клокотал нарастающий рык. Топа вел себя так, когда чувствовал действительно серьезную опасность или когда собирался расправиться с обидчиком. И я принял решение.
      - Вперед, Топа! - сказал я, отпуская его с поводка. - Иди, разберись, в чем дело. Только будь осторожен. Мы идем за тобой следом.
      Почувствовав свободу, Топа с признательностью взглянул на меня - и в два прыжка исчез за деревьями.
      ПИСЬМО ПЯТНАДЦАТОЕ
      МЫ ОПОЗДАЛИ!
      Нашу усталость как рукой сняло. Мы оторвались от багажника и, обнаружив, что ноги держат нас вполне нормально, припустили вдогонку Топе.
      Мы пробежали метров двадцать, когда услышали крики.
      - Прогони его!.. - орал один голос.
      - Топтыгин, охолонь! - это явно был голос Гришки. - Не суйся сам! Иди за помощью!
      - Кто-нибудь! Сюда! - раздался третий голос.
      - Семеныч! - это опять был голос Гришки. - Не ходи сюда без ружья! Отзови Топтыгина, погибнет!
      - Что там такое?.. - шепнула Фантик, крепко стискивая мою руку.
      - Понятия не имею, - растерянно ответил я. - Кто-то требует кого-то прогнать - наверно, Топу - и Гришка гонит Топтыгина, потому что боится, что пес погибнет. Но если бы Топтыгин кинулся на них, то все бы уже было кончено! А если Топа почему-то медлит - почему они в него не стреляют?.. Гришка решил, что Топтыгин с отцом - и просит отца не подходить к ним без ружья... Имеет в виду, что его гости готовы на все? Но почему они тогда позволили ему предупредить отца, а не заткнули ему рот?..
      - По-моему, голоса звучали как-то странно... - заметила Фантик. Словно сверху...
      - Мы подкрадемся и осторожно выглянем, что там такое, - сказал я. Держись за мной, а я буду держаться за стволами больших деревьев.
      Короткими перебежками, от ствола к стволу, мы подобрались к тому месту, откуда звучали голоса. И, выглянув из-за очередного ствола, мы обомлели - и замерли, как вкопанные.
      На небольшой полянке был утоптан и взрыт весь снег. Три мужика Гришка и два мне не знакомых - сидели на деревьях с разных концов поляны, забравшись повыше и цепляясь изо всех сил. Их ружья валялись в снегу. А посреди полянки стоял огромный кабан - угрюмо опустив рыло, выпятив клыки и, судя по всему, взбешенный как сто чертей. Видно, он стерег неудачливых охотников, бродя по полянке и держась так, чтобы в долю секунды настичь и поднять на клыки любого, кто рискнет спуститься с дерева - или свалится от усталости. Теперь он развернулся к Топе, а Топа - вот молодец, не зря его учили, что с кабанами связываться нельзя! - осторожно перебирая лапами, старался переместиться так, чтобы оказаться у кабана сбоку и тщательно выдерживая расстояние, чтобы всегда успеть отпрыгнуть, если кабан ринется на него. Кабан, в свою очередь, тоже медленно разворачивался, чтобы все время быть против Топы мордой со страшенными клыками. Так они и кружили друг против друга - двигаясь, как в замедленной съемке.
      Фантик вся побелела и опять стиснула мою руку - так сильно, что чуть запястье мне не сломала. Но я в тот момент этого и не почувствовал! Я лихорадочно думал, что делать.
      Кабан громко хрюкнул, а Топа гавкнул в ответ - с какой-то особенной интонацией, словно говоря зверюге: "Слушай, хватит дурака валять, незачем нам ссориться! Уходи и предоставь этих субчиков мне - я сам с ними разберусь!"
      И, кажется, кабану немного польстило, что пес взывает к его разуму, вместо того, чтобы со всей дури бросаться в драку - кабаны вообще жутко умные твари!
      Но все это я сообразил лишь потом - и как же ругал себя, что вдруг разучился понимать нашего пса! Видно, со страху разучился - ведь его речь была для меня так же понятна, как человеческая. Но тогда я прореагировал абсолютно по-идиотски - хорошо, что все обошлось, а могло быть что угодно!
      В общем мне померещилось, что этим лаем Топа предупреждал, что готовится напасть на кабана. И я отчаянно завопил:
      - Топа!..
