ПРОЛОГ

Я чувствовал, как мир вокруг меня раскачивается и извивается, словно ветви ивы под порывами шквального ветра. Странные цвета, перетекающие друг в друга, немыслимо искаженные геометрические фигуры, узоры, узоры, узоры… Мое зрение то прояснялось, то его вновь заволакивало пеленой – раз за разом, в каком-то странном, неуловимом ритме.

«Ко мне…»

Голос… Откуда он исходит? Я обернулся. Мир превратился в хоровод разноцветных пятен.

«Придите ко мне…»

Голос тянул меня за собой.

«Придите ко мне, сыновья Хаоса…»

Я последовал за этим зовом, через край непрестанно изменяющихся узоров и цветов, к башне из черепов, и человеческих, и невесть чьих. Я протянул руку, желая коснуться стен, но пальцы мои прошли сквозь кости, как сквозь туман.

«Они ненастоящие».

Видение? Сон?

«Скорее уж ночной кошмар». Эта мысль пришла откуда-то из самых глубин моего существа.

«Ко мне…» – продолжал взывать голос.

Я отдался этому зову и поплыл вперед – сквозь стену из черепов, к сердцу башни.

Внутри башня была заполнена дрожащими, колеблющимися тенями. Когда глаза мои начали приспосабливаться к темноте, я разглядел винтовую лестницу из костей, идущую вдоль стен. Вверху она уходила в непроглядную тьму, а внизу погружалась в густую, пульсирующую красную пелену.

Я поплыл вниз, и пелена обернулась кругом факелов; в круге находилось пять человек. На четырех из них были серебристые кольчуги неведомого мне образца. Они держали за руки и ноги пятого, распластанного на алтаре – огромной глыбе серого мрамора, испещренной замысловатым золотым узором. Грудь и живот несчастного были вскрыты, а внутренности разложены на алтаре, словно некий авгур читал по ним будущее. Внезапно жертва содрогнулась, и я понял: его держат потому, что он все еще жив.

Я инстинктивно потянулся за мечом. В другое время я набросился бы на палачей; порядочность и честь требовали, чтобы я попытался спасти несчастную жертву. «Но ведь он же ненастоящий», – напомнил я себе. Все это было видением. А может – лихорадочным бредом. Или предчувствием.

Я заставил себя подойти поближе и пригляделся к умирающему, пытаясь рассмотреть его лицо. Уж не я ли это? Не возвещает ли это видение мою смерть?

С некоторым облегчением я обнаружил, что на алтаре все-таки лежит кто-то другой. У жертвы были темно-карие глаза, а у меня – цвета морской волны. Да и волосы у него были светлее, чем у меня, а кожа – нежнее. Это был юноша, едва перешагнувший порог детства – ему было никак не более пятнадцати.

– Кто ты? – прошептал я, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

Несчастный повернул голову в мою сторону.

– Помоги… – произнес он одними губами. Он смотрел прямо на меня, и мне почудилось, будто он видит меня.

Я потянулся к нему, но рука моя прошла сквозь его тело и погрузилась в камень алтаря. Уж не превратился ли я в призрак, в бессильное существо, вынужденное смотреть на творящиеся зверства и не имеющее возможности сделать хоть что-нибудь?

Я высвободил руку из алтаря. По пальцам пробежало легкое покалывание, какое появляется при восстановлении кровообращения, все. Я не мог ему помочь.

Юноша отвернулся. Тело его снова содрогнулось, а по щекам покатились слезы. Но он не кричал. Храбрый мальчик. Храбрый и сильный.

– Мужайся… – прошептал я.

Он не ответил. Его затрясло, и юноша закатил глаза.

А меня захлестнула бешеная, безудержная ярость. Почему я очутился здесь? Почему я вынужден смотреть на все это? Что может означать это видение?

