8 октября 1826 г. Фридрих Крупп умер в возрасте 39 лет, оставив долги приблизительно на сумму в 9 млн. нынешних франков.
Его сыну Альфреду, которого прозвали впоследствии пушечным королем, к 1834 году удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Тем не менее его сталь все еще не могла равняться с английской. Мы уже видели во второй главе, как странствующий менестрель доставил в Англию все секреты производства стали на континенте, чтобы сделать их достоянием Англии. А в 1838 году отправился в Лондон, чтобы лично шпионить за англичанами, Альфред Крупп. Он остановился в отеле «Саблоньер» в Лейсестер-сквере, поставив в регистре отеля подпись — А. Крип, переделав свое имя на английский манер. Представительный, хорошо одетый, настоящий джентльмен, он был принят как в высшем английском свете, так и в промышленных кругах. Своему брату он писал: «Я редко обедал или завтракал у себя. Какая экономия!»
Альфред Крупп вернулся на континент с секретами, которые ему удалось добыть. Теперь перед ним стояла единственная задача — сделать так, чтобы они не были похищены. Поэтому он страстно увлекся делом промышленной безопасности, и его можно по праву считать отцом промышленной контрразведки. Крупп просил прусское правительство обязать рабочих присягать ему в лояльности и особой верности. Прусское правительство отклонило просьбу, но это не помешало Круппу заставлять приносить ему присягу не только рабочих, но и шпионов, засылаемых к конкурентам. Он подозревал всех. Брату своему Крупп послал следующую служебную записку: «Я подозреваю ночного сторожа. Он часто бывает на заводе днем». Все это может казаться смешным, однако начало промышленной безопасности было положено. Немцам оставалось только изобрести гестапо, что и было сделано позднее. Впрочем, Альфред Крупп страдал манией служебных записок, и один из его биографов считает, что он написал их 30 тыс. Он отличался «трогательной скромностью»: «Мне не нужно справляться о чем бы то ни было у Гёте или кого бы то ни было. Я все делаю сам». Хотя Альфред Крупп думал, что он всезнайка, тем не менее ему нужно было выкрадывать изобретения. Так, он похитил у одного из своих покупателей чертежи машины для изготовления ложек и вилок.
Максимальный внешний шпионаж, доведенная до последней крайности внутренняя безопасность — такова, видимо, была программа работы Круппа, которую он выполнял вполне успешно.
24 февраля 1848 г. Крупп расплатился со всеми своими долгами, расстался со всеми своими компаньонами. Он стал единоличным собственником фирмы, которая превратилась в абсолютную монархию. С 1843 года он начал производить мушкеты. В 1847 году он отлил стальную пушку. До этого пушки отливались из бронзы или чугуна. Конечно, ему говорили, что она не вызовет интереса. Однако на лондонской выставке 1851 года стальная пушка имела большой успех. Вскоре вице-король Египта заказал 36 стальных пушек, Пруссия — 312. Русские купили модель стальной пушки, из которой произвели 4 тыс. выстрелов, а затем поместили ее в музей.
В 1861 году у Круппа работало 2 тыс. рабочих. В 1871 году, после победы над Францией, чем немцы в огромной мере обязаны Круппу, число их составило 10 тыс. В эти же годы, отступая от своих правил, Крупп купил английскую лицензию на бессемеровский конвертер для производства стали. В 1867 году по просьбе Наполеона III он выставил на Марсовом поле крупнейшую в мире пушку — пятидесятитонную. Он был возведен в кавалеры Ордена Почетного легиона. Тем не менее Франция не купила пушки Круппа. А вскоре гаубицы Круппа разбили в пух и прах форты Метца и Седана, и немцы двинулись на Париж, окружив его.
Когда Гамбетта бежал из Парижа на воздушном шаре, Альфред Крупп распорядился немедленно сконструировать зенитную пушку, стреляющую почти по вертикали. Эта пушка была сконструирована в рекордный срок. Так родилась противовоздушная оборона.
В 1872 году Крупп опубликовал правила внутреннего распорядка и роздал их своим рабочим. Впервые была легализована современная промышленная безопасность. Мы можем привести следующую фразу из этих правил:
«Независимо от издержек производства, необходимо, чтобы за рабочим постоянно наблюдали энергичные и опытные люди, которые получали бы премию всякий раз, когда задерживали саботажника, лентяя или шпиона».
