– Ну пожалуйста, – повторила она. – Ник, он такой красивый, и вообще в нем есть что-то особенное. Какая-то мистическая сила. Может, он принесет удачу.
– Я не верю в удачу, – отрезал Ник. – Люди сами отвечают за свои успехи и провалы.
– Ой, брось, Ник. Ну пожалуйста. Я сама заплачу за него. Ты просто скажи, что это хорошая мысль, и позволь мне сделать то, что я хочу.
Ник еще раз окинул взглядом ковер.
– Это напрасная трата денег. Совершенно напрасная.
Его слова все еще звучали в ушах Зои, когда подошли его родители, помогли сторговаться и погрузить ковер в «БМВ» Ника. Этот ковер создавал уют в комнате Зои в Гринвич-Виллидже, а затем переехал в кабинет их дома в Коннектикуте, милый и теплый вплоть до последнего времени. Зоя всегда заботливо ухаживала за ковром и, похоже, не совсем верно оценивала отношение Ника к подобным вещам. Этот ковер был первый пример того, что она предпочитала не замечать. Но всякий раз, когда приходила пора выбирать обручальные кольца, дом, машину, Ник всегда находил способ отвергнуть предложение Зои и вынудить ее принять его решение.
Возможно, инцидент с ковром действительно стал своего рода сигналом, предсказанием, а она не услышала его…
«Ну хватит! Возьми себя в руки. Ты в Нью-Йорке, это истинный рай для писателя, и у тебя замечательная квартира. Все вместе – великолепная возможность начать жизнь заново, хотя и остаются некоторые вопросы по поводу того, как именно начать».
Учась в Нью-Йоркском университете, Зоя жила в крошечном полуподвальчике вместе с Мышкой и Джейд. Помещение было ужасно старым и запущенным, но они втроем наскребли денег на косметический ремонт: отодрали вонючее ковровое покрытие и настелили новое, уговорили хозяина заменить окна. И уже ко второму курсу, покатываясь со смеху, рассказывали, что живут с пещерным комфортом. Но апартаменты Скай даже отдаленно не напоминали то общее детище полунищих студенток. Это было поистине «потрясающее место», как говорила Джейд своим клиентам. Хотя здесь и была всего одна спальня, размеры квартиры завораживали, а с того места, где стояла сейчас Зоя, она видела одновременно Эмпайр-Стейт-билдинг, здание корпорации «Крайслер» и тот небоскреб на Тридцать четвертой улице, где раньше находился офис ее издателя. А далеко внизу маленькие разноцветные машинки ползли по тонким черным полоскам асфальта. Дивная иллюзия порядка с высоты семнадцатого этажа.
Тогда почему она не чувствует себя счастливой? Зоя отвернулась от окна. Стены, выкрашенные в нежный персиковый цвет, кое-где были обезображены дырами. Сейчас, присмотревшись, Зоя обнаружила такие же на потолке, словно целое семейство кротов пыталось прорыть ходы в бетонной плите. Что там писала Скай?
«Один из кабелей, кажется, перегорел, так что мне пришлось менять всю проводку. Но не беспокойся – электричество уже подключили, осталось только заделать дыры, и я наняла для этого рабочих».
Похоже, работяги не надорвались.
Зоя взяла с журнального столика какой-то художественный альбом и, заметив зеркало, остановилась. Подтянув розовый кашемировый свитер, она повернулась к зеркалу в профиль и втянула живот, так что джинсы сползли почти на бедра. Слава Богу, она не напрасно проводила по несколько часов в спортзале. По крайней мере, это внушало уверенность: Ник оставил ее не из-за того, что она растолстела и расплылась.
Вообще-то Зоя не слишком любила зеркала, но здесь они действовали магическим образом, увеличивая пространство комнаты и придавая стенам небесный оттенок. Пожалуй, она могла бы некоторое время пожить здесь. Не так уж невероятно. При страсти Скай ко всему необычному и экзотическому, здесь еще было вполне уютно и удобно.
Тогда почему на душе так гадко?