Я посмотрел на солдат, надеясь прочесть на их лицах хоть какое-нибудь объяснение, и вдруг осознал, что они – не люди. Их суженные глаза поблескивали красным. Наносники и наланитники шлемов скрывали лица, но не могли скрыть радужных чешуек на подбородках и вокруг губ. Я никогда прежде не видал подобных существ. Должно быть, в их жилах текла змеиная кровь – ведь насколько же хладнокровным и бессердечным нужно быть, чтоб умертвить мальчишку столь жутким образом. Распростертая на алтаре жертва содрогнулась в последний раз и застыла недвижно. Солдаты отпустили его.

– Лорд Зон, – хрипло произнес один из солдат.

В сгустке тьмы у дальней стены что-то шелохнулось. Открылись огромные глаза – узкие, как и у солдат, только более крупные и широко посаженные, – и дважды моргнули. Существо пошевелилось, и свет факелов блеснул на серо-стальной чешуе и острых когтях; у существа было четыре лапы, длинные и тонкие.

Внезапно меня пробрал озноб, а с ним пришел слепой, нерассуждающий ужас. Мне захотелось с криком кинуться прочь из этой башни. Но я все-таки сдержался и остался на месте. Я смотрел на это существо и понимал, что передо мной истинный враг – враг всего рода человеческого.

«Да», – отозвалось оно. Существо не открывало рта, но каким-то образом его слова возникали у меня в мозгу.

– Он мертв.

«Приведите мне другого сына Дворкина».

Я был потрясен. Дворкин! Я знал это имя. Но я уже так давно не видал того, кто его носил…

Двое солдат-змеев невозмутимо развернулись и вышли из башни сквозь дверь, скрытую в густой, непроницаемой тени. Оставшиеся сняли тело юноши с алтаря и подтащили к небольшому отверстию в полу. Они столкнули тело в эту дыру, и тьма поглотила его. Звука падения я так и не услышал.

Мгновение спустя уходившие солдаты вернулись. Они наполовину вели, наполовину волокли другого человека. Этот был постарше. Одет он был в изорванную военную форму, но я ее не узнал; лицо и руки пленника были покрыты грязью, синяками и кровоподтеками. И все же он продолжал вырываться изо всех сил и несколько раз едва не отшвырнул от себя солдат-змеев. Он явно собирался дорого продать свою жизнь.

Я снова инстинктивно потянулся за мечом. Мне очень хотелось помочь несчастному. Но я вспомнил, как рука моя прошла через тело предыдущей жертвы, и понял, что ничего не могу поделать. Мне оставалось лишь смотреть.

Те двое солдат, которые выбрасывали тело юноши, шагнули вперед, и вчетвером им удалось затащить новоприбывшего на алтарь. Они с силой навалились на его руки и ноги, и как человек ни рвался, освободиться он не мог.

Тварь, скрывающаяся в тени, пошевелилась; послышалось шуршание огромных чешуек по каменному полу. Раздался смех, и от этого смеха сердце мое заледенело.

«Сын Дворкина. Теперь ты поможешь мне».

– Никогда! – крикнул парень. – Ты за это заплатишь!

И он разразился ругательствами.

А потом он вызывающе вскинул голову, чтоб взглянуть на гигантского змея, и мерцающий свет факелов впервые упал на его лицо.

На мое лицо. У этого парня было мое лицо.

Я задохнулся. Неужто такое возможно? Неужто этот кошмар предвещает будущее? Неужели этот лорд Зон схватит меня, притащит сюда и будет читать будущее по моим кишкам?

Я подплыл поближе, словно привидение, и присмотрелся к парню. Мне необходимо было разглядеть его получше, понять, кто он и как очутился здесь. Если и вправду это видение предрекало мою судьбу…

К счастью, ни солдаты, ни их господин, похоже, не замечали меня. Я был призрачной тенью, блуждающей по их кошмарному миру, незримой и неслышной, вынужденной смотреть на немыслимые зверства и не имеющей сил помешать им.

Однако же, напомнил я себе, тот юноша перед смертью увидел меня. Но как? Что все это означает?

