– Дорогая, время от времени предаваться сексуальным фантазиям полезно для здоровья, – наставляла Зою Джейд, когда они ехали в такси по Восьмой авеню. – Лично я не останавливалась бы на фантазиях. Особенно если он источает аромат тестостерона на всю квартиру. Кто бы смог устоять?
      – Он женат, – напомнила Зоя подруге, а заодно и себе. – И дети есть.
      Джейд пожала плечами.
      – Тем лучше. Значит, он не станет требовать, чтобы ты бросила всех друзей и переехала в дебри Коннектикута.
      – Ты права, – улыбнулась Зоя.
      У Джейд довольно своеобразное представление об идеальных отношениях. А у Скай свой взгляд на идеального рабочего. В последнем письме Скай недвусмысленно дала понять, что сожалеет об уходе Карлоса и проклинает все эти официальные правила.
       «Я связалась с парнем, которого рекомендовала служба занятости, но его услуги дороги, поэтому, будь добра, проследи, действительно ли он работает, когда ошивается в моей квартире. Все эти конторы любят рекомендовать бездельников, которые не могут найти работу в другом месте; их задача состоит лишь в том, чтобы снизить уровень безработицы. В любом случае не спускай глаз с этого Скотта. Убедись, что он не намерен стащить мои украшения или смыться вместе с видеомагнитофоном. И кстати, как там поработали дезинсекторы? Эти водяные жуки начинают доставать».
      Вообще-то последний визит специалистов, похоже, возымел наконец действие, больше жуки не появлялись. Зоя спокойно наслаждалась вечером в компании Джейд, не опасаясь, что по возвращении ее встретит у порога воинственный артропод.
      – Итак, куда отправимся сначала? – спросила Зоя.
      – Редкая квартирка с грандиозным видом на Линкольновский центр. Две спальни, две ванные, стоит всего два с половиной миллиона.
      – Миллиона? – Зоя была поражена. – Бог мой! Таков теперь твой масштаб цен?
      – Нет, но нужно посмотреть это место для клиента, а заодно посетить квартиру на четвертом этаже в доме без лифта, с паршивым видом из окна и неработающим камином.
      Зоя увидела в окошко мужчину с кокер-спаниелем на поводке, входившего в роскошный жилой дом. Рядом в солидном кирпичном здании с тяжелыми деревянными дверями светилось окно, сквозь которое легко различимы были контуры пианино.
      – Меня всегда интересовало, как выглядят внутри чужие дома, как живут другие люди, – заметила Зоя. Даже в детстве, когда они с родителями путешествовали, когда ездили на лето в прохладный Мичиган, где прошло детство ее отца, или во Флориду к дедушке с бабушкой, Зоя внимательно разглядывала все дома, мимо которых они проезжали. Порой ей хотелось иметь что-нибудь вроде рентгеновского аппарата, чтобы внимательно изучать жизнь обитателей этих домов. Что правит жизнью этих людей, этих мест, где женщины развешивают белье во дворе, мужчины подстригают газоны, а дети гоняют на велосипедах вокруг квартала?
      – Поверь, – сказала Джейд, вытаскивая десятидолларовую банкноту из кошелька, – это вовсе не так здорово, как ты воображаешь. Даже самые богатые люди чудовищно запускают свое жилище. В окне пентхауса Дорис Дюк висит старый сломанный кондиционер. Ты бы обалдела, увидев, какие обшарпанные обои и протертые ковры бывают у знаменитостей. Люди порой ведут себя как свиньи. – Она наклонилась к водителю и скомандовала: – Высадите нас здесь на углу.
      Вид из окна действительно открывался роскошный, но сама квартира без мебели оказалась совершенно стерильной, с беленым потолком, голыми белыми стенами и серым стандартным ковролиновым полом. Зоя не представляла себе это помещение жилым, таким, где можно расслабленно попивать кофе теплым солнечным утром.
      А вот квартирка в доме без лифта оказалась на редкость уютной.
