3 октября

Харри Файнман стоял на корме, распутывая леску спиннинга. Лодку понемногу сносило неспешным течением реки. Артур бросил якорь в дюжине ярдов к югу от раскидистой сосны с искривлённым стволом. Здесь была глубокая впадина, издавна привлекавшая местных рыбаков. Марти играл с мелкой рыбёшкой, предназначенной для наживки, и то и дело открывал картонные коробки, наполненные землёй и червями. Солнце являло собой ослепительно-яркий круг на фоне прозрачных высоких облаков. Воздух пах рекой, сочной зеленью и прохладой первых дней осени. В тихой заводи оранжевые и коричневые листья собрались в колышущийся на волнах ковёр.

— Мне тоже насадить приманку на крючок? — спросил Марти.

— Таковы правила игры, — ответил Харри Файнман.

Коренастый, мускулистый, он уступал Артуру в росте. Преждевременно поседев, он начал лысеть, но, тем не менее, воротник его чёрной кожаной куртки закрывали не успевшие поредеть волосы. Добродушное выражение мясистого лица сочеталось с пронзительным взглядом маленьких глаз, прятавшихся под густыми тёмными бровями. Он энергично смотал нейлоновую леску и закрепил удочку рядом с банкой с наживкой и коробкой, полной рыболовных снастей.

— Считай, что ты поймал рыбу, только тогда, когда все подготовил для этого сам.

Увидев растерянное лицо Марти, Артур подмигнул сыну.

— Червячкам будет больно, — прошептал Марти.

— Не знаю, способны ли они ощущать боль, — задумчиво проговорил Харри. — Может, и способны. Но это в порядке вещей.

— Это в порядке вещей, папа? — переспросил Марти.

— Думаю, да.

За всё время их жизни у реки Артур впервые взял Марти на рыбалку.

— Твой папа хочет облегчить тебе жизнь, малыш. А я — нет. Ловить рыбу — серьёзное дело. Целый ритуал.

Марти уже слыхал кое-что о ритуалах.

— Значит, надо вести себя по правилам, и тогда мы не будем чувствовать вину.

— Так и есть, — подтвердил Харри.

Взгляд Марти стал отсутствующим — он явно вынашивал очередную идею.

— Пегги выходит замуж… Этого требует ритуал, потому что они собираются заниматься любовью, правда? Иначе они бы чувствовали себя виноватыми?

Утром Франсин и Мартину предстояла поездка в Юджин на свадьбу родственницы. Артур собирался отправиться с ними, но появились более важные дела.

Артур посмотрел на сына.

— Ты заходишь слишком далеко в своих рассуждениях.

— Он твой сын, старик.

— Заключение брака — праздник. Это ритуал, но очень радостный. Совсем не такой, как насаживание червя на крючок.

Харри усмехнулся.

— В наши дни никто не чувствует вину, занимаясь любовью.

Марти удовлетворённо кивнул и взял из рук отца леску с крючком. Артур осторожно подцепил червя из картонки и протянул сыну.

— Сверни его в кольцо и насади на крючок несколько раз.

Марти фыркнул, следуя указанию.

— У червей жёлтая кровь, — заметил он. — Хлюпает.

Они безуспешно рыбачили в течение часа. К половине десятого Мартин уже мечтал убрать удочку и съесть бутерброд.

— Согласен. Руки чистые? — спросил Артур. — Смой соус из червей.

— Фр-р-р. — Марти почти коснулся воды лицом, пытаясь опустить руки поглубже в воду.

Харри откинулся назад и сжал удочку коленями. Он закинул руки за голову и широко улыбнулся.

— Мы не занимались этим годами.

— Я не слишком скучаю без рыбалки, — бросил Артур.

— Ах ты, неженка!

— Папа — не неженка! — крикнул Марти.

— Заступись, сынок! — подбодрил его Артур.

— Ловить рыбу — скверное дело!

— Яблоко от яблони недалеко падает, — подытожил Файнман.

