Вы видите, как напряглась и пульсирует, словно обеспокоенный червяк, жилка на лбу задумавшегося муллы. Руководство передается путем прямого контакта с имамом, в ходе которого тот выбирает нового имама. Подделать это невозможно. Любой, обладающий духовным зрением, различит фальшивку.

Человеческая участь, если ты принял ее, родившись в человеческом облике, безнадежна… или почти безнадежна. Имеется один шанс на миллион, а это не так плохо для биологического существа. Начни с самого начала: девять десятых твоей деятельности – бессмысленная суета, прикуривание сигарет, что-нибудь еще в том же роде… девять десятых балласта, который тянет тебя на дно… все шансы на стороне сдающего.

Считается, что кино концентрирует немногие моменты осмысленного действия, но и в кино балласт доходит до шестидесяти процентов. Возьмем, например, «Крестного отца»… резать, резать и еще раз резать. Кому интересно смотреть, как он покупает персик, надевает пальто, выпивает бокал вина? В конце концов останется десять минут настоящего движения, и получится очень хороший фильм. Таким образом, весь сценарий одной жизни можно прожить за неделю, а частенько и быстрее. А в некоторых статистах так смысла и вообще не больше, чем на пару секунд.

Представь себя на планете, движущейся с такой скоростью. Каждая встреча стремительна, как встреча с кометой. Воздух хрустит от опасности, страха, горя и экстаза. Быстрее, быстрее, еще и еще быстрее.

Русский представитель порвал Атлантическую хартию на клочки и подтер ими задницу к большому изумлению Ассамблеи ООН.

– Да она и на это-то не очень годится, – проворчал он.

Готовность номер один ожидается с минуты на минуту… в Центрах управления… подготовить к пуску… отбой… президент на горячей линии… проверка боеготовности быстрее быстрее доберитесь до конца контрольной линии и подключите сюда шину подачи команд… все быстрее быстрее и быстрее смена партнеров быстрее быстрее и быстрее… НАТО постоянно меняет планы… палец технического сержанта тянется к кнопке… президент на горячей линии… быстрее и быстрее, горячее и горячее… палец отодвигается от кнопки, снова тянется к ней… быстрее и быстрее, ближе и ближе… ГОТОВНОСТЬ НО/ … президент на горячей линии… три русских головы слетели с плеч., головы катятся, катятся, катятся… в Кремле идет такая перестрелка, какой и на Диком Западе не видывали...

Старец, Хассан-ибн-Саббах, стоит, окутанный озоновым дымком решимости, великолепный в своем обличье имама…

– Это будущее может и не наступить, если вы все нанесете удар в нужное время в нужном месте. Итак человеческая жизнь содержит в себе лишь немного рассеянных на всем ее протяжении моментов, которые обладают смыслом и ценностью… это совсем необязательно мгновения создания каких-нибудь убийственных шедевров – взгляд, брошенный на ночное небо над Сент-Луисом или в каком-нибудь другом месте, может оказаться именно им. Или встреча с белым котом, лежащим на рыжей глинобитной стене и рассматривающим крыши Марракеша… такой кот – воплощение самого Ра. Удержать эти мгновения невозможно: «Если ты видишь нечто прекрасное – не цепляйся за него, если нечто отвратительное – не уклоняйся от встречи», – советует тантрическое предание. Откуда бы ни брались подобные мгновения, они всегда крайне редки – так как же прожить унылые годы и годы, наполненные жизненным балластом, волоча нашу стареющую плоть из одного места в другое? Только одним образом: помня всегда о том, что ты – мой агент, а не швейцар, садовник, лавочник, плотник, аптекарь или врач, которым тебя считают окружающие.

– Скольких сегодня на тот свет отправили, Док? – спрашивает, проходя мимо тебя, коллега-агент в Хиксвилле. И ты чувствуешь себя превосходно, говоря в ответ какую-нибудь глупость или банальность, ты упиваешься обманом и двусмысленностью, радуешься оттого, что ты – не совсем тот, кем видят тебя все вокруг, – ты гораздо опаснее.

