Войдя, он услышал сдавленный возглас удивления и, повернувшись в том направлении, увидел прижавшуюся к противоположной стене девушку с выражением неописуемого изумления в широко раскрытых глазах. С первого же взгляда Брэдли понял, что она не принадлежит ни к одной из виденных им прежде рас, - в чертах ее лица и строении тела не было ни малейшего намека на хотя бы отдаленное родство с этими дикарями. Да и одета она была совсем по-другому или, сказать точнее, она была именно одета, в отличие от большинства из них.
      На ней был род туники из мягкой выделанной оленьей шкуры. Она держалась на лямке, перекинутой через левое плечо, и ниспадала слева чуть ниже бедра, а справа почти до колена. Свободный пояс украшал ее талию, а на ногах и руках блестели золотые украшения, очень похожие на те, что Брэдли видел в сундуке убитого Вьеру, Волосы девушки были стянуты золотым обручем с треугольной диадемой на лбу. Кожа ее была белой, чистой и нежной. Фигура являла собой образец гармонии и девичьей грации, а красоте лица позавидовала бы любая из европейских красоток высшего света.
      Но если девушка была удивлена неожиданным появлением Брэдли в комнате, сам он был просто ошеломлен, никак не рассчитывая встретить столь чудесное создание в Городе Черепов среди его ужасных обитателей.
      С минуту они разглядывали друг друга с нескрываемым интересом, затем Брэдли заговорил по-каспакски, в меру своих скромных познаний в этом языке:
      - Кто ты, девушка? - спросил он. - И откуда ты? Но только не говори мне, что ты Вьеру!
      - Нет, - ответила она, - я не Вьеру. Брэдли заметил, что она даже задрожала, произнеся это слово.
      - Я галу, - продолжала она, - а вот кто ты? По твоей одежде видно, что ты не галу, хотя и похож на него во всем остальном. И ты не из этого города, потому что за все десять лун, что я здесь, я не встретила ни одного галу мужского пола, а среди здешних обитателей таких, как мы с тобой, просто нет, если не считать пленных, а они все женщины. Выходит, ты тоже пленник, да?
      Брэдли вкратце объяснил девушке, кто он такой, но очень сомневался, поняла ли она хотя бы половину его объяснений. От нее он узнал, что ее держат в плену уже много месяцев, но для чего, спросить так и не успел, поскольку в самый разгар беседы желтая дверь внезапно распахнулась и в комнате появился Вьеру с желтой полосой на одежде.
      При виде Брэдли он пришел в ярость.
      - Откуда здесь взялась эта тварь и как долго он здесь находится? потребовал он ответа у девушки.
      - Эта "тварь" вошла в эту дверь прямо перед твоим приходом, - ответил вместо девушки Брэдли.
      Вьеру облегченно вздохнул.
      - Это очень хорошо для девушки, если так все и было, - сказал он. Значит, умереть придется только тебе одному.
      С этими словами Вьеру повернулся к двери и принялся испускать громкие душераздирающие крики.
      Англичанин взглянул на девушку.
      - Убить его? - спросил он, наполовину вытащив из кобуры пистолет. - Как мне лучше поступить, чтобы не подвергать тебя опасности?
      Вьеру отступил к двери.
      - Святотатец! - завопил он. - Ты осмеливаешься угрожать мне - одному из священных избранников Луаты!
      - Не убивай его! - воскликнула девушка. - Если ты сделаешь это, у тебя не останется никакой надежды. Раз ты здесь и еще жив, значит они не собираются тебя пока убивать. А если ты разгневаешь их, твой череп украсит самую высокую колонну этого города".
      - А ты? - спросил Брэдли.
      - Я все равно обречена. Ведь я - кос-ата-лоу.
      "Кос-ата-лоу, кос-ата-лоу". Что означали эти слова, которые Брэдли не раз слышал от обитателей У-уху? "Лу" и "лоу" означали, соответственно, мужчину и женщину, это он уже знал. "Ата" имело множество значений: жизнь, яйцо, воспроизводство и тому подобное. "Кос" было выражением отрицания, но в сочетании все эти слова для Брэдли никакого смысла не имели.
      - Значит, они убьют тебя? - спросил он.
      - Хотела бы я, чтобы это было так! - ответила девушка. - Но меня ждет судьба хуже смерти - и уже скоро, как только взойдет новая луна.
      - Неблагодарная змея! - оборвал ее Вьеру. - Тебя ждет величайшая честь, какой только может быть удостоена подобная тебе! Сам-Тот Кто Говорит За Луату выбрал тебя, и сегодня же ты отправишься в его храм, где получишь священные повеления.
      Девушка содрогнулась от ужаса и бросила на Брэдли полный горести взгляд.
      - Ах! - вздохнула она. - Хоть бы один разочек посмотреть на мою родную землю!
      Прежде чем Вьеру успел вмешаться, Брэдли вплотную подошел к девушке и шепотом спросил, нельзя ли ему каким-то образом помочь ей бежать. Но та лишь с сожалением покачала головой.
      - Даже если мы выберемся из города, - ответила она, - все равно между островом и землями Галу лежит большая вода.
      - А что находится за пределами города? - настаивал Брэдли.
      - Из того, что мне довелось услышать и догадаться по случайно подслушанным разговорам, - это очень красивое место, где мало хищников и совсем нет людей, потому что Вьеру живут только в городах; городов на острове три, но этот самый большой. Два других находятся на дальнем конце острова и до них три дневных перехода.
      По собственному опыту и по рассказам туземцев Брэдли уже успел убедиться, что максимальный дневной переход в местных условиях не превышает десяти миль, вследствие сильно пересеченной местности и обилия диких зверей.
      Диалог занял совсем немного времени, но был неожиданно прерван появлением нескольких Вьеру, привлеченных призывами желто-полосного и спустившихся через отверстие в крыше.
      - Вот этот джаал-лу, - воскликнул Вье-ру, - осмелился угрожать мне. Отберите у него топор и заприте куда-нибудь подальше от греха, пока Тот Кто Говорит За Луату не решит, что с ним делать. Это один из незнакомых нам людей, которых Фош-бал-содж обнаружил в землях Банд-лу и следовал за ними по пути "к Началу". Тот Кто Говорит За Луату повелел Фош-бал-соджу доставить одного из них. Вот это он и есть. Возможно, что он из другого мира и знает секрет кос-ата-лу.
      Прибывшие Вьеру двинулись было к Брэдли, чтобы забрать его "топор", торчащий из кобуры, на который им указал желтополосый жрец, но не успел передний протянуть руку, как повалился на остальных, сбитый с ног мощным ударом кулака. Вслед за этим Брэдли кинулся в атаку, рассчитывая очистить помещение в рекордный срок. Но, к сожалению, забыл про отверстие в крыше. Двое уже валялись без сознания, когда остальные подняли жалобный крик, и к ним прибыло подкрепление. Девушка, заметив это, закричала, пытаясь предупредить, но было уже поздно. Здоровенный Вьеру спикировал прямо на спину Брэдли и свалил его на пол. В ту же секунду на него навалилась еще дюжина. Пистолет вытащили из кобуры, а сам Брэдли едва мог шевельнутся под тяжестью своих противников.
      По приказу Вьеру, явно занимавшего высокое положение в здешней иерархии, один из появившихся вышел и вскоре вернулся с веревками, которыми наш герой и был крепко связан.
      - А теперь отнесите его в Голубой Двор Семи Черепов, и пусть кто-нибудь сообщит обо всем, что здесь произошло, Тому Кто Говорит За Луату, - приказал желтополосый.
      Каждый из Вьеру поднял ладонь на уровне лица, как бы отдавая честь старшему по команде. Один из них подхватил связанного Брэдли и через отверстие вместе со своей ношей поднялся в воздух и полетел над крышами города У-уху.
      Внизу глазам Брэдли открылась широкая панорама. Город простирался во все стороны, но был все же не столь велик, как ему показалось вначале. По расчетам Брэдли, он занимал площадь около трех квадратных миль. Дома теснились в неописуемом беспорядке, налезая друг на друга так, что даже свет не проникал в нижние этажи целых кварталов. Улицы и переулки были короткими и кривыми.
      Архитектура города вызывала изумление. Многие крыши представляли собой чаше- или блюдцеобразные углубления с отверстием посередине, как будто предназначенные для сбора дождевой воды в скрытые под ними резервуары. Отверстия использовались крылатыми людьми в качестве входных дверей. На всех уровнях торчали бесчисленные колонны, увенчанные черепами. Но двумя самыми заметными достопримечательностями города были уже виденная Брэдли башня, сложенная из черепов, и еще большее по размерам сооружение. Располагалось оно обособленно от других строений - в середине центральной городской площади. Во всяком случае, так это место называлось бы во всех остальных странах нашей планеты. Но как и все прочие здания в городе, это тоже несло печать асимметрии и какой-то недоделанности. Увенчано оно было чашеобразным углублением, сверху напоминающим перевернутую шляпу китайского кули.
      Вьеру, несущий Брэдли, пролетел над площадью, и тот успел рассмотреть внизу траву, деревья и даже текущий по площади ручей. Ярдах в пятистах от нее Вьеру приземлился на крыше квадратного низкого здания голубого цвета с семью колоннами, увенчанными семью черепами, "Значит, это и есть Голубой Двор Семи Черепов", - подумал Брэдли.
      Отверстие в крыше было закрыто решеткой, которую Вьеру снял. Затем он привязал кусок веревки к ноге Брэдли и покатил его по крыше к отверстию, как куль с мукой. Затем падение, темнота, внезапный страх перед неизвестностью. Брэдли почувствовал, как туго натянувшаяся веревка врезалась ему в щиколотку и рывком остановила падение. Раскачиваясь, как маятник, вниз головой, Брэдли медленно перемещался на опускаемой Вьеру веревке, пока не пришел в резкое и довольно болезненное соприкосновение с поверхностью пола. Вслед за этим Вьеру совсем выпустил веревку, и тело англичанина с размаху шлепнулось на деревянные половицы. Прямо на него свалился свободный конец веревки, и он услышал, как со скрежетом встала на свое место решетка.
      Глава III
      Наполовину оглушенный, Брэдли с минуту лежал, не двигаясь, а затем осторожно, морщась от боли, попытался принять более удобное положение. Сперва он ничего не мог разглядеть во тьме, но постепенно глаза приспособились к ней и он стал различать окружающие его предметы.
      Он обнаружил, что находится в большой и совершенно пустой комнате без окон и дверей, если не считать отверстия в потолке, через которое он сюда попал. Лишь в дальнем углу темнела какая-то бесформенная масса, которая могла оказаться чем угодно - от кучи грязного тряпья до мертвого тела.
      Едва успев бегло осмотреться, Брэдли переключил все свое внимание на связывающие его путы. Будучи человеком немалой физической силы и убежденным в невысокой прочности веревок Вьеру, он принялся за дело с твердой уверенностью, что долго они не выдержат. Минут через пять его напряженные усилия начали приносить плоды - веревки стали понемногу подаваться. Но это отняло столько сил, что Брэдли вынужден был остановиться и передохнуть.
      Пока он отдыхал, взгляд его случайно упал на неизвестный предмет в углу, и Брэдли готов был поклясться, что тот зашевелился. Напрягая зрение, он всматривался в темноту, а услужливое воображение рисовало в возбужденном мозгу самые мрачные и зловещие картины. Он закрыл глаза и попытался расслабиться, но когда он открыл их снова, понял, что не ошибся. Что-то, а точнее, кто-то находился уже не в углу, а гораздо ближе к середине, а значит, и к нему.
      В приливе сил, порожденных отчаянием, Брэдли возобновил свои попытки освободиться. Взгляд его был прикован к движущемуся существу. Теперь уже никаких сомнений не оставалось - он видел, как тот слегка приподнялся и подполз еще ближе, потом еще и еще раз. И все это без единого звука, что вселяло в Брэдли еще больший ужас.
      Брэдли был храбрым человеком со стальными нервами, но здесь, в темноте, не имея возможности защищаться и не зная даже, что за чудовище находится рядом, он оказался совершенно выбитым из колеи. В конце концов, Брэдли был всего лишь человеком. Будь это открытая схватка, пусть даже с множеством противников, он дрался бы до последнего, расправился бы хоть с частью врагов и с улыбкой встретил смерть. И сейчас его охватывал ужас не перед смертью, а перед неизвестностью, таившейся во мраке.
      Все ближе и ближе придвигалась к Брэдли бесформенная масса. Брэдли лежал не двигаясь, слух его был напряжен. Но что это? Неужели дыхание? Не мог же он ошибиться! Но тут движущийся предмет испустил протяжный стон, и Брэдли почувствовал, что волосы у него на голове встали дыбом. Он снова принялся изо всех сил рвать все еще опутывающие его веревки. Подползающее к нему существо приподнялось, и Брэдли мог поклясться, что из кучи лохмотьев на него смотрит один-единственный глаз. Мгновение существо оставалось в этом положении, слышно было только его дыхание, а затем оно разразилось безумным демоническим хохотом.
      Холодный пот выступил на лбу у Брэдли. Руки напряглись в еще одной попытке освободиться. Он видел, как существо в лохмотьях поднимается все выше, нависая над ним, но вдруг все тряпье соскользнуло на пол, и перед Брэдли оказалась фигура совершенно голого и до предела исхудавшего человека, нет, даже не человека, а какой-то пародии на него, что-то шамкающего и бормочущего беззубым ртом, едва ковыляющего на тоненьких хилых ножках. Вдруг его ноги подкосились, и он свалился рядом со своими лохмотьями, не переставая при этом жутко хохотать.
      Он подполз к Брэдли и ухватился за него.
      - Еды! Еды! - прокаркал он. - Я покажу выход! Я покажу выход! - С этими словами он снова приподнялся и навалился на грудь Брэдли.
      - Еды! - проскрипел он снова, стараясь вонзить ногти и зубы в горло англичанина. - Еды! Я знаю выход! - продолжал он повторять, пытаясь прокусить сонную артерию.
      Резким движением Брэдли на мгновение стряхнул своего противника, но с упорством маньяка тот снова вцепился ему в шею. Его челюсти были слишком слабы, чтобы перегрызть горло, поэтому он принялся жевать зубами кожу, подобно крысе. Пока работали зубы, исхудалые руки крепко держали Брэдли, мешая ему стряхнуть с себя соперника. Как бы слаб он ни был, рано или поздно его старания должны были привести к цели. И все это время с уст его слетали одни и те же слова: "Еды! Еды! Я знаю выход!", пока Брэдли не стало казаться, что он сходит с ума от их повторения.
      Сверхчеловеческим усилием он сумел, наконец, разорвать стягивающие его руки узлы. Вне себя от ярости он оторвал цепляющийся за него отвратительный скелет и отшвырнул его на середину камеры. Дыша как загнанная лошадь, Брэдли принялся распутывать остальные веревки. Несчастный безумец все это время оставался лежать, скорчившись, на том же месте, куда его отшвырнул Брэдли, дрожа, всхлипывая и что-то бормоча.
      Вскоре Брэдли вскочил на ноги. В этот момент он ощущал себя свободным человеком, хотя и продолжал оставаться пленником в темнице Голубого Дворца Семи Черепов.
      Чувствуя слабость после пережитых минут, он прислонился к стене, не сводя взгляда с лежащего на полу. Через некоторое время тот с трудом поднялся на четвереньки и в этой позе, покачиваясь, принялся обшаривать помещение глазами. Когда взгляд его нашел Брэдли, с губ его снова сорвались те же слова: "Еды! Еды! Я знаю выход!" Жалобный тон безумца тронул сердце Брэдли. Он видел, что перед ним не Вьеру, а такой же человек, как и он сам, доведенный одиночным заключением до нынешнего состояния; может быть, и самого Брэдли ожидает та же участь.
      А потом эта постоянно повторяющаяся фраза: "Я знаю выход!" Нет ли за ней надежды на побег? Есть ли отсюда выход и что, интересно, знает этот бедняга?
      - Кто ты и как давно здесь находишься? - неожиданно обратился к нему Брэдли. Тот какое-то время не реагировал, а потом опять заскрипел:
      - Еды! Еды!
      - Стоп! - скомандовал англичанин. Звук его голоса был настолько резок и отрывист, что произвел впечатление выстрела. Это сразу вывело безумца из состояния оцепенения. Он прекратил раскачиваться, сел на пол и на его лице появилась какая-то осмысленность.
      Брэдли снова повторил свой вопрос.
      - Я Ан-Так из племени Галу, - ответил тот. - Один Луата знает, как давно я здесь - может быть, десять лун, а может, три раза по столько. Когда меня бросили сюда, я был молод и силен, а теперь я стар и слаб. Я - кос-ата-лу, поэтому они меня оставили в живых. Если я открою тайну, как стать кос-ата-лу, меня отпустят. Но как я могу открыть тайну, которую знает один только Луату?
      - Что такое кос-ата-лу? - спросил Брэдли.
      - Еды! Еды! Я знаю выход! - зашамкал галу.
      Брэдли приблизился, схватил его за плечи и сильно встряхнул.
      - Отвечай, - прогремел он, - что такое кос-ата-лу?
      - Еды! - прохрипел Ан-Так.
      Брэдли задумался. Вещмешок у него не отобрали, а в нем, помимо бритвы, ножа и всяких мелочей, оставалось немного вяленого мяса. Порывшись, он достал кусочек и бросил его изголодавшемуся галу. Тот схватил его и с жадностью съел. Похоже, что это придало ему сил, потому что на вновь повторенный вопрос он попытался ответить. Однако объяснение часто прерывалось. Он впадал в прежнее состояние - вновь требовал еды и заявлял, что знает выход, но Брэдли был терпелив и настойчив, так что мало-помалу он начал уяснять себе тот удивительный ход эволюции, свойственный на нашей планете одному лишь Каспаку. Теперь он, наконец-то, получил объяснение необъяснимых, на первый взгляд, явлений, с которыми ему приходилось сталкиваться раньше. Он узнал, почему среди встреченных им раньше племен он никогда не видел детей; почему с движением дальше на север растет уровень развития обитающих там племен; почему внутри каждого племени существуют эволюционные различия между отдельными его членами; почему женщины каждого племени проводят по часу каждый день, плескаясь в теплых прудах близ каждого стойбища, и почему в эти часы на них почти никогда не нападают хищники. Он узнал, что все, кроме кос-ата-лу, пришли "от Начала", или "кор-сва-джо" по-кас-пакски. Процесс развития брал свое начало в теплых прудах, куда вместе с миллионами яиц попадали ядовитые выделения, отпугивающие хищников. Здесь же из яиц появлялись головастики. Эти головастики вместе с еще не созревшими яйцами выносились в море теплыми ручьями, вытекающими из прудов. Некоторые головастики появлялись из яиц еще в прудах, другие в ручьях, а третьи уже в море. На следующей стадии они превращались в рыб и пресмыкающихся и уже в этой форме, постоянно развиваясь, плыли все дальше и дальше к югу, где среди густых и влажных джунглей часть из них превращалась в земноводных. Причем на каждой стадии значительная часть особей прекращала свое развитие, не говоря уже о том, что подавляющее большинство просто погибало, служа пищей хищным обитателям морских вод.
      Таким образом, до стадии бабуинов и человекообразных обезьян, дающих начало, по местным понятиям, уже человеческой эволюции, добирались лишь единицы из миллионов вылупившихся головастиков. Вспомнив, что зародыши лягушачьей икры в своем развитии тоже проходят различные стадии развития от рыбы с жабрами до лягушки с легкими, Брэдли нашел, что, в конце концов, вполне возможно поверить в подобный путь, тем более, что ничего принципиально нового он в себе не содержал.
      От человекообразной обезьяны каждый индивидуум, если, конечно, оставался в живых, постепенно, шаг за шагом развивался сначала в алу, затем в бо-лу, сто-лу, банд-лу, кро-лу и, наконец, в галу. И на каждой стадии развития новые бесчисленные миллионы яиц откладывались в теплые пруды и уносились в море, чтобы снова и снова продолжить круговорот. Собственно говоря, этот внеутробный процесс развития вполне можно сравнить с развитием зародыша в утробе матери. И в том и другом случае зародыш проходит через все стадии, предшествующие появлению человека, хотя в Кае-паке процесс этот является гораздо более комплексным, включая аналогичный ход эволюции не только для людей, но и для всех животных, обитающих здесь.
      Последнюю же, самую высшую стадию, которую галу уже почти достигли и к которой все стремятся, и представляет собой кос-ата-лу, что буквально означает "человек-не-из-яйца", то есть рожденный от родителей, как это и принято во всем мире. Причем среди галу рождаются как кос-ата-лу, так и кос-ата-лоу, то есть дети обоего пола, а среди Вьеру только кос-ата-лу, то есть только дети мужского пола. Поэтому Вьеру постоянно похищают женщин галу для воспроизведения собственного племени и, время от времени, мужчин кос-ата-лу, которых подвергают пыткам в надежде выведать секрет, который, как они полагают, позволит им установить неограниченное господство во всем Каспаке.
      Ни один Вьеру не пришел "от Начала". Все они были рождены от мужчин Вьеру женщинами кос-ата-лоу из племени Галу. Их очень немного даже среди галу, вследствие длительного и сложного процесса, ведущего к этой стадии. Семь поколений потомства от одного предка должны пройти все стадии развития от яйца до галу, прежде чем на свет может появиться кос-ата-лоу. Учитывая же бесчисленные опасности, подстерегающие едва зародившийся комочек жизни на всем его пути от теплого пруда по ручьям в море и оттуда дальше, ежеминутно подвергающийся риску быть съеденным сначала морскими, а затем сухопутными хищниками, вынужденный пройти через все стадии развития, постоянно продвигаясь к северу в окружении всех ужасов Каспака, казалось странным, что кос-ата-лоу вообще появляются на свет.
      Все эти сведения здорово перемешались в голове у Брэдли, но постепенно картина стала проясняться. Когда же он мысленно разложил все факты по полочкам, она оказалась даже более простой и понятной, чем та, к которой он привык с детства.
      Слабый голос Ан-Така умолк, и в течение нескольких минут в камере царило молчание. Затем галу снова принялся за свое: "Еды! Еды! Я знаю выход!" Брэдли бросил ему еще кусочек мяса и терпеливо ждал, пока тот поест. На этот раз он ел уже медленнее и не с такой жадностью.
      - А что ты имеешь в виду, когда говоришь, что знаешь выход? поинтересовался, Брэдли.
      - Тот, кто был здесь до меня, рассказал мне, - ответил Ан-Так, - что в этом помещении есть выход. Он нашел его, но слишком ослабел, чтобы использовать. Он пытался объяснить мне, где тот выход, но не успел, потому что умер. О, Луата! Почему ты не помог ему прожить еще хоть минуту!
      - А что, здесь не кормят? - спросил Брэдли.
      - Нет, только раз в день дают воду - вот и все.
      - А как же ты тогда выжил?
      - Здесь есть крысы и ящерицы, - ответил Ан-Так. - Ящерицы еще ничего, а крысы уж очень противные на вкус. Но у меня не было выбора - если бы я не ел их, они съели бы меня. Лучше уж крысы, чем ничего. Но в последнее время они редко попадаются, а ящериц я уже давно не ловил. Но теперь-то я поем. Ты же не сможешь все время бодрствовать. Когда ты заснешь, Ан-Так сможет поесть! - С этими словами он снова разразился своим дьявольским кашляющим смехом. Это было ужасно, Брэдли просто передернуло.
      Долгое время оба молчали. Брэдли догадывался, почему молчит его сосед, тот ждал, пока он заснет. Но воцарившая тишина помогла Брэдли расслышать где-то неподалеку характерный, хотя и слабый, звук текущей воды. Он прислушался. Звук доносился откуда-то из-под пола.
      - Что это за звук? - спросил он.
      Похоже, что под нами протекает какой-то водный поток.
      - Это река, - отвечал Ан-Так. - Но почему ты не засыпаешь? Река протекает под Голубым Дворцом Семи Черепов. Она протекает через площадь под храмом, уходит под землю, проходит под храмом и под всем городом. Когда мы умрем, они отрежут нам головы, а тела бросят в реку. В устье реки живет множество рептилий. Река кормит их. Со своими мертвецами Вьеру поступают точно так же, сохраняя только черепа и крылья. А теперь давай спать!
      - А эти рептилии не появляются в городе?
      - Нет. Вода в реке слишком холодная для них. Они предпочитают теплые прибрежные воды в месте впадения реки в море.
      - Давай поищем выход, - предложил Брэдли.
      Ан-Так покачал головой.
      - Я искал его эти месяцы, но так и не нашел. И ты тоже не найдешь, сказал он.
      Брэдли ничего не ответил, а принялся тщательно, фут за футом, обследовать стены и пол их камеры, простукивая каменную кладку костяшками пальцев. На высоте шести футов он обнаружил стальную жердь Вьеру, но на его вопрос Ан-Так ответил, что никаких Вьеру за все время его заточения здесь не было. Снова и снова простукивал Брэдли пол и стены, пока, наконец, ему не пришла в голову мысль забраться на жердь и попробовать повыше. В самом центре стены, почти под потолком, он обнаружил пространство размером три на три фута, за которым, как показало простукивание, находилась пустота. В возбуждении
      Брэдли принялся дюйм за дюймом ощупывать это кончиками пальцев и вскоре наткнулся на небольшое отверстие, в которое проходил его указательный палец. Панель, если это была панель, в толщину составляла не больше дюйма. Дальше палец уходил в пустоту. Согнув палец, Брэдли потянул панель на себя. Внезапно панель подалась и вывалилась внутрь, Брэдли едва не свалился вместе с ней с жерди. Снизу панель крепилась на петлях и теперь лежала верхним концом на жерди, образуя подобие платформы, параллельной полу.
      За панелью было абсолютно темно. Брэдли вытянул руку в отверстие на сколько смог, но ничего не нащупал. Порывшись в своем вещмешке, он достал несколько оставшихся у него спичек. Когда он зажег одну, Ан-Так испустил вопль ужаса. Не обращая на него внимания, Брэдли при свете спички успел заметить верхние перекладины лестницы, спускающейся от отверстия в стене вниз в непроглядную тьму. Как глубоко вниз вела эта лестница, Брэдли не мог и предположить, но был уверен, что очень скоро узнает.
      - Ты нашел его! Ты нашел выход! - вопил внизу Ан-Так. - О, Луата! А я так слаб! Возьми меня с собой! Возьми меня с собой!
      - Заткнись! - повелительно приказал Брэдли. - Ты что, хочешь чтобы на твой крик слетелась целая стая этих тварей? Уж тогда-то мы точно никуда не убежим. Если я найду выход, я вернусь и помогу тебе. Но за это ты должен обещать не пытаться больше меня съесть.
      - Я обещаю, клянусь Луатой! - воскликнул Ан-Так. - Не сердись на меня. Я с ума схожу от голода, одиночества и от этих крыс и ящериц. А это постоянное ожидание смерти! Не сердись!
      - Я знаю, - просто ответил Брэдли, - я все это понимаю, старина.
      С этими словами он выбрался в отверстие, нащупал ногами верхнюю перекладину лестницы, закрыл за собой панель и начал спуск.
      Под ним все ближе и отчетливей раздавался шум текущего потока. Воздух был сырым и холодным. Вокруг ничего нельзя было разглядеть, и спускаться приходилось на ощупь, осторожно пробуя на прочность каждую перекладину.
      Пока продолжался спуск, лестница казалась бесконечной, а пропасть внизу бездонной; когда же он закончился, Брэдли сообразил, что опустился не больше, чем на полсотни футов. Нижний конец лестницы упирался в неширокий карниз, вымощенный чем-то наподобие булыжника, но события последнего дня позволили Брэдли безошибочно определить все те же неизменные черепа. В очередной раз он поразился столь несметному их количеству в этом городе, пока не сообразил, что накапливались они здесь, скорее всего, гораздо дольше времени, чем насчитывает все человечество за пределами Каспака. А уж за это время, измеряемое, пожалуй, в геологических масштабах, черепов, которые скопились здесь вместе с черепами бесчисленных поколений самих Вьеру, хватило бы даже на постройку города.
      Пробираясь вдоль узкого карниза, Брэдли вскоре наткнулся на глухую стену, полностью перекрывшую проход. Встав на колени и склонившись вниз, руками он нащупал в стене очертания арочного проема, сквозь который протекала подземная река. Однако определить высоту арки ему не удалось. Существовал только один способ ответить на эти вопросы - влезть в воду. Колебался он не больше секунды, взвешивая все за и против. Позади его ждала ужасная участь Ан-Така, впереди, в худшем случае, опасность утонуть. Подняв свой мешок над головой, он осторожно погрузил ноги в воду, где их сразу же обожгло холодом, а затем, мысленно помолившись, соскользнул всем телом с карниза.
      С чувством огромного облегчения Брэдли обнаружил, что вода едва доходит ему до пояса, а под ногами твердое, покрытое галькой дно. Вытянув вперед руки, он медленно двинулся по течению, оказавшемуся вовсе не таким быстрым, как можно было судить по производимому им шуму.
      Проходя под первой аркой и ощупывая ее своды свободной рукой, он неожиданно прикоснулся к покрытому слизью существу, цепляющемуся за стену. Оно зашипело и выскользнуло из-под руки. Что это было, он не знал, но почти сразу впереди раздался всплеск от падения в воду какого-то тела, потом еще один.
      Брэдли упорно продвигался вперед, минуя в полной темноте новые арки. Потревоженные его приближением невидимые обитатели этой подземной клоаки с шумом плюхались в воду и уплывали прочь. Снова и снова он ощущал омерзительное прикосновение скользких тел, с каждым шагом постоянно ожидая возможного нападения. Вещмешок он повесил себе на шею, в правой руке сжимал нож - больше он ничего сделать и не мог.
      Помимо всего прочего, ему приходилось еще и считать каждый пройденный шаг с момента погружения в воду. Он ведь обещал вернуться за Ан-Таком, если это будет возможным, а в кромешной тьме туннеля только так можно было найти место начала пути.
      Он прошел двести шестьдесят девять шагов - это число навсегда врезалось ему в память, - когда что-то несильно толкнуло его в спину. Повернувшись с ножом наготове, Брэдли протянул руку, и пальцы его нащупали что-то холодное и противное. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы определить, что он ощупывает лицо плывущего по воде мертвеца. Крепко выругавшись, он отпихнул попутчика на стремнину, и подземная река понесла тело дальше к морю и ожидающим его пожирателям.
      На четыреста тридцатом шагу его догнал еще один мертвец. А сколько их проплыло мимо него незамеченными? На мгновение Брэдли показалось, что со всех сторон на него глазеют мертвые лица, перекошенные в ужасных гримасах. А в глазах их немой вопрос - как осмелился ты, живой, осквернить священные воды реки мертвых?
      Хотя Брэдли двигался очень медленно, он старался делать одинаковые по длине шаги; так что он мог наверняка сказать, что отмерил не более четырехсот ярдов, когда, наконец, впереди забрезжил какой-то свет, и за следующим поворотом он уже мог разглядеть то, что его окружало. Прямо над ним возвышался широкий арочный мост, а по обе стороны были стены с дверями, расположенными через различные промежутки. Чуть впереди в арке акведука чернело небольшое отверстие дюймов тридцати в диаметре. Брэдли как раз смотрел на это отверстие, когда из него вывалилось обнаженное человеческое тело и погрузилось в воду. Почти сразу же труп поднялся на поверхность и поплыл по течению. В тусклом полумраке Брэдли определил, что это мертвый Вьеру без головы и крыльев. Секунду спустя мимо Брэдли проплыл еще один безголовый мертвец. Вспомнив, что рассказывал ему про обычаи Вьеру Ан-Так, Брэдли даже удивился, каким образом первый встреченный им мертвец умудрился сохранить голову?