      – Наверное, веке в восемнадцатом здесь были комнаты для прислуги, пока дом еще не разделили на множество отдельных квартир. – Джейд, быстро осмотрев комнаты, сразу решила отказаться. – Я так и думала, едва взглянув на описание, но другие агенты даже не потрудились посмотреть на это своими глазами. – Она придержала дверь, пропуская Зою. – Топ-топ. Нам нужно посмотреть еще несколько сегодня вечером.
      Следующими оказались сдвоенные апартаменты на Пятой авеню. Роскошные, современно оборудованные ванные комнаты, сверкающие золотом краны и прочие прибамбасы, голубой кафель, но Джейд заявила, что сами комнаты слишком малы и похожи на коробки.
      Двухкомнатная квартира рядом с отелем «Плаза» хранила очарование студенческого общежития, и Джейд поморщилась, уловив сомнительный запах из кухни.
      Мансарда в Трайбек и полуподвал в Челси были отвергнуты с определением «рай для престарелых хиппи».
      Размеры, виды из окон, расположение – многочисленные квартиры начинали сливаться в одно размытое пятно. Зоя присела на подоконник в очередном полуподвале и устало потерла виски. Вместо воображаемых уютных уголков и романтических видов она увидела вполне конкретные ободранные обои и мутные стекла окон, почувствовала отвратительные запахи.
      – Почему-то в объявлениях это выглядело так заманчиво, а на деле оказалось убого, – сказала она Джейд. – Можешь считать меня неисправимой оптимисткой, но я действительно ожидала большего.
      – Ты в самом деле неисправимая оптимистка, но я не осуждаю тебя. – Джейд потянула Зою за руку, помогая подняться. – Вставай. Нам осталось взглянуть еще на одно помещение, для моего личного клиента.
      – Я есть хочу, – хныкала Зоя. – Чипсы. Креветки. «Космополитен». «Маргарита».
      – Потерпишь, – отрезала Джейд. – Здесь совсем рядом. Можно пройтись пешком. А потом я угощу тебя обедом в «Вермилион». Мышка как раз сегодня работает.
      – Хорошо, – согласилась Зоя. – Но только это будет последняя попытка.
      Джейд балдела от стука собственных каблучков по паркету солидного холла в старинном доме в Челси. Великолепные шпильки от Прады, босоножки от Исаака Мизрахи и туфли-лодочки из змеиной кожи были неотъемлемой частью индивидуальности Джейд еще с тех времен, когда она только начинала заниматься своим бизнесом. Звук шагов по плитке или паркету напоминал ей о силе, власти, способности контролировать любое пространство, в котором приходится действовать. Джейд любила свою работу, хотя двенадцать лет назад, устраиваясь в риелторскую контору, и помыслить не могла, что это станет ее призванием. Но мать постоянно приставала к ней с вопросами: «Что ты намерена делать, когда получишь диплом по социологии? Ну подумай сама, какая работа тебя ждет – социального работника? Не могу даже представить».
      Джейд, впрочем, тоже не могла.
      Привратник выдал им ключи, и они поднялись на двенадцатый этаж в лифте, отделанном деревянными панелями.
      – Мы только на минутку заглянем. – Джейд повернула ключ в замке. – У меня есть клиент в Лос-Анджелесе, который фактически живет между двумя побережьями и подыскивает себе что-нибудь достойное. Вроде «своей половинки», как ты говоришь, но это касается жилья.
      – Надеюсь, ему повезет больше, чем мне.
      Джейд распахнула дверь и остолбенела. Своды золоченой арки над входом поблескивали таинственно, величественно и вместе с тем гостеприимно.
      – Bay! Я не рассчитывала увидеть нечто подобное в таком доме.
      Пройдя чуть дальше, они словно вступили в иной мир. Винтовая лестница вела наверх, где уютно расположился небольшой балкончик с деревянной балюстрадой. Камин в гостиной был выложен бело-голубой голландской плиткой. От книжных полок в библиотеке, казалось, веяло теплом. Кухня, оборудованная по последнему слову техники, радовала блеском множества приспособлений. А еще там были паркетные полы, две спальни, роскошные и уютные, и множество мелочей вроде светового окна и тому подобного.
