– Беспокоится обо мне? – Фреда коротко рассмеялась. – О чем сейчас можно беспокоиться? Нам конец. Мы в ловушке. Мы все тут умрем.

– Ты увидела это в картах?

Я кивком указал на рассыпанную колоду.

– Нет. Я ничего не могу разглядеть.

Я посмотрел на два оконца, расположенных почти под потолком. Фреда задернула шторы, прячась от тучи и синеватого мерцания молний.

– Есть одна старая поговорка, – заметил я. – Пока ты жив, надежда остается.

– Неправда.

Фреда указала на стол в середине комнаты. Стоявшие на нем свечи почти прогорели, но видно было, что на столе рядами разложены карты.

– Узоры получаются беспорядочные и бессмысленные. Мы все умрем. Нам не выжить без Логруса.

– Но я же выжил! – возразил я. – Я всю жизнь прожил без Логруса.

– И к чему это тебя привело? – с горечью спросила Фреда. – Если бы отец не спас тебя, ты уже был бы мертв.

– Нет! – отрезал я. – Я целый год сражался против адских тварей – без Логруса, без отца, без тебя – и выжил. Я ни разу в жизни не пользовался силой Логруса – и выжил. Я до сих пор не могу его использовать, и тем не менее это я уцелел в сегодняшнем сражении.

– А… а Локе и Дэвин?

Я сглотнул и отвел взгляд.

– Прости…

Фреда заплакала. Я обнял ее.

– Я не намерен сдаваться, – тихо сказал я. – Я не собираюсь ложиться и ждать смерти, словно загнанный зверь. В жизни всегда должна присутствовать опасность. Тогда мы становимся сильнее. Мы выживем.

– Ты просто не понимаешь… – сказала Фреда минуту спустя, когда ей удалось хоть немного взять себя в руки и совладать со слезами. – Война уже окончена… Мы уже проиграли…

– Да, наши враги хотят, чтобы мы в это поверили. Но я не верю.

Фреда озадаченно взглянула на меня.

– Не понимаю.

– Ты думаешь, как женщина Хаоса. В любой сложной ситуации ты первым делом тянешься к Логрусу, а когда его не оказывается на месте, ты чувствуешь себя калекой.

– Я и есть калека! И все мы!

– Вовсе нет! – Я мучительно пытался подобрать верные слова. – Послушай, я никогда не пользовался Логрусом. Ни разу в жизни. И тебе не нужен Логрус. Ты и без него прекрасно можешь идти, бежать, смеяться, танцевать. И вовсе необязательно видеть будущее, чтобы жить дальше! Люди превосходно обходятся и без Логруса! И раньше обходились, и будут обходиться впредь.

– Не настоящие люди, – возразила она. – Порождения Теней…

– Я – порождение Тени?

Фреда заколебалась.

– Нет… Но…

– Никаких «но»! Забудь о Логрусе! Забудь, что он существует! Думай о том, что ты можешь сделать без него! Ищи способы сражаться, бежать, сбить наших врагов с толку, одурачить их! Папа говорит, что ты самая умная из нас. Ну так докажи же это!

Фреда нахмурилась, но спорить перестала.

Я подошел к столу, собрал карты в колоду и сложил их в деревянную шкатулку. Если бы в камине сейчас горел огонь, я бы охотно швырнул их туда.

– Не заглядывай больше в карты, – настойчиво сказал я. – Обещаешь?

– Обещаю, – медленно произнесла Фреда.

– Смотри же, ты дала слово, – сказал я и поцеловал сестру в лоб. – Я, велю кому-нибудь принести еды. Перекуси и ложись спать. Рано или поздно мы что-нибудь придумаем. Мы найдем способ выиграть бой… выиграть эту войну.

– Хорошо, Оберон… – тихо отозвалась она. – И… спасибо тебе.

Я заставил себя улыбнуться.

– Да не за что.

Когда я вышел из комнаты, разум мой лихорадочно работал. Фреда, упрямо цепляясь за силы Логруса, подкинула мне любопытную идею. Я знал, что Логрус стал для нас бесполезен. Кто-то каким-то образом отрезал Джунипер от Логруса, изолировал нас, и Дворкин, как и прочие мои родственники, оказались бессильны. Без Логруса они чувствовали себя калеками.

И наши враги делали ставку на это.

Но разговор с Фредой натолкнул меня на одну мысль… настолько сумасшедшую, что она вполне могла сработать.

Я отправил слуг на кухню приготовить Фреде чего-нибудь горячего, а сам пошел обратно к Дворкину. Стражники и на этот раз пропустили меня без единого звука.

Дверь была открыта. Я вошел и обнаружил, что в кабинете идет импровизированное военное совещание. В нем участвовали Коннер, голова и плечо у него были перевязаны, Титус и отец. Оборудование со столов было свалено на пол или распихано по углам, и на всех столах теперь лежали топографические карты.

– …не работает! – возбужденно произнес Коннер.

Когда я вошел, все смолкли.

– Я понимаю, что перебиваю вас, – сказал я, – но все-таки вы двое, выйдите. Сию секунду. Мне нужно поговорить с отцом наедине. Это важно.

– Сам выйди! – ощетинился Коннер. – Мы работаем!

– Идите, – сказал им Дворкин. – Все равно мы сейчас ничего не решим. Поспите, а потом продолжим разговор.

Судя по выражению лица, Коннер готов был оспорить это решение; но потом он все-таки смирился и кивнул. Титус помог ему встать, и они поковыляли прочь.

Я закрыл за ними дверь и задвинул засов. Не хватало еще, чтобы нас побеспокоили.

