Уже в следующее мгновение Кашимо с облегчением перевел дух: сила воли, очевидно, одержала полный триумф во внутренней борьбе, терзавшей Чарли Чена, и лицо инспектора осветила широкая искренняя улыбка.
      — Ты не должен сердиться на меня, сынок, за первоначальное желание как можно скорее выкинуть тебя за борт. Просто у меня перед глазами слишком живо возникла вчерашняя сцена в суде. И я подумал, что второй такой сцены мне уже не перенести. Особенно если она разыграется на глазах у сотен туристов со всего света. Поэтому ты уж постарайся, чтобы этого не произошло, сынок, ладно?
      — Я понял, учитель!
      — А раз понял, то будем считать, что здесь мы заняты одним делом. Было бы неразумно отказываться от помощи человека, который сочетает талант к обыскам с талантом столь бесшумно подкрадываться!
      — Просто вы очень задумались, учитель.
      В осветившемся прямоугольнике двери возникла фигура пассажирского помощника.
      — Инспектор Чен, я сдержал слово: лучшая из свободных кают в полном вашем распоряжении, так что можете брать чемодан и… — взгляд его остановился на Кашимо. — А… А это кто?
      — Позвольте представить вам мистера Кашимо, сотрудника комиссариата полиции. Один из самых способных наших людей. Я надеюсь, что у вас найдется местечко и ему? Его подключили к операции в последний момент.
      — Подключили к операции? — озадачился помощник. — Так он тоже плывет в качестве пассажира?
      — Мистер Кашимо специализируется на негласных ревизиях, — внушительно произнес Чарли, — поэтому будет лучше, если мы дадим ему возможность действовать самостоятельно, — ну, скажем, предоставив ему временную работу уборщика кают, стюарда, рассыльного, на худой конец. В отличие от меня он будет действовать инкогнито.
      — Прекрасно! — лицо помощника просветлело. — На «Артуре» действительно не хватает уборщика в палубных каютах первого класса, так как он списался у вас на берег. Проблем с работой, таким образом, не будет.
      — А у вас не будет проблем с мистером Кашимо, — заверил его Чарли. — Работа всегда была у него на первом месте. Ночевать он пока может у меня в каюте.
      — Я предупрежу старшего стюарда, утром он познакомит вас с вашими обязанностями на судне. Главное, чтобы они не вступили в противоречие с вашими, так сказать, профессиональными обязанностями. Понимая всю сложность вашего задания, я все же не могу допустить, чтобы ваши э-ээ… ревизии вызвали какие-либо скандалы. Этого компания не может себе позволить.
      — Скандалов не будет, — успокоил его Чарли, хотя про себя он вовсе не был в этом так уж уверен.
      Проводив инспектора и Кашимо в каюту, помощник добавил, что капитан просил инспектора утром зайти к нему, и удалился.
      Каюта оказалась просторной и уютной. Чарли подумал, что в таком месте, должно быть, хорошо думается. Именно этим ему и предстоит заниматься в ближайшие шесть суток.
      — Я скоро вернусь, — сказал он Кашимо и вышел.
      Поднявшись по пустынным трапам на верхний мостик, он постучал в радиорубку. Через несколько минут с «Президента Артура» в адрес комиссариата полиции ушла радиограмма:

      «Если вас огорчит отсутствие Кашимо, то знайте, что его присутствие радует меня.»

      — Ну вот, я сообщил шефу, что ты присоединился к операции, — сказал он Кашимо, вернувшись в каюту. — Все устроилось наилучшим образом: тебе не придется платить за билет, а мне не придется ломать себе голову над одним деликатным вопросом.
      — Над каким, учитель? — живо заинтересовался практикант.
      — Оставим его на завтра.
      — Значит, сегодня можно спать, — обрадовался Кашимо.
      Чарли одолжил ему одну из двух своих пижам, в глубинах которой щуплый практикант превратился в совершеннейшего невидимку.
      — У меня такое чувство, словно эта пижама ходит сама собой, — заметил Чен при виде Кашимо, направляющегося из ванной к дивану.
      — Мне все равно, в чем я сплю, учитель, — возразил Кашимо и, пожелав инспектору доброй ночи, мгновенно доказал справедливость своего утверждения на деле.