      Пес вздрогнул. Но и кабан - тоже. Он стал щурить подслеповатые глазки и водить пятачком, принюхиваясь, с какой стороны взялись новые враги. Топа повел себя намного разумней, чем я. Вместо того, чтобы вцепиться кабану в шею, на миг - вполне достаточный для Топы - повернутую зверем, и начать отчаянную битву, он предупреждающе зарычал и на шаг отступил в нашу сторону.
      Кабан понял все правильно: этот ручной волк мог бы сейчас порвать его загривок, но не хочет, потому что для него важнее всего безопасность вон тех маленьких двуногих тварей, притаившихся за деревом. Наверно, считает их своими детенышами: у ручных волков бывают странные причуды, да оно и понятно, каких глупостей не нахватаешься, живя с людьми... Суть в том, что за своих детенышей любой зверь будет биться насмерть, а кабану вовсе не хотелось биться насмерть с таким противником. Может, он и одолеет этого ручного волка, но овчинка выделки не стоит - сам уйдет весь изодранный. За время противостояния Топе ярость кабана несколько утихла и он мог считать себя вполне удовлетворенным тем, что загнал главных врагов на деревья. Конечно, если б не вмешательство новых лиц, кабан вполне мог бы попробовать подточить одно из этих деревьев - или подождать, пока кто-нибудь из обидчиков сам свалится ему на клыки, закоченев от холода. Но чего нет, того нет. Когда у кабанов проходит приступ ярости, собственная безопасность всегда оказывается для них на первом месте.
      Осмыслив все это, кабан медленно, задом, отступил за край поляны - а там развернулся и помчался во всю прыть, с громким треском проламываясь сквозь кусты. Через пару секунд он исчез из виду, а Топа и не собирался его преследовать.
      Я облегченно перевел дух - и сидевшие на деревьях, по-моему, тоже.
      Мы с Фантиком вышли из-за ствола.
      - Молодец, Топа! - крикнул я. - Гришка, слезай, он тебя не тронет!
      - А нас? - спросил один из незнакомцев.
      - Вам придется немного подождать, пока Гришка соберет ружья, а я возьму пса на поводок, - ответил я.
      Гришка опасливо спустился с дерева.
      - Привет, Топтыгин! - несколько заискивающе проговорил он. - Не укусишь? Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!.. Даже не думал, что когда-нибудь повстречаюсь с тобой с таким удовольствием!
      Топа вильнул хвостом, хитро сощурился, рыкнул в сторону Гришки и раззявил пасть так, что было полное впечатление, будто он широко улыбается: мол, это я тебя дразню!..
      - Вот паршивец! - хихикнула Фантик. Чуть-чуть нервно хихикнула, по правде говоря: она все ещё приходила в себя после всех потрясений.
      - Уф!.. - Гришка вытер пот со лба. - Я думал, что, все, каюк нам!
      - Что здесь произошло? - поинтересовался я.
      - У них спроси, как они умудрились промазать по кабану, - Гришка с мрачным презрением кивнул на сидящих на деревьях. - Я-то лишь к концу разборки подоспел, гнался за ними по их следам. Кабан и меня решил на зубок попробовать - я уж сам не помню, как взлетел на дерево, завидев эту тварь!
      - Хотел ворованные ружья у них отобрать? - спросил я.
      - Вот именно. Как нашел эту пластинку, отвинченную с приклада, меня словно током долбануло! Вот гады, думаю, ведь под статью меня тянут! И - за ними на всех парах! Отберу, думаю, эти ружья, и твоему батяне тихо свезу... А эти горе-охотники... - он махнул рукой.
      Он подобрал ружья, а я взял Топу на поводок.
      - Теперь слезайте! - крикнул я. - Только осторожно, и убегать не вздумайте!
      - Охренеть можно! - проговорил мужик, первым рискнувший спуститься с дерева. - чтобы из такого ружья, да промазать! Я из разболтанного старья кабанов бил, а тут...
      - Это вам наука, что чужое добро впрок не идет, - назидательно заметил перевоспитавшийся Торбышев.
      - А иди ты!.. - с досадой отмахнулся второй мужик. Отмахнулся слишком резко - и Топа недовольно зарычал. Оба вора тотчас застыли как по струнке.