И тогда исполнение самой банальной роли становится утонченным наслаждением… например, выслушивание расистской ахинеи из уст какого-нибудь красношеего. Я уже занес его в мой список. Ему никуда не деться.

– Вы не представляете, как вы правы по поводу этих жидов! Читали «Протоколы сионских мудрецов»?

И партия в покер в субботу вечером… ты выигрываешь всегда, когда хочешь, уверенно, с тайным презрением, и они каким-то образом ощущают это презрение и, проигрывая, хотят тем самым угодить тебе… Настоящая человеческая комедия, которая разыгрывается для твоего увеселения.

Но в основном все же ты ждешь только момента, чтобы приступить к действию. Когда же наступает этот момент? Когда твое Ка начинает направлять твои действия, и ты сливаешься с ним в единое целое.

Ка, твой двойник, обладает в Стране Мертвых теми же шансами, что и ты сам. Если ты умираешь, умирает и оно. Если тебя пытают, то и оно мучается. Так что ваши интересы полностью совпадают. Ибо только ни этом может строиться абсолютное доверие. Ка всегда оказывается рядом в нужный момент, и оно же подсказывает тебе, что этот момент наступил.

Ка мужчины действует как агент, отстаивающий мужские интересы в самом широком смысле слова и право на бессмертие – в первую очередь. Вспомни твой сон, в котором женщины на велосипедах, одетые в серые джемпера и шорты, проносятся мимо трибун, вздымая вверх сжатые кулаки и скандируют; «ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!»

Помни, что Ка мужчины – тоже мужчина, поэтому если ты обнаружишь в себе женское Ка, знай, что это – коварная самозванка, за которой радостно устремляется устрашающее большинство умственно отсталых и одурманенных самцов, жаждущих, чтобы их поскорее превратили в свиней. Помни, что египетский иероглиф, означающий отъявленного труса, изображает женщину в мужской одежде, иначе говоря – женское Ка, завладевшее мужским телом.

Ка каждого человека сугубо индивидуально, но люди, похожие друг на друга, имеют и схожие Ка. Они до определенной степени взаимозаменяемы. Исходное мужское Ка – это и есть имам. Наиболее простой способ осуществить контакт между Ка – это половой акт. Секс – это то, что лежит в основании страха, ибо именно при помощи секса мы были заманены в ловушку человеческого бытия, которое есть безнадежный тупик. Ка может быть освобождено при помощи полового акта, в котором полностью отсутствует элемент страха.

Магические ритуалы начинаются со слов: «Да не имеют Лучезарные власти надо мной!»

Какой неуместный торг! Неужто Лучезарные – чьи-то дворовые псы? Сделал дело и валяй обратно к себе на небеса, гак, что ли?

И вот адепт традиционной магии, запугав Лучезарных парочкой-другой амулетов и пластмассовым жезлом Соломона, затем задабривает их дымком ладана, купленного в «Вулворте», затем онанирует или трахает свою девку, после чего духи якобы повинуются ему и выполняют любое его желание.

Нет, пусть Лучезарные войдут в меня! Я хочу стать одним из них, за этим я их и призываю.

Я знаю, что нарушаю этим все мыслимые законы и правила полетов. Ну и что с того? Наступает Время Полной Перезагрузки. Цель контактов с демонами, элементалями, суккубами, инкубами, светящимися мальчиками, Лучезарными заключается в том, чтобы вступить с ними в связь и породить желательное потомство, под каковым я подразумеваю потомство с большим потенциалом выживания.

В современном Египте или в тех областях, где находятся развалины майянской и ацтекской цивилизаций, мы сталкиваемся с «усеченной историей»: сегодняшняя реальность здесь потеряла всякую связь с историческим прошлым и представляет собой единый неподвижный блок застывшего времени. Так что последнее место, в котором стоит искать ключи к тайнам Древнего Египта, – это Египет современный.