Чем дольше я всматривался в лицо пленника, тем больше находил мелких отличий. У него, как и у того юноши, глаза были карие. Но несмотря на разный цвет глаз, нас объединяло поразительное сходство. Высокие скулы, форма носа, форма ушей… мы могли бы быть братьями.

Или отцом и сыном.

«Мой отец уже умер, – сказал я себе. – Это не может быть он». Или все-таки может?

Нет, мой отец должен быть намного старше. А этот парень – явно мой ровесник.

«Расскажи о Дворкине, – приказал голос, прозвучавший у меня в голове. – Где он прячется? Где еще распространилась его нечистая кровь?»

Сердце мое лихорадочно забилось. «Опять Дворкин». Чем мой бывший учитель умудрился так насолить этим тварям?

Распластанный на алтаре пленник плюнул в змея и заявил:

– Знать не знаю вашего Дворкина! Убейте меня, и покончим с этим!

«Отпустите его! – отчаянно подумал я, хоть мне и страшно было представить, что может произойти дальше. – Я не знаю, кто вы такие, но вы ищете меня, а не его. Это я знаю Дворкина!»

Но змей меня не услышал. Хлестнули когти, и грудь и живот человека оказались вспороты, словно сукно под ножом. У меня от ужаса перехватило дыхание. Пленник захлебнулся криком. Змей одним стремительным движением растянул внутренности парня по алтарю, словно приношение темным богам.

Брызнувшая кровь повисла в воздухе, образовав облачко, изменяющийся узор – наподобие тех цветных пятен, что струились за стенами башни. Но этот узор был иным; я чувствовал, что он был рваным, незавершенным и каким-то неправильным.

«Придите ко мне…»

Змей принялся творить свое злое колдовство; тело его извивалось, повторяя начертанный в воздухе узор. Разлетевшиеся капли крови превратились в светящиеся круги, прошли сквозь стены башни и исчезли во внешней пустоте.

«Придите ко мне, сыновья Дворкина…» Над алтарем возник извивающийся ажурный узор, весь из странных поворотов и углов. Повисшие в воздухе капли крови сделались матовыми, потом по ним пробежала рябь, словно по воде, и они посветлели. Каждая капля превратилась в крохотное оконце, и за каждым оконцем открылись миры, сотни миров. Я смотрел на них, затаив дыхание. В некоторых мирах были красные небеса, в других же – привычные, синие. В одном из них ярились океаны, в другом горы бродили, словно овцы по лугу, а в третьем шел огненный дождь. Я видел города, а в городах – людей в странных одеяниях. А может, это были и не люди… Но в большинстве оконцев виднелись девственные леса, бескрайние пустыни, степи, бурные реки. «Придите ко мне, принцы Хаоса…» Оконца начали исчезать один за одним – словно пузырьки лопались. Удерживавший их узор распался. Я понял, что пленник стоит на пороге смерти.

Внезапно последние оконца растаяли, и красные капли обрушились на пол, подобно чудовищному дождю. Парень закашлялся – изо рта у него текла кровь, – и забился в конвульсиях. А потом затих. Жить ему оставалось от силы пару минут.

Змей зашипел от ярости и разочарования: «Продолжайте поиски».

– Слушаемся, лорд Зон, – ответил тот же солдат, что говорил раньше.

Я придвинулся поближе, пытаясь проникнуть взором сквозь тени и получше разглядеть этого лорда Зона. Отчего-то я твердо знал, что это мой враг. Это меня он желает швырнуть на алтарь. Это моя кровь ему нужна для странного струящегося узора, сквозь который видны иные миры.

– Кто ты? – прошептал я.

И мне показалось, что Зон тоже услышал меня, как и первая жертва, или, по крайней мере, ощутил мое присутствие. Глаза его вспыхнули, словно рдеющие угли, и змей принялся озираться по сторонам.

«Кто здесь? – повелительным тоном спросил он. – Отвечай!»