      Чен включил настольную лампу, разложил на столе содержимое папки Даффа и приступил к внимательному чтению. В его воображении, словно в некоем прокручиваемом в обратную сторону фильме, вновь возникли улочки Бомбея, отели средиземноморской Ривьеры, окутанный туманом Лондон. Обо всем этом он уже слышал от своего друга — но друга в равной степени интересовали все члены группы Лофтона, а Чарли Чена — только один из них.
      — Росс… — прошептал он, закончив чтение. — Все время где-то на третьем плане, спокойно хромает себе по всем этим листкам, донесениям и письмам… Похоже, что у Скотленд Ярда он не вызвал каких-то особых подозрений. Да и у меня тоже — если бы не Кашимо… Что ж, практикант, придется нам с тобой заняться этим специалистом по лесному делу.
      В ответ Кашимо громко всхрапнул и окончательно исчез в недрах необъятной пижамы своего учителя.
      Утром инспектор разбудил своего нежданного сотрудника ровно в половине седьмого. Судя по превосходному настроению, Кашимо видел только счастливые сны. Перед тем, как отправить его на инструктаж к старшему стюарду, Чарли посвятил практиканта в суть «деликатного вопроса».
      — Мне нужен ключ от сейфа, Кашимо. С номером 3260. Если он уже не на дне океана, то он в каюте у одного из этих людей, — инспектор вручил Кашимо список мужской части группы Лофтона, — но учти, что излишнее рвение в поисках может нам только навредить. Поэтому лучше не торопись и проявляй свои способности лишь тогда, когда ты будешь уверен в полной безопасности. Все результаты своих поисков будешь сообщать мне только здесь, после работы, — о нашем с тобой сотрудничестве пока никто не должен знать.
      — Понял вас, учитель, — коротко ответил практикант и вышел.
      День обещал быть чудесным. Сквозь открытые иллюминаторы в каюту врывался напоенный солью бриз, на небе не было ни облачка, покрытое солнечной рябью море то тут, то там перечеркивалось сияющими молниями летучих рыб. Когда Чарли закончил бритье, в дверь постучали, и рассыльный передал ему только что полученную на мостике радиограмму:

      «Операция прошла успешно, самочувствие пациента хорошее, примите искренние соболезнования всего комиссариата по поводу Кашимо».

      Чарли усмехнулся и в превосходном настроении вышел на кормовую палубу. Несмотря на ранний час он встретил там двух пассажиров, очевидно, совершавших свой утренний моцион. Это была Памела Поттер и Марк Кеннавэй. При виде инспектора глаза девушки широко раскрылись.
      — Мистер Чен?! Что вы здесь делаете?
      — То же, что и вы — наслаждаюсь прекрасной погодой!
      — Я не подозревала, что вы тоже отправитесь в Сан-Франциско…
      — Я тоже не подозревал об этом до вчерашнего вечера, когда мне внезапно пришлось заменить инспектора Даффа.
      — Заменить? — Девушка вздрогнула. — Вы имеете в виду, что его…
      — Всего лишь ранили, мисс Поттер. Но он жив и поправляется, — в нескольких словах Чарли изложил последовательность вечерних событий.
      — Неужели у этого никогда не будет конца? — со страхом прошептала девушка.
      — То, что однажды началось, обязательно однажды кончится, — спокойно ответил Чарли. — Мне только жаль, что вчерашний вечер, который так хорошо начался, завершился так трагически.
      — Да, я как раз рассказывала Марку о вашем доме и о вашей замечательной семье. Пусть завидует, что его не пригласили — у них в Бостоне все просто помешаны на аристократических приемах!
      — О, я бы считал для себя величайшей честью видеть в своем доме мистера Кеннавэя! Я с удовольствием порасспросил бы его о Бостоне, в котором, увы, никогда не бывал, и о котором слышал множество лестных отзывов. Но не буду мешать вам продолжать утренний променад. Поскольку мой друг представил меня всем вам вчера, если можно так выразиться, в официальном качестве, то думаю, что нет смысла скрывать от членов вашей группы цель моего пребывания на «Президенте Артуре». Я полагаю, что будет уместным сообща поговорить со всеми об этой цели и о том, что произошло вчера вечером.
      — Всюду одно и то же, — хмыкнул Марк. — На протяжении всего пути нас собирают, допрашивают, отпускают, а затем все в том же порядке повторяется в очередной гостинице сначала… Но с вами, я думаю, все встретятся с удовольствием: по крайней мере новое лицо.