Поля шляпы свисали ему на лицо и закрывали глаза. Неожиданно Артуру вспомнился сон, в котором голова друга представлялась ему луной, и вздрогнул. Поднялся прохладный сырой ветер и завёл прекрасную скорбную песню.

Марти рассеянно жевал бутерброд.

4 октября

Сосны подступали к дому так близко, что их можно было принять за рисунок на оконных занавесках. А за ними открывался великолепный вид: излучина тихой, поросшей зеленью реки. С запада надвигались белые, темнеющие к горизонту облака.

Сидя на кухне среди медных горшков и мисок, Артур разбил яйца в сковороду, греющуюся на огне.

— Мы знаем друг друга уже тридцать лет, — сказал он, раскладывая омлет с колбасой на тарелки. Одну из них он поставил на тяжёлый дубовый стол перед другом. — Но редко видимся.

— Именно поэтому мы так долго остаёмся друзьями. — Харри трижды постучал вилкой по столу. — Из-за этого воздуха я так голоден, будто в последний раз ел тоже тридцать лет назад. Что за чудное место!

— Ты убиваешь во мне сентиментальность, — заметил Артур, выходя за кувшином апельсинового сока.

— Колбаса?..

— Еврейское национальное блюдо.

— Господи, благослови!

И Харри набросился на жёлтую взбитую массу, лежащую перед ним на керамической тарелке. Артур уселся напротив.

— Как ты можешь здесь работать? Я предпочитаю железобетонные клетушки. Они помогают собраться с мыслями.

— Зато ты хорошо спал.

— Хорошо ли, плохо ли я сплю — всегда храплю.

Артур улыбнулся.

— А ещё считаешь себя любителем природы, рыбаком. — Он отрезал кусочек колбасы и поднёс его ко рту. — В промежутках между консультациями и занятиями я собрался было написать книгу об администрации Хемптона, но так и не приступил к первой главе. Не знаю, как описать всё, что случилось. Мы стали свидетелями чудесной трагикомедии, не правда ли?

— Хемптон больше доверял науке, чем любой другой президент со времён… со времён…

— Надеюсь, что Крокермен…

— Что за имя для президента!

— … Окажется не так плох. Я пригласил тебя отчасти из-за него.

Харри вопросительно поднял кустистую бровь. Друзья представляли собой пару, достойную классической комедии: высокий, слегка сутулящийся, обычно лохматый Артур и Харри, невысокий крепыш, едва ли не толстяк, с залысиной на лбу и дружелюбным выражением лица, несколько старившим его.

— Я так и сказал Итаке.

Итака, красивая, идеально сложенная супруга Хаврри, которую Артур давно не видел, была на десять лет старше мужа.

— Что ты сказал Итаке?

— То, что, судя по твоему тону, у тебя есть для меня дело.

Артур кивнул.

— Есть. Отдел возобновляет работу. До некоторой степени.

— Крокермен возрождает Отдел Космических Связей?!

— Не совсем так.

Артур считал Отдел Космических Связей — ОКС — своей лебединой песней в Вашингтоне. В течение трёх лет он занимал пост научного консультанта и секретаря ОКС в администрации Хемптона, назначившего его на эту должность после несчастного случая в Аресибо в 1992 году. Инцидент оказался ложной тревогой, но, тем не менее, Хемптон не отпустил Гордона. В 1994 году в Мехико-Сити глава правительства погиб от руки убийцы. Вице-президент Уильям Крокермен срочно принял присягу в Нью-Мексико и тут же отправился в Белый Дом, где, словно подружая собственный герб, заменил большинство членов кабинета. Три месяца спустя вновь назначенный начальник штаба Ирвин Шварц вызвал к себе Артура: «Хватит с нас маленьких зелёных человечков, хватит уже судов, пропавших в Бермудском треугольнике… Можете быть свободны, мистер Гордон».

— Он что, собирается предложить тебе место консультанта по науке, — спросил Харри, — и вышвырнуть этого идиота Роттерджека?

Артур покачал головой, усмехаясь.