Я бесшумно отплыл назад. Мне очень хотелось сделаться невидимым. Внезапно взгляд узких глаз остановился на мне. Зон зашипел, и из безгубого чешуйчатого рта высунулся раздвоенный язык.

«Ты. Ты – тот самый».

– Кто ты? – крикнул я. – Что тебе от меня нужно?

«Смерти!»

Когти потянулись ко мне…

…и я рывком сел в собственной постели. Я был весь в поту, и сердце бешено колотилось в груди, но я не мог вспомнить, что же так напугало меня. Какой-то сон… кошмар… что-то чудовищное…

Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Из-за полотняных стен моего шатра доносился обычный приглушенный шум, какой можно услышать ночью в военном лагере. Поскрипывание гравия под сапогами, тихое ржание лошадей, вжиканье стали о точильные камни, отдаленный возглас часового «Все в порядке!»

Я дома.

Я в безопасности.

Все казалось таким же, как всегда.

И все же… все же что-то изменилось, хоть я и не понимал еще, что именно, изменилось и почему.

Я протянул руку, и пальцы мои сомкнулись на холодной, надежной рукояти меча. Сегодня вечером я, сам не ведая почему, положил его так, чтоб он был под рукой.

ГЛАВА 1

Проснулся я от грохота: кто-то с силой колотил в дверь.

– Обере! – донесся приглушенный возглас.

Ну кому делать нечего в такое время?! Сощурившись, я попытался что-нибудь разглядеть в темноте. Полночь явно уже миновала, но светать пока не начинало, и лунные лучи, просачиваясь в щель между ставнями, рисовали на одеяле причудливый узор из света и теней. По улице проехал торговый фургон – я услышал грузную поступь тяжеловоза и поскрипывание повозки. Где-то в миле к северу от Кингстауна лаяли дикие собаки, пирующие на поле боя.

Колотить в дверь не перестали. Притворяться спящим и дальше не имело смысла. Порученцам короля Эльнара – возможно, этому чрезмерно расторопному капитану Яго – все-таки удалось меня отыскать.

Я попытался сесть и обнаружил, что на груди у меня покоится нежная рука. Хельду нимало не обеспокоил этот стук; она дышала все так же глубоко и размеренно. Я едва не рассмеялся. Слишком много вина и любви. Теперь ее не разбудит даже падение города.

Я выбрался из объятий Хельды и неохотно расстался с теплой постелью, пахнущей духами, потом и благовониями. Хельда что-то вопросительно пробормотала сквозь сон. Я буркнул нечто невнятно-успокаивающее и быстро сгреб в кучу штаны, рубаху, сапоги и меч.

Нет, ну надо же так некстати! Мне впервые за два месяца удалось вырваться на ночь к Хельде, и что же? Король Эльнар не может обойтись без меня хотя бы до рассвета! Вот что бывает, когда входишь в число доведенных лиц правителя! И все-таки капитан Яго – или кого там за мной послали – мог бы оставить меня в покое еще на несколько часов. Нам редко удавалось отдохнуть, но, поскольку адские твари уже неделю как притихли, король Эльнар дал мне увольнительную на ночь. Я постарался использовать ее наилучшим образом: навестил с полдюжины кингстаунских таверн, а потом закатился к Хельде и продолжил празднование частным порядком.

Прихватив свое имущество, я быстро сбежал вниз по лестнице. Будем последовательны. Первым делом надо унять этот галдеж, пока вся округа не похваталась за оружие. Адские твари теснили нас вот уже полгода, и теперь, когда фронт подошел вплотную к Кингстауну, солдаты Эльнара стали патрулировать улицы. Правда, дел у них было немного – все равно три четверти жителей покинули город. Но как бы там ни было, не стоит будоражить ночную стражу из-за обычного вызова на службу. Я вздохнул, чувствуя, как в душе поднимаются смутные, но нехорошие предчувствия. Ну, что там у них стряслось на этот раз? Должно быть, какая-то дрянь, раз им понадобилось вытаскивать меня из постели прямо посреди ночи. Может, разведчики донесли о перемещениях врага? Или адские твари снова попытались перерезать пути, по которым к нам поступало продовольствие?