      — Благодарю вас, — поклонился Чен. — Хотя я подключаюсь к следствию в последний момент, и к тому же столь необычным способом, но у нас в Китае есть старинная поговорка: «Черепаха, которая вползает через заднюю дверь, попадает к столу первой».
      — Быть может, в виде супа? — предположил Марк.
      — Старинные поговорки следует понимать только в их философском смысле, — рассмеялся инспектор, — а пока что самое время заняться исследованием здешней кухни в самом прямом кулинарном смысле. До встречи после завтрака!
      Судовая кухня пришлась Чарли вполне по вкусу — как в части качества, так и в части количества блюд. После обильного завтрака он направился к выходу из ресторана, задержавшись у крайнего столика, за которым сидел доктор Лофтон.
      — Доброе утро, уважаемый доктор! Могу я надеяться, что вы еще не успели меня забыть?
      Мало кто мог смотреть на улыбающегося Чарли Чена без ответной улыбки, но, очевидно, доктор Лофтон принадлежал именно к таким исключениям.
      — Вы, кажется, из полиции?
      — Да. Инспектор Чен из полиции города Гонолулу. Позвольте присесть на минутку за ваш столик?
      — Прошу, — буркнул Лофтон. — Только не упрекайте меня в отсутствии энтузиазма по поводу нашей встречи. Беседами с полицией я уже сыт по горло. Вы путешествуете вместе с инспектором Даффом, как я догадываюсь?
      — Вы не знаете о том, что с ним произошло вчера вечером?
      — А откуда бы я мог об этом знать? Под моей опекой целая дюжина людей, которые занимают все мое время и платят мне за это. Поэтому на разные сплетни и слухи у меня не остается ни минуты. И что же стряслось с вашим приятелем? Тоже был убит?
      — Еще нет. — Не отрывая взгляда от лица доктора, Чен сообщил ему о покушении на Даффа. На бородатой физиономии Лофтона он не увидел и тени сочувствия.
      — Значит, теперь он надолго успокоится, — хладнокровно констатировал Лофтон, когда Чарли кончил. — И что дальше?
      — Дальше продолжать буду я, — твердо ответил Чарли.
      — Вы?! — с откровенным пренебрежением изумился Лофтон.
      — А почему бы нет?
      — Ох, действительно, почему бы нет? Ради Бога простите мою невежливость. В последние месяцы нервы совсем сдали… Скорее бы уже дойти до Сан-Франциско и покончить со всем этим проклятым туризмом раз и навсегда…
      — Это ваше личное дело, — не согласился Чарли, — но не может быть личным делом помощь в распознании убийцы, который осчастливил нас всех участием в вашем туре вокруг света! Поэтому прошу вас собрать всех своих подопечных в салоне, в десять.
      — Опять?! — выкрикнул доктор в ярости. — Да когда же в конце концов все это прекратится?
      — Постараюсь, чтобы это прекратилось как можно скорее.
      — Я говорю не о том, что вы имеете в виду! Сколько я еще могу собирать туристов на ваши допросы, которые всегда оканчиваются ничем? До сих пор от них не было никакого толку. И не будет, если вас интересует мое мнение.
      — А если бы толк все же был, вас бы это сильно огорчило?
      — Сильно! — Лофтон и не думал скрывать свою враждебность. — Уж если я решил кончать с туризмом, то предпочитаю сделать это без шума и огласки. Меня вполне поэтому устроит, если ваше бесконечное следствие умрет естественной смертью. Как видите, я с вами абсолютно откровенен.
      — Глубоко вам за это признателен, уважаемый доктор, — встал из-за столика Чен.
      — Группу я соберу, но помимо этого прошу не ожидать от меня какой-либо иной помощи.
      — Ожидание без надежды — это пустая трата времени, говорят у нас в Китае, — вздохнул Чарли.
      — Правильно говорят, — бросил Лофтон и, не допив кофе, решительно пошел к двери.
      На капитанском мостике инспектора ждал гораздо более сердечный прием. Старый морской волк принял все рассказанное Чарли весьма близко к сердцу.
      — Можете рассчитывать на мою помощь! — заявил он. — Но прошу вас учесть, что любые ошибки с вашей стороны должны быть исключены. Если я приму участие в аресте невинного человека, то компанию затаскают по судам, и это окончиться для нее полным банкротством. Я знаю немало таких случаев.