— Он хочет создать отдел для выполнения особых поручений президента.

— Австралия. — Харри многозначительно кивнул. Он отставил стакан с апельсиновым соком, не сделав ни глотка. Напрягшись, как струна, он не спускал невидящего взора с солонки и перечницы, стоящих на середине стола. — Большая пустыня Виктория.

Артур не удивился.

— Что ты о ней знаешь? — спросил он.

— Я знаю, что гора открыта искателями опала и что её не должно быть на этом месте. Я знаю, что она фактически повторяет Айерз-Рок.

— В последнем ты ошибаешься. Некоторые различия есть. Но в главном ты прав. Гора появилась недавно, и её не должно там быть.

Артур с облегчением понял, что друг находится в неведении относительно аналогичной истории, происшедшей гораздо ближе к дому.

— А при чём тут мы?

— В конце концов, Австралия попросила совета. Через три дня премьер-министр собирается выступить с докладом перед общественностью. На него давят со всех сторон.

— Тоже маленькие зелёные человечки?

— Я не могу даже прокомментировать твой вопрос, пока ты не ответишь на мой.

— Спрашивай.

Харри ждал, все ещё напряжённо выпрямившись.

— Президент назначил меня ответственным за группу гражданских учёных. Мы сотрудничаем с военными и с государственными органами. Мой первый выбор пал на тебя.

— Я биохимик. Значит…

Артур медленно покачал головой.

— Послушай, Харри. Ты нужен мне как биохимик и как заместитель. Я уговариваю геолога Уоррена из Кент-Стейта и физика Абанте из Малибу. Они согласились, но им ещё нужно пройти политическую аттестацию.

— Ты считаешь, что я выдержу проверку на политическую благонадёжность у Крокермена?

— Выдержишь, если я буду настаивать. А я буду.

— Тебе нужен биохимик… действительно?

— Ходят такие слухи, — ответил Артур, широко улыбнувшись.

— Это было бы прекрасно. — Харри отодвинулся от стола вместе со стулом. Он съел только половину порции. — Старые друзья опять работают бок о бок. Итака не будет против. Чёрт возьми, даже если… Но…

— Такого шанса больше не будет, — сказал Артур, подчёркивая каждое слово. Могло показаться, что он пытается вдолбить важное понятие в голову бестолкового студента.

Харри наморщил лоб.

— А Дапрес из Кингз-колледжа?

— Я связался с ним. Он пока не дал ответа. Вполне возможно, что иностранцы не смогут войти в группу.

— Я бы, не задумываясь, принял предложение, — сказал Харри. Артур заметил, что глаза друга покраснели. Файнман чуть не плакал. — Но тебе нужен кто-нибудь понадёжней.

— Что ты имеешь в виду?

Харри смотрел в окно, то сжимая, то отпуская вилку.

— Я и Итаке сообщил всего лишь три недели назад.

С лица Артура мгновенно исчезло выражение радостного возбуждения, владевшего им всего лишь секунду назад.

— О чём?

— Хроническая лейкемия. Моя болезнь. Она поймала меня.

Артур дважды моргнул. Харри смотрел мимо него.

— Дело плохо. Через несколько месяцев вся моя жизнь будет уходить на борьбу с недугом. Я превращусь в обузу.

— В последней стадии? — спросил Артур.

— Врачи обнадёживают. Но я читал, что…

Его передёрнуло.

— Новые средства лечения…

— Многообещающие. Но ты должен понимать… — Харри перевёл ясный взгляд на Артура. — Итак, эта штуковина размером с Айерз-Рок — как давно она появилась?

— Не более шести месяцев. Разведывательные спутники делали съёмку местности полгода назад, и так ничего не было.

Харри весело улыбнулся.

— Чудесно. На самом деле чудесно. Что же это такое?

— Обломки Европы? — рассеянно предположил Артур. Он так и не смог посмотреть другу в глаза.

Харри громко рассмеялся и бросил салфетку на стол.