В дополнениях к правилам, появившимся позднее, указывалось, что завод должен преследовать и социалистов. Необходимо признать, что Альфреду Круппу удалось создать определенную «крупповскую атмосферу», которая существует и в наши дни. Одновременно с расширением своих служб шпионажа и контрразведки Крупп создавал чрезвычайно крупные, хорошо оплачиваемые научно-исследовательские группы. До самой своей смерти Альфред Крупп, не выпускавший акций и не имевший компаньонов, оставался полновластным владыкой своей промышленной империи, которую передал своему сыну. Его личное состояние оценивалось почти в 300 млн. современных франков. Он был удостоен орденов многих стран, а наместник столичной провинции Китая Ли Хун-чжан подарил ему вазу, возраст которой насчитывает 2 тыс. лет. Его личный музей был одним из самых удивительных в Европе. Крупп преуспел в своем деле, ему подражали. Он был типичным воинственным предпринимателем, максимально использующим промышленный шпионаж, шпионаж против рабочих и вполне уверенно руководящим своими заводами. Однако мы увидим в главе, посвященной первой мировой войне, что «броня безопасности» Круппа была пробита французским шпионажем, и расскажем, при каких обстоятельствах.
А сейчас перейдем от войны за сталь к тайной войне за каучук. В Америке каучук был известен в течение тысячелетий. Слово «каучук» — индейское и в переводе означает «плачущее дерево». Первый патент на каучук был получен в мае 1791 года англичанином по имени Самюэль Пил.
Однако основной патент (на вулканизацию) был получен лишь в декабре 1841 года американцем Чарльзом Гудьиром, который случайно открыл явление вулканизации и сделал все, что мог, чтобы сохранить свое открытие в тайне. Несмотря на наличие патента, он имел основание опасаться, ибо образцы вулканизированного каучука, которые он послал в Англию, были переданы химику Томасу Ханкуку. Последний, ощутив запах серы, исходящий от образцов, сумел воспроизвести технологию и запатентовать ее. Однако он остался в какой-то степени джентльменом и признал, что приоритет принадлежит Гудьиру. Этого нельзя сказать об американских шпионах и пиратах, которые не раз похищали метод Чарльза Гудьира.
В результате бесконечной тяжбы Гудьир добился продления срока действия своего патента еще на семь лет начиная с июня 1858 года, когда его срок должен был истечь. Гудьир умер в 1860 году, оставив долгов на сумму 995 тыс. франков того времени.
Каучуковая промышленность превратилась в золотое дно для шпионов, и, несмотря на все меры предосторожности, было похищено около десятка секретных формул вулканизации, наполнителей и обработки каучука. Каучуковая промышленность развивалась так быстро, что остро вставал вопрос об источниках сырья. Именно в это время английскому авантюристу и шпиону Генри Викхэму удалось нелегально вывезти из Бразилии в Англию семена гевеи.
Викхэм вначале сумел добраться до плато Тапажос — района Бразилии, который и в наши дни остается очень малоизученным, а в те времена был практически совершенно неизведанным.
Собрав там большое количество семян, Викхэм вернулся на бразильское побережье. По счастливой случайности в это же время оттуда возвращался порожняком в Англию новейший английский пароход. Викхэму удалось погрузить семена, не навлекая на себя подозрений бразильских властей. Последним он объяснил, что перевозит семена чрезвычайно прихотливых видов растений для Лондонского ботанического сада. Благодаря вмешательству английского консула погрузка была произведена беспрепятственно.
7 тыс. семян вначале были посажены в ботаническом саду. Затем саженцы были вывезены и акклиматизированы на острове Цейлон, а затем на Борнео и в Малайе. Эти плантации явились источником процветания этих стран. Пройдоха Викхэм получил дворянский титул, что редко случалось со шпионами.
Некоторые авантюры такого рода и наряду с ними бесплодность мер охраны промышленности способствовали созданию особых органов обеспечения безопасности и специализированных агентств, в том числе одного из пяти «главных» — американского агентства Пинкертона.