      — Человек, который командует таким пароходом, как этот, должен быть всегда уверен в справедливости своих действий. Справедливость всегда оставалась самой важной вещью и в моей жизни. Мы понимаем друг друга. Я буду очень осторожен.
      — А я и не сомневаюсь, — усмехнулся капитан. — За те десять лет, что я плаваю в этих водах, я не раз слышал о вашей работе. Причем только хорошее. Доверяю вам во всем и надеюсь, что вы не обиделись на мое упоминание об интересах компании. В ее интересах было бы вообще арестовывать преступника не здесь, а где-нибудь в Сан-Франциско, подальше от борта «Президента Артура». Но я лично ничего не буду иметь против, даже если вы арестуете его прямо у меня на мостике!
      — Благодарю за такой оптимизм! — улыбнулся Чарли. — Так или иначе, справедливость обязательно восторжествует!
      — Желаю вам в этом всяческих удач! — капитан крепко пожал инспектору руку.
      Чарли вернулся на прогулочную палубу, повстречав по дороге Кашимо в новенькой белоснежной униформе с золотыми пуговицами, которая была бы ему весьма к лицу, если бы не была пошита по крайней мере на двух Кашимо. Кашимо прошел вниз, даже не взглянув в сторону инспектора.
      — А ваша приятельница, миссис Люс еще не встала? — поинтересовался инспектор у расположившейся в шезлонге Памелы Поттер.
      — Думаю, что нет. Она говорит, что на море ей всегда спится особенно сладко. Вы хотели с ней поговорить?
      — Конечно. Она произвела на меня впечатление очень наблюдательной и остроумной собеседницы. А пока с вашего позволения я возьмусь за вас. Вчера вечером я привез вас на причал около девяти. Кого из членов группы вы видели до того, как отправились к себе в каюту?
      — Да, пожалуй, почти всех… Дело в том, что в каюте было очень душно, и мы с миссис Люс почти сразу же вернулись на палубу. Мы как раз стояли у релинга, совсем рядом с трапом. Первыми на судно поднялись с берега Минчины, и Сэди сразу бросилась как обычно показывать мне свои покупки. Гвоздем ее набегов на магазины было на сей раз укулеле, которое она собирается подарить сыну. Не могу себе представить, зачем кадету военного колледжа укулеле?! Потом мимо прошел Марк, но он сразу отправился в каюту к своему патрону, думая, что тот попросит его что-нибудь почитать перед сном. Марк ему всегда читает по вечерам, вы, вероятно, знаете. За Марком с берега вернулись Бенбоу, с целой коробкой наконец-то проявленных кассет. Элмер был по этому случаю на верху блаженства. Вот, кажется, и все… Да, через пару минут вернулся Марк. Сказал, что мистеру Тэйту нездоровится и ему не до чтения. Он после обеда вообще не сходил на берег.
      — Вы уверены, что не пропустили никого?
      — Сейчас подумаю… О, конечно, был еще мистер Росс. Он вернулся на пароход одним из первых — я еще подумала, что он изрядно устал, потому что хромал сильнее обычного.
      — В каком часу это было?
      — Приблизительно в четверть десятого. Миссис Люс окликнула его, но он, не оборачиваясь, проковылял дальше. Нас это удивило, потому что он всегда был образцом вежливости. И он так стучал своей палкой!
      — Такая трость есть только у него одного?
      — Что вы, инспектор, — засмеялась девушка. — Мы ведь три дня пробыли в Сингапуре. И нас не выпустили бы оттуда живыми, если бы все наши мужчины не купили себе по примерно одинаковой трости черного дерева.
      — В таком случае откуда вам известно, что мимо вас прошел мистер Росс?
      — Он хромал!
      — Чтобы воспроизвести этот недостаток, не требуется быть великим актером. Подумайте хорошенько: какие еще особые приметы могли быть у мистера Росса?
      — Гм… — девушка надолго погрузилась в молчание. — Кажется, я тоже понемножку становлюсь детективом: у всех палок, купленных в Сингапуре, были металлические наконечники. А на трости мистера Росса наконечник из толстой резины, чтобы не производить при ходьбе шума.
      — Но вы говорите, что этот хромой человек сильно стучал!