      – Классно! – Зоя погладила кожаные корешки книг. – Здесь сразу чувствуешь себя как дома.
      – Очаровательно! – Джейд прошлась по ковру, который напомнил ей что-то очень далекое, из детства. – Это как кабинет дедушки в Бостоне. Родители по глупости продали ту квартиру, но, правда, когда дедушка скончался, отец уже по уши увяз в делах здесь.
      Забавно, что запах лимонной полироли и трубочного табака пробуждает так много воспоминаний. Джейд, удобно устроившись вот на таком же точно ковре, словно вновь услышала, как дедушка рассказывает свои бесконечные истории. Она представила, будто, присев на кушетку у камина, пьет вместе с бабушкой чай из красивых чашечек с розовыми бутонами.
      – Если бы у меня было три миллиона, я бы купила ее.
      Джейд не шутила. В этом месте она ощущала нечто такое, чего не могла обрести прежде – нигде и никогда. Однако то, что хорошо для ее клиента, пожалуй, круто для нее.
      – Ладно, пойдем пообедаем, – предложила она Зое.
 
      В клубе «Вермилион» пока было не слишком людно, и Мышка выделила им уголок за стойкой бара, где вполне поместился обед на двоих, состоявший из салата «Цезарь», коктейля из креветок и чипсов. В перерыве между блюдами, пока Зоя рассказывала Мышке, что они повидали, Джейд отлучилась на минутку в дамскую комнату, позвонила нескольким клиентам и назначила встречи на следующий день.
      Затем отправила сообщение мистеру Такияме – в который раз. Она писала ему каждый день с момента их последней встречи, пронзительной сексуальной сюиты, длившейся всю ночь до рассвета. Наутро Таки предпринял попытку прекратить их отношения, объяснив, что из Японии приезжает его супруга.
      – Для меня это не имеет значения, – расслабленно вытянувшись на постели, сказала Джейд.
      Но он лишь молча поклонился, повернулся и вышел.
      Он просто губил жизнь Джейд, нарушая ее привычный порядок и логику. Она надеялась, что осмотр квартир поможет отвлечься от мрачных мыслей, напомнит, что каждый день – это новый старт, каждый мужчина – новые перспективы… Получалось у нее пока неважно.
      Проверив, включен ли телефон, Джейд в очередной раз выругалась. Такияма должен позвонить. Она не может его потерять. И вовсе не потому, что так безумно хочет именно его, но секса, потрясающего секса. Закусив губу, Джейд потащилась в бар.
      – Что с тобой? – осведомилась Мышка, подавая еще пару коктейлей «Космополитен».
      Садясь, Джейд гордо вскинула подбородок.
      – Ничего. Ровным счетом ничего.
      Она не собиралась обсуждать свои проблемы здесь, в танцевальном клубе для малолеток.
      – Не переживай, – утешила ее Мышка. – Рано или поздно ты найдешь подходящую квартиру. Ты же, черт побери, специалист в этом деле, непревзойденный.
      Мышка бросила шейкер в мойку и направилась к группке девиц, замаячивших у противоположного конца стойки.
      Джейд пробормотала что-то в ответ, и горло внезапно сжалось, паническое чувство охватило ее. О Боже, она уже много лет не испытывала ничего подобного. Да что же происходит?
      «Он просто мужчина, обычный мужчина. И ты вовсе не любишь его и даже не считаешь привлекательным. Все дело в сексе, но ты можешь трахаться с кем угодно».
      С кем угодно… Тогда почему она так тоскует именно по нему? Почему боится, что никогда не испытает этого вновь – такого полного удовлетворения, такой наполненности, боится, что ей никогда не будет так хорошо?
      – Джейд? – Зоя заглянула ей в глаза. – О, ничего себе. Что случилось?
      Неподдельное участие и тревога в голосе Зои непонятным образом подействовали на Джейд. Все чувства, которые она пыталась скрыть, внезапно стали острее и объемнее. И прежде чем она осознала, что происходит, волна отчаяния накрыла ее.
