ГЛАВА XIX

Джерри, Бубенович, Розетти и ван дер Бос двигались вдоль реки вниз по долине, пока не подошли к тропе, ведущей в лес.

Здесь они обнаружили одну зарубку и таким образом узнали, что Корри пошла по тропе к деревне, и что ее не преследуют.

Но вдруг до них донесся звук выстрела далеко впереди. Тарзан не был вооружен огнестрельным оружием, и они не могли знать, было ли оно у Корри. Более логичным было бы предположить, что Корри бежала безо всякого оружия. По этой тропе преступники не шли, так что никто из них не мог стрелять. Туземцам было строго наказано не трогать японского оружия, которое они спрятали в деревне. Кроме того, туземцы не осмелились бы вооружиться и тем самым нарушить запрет японцев, которых смертельно боялись.

Все четверо строили различные догадки, продолжая идти по тропе.

– Должно быть, это выстрелил все-таки японец, – сказал ван дер Бос. – А где один японец – там и другие.

– Захватим их, – предложил Розетти. – Я уже два дня не убивал японцев.

– Мы должны быть осторожны, – предупредил Джерри. – Я пойду впереди в ста ярдах и выстрелю в первого японца, который мне повстречается, а потом отступлю. Вы, ребята, спрячьтесь в чащу по обеим сторонам тропы, как только услышите мой выстрел, и позвольте им приблизиться как можно ближе, затем открывайте огонь.

– Кэп, вы не должны этого делать. Разрешите пойти мне, – сказал Розетти.

– Или мне, – поддержал его Бубенович. – Это не ваша работа, капитан.

– Ладно, – нехотя согласился Джерри. – Вы, Шримп, пойдете вперед. Будьте начеку.

– Почему бы тебе не пойти по деревьям? – спросил Бубенович.

Шримп понимающе усмехнулся своему другу и побежал вперед.

Некоторое время Тарзан шел по следам Корри, пока не обнаружил дерево, на котором она спасалась от тигра. Он остановился, внимательно изучил следы и прочел всю историю с такой точностью, как если бы прочитал в книге. Даже разбросанные плоды дуриана рассказали ему о способе, с помощью которого тигр был, в конце концов, прогнан прочь. Тарзан улыбнулся и пошел дальше по новым свежим следам, которые показывали, что девушка проходила здесь совсем недавно. В этот момент где-то впереди раздался выстрел.

Тогда Тарзан влез на дерево и быстро двинулся вдоль тропы. Он также предположил, что стреляли японцы, и что у Корри несчастье, и что она попала к ним в руки. Но тут он увидел винтовку, лежавшую на тропе.

Тарзан был озадачен. Японцы не могли уйти и оставить винтовку. Не слышно было и их запаха. Зато явственно различался запах больших обезьян. Тарзан спрыгнул с дерева и увидел, что следы девушки кончаются у подножия того дерева, где лежало ружье.

Он увидел также, что девушка упала или была брошена на землю. Рядом виднелись следы большого орангутанга. Но эти отпечатки были только под деревом, где теперь стоял Тарзан. Все стало ясно: орангутанг спрыгнул с дерева, схватил Корри и унес ее с собой.

Тарзан опять влез на дерево и помчался по следам Ойу. След на дереве был ясен для его тренированного глаза. Раздавленный жук или гусеница, ветка или сучок, сломанные мозолистой лапой немного красно-коричневых волос, зацепившихся за ветку, запах следов обезьяны и девушки – все указывало ему безошибочный путь. А когда лес несколько поредел, Тарзан смог увидеть своего врага. Ойу чувствовал, что его преследуют. На открытом месте он остановился, готовый к бою. Свою добычу он держал в таком положении, что она не могла видеть Тарзана.

Корри поняла, что Ойу встретил врага, так как раздался его грозный рык. Она услышала такое же рычание его преследователя, но оно было больше похоже на рычание льва. Конечно, на Суматре львов не водилось, но это не был и голос тигра. Между тем голос был слышен все ближе и ближе.