– Они пытаются хоть чем-то помочь, – сказал Дворкин. – Ты не сможешь руководить всей армией в одиночку. Тебе все равно понадобится их помощь.

– Забудь про армию, – бросил я. – Эйбер показал мне одну штуку, относящуюся к изготовлению карт. Ты встраиваешь Логрус в карты, делаешь его частью изображения. Верно?

– Ну, в общем, да.

– Тебе хорошо удаются карты. Эйбер так сказал.

– Да. В молодости я делал их тысячами.

– Я хочу, чтобы ты сделал для меня карту – сейчас, немедленно. Но при этом вместо Логруса вложил в нее мой узор.

Кустистые седые брови Дворкина поползли на лоб.

– Что?

– Ты видел его, – сказал я. – Ты сказал, что он заключен в том рубине. Ты знаешь, что он собой представляет. Если он настолько отличается от Логруса, возможно, мы сможем с его помощью покинуть Джунипер. Помнишь – ведь этот узор уже переносил меня в Илериум!

– Да. – Взгляд Дворкина был устремлен куда-то вдаль, прикован к чему-то незримому… возможно, к тому самому узору, что таился во мне, к узору, который он видел в глубине драгоценного камня. – Очень любопытная мысль…

– Это сработает? – с нетерпением спросил я.

– Не знаю.

– Так проверь!

– Это может сработать, – пробормотал Дворкин, – если…

Так и не закончив фразы, он стремительно встал, разыскал бумагу, чернила и стакан с кистями, расчистил место на одном из столов и принялся быстрыми, уверенными движениями набрасывать рисунок.

Я мгновенно понял, что он рисует – это была улица, на которой стоял прежде дом Хельды. Дворкин нарисовал обгоревшие руины на месте ее дома и уцелевшую печную трубу.

– Нет… Я не хочу туда! Пожалуйста, нарисуй что-нибудь другое!

– Ты хорошо знаешь эту улицу, – сказал Дворкин, – и это поможет тебе сосредоточиться. И это единственное место, где в последнее время бывали мы оба.

– Но в Илериуме опасно!

– Сейчас – уже нет. В этих двух Тенях течение времени довольно сильно отличается. Один день в Джунипере равен почти двум неделям там.

– А как же мой узор? – спросил я. Эйбер начинал с того, что рисовал на карте Логрус, а Дворкин сразу принялся за изображение улицы. – Разве тебе не нужно встроить его в картину?

Дворкин негромко рассмеялся.

– Ты начинаешь улавливать разницу между мною и Эйбером, – сказал он. – Эйбер не понимает, почему карты работают. И не хочет это понимать. Вместо этого он рабски подражает моим ранним работам. А я тогда рисовал Логрус на каждой карте просто потому, что это помогало мне сосредоточиться. На самом же деле вовсе необязательно делать Логрус частью карты – но художнику, пока он работает, нужно постоянно держать его в сознании. И тогда Логрус, наряду с рукой художника, создает карту. В некотором смысле, это одно и то же.

– Не понимаю.

– А тебе и не нужно. Это мое дело.

Он окунул перо в чернильницу и быстро завершил рисунок. Это был всего лишь набросок – скупые очертания и слабый намек на задний план. Но несмотря на лаконичность – если не сказать скупость – изображения, в рисунке безошибочно ощущалось присутствие силы. Той самой силы, которой не обладали больше карты с Логрусом.

Я сосредоточился на рисунке, и он быстро начал становиться все более и более реальным. Вот появились цвета… синева неба… черные пятна обгоревших остовов зданий… голубовато-серый булыжник мостовой, усеянный красными пятнами черепицы… И внезапно оказалось, что я смотрю на улицу, залитую светом заходящего солнца. Вокруг не видно было ни единого целого дома – лишь закопченные печные трубы. И я не заметил ни малейшего движения; не видно было ни людей, ни животных.

Стоило мне сделать шаг, и я преспокойно прошел бы через карту. Кингстаун и Илериум оказались на расстоянии вытянутой руки от меня.

Внезапно Дворкин накрыл карту ладонью. Я удивленно моргнул и поднял взгляд на него.

– Работает! – произнес он, и я уловил в его голосе нотку благоговейного страха. – Мы можем уйти!

– Сделай еще несколько карт, – распорядился я, – для пяти удаленных Теней. Выбери такие места, где нам ничего не будет грозить. Мы спрячем семейство в разных местах, там, где враги никогда нас не найдут.

– Но почему в разных местах? – удивился Дворкин. – Ведь вместе…

– Потому, что среди нас скрывается предатель, – напомнил ему я. – И я не знаю, кто это. Но если только мы с тобой будем знать, кто куда отправился, ушедшие будут в безопасности. Ведь здесь нас тоже не просто так нашли.

– Да, верно, – с улыбкой отозвался Дворкин. К нему уже вернулась прежняя уверенность. – Хороший план. Фреду и Пеллу можно отправить вместе. Коннера – с Титусом. Блэйзе – с Изадорой. Сиару – с Леоной. Фенна – с Эйбером. Если они не будут пользоваться Логрусом, их невозможно будет выследить.

– Вот именно.

– Мы с тобой уйдем последними, – с отстраненным видом продолжал Дворкин, явно представив себе какую-то особую Тень. – Нам нужно будет потрудиться над твоим узором… Возможно, именно в нем кроются наши надежды на будущее.

– Как скажешь, папа. – Я встал и хлопнул его по плечу. – А теперь крепись. Мы победим. Я в этом уверен.

Дворкин улыбнулся мне.

– Я никогда в этом и не сомневался.

И я отправился собирать братьев и сестер. Нам следовало покинуть замок.