Рухнув на диван, Зоя уронила книгу на пол, зарылась лицом в ладони и разрыдалась. Она ненавидела слезы. В семье Макгвайр не принято было открыто проявлять чувства. И Зоя с детства привыкла контролировать себя. Но сейчас она как будто превратилась в пятилетнюю девчушку, ревущую над разбитой коленкой, и не было никаких сил, а главное – желания с этим бороться.
Какого черта она здесь делает?
Ах да! Это убежище. Место, где можно вздохнуть свободно. И может быть (правда, едва ли), немного прийти в себя.
4
Было уже почти восемь, а Джейд все еще торчала в офисе с клиентом. Впрочем, она ничуть не огорчалась. Еще немного, и она ощутит эйфорию от заключенной сделки. Громадный пентхаус с сияющим паркетным полом и панорамным видом на город словно излучал ощущение власти, обещание прибылей, от него веяло ароматом будущего. Джейд Коэн любила свою работу. Только секс мог бы сравниться с этим удовольствием. Но в сексе не было такого вызова. Даже самый роскошный мужчина не приводил ее в то состояние восторга и волнения, которое охватывает, когда поднимаешься с клиентом в лифте, распахиваешь дверь – и перед тобой возникают три сотни квадратных футов дорогостоящей недвижимости.
– Ну что же, мистер Такияма, еще пара подписей – и вы становитесь владельцем пентхауса на Пятой авеню. Вот здесь, пожалуйста.
Джейд наклонилась над столом довольно низко, показывая клиенту, где он должен расписаться.
– Это двухэтажная квартира с большой столовой и тремя спальнями.
Его тонкие губы изогнулись в улыбке, но Джейд не была уверена, что это означает радость по поводу покупки пентхауса на Пятой авеню. Скорее удовольствие исходило от зрелища более конкретного – того, что демонстрировал приоткрывшийся вырез ее блузки.
– Мистер Такияма, я упустила какие-то детали?
Он с трудом отвел взгляд от ее груди и слегка склонил голову.
– Нет-нет, Джейд. – Аккуратно подписав контракт в нужном месте, Такияма продолжил: – Я просто заметил, что ваша энергия… как бы это сказать, несколько стеснена. Она не имеет выхода, если вы понимаете, что я имею в виду. Я немного знаком с искусством акупрессуры и с учением об энергетических меридианах, поэтому обратил внимание на эти особенности.
– В самом деле? – Джейд потянулась в кресле, и груди ее словно нацелились на собеседника. Худенькая и стройная от природы, Джейд считала своим основным достоинством грудь, вполне оправдавшую деньги, которые она выложила в свое время за силиконовые имплантаты. Ей будет уже далеко за тридцать пять, но грудь останется все такой же твердой, высокой и упругой, как у девочки-подростка. Джейд заложила за ухо прядь темных волос жестом «ну-давай-красавчик».
Мистер Такияма вскочил, вытянувшись во весь рост.
– Я обидел вас?
– Нет, нет, пожалуйста, продолжайте.
Он протянул руку и коснулся кончиками пальцев центра ее грудной клетки.
– Здесь проходит один из энергетических меридианов – меридиан стресса. Именно тут у вас напряжение.
– Неужели? – Джейд провела рукой меж грудей, подумав, что явно недооценила мистера Такияму. Некоторые клиенты были воплощением идеала деловитости, и она полагала, что японец относится именно к таким. Но похоже, Джейд ошиблась. Страсть! Этот аромат она улавливала за милю.
Кивнув еще раз, мистер Такияма обошел стол и встал позади кресла Джейд.
– Да, – произнес он, мягко отодвигая ее ладонь и помещая свою на освободившееся место. – Именно здесь меридиан стресса и зона напряжения.
Пока Такияма говорил, рука его скользнула еще ниже.
– И сильное напряжение? – Джейд едва не расхохоталась, откинувшись в кресле и запрокинув голову. Многие мужчины и прежде говорили ей, что она чересчур напряжена, но вовсе не в этом контексте. И он называет это акупрессурой? Объяснение звучало солидно и убедительно, а прикосновения были мягкими и теплыми. Это был либо бесплатный урок восточной медицины, либо лучший из известных Джейд способов подкатиться к девушке.