      - Вам ещё повезло, - сказал Гришка. - Лучше уж совсем промазать по кабану, чем легко его ранить. Тогда бы кабан на все пошел, чтобы вам отомстить, его и свора таких собак не отогнала бы!
      - Да у меня было полное впечатление, что я попал! - сказал первый мужик. - А потом гляжу - на кабане ни царапинки, и он на меня прет! Он бы точно меня задрал, если б не Сенька!
      - Ага, - второй мужик тоже не мог сдержать возбуждения. - Я близко был! Хотел подстрелить кабана, нажал на курок - осечка! Ну, как курок щелкнул, кабан на меня посмотрел. Как раз Пашке хватило времени, чтобы бросить ружье и на дерево взлететь! Кабан, не будь дурак, на меня! Я - тоже на дерево! Кабан нас сторожить уселся, а тут Гришка идет...
      - Вот дурацкая смерть была бы, если бы из-за вас меня кабан съел! - в сердцах сказал Гришка.
      - Так мы ж тебе кричали... - стал слабо оправдываться первый мужик тот, которого звали Сенькой. - Предупреждали тебя...
      - Погодите! - сказал я. Мне припомнился степановский ковер - с его охотниками, стреляющими мимо цели. - Неужели вы не видели, как пуля попала в кабана или в снег?
      - Да где там было смотреть! - ответил неудачливый стрелок. - Хотя, говорю, мне показалось сначала, что я попал...
      - Как вы стояли? - спросил я.
      - Да возле тех деревьев, на которые потом сиганули.
      - А где кабан был?
      - Вон там, - указал Пашка. - Он на прикормку вышел. Мы её специально оставляли - и накануне Нового года, и вчера.
      - Значит, пуля шла вон оттуда вон туда? - я показал рукой.
      - Верно.
      - Топа, сторожи, - сказал я, отпуская поводок. - Не двигаться!
      Мужики напряглись.
      - Слышь, парень, ты бы все-таки придержал его! А то, неровен час, кинется!..
      - Он не кинется, если вы не будете дергаться, - твердо заверил я. И поглядел на Гришку. - Гриш, ты не подержишь его две минуты? Для их спокойствия... Не бойся, он не рванет.
      Я думал, Гришка откажется. Но он, сделав глубокий вдох, нагнулся за поводком - и с глубоким выдохом выпрямился, будто из ледяной воды вынырнул.
      - После этого кабана я с Топтыгиным готов под ручку ходить!.. - сказал он. Но поводок он все равно держал с большой опаской, словно ежика в руки взял, и, конечно, тут же бросил бы поводок, если бы Топе вздумалось рвануть. Но даже это символическое сдерживание Топы несколько успокоило мужиков. Во всяком случае, они перестали таращить глаза и цепенеть как кролики.
      - Что ты хочешь? - тихо спросила Фантик, догнав меня.
      - Я вспомнил степановский ковер, - объяснил я. - Когда я его вчера разглядывал - пока секретарь его чистил - мне стала заметная ещё одна ненатуральная вещь. Все охотники на нем промахиваются. В жизни так не бывает. А ты можешь себе представить, чтобы два раза подряд подвели ружья, принадлежащие такому охотнику, как Степан Артемович?
      - Да, такое представить трудно, - признала Фантик.
      - А если вспомнить при этом, что на охоте Степан Артемович всегда рискует, потому что хочет доказать, что он - лучший охотник в мире? И что об этом знают все - включая, разумеется и мафию, которая хочет его убрать?
      Говоря это, я тщательно осматривал снег.
      - Ты хочешь сказать... - у Фантика перехватило дыхание. - Хочешь сказать, что кто-то ухитрился специально испортить ружья?
      - Скорее, смухлевал с патронами. Одно ружье дало осечку - вполне можно предположить, что в патроне не было пороха. Если б осечка произошла у министра - все бы списали потом на городской брак. Но вот второе ружье... Выстрел-то раздался как надо - то есть, с грохотом. И, судя по всему, пуля задела кабана. Если бы она просто просвистела мимо, кабан бы развернулся и убежал. Кабаны впадают в ярость только тогда, когда их больно заденет тогда они стараются отомстить, понимаешь? И охотник уверен, что попал как надо... Выходит, пуля-то в кабана попала - и ударила его ровно настолько, чтобы он озверел, но при этом ничуть не пострадал. Мы ведь видели его - на нем не было ни капли крови...