Я бы хотел побывать в Египте тысячу лет назад, во времена Хассана-ибн-Саббаха. Как раз в это время начинается складываться концепция спасения через осуществление политических убийств. Первый истинный ключ к тайне – древнеегипетская концепция Семи Душ. ХИС понимает, что Ка. или Двойник, и является проводником в Сад. Однако, чтобы осуществить свою функцию, Истинное Ка должно убить Ложное Ка в воплощенной форме. А Ложное Ка, или Феку, обязано явить себя в тот момент, когда истинное Ка полностью овладеет человеческим организмом. Собственно говоря, функция человеческого организма – служить сосудом для истинного Ка. Таким образом, враги ХИСа представляют собой различные воплощения ложного, паразитического Ка.

Феку обладают тем преимуществом, что они бесконечно плодовиты и взаимозаменяемы, словно экземпляры одного и того же вируса. Феку проникает в Ка и немедленно начинает реплицировать его поддельные копии. Они обладают определенным сходством с оригиналом, как клетки рака печени обладают сходством с нормальной печеночной тканью. Выглядит, как настоящая, но сравнения с ней не выдерживает. Раковая и здоровая клетки не могут сосуществовать в одном и том же месте.

Религии – это вид оружия, и некоторые из них обладают значительным быстродействием. Стоит только посмотреть на бурную экспансию ислама к вратам Вены, в южную Испанию, на восток в Персию и Индию, на запад до Геркулесовых Столбов и в глубь Черной Африки. В зонах усеченного времени, таких как Египет, рекомендуется использование метода «водолазного колокола», потому что время в таких зонах отвердело и потеряло подвижность.

– Задрайте люк, мистер Хислоп, мы погружаемся.

Мы опускаемся ниже слоев, заполненных газетами и шумящими толпами, через эпохи Насера и Фаруха – толстого печального шута – через душные обеденные залы в «Шепперд-отеле», который сожгли восставшие – пламя пожарища смешивалось с мерцающим светом канделябров в квартирах британских колониальных служащих, уверенно, как актеры, игравших свои роли невозмутимых и исполненных самообладания колонизаторов… ниже спрессованных призывов муэдзинов, удушающего застоя арабского мира, спускаемся к вспышке энергии, которая докатилась до врат Вены, до южной Испании, а затем – ЩЕЛК! – и Аллах на тысячу лет погрузился в творческий кризис.

Представьте себе Берроуза, который в течение тысячи лет повторяет: «Солнце остывает на веснушчатой коже мальчика».

Аллаху Акбар… Аллаху Акбар…

В течение тысячи лет Аллах строчил как безумный. поэтому сейчас самое лучшее, на что он способен, – это писания Хомейни. Вот что я вам скажу, у этих старых мулл в глазах есть нечто жуткое. Они смотрят куда-то в сторону, вверх и слегка влево, и выражение у них на лице при этом крайне неприятное. Что-то мертвое и деревянное в этих лицах. Халтурная работа, Аллах, – нас, наследников Шекспира, на такое не купишь.

Самый жуткий творческий кризис случился у меня как раз тогда, когда повествование подошло к Хассан-ибн-Саббаху и Египту, где Горный Старец, как считают, постиг тайну тайн, что позволило ему впоследствии вербовать сторонников, засесть в Апамуте и управлять своими ассассинами на расстоянии.

Я понял, что весь мой подход к ХИСу оказался ошибочным. Я вознес его на высокий пьедестал, а затем, под влиянием остаточных христианских рефлексов, начал призывать его себе в помощь, словно какой-нибудь католик, сжимающий в пальцах брелок с изображением своего святого. Разумеется, потерпев поражение, я почувствовал себя преданным. Впрочем, мне постоянно казалось, что он тоже потерпел поражение и обвиняет в этом меня. Вместо того чтобы расспрашивать о всяких пикантных подробностях, я задался другим вопросом: было ли ХИСу так же плохо в Египте, как мне в гостинице «Императрица»? И тут же я понял, что ответ будет положительным!