– Пожалуйста, поднимитесь, – неожиданно попросил он, помогая ей встать с кресла.
Чувствуя себя марионеткой, Джейд прислонилась к нему, а его нежные руки переместились к ее животу.
– Здесь, внизу живота, расположен энергетический центр вашего организма. Чувствуете его?
– Да, – прошептала Джейд, страстно желая, чтобы руки Такиямы на несколько дюймов опустились. Обычно ее нелегко завести, но японец до сих пор был просто великолепен.
Он слегка надавил ей на живот.
– Чувствуете? Вы ощущаете здесь тепло?
– О, разумеется. Даже, пожалуй, жар.
«Прямо в трусиках», – хотела добавить она. Может, самой подвинуть его руку? Засунуть прямо под юбку? Или так можно его испугать?
– Великолепно.
И он отступил назад, убрав руки. Что такое? Джейд повернулась, не в силах скрыть огорчение.
– Если хотите, мы могли бы отправиться ко мне в отель и поработать над вашими энергетическими потоками.
Мистер Такияма изящно поклонился, ни дать ни взять дипломат на приеме.
– Конечно, с удовольствием, – поклонилась в ответ Джейд, пытаясь спрятать улыбку. – Я буду вашей… старательной ученицей.
Она надеялась, что это все-таки не прозвучало как фраза из дешевой мелодрамы. Да ладно, Джейд уже не раз выступала в роли соблазнительницы, и, если мистер Такияма хочет быть учителем, она согласна вести себя как покорная малышка.
Собирая бумаги, Джейд заметила в ежедневнике имя Мышки в планах на сегодняшний вечер. Сегодня она собиралась в клуб «Вермилион», но клуб вполне может подождать. И вообще при такой активной, насыщенной жизни необходимо порой находить время для медленного, спокойного, размеренного секса.
5
«Это рай! – верещал рок-певец. – Просто рай! Просто рай!» Толпа подростков вопила вместе с ним, подпрыгивая и дико трясясь, словно в первобытном танце. Красные огни дискотеки клуба «Вермилион» напоминали трассирующие автоматные очереди, то и дело рассекавшие скопище народа. Мышка поглядывала на танцующих, чтобы не пропустить момент, когда следующий тинейджер рухнет на пол как подкошенный. Передозировки становились, похоже, обычным делом в «Вермилионе», где банальные кокаин и марихуана уступили место экстази, стимулятору с выраженным галлюциногенным эффектом, и ГГБ – гамма-гидроксибутирату, сильному депрессанту.
Мариэль Гриффин, которая стояла за стойкой бара, открылось нечто вроде откровения, навеянного вовсе не музыкой, не экстази и не тем, что уже почти полночь, а никто из ее друзей так и не появился. Все просто. Проблема: нет чистых стаканов. Решение: бросить эту работу.
Она актриса. Певица, играющая роль официантки. И Мышка доиграла эту роль до конца.
– Что случилось? – спросила она Элвиса, второго бармена, который носил длинные бачки, дабы подчеркнуть свое сходство с Великим. – Посудомоечная машина сломалась?
Элвис возмущенно вытаращил глаза:
– Слушай, что ты от меня хочешь? Когда я последний раз пожаловался, Вине сказал, что у него есть гораздо более важные дела, чем какая-то посуда.
– Интересно, где бы я оказалась, будь я чистым Стаканом? – пробормотала Мышка и, аккуратно отбросив назад свои бусы, в поисках стаканов заглянула под барную стойку, где хранились всяческие запасы. Она добралась уже до самого конца стойки, там лениво развалился, пожевывая зубочистку, Вине Гамбегти, менеджер клуба.
– Эй, Вине! Нам нужны стаканы. Очень срочно.
– Поговори с Джимми, – бросил Вине, не отводя взгляда от танцпола. – Погляди только! Им нравится эта группа! Людям нравится всякая дрянь!