Как только я отодвинул засов, грохот прекратился. Я распахнул тяжелую деревянную дверь.

– Шесть преисподен тебе… – начал я, да так и не завершил ругательство.

Передо мной стоял не капитан Яго. И не какой-нибудь другой офицер короля Эльнара, Это был чужак, невысокий худощавый мужчина лет сорока; его длинные черные волосы были собраны в хвост, а глаза нехорошо поблескивали. Он поднял фонарь и взглянул на меня.

– Обере? – властно спросил он.

Я был выше его на добрых полторы головы, но это не имело значения. От него исходила сила того же рода, что и от короля Эльнара; в общем, он был из тех людей, на которых все смотрят и к которым прислушиваются. Незнакомец был чисто выбрит; одет он был в красно-золотой шелковый наряд со странным гербом на груди – вздыбленный лев; я почуял слабый запах пудры и лаванды.

– Возможно, – осторожно сказал я, положив руку на рукоять меча. Что это за тип и чего ему надо? – А вы кто?..

– Это ты! – воскликнул он, схватив меня за руку. – Ты здорово изменился за эти годы! Но до чего же я рад видеть тебя в живых!

– Вы кто такой? – строго спросил я, выдернув руку. – И какого черта вам здесь нужно в такое время?

Впрочем, кем бы он ни оказался, я все равно не в восторге от того, что меня лишили долгожданного заслуженного отдыха. Ладно еще, если тебя будят по приказу короля, – но когда тебе не дает спать какой-то неизвестный тип!..

– Неужто ты меня позабыл? – негромко спросил он.¦

– Я понятия не имею, кто… – начал было я, потом остановился и посмотрел на него. В смысле – как следует посмотрел.

– Дядя Дворкин… – прошептал я. Последний раз я видел его десять лет назад. В те времена он носил короткую стрижку и казался выше – намного выше.

Дворкин улыбнулся и поклонился.

– Он самый.

– Но что…

Дворкин жестом призвал меня к молчанию.

– Потом. Иди со мной, и побыстрее. Я послал за экипажем. Уверяю тебя, дело не терпит отлагательств. Ты идешь со мной. Сейчас же.

Это было не предложение – приказ. Я коротко рассмеялся.

– Иду с тобой? Прямо вот так сразу?

– Да.

– Я не могу. Меня утром ждут дела. Дворкин, я больше не ребенок. На мне лежит долг и ответственность, о которых ты понятия не имеешь.

– Речь идет о жизни и смерти.

– Чьей?

– Твоей – и короля Эльнара. Я не могу сказать больше.

Это заставило меня притормозить.

– А что с королем Эльнаром? – медленно спросил я. Я знал свой долг: защищать короля и весь Илериум. Именно в таком порядке. Если Дворкину и вправду известно об опасности, грозящей королю Эльнару, я должен немедленно известить короля.

Но Дворкин лишь покачал головой.

– Потом. Все – потом. Когда мы уберемся подальше и нам ничего не будет грозить.

Я глубоко вздохнул. На самом деле Дворкин не приходился мне дядей – просто он был близким другом моих родителей. Вскоре после моего рождения мой отец погиб от рук салиирских пиратов, и Дворкин принялся опекать меня и мать. Возможно, он заботился о нас столь ревностно потому, что своей семьи у него не было, но я привык воспринимать его почти как отца. Именно Дворкин играл со мной в солдатики, приносил мне на праздники всяческие лакомства и брал меня на охоту. Это он подарил мне мой первый настоящий меч и начал обучать воинским искусствам, которые в конечном итоге стали для меня источником средств к существованию. И так продолжалось до тех пор, пока он не исчез в разгар Алой Чумы, вскоре после маминой смерти. Мне тогда едва сравнялось четырнадцать лет. То было безумное время. Воздух был напоен смертью, а сердца людей – страхом. Мамино тело увезли на телеге, и больше я не видел ни ее, ни Дворкина. Я был уверен, что он тоже умер от чумы.

