4

Ким знает, что умер. Но он все еще не добрался даже до окраин Западных Земель.

Его вызывают к Окружному Инспектору.

– Как это так вышло, что Инспектор – не я. Я же написал «я – Инспектор».

; – Нет, ты этого не писал. Ты наткнулся на это слово. Или, точнее, ты нашел то место, где написано слово «Инспектор», и прочел его. Писатели не пишут: они читают и переписывают то, что уже написано до них. Так что ты читаешь приказы, которые затем оглашаются через твоего представителя, Инспектора. Имама. Старца.

– Таким образом, я – человек, которому доверена очень важная и, позволю себе добавить, очень опасная миссия?

Он снисходит до кривой улыбки.

– Мне казалось, что моя последняя миссия тоже относилась к этой категории.

– Да, и ты доблестно завалил ее. А теперь тебе предстоит отыскать путь в Западные Земли. И выяснить, при каких обстоятельствах они были созданы. В чем ошиблись египтяне, нагромождая пирамиды из своих вонючих мумий. И зачем им необходимо было сохранять физические тела. Ким отвечает ему по учебнику:

– Потому что они не решили правильно уравнение, заданное паразитической женской Другой Половиной, которая нуждается для существования в физическом теле, так как паразитирует именно на нем. Таким образом, для того, чтобы поддерживать Другую Половину в состоянии, к которому та привыкла за долгие миллионы лет, египтяне обратились, к достойной порицания и противоречащей здравому смыслу вампирической технологии. Если же, с другой стороны, проникновение в Западные Земли совершается при помощи контакта двух лиц мужского пола, миф двоичности разрушается и инициируемый становится способен осознать истинное положение дел. Западные Земли являются естественным, неиспорченным состоянием всех существ мужского пола. Мы были совращены с пути к нашему биологическому и духовному предназначению Половым Врагом.

ОИ превращается в русского комиссара:

– Поглядите-ка, этот человек очень хорошо подготовлен.

– Мозги в порядке! – скрежещет пятизвездочный генерал.

Тони Аутвейт разгребает огонь с капризным бабьим выражением. Он берет каминные щипцы, ухватывает ими уголек размером не больше грецкого ореха и перекладывает его на другое место.

– Нас интересуют весьма специфические моменты – технические данные, то, что можно применить на практике, – а не бессмысленные и беспредметные разглагольствования. Нам нужны чертежи Западных Земель. Яснее ясного, что эта информация засекречена – возможно, что на всей земле нет ничего секретнее, поскольку речь идет о биологическом и духовном оружии, которое делает всякое другое оружие совершенно излишним. Рай для человечества… или, по меньшей мере, для тех его представителей, кто окажется в состоянии принять его и заплатить за это необходимую цену. Платить придется Крысолову, сами понимаете. Иначе его дудочка заиграет совсем другие песни.

ОИ вручает Киму кусок пергамента, на котором что-то нарисовано. Ким чувствует, что от пергамента веет ужасом и мерзостью.

– Фрагмент древнего майянского кодекса. Гораздо более раннего, чем тот, что в Дрезденском музее.

Грубый рисунок в красно-желтых тонах выглядит, словно поблекшая татуировка: человек, привязанный к ложу. Над ним склонилась гигантская сколопендра длиною в шесть футов.

– Бог-Сколопендра. Эти монстры когда-то существовали на самом деле и питались человеческой плотью. Твоя миссия заключается в том, чтобы вернуться в те времена и…

– Прикинуться младенцем Моисеем в тростниках? – Да. Понимаешь, гигантские сколопендры были выведены путем воздействия радиации особого типа на обычные экземпляры. Это может повториться… вернее, это обязательно повторится, и предотвратить Это можно только, если твоя миссия будет выполнена.

13 июня 1982-го года. У Каменного Дома. Глядя через окно возле входной двери на траву, деревья и кусты, я довольно отчетливо различаю высокую каменную стену, затянутую виноградной лозой настолько, что кажется зеленой, и древнее каменное здание, тоже заросшее. Это примитивное одноэтажное сооружение с наклонной крышей.

Вхождение в состояние, в котором мне удается их рассмотреть, довольно болезненно, связано с усилием воли, с каким-то вывихом. Здание выглядит так. как эта ферма могла бы выглядеть лет так через пятьсот, если бы ее покинули люди… мертвая безмолвная зелень, угрожающая и давящая.

Что случилось здесь?