      – Я… я не могу… – Джейд чувствовала, как слезы катятся по щекам; рыдания сотрясали ее. – Просто… я просто чувствую, что жизнь кончена.

      Вид Джейд, ее покрасневшее лицо, частично скрытое волной черных шелковистых волос, в мигающем свете дискотеки «Вермилион», то, что она рыдает тут, где шумно веселится толпа, потрясли Зою.
      Джейд никогда не плакала. Ее никогда не волновали разрывы с парнями, возможно, потому, что обычно она сама инициировала их. Благодаря финансовой поддержке дедушки с бабушкой Джейд никогда не беспокоилась о деньгах. Когда Зоя вспоминала годы их совместной учебы, перед глазами всплывали самые разные картины: тесты на беременность и боязнь подцепить СПИД, то, как ограбили их квартиру, и прочие неприятности – но все эти проблемы Джейд встречала, что называется, с открытым забралом, демонстрируя уверенность, порой граничившую с бесшабашной беспечностью.
      – О, Джейд… – Зоя ласково провела ладонью по вздрагивающей спине подруги. Она и в самом деле не представляла, что так огорчило Джейд. Наверное, Зоя была слишком занята собственными проблемами. А Джейд рыдала все громче. – Вес будет хорошо, правда. Что бы ни случилось, все… все наладится.
      – Нет, – всхлипнула Джейд, а слезы уже размыли косметику на ее лице и оставили две черные полоски на щеках.
      Зоя протянула салфетку.
      – Я полная идиотка! Утонула в своем собственном дерьме и забыла обо всех на свете. Я и не знала, что тебе так плохо.
      – Это все из-за Таки. – Джейд промокнула щеки. – Он решил порвать со мной, а я никак не могу с этим смириться, и это пугает меня. В кого я превращаюсь, в охотницу за чужими мужьями? Человек хочет свалить, а я боюсь отпустить его. И не потому, что люблю или что-то вроде того. Нет, все дело в сексе.
      – Это тот парень, специалист по тантрическому сексу?
      Джейд молча кивнула.
      – И что, он так хорош?
      Снова кивнув, Джейд опять разразилась потоком слез.
      – Послушай, погоди-ка. – Зоя попыталась взять ситуацию под контроль. – Давай подумаем спокойно. Не ты ли говорила, что он холоден? Сдержан, холоден и отстранен? Это напоминает портрет профессора философии.
      Джейд прыснула сквозь слезы:
      – Я вовсе не так говорила.
      – Нет, нет, именно так, – возразила Зоя. – Мне просто интересно, существуют ли на свете другие парни, которые знают все эти трюки – родео в постели. О тантрическом сексе мне известно только то, что я читала о всяких знаменитостях, которые якобы этим занимаются и приходят в восторг от того, что получается. Это вроде трехдневного ритуала. И что, правда надо ждать три дня прежде чем начать?
      – Номер с тремя днями в Нью-Йорке никогда не пройдет, но да, это и впрямь процесс медленный, почти медитация… и невероятное удовлетворение в финале. Он битый час только смотрел на меня, тихонько прикасался… ну, ты понимаешь. Он называл это йони. – Джейд приподняла голову, слезы блеснули в ее глазах. – Я знаю, вы считаете меня почти потаскушкой…
      – Ты что, нет, конечно…
      – Да все нормально, меня всегда это устраивало. Я люблю секс, Зоя, и не вижу в этом ничего дурного. Но зацикленность на одном-единственном партнере пугает меня. Я не могу сказать, что хочу его. Я хочу секса с ним. О Господи, может, так женщины и превращаются в идиоток?
      – Нет, ты вовсе не шлюха и уж тем более не охотница за чужими мужьями. По-моему, ты просто неверно оцениваешь некоторые аспекты того, что произошло, – назовем это так. Ты пытаешься заполучить конкретного мужчину, но думается, дело вовсе не в нем, а в новом подходе к сексу, так впечатлившем тебя. И именно это стоит проанализировать. Займись этим. Пойди на какие-нибудь курсы или почитай книжки об этом. В конце концов, существует множество всяческих групп изучения тантрического секса.