Потому что я – это ХИС, а ХИС – это я. Я не агент и не представитель, которого бросили, как только дела пошли туго, и от которого где-то в конторе на другом краю земли отрекся шеф. Но ведь именно этому и учил ХИС! Ка ассассинов сливались с Ка ХИСа воедино. С этого момента он стал представлять такую же (а вернее – ту же) опасность, что и его ассассины.

До ХИСа доходит, что его неудачная попытка стать визирем султана мотивирована глубокой неуверенностью в себе. Некоторые назвали бы это даже трусостью. Он отчаянно нуждался в защите от своих врагов, которые ненавидели его за то, что он себя представлял, но еще в большой степени за то, чем он мог бы стать. Поскольку ХИС представлял собой реальную угрозу их паразитическому существованию. Это самоочевидный духовный факт.

Попасть в руки таких врагов – все равно, что очутится в аду, и ХИСу чудом удалось избежать этой опасности.

Застряв в Египте, без денег и без последователей, ХИС очутился в отчаянном положении. Он чувствовал, как ненависть сгущается вокруг него: рычащие псы и привратники, враждебные чиновники и домовладельцы. Он проходит мимо трех стариков, сидящих на скамейке перед маленьким кафе. Они провожают его холодными, враждебными взглядами. Он идет, чувствуя ненависть, словно град маленьких камешков, который сыплется ему на спину.

Он резко оборачивается… уличный мальчишка стоит у него за спиной, по-собачьи оскалив зубы. Мальчишка сплевывает. Старики смотрят. Никто не хочет связываться с ним. Он поворачивается и быстро уходит.

Жарко, словно в духовке. Он должен найти крышу над головой на последние деньги. Он отправил несколько сообщений своим последователям, но не знает, получили ли они их и может ли он рассчитывать на помощь, а если да – то когда.

Ему не нравится домовладелец – здоровенный бородатый мужчина, от которого разит прокисшим вином и луком. Он соглашается, но просит заплатить за неделю вперед.

– Я засуну расписку вам под дверь.

Это ему тоже не нравится. Слова джентльмена должно быть достаточно. Но он слишком устал, чтобы продолжать поиски.

Крошечная комнатка с решетчатой дверью – единственным источником свежего воздуха, тюфяк на полу, подставка с кувшином для воды и тазом, к стене прибито несколько деревянных крючков. Он ополаскивает теплой вонючей водой лицо, снимает с себя джеллабу, и вешает ее на крючок. Он растягивается на тюфяке в одной набедренной повязке, майке и поясе, на котором висит нож в инкрустированных ножнах, и немедленно погружается в лихорадочный сон.

Кто-то ломится к нему. Он накидывает джеллабу и открывает дверь. За нею стоит домовладелец.

– Что вам надо?

– Что мне надо? – фыркает домовладелец. – Конечно, деньги.

– Но я заплатил вам за неделю вперед. Домовладелец взирает на него с холодным высокомерием.

– Ты мне ничего не платил.

«Иностранец, – думает домовладелец. – Из Ливана или еще восточнее; еретик, скорее всего. Таким людям нечего делать у нас в Каире».

– Если ты не уберешься отсюда, я вызову полицию. Тебе это, сдается мне, совсем ни к чему.

ХИС понимает все. Волна гнева распространяется вверх по спине, волосы на затылке встают дыбом, вспышка света вырывается из его глаз.

Домовладелец ловит воздух ртом и делает шаг назад; острый нож, воткнутый под ребро, входит ему в самое сердце. Лицо его приобретает мертвенно-бледный оттенок, и он беззвучно шевелит губами, словно рыба.

