Капарский этикет давался мне явно с трудом.
      Пом Да в течение некоторого времени расспрашивал меня о Земле и о нашей солнечной системе, а также о том, откуда я знаю, на каком расстоянии от Полоды она находится. Я старался исчерпывающе ответить на все его вопросы и объяснить все в меру своих способностей. Сомневаюсь, однако, что Величайший из Великих понял хотя бы половину из рассказанного мною. Капары вообще не отличаются особой образованностью. Первый Пом Да уничтожил в свое время большую часть интеллигенции в стране, а его последователи добили остальных, оставив на размножение одних подонков.
      - Кем ты был в том странном мире, из которого, как утверждаешь, попал сюда? - поинтересовался Пом Да.
      - Я был летчиком вооруженных сил в своей стране, а также занимался изобретательской деятельностью. Я пытался сконструировать корабль, на котором собирался совершить путешествие на другую планету нашей солнечной системы.
      - Как далеко от Земли находится эта планета? - спросил он.
      - На расстоянии примерно 48 миллионов миль, - ответил я.
      - Это очень далеко, - заметил Великий I. - И ты думаешь, что смог бы осуществить свой проект?
      - Во всяком случае, я очень на это надеялся, - сказал я. - Работа была уже в стадии завершения, когда началась война и меня призвали в армию.
      - Тонас находится на расстоянии менее 600 тысяч миль от Полоды, задумчиво отозвался он.
      Было видно, что у него зреет в голове какой-то план, и я даже догадывался какой. Мне очень хотелось не обмануться в своих догадках.
      Мы проговорили с ним больше получаса, и перед тем, как попрощаться, я попросил его распорядиться, чтобы мне возвратили мое золото и драгоценности.
      Пом Да повернулся к стоявшему возле стола офицеру и велел тому проследить, чтобы мне немедленно вернули все принадлежащие мне вещи. Затем я, сопровождаемый все теми же двумя офицерами, вышел из кабинета. В продолжение всей аудиенции я оставался на ногах, сесть мне так и не предложили, да я и не особенно удивился тому, что в апартаментах Величайшего из Великих оказался один-единственный стул - тот, на котором восседал он сам.
      Зеленая машина Забо доставила меня домой. Сопровождавшие меня офицеры всячески заискивали передо мной, и, когда Лотар Канл, открыв дверь, увидел, как они кланяются и называют меня Великим, он аж просиял от счастья. "Какой дурак!" - подумал я про себя.
      Вскоре появилась и Морга Сагра. Она буквально упивалась оказанной мне честью. Уже одно то, что сам Пом Да принял меня, вызвало у нее неописуемый восторг, а известие о том, что наша беседа длилась более получаса, привело ее в совершенное неистовство.
      Теперь нас стали еще активнее приглашать в дома высокопоставленных особ. После того, как на следующий день после встречи с Пом Да, мне возвратили золото и драгоценные камни, я и Морга Сагра могли себе позволить кое-какие излишества. Так что мы довольно весело проводили время в столице Капары, где только высшие чины имеют возможность развлекаться и есть всласть.
      Среди наших знакомых была некая женщина по имени Гиммель Гора, с которой Морга Сагра близко сошлась, пока я находился в лагере. Она и ее муж Гранж проводили в общении с нами довольно много времени. Они не были женаты - в Капаре вообще не заключали браков, с этим глупым сентиментальным обычаем здесь покончили еще лет сто назад. Ни Гиммель Гора, ни ее сожитель не вызывали у меня ни малейшей симпатии, как, впрочем, и все остальные Капары, с которыми за это время свела меня судьба. Пожалуй, исключение составлял лишь мой слуга Лотар Канл, хотя, признаться, я и подозревал, что он агент Забо.
      Обобщая свои наблюдения и впечатления от встреч с Капарами, я пришел к выводу, что это высокомерные, нагловатые, весьма ограниченные и грубые люди. Именно таким был и Гранж. Мне не было известно, на какие средства он живет, чем занимается, и я никогда не проявлял ни малейшего любопытства по этому поводу. Я твердо усвоил: если незнакомый человек в Капаре задает слишком много вопросов, он рискует потерять голову. Причем, не в переносном, а в буквальном смысле. Здесь это самый распространенный вид казни, ибо он позволяет, уничтожая человека, сохранить в целости его обмундирование.