      - И что ты думаешь?
      - Мы тысячу раз читали и видели по телевизору, как в разных странах полиция стреляет резиновыми пулями во время беспорядков. Большого вреда они не приносят, но синяки набивают крутые, иногда человек и сознание теряет. Я думаю, кто-то подсунул что-то вроде такой резиновой пули... Которая выглядела как настоящая, а большого вреда причинить не могла. Надо ещё учитывать, что у кабанов чувствительность намного меньше, чем у людей. И сила жизни огромная! Если кабана не свалишь насмерть, он даже с тяжелой раной ещё долго может сражаться...
      Я тщательно перекапывал снег возле подкормки, с той стороны, откуда стрелял Сенька.
      - Ничего не могу найти! - пожаловался я. - Видно, кабан затоптал глубоко в снег, пока метался по поляне.
      - Так зачем искать? - спросила Фантик. - Ведь все остальные пули остались у охотников, так? Значит, можно их осмотреть...
      - А ведь верно! - я выпрямился. - Мужики! - окликнул я. - Где коробки с патронами?
      - В багажнике машины, - ответил Пашка. - Там же, где третье ружье.
      Я подошел к Гришке и взял поводок.
      - Пошли туда. У кого из вас ключи от машины?
      - У меня, - широко ухмыльнулся Гришка. - Они оставили ключи в замке зажигания, а я их прибрал, чтобы они удрать от меня не могли, если ружья возвращать откажутся.
      - Ах ты, падла!.. - не выдержал его друг Сенька.
      - Ага, так я и позволил бы вам под монастырь меня подвести, - возразил Гришка. - Учитывая еще, что ружья вы сперли очень ценные - я ведь знаю, кто такой Угрюмый, и понимаю, что барахла он не держит - и что следы привели бы ко мне... Кстати, и багажник их машины открывать незачем. Ружье и патроны я уже к себе переложил.
      - Скотина!.. - сквозь зубы процедил Пашка. И опасливо глянул на зарычавшего Топу.
      - Это вы скоты! - парировал Гришка. - Я бы вас на порог не пустил, если б знал, что вы меня в такую историю втянете!
      - Поехали!.. - потянул я Гришку.
      - А с этими что делать? - спросил бывший вор.
      - Пусть катятся на все четыре стороны! - сказал я. - Ты даже не представляешь, как они нам помогли... Потом объясню. Сейчас нам нужно как можно скорее вернуть ружья. Это очень важно!
      - Ладно, будем считать, что они достаточно наказаны! - усмехнулся Гришка. - Им кабан стал и судьей, и прокурором! - он покосился на Топу. Вот только, выходит, он будет позади меня сидеть? За шею не схватит?
      - Нет, что ты! - я даже возмутился.
      - Тогда пошли, - Гришка пошел с полянки в сторону шоссе, на каждом плече - по ружью.
      - Эй, ключи от машины верни! - крикнул Пашка.
      Гришка повесил ключи на ветку.
      - Заберете, когда мы отойдем! - крикнул он. - Держитесь подальше, глаза не мозольте собаке! Вас никто не выдаст - ни я, ни ребята - если не будете глупить!
      Мы почти дошли до машины, когда увидели, что два Гришкиных дружка осторожненько подошли к ветке и забрали ключи. Гришка сел за руль, мы устроились на заднем сидении - и через минуту мы уже мчались по шоссе.