ХИС проворно возвращает нож в ножны, затягивает обмякшее тело в комнату и укладывает его на тюфяк. Он обыскивает покойника и находит привязанный к поясу мешочек с деньгами. Он выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.

Вниз по лестнице и быстрым шагом на улицу. Завернув за угол, он чуть не сбивает с ног женщину. Она открывает рот, чтобы обругать его, но тут же осекается и отшатывается в сторону.

В первый раз с момента своего приезда в Египет он чувствует себя свободным и цельным, пробираясь по узеньким петляющим улочкам туда, куда несут его ноги. С подобными людьми можно разговаривать только так.

Вечер, с реки дует ветер. ХИС понимает, что голоден, как волк. Он не ел уже двое суток. Он заходит в маленькую харчевню, со скамейками вдоль стен. Котлы с супом побулькивают над очагами с древесным углем, а на столе стоит корзина со свежим хлебом.

– Заходите.

У этого человека уродливое морщинистое лицо. У него отсутствуют передние зубы, но, наливая ХИСу половником в миску похлебку из баранины с нутом и вручая ломоть горячей, только что с пылу, коричневой лепешки, он улыбается особой, только ему одному присущей улыбкой.

ХИС быстро приканчивает суп и просит добавки. Когда он заканчивает с едой, человек приносит трубку с кифом, раскуривает и передает ХИСу.

– Я проделал далекий путь с Востока, – говорит ХИС, тщательно подбирая слова. – Зовите меня Измаил, кстати63.

Владелец заведения протягивает ему руку… одно длинное и одно короткое рукопожатие.

– Это имя для меня почтенно.

Он приносит две чашки мятного чая и вновь набивает трубку.

ХИС рассказывает трактирщику о домовладельце: тот кивает.

– Я знаю этого человека. Он сам чужестранец, хетт. Числился полицейским информатором. Так что вам было бы лучше как можно скорее покинуть Каир.

Мемфис: лабиринт причалов и конюшен, соединенных помостами, вонь рыбы, речного ила, сточных вод и пота феллахов. Взгляды, полные вязкого, как ил, неприятия, втыкаются в него, холодные и бесчувственные, словно крадущийся бочком скорпион. ХИСа сопровождает молодой лодочник, Али – кудрявый юнец с острым лисьим личиком и недоверчивым взглядом беспризорника. От мальчишки исходит слабый запах мускусной кошки. В руках у него – тяжелая палка, а в ножнах из крокодиловой кожи, подвешенных к поясу, – мачете.

Отойдя немного от реки, они попадают в район, застроенный огороженными виллами с решетчатыми воротами. Как всегда, собаки начинают сходить с ума, учуяв ХИСа, они прыгают на решетку и грызут железо. ХИС считает эту бессмысленную ненависть признаком трусости, поскольку он знает, что собаки видят в нем не просто обычного чужака или пришельца, а угрозу самому их существованию, нечто полностью противоположное собачьей сущности. Ни одна собака на земле никогда не дождется ни пищи, ни ласки, ни крова от этого человека или от его последователей.

Они сворачивают в квартал скромных домиков, населенных оптовыми торговцами, ремесленниками, купцами, писцами, бальзамировщиками, колдунами и колдуньями.

Али громко стучит своей палкой в зеленую дверь, запертую на тяжелый медный засов. Дверь открывается, и лысый старик с блестящими карими птичьими глазами приглашает их внутрь. Он закрывает дверь, запирает ее на засов и проводит их в комнату, выходящую во внутренний дворик. У старика такое же лисье лицо, что и у Али, и от него исходит точно такой же мускусный запах.

– Этому человеку нужен амулет от собак, – говорит Али.

Старик улыбается, обнажая беззубые десны.

– Да, он ему и вправду нужен. Я слышал, как вы идете от самой реки. Конечно, такие амулеты существуют… но амулет не может ничего без воли своего владельца. Это как с оружием. Вам знакома кошачьи богиня Бает?

Он показывает на исполненную кричащими цветами картинку, висящую на стене: Бает с косой, по колени в крови… море крови поднимается до самых небес.

– Каждой богине соответствует определенный бог. Мало кто знает о том, что существует кошачий бог Кунук, но он очень силен именно потому, что почти неизвестен. Понимаете, известный бог вынужден выполнять столько просьб, что на всех у него не хватает сил.

Кунук изображен маленьким – пять футов роста – существом, покрытым мягким серебристым мехом. У него опаловые глаза. Он ходит с косой, которую умеет мастерски метать, так, что она сносит врагу голову и возвращается к Кунуку в лапы, словно бумеранг. Это бог-жонглер, который может жонглировать одновременно тремя серпами.

Это дикий, свободный, капризный дух, одержимый время от времени ледяными страстями. В руках слабого или робкого человека его амулет не только бесполезен, но и попросту опасен, потому что навлекает на его обладателя атаки, которые Кунук отказывается отражать. В сем споре места нет для честного серпа64 или для его жутких трехдюймовых когтей, одним взмахом которых можно выпустить жертве кишки. Иногда он обезглавливает собак, а затем жонглирует их головами на передвижных ярмарках в глуши.

Его голос так же пронзителен, как и его серп. Мало кто способен расслышать его, и еще меньшее число людей способно подражать ему. Ни одна собака не может вынести голоса Кунука: словно раскаленные докрасна иголки впиваются и впиваются ей в уши, пока кровь не брызнет из носа и глаз. Для любой же кошки этот голос звучит утонченной негой. Заслышав его, она выгибает спину и начинает мурлыкать. Быстрее всего контакт с Кунуком можно установить через его голос.

На одной из стен – множество деревянных полочек, на которых лежат шкуры зверей и пресмыкающихся, черепа, снадобья, бутылки, горшки и связки трав. Кот с отдающей синевой серой шубкой заходит в комнату из сада и трется о ноги ХИСа.

Старик возвращается с серебряной шкатулкой, три дюйма на пять и дюйм в глубину. Внутри шкатулки лежит хрупкая конструкция из отрезков золотой, серебряной и медной проволоки, припаянных к дну и стенкам шкатулки. Он надевает на шкатулку крышку; с одной стороны в крышке видны прорези в виде иероглифов. Старик поднимает коробку вверх, и едва различимый звон наполняет комнату.

ХИС чувствует, как этот звук, вибрирующий, словно струна арабской лютни, пронзает его до костей. Ноющая боль в зубах и черепе, высокая частота воспринимается, словно острый щуп серебристого света.

– Мне кажется, это ответ на ваш вопрос касательно собак… теперь ответьте мне на мой вопрос касательно вознаграждения.

– Конечно. Но сначала я хотел бы испытать устройство. Я не сомневаюсь в вашей честности, но оно может не захотеть работать в моих руках.

– Разумеется. Выйдите из калитки и поверните направо. Идите по улице, пока не увидите мечеть. Кличка собаки – Цербер. Обычно она появляется безо всякого приглашения.

Мальчик встает, но старик останавливает его жестом.

– Он должен пойти один. Иначе испытание не будет подлинным. Он должен также оставить здесь палку и нож.

ХИС чувствует, как его охватывает холодный, тошнотворный страх.

– Если вы совсем не верите в эту коробочку, то она вам ничем не поможет.

Непослушными пальцами ХИС достает нож из ножен и выкладывает его на стол. Он делает глубокий вдох. Страх сдавливает ему грудь все сильней и сильней. Кружится голова.

– Помните, шкатулка не предаст вас только в том случае, если вы не предадите ее.