Став владельцем «Вермилиона» вместо своего брата, посаженного за долги, Вине часто повторял, какое роскошное предприятие ему досталось. «Боже, что за счастье быть таким тупым и счастливым, как Вине», – думала Мышка, включая блендер.
– Просто рай! – напевал Вине.
– Ну, если это рай, отправьте меня, пожалуйста, в ад, – буркнула Мышка. Одним плавным движением она подала пару пива, выключила блендер и поставила на стойку еще два бокала. Посетителей обслужила, деньги получила, стойку протерла. Работа стала ее жизнью, но это не помогало избавиться от амбиций. Клиенты становились все моложе и все противнее. Ночь напролет сопляки хамским тоном выкрикивали заказы, отпускали непристойные шуточки – и это было лишь признаком новых времен, означало то, что у ребятишек теперь в двадцать раз больше денег. И они уверены: мир принадлежит им.
Но настоящее испытание ждало Мышку утром, когда, добравшись до кровати, она падала без сил. Такой безысходной тоски она не испытывала ни во время кастинга в «Регтайм» на Бродвее, ни во время гастролей со «Звуками музыки». Работа официантки высасывала из нее жизненные силы. Эта чертова работа поглощала энергию, необходимую для того, чтобы производить впечатление на публику и получать новые роли. Пора с этим кончать. Сегодня же. Прямо сейчас.
Мышка резко обернулась к Винсу, но тут же остановилась. А как насчет платы за квартиру в этом месяце? У нее отложено лишь несколько сотен, а главных ролей в обозримом будущем не предвидится, несмотря на то, что она регулярно посещала разного рода прослушивания. Может, за выходные удастся набрать денег на оплату квартиры за счет чаевых. Если в клубе появятся взрослые клиенты, состоятельные парни, которые не скупятся на чаевые.
– Эй ты! С бусами! – заорала с другой стороны стойки какая-то девица.
Мышка кинула на нее враждебный взгляд. Она не комплексовала по поводу своей афроамериканской внешности, но никогда не оставляла безнаказанной грубость. Элвис поднял руки, давая понять: она вся твоя! Отлично. Мышка получит удовольствие.
Юная блондинка склонилась над стойкой и заорала:
– А где наши красивенькие стаканчики? Мы заказали «Манхэттен», а подали его почему-то в этих штуках.
Мышка подошла, лениво глянула на граненые стаканы и применила голос – холодный отстраненный тон вроде объявления в аэропорту:
– Прошу прощения, только такие чистые стаканы у нас есть, а если хотите «красивенькие», может, отправитесь к Тиффани?
Блондинка повернулась к подружке, и та озадаченно поправила на носу супермодные квадратные очки. От Перри Эллис. Мышка знала это совершенно точно, поскольку едва не купила себе такие же, но вовремя остановилась, поняв, что стоят они неприлично дорого. Да и вообще ей не нужны очки.
– Тиффани, – протянула блондинка. – Это что, новый клуб?
Дизайнерские Очки пожали плечами и проныли:
– Но я хочу особенные стаканчики!..
Мышка отошла, чтобы принять заказ у другого конца стойки. Она бросала оливки в очередной граненый стакан, когда зазвонил ее мобильник. Отвернувшись от Винса, она ответила на звонок.
– Мышка, это я, Джейд.
– Что случилось? И почему ты шепчешь?
– Я не могу сейчас говорить, – ответила Джейд, вытягиваясь всем своим обнаженным телом на соломенной циновке в номере мистера Такиямы. – Он в душе. Я заимела любовника-японца, и он тут показывает всякие древние ритуальные штучки; это просто божественно.
– Ой, я тоже! – восторженно завопила Мышка. – Мой парень возил меня на выходные в Токио на своем собственном самолете. А потом мы отправимся в Голливуд, где я играю главную роль в чудесном фильме. Его финансирует мой парень.
– Я не хотела сыпать тебе соль на раны. Просто надо было объяснить, что случилось и почему я не пришла.