Однако же теперь он стоял передо мной, все такой же щеголеватый и самоуверенный, и ожидал, что я все брошу и помчусь за ним, а сам даже не желал ничего объяснять, ограничившись лишь голословным утверждением о некой опасности, угрожающей мне и королю. Нет, это невозможно.

И вместо сыновней любви и почитания меня вдруг захлестнула бешеная ярость. Почему он меня бросил?

– Никуда я не пойду, – прорычал я, – если ты сейчас же не объяснишь все толком! И вообще, лучше приходи ко мне с утра. Мы можем позавтракать вместе, у меня в шатре. Там и поговорим – спокойно, без помех. И от души надеюсь, что у тебя отыщутся убедительные объяснения – для всего!

И я попытался захлопнуть дверь.

– Если ты останешься здесь, то не доживешь до утра, – тихо произнес Дворкин.

Я заколебался и всмотрелся в его лицо, выискивая… сам не знаю, что я искал. Возможно, искренность. А возможно, какой-нибудь знак, свидетельствующий, что он до сих пор заботится обо мне. В конце концов, мамы ведь больше нет. А вдруг он был добр ко мне лишь потому, что надеялся заполучить ее руку?

– Объясни, – потребовал я.

– Некогда! – Дворкин бросил взгляд на улицу, словно ожидая кого-то или чего-то, но улица по-прежнему была пустынна. – Мой экипаж вскоре прибудет. Одевайся побыстрее. Мы должны быть готовы.

– Какое это все имеет отношение к королю? Ты сказал, что его это тоже касается.

– Касается, но он еще сам об этом не знает. Если ты пойдешь со мной, вторжение в твой мир прекратится через неделю. Обещаю. Но ничего добавить пока не могу.

«Вторжение в твой мир». Мне не понравилось это выражение, но я сдержался и не обрушил на голову Дворкина поток вопросов. Мне вдруг захотелось ему довериться, хоть я и сам не знал, почему.

А если Дворкин и вправду знает, как положить конец войне с адскими тварями, я должен доставить эти сведения королю Эльнару. И Дворкин никогда на моей памяти не лгал. И ради моей клятвы королю и Илериуму, ради своего детства и всего хорошего, что Дворкин сделал для мамы и для меня, я решил положиться на его слово… пока что.

– Ладно.

Я сунул ему мой меч – подержать – и принялся поспешно натягивать штаны.

Дворкин то и дело оглядывался, и видно было, что он сильно нервничает. Ему явно не слишком хотелось делиться сведениями, но мало ли, вдруг мне удастся что-нибудь разузнать, задавая окольные вопросы?

– Где тебя носило столько лет? – спросил я. – Я думал, ты умер.

– Я путешествовал, – рассеянно откликнулся он. – Странствовал по дальним краям. Дела…

– Мог бы хоть письмо прислать.

– Ты в нем не нуждался. Я бы только отвлекал тебя. Если б ты знал, что я жив, ты отказался бы от офицерского патента и отправился разыскивать меня.

Я надел рубаху и принялся зашнуровывать ворот.

– Ты не мог этого знать!

– Еще как мог. Я знаю тебя куда лучше, чем ты сам, Обере.

Дворкин слегка сдвинулся и снова взглянул в ту сторону, где недавно шли бои. Я замер и прислушался, но даже собачья грызня затихла. Мне это показалось зловещим признаком.

– Друзья сообщали мне о твоей карьере, – уже медленнее продолжил Дворкин. – Подняться за десять лет от рядового солдата до лейтенанта короля! Родители гордились бы тобой.

– Королю Эльнару нужны дела, а не знатность. – Я пожал плечами и принялся застегивать манжеты. – Благородным происхождением может похвастать меньше половины офицеров.