Так вот, по-моему, началось это все в Хилл-Сити. Население 173 человека… или 172? Неважно. У нас речь пойдет о сто семьдесят третьем, о старике Поттере – не то что бы он сам жил в Хилл-Сити, Боже упаси! Он жил милях в четырех за городом, да еще полмили в сторону от дороги, в маленьком каменном домике, который сам и построил: лет двадцать он там жил, люди говорят. Откуда пришел – никому не ведомо. Раз в месяц старик Поттер заглядывал в город – прикупить провизии, так я вам скажу, что, по нашему мнению, и один раз в месяц многовато было.

Тут у нас лавкой командует Марс Харди, так вот. приятнее в обращении человека не бывало с сотворения мира. Он ведет себя как джентльмен с неграми, с индейцами и даже с китайцами, что железную дорогу строят, но вот со стариком Поттером у него всегда выходила осечка. Да и не у него одного.

– Что-нибудь еще, мистер Поттер? – спрашивает он, бывало, а про себя думает: «Хочу, чтоб этого старого хрена сей же момент из моей лавки ветром сдуло!»

А старик Поттер только мотнет своей башкой и посеменит так из лавки вон: вот это-то всех и раздражало, походочка эта его – быстрая такая и беззвучная. Зимой и летом он носил длинное черное пальто, так вот – выглядело это так, словно пальто само и ходит.

И все же что-то было неладно с этим стариком Поттером, а что – никто из нас толком сказать не мог. Мне просто лихо становилось, если он ко мне подходил поближе, а шериф наш – так тот сказал: «Я скорее пристрелю его, чем хоть раз дотронусь».

Впрочем, нам до него особого дела не было, пока однажды вдруг юный Тим не притащил один маленький чемоданчик. Его родители померли от скарлатины, и тогда юный Тим пошел жить к Паркерам, которые ему доводились родней, и вот уж во все этот парень свой нос совал. Так что когда старик Поттер отправлялся в город, Тим бегом к нему – посмотреть, как у того все там устроено.

и – Забавный домик, – отчитывался он Паркерам. – Вместо окон дыры, зимой, должно быть, там не жарко. И при нем еще один сарай, футов так восемнадцать на двадцать, на замок закрыт – так в том окна есть, только шторы всегда опущены.

Тим не засек, чтобы Поттер фермерскими делами шибко занимался: огорода – и того не было. Но Поттер всегда расплачивался наличными, так что, видно, он с собой горшок с деньгами припер в наши края. Впрочем, воровством Тим не занимался. Просто сведения собирал. Он заказал себе отмычку и в один пре красный день открыл замок на сарае и забрался внутрь Поначалу ему ничего рассмотреть не удалось – из-за штор, – так что он пошел к окну и поднял их. И ту; увидел такое, что тут же дал стрекача и бежал без передышки до самого города.

– Боже мой, вы и представить не можете, что у него там! Ящики, полные сколопендр – огроменных. в некоторых аж по два фута будет!

– Теперь, когда он вернется домой и увидит поднятые шторы, он сразу догадается, что к нему кто-то наведывался, – сказал мистер Паркер.

– Оно и к лучшему, – говорит шериф. – Может, испугается и смотает удочки.

– И оставит здесь всех этих тварей? А если они разбегутся?

– Тогда чего же мы ждем?

Мы вскочили на коней, прихватили канистры с техническим спиртом и динамит и через полчаса был уже в пути. Мы собирались сжечь это место дотла, по возможности вместе со стариком Поттером, только все равно никто бы из нас не решился дотронуться до него, поэтому мы решили сначала пристрелить его, сжечь уже труп.

Но мы опоздали. Старик Поттер, видать, что-то почуял, опередил нас и выпустил своих сколопендр на свободу.

Мы спешились и начали осторожно продвигаться вперед, держа ружья наизготовку, когда мистер Харди вдруг завопил:

– Господи, меня кто-то укусил!

Мы смотрим – а у него в ногу вцепилась шестидюймовая сколопендра, волосатая такая, и вгрызается все глубже и глубже. Нам пришлось выколупывать ее по кускам, а Харди от этого совсем ополоумел, орал, что ему все нутро огонь жжет, головой об землю бился. Ну, помер он, а мы дали драпу. По дороге Галлахера тоже укусила сколопендра, так что до города добралось нас только четверо.