      Джейд задумчиво склонила голову.
      – Пожалуй, я поразмыслю об этом.
      Зоя протянула Джейд бокал с коктейлем.
      – И подумай еще вот о чем: изучив досконально предмет, ты сможешь стать наставницей для любого парня, с которым окажешься в постели. Став экспертом в тантрическом сексе, ты привнесешь его в любые отношения. Научишь мужчин искусству сексуального партнерства. Джейд, ты станешь тантрическим секс-гуру Манхэттена.
      И Зоя приветственно приподняла бокал. Джейд весело фыркнула:
      – Слушай, а мне это нравится.
      Они чокнулись и одним глотком осушили бокалы. Зоя надеялась, что дала подруге разумный совет.
      – Наверное, мне тоже следует заняться тантрическим сексом. Нет, я вовсе не собиралась когда-нибудь вновь начать заниматься любовью, но этот предмет предоставит неплохой материал для книги.
      – Я буду держать тебя в курсе, – пообещала Джейд. Она прихватила несколько салфеток и встала. – Сейчас вернусь.
      Джейд удалилась в дамскую комнату, а Зоя окинула рассеянным взглядом толпу. Несколько парочек целовались. Какой-то парень спорил с Элвисом, у танцплощадки переминалась кучка девиц, по виду типичные неудачницы, оказавшиеся без пары на выпускном балу. Взгляд Зои невольно вернулся к целующимся парочкам: они явно еще до рассвета погрузятся в пучину секса. Она всегда считала себя целомудренной, но, возможно, это просто закомплексованность. Большинство присутствующих здесь, вероятно, регулярно занимались сексом. А кое-кто, наверное, даже склонялся к разного рода изыскам вроде садомазохизма или тантрических ухищрений.
      «Ты такая наивная в некоторых вопросах», – сказала она себе. И тут подошла Мышка.
      – Где Джейд? – спросила она.
      – Пошла позвонить. – Зоя потянулась за сумочкой и вынула ручку. Похоже, идея романа начинала вырисовываться. Не хотелось бы потерять ее.
      – Еще по коктейлю?
      – Естественно.
      Пока Мышка готовила выпивку, Зоя быстренько набросала на салфетке:
      «Тантрический секс – основные персонажи движимы сексуальными идеями. Секс – основная потребность, как пища и воздух».
      Все занимаются сексом, а она просто идиотка!
      – Что это у тебя? – спросила Мышка.
      – Кое-какие наброски для книги. – «Надеюсь», – подумала Зоя.
      – Правда? И как продвигается дело?
      – Пока никак. Но думаю, когда-нибудь… – Зоя торжественно взмахнула рукой. – Прорыв. Он произойдет! Непременно!
      – Я как-то читала о художнике, полностью утратившем вдохновение. У парня был такой кризис, что бедняга даже не мог взять кисть в руки.
      – И? – Зоя надеялась услышать счастливый финал.
      – Ну, и его карьера кончилась. Или у него не было одной руки… А да, точно. Он научился рисовать другой рукой и стал знаменитостью. Это, случайно, был не Микеланджело?
      – Ф-фух. – Зоя спрятала салфетку в карман, все еще размышляя о проблемах секса. Все люди делают это. Так почему бы ей не написать об этом?

      Две недели спустя у Зои было уже почти две сотни страниц сочного описания откровенно сладострастных, плотских отношений слепой женщины и ее соседа, профессионального физиотерапевта. Женщина, бывшая пианистка по имени Армина Накасян, в прошлом известная своей сексуальной ненасытностью, потеряла зрение в автокатастрофе. С тех пор она скрывается от мира в своих бруклинских апартаментах. И тут появляется Квин Кэррол, солидный молодой физиотерапевт, опекающий больную мать. Квинн начинает навещать Армину как для того, чтобы помочь ей, научить жить без зрения, так и стремясь сбежать из тоскливого мира своей матушки.