      Несмотря на то, что мы обзавелись множеством знакомых, я нисколько не преуспел в выполнении своего задания. О супердвигателе мне было известно не больше, чем до моего приезда в Капару. Я повсюду заводил разговор о корабле, который якобы изобретал на Земле, надеясь, что это заставит кого-нибудь из моих собеседников проболтаться и навести меня на нужный след. Но все оказалось безуспешно - ни малейшего намека! Создавалось впечатление, будто никакого супердвигателя вообще не существует, и я уже начал подумывать о том, что, возможно, Уполномоченный по военным делам был просто неверно информирован.
      В один прекрасный день зеленая машина Забо затормозила перед домом, в котором находилась моя квартира. Лотар Канл, стоявший как раз у окна, первым увидел ее, и, когда вышедшие из автомобиля люди подошли к нашей двери, он бросил на меня выразительный взгляд.
      - Надеюсь, вы не совершили никакого опрометчивого поступка, - произнес он, направляясь к двери, чтобы впустить непрошеных посетителей.
      Говоря по правде, мне тоже очень хотелось на это надеяться, так как я знал, что эти свирепые парни в зеленых униформах никогда не появляются просто так и если уж увозят человека, то совсем не для того, чтобы с ним шутки шутить.
      - Корван Дан? - спросил один из пришельцев, сверля меня глазами.
      Я кивнул в ответ.
      - Да.
      - Пойдемте с нами.
      Больше они ничего не сказали, только одну фразу - и никаких объяснений. Но это "Пойдемте с нами" прозвучало так зловеще, что мне стало не по себе, хоть я от природы и не робкого десятка. Однако вступать в пререкания не имело никакого смысла. Я подчинился.
      Машина быстро домчала нас к знакомому уже мне зловещему зданию с разукрашенным фасадом. Меня отвели прямо в кабинет Гуррула.
      Гуррул не спешил начинать беседу. Наверное, с полминуты он ядовито разглядывал меня, прежде чем открыл рот.
      - Тебе, должно быть, известно, как поступают с теми, кто, зная о государственных преступлениях, не сообщает о них властям? - наконец произнес он.
      - Догадываюсь, - ответил я.
      - Так вот, четыре человека совершили побег из того самого лагеря, в котором ты сидел.
      - Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, - сказал я, изо всех сил стараясь изобразить недоумение.
      Он указал рукой на толстую папку с бумагами, лежавшую перед ним на столе.
      - Из этих документов, - грозно проговорил он, - я узнал, что ты несколько раз о чем-то разговаривал с Хандоном Гаром и Тунзо Бором. Не просто разговаривал, а шептался!
      - В лагере только шепотом и можно было разговаривать, - попытался оправдаться я.
      Гуррул снова указал на папку.
      - Похоже, ты близко сошелся с этим Тунзо Бором за то время, что находился в лагере, - заметил он. - Очевидно, ты был хорошо знаком с обоими этими людьми, хотя, правда, нет никаких фактов, подтверждающих твою связь с другими двумя. Так вот, - он повысил голос, и в словах его снова зазвучали угрожающие нотки, - расскажи, о чем это вы шептались?
      - Я расспрашивал их, - ответил я.
      - Зачем? - не унимался Гуррул.
      - Я пытался расспрашивать всякого, кого мог, чтобы собрать какую-нибудь полезную информацию. Сами понимаете, оказавшись в тайной полиции в своей собственной стране, я не мог не воспользоваться случаем, чтобы выведать какие-нибудь сведения у врагов.
      - Ну и как, узнал ты что-нибудь?
      - Я был почти у цели, но после того, как ко мне на свидание приехала Морга Сагра, они больше не захотели разговаривать со мной.
      - Перед побегом из лагеря Хандон Гар сообщил кое-кому из заключенных, что ты шпион из Униса.
      Прорычав это, Гуррул уставился на меня с таким видом, словно хотел сделать из меня отбивную.
      Я засмеялся.
      - Ну, об этом я сам ему сказал, - заметил я. - Вероятно, мне удалось до такой степени одурачить их, что они уже готовы были посвятить меня в свои планы.
      Гуррул кивнул в ответ.
      - Порядочный агент на твоем месте именно так бы и поступил, согласился он. - Мне отрадно, что ты сумел рассеять мои сомнения, тем более что это первое и до сих пор единственное донесение, бросающее на