– Да, я слыхал.

– И я в долгу перед тобой – за обучение.

Дворкин слегка кивнул.

– Ты был способным учеником. Но не вздумай недооценивать собственные таланты – ты рожден для большего.

Я застегнул перевязь и вдруг обнаружил, что заразился от Дворкина тревогой. Улицу накрыла странная, почти выжидающая тишина… Нет, не улицу – весь Кингстаун. Ни стрекота насекомых, ни шороха крыльев летучей мыши, ни даже отдаленного собачьего воя – ничего. Над нами нависло некое неприятное напряжение, словно затишье перед бурей.

– Думаю, они рядом, – тихо произнес Дворкин. – Даже животные это чувствуют…

– Кто – они?

– Враги. Те, которых вы зовете адскими тварями.

– Ты так говоришь, словно у них есть другое имя.

– Есть.

Он взглянул на меня и улыбнулся.

– Но здесь они всего лишь простые солдаты, вроде нас с тобой.

– Вроде меня! А когда это ты успел побывать солдатом?

Дворкин рассмеялся, и в глазах его мелькнул странный огонек.

– У тебя с ними куда больше общего, чем ты подозреваешь. Точнее, у нас обоих.

Я насмешливо фыркнул. Мне не понравилась его идея. И я сильно сомневался, чтобы адские твари могли катко пробраться сюда, в сам Кингстаун, миновав наши войска. Однако же похоже было, что Дворкин знает о них куда больше, чем агенты короля Эльнара. У нас никто не знал, что это за твари, откуда они взялись и сколько их всего. Год назад их орда хлынула к нам с севера. Они уничтожали деревни и убивали людей тысячами, не глядя, кто перед ними – мужчина, женщина или ребенок. Король Эльнар сразу же выступил против них со своим войском и разгромил их. Наступило затишье. Но постепенно, в течение нескольких месяцев, число адских тварей выросло, они снова перешли в наступление, стали нас теснить и в конце концов заняли половину Илериума.

А вот как Дворкин умудрился разузнать так много, если наши агенты знают так мало? Эта мысль, мягко говоря, привела меня в замешательство. И в сознании у меня тут же замаячил сигнал «Опасность!»

Я попытался мысленно отстраниться от происходящего. Я научился этому фокусу самостоятельно; он очень полезен, если пытаешься понять больше того, что лежит на поверхности. А ведь правда, кто такой Дворкин? Что за дело заставило его уехать тогда, в разгар Алой Чумы, когда все страны закрыли свои порты для наших кораблей?

Я вдруг осознал, до чего же мало я в действительности знаю о моем «дяде». В детстве взрослые воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Дворкин так долго был частью моей жизни, что мне и в голову не приходило поинтересоваться, чем он занимается или где научился так потрясающе владеть мечом – а ведь ни один из мастеров, с которыми я встречался за последнее десятилетие, ему и в подметки не годился.

Я прислонился к стене дома и принялся натягивать сапоги, а попутно разглядывал Дворкина. Его странный наряд, его длительное отсутствие, его искусность во владении мечом, то; что он сумел меня выследить… Невольно напрашивался вывод: Дворкин – шпион. Но чей?

По крайней мере, он, похоже, боится адских тварей. Стоит человеку хоть единожды заглянуть в их узкие красные глаза или столкнуться в бою с их гнусными зазубренными мечами и огнедышащими конями, и это неминуемо оставит на нем отпечаток.

В конце концов я решил, что Дворкин, наверное, работает на какое-нибудь из соседних королевств. У всех у них были причины для страха: ведь если адские твари будут продвигаться и дальше, за год они захватят Илериум целиком, а дальше придет черед Тирэ, либо Элейсиэ, или еще какого-то из Пятнадцати королевств.

– Где твой экипаж? – спросил я.

Дворкин посмотрел направо.

– Уже едет. Я слышу.