– Да-да. – Мышка старалась, чтобы ее голос звучал не слишком раздраженно. – Наверное, я должна чувствовать себя польщенной. Звонок от тебя – это такая редкость.
Когда они учились в колледже, Джейд, бывало, исчезала на несколько дней, доводя Зою до безумия.
«Послушай, – сказала как-то Зоя, – мы тебе не мамочки, и нам нет дела до твоих сексуальных похождений, но ты обязана звонить. Сообщать, что ты жива».
При этом воспоминании Мышка улыбнулась, а потом до нее дошло, что Зоя тоже не появилась. И где шляется Мерлин?
– Ты меня прощаешь? – спросила Джейд.
– Да ладно, прощаю. И тебя, и Зою, и Мерлина. Но у тебя по крайней мере уважительная причина. Как там в покере? Четыре долбаных короля против «полного дома» друзей?
– Спасибо. – Джейд услышала, как перестала шуметь вода в душе. – Ну все, он идет.
Джейд захлопнула телефон и сунула его в сумку. Когда Такияма сказал «мой отель», она не представляла, что речь идет о многокомнатной квартире на верхнем этаже. После того как внизу их встретила добрая дюжина консьержей и прочей прислуги, Джейд уже не удивлялась, почему он пожелал переехать в пентхаус на Пятой авеню. Может, ради уединения. Возможно, деньги вкладывает. Хм… Джейд еще размышляла о том, заинтересован ли Таки вкладывать инвестиции в недвижимость, как он появился перед ней абсолютно обнаженным. Капли воды блестели на его груди, а пенис гордо вздымался во всей красе эрекции.
Джейд села, обхватила руками колени и улыбнулась ему.
По чести сказать, особо смотреть было не на что. Таки не был крепок и мускулист – вообще ничего выдающегося. Но зато парень знал пару секретов насчет эрогенных зон.
– Ты готова к следующему уроку? – спросил он, наклоняясь.
– Более чем! – Она откинулась на циновку и провела ладонями по телу. Джейд коснулась кончиками пальцев напряженных сосков, опустила ладони между бедер, где вновь было горячо и влажно.
Он встал перед ней на колени и положил ее ноги себе на бедра.
– Массаж стоп. – Потягивая пальцы ее правой ступни, Таки медленно и бережно начал раздвигать их все шире и шире.
Джейд застонала.
Когда он перешел к следующей стопе, Джейд уже чувствовала, что улетает, практически покидает физическое тело. Такое частенько происходило с Джейд и раньше – ее многочисленные партнеры называли это «даром». Даже без руководства опытного мастера вроде Таки она всегда могла выбросить из головы все мысли и отдаться своим ощущениям, погружаясь в мир чувственности, чувственных удовольствий и эротических восторгов. Именно эта способность превращала для нее секс в столь необременительное и приятное занятие. Это к тому же позволяло не заботиться о партнере и сконцентрироваться на собственном удовольствии, собственном оргазме. И это действительно было даром Божьим, когда Джейд трахалась с мистером Как-Его-Там, что, в общем, и происходило восемь раз из десяти.
– Тебе нравится массаж стоп? – спросил Таки.
– М-м… – Эротичные прикосновения порождали жгучее желание наброситься на него, обладать им немедленно. Она так хотела его член, сию же минуту! – Дорогой, – нежно проворковала Джейд, – это потрясающе, но я хочу тебя. Прямо сейчас.
Таки улыбнулся, продолжая массировать свод стопы.
– Ты знакома с тантрой? – спросил он. – Трансформацией сексуальной энергии – можешь называть это душой, или жизненной силой, или ци – в энергию божественную, творческую?
Его ладони переместились выше, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Лодыжки, голени, колени, бедра – Джейд уже пылала желанием. Таки коснулся ее между бедер, и это прикосновение оказалось нежным и изысканным.
– Я должен принести дань почтения твоей йони, – откуда-то издалека прозвучал его голос.