      В этом что-то есть, думала Зоя, просматривая файл страницу за страницей. Всюду к отношениям Армины и Квина примешивался аромат чувственности. Разумеется, уже с пятой страницы оставалось несколько зияющих пробелов. Там потоки желания, эротические фантазии, терапевтические прикосновения постепенно переходили в сексуальные сцены, которые Зоя намеревалась детально описать позже. Безусловно, в романе должно быть много подобных сцен. Причем гораздо более конкретных и откровенных, чем романтический финал «Телохранителя его дочери». Но всякий раз, когда Зоя приступала к сексуальной сцене, все мысли пропадали, словно кто-то нажимал клавишу «delete».
      А если мама решит прочитать книгу, что абсолютно неизбежно? Как она объяснит в своем книжном клубе, почему дочь написала об этом? И как же сестры, наставники и прихожане в Лиме, где Зоя посещала католическую школу? Ладно, сестры и наставники давным-давно на пенсии или уехали очень далеко, но Зоя до сих пор поддерживает отношения с некоторыми девчонками, ау тех есть маленькие дети. Не говоря уж о многочисленных тетушках и дядюшках, детишках привратника Бобби. И есть еще мерзкие мужики, которые отыщут твое имя в телефонной книге и начнут названивать, зачитывая отдельные абзацы.
      Поэтому Зоя пометила звездочками те места, куда хотела вставить любовные сцены, и продолжала развивать романтическую сторону сюжета. Работа продвигалась так хорошо, что Зоя опасалась прерывать ее. Но после целой недели, когда она лишь периодически посещала продуктовый магазин и слышала деликатный шум, производимый Скоттом, Зоя уже не могла дольше избегать Мышку. Тем более что ее последнее сообщение гласило: «Немедленно поднимай задницу и мотай ко мне».
 
      Они с Мышкой, встретились за поздним ленчем на Пятьдесят четвертой улице, в двух шагах от театрального квартала, где у Мышки было очередное прослушивание.
      Мышка пришла на встречу первой. «Похоже, это дурной знак», – подумала Зоя, заметив, как подруга приветственно машет ей из-за столика. Самонадеянные официанты открыли окна, считая, что весна уже наступила, но прохладный ветер оказался еще и довольно сильным – салфетки и скатерти трепетали.
      – Смотри-ка! Какие у тебя роскошные волосы… как у Рапунцель!
      Сегодня локоны Мышки струились по плечам длинными волнистыми прядями.
      – Наращивание волос. Пять сотен баксов и пять часов в кресле у парикмахера.
      – Наверняка на прослушивании все смотрели только на тебя. Как все прошло? – спросила Зоя, присаживаясь. – Ты их потрясла, убила наповал?
      – Эти парни скончались задолго до моего появления, – мрачно ответила Мышка. – Роль совершенно не для меня, и эти козлы лишь на миг прервали медитацию, чтобы окинуть меня мутным взором. Во всем виноват мой агент. Он не должен тратить мое время понапрасну, направляя на прослушивания, где нет шансов получить роль. Я готова прибить его.
      – Но ведь это он помог тебе получить роль в «Звуках музыки». А тогда был неудачный сезон на Бродвее. Говорят, до окончания нынешнего сезона появятся еще четыре мюзикла?
      – О, кое-кто читает «Таймс»?
      – С религиозным рвением. – И Зоя раскрыла меню, на обложке которого красовалась Линда Ронштадт. У Мышки было меню с конвертом пластинки Элтона Джона.
      – Что тут есть хорошего?
      – Да тут все неплохо. И вполне мне по карману, поскольку с февраля я не выступаю. – Чуть помолчав, Мышка продолжила: – Не знаю, Зоя, просто не знаю. Я аккуратно плачу налоги, и при этом выясняется, что основной доход за год составляет заработок официантки. И это был еще хороший год. Знаешь эту графу в налоговой декларации под названием «род деятельности»? Похоже, я попрошу моего консультанта писать там не «актриса», а «официантка» и скоро стану ею окончательно.