Внезапно орангутанг бросил ее на землю и ринулся вперед. Корри приподнялась на руках и посмотрела назад. Как раз в этот момент Тарзан схватился с Ойу. Корри поднялась на ноги и вытащила свой пистолет, но не осмеливалась выстрелить, так как боялась задеть Тарзана. Тарзан и Ойу катались по земле. Ойу пытался вонзить свои мощные челюсти в горло человека, а тот пытался удерживать желтые клыки подальше от себя. Оба рычали, но теперь тише, так как были заняты смертельной борьбой друг с другом. Корри вдруг показалось, что она видит перед собой двух зверей, борющихся за право обладания ею.

Тарзан отводил челюсти Ойу одной рукой – правой, так как левая была плотно прижата к боку лапой обезьяны. Тарзан старался освободиться от этой хватки.

Дюйм за дюймом он освобождал левую руку. Ойу приближал свои клыки к горлу человека. Девушка бегала вокруг боровшихся, пытаясь выстрелить в орангутанга, но их тела слишком быстро мелькали у нее перед глазами, и она легко могла попасть в Тарзана вместо Ойу.

Внезапно Тарзан обвил ногой заднюю лапу орангутанга и придавил его к земле.

Пытаясь высвободиться, Ойу ослабил свою хватку. И тут Корри увидела, как лезвие ножа вонзилось в грудь обезьяны, и услышала крик боли и ярости. Снова и снова поднимался и опускался нож.

Крик слабел, громадное тело вздрогнуло и затихло. Ойу был мертв.

Тарзан поднялся и поставил ногу на тело своего противника. Он поднял свое лицо к небу и внезапно улыбнулся. Победный крик самца-обезьяны замер в его горле. Почему он не испустил его, он и сам не знал.

Корри почувствовала страшную усталость и слабость. Ее ноги подкосились, она была вынуждена сесть. Тарзан сочувственно посмотрел на нее.

– Ну, ваши несчастья, надеюсь кончились, по крайней мере, на сегодня. Джерри, ван дер Бос и сержант идут по тропе. Пойдемте им навстречу.

Он поднял ее к себе на плечи и двинулся по деревьям. Точно так же ее совсем недавно несла по деревьям обезьяна, но какая разница была в ощущениях девушки теперь!

Когда они достигли тропы, Тарзан исследовал– ее и убедился, что его товарищи еще не проходили здесь. Он сел вместе с Корри рядом с тропой, и они стали ждать.

Они не разговаривали, Тарзан понимал, что девушка пережила страшное испытание, и нужно оставить ее в покое, дать ей отдохнуть и прийти в себя.

Наконец, Корри сама нарушила молчание.

– Я ужасно глупая. Я с трудом сдерживалась, чтобы не кричать и не плакать. Я думала, что смерть уже близко, но тут появились вы, как будто с неба свалились. Но как вы смогли узнать, где я нахожусь, и что со мной случилось?

– Сведения можно получать не только из книг, – ответил Тарзан. – Это было совсем не трудно.

И он рассказал, как нашел ее, и затем добавил:

– Я уже имел столкновение с этой самой обезьяной несколько дней тому назад. Тогда я победил ее, но сохранил ей жизнь. Мне пришлось пожалеть об этом.

– Вы ничего не рассказывали об этом происшествии, – сказала она.

– Оно не имело значения.

– Вы очень странный человек.

– Я больше зверь, чем человек, Корри, – ответил он. Она подняла брови и покачала головой.

– Вы очень далеки от того, чтобы быть зверем.