ХИС выходит из калитки на полуденную улицу походкой человека, поднимающегося на эшафот, борясь со страхом и проигрывая эту борьбу с каждым шагом. Он чувствует, что вот-вот упадет в обморок. Руки обессилели. Если бы у него даже был при себе нож, он не смог бы вынуть его из ножен. Ему хочется устремиться в бегство, он уже чувствует, как моча и дерьмо струятся по его ляжкам. Он прижимает шкатулку к бешено колотящемуся сердцу. Вдохнув поглубже воздух, ХИС сосредотачивается на Главной Точке, которая располагается в двух дюймах над пупком. Он почерпнул эту тайну и многие другие приемы боевых искусств от одного приезжего из стран Дальнего Востока.

Спотыкаясь, подволакивая ноги, идет он, а вот впереди уже голубой купол мечети… открытая калитка… утробное рычание… огромная черная собака. При виде ХИСа ее глаза вспыхивают зеленым пламенем. Волосы встают дыбом на спине животного, собака приседает, мышцы напрягаются, готовя тело к смертоносному прыжку. ХИС вынимает шкатулку из-за пазухи и наставляет ее на Цербера.

Он чувствует, как поток ци устремляется по его руке к шкатулке, и слышит слова учителя: «В нужную минуту я буду рядом с тобой». ХИС внезапно успокаивается. Страх отступает от него. Собака, заворчав, пятится назад, затем снова переходит в наступление.

ХИС собирает свое ци во вспышку серебристого света. Собака отпрыгивает, визжа от гнева и боли. Затем она пытается напасть вновь, но ХИС направляет на нее дополнительный поток ци. На этот раз собака отлетает назад так, словно была привязана к невидимой цепи. Кровь струится у нее из ушей и носа. Скуля и повизгивая, Цербер испуганно тявкает и мчится со всех ног обратно в сад.

ХИС чувствует, как что-то медленно и тихо рассасывается в воздухе вокруг него, растекаясь по залитым солнечным светом тенистым улицам, по белым стенам и дверным проемам. Старик подходит к калитке и смотрит на ХИСа подозрительно и недобро. ХИС вынимает из-за пазухи шкатулку, и привратник, съежившись, пятится назад.

– Держи калитку закрытой, а собаку – на цепи. Калитка захлопывается. Лицо привратника и рычание собаки тают в его памяти словно остатки снов.

– Ну что ж, теперь я убедился.

– Тогда поговорим о вознаграждении. Речь идет не о деньгах. Это стоит дороже денег. Мое право служить вам.

В отличие от других хозяев ХИС неотделим от своих слуг. Если слуга совершает промах или терпит поражение, то это промах и поражение ХИСа. Поэтому слуг себе он подбирает тщательно. Точнее говоря, он не нанимает их вовсе. Как можно считать слугой часть самого себя? Со слугой обычно поддерживают некоторую дистанцию. Тут же, напротив, речь идет об особой близости, идентичности, лежащей в основе отношений.

Функция Хранителей заключается в том, чтоб охранять дитя во время трудного периода после первой смерти. Это трудная, опасная и неблагодарная работа. Неудача здесь не знает оправданий, а успех – награды. Хранитель должен совмещать безжалостную компетентность во всем, что касается охраны дитя, с глубокой нежностью к охраняемому ребенку.

Хранитель впервые появляется в момент зачатия, таким образом он на биологическом уровне связан с подопечным. Обычно Хранители обладают сильно развитым рефлексом прижимания к груди. Они прижимают к груди детенышей скунса, енота или лемура…

– По телевизору показывали овцебыка по колено в глубоком снегу, и мне так захотелось прижать его к груди, потому что это – благородное животное с огромными влажными черными глазами, покрытое густым мехом.

Вопрос о вознаграждении ставить бесполезно. Хранитель отличается от Кху. Кху бессмертно и оставляет тело после наступления смерти. Кху не подвергается испытаниям в Стране Мертвых. Оно действует из самых лучших побуждений, но его обязательства ограничены.

Преданность Хранителя не знает границ. Его задача почти та же самая, что и у Ка, но все же несколько отличается. Можно сказать, что Ка выполняет по отношению к Хранителю обязанности Офицера-Куратора. Для того чтобы эффективно выполнять свои функции, Ка должна находиться в постоянном контакте с Большой Картиной.

В Вагдасе проживает множество профессиональных охранников, специализирующихся в различных профилях. Например, одно агентство подготавливает охранников, способных различать тагов. Эти ловкие оперативники выглядят как типичные агенты: холодные глаза, никаких личных чувств по отношению ни к кому, за исключением требований профессиональной чести в их игровой вселенной.

Возьми любой шпионский роман:

Шеф улыбается, когда Питер заходит в кабинет, Известно, что у некоторых агентов от улыбки Шефа случалось обморожение организма.

– У тебя проблемы с этим еврейчиком?

– Он со мной несколько неприветлив, – уклончиво отвечает Питер.

– Кто бы сомневался. Мы будем обращаться с этим жиденком как с нормальным евреем, с высококлассным профессиональным евреем из Резерфорда, штат Нью-Джерси, а не как с жиденком. Скажи ему напрямик: «Хочешь стать членом нашего престижного гойского «Кантри-клуба»?» Нам нравятся воспитанные евреи, которые умеют делать атомные бомбы и рассказывать еврейские анекдоты.

Питеру в этот момент Шеф показался старым дезинсектором с холодными глазами, который выбирает, на какую отравленную приманку лучше всего пойдут крысы, поселившиеся на складе… немного патоки, немного консервированного тунца и от души мышьяка. Питер понимает, что находится в присутствии великой личности. В приступе умиления он льстиво восклицает:

– Я только сейчас начинаю понимать, с каким бессердечным мерзавцем имею дело!

Шеф польщен, но ничем не выдает этого.

– Ну, можно, конечно, и так выразиться. Но я называю это – действовать как профессионал.

– Даже в том случае, если это означает…

– Кодовое слово – ЧПОК.

– Количество жертв может достигнуть нескольких миллионов.

– Миллиардов, Питер, миллиардов, – Шеф разводит руки в стороны и улыбается. – Это же все посторонние, Питер. Никто из наших людей не пострадает. Операция «Бункер».

– Как долго это продлится?

– Пока все немного не остынет. Затем мы воскреснем из пепла, как Феникс, за исключением того, что пепел будет не нашим – гореть придется быдлу.

Питер сладко ежится. Вот это истинное величие. Такое не подделаешь.

– Вы на самом деле бессердечный мерзавец! – восклицает он.

– Просто оброни где следует пару намеков… комната в Бункере для правильных евреев. Ты понимаешь, что я имею в виду… для белых евреев. Никаких галицийских выродков… мне тут недавно объяснили, что в Португалии – не только самые лучшие устрицы, но и евреи – первый сорт.

– Он сменил пластинку, Шеф. Ни с того ни с сего взял и брякнул: «Нас, евреев, не любят именно из-за того, что среди нас встречаются жиды».

– Завтрашний день всегда погожий, – загадочно отвечает Шеф. – Так что с бедным мальчиком больше нет никаких проблем.

– Ни малейших. Попался на наживку с первого захода: «Что тебе делать в компании ниггеров, мартышек и мыромоев? Почему бы тебе не примкнуть к белым людям, таким же, как и ты сам?»

– А как идут дела у нашего черномазого?

– Для нужного черномазого место в Бункере всегда найдется.

– Тоже попался на наживку, верно? Верит в Американскую Мечту, как все ниггеры… что ж, как сказало одно менструальное влагалище другому. «Похоже, это у нас в крови».

На лице Шефа расплывается сальная улыбочка.

Люди без убеждений. Любой может их купить, но чести в этом мало. Если вербуешь в свою охрану такие кадры, то в лучшем случае они будут недолго и ненадежно охранять тебя от самих себя… охранный бизнес – это, в сущности, рэкет.

– Если у тебя котелок работает, ты мне заплатишь, чтобы откупиться от меня.