      - Нагрянули ко мне на Новый год, - стал рассказывать Гришка, не поворачивая головы. - По старым делам дружки. Кабана завалить им приспичило. Мол, они по пути ко мне и подкормку подбросили, выследив перекресток кабаньих троп. Нет, говорю, это дело не для меня, в заповедник охотиться не полезу, чтобы Семеныча - отца твоего, то есть - доверие не обманывать, и вообще я болен. Что-то так поясницу прихватило, что буквально ни сесть ни встать не мог - застудил, наверно. Но, говорю, если вы леснику мой подарок свезете, то, может, он вам и разрешит зверюгу завалить. Скажите, что, мол, я за вас просил. Вывели они, значит, свою машину, погрузили на верхний багажник балясины для перил вашей лестницы на второй этаж - я ж давно говорил вам, что заменю вам балясины на новые и красивые и поехали. Как уехали с балясинами, так и вернулись. Что такое, говорю, нелады какие? Да нет, отвечают, ничего особенного, просто огромная собака, о которой ты нас предупреждал, на дороге сидит, близко подъехать не дает, а докричаться до людей мы не смогли. Ну, я Топу знаю, он ведь суров бывает, так что поверил им. Ладно, говорю, как оправлюсь, сам эти балясины отвезу. Может, оно и к лучшему - установлю заодно, - Гришка рассказывал обстоятельно, с деревенской неспешностью. - На следующий день мои голубчики опять в лес намылились. Надо, говорят, подкормку для кабанов обновить, ты, мол, не надумал охотиться? Нет, говорю. И вообще, говорю, у вас ружей нет, а свое ружье я вам не дам. Они смеются. С ружьями, мол, говорят, проблема не ахти, а прикормку мы все-таки подбросим, а там видно будет. И уехали. А сегодня с самого утра их как ветром сдуло. А мне полегчало, я встал, начал по дому прибирать. И на эту пластинку наткнулся! Что Угрюмый в заповеднике уже охотился - я знал, и понял так, что он опять приехал, а что на пластинке ему "удачной охоты" желают - так, значит, ему ружье на юбилей дарили, а эта пластинка к прикладу была привинчена! Словом, все мне стало ясно - и я рванул вдогонку за ними! Они приблизительно упоминали, в каком месте подкормку оставляли, вот я и ехал по шоссе, пока не увидел свежие следы колес, в лес, значит, уходящие... Только свою машину рядом с их машиной поставил - выстрел услышал, а потом крики... Ну, остальное вы знаете... - он задумчиво покачал головой. - Это ты прав, Борька, что решил их не выдавать. Так они тише воды ниже травы сидеть будут, а если б мы их в милицию сдали, то или они сами, или другие дружки мне бы потом отомстили. Впрочем, все равно надо будет Семенычу все рассказать, пусть он решает, сдавать их или нет. Хотя, я думаю, он с нами согласится - он ведь понимает, что мне потом могут крепко насолить в отместку! А теперь вы рассказывайте, что и как, почему такая спешка.
      - Министра хотят убить, - сказал я. - Он с мафией сцепился. Вот и отсиживается пока что в нашем заповеднике. Втайне, понимаешь?
      - Теперь понятно, почему милиция до сих пор ко мне не пожаловала, хмыкнул Гришка. - Ведь они из-за любой кражи ко мне бегут. А тут, значит, втихую расследование проводят, чтобы лишний слух не пошел, что министр в наших краях. Так?
      - Наверно, так, - согласился я. - А теперь скажи мне, ты можешь себе представить, чтобы у такого охотника, как министр, ружья два раза подряд сбой давали - одно промазало, второе вообще осеклось?
      - Фью!.. - Гришка присвистнул. - По-твоему, кто-то специально мог подпортить?
      - И учти ещё одну вещь, - сказал я. - Угрюмый любит быть на точке один, чтобы на него кабана выгоняли, а он укладывал зверя точным выстрелом. Никому не позволяет близко находиться, чтобы подстраховать на всякий случай! Поэтому если бы у министра ружье сбой дало - рядом не было бы напарника, чтобы хоть на несколько секунд отвлечь кабана и дать министру время забраться на дерево! Все знают, что министр любит рисковать - и, если с ружьями и патронами что-то сделали сознательно, то вариант выбрали почти беспроигрышный!
      - Выходит, если б мои дружки не сперли ружья, министр уже был бы мертв? - несколько ошалело спросил Гришка. - Ты, случаем, не присочиняешь?
      - Нисколько. Вот приедем - можешь у отца спросить. Он тебе подтвердит, что все очень серьезно. Конечно, надо патроны и ружья осмотреть. Но если с ними что-то не так - то, получается, твои дружки министра спасли! Ведь иначе бы он ещё вчера потребовал организовать ему охоту!
      - Тогда им памятник ставить надо, при всей их дури! - сказал Гришка.
      Мы уже свернули на лесную дорогу к дому.