Я попробовал, свободно ли меч ходит в ножнах, и выпрямился. Дворкину явно пришлось проявить редкостную изворотливость, чтобы выследить меня. Я вот сильно сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь, от короля Эльнара до моего собственного ординарца, знал, где я буду сегодня ночевать. А то, как бесцеремонно он колотил в дверь, доказывало, что Дворкин и вправду опасается за мою жизнь.

Но почему вдруг моя жизнь оказалась в опасности? Я нахмурился. В конце концов, я всего лишь один из дюжины лейтенантов короля Эльнара… ну да, герой, осыпанный наградами, но никак не та фигура, от которой зависит исход войны. Какой смысл на меня охотиться?

Постепенно грохот окованных железом колес по булыжнику сделался громче. И вот в полуквартале от нас из-за угла стремительно вывернул странный маленький экипаж. Дворкин с облегчением выдохнул.

А я уставился на экипаж, разинув рот. Больше всего он напоминал тыкву. Казалось, будто плавно скругленные стенки экипажа сделаны из молочно-белого стекла. А еще он испускал жутковатый фосфоресцирующий свет, заливая всю улицу. Но даже это было не самым странным. У экипажа не было ни лошадей, ни возницы, хотя наверху виднелась пустая скамья. – Магия.

За годы, проведенные при дворе короля Эльнара, я несколько раз видел странствующих чародеев, но в наших краях они появлялись очень редко, да и магия их обычно была всего лишь бахвальством и забавой: милые фокусы и изящные иллюзии, годные лишь на то, чтобы после обеда развлечь дам. А то, что в распоряжении Дворкина оказался столь сильный маг, безошибочно указывало на важность его задания.

Я и сам кое-что смыслил в магии, хотя и мало. Еще в детстве я обнаружил, что могу, сосредоточившись как следует, менять собственные черты лица, и втайне упражнялся в этом, пока не научился копировать любого, кого только знал. Но когда мама и Дворкин это обнаружили, мой талант им сильно не понравился. Ну, а поскольку в бою от подобного фокуса толку мало, за последние годы я и сам о нем подзабыл.

Экипаж приблизился, и кто-то внутри отдернул на миг кружевную занавеску на боковом окошке. Мне показалось, будто из окошка на нас взглянула женщина: кроваво-красные губы, темные глаза, очень бледное лицо. Может, она катко управляет этим экипажем изнутри?

– Скорее! – нетерпеливо воскликнул Дворкин, ухватил меня за локоть и потащил к экипажу. Мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от него. – Мы должны…

И в этот миг дом у нас за спиной взорвался. И сила взрыва была такова, что меня швырнуло на землю. Я с трудом поднялся на ноги. Локти и колени саднило – я здорово разбил их о булыжную мостовую.

Не веря своим глазам, я уставился на то, что осталось от дома Хельды. Изумрудное пламя поднялось на добрую сотню футов. Все здание, от крыльца до чердака, полыхало дьявольским зеленым огнем. Мне уже доводилось видеть такое пламя на поле боя – иногда адские твари швыряли в нас горящие метательные снаряды, и те горели точно таким же огнем.

Жар был невероятный. Откуда-то из дома донесся женский крик. Хельда! Я должен спасти ее!

Я бросился к двери, но Дворкин ухватил меня за руку и рванул обратно. Хватка его оставалась все такой же железной. Я не мог вырваться, как ни старался.

– Обере, нет!

Взгляд у него сделался отчаянный, если не сказать безумный.

– Я люблю ее! – крикнул я. – Я люблю ее!

– Она мертва!

Дворкину пришлось кричать, чтоб перекрыть рев пламени.

Тут с жутким грохотом обвалилась крыша дома. Зеленые искры взлетели в ночное небо. Дом начал оседать; стоит прогореть балкам, и он рухнет целиком.

Пошатываясь, я отступил назад. Мне представилось, как душа Хелъды улетает на небеса. А с них на головы нам обрушился горячий дождь из золы и пепла.