Сколопендры распространились по всему краю. Противоядия от их укуса не существует, и люди обычно умирают, но один, который получил слабую дозу, когда отошел, рассказал, что ощущения такие, словно попал в раскаленную добела печь, где тебя рвут на части гигантские сколопендры. Глядя на жертву укуса, сразу становилось ясно, что более мучительную смерть трудно придумать. Сколопендры распространялись все дальше – уже имелись пострадавшие в Мичигане, Миннесоте, Иллинойсе, Огайо и Небраске. Казалось, их ничто не остановит, но в некоторых местах они словно бы пропадали, хотя никто не понимал почему – может, дохли там по какой-нибудь причине.

И тогда, наконец, построили Карантинную Стену, так чтобы все сколопендры за ней остались – по крайней мере, так они надеялись, – и обошли ее всю в защитных костюмах для надежности. Считалось, что через стену сколопендрам не перебраться – электрическое ограждение, полоса яда, полоса клея. Разумеется, зараженные земли засыпали тоннами пестицидов, но все равно часть тварей выживала.

Об этом сейчас все болтают. Одни говорят, что никаких сколопендр нет, а все это – выдумки, чтобы бедноту согнать с лучших земель и забрать их себе. Да-да, поговаривают даже о том, чтобы через стену перебираться и начинать там строиться.

Остров Эсмеральдас славится своими гигантскими сколопендрами, которые, как утверждают, в некоторых случаях достигают неправдоподобной длины в пятнадцать дюймов. Существуют значительные расхождения во мнениях насчет того, представляет ли укус сколопендры опасность для человека, и (насколько мне известно) выделяемый этими тварями яд до сих пор не был ни проанализирован, ни классифицирован. Всем нам известны россказни о том, что на ногах сколопендр имеются ядовитые шипы, от которых, если сколопендра пробегает по человеческой коже, остаются следы в виде гноящихся гангренозных язв. По моему мнению, россказни эти носят совершенно мифический характер. Сколопендра наносит укус при помощи пары жвал, растущих на головном сегменте ее тела, а вовсе не при помощи ножных шипов.

Однако существует определенная фактическая основа для этих сенсационных историй. Доктор, практиковавший в Пуэрто-Рико, рассказал мне, что сталкивался с укусами сколопендр. Они вызывают местный некроз тканей, который, в случае отсутствия лечения, может привести к гангрене. В этом случае пораженную область следует удалить хирургическим путем, а рану промыть дезинфицирующим раствором, после чего закрыть ее легким пористым перевязочным материалом. Он предположил, что яд сороконожки может относиться к тому же классу, что и яд коричневого паука-отшельника, широко распространенного на Среднем Западе и Юге США. Смертельный исход редок и обычно бывает вызван вторичной инфекцией некротической язвы.

Данные о яде сколопендр разрознены и часто противоречивы. Существуют таблицы, демонстрирующие сравнительную силу яда различных видов змей с указанием смертельной дозы, количества летальных случаев в год и процента выздоровлений, также нетрудно найти соответствующую информацию касательно ядов пауков и скорпионов. Но чтобы найти подобную информацию о сколопендрах, необходимо изрядно покопаться в справочниках. К счастью, среди моих знакомых имеется один молодой человек по имени Дин Рипа, который словно сошел со страниц какого-нибудь романа Джозефа Конрада.

Дин -. профессиональный змеелов, который поставляет рептилий в зоопарки и частные коллекции. Это очень опасная и низкооплачиваемая работа. Его три раза кусали змеи, а доходов его с трудом хватает на то, чтобы покрыть финансовые затраты, связанные с путешествиями в отдаленные уголки мира, где он охотится на свою ядовитую добычу. Во время его долгого путешествия по Гане вождь одного племени умер в тот день, когда Дин прибыл в деревню, и Дин тогда едва унес оттуда ноги. Примерно в тот же период он написал следующее письмо в ответ на мой запрос по поводу яда сколопендры:

Городишко Эсмеральдас расположился по берегам маленькой, глубокой лагуны, соединенной с морем узким проливом. Лагуна окружена лесистыми горами, отдельные вершины которых достигают 3000 футов.

На протяжении всего шестичасового плавания от берегов Тринидада дул свежий морской бриз, но как только корабль вошел в лагуну, бриз утих, и тяжелый давящий зной немедленно окутал нас. Над лагуной, со всех сторон прикрытой горными вершинами, висел мертвый удушливый штиль. Я осмотрел склоны гор в поисках следов человеческого жилья, но не обнаружил таковых. Странно – ведь в горах наверняка прохладнее, и туда должны проникать морские ветра.