      - Вот здесь машина министра съехала в кювет, - показал я. - Пока ездили за досками и рядом с машиной никого не было, они и вскрыли багажник. Если б они оказались здесь на пятнадцать минут раньше или позже - то ничего бы не произошло!
      - Ясненько! - кивнул Гришка. - Вот ведь правильно говорят: "Что Бог ни делает - все к лучшему!"
      Мы въехали во двор, и я с удивлением увидел, что машины министра нет на месте.
      - Странно, куда она могла деться? - пробормотал я.
      Но времени размышлять у нас не было. Отец - видимо, завидев Гришкину машину в окно - уже вышел на крыльцо.
      - Папа! - я выскочил к нему. - Мы с Гришкой нашли ружья! Но это ещё не все!..
      - Догадываюсь!.. - ответил отец. У него лицо просветлело - похоже, у него камень с души упал, когда он услышал, что треклятые ружья отыскались.
      - Ты не понимаешь! - возбужденно проговорил я. - Ружья и патроны кем-то испорчены - и, кажется, намеренно! Из них нельзя убить кабана! Если бы министр пошел с ними охотиться - он бы погиб!
      Отец схватил меня за плечи и встряхнул.
      - Что за чушь ты городишь?
      - Это вовсе не чушь! - возмутился я. - Мы сами видели, как это было!
      - Точно, мы видели, как они на деревьях сидели, - вмешалась Фантик.
      - Если бы Топтыгин кабана не отогнал, то всем пришлось бы плохо, поддержал нас Гришка, выбравшийся из машины и тоже подошедший к крыльцу.
      Несмотря на всю бессвязность этих объяснений, отец основное понял.
      - Ладно! - сказал он. - Прежде всего можно министра обрадовать, что ружья нашлись, а с остальным потом разберемся... Юрий! - окликнул он охранника, выглянувшего из баньки на поднятый нами шум. Только сейчас мы заметили, что над банькой вьется дымок - видно, министр опять решил попариться. - Скажи Степану Артемовичу, что ружья нашлись!
      - В одну секунду! - откликнулся полковник. Его голос прямо-таки зазвенел от восторга. - Влад! - на ходу оглянувшись, крикнул он. - Ружья нашлись! - и через секунду он ушел в доме министра.
      Взволнованный Влад выскочил из бани.
      - Ну, слава Богу! - сказал он. - Вроде, наши головы на плечах останутся... Как вы их нашли? - спросил он у отца.
      - Григорий привез, - отец кивнул на Торбышева. - Прошу любить и жаловать. Перевоспитанный вор высшей квалификации. Думаю, в свое время он и Багдадскому вору нос бы утер!
      Гришка, вообще-то, не любил, когда поминали его воровское прошлое, но тут он прямо расцвел - видно, шутливо преувеличенные похвалы отца все-таки приятно пощекотали его тщеславие.
      - Так это вы ружья увели? - Спросил Влад, созерцая Гришку с хмурым подозрением.
      - Наоборот! - сказал отец. - Он выследил воров и элегантно изъял у них ружья. По моему поручению. Я решил, что лучше действовать неофициально чтобы меньше было трезвона, что министр сейчас в заповеднике. А так он ни-ни!
      Отец подмигнул Гришке, и тот понял: не надо делать круглые глаза на эту версию событий, которую срочно сочинил отец. Эта версия - действительно самая лучшая, и надежно оградит Гришку от всех неприятностей.
      - И вообще, если бы я ружья увел, я бы замок не взламывал, а отпер бы его так изящно, что вы бы долго ничего не заметили! - сказал Гришка, поддерживая игру отца.
      Влад расхохотался.
      - Вот что значит местная специфика! - сказал он. - Думаю, это повеселит Степана Артемовича... Что такое? - он в испуге поглядел на Юрия, который выскочил из дома бледный как смерть.
      - Министра нигде нет! - объявил полковник.
      - Разве он не уехал на машине? - удивился я.
      - Нет, - ответил Влад. - Он велел нам готовить баньку, а поскольку секретарь при слове "банька" скис, Степан Артемович сжалился над ним и отправил в город, отослать почту. Секретарь уехал один!
      - Погодите... - вмешалась Фантик. - Давайте спросим у Ваньки! Он ведь хотел вести наблюдение в бинокль, может, он видел, куда вышел министр!