Несколько следующих мгновений Джейд, прикрыв глаза, переживала стремительный взлет сладострастных ощущений вплоть до пика экстаза. Она судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
– Это божественно! – стонала Джейд. – Знаешь, милый, я читала о тантрическом сексе, но всегда думала, что это не для меня. – Она села и потянулась к его твердому орудию. – Но дело в том, что я не могу так долго ждать оргазма. Я хочу прямо сейчас. А потом еще… и, может быть, еще раз. Я умею кончать и делаю это очень хорошо.
– Посмотрим. – Таки широко раздвинул ее бедра. – Иди сюда. Сядь ко мне на колени.
Вид его тела на фоне соломенной циновки, с потрясающе стоящим членом, едва не довел ее до потери сознания. Джейд придвинулась теснее, обвила его ногами, обхватила за плечи. Кожа Таки оказалась мягкой и теплой.
– О, пожалуйста, – шептала она, не в силах больше ждать. – Пожалуйста, пожалуйста, умоляю…
– Ты так нетерпелива, – улыбнулся Таки, слегка отодвигая пенис.
Она приподняла бедра, пытаясь поймать его.
– Дай его мне, – молила она. – Дай мне свой член.
Джейд вскрикнула, почувствовав, как он наконец скользнул внутрь. Она прильнула к Таки еще теснее, и он вошел глубже.
– Ах! – застонала Джейд, получив наконец то, что хотела. К дьяволу все эти энергии и меридианы! Оргазм – вот подлинная энергия!
6
«Послушаю тебя подольше, – пела Зоя, и голос ее, сильный и звонкий, эхом отражался от зеленых кафельных стен ванной Скай, – и смогу поверить, что все это правда…» Она опустилась поглубже в пену и вздохнула. Ей никогда не нравилась эта песенка, по крайней мере, до вчерашнего вечера, когда в коллекции дисков у Скай она откопала этот. Впрочем, Зоя никогда еще и не была в таком состоянии, чтобы понять, о чем именно поет Род Стюарт. Она подняла бокал с вином повыше, вновь переживая те минуты, когда Ник «лгал с каменным лицом, а я рыдала!».
Ах, как это верно! Как проникновенно и точно.
Зоя вздохнула, отхлебнула из бокала и включила стерео на «повтор», песня будет звучать вновь и вновь, пока она потихоньку допьет коллекционную бутылку каберне от Ника. Мерцающее пламя свечей отбрасывало дивные тени. Даже комод в этом освещении казался загадочным и грозным.
– Шикарно, – произнесла Зоя, подняла волосы повыше и заколола их, но одна прядь все же выбилась и теперь плавала на поверхности воды. Зоя засунула прядь за ухо и одним глотком осушила третий бокал вина. Неплохо, но ничего выдающегося. Она могла бы сказать Нику, что его редчайшее, безумно дорогое каберне – полная фигня. Да, она ему скажет… как только решится вновь заговорить с ним.
Зоя вовсе не была безрассудной, взбалмошной дамой. И никогда не разрывала отношений с людьми без веской причины; напротив, всегда старалась выяснить отношения. Но Ник перешел все границы. Ладно, всякий может совершить ошибку. Любой мужчина время от времени заводит романы на стороне. Ну, по крайней мере, некоторые так делают. Она представила, как Эйлин ненароком приподнимает подол платья на корпоративной вечеринке и как Ник сразу возбуждается…
Стоп, стоп, она не будет больше об этом думать. И потом, именно это прегрешение Зоя простила Нику. А вот когда после празднования Нового года Зоя случайно заглянула на работу к Нику и обнаружила в ящике его стола пару женских трусиков… вот этого она простить уже не могла. А Ник и не хотел никакого прощения – он хотел Эйлин. И Зою. «Она тебе наверняка понравится, если вы познакомитесь поближе». Ублюдок.
Ах, Ник не может жить без Эйлин, точнее, без ее сексуальных эскапад.