      — Да, но стук был мягкий, глухой! У металлического наконечника при соприкосновении с металлом трапа звук был бы звонким и резким. Значит, это был действительно мистер Росс! Ну, что, выйдет из меня детектив? О, смотрите, вот к нам приближается живая улика! Доброе утро, мистер Росс!
      — Доброе утро, Памела! Доброе утро, сэр! — хромая, лесоторговец прошел мимо них и скрылся за углом надстройки. Девушка ошеломленно посмотрела на инспектора: трость Росса издавала ярко выраженный металлический звук и на конце ее посверкивал на солнце высокий никелированный стаканчик.
      — Ничего не понимаю, — растерянно сказала Памела.
      — Что же тут непонятного? У трости мистера Росса имеется металлический наконечник, только и всего!
      — А где же в таком случае резиновый?
      — Вот это и впрямь загадка. Но не огорчайтесь: я с детства любил разгадывать трудные загадки.

      За несколько минут до десяти к инспектору подошел Лофтон, отнюдь не утративший смертельно оскорбленного выражения лица.
      — Мои люди собрались в курительном салоне, — сообщил он. — В этот час там никого кроме нас не будет. Возможно, застоявшийся запах сигаретного дыма не слишком приятен, но тем больше шансов, что наша встреча не затянется. Предлагаю начать ее прямо сейчас. Уверяю вас, что удерживать всю группу в полном составе на одном месте — занятие не из легких.
      Чарли обратился к Памеле Поттер:
      — Вы, надеюсь, тоже идете с нами?
      По дороге в салон он спросил Лофтона:
      — В салоне собрались абсолютно все?
      — За исключением миссис Люс, — кивнул Лофтон. — В море она предпочитает сон завтраку. Но если это так уж крайне необходимо, я могу ее разбудить…
      — Ни в коем случае! Мне точно известно, где миссис Люс провела вчерашний вечер. На ужине у меня дома.
      — У вас? — изумился доктор Лофтон.
      — Вы тоже были бы моим желанным гостем, — усмехнулся Чарли.
      Запах в салоне действительно напоминал о великом множестве выкуренных здесь сигарет. Тем не менее все собравшиеся смотрели на Чарли с явным любопытством, не проявляя никаких признаков раздражения.
      — Рад снова видеть всех вас столь прекрасным утром, — обратился к туристам Чарли. — Говоря по правде, я не думал, что нам придется встретиться еще раз. Точно так же, как вы, вероятно, не думали опять встретиться со мной. Поверьте, что я вынужден навязывать вам свою компанию лишь с величайшей неохотой. На моем месте должен был находиться инспектор Дафф, но вчера вечером на него было совершено покушение. К счастью, судьба хранила его, и рана оказалась несмертельной. Не исключено, что он еще сможет подключиться к расследованию. Но пока заменить его придется тому, кто не обладает ни опытом, ни знаниями моего прославленного друга. То есть мне, — улыбнувшись, он опустился в глубокое кресло у самого выхода. — Прежде всего мне нужна доскональная информация о том, где каждый из вас провел вчерашний вечер. Точнее, время между восемью часами и отплытием. Прошу прощения, что напоминаю вам об этом, но любая попытка скрыть правду может иметь тяжелые последствия. Ибо в Гонолулу привыкли очень серьезно относиться к посягательствам на жизнь офицеров полиции, тем более если эти офицеры одновременно являются иностранными гражданами.
      — А какое отношение полиция Гонолулу имеет к нам? — с ленивым пренебрежением спросил Тэйт. — Вы не имеете права допрашивать американских подданных в отсутствие нашего консула!
      — С точки зрения международной практики Гавайи действительно не подпадают под общую юрисдикцию американского права, — согласился Чен, — но та же международная практика четко определяет главенствующую роль капитанов при рассмотрении любых правовых коллизий на судне, находящемся в открытом морс. Так вот, сэр: мои действия полностью поддержаны капитаном «Президента Артура». И я намерен опираться на его поддержку, как на Гибралтарскую скалу. И оба мы намерены опираться в деле поимки преступника на поддержку каждого из вас. Разумеется, если среди вас есть люди, предпочитающие поддерживать убийцу, то…
      — Минуточку, минуточку! — закричал побагровевший Тэйт. — Не приписывайте мне того, чего я не говорил! Мне решительно нечего скрывать. Я просто хотел напомнить вам, что существуют определенные процессуальные правила, которые…
      — Которые, как мы с вами прекрасно знаем, уважаемый адвокат, чаще помогают преступникам, а не честным гражданам, — закончил за него Чен.