      - Если он что-нибудь видел... - Юрий, не договорив, устремился в наш дом.
      - Что такое? - привлеченные шумом, на крыльцо вышли наши мамы и дядя Сережа.
      - Ружья нашлись - зато министр пропал! - ответил я, проносясь мимо них вслед за отцом и охранниками. Все потянулись назад в дом, а напоследок втиснулись Фантик и Гришка.
      Я взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и оказался в нашей комнате почти одновременно со взрослыми.
      Ванька сидел у окна. Он оторвал бинокль от глаз, когда в комнату ввалилась целая толпа.
      - Иван! - сказал отец. - Ты не знаешь, куда делся министр?
      - Как куда? - удивился Ванька. - Уехал.
      - Уехал на машине? - севшим голосом спросил полковник.
      - Ну да! Сначала вышел секретарь и сел за руль, а потом министр выскочил из дому, оглянулся, быстро забрался в машину и они отъехали! У меня ещё мелькнула мыслишка, что он хочет куда-то прокатиться втайне от вас, но я решил, что это не мое дело.
      - Неужели он поехал сам искать ружья?.. - пробормотал Влад. - Ведь это...
      - Наверно, поехал, - сказал Ванька. - Он получил какую-то записку, которую сжег в камине, а потом заторопился и о чем-то говорил с секретарем. Наверно, с него потребовали выкуп за ружья!
      - Но как с него могли потребовать выкуп за ружья, если ружья уже у нас?.. - растерянно сказал я.
      Полковник Юрий безнадежно махнул рукой.
      - Вот, значит, как они его выманили! О, Господи, если бы вы привезли ружья на полчаса раньше! Министр не попался бы в эту ловушку!..
      Я почувствовал холодное отчаяние. Если бы знать, что каждая минута на счету!.. Но нет, это бы ничего не изменило! Мы бы все равно опоздали считай, безнадежно!
      ПИСЬМО ШЕСТНАДЦАТОЕ
      НАПЕРЕГОНКИ СО ВРЕМЕНЕМ
      Удар для всех оказался очень силен, а для охранников, надо думать, вообще нокаутирующий. Но они, как настоящие профессионалы, сумели его выдержать и не медля взялись за дело, даже не подумав опускать руки.
      Полковник вытащил мобильный телефон.
      - Алло, Михаил? У нас сбежал министр... Да, и, по всей видимости едет прямо в ловушку... С ним секретарь, но секретарь, как ты понимаешь, не защита. Сигнал всем постам ГАИ - задержать машину министра, если завидят. Всем патрулям в городе смотреть в оба! Словом, ты знаешь, что делать!.. он отключился от связи и сумрачно поглядел на нас. - Все. Сейчас на ноги будут подняты все, кто возможно, по всей округе. А мы попытаемся разобраться в том, что произошло здесь, - он присел перед Ванькой на корточки. - Ты можешь мне рассказать в подробностях, что ты видел? Ты видел, как министр получил письмо?
      - Я не видел, как он его получил. Я видел, как он заходит в комнату, распечатывает письмо и читает. Он так подпрыгнул - даже кофе пролил!
      - То есть, он нашел письмо, которое ему каким-то образом подкинули?
      - Наверно, - Ванька пожал плечами. - Я не знаю. Я рассказываю то, что видел. Вот министр заходит в комнату. Конверт держит в руке. Садится на диванчик, вскрывает конверт, начинает читать письмо, держа его вот так, Ванька изобразил человека, читающего письмо на расстоянии вытянутой руки. Другую руку протягивает за кофейником. Берет кофейник, приподнимает, и тут вздрагивает так, что кофе выплескивается на столик - ну, на этот, на колесиках. Кофе расплескивается по столику. Министр даже растерялся и промокнул кофе письмом, потом спохватился, скомкал письмо и конверт и швырнул их в камин. В камине горел сильный огонь, и письмо сразу вспыхнуло, хоть и вымокло в кофе, только дыма от него пошло побольше, чем от всего другого. Потом министр позвал секретаря и стал с ним о чем-то говорить. Потом он с вами поговорил, вы пошли затапливать баню, а секретарь стал возиться с машиной. Министр ушел куда-то вглубь дома, а потом появился уже одетым. Наверно, через полчаса. Ну, может, минут через сорок.