Агентство Пинкертона приобрело известность благодаря посвященным его деятельности дешевым романам, появившимся в конце XIX века. Его подлинная история куда более удивительна. Алена Пинкертона завербовал президент Линкольн до гражданской войны, поручив ему организовать разведывательную службу. Он стал руководителем разведки и контрразведки северян. Под псевдонимом «Ален» он водворился на 1-й улице в Вашингтоне и положил начало фотографическому шпионажу. Он оказал такие услуги северянам, что, без чрезмерного преувеличения, можно было говорить, что они выиграли войну благодаря ему. Еще до того как быть завербованным Линкольном, Пинкертон обратил на себя внимание тем, что разоблачал опасность сепаратистского движения, организованного южанами — сторонниками сохранения рабства. Он получил эти сведения во время крупной операции по промышленной контрразведке, когда орудовал в Чикаго.
Пинкертон был приглашен к президенту крупной железнодорожной компании, которому сообщил, что южане намереваются ринуться на железные дороги, пустить ко дну паромы, взорвать мосты и таким образом изолировать Вашингтон от северных штатов. Это происходило в январе 1861 года, как раз накануне войны.
Пинкертон провел расследование в Балтиморе и Новом Орлеане. Результаты оказались в высшей степени тревожными. Мало того, что существовал заговор, но существовал также — уже тогда! — план убийства Авраама Линкольна. Убийство его должно было послужить сигналом к уничтожению мостов (большинство из них было деревянными, и их легко было поджечь), подвижного состава железных дорог и паромов. Так промышленный шпионаж и контрразведка позволили раскрыть обширный политический заговор и вооруженный мятеж, которые должны были привести к ужасной гражданской войне между Севером и Югом.
21 февраля 1861 г. в Филадельфии Линкольн заслушал доклад Пинкертона и убедился в существовании заговора.
В то же время такую же информацию удалось собрать главе нью-йоркской государственной полиции Кеннеди и уведомить Линкольна.
Намечавшегося убийства удалось избежать, однако грянула гражданская война.
Как мы уже сказали, агентство Пинкертона оказало большие услуги правительству и впоследствии превратилось в почти официальную организацию, считавшуюся на редкость серьезной. После гражданской войны агентство уже не занималось военной разведкой или контрразведкой, но было и остается мощной организацией, ведущей борьбу с преступниками, диверсантами и шпионами.
Отметим, что во время бунтов против воинской повинности в Нью-Йорке в июле 1863 года Кеннеди был подвергнут линчеванию группой разъяренных ирландцев. Его спасли, осмотр в больнице показал, что он получил 21 ножевое ранение и 72 удара плетью. Американская традиция насилия начинается не с убийства президента Кеннеди и не с убийств Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди.
Агентство Пинкертона разоблачило в 1867 году лжешпиона по имени Пипер. Этот субъект, родившийся в Париже (штат Кентукки), вообще считался крупнейшим в те времена подделывателем документов. Поле его деятельности простиралось от Панамского пролива до снежных пустынь Канады. Согласно донесениям агентства Пинкертона, с 1857 по 1866 год он сбыл на 1 млн. долл. фальшивых чеков и векселей. Кроме того, он получил, если можно так выразиться, гонорары на сумму 500 тыс. долл., фабрикуя по заказу подложные судебные решения, завещания и купчие.