      Адвокат хотел возразить еще что-то, но махнул рукой и умолк.
      — Не будем, однако же, удаляться от главной темы нашей встречи, — продолжал инспектор. — Давайте исходить из того, что для всех нас основным являются поиски истины, а не процедурные тонкости. Итак: доктор Лофтон, из уважения к вашей должности руководителя позволю себе задать вам первому вышеупомянутый вопрос. Как вы провели два часа перед отходом судна?
      — С восьми до половины девятого был в здешнем отделении бюро путешествий «Номад». Это наши давние деловые партнеры. Мне нужно было утрясти с ними ряд платежных обязательств, а кроме того перепечатать кое-что на их машинке.
      — И, конечно, у вас все это время имелись свидетели вашего там пребывания?
      — Ни единого! Директор быстренько подписал все, что требовалось, и поспешил уехать домой до грозы, оставив меня одного поработать на машинке. Уходя, я просто должен был захлопнуть дверь на автоматический замок. На судно я вернулся около половины десятого.
      — Если я не ошибаюсь, то бюро «Номад» находится на Форт-стрит. В двух шагах от комиссариата полиции.
      — На Форт-стрит. А где ваш комиссариат, я понятия не имею.
      — Верно; вам он не к чему… А скажите, вы не видели кого-либо из своих туристов, когда проходили мимо аллеи за углом Форт-стрит?
      — Не знаю никакой аллеи. И туристов я не встречал до самого возвращения на лайнер. Так что советую поискать преступника где-то в другом обществе. Время торопит.
      — Кого? — удивился Чарли. — Что до меня, то у меня впереди еще целых шесть дней, и я ничуть не тороплюсь. Уважаемый адвокат, вы продолжаете настаивать на соблюдении процедуры, или я могу задать вам тот же вопрос?
      — О, у меня нет тайн, — пожал плечами Тэйт. — Около восьми мы уселись в салоне играть в бридж. Миссис Спайсер, мистер Вивиан, мистер Кеннавэй и я. Это наша постоянная команда в этом путешествии.
      — Да, путешествия сближают людей, — заметил Чарли. — И вы играли до самого отхода судна?
      — Нет. Около половины девятого мистер Вивиан ни с того ни с сего бросил игру…
      — Почему же «ни с того, ни с сего», — возмутился Вивиан. — Просто я уже тысячу раз говорил, что в бридже следует играть строго по правилам, и если…
      — Ах, тысячу? — язвительно подхватила миссис Спайсер. — Почему бы уж сразу не миллион? Это я тысячу раз твердила вам, что не обязана вам подыгрывать только потому, что…
      — Прошу, прощения, — прервал разъяренную Ирен инспектор, — но чтобы не углубляться в технические подробности, давайте просто ограничимся фактом прекращения игры в восемь тридцать.
      — Именно так, — подтвердил Тэйт. — После этого мы с мистером Кеннавэем вышли на палубу. Лил проливной дождь. Марк предложил взять дождевики и прогуляться на прощание по набережной. Но я отказался, и он минут через десять пошел на берег один.
      — А вы остались на судне?
      — Нет. Когда мистер Кеннавэй ушел, я вспомнил, что утром видел в киоске на Кинг-стрит довольно свежий экземпляр «Нью-Йорк Санди Тайме». И я решил его на ночь почитать — уже с февраля не держал в руках американских газет. Дождь немного ослаб, я надел плащ, взял трость…
      — Трость черного дерева?
      — Другой у меня нет. Примерно в восемь десять я сошел с трапа, добрался до Кинг-стрит, купил там газету, и минут через десять вернулся на судно…
      — Сколько сейчас у вас на часах? — внезапно спросил Чен.
      Правая рука адвоката скользнула к часовому кармашку жилета, но тут же замерла. На лице адвоката появилось легкое замешательство, затем он отогнул манжет левого рукава и ответил:
      — Двадцать пять минут одиннадцатого.
      — Верно. И на моих часах столько же, а я никогда не ошибаюсь.
      — Никогда? — прищурился Тэйт.
      — В таких вещах — никогда! В пути вы неоднократно переводили стрелки, и я только хотел убедиться, что ваши часы показывают точное время. Теперь мистер Вивиан. Чем вы занимались по завершении игры в бридж?