      – О, Мышка… – Зоя растерялась, не зная, стоит ли ей играть роль оптимистки и пытаться поддержать подругу или просто понять чувства Мышки и посочувствовать ей. – Так ведь уже случалось раньше, правда? У всех бывают тяжелые времена. Посмотри на меня. Сколько недель я переживала творческий кризис, не могла описать даже собственную квартиру? Всякое в жизни бывает.
      Мышка подняла взгляд, словно ответ на сложный вопрос был написан на плафонах потолка в стиле модерн.
      – Да, но гораздо легче переживать трудные времена, когда тебе двадцать пять и проблемы можно объяснять тем, что твой талант пока не раскрылся. Потом тебя открывают, о тебе пишут пару ярких заметок, но ни у кого нет ролей для тебя. Через какое-то время ты получаешь несколько, но они все второго плана. А вот стукнет тебе тридцать, и люди смотрят на тебя, будто говоря: «Когда, черт побери, ты смекнешь, что если не сделала этого до сих пор, стало быть, это вообще не для тебя?»
      – Ты прекрасно знаешь, что талантлива. Ни у кого нет такого голоса. У тебя настоящий голос, и он заставляет людей в зале вставать.
      – Это дар Господень, и я знаю, что он благословил меня ради какой-то цели. Но он щедро устилает терниями мой путь. Нет, я не жалуюсь…
      – Боже упаси! – Зоя вернулась к меню. – Мы никогда не жалуемся.
      Хотя они шутили, Зоя слышала обреченность в голосе Мышки. Она напряженно думала, что сделать для подруги, как помочь ей, наконец обрести то, о чем она мечтает. Роли, которые принесут известность, высокооплачиваемые роли, множество предложений и как следствие всего этого уютный пентхаус в престижном районе. Зоя не сомневалась, что Мышка талантлива. Она родилась с таким выразительным лицом, что могла бы передавать свое эмоциональное состояние посредством флюидов через всю Таймс-сквер в час пик. А голос – богатый, глубокий, с огромным диапазоном. Эту девушку Господь наградил и красотой, и талантами, и добротой душевной.
      Но тогда почему ее телефон не разрывается от бесчисленных звонков продюсеров и агентов? Этого Зоя не понимала. В одной из заметок о Мышке говорилось, что «у нее голос стервы-примы в теле дебютантки». Это определение запечатлелось в памяти Зон, и сейчас она размышляла о том, что несоответствие хрупкой фигурки и зрелого чувственного голоса вполне может быть причиной проблем Мышки.
      Зоя заказала ореховый суп-пюре и фирменный пирог, а Мышка – курицу с арахисом и соевым творогом. Наслаждаясь горячим и вкусным супом, Зоя подумала, почему она все время ест на обед низкокалорийные булочки, фрукты и готовую пищу из тайской закусочной. Творческий потенциал увеличится от разнообразного питания, к тому же ей придется регулярно выходить из дома, бывать на улицах и наблюдать за жизнью людей.
      – Мне надо почаще выбираться из дома, – постановила Зоя.
      – Вот именно. Мы с тобой уже несколько недель не встречались в «Вермилионе». Джейд считает, у тебя депрессия. А Мерлин говорит, ты зализываешь раны.
      – Возможно, оба правы, хотя меня не так уж долго не было, Мышка.
      Зоя откинулась на стуле и поежилась. Официанты, наконец осознавшие, что на улице слишком прохладно, начали закрывать окна. Был один из тех дней, когда не знаешь, как одеться: в куртке слишком тепло, а просто в свитере – холодно.
      – Я работала, напряженно и старательно. Знаешь ли ты, что мастера – ранние пташки – исчезли из моей жизни? Теперь вместо них появился совершенно замечательный парень. Тихий и деликатный. Он работает в соответствии с моим расписанием, а иногда даже приносит мне кофе.
      – Приносит тебе кофе? – Мышка иронически ухмыльнулась. – Звучит крайне подозрительно. Скажи еще, что он симпатичный, и тогда я сразу пойму, почему ты так долго не вылезала из дому.