— Я не собираюсь тосковать и стенать. По крайней мере, решая твою проблему.

Горло у Артура сжалось. Он фактически вырос с Харри. Они знакомы тридцать лет. И теперь его друг — перед лицом смерти.

Артур прокашлялся.

— Мы станем мудрее, решив её, Харри. Все человечество. Я очень нуждаюсь в тебе.

— А ты можешь взять на работу потенциального инвалида?

Наконец их глаза встретились, и на этот раз Артур не отвёл взгляд. Он с усилием расправил плечи.

— Ты выкарабкаешься, Харри.

— Скажи ещё о воле к жизни.

— Присоединяйся к нам.

Харри потёр указательным пальцем глаза.

— А поездки? То есть, много…

— Только на первых порах, а потом ты можешь оставаться в Лос-Анджелесе, если пожелаешь.

— Это будет необходимо. Я прохожу курс лечения в Калифорнийском университете.

Артур протянул руку.

— Ты вылечишься.

— И тогда, может статься, будет не так страшно. — Харри крепко сжал руку Артура.

— Что?

— Умирать. Как славно было бы увидеть… Говоришь, маленькие зелёные человечки?

— Так ты с нами?

— Ты и сам знаешь.

— В таком случае, я нарисую более полную картину. На этот раз — не Австралия. Речь пойдёт о пустыне Мохаве, точнее — о Долине Смерти. Где-то между курортом Фернис-Крик и городком под названием Шошоне. Гора напоминает конус потухшего вулкана. Она новая. Раньше её никто не видел.

Улыбка не покидала лица Харри.

— Чудесно!

— Ах да, там ещё есть неопознанное живое существо.

— Где?

— В данный момент, на военно-воздушной базе в Ванденберге.

Харри возвёл глаза к потолку и поднял обе руки. Из глаз его текли слезы.

— Благодарю тебя, Господи!

«Уорлднет» США, «Эртпалс», 5 октября 1996 года.

Сегодня в мире царит почти полное спокойствие. Ни землетрясений, ни тайфунов, ни ураганов… Мы могли бы назвать уходящий день ясным и тихим, если бы не ранний снегопад на северо-востоке Соединённых Штатов, не прекратившийся до сих пор дождь над северо-западной частью Тихого океана, и признаки возвращения печально известного «Эль Ниньо» на юг. Накануне длительного засушливого периода жителям Австралии предстоит противостояние и этому стихийному бедствию.

Когда Тревор Хикс сообщил Терхьюн, своему агенту по рекламе, что утром он будет давать интервью «Кей-Джи-Би», она хихикнула и заметила: «Викки не смирится с твоим предательством». Викки Джаксон работала редактором в «Кнопфе».

— Предупреди её, что будет частотная модуляция, Шелли. Я собираюсь втиснуться между передачей о сёрфинге и утренними новостями.

— Разве «Кей-Джи-Би» занимается обзорами соревнований по сёрфингу?

— Послушай, загляни в свой список станций, — посоветовал Тревор, обидевшись. — Это не моя забота.

— Хорошо. Дай-ка я посмотрю… «Кей-Джи-Би» — короткие частоты. Ты прав. Время утверждено?

— Директор программы даёт десять-пятнадцать минут, но, будь уверена, хватит и тридцати секунд.

— По крайней мере, представишься любителям сёрфинга. Не исключено, что они ничего не слышали о тебе.

— Если моё имя им неизвестно, но не потому ли, что ты плохо работаешь? — Хикс постарался, чтобы его тон был ироничным. Он и вправду устал. В конце концов, Хиксу уже шестьдесят восемь, и хотя он сохранил здоровье и бодрость, ему больше не по силам такое напряжённое расписание работы. Лет десять назад он справился бы со всем этим на бегу.

— Ну, полно, полно. Записываю: завтра у тебя утреннее выступление по этому каналу.

— Да, завтра утром. Как будто невозможно пустить запись…

— Не говори глупостей, — строго заметила Шелли, но Тревор вряд ли нуждался в её увещеваниях.