– Очевидно, вы считаете, что сделали мне комплимент. Это лишь потому, что вы не знаете зверей. Они имеют много прекрасных качеств, которые могут соперничать с лучшими качествами человека. И у них нет пороков. Они их оставили для людей. Когда я говорю, что я больше зверь, чем человек, я не считаю, что обладаю всеми их качествами, а только имею в виду, что я думаю и поступаю чаще как зверь, нежели чем человек. У меня психология дикого зверя.

– Ну, может быть, вы и правы, но если я отправлюсь на обед, то охотнее пойду с человеком, нежели с тигром. Тарзан улыбнулся.

– Это одно из преимуществ зверей. Они не должны ходить на обеды, выслушивать речи и утомляться от этого до смерти.

Корри засмеялась.

– Но один из ваших любимых зверей может прыгнуть на вас и унести себе на обед.

– А ваш милый человек может пристрелить зверя ради забавы.

– Вы победили.

– А вот и наши подходят, – сказал Тарзан и поднялся на ноги.

– Как вы узнали об этом?

– Уша рассказал мне.

– Уша? Кто такой Уша?

– Ветер. Он донес до моего слуха и обоняния доказательства того, что по тропе идут люди. Каждая раса имеет свой особенный запах тела. Благодаря этому я знаю, что идут белые люди.

Минуту спустя на повороте появился Розетти. Когда он увидел Тарзана и Корри, он вскрикнул от радости, а затем громко позвал товарищей, шедших сзади. Вскоре и остальные присоединились к нему. Это была счастливая встреча.

– Кажется, будто вы отсутствовали несколько недель, Корри, – сказал Джерри.

– Я прошла длинный путь по Долине Теней, – ответила Корри. – Я уже думала, что никогда снова не увижу никого из вас. Потом появился Тарзан.

Тэк ван дер Бос подошел к Корри и поцеловал ее.

– Если я не поседел с тех пор, как вы исчезли, то можете не беспокоиться, – я скоро поседею. Никогда не уходите от нас, дорогая.

Тарзан шел впереди, остальные держались ближе к Корри, слушая рассказ о ее приключениях. Она говорила о предательстве Амата, о неожиданной помощи Сарины, о жутком приключении с Ойу и о спасении ее Тарзаном.

– В битве Тарзан был страшен. Он был похож на дикого зверя. Он обладает и силой, и ловкостью тигра, и разумом человека. Он рычит как зверь. Я почти боялась его. Но когда битва закончилась, он улыбнулся и снова стал человеком.

– Мы всем обязаны ему и никогда не сможем отплатить ему тем же, – сказал Джерри.

– Это настоящий парень, – с восторгом сказал Розетти, – хоть он и англичанин.

Через несколько минут отряд вошел в деревню. Как только Амат увидел их, он тут же удрал в лес в противоположной стороне деревни, так как смертельно боялся Розетти.

ГЛАВА XX

Капитан ван Принс и лейтенант де Леттенхоф так же как и несколько других партизан, хорошо знали Корри ван дер Меер и Тэка ван дер Боса, которых считали погибшими. Все собрались вокруг них, смеясь и поздравляя. Корри и Тэк расспрашивали о своих старых друзьях. Один из них погиб, а другие, по слухам, попали в плен к японцам. Они разговаривали на своем родном языке.

Чувствуя себя одиноким, Джерри разыскал Бубеновича и Розетти, которые сидели под деревом и чистили оружие. Однако, вскоре ван Принс и де Леттенхоф присоединились к ним, чтобы обсудить планы на будущее.

Корри и Тэк сидели неподалеку в тени дерева. Корри заметила, что Джерри в последнее время избегает ее. И сейчас он не предложил ей присоединиться к ним и принять участие в обсуждении. Она гадала, что могло обидеть его. Или он устал от ее общества?

Она была уязвлена и поэтому удвоила свое внимание к Тэку ван дер Босу. Джерри сразу почувствовал это и перестал принимать участие в продолжавшейся дискуссии. Бубенович и Розетти заметили его мрачное настроение и удивились происшедшей в нем перемене.