      – Он великолепен, – призналась Зоя, сразу вспомнив, как выглядел Скотт сегодня, когда она уходила. Пояс с инструментами, похожий на ковбойский, небрежно обвивал стройные бедра, голубые глаза сверкали под защитными очками, мощные бицепсы выделялись под тонкой футболкой. «Я рад, что вы наконец выбрались из дома, – сказал он Зое, – мне сегодня придется долбить стену, и, боюсь, будет очень грязно». Начав работать, Скотт установил какую-то машину, очищающую воздух, а если было пыльно, всегда включал вентилятор, направляя его в сторону окна. Каждое утро он расстилал тряпки, накрывая пол там, где собирался работать, и каждый вечер собирал их, оставляя квартиру чистой. – Да, Скотт – идеальный рабочий, внимательный, жизнерадостный и… такой приятный на вид.
      Мышка заговорщически улыбнулась:
      – Ну, это все объясняет. Неудивительно, что ты превратилась в отшельницу. И как долго это у вас продолжается?
      – Скотт работает около двух недель, но это вовсе не то, что ты думаешь. Он женат, так что этот вариант отпадает. Но мне действительно нравится наблюдать, как он работает. В этих очках и перчатках, со сварочным аппаратом или строительным пистолетом, с пилой или рулеткой…
      Скотт работал с такой точностью, так аккуратно закреплял вещи на своих местах, так тщательно заделывал трещины в потолке, словно складывал детали сложнейшей головоломки.
      – В самом деле? – удивилась Мышка. – Ну кто бы Мог подумать, что молоток настолько сексуален? Пожалуй, в следующий раз я повнимательнее присмотрюсь к парням в оранжевых жилетах.
      – Да ладно, может, это определенным образом и характеризует мою сексуальную жизнь, точнее, ее отсутствие, но мне нравится смотреть на него. А еще мы разговариваем. Не много, но каждый день болтаем о погоде, или о деятельности мэра, или о том, как взлетели цены на бензин, или о глобальном потеплении. Иногда Скотт рассказывает о детях, а пару раз он уходил пораньше, чтобы посмотреть их школьное представление или сводить к врачу. Он никогда не расспрашивает о моей работе, и это здорово, а я не любопытствую, чем именно он занимается в Настоящий момент и почему Карлос за столько времени почти ничего не сделал. Ведь это не моя квартира.
      – А кстати, – Мышка картинно взмахнула вилкой, – как идет работа?
      – Вообще-то потихоньку движется. И это странно, поскольку я трачу уйму времени, пялясь на Скотта. Но он мне помогает. В его присутствии я ощущаю прилив энергии.
      Зоя откусила большой кусок пирога со шпинатом, вспоминая, как однажды днем сидела за компьютером, а Скотт работал в холле. Она украдкой наблюдала за ним, затем оставила попытки написать что-либо, ибо была не в силах оторваться от удивительно мужественных форм тела, которые выделялись особенно четко, когда Скотт поворачивался, чтобы дотянуться до отвертки или гвоздя. Пушок на его руках отливал золотом в солнечном свете. А кисти рук и ладони…
      – У него роскошные руки, – сказала она Мышке, – сильные, но без мозолей и шрамов. У Скотта длинные изящные пальцы, а иногда он еще надевает клевые пластиковые перчатки. – Зоя рассмеялась. – Да, мне определенно нравится наблюдать за ним, и, думаю, ему приятно мое внимание. Скотту наверняка это льстит. Между нами нечто вроде дружеского флирта, вот и все.
      – М-м… – Мышка с сомнением приподняла бровь. – Как интересно. Тебе нужно большее. Слушай, если захочешь быстро возбудиться, имей в виду, в следующем квартале строят новый дом. Целая куча парней в касках со всякими инструментами, кранами, металлическими балками, арматурой. Черт побери, со всеми этими прибамбасами они доведут тебя до экстаза, и прилив энергии гарантирован тебе на несколько часов.