Зоя уставилась в потолок, погрузившись в пузырьки почти до подбородка. Потолок в ванной комнате, естественно, тоже был зеркальным. Уф, а она неплохо выглядит там, в пене. Впрочем, Зоя была уверена: в течение ближайшего тысячелетия в подобном виде ее сможет лицезреть разве что ее личный гинеколог. Надо бы еще раз поблагодарить Скай за квартиру. Сегодня днем, подключив компьютер, Зоя первым делом отправила Скай сообщение в Тоскану или во Флоренцию – в общем, куда-то туда:
«Не могу выразить, как благодарна тебе за возможность пользоваться этой квартирой. Я подружилась с привратником и полила цветы. Здесь очень мило, я чувствую себя как дома и, наверное, смогу писать. Впрочем, об этом пока говорить рано. Я еще не представляю сюжет своей будущей книги. Признаться, у меня нет даже приблизительного плана. Но ты ведь знала это, правда? Впрочем, ты помнишь, что я никогда прежде не нарушала сроков».
Никогда. Зоя была профессионалом, пока Ник не лишил ее и этого.
Услышав телефонный звонок, она вздрогнула.
– О Боже, ну кто может звонить мне сюда! – Зоя потянулась за трубкой, но остановилась. – Да пусть звонит. Это подождет. Но, в самом деле, кто может?..
Ник.
Сердце гулко бухнуло в груди. «О Господи, Ник!» Он хочет, чтобы Зоя вернулась домой. Он скучает. Он поверить не может, что их разлука длится так долго и…
Зоя пробкой выскочила из ванны и мокрой рукой схватила трубку. Но на панели вовсе не светились заветные слова: САТАМЯН НИКОЛАС. Нет, Зоя с разочарованием прочла: ГРИФФИН МАРИЭЛЬ. Мышка.
– Слушаю, – печально ответила Зоя.
– Где ты, черт возьми? – В трубке слышался рев музыки, почти заглушавший голос Мышки. – Уже почти полночь, и я стою тут одна, как брошенная Ариадна.
– Мышка, ну ты же барменша. Тебе и положено стоять там одной.
– Мерлин позвонил и сообщил, что он чертовски устал; Джейд подцепила какого-то Мастера Дзен, и это якобы должно ее извинить. Ну а у тебя что случилось?
– Что случилось? – Зоя попыталась сосредоточиться на вопросе. Дорогущее вино наконец ударило в голову. – Вообще-то трудно четко сформулировать, что случилось в моей жизни… в двух словах.
– Ладно, поднимай свою задницу и топай сюда, а я уж помогу тебе все сформулировать.
– Ничего не выйдет, – беспомощно пролепетала Зоя, – Мышка, я просто не могу. Я в ванной, и уже очень поздно. Кроме того, я такая пьяная, что не в состоянии сесть за руль.
– Тебе не нужна машина. Это же Манхэттен.
– Тем более. Может, ты и не заметила, Мышка, но я уже старуха. Тридцать четыре. Поскольку больше шестидесяти восьми люди как правило не живут, это больше половины жизни. Время моральной устойчивости и крепкого долгого ночного сна.
– Хочешь моральной устойчивости? Я сделаю тебе пинаколаду с бананом.
– Мышка, дорогая, у меня голова раскалывается.
– Хорошо, хорошо. Тогда я ринусь в толпу подростков и найду ребят, которые умеют веселиться.
Зоя устало опустила голову на край ванны и прикрыла глаза.
– Доброй охоты. Там что, действительно есть кто-нибудь старше тридцати?
– Это вряд ли. Да и вообще все сейчас совсем не так, как было в наше время. В Виллидже больше нет того богемного духа. Никаких бунтарских взглядов, протестов против конформизма. И аббревиатура университета теперь переводится как Будущие Выдающиеся Личности. Детишки, едва окончив курс, мгновенно становятся сотрудниками крупных фирм и получают вместе с дипломом пакет акций и членскую карточку загородного клуба. Слушай, не заводи меня.
– О'кей, не буду.
– Эй ты, как тебя! – заорала какая-то девица, размахивая двадцатидолларовой банкнотой.
Сделав вид, что ничего не замечает, Мышка подхватила полный поднос грязных стаканов.
– Сейчас вернусь, – бросила она Элвису, – я за посудой.