На совещании решили, что оба отряда объединятся, по крайней мере, временно, и что оставаться в деревне дольше нецелесообразно. Если японский отряд, который был послан для подкрепления, не вернется на базу, японцы развернут крупномасштабные действия. А голландцы не хотели рисковать и вступать в крупное сражение. У них были совсем другие планы борьбы с врагом.

Было решено пойти в другое, легко обороняемое место, которое голландцы хорошо знали. Правда, для Тарзана и американцев это означало идти в обратном направлении, но ван Принс заверил их, что они повысят свои шансы достичь юго-западного побережья.

– Там, где я планирую разбить лагерь, – объяснил он, – есть сравнительно легкая дорога через горы. Мне известно, что там японцев меньше, чем здесь. Я дам вам карту и расскажу, как найти дорогу, которая приведет вас на западную сторону, откуда легко будет добраться до берега.

– Что вы думаете об этом, Джерри? – спросил Тарзан.

Выведенный из задумчивости Джерри взглянул на него.

– Относительно чего? – вяло спросил он. Тарзан посмотрел на него с удивлением, потом повторил ему план ван Принса.

– Если он подходит для всех, то он подходит и для меня, – ответил Джерри безразличным тоном. Бубенович и Розетти обменялись взглядами.

– Что за чертовщина происходит с нашим стариком? – прошептал Розетти.

Бубенович пожал плечами, потом взглянул на Корри и ван дер Боса, а затем что-то сказал.

– Я думаю, капитан скоро снова станет женоненавистником, – сказал Бубенович.

– Я всегда говорил, что все неприятности и беспокойства происходят из-за женщин.

– Когда вы намерены выступать? – спросил Тарзан ван Принса.

– Я думаю, что мы можем без риска оставаться здесь сегодня и завтра. Японцы в течение еще нескольких дней не станут беспокоиться относительно своего отряда. И им понадобится еще один день, чтобы дойти до деревни. Мы можем тронуться в путь послезавтра утром. Это даст возможность людям привести в порядок обувь, которая очень поизносилась. Здесь есть много нужного материала, и женщины могут сделать нам сандалии. Ведь сейчас мы почти босые. Даже если японцы придут, мы будем готовы встретить их. Мои люди следят за тропой, которая ведет отсюда к японской базе.

Совещание закончилось. Ван Принс пошел посмотреть, как разместились его люди. Свободные от дозора голландцы занялись своими сандалиями или чисткой оружия.

Корри тайком наблюдала за Джерри.

Она заметила его угрюмость, и что он говорил только тогда, когда к нему обращались и то очень кратко.

Вдруг ей показалось, что он заболел.

От такой мысли она перестала сердится на него и подошла к дереву, возле которого он сидел в одиночестве.

– Что с вами, Джерри? – спросила она. – Вы не больны?

– Нет, – ответил он кратко.

Корри посмотрела на него с удивлением и огорчением. Он не видел выражения ее лица и сделал вид, что занят чисткой пистолета. Тем не менее он понимал, что ведет себя по-детски, и ненавидел себя за это.

Девушка медленно отошла. Она направилась к хижине, где жила у туземной девушки Лары.

Джерри быстро поднялся и пошел за ней.

Почти догнав ее, он окликнул ее, она, однако, не оглянулась даже и вошла внутрь.

Джерри знал, что она слышала его, знал он и то, что Тарзан, Бубенович и Розетти были свидетелями этой сцены. Но больше его мучила мысль о том, что ван дер Бос тоже все слышал.

Джерри почувствовал, как вспыхнуло его лицо.

Несколько мгновений он стоял, не зная, что делать. Он много раз встречался со смертью, но встретиться взглядом со своими друзьями ему было сейчас не под силу. Потребовалась вся его воля, чтобы повернуться и все-таки подойти к ним.

Никто ничего не сказал ему. Казалось, все были заняты своими делами. Тарзан нарушил молчание.