Он мошенническим способом выманил у покровительствовавших ему мексиканцев и французов огромное количество золота. Пипер был арестован «пинкертоновцами» в Вермонте. Это подвиг, которым они могли гордиться. Агентство Пинкертона, быть может, имеет меньше оснований «гордиться» уничтожением организации горняков Северной Пенсильвании «Молли Магвайрс»,
главным «преступлением» которой, видимо, была защита рабочих и профсоюзной организации. По правде говоря, американскому профессиональному движению никогда не было чуждо некоторое насилие, и если методы членов «Молли Магвайрс» поистине были гангстерскими, то можно сказать, что к таким же методам сегодня прибегают члены союза водителей грузовиков, возглавляемого Джимми Хоффа. Разгром этой организации тайным агентом Пинкертона Макфарландом является темой одного из приключений Шерлока Холмса, описанного Конан Дойлом. Американский капитализм пришел к выводу, что рабочий класс можно обуздать, лишь подрывая его изнутри, и сам организовал свои тайные полицейские организации. Полагают, что к концу века в этих частных полицейских организациях американского капитала насчитывалось не менее 150 тыс. агентов! Ричард Вильмер Рован в своей книге «33 столетия шпионажа» утверждает, что человечество не знало более отъявленных негодяев. Итак, это — темное пятно в позолоченной легенде о Пинкертоне. Тем не менее агентство Пинкертона, равно как и Круппа, можно считать основоположником современной промышленной безопасности. С его именем нам придется встречаться еще не раз. И можно полагать, что агентство Пинкертона было первым независимым агентством промышленной безопасности. Разумеется, обеспечение промышленной безопасности не было его единственным видом деятельности. Агентство вылавливало бандитов, охраняло деньги, хранящиеся в банках, во время их перевозок, охотилось за контрабандистами, нечестными кассирами и вообще всеми растратчиками и похитителями чужих денег, будь то государственные служащие или частные лица. Агентству Пинкертона принадлежит заслуга серьезной постановки проблемы промышленного шпионажа, и не случайно, что оно остается одним из пяти «главных».
4 ГЛАВА
С 1875 ГОДА И ДО ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1875 года значение промышленного шпионажа становится общепризнанным и начинает разгораться соперничество между промышленным и военным шпионажем. К концу века на арене борьбы появляется новый участник — Япония. Сознавая свою отсталость в промышленном отношении, она стремится всеми средствами догнать передовые страны. Некоторое время ей удавалось выманивать промышленные секреты обещанием размещать заказы, но это продолжалось недолго. Первыми спохватились владельцы английских, и в особенности шотландских, судостроительных верфей. Японцы взяли за обыкновение просить у них разрешение на полный осмотр судов вместе с их чертежами. Внимательно осмотрев суда и изучив всю документацию, заметив при этом все недоработки, японцы начинали строить суда сами.
Произошел инцидент, получивший широкую известность. Японцы попросили разрешение ознакомиться с устройством одного насоса, обещая сделать заказ на большое количество таких насосов. Им предложили для осмотра опытный прототип, который имел дефект: дыру в цилиндре. Чтобы заделать дыру, сделали в ней винтовую нарезку и вставили болт с гайками на обоих концах. Таким образом была достигнута полная водонепроницаемость. Японцы скопировали насос, и скопировали буквально в таком же виде, то есть вместе с болтом. Этот случай стал известен в европейских и американских промышленных кругах, и японцы заслуженно приобрели репутацию «поддельщиков».
Однако эти «поддельщики» были очень понятливы и располагали замечательным аппаратом промышленного шпионажа. Японцы интересовались прежде всего теми изобретениями, которые можно было использовать в войне. Они разработали производство бездымного пороха, самые новейшие способы литья стали, технику электрических прожекторов большой мощности, изготовления торпеды и раскрыли многие другие промышленные секреты. Прошло немного лет после 1905 года — и было замечено, что промышленность Японии представляет по меньшей мере такую же опасность, как ее армия.
Она добыла, весьма вероятно путем промышленного шпионажа, секрет производства высококачественных оптических линз посредством шлифовки их окисью церия. Это дало возможность японцам выбросить на рынок фотоаппараты высокого качества по внеконкурентным ценам. Они стали изготовлять виски вполне сносного качества и по очень низкой цене. Японская промышленность производила велосипеды более высокого качества и гораздо дешевле европейских. Начиная с 1910 года знак «сделано в Японии» был символом товара, одинакового по качеству с европейским или американским, но гораздо более дешевого. Образ японского покупателя или студента стал классическим как в литературе тех времен, так и в реальной жизни. Они заполняли промышленные города Европы и США. Европейские и американские промышленники вопили о пиратстве. Японцы могли бы ответить, что они не просили приобщать их к европейской цивилизации и что к этому их вынудили пушечными выстрелами, когда английский флот бомбардировал город Кагосиму. Позднее, когда японцы начали строить броненосцы, а затем самолеты, они показали, что не были простыми подражателями.
Расцвет японского промышленного шпионажа совпадает с периодом промышленного превосходства Англии. Впрочем, японцы были не одиноки; американцы, например, обкрадывали английские промышленные предприятия в течение последней четверти и даже в середине XIX века. Англичане издали законы, запрещавшие экспорт паровых машин, а также машин и чертежей, касающихся железоделательной и текстильной промышленности. Естественно, что уже в 1841 году начался контрабандный вывоз машин, и назначенный английским парламентом комитет, проводя расследование, установил, что машины, экспорт которых запрещен, свободно вывозятся из Ливерпуля. Для этого достаточно было увеличить издержки по перевозке их в США на 7,5 %.
Вслед за этим начали уезжать из Англии ремесленники и квалифицированные рабочие. В США, например, насчитывалось множество английских машинистов. Любопытно в связи с этим провести параллель с нынешним положением, когда происходит стратегическая контрабанда и «утечка умов» в США. Ограничимся, однако, замечанием, что история повторяется и что «американский вызов» существовал еще в прошлом веке.
Собственно американским изобретением являлась стандартизация деталей, так же как и процесс организации промышленности. Вначале эти новшества были применены ими с большим или меньшим успехом в производстве оружия, а затем, уже с полным успехом, благодаря Исааку Зингеру (1811–1875 гг.), — в производстве швейных машин. Рождалось американское промышленное превосходство, и важно заметить — это замечание относится как к прошлому, так и к настоящему, — что оно основано не столько на идеях, сколько на методах. Американцы часто подражают, нередко похищают идеи, но затем они организуют производство, а делают они это великолепно.
Долгое время они с подозрением относились к инженерам с университетским образованием, и это было справедливо, ибо в то время американский прототип инженера на поверку оказывался бессовестным авантюристом, самоучкой, столь же мало считавшимся с официальной наукой, как и с законом.
Необходимо рассматривать различные битвы за алюминий, учитывая именно эту психологическую атмосферу. В небольших количествах, чисто химическими способами, без использования электричества, алюминий начали производить в первой половине столетия. В 1854 году, после открытия Сент-Клер Девилем алюминия, он использовался для выделки драгоценностей и для специальных целей, например изготовления покрытия для знаменитого памятника Вашингтону в США. В то время алюминий считался полудрагоценным металлом.
К идее электролитического способа производства алюминия, непосредственно из солей, пришли, независимо друг от друга и одновременно, Гратцель в Германии, Поль Эру во Франции, Коуэлс и Холл в США. Началась бесконечная борьба за патенты. В 1892 году было сделано, и сделано случайно, крупное изобретение. Промышленный шпионаж не остался в стороне и от этого изобретения. Канадец Вильсон пытался разработать неэлектролитический процесс, обойдя все патенты и используя кальций вместо натрия. Подогревая известняк и уголь в электрической печи, он открыл карбид кальция, что имело огромное значение, поскольку карбид кальция при соединении с водой дает ацетилен, что позволило создать карбидную лампу. Это открытие повлекло за собой развитие целого ряда отраслей химической промышленности. Возможно, что наиболее яркий пример научно-технического открытия, сделанного в результате попытки совершить контрафакцию (подделку) на основе неполных данных промышленной разведки. Битва за алюминий продолжалась.
Погоня за секретом алюминия поставила перед промышленным шпионажем действительно трудную задачу. Если раньше нужно было копировать простые машины или воспроизводить простые формулы (это утверждение не распространяется на алхимиков), то теперь нужно было собирать и передавать всю совокупность сложных технологических данных, что было довольно трудным делом. Процесс производства алюминия очень сложен. Нужно было вводить в электролизную ванну криолит (двойной хлорид алюминия и натрия), малоизвестный, хотя и имеющийся в изобилии, минерал. Применение этого электролита позволяет получить нужную температуру для поддержания ванны в расплавленном состоянии без притока энергии извне. Больше того, плотность раствора меньше, чем плотность алюминия, и поэтому расплавленный алюминий осаждается на дне ванны. Наконец, нужны совершенно особые угольные аноды.
В заявках на получение патентов, сделанных в 1886 году одновременно во Франции и США, не содержалось вполне точного описания открытия. Поэтому промышленный шпионаж развернулся вокруг алюминия с особой силой. В следующей главе мы рассмотрим драматические перипетии передачи секрета высокопрочных алюминиевых сплавов из Германии в Англию во время первой мировой войны.
Использование алюминия позволило вновь найти применение постоянному электрическому току в то время, когда можно было думать, что окончательная победа принадлежит переменному току. Началась, образно говоря, драматическая дуэль постоянного тока, представленного Эдисоном, и переменного тока, представленного Вестингаузом. В этой борьбе принимали участие совершенно не сведущие в науках эмпирики. Еще хуже обстояло дело на уровне исполнения. Американская компания «Томсон — Хьюстон» вынуждена была в то время (в 90-х годах XIX в.) брать на работу коммивояжеров и уличных торговцев, профессиональных боксеров и пастухов. Сам президент компании Чарльз Коффин в прошлом был коммивояжером-обувщиком. Один из принятых им на работу директоров филиалов жаловался Коффину: «Я не знаю, что такое электричество». «Тем лучше, — изрек Коффин. — У меня слишком много людей, которые знают или делают вид, что знают, что такое электричество. Мне нужны продавцы. Чем меньше вы знаете об электричестве, тем лучше».
В этих-то условиях и началась битва вокруг огромных источников энергии Ниагарского водопада. Вопрос заключался в том, какой будет избран ток — постоянный или переменный. Ставка была велика. И поэтому все средства были дозволены. Эдисон, добыв посредством промышленного шпионажа чертежи генераторов переменного тока Вестингауза, изготовил такой генератор и предложил его штату Нью-Йорк для казни преступников. Так появился электрический стул. После этого группа Эдисона начала пропаганду в печати: «Не разрешайте проводить у вас переменный ток. Он убивает, его используют для казни преступников электрическим током». Против применения переменного тока выступал не только Эдисон, выступала и официальная наука, всегда готовая вести борьбу с техническим прогрессом. Крупнейший представитель официальной науки той эпохи лорд Кельвин телеграфировал в Комитет эксплуатации Ниагарского водопада: «Я надеюсь, что вы избежите огромной ошибки, отвергнув переменный ток». Но все было тщетно. Несмотря на попытки опорочить переменный ток, он все-таки был использован для передачи на расстояние энергии, источником которой был Ниагарский водопад.
Вестингауз одобрил проект гениального и безумного изобретателя югослава Николая Теслы. Последний утверждал, что умеет разговаривать с голубями и получает вести от марсиан, и, несмотря на это, изобрел электродвигатель переменного тока и большое число других электрических машин, в том числе автотрансформатор.
В конце века была основана «Дженерал электрик компани», которая впервые в истории электрической промышленности использовала настоящих ученых, и среди них математика Стейнметца. Последний объяснил все парадоксы переменного тока, открытые у Вестингауза и переданные Эдисону его шпионами. Впрочем, Эдисон этим не удовольствовался и сам организовал сбор сведений в Европе. Ниагарский комитет предложил ему 10 тыс. долл. за сведения, которые ему удалось добыть. Эдисон счел экспертов комитета слабоумными. После этого Ниагарский комитет предложил премию в 3 тыс. долл. за разработку вопроса о передаче электроэнергии на расстояние и ее стоимости. На этот раз посмеивался не только Эдисон. Один выдающийся английский инженер сказал: «Эти простаки хотят получить за 3 тыс. долл. сведения, которые стоят 100 тыс.». Другой английский инженер выразился более хлестко: «Ниагарская гидроэлектростанция будет строиться на основе работ, выполненных во всем мире, за которые их авторы не получили никакого вознаграждения». Так проект Ниагарской гидроэлектростанции впервые выявил значение промышленной разведки. В счетах к проекту упоминается о 75 тыс. долл., выплаченных иностранным инженерам и экспертам за технические заключения, и о 400 тыс. долл., выплаченных американцам за технические чертежи, модели машин и оборудование. Какая часть этой огромной суммы (дело происходило до 1900 г.) была выплачена за сведения о том, что мы теперь назвали бы промышленным шпионажем? Этого мы никогда не узнаем. Во всяком случае, ликвидация в 1899 году компании по строительству Ниагарской гидроэлектростанции показала, что это строительство было одной из самых рентабельных операций за всю предшествующую историю капитализма.
Капиталисты вложили в это предприятие за 10 лет 7 044 500 долл. После ликвидации они получили 8 832 000 долл. облигациями, приносящими проценты, плюс 3 974 000 долл. акциями и 289 570 долл. наличными деньгами. Переменный ток безаварийно передавался на расстояние 30
км.Он применялся не только для освещения, но и как источник энергии для двигателей трамвая, для швейных машин и лифтов. Никто в то время не знал свойств переменного тока, однако интуиция Вестингауза взяла верх над происками Эдисона.
Одновременно с борьбой вокруг переменного и постоянного тока происходила борьба вокруг газового двигателя и двигателя внутреннего сгорания. Своеобразие этой борьбы заключается в том, что ее могло и не быть. В 1862 году французский инженер Альфонс Бо-де-Роша нашел идеальное решение, в котором принцип четырехтактного двигателя сочетался с принципом двигателя с самовоспламенением от сжатия, что позднее было изобретено Дизелем. Бо-де-Роша опубликовал свои результаты, однако… в рукописной брошюре. Видимо, никто, кроме автора, не читал этой брошюры. Ему не удалось накопить достаточно денег, чтобы сконструировать двигатель. Между тем его предвосхищения были ясны и определенны. И лишь в 1883 году пронырливым сотрудникам патентного ведомства удалось обнаружить его брошюру и воспользоваться ею, чтобы аннулировать часть патентов Отто
* на четырехтактный двигатель. Несмотря на это, к концу столетия существовало 200 тыс. стационарных двигателей такого рода, использовавшихся для приведения в движение генераторов переменного тока и динамомашин и для других целей. Но они не могли служить моторами для повозок, так же как и газовые двигатели. Нужно было ожидать появления автомобиля. Последний своим появлением, вероятно, обязан изобретению в конце столетия немцами Карлом Бенцем и Робертом Бошем электрического зажигания. Как раз в это время появилось изобретение Дизеля. Смерть Дизеля, возможно, была насильственной, что могло быть организовано шпионами. Если это так, он — первая жертва в этой специфической области. Жизнь Дизеля настолько овеяна легендами, что большую часть того, что мы сейчас расскажем, нужно излагать в сослагательном наклонении.
Идея двигателя, получившего впоследствии его имя, возникла у Дизеля, видимо, в 90-х годах XIX в., когда он увидел на одной выставке полинезийскую зажигалку. Это хитроумное устройство, работающее даже под дождем, содержит ликоподий, который воспламеняется от сжатия, когда нажимается кнопка взрывателя.
Изобретение оригинальное. Вообще полинезийцы — люди очень изобретательные. Они продолжали делать изобретения даже после прихода европейцев. Так, в XIX веке они изобрели лодку со съемной мачтой.
Итак, оставляя в стороне вопрос о том, было ли навеяно изобретение дизель-мотора полинезийской зажигалкой, заметим, что Дизель занялся изобретением того, что сам назвал «рациональным тепловым двигателем». Его идея заключалась в зажигании смеси любого топлива, в том числе пылевидного твердого топлива, со сжатым под большим давлением воздухом.
Вначале он думал о давлении порядка 250
атм.После воспламенения температура снижалась бы до температуры окружающей атмосферы. Теоретически коэффициент полезного действия такого двигателя должен был достигать 75 %, тогда как кпд газовых двигателей того времени не превышал 13 %. Кроме того, он мог бы сжигать очень дешевое топливо, например угольную пыль, вместо бензина. Не нужно зажигания, не нужно карбюратора. Дизель полагал, что можно будет даже упразднить систему охлаждения.
Обнаружились огромные практические трудности. Преодолевая их, Дизель получал патенты. У него накопилось большое количество экспериментальных данных, которые не раз пытались выкрасть. По-видимому, эти экспериментальные данные и послужили причиной его гибели.
В 1897 году он построил свой первый двигатель. Этот двигатель был еще далек от его идеала: он требовал сжигания тяжелого топлива, давления в цилиндре до 30 атм и в то же время его кпд составлял всего 26 %. Тем не менее Дизель смог продать несколько лицензий. Постепенно, ценой больших усилий и огромных денежных затрат, он усовершенствовал свой двигатель. Спустя 15 лет, в 1913 году, дизель-моторы начали поступать в продажу.