Мышка вышла в служебный коридор, стараясь не вдыхать вонь застарелого перегара. Узкое пространство было полностью занято тележками с грязной посудой. Неудивительно, что кончились «красивенькие стаканчики» для красивенького пойла.
– Джимми! – рявкнула Мышка, разыскивая мойщика посуды.
– Йооуу! – взмолилась Зоя в телефонной трубке. – У меня барабанные перепонки чуть не лопнули. У тебя слишком хороший микрофон. Цифровой телефон, что ли? Перезвони завтра, и мы спокойно все обсудим.
– Ладно, идет. – Мышка выключила телефон и опустила его в кармашек фартука. – Джимми!
Из кухонной двери высунулась голова Чандры, официантки.
– Что такое?
– Мне нужны чистые стаканы! Ты не видела Джимми?
– Он там, в «вытрезвилке». – Чандра небрежно бросила сигарету на пол и раздавила подошвой. – Откачивает какую-то девицу.
Мойщик посуды клеится к наркоманкам? Этого Мышка стерпеть не могла. В бешенстве она ринулась в «вытрезвилку», специальную комнату, где приходили в себя идиоты, перебравшие экстази. Владелец решил, что такое местечко в стенах клуба предотвратит еще худшие варианты передозировки – и, опять же, предотвратит вмешательство полиции в дела клуба, который постепенно становился раем для торговцев наркотиками.
Мышка пинком распахнула дверь и остановилась, уперев руки в бедра и охваченная решимостью устроить тарарам. Джимми сидел на кушетке и, похоже, ничего не заметил.
– Может, ты все-таки оторвешь задницу от дивана? – прорычала Мышка. – Если мы немедленно не получим чистых стаканов, придется разливать виски им в пупки.
Джимми поднял на нее взгляд и сочувственно погладил по голове девицу, рыдавшую у него на коленях.
– Ей нехорошо.
Несмотря на бравый вид и бритую голову с жутким количеством железок в ушах, Джимми сейчас выглядел маленьким и несчастным. Он был напуган.
Мышка закусила губу, раздосадованная тем, что расправа откладывается.
– У нее что, передоз?
Джимми кивнул и обратился к девице:
– Донна, ты можешь сесть? Хочешь, я принесу лед?
– Я ничего не хочу! – заорала та в ответ, вскакивая.
Мышка изумленно мигнула, опознав в девице ту мымру в дизайнерских очках Перри Эллис. Обычно Мышка предпочитала держаться подальше от этой комнатки, уверенная, что там полно отвратительных юнцов, транжирящих родительские денежки. Сейчас же, наблюдая, как Донна пытается удержаться на ногах, она внезапно поняла, что не только «вытрезвилка», но и вообще весь клуб, вся эта жизнь не имеют к ней ни малейшего отношения.
Это было мертвое место, а Мышку не интересовали покойники.
Донна бормотала что-то, лицо ее постепенно краснело, а в следующую минуту она начала стягивать одежду. Мышка поняла, что Донну необходимо отправить в больницу.
– Надо вытащить ее отсюда, – бросила она Джимми, кивнув в сторону служебного выхода, где всегда дежурила карета «скорой помощи».
Он нахмурился:
– Думаешь? Вине сказал, ей просто следует чуть остыть. Он считает, нам не стоит без особой необходимости отправлять ребят в больницу.
Донна между тем стала совершенно багровой и покрылась испариной.
– Она неважно выглядит, – саркастически заметила Мышка.
– Да, но… Вине сказал…
– Джимми, мы с тобой прекрасно понимаем, что происходит. Быстро давай за доктором.
– Я горю! – завопила Донна, вцепившись в свои волосы. – Горю! Везде огонь, огонь!
– Донна… – Джимми попытался обнять девушку за плечи, но та отшвырнула его.
– За доктором! – рявкнула Мышка. – Живо!
Джимми выскочил из комнаты, но Донна метнулась за ним с криком:
– Нет! Я не могу! Не могу… – Она попыталась сорвать с себя одежду, запуталась в ней и рухнула на пол.