– Я собираюсь пойти и добыть немного мяса. Никто не хочет составить мне компанию?

Впервые он пригласил пойти с ним на охоту. Все поняли, что он сделал это из-за Джерри.

– Да, я бы пошел, если никто другой не хочет, – откликнулся тот.

– Тогда пойдемте.

Они вскинули винтовки и направились в лес. Бубенович и Розетти сидели немного поодаль от ван дер Боса.

– Это очень мило с его стороны, – сказал Бубенович. – Я сочувствую Джерри и удивляюсь тому, что случилось с Корри.

– О, черт, все они одинаковы! – в сердцах воскликнул Розетти.

Бубенович покачал головой.

– Это не похоже на Корри. Она другая.

– Она изменилась из-за голландца, – заметил Розетти. – А я-то думал, что она любит капитана! Я говорил тебе, когда мы подобрали эту даму, что будут неприятности. Так и вышло!

– Ты сам Шримп, немного влюбился в нее.

– Она мне нравится. Но, может быть, ничего плохого она все же не сделала?

Тарзан и Джерри отсутствовали немногим более часа и вернулись с тушей оленя.

Во время ужина Корри села с голландцами.

Она не должна была так поступать и знала об этом.

Ей надо было вести себя так, словно ничего не случилось. А теперь стало еще труднее наладить отношения. Девушка была очень несчастна, потому что любила этих людей, вместе с которыми столько пережила и которым была многим обязана.

Теперь она жалела, что не отозвалась, когда Джерри окликнул ее.

Корри заставила себя побороть свою гордость и подойти к ним, но, когда она сделала это, Джерри встал и ушел. Девушка тоже тут же отправилась к себе. Там она бросилась на кровать и заплакала в первый раз за два года.

День близился к вечеру, когда Амат, очень устав, добрался до японской базы. Низко поклонившись остановившему его часовому, он попытался объяснить, что у него есть важные новости для командира. Часовой позвал дежурного сержанта, знавшего немного местный язык. Амат повторил ему то же, что рассказал часовому, чуть не забыв поклониться.

Сержант передал его адъютанту, которому Амат поклонился три раза. Адъютант понял важность сообщения Амата и, не теряя времени, отвел его к старшему офицеру, полковнику Кайнико Тайиро. Ему Амат поклонился четыре раза.

Когда полковник узнал, что около сорока его людей убиты, он пришел в ярость. Амат также рассказал о часовых, стерегущих тропу, и о белой девушке. Он рассказал все, что знал. А знал он много.

Тайиро приказал накормить Амата и устроить ему ночлег. Он также распорядился немедленно готовить к отправке в деревню две роты, чтобы уничтожить белых людей.

Полковник решил, что командовать ими он будет сам, и что Амат пойдет вместе с ними. Если бы туземец знал это, он не спал бы так безмятежно.

ГЛАВА XXI

На следующее утро разлад вновь явно обозначился. Голландцы приготовили еду и завтракали отдельно от американцев и Тарзана. Англичанин понимал, что это неправильно и весьма глупо, и что если так будет продолжаться, то это подействует на моральное состояние отряда.

Однако, он был доволен тем, что оба офицера между собой находились в самых лучших отношениях. Это имело большое значение в тех трудных обстоятельствах, в которых приходилось действовать партизанам. Голландские офицеры были, вероятно, единственными людьми в лагере, которые не замечали наметившегося отчуждения.

После завтрака Тарзан и американцы отправились в лес, чтобы осмотреть тропу, охраняемую голландцами. Они нашли, что передовой пост отлично замаскирован со стороны главной тропы. Но Тарзан считал, что он поставлен слишком близко у выхода из леса в деревню и недостаточно выдвинут вперед.

Капитан ван Принс оставил на этом посту четырех человек и приказал им сдерживать японцев как можно дольше, медленно отступая, чтобы дать возможность главным силам партизан выйти из деревни и устроить засаду.

– Я думаю, он должен был поставить одного человека значительно дальше, – сказал Тарзан Джерри, – и, по крайней мере, половину своих сил расположить на этой тропе. Он не подготовился к неожиданностям и не учитывает хитрости японцев.

– Они могут послать человека вперед, – согласился с ним Джерри, – и он может проскользнуть сквозь джунгли. Он сразу увидит этих парней, вернется и доложит о них. Тогда несколько человек подкрадутся и бросят несколько гранат. Часовые будут уничтожены, и японцы ворвутся в деревню раньше, чем ван Принс сможет вывести своих людей и устроить здесь засаду.

– Пойдем назад и поговорим с ним, – предложил Тарзан.

Вскоре после завтрака Корри нашла Лара.

– Я только что узнала, – сказала она голландке, – что Амата не было в деревне этой ночью. Он ушел вчера. Я его знаю. Он плохой человек, и я уверена, что он пошел в большой японский лагерь и рассказал там обо всем, что здесь произошло.

Корри повторила эти слова ван Принсу, когда вернулись Тарзан и Джерри. Голландец позвал их, и Корри поспешно удалилась. Ван Принс рассказал им о предупреждении Лары, и Тарзан предложил план, который они обсуждали с Джерри.

– Придется большую часть сил вывести отсюда, – задумчиво произнес ван Принс. – Я оставлю здесь для отвода глаз только «приветственную комиссию», на случай, если японцы прорвутся в деревню.

– Может быть, стоит убрать ваших часовых совсем, – предложил Джерри. – Тогда японцы попадут прямо в западню.

– Не уверен в правильности этого, – возразил ван Принс. – Я люблю заранее иметь информацию, иначе с нами могут случиться любые неожиданности.

Тарзан не был согласен с ним, но не стал спорить, а только выдвинул контрпредложение.

– Я доставлю вам информацию гораздо быстрее, чем это смогут сделать ваши часовые. Я пройду вперед на четыре или пять миль, а когда появятся японцы, приду обратно со всеми сведениями задолго до того, как они достигнут вашей засады.

– Ну, а предположим, что они увидят вас?

– Они меня не увидят.

– Вы, кажется, очень уверены себе, сэр, – сказал голландец.

Он улыбнулся.

– Да, – ответил Тарзан.

– Тогда вы вот что сделаете, – сказал ван Принс, – чтобы подстраховаться, я вас все-таки обеспечу двумя часовыми, но прикажу им возвратиться назад вместе с вами. Это вас устроит?

– Вполне, – ответил Тарзан. – Я отправлюсь вперед, а вы расставьте своих людей в засаде.

С этими словами Тарзан вскочил на дерево и исчез в листве. Голландец покачал головой.

– Если бы у меня был батальон таких людей, как он, я бы мог вообще прогнать японцев с острова.

Джерри, Бубенович и Розетти, нагруженные патронами и ручными гранатами, шли впереди партизан, чтобы завлечь японцев в засаду. Они дошли до дальнего конца параллельной тропинки и начали поудобнее устраиваться. Листьями и виноградными лозами они так замаскировали головы и плечи, что сделались как бы частью окружавших их джунглей.

Партизаны тоже скоро разместились по местам и занялись своей маскировкой.

Капитан ван Принс ходил по главной тропинке, проверяя маскировку каждого человека. Наконец он отдал приказ:

– Не стрелять до тех пор, пока я не выстрелю, если вас не обнаружат раньше. Двое в начале линии могут применить гранаты, если смогут их бросить достаточно далеко, чтобы не ранить своих. То же самое относится к двоим в противоположном конце деревни, в случае, если туда доберутся японцы. Старайтесь стрелять в того японца, который будет находиться прямо напротив вас. Есть вопросы? Нет? Тогда я тоже иду с вами в засаду.

Он отошел и занял позицию в середине линии. Джерри вскоре обнаружил, что ван дер Бос был его соседом по линии. Незадолго до этого Тэк разговаривал с Корри и как бы между делом спросил ее:

– Что произошло между вами и Джерри?

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

– О, вы знаете, что я имею в виду. Что с ним такое творится?

– Меня это совсем не интересует. Он грубый и невоспитанный человек, а такие меня не могут интересовать.

Тэк не поверил ее словам, а горечь, которая звучала в ее голосе, внезапно навела его на мысль. Он даже присвистнул от удивления.

– Что это вы свистите? – спросила Корри.

– Меня осенила догадка, и я прежде не знал, что на свете так много дураков.

– Вы подразумеваете меня?

– Вас, Джерри и себя.

– Свистите, сколько хотите, но не лезьте не в свои дела.

Усмехнувшись, Тэк потрепал ее по щеке и отправился с ван Принсом в лес.

Джерри было не особенно приятно находиться рядом с ван дер Босом. Он надеялся, что тот, по крайней мере, не будет пытаться разговаривать с ним. Как бы в ответ тот повернулся в его сторону.

– Ну, наверное, нам придется долго поджидать японцев.

Джерри промычал в ответ что-то нечленораздельное. Поскольку Джерри посмотрел на него, ван дер Бос позволил себе роскошь улыбнуться.

– Корри хотела идти в лес и принять участие в битве, но ван Принс и я категорически запретили ей.

– Правильно сделали, – пробурчал Джерри.

– Корри – еще девочка, – продолжал ван дер Бос. – Мы знаем друг друга всю жизнь. Корри и моя жена были подругами чуть ли не с самого детства. Она для меня все равно что сестра.

Наступило молчание. Ван дер Бос мог полностью оценить произведенный его словами эффект. Он никогда не видел более растерянного лица. Наконец Джерри произнес:

– Я не знал, что вы женаты. Ваша жена уехала?

– Да. Мы пытались убедить старого ван дер Меера отправить с ней Корри и ее мать, но упрямый старый дурак не захотел. Боже, какой ценой он расплатился за это! Упрямство его было притчей во языцах на всем острове. Он славился им. Во всем остальном это был очень хороший человек.

– Как вы думаете, не унаследовала ли Корри часть упрямства от своего отца? – спросил Джерри с опаской.

– Я бы не удивился этому.

Бубенович и Розетти с удивлением заметили сердечность, появившуюся между Джерри и ван дер Босом, Через некоторое время они отметили также, что «старик» становится похожим на себя.

– Он снова становится похожим на человека, – прошептал Розетти своему приятелю.

Бубенович не успел ответить, так как неожиданно для всех посередине тропы выросла фигура Тарзана, бесшумно спрыгнувшего с дерева. Он подошел к ван Принсу.

– Ваши маленькие желтые приятели направляются сюда. Сейчас они находятся примерно в двух милях отсюда. Мне кажется, что их не менее двух рот. У них есть легкие пулеметы и те нарядные маленькие мортиры, которыми они обычно пользуются. Командует ими полковник. Их разведывательная группа состоит всего из трех человек. Она опережает остальных всего на сто ярдов. Я предупредил ваших часовых, и они сейчас вернутся сюда.

– Вы проделали замечательную работу, сэр, – сказал ван Принс. – Не знаю даже, как вас отблагодарить.

Он повернулся к стоящим рядом партизанам.

– Передайте по цепочке, что разговаривать больше нельзя. Неприятель будет здесь через тридцать пять или сорок минут.

Гроэн де Леттенхоф был назначен командовать партизанами, оставшимися на всякий случай в деревне. Он пытался убедить Корри подыскать безопасное укрытие, ибо не исключено, что часть врагов сумеет прорваться.

– Может случиться, что вы будете нуждаться в каждой лишней винтовке, – возразила она, – и, кроме того, я еще не свела все счеты с японцами.

– Но Корри, вы же можете быть убиты или ранены.

– Так же, как и вы и ваши люди. Но вы ведь не можете приказать всем уйти и спрятаться в лесу.

– Вы неисправимы. Мне пора бы уж привыкнуть к тому, что спорить с женщиной – дело безнадежное.

– Не думайте обо мне, как о женщине. Я лишь опытный солдат и хороший стрелок.

Их разговор был прерван звуками выстрелов, донесшихся из глубины леса.

ГЛАВА XXII

Джерри первым увидел приближавшихся японцев, так как занимаемая им позиция давала возможность просматривать тропу примерно на сто футов вперед до того места, где она сворачивала. Это была группа разведчиков из трех человек.

Они продвигались осторожно, но были так уверены в том, что их появление в деревне будет неожиданностью, что не предвидели возможности засады и поэтому не обращали никакого внимания на джунгли по обеим сторонам тропы. Они прошли мимо партизан, лежавших не шелохнувшись в ожидании основных сил отряда, и остановились лишь на опушке, откуда была видна лежавшая внизу деревня. Она казалась спокойной и спящей.

Укрывшиеся в домах или за домами партизаны не подавали признаков жизни и поджидали врага.

Вскоре Джерри увидел приближавшийся головной отряд. Полковник шагал во главе колонны, обнажив самурайский меч, позади него шел Амат, а за ним – солдат с нацеленным на туземца штыком. Очевидно, Амат сделал попытку сбежать, и его теперь особенно усердно стерегли. Лицо его было мрачно, что доставляло особое удовольствие Шримпу, вынужденному воздерживаться от того, чтобы тут же не спустить курок на своей винтовке.

Тропа заполнилась солдатами из первой роты. Они шли тесно и сгрудились на опушке позади разведки. В тот же миг ван Принс выстрелил, а следом раздался общий залп партизан. Джерри быстро бросил одну за другой три гранаты в солдат приближавшейся второй роты. В ответ японцы открыли беспорядочную стрельбу по невидимому противнику в джунглях. Затем большая часть оставшихся в живых обратилась в бегство, и лишь немногие из них прыгнули в чащу кустарника и штыками пытались обнаружить противника, засевшего в засаде.

Шримп наслаждался боем. Он стрелял в японцев так часто, как только успевал, пока его винтовка не перегрелась и не вышла из строя.

В числе тех, кто бросился наутек, были Амат и полковник. Ружейные залпы по какой-то случайности даже не ранили их, и они резво бежали друг за другом. Полковник что-то яростно выкрикивал по-японски, и когда Амат оглянулся, он понял по выражению лица полковника, что тот хочет его убить. Амат взвизгнул от испуга. Он был бы крайне поражен, если бы узнал, что полковник считает его предателем, и что будто бы по его вине ловушка оказалась гибельной для японцев.

Розетти заметил их раньше, чем они приблизились к его укрытию.

– Ничего не выйдет, желтый дьявол! – завопил он. – Этот парень – моя добыча! Только я могу его убить!

Сержант метко пустил пулю в полковника, а затем выстрелил в Амата. На сей раз он промахнулся.

– Проклятье! – вскрикнул он.

Перепуганный туземец юркнул в заросли кустарника.

Дезорганизованные жалкие остатки японского отряда бежали обратно в лес, оставив на опушке и на тропе своих раненых и убитых.

Ван Принс разделил своих людей: одних направил на сбор оружия и амуниции, другим поручил перенести своих и японских раненых в деревню, а третьей группе, самой многочисленной, приказал выступать в качестве арьергарда.

Немного спустя один раненый японец выстрелил в голландца, пытавшегося ему помочь, и вскоре после этого не осталось ни одного раненного японца.

Бубенович и Розетти, выскочившие на тропу и стрелявшие в убегающих японцев, стали собирать брошенные японцами оружие и боеприпасы.