Корабль тем временем бросил якорь. Наш багаж скинули на пирс. Матросы даже не стали ждать, когда мы вознаградим их за усердие. Они проворно взобрались обратно на корабль, который тут же развернулся и поспешно направился к выходу из лагуны. Я перевел взгляд с полусгнившего причала на немощеные улочки и на тянущиеся вдоль них дома, а вернее, хижины, крыши которых были крыты ржавым листовым железом, прибитым к подгнившим местами планкам, отчего казалось, будто их поразила некая разновидность проказы.

При первом же взгляде на Эсмеральдас я ощутил ужас и подавленность, подобных которым я не испытывал до этого ни разу в жизни.

Мне доводилось посещать высокогорные поселения в Андах… высота тринадцать, четырнадцать тысяч футов над уровнем моря, даже посреди белого дня стоит жуткий холод. Все жители носят серые войлочные головные уборы, а после заката солнца еще и закутывает шарфами лицо, так что из-под них видны одни лишь красные от дыма глаза. Домишки их лишены дымоходов – вместо них имеется лишь примитивное отверстие в крыше над очагом. В тех краях распространены странные кожные болезни – некоторые из них встречаются исключительно в одной какой-нибудь заброшенной горной долине. Огромные лиловые наросты на лице, горбуны, с горбами мягкими, словно гнилая дыня. По глинобитным полам бегают морские свинки – местные жители употребляют их в пищу. Еще один источник пищи для обитателей этих мест – встречающиеся на плоскогорьях мелкие озерца с ледяной водой, в которых обитает множество лягушек.

Я путешествовал по Сахаре: в одной гостинице стол вместо скатерти был покрыт толстым слоем черных мух. Мухи… мухи… не успеваешь вилку поднести ко рту, как она уже вся ими облеплена. Я видел кладбища волосатых айнов… эрегированные фаллосы на могилах мужчин, грубо вырезанные из дерева и расписанные охрой, – расщепленные фаллосы, на которые садятся порхающие в воздухе снежинки. Да, я видывал немало унылых уголков нашей планеты, но ни над одним из них не витали столь чудовищно густые миазмы злой и недоброй силы, как над Эсмеральдас.

Чиновник вышел из запряженного лошадьми фиакра и медленно направился в нашу сторону. Это был мужчина лет пятидесяти, вызывающе нечистоплотный, похожий на Питера Лорра[Паспорта, сеньоры… документы (исп.).

– Мы прибыли сюда изучать сколопендр. Ваш остров славится гигантскими сколопендрами.].

– Pasaportes, senores… documented.34

Начальник полиции подозрительно рассматривает документы: глаза его стеклянно-серые, как глаза рыбы, и прикрыты тонкой пленкой – такой, какая встречается у змей и ящериц.

– Цель вашего визита, senores? – внезапно рявкает он, глядя на нас с безумной враждебностью.

Чиновник бледнеет.

– Зачем это вам нужно, senores?

Голос его явно дрожит.

– Потому что это наша работа, нам за нее платят. Мы представляем Национальное географическое общество, Смитсонианский институт и Музей Пибоди в Гарварде.

Устрашенный громкими именами, чиновник бессильно падает на плетеное сиденье.

– Разумеется, разумеется, я именно так и предполагал.

Он вытирает пот с лица грязным шелковым платком.

– Разумеется. У нас есть с собой рекомендательные письма с Тринидада…

Полностью капитулировавший чиновник продолжает вытирать пот.

– …письма к мэру города и к губернатору острова.

– Я и тот и другой, senor, и к тому же еще начальник полиции.

– Отлично. Тогда эти письма вам. Может ли ваш город похвастаться наличием гостиницы?

– Хвастаться тут особенно нечем, но у нас имеется гостиница, называется «Отель Сплендиде».

– Может ли кто-нибудь отнести наш багаж туда?

– Это будет не так-то просто…

Несколько мужчин бродят неподалеку по пирсу в тусклом свете надвигающихся сумерек. Начальник полиции делает им знак и показывает на наш багаж.

Бездельники издают странные, шипящие звуки и торопливо удаляются. Внезапно перед нами возникает кривозубый, жилистый человечек с темными щетинистыми усиками.

– Моя Хосе! – он тыкает себя большим пальцем в грудь. – Много плохая люди тут.

Он плюет вслед удаляющимся теням и закидывает наши чемоданы на тележку.

Посредине отеля Сплендид находится внутренний дворик, в котором растут несколько чахлых банановых деревьев и авокадо. Поскольку в патио обычно выплескивают кухонные помои, там постоянно стоит гнилостный запах. По утрам свиньи и цыплята шумно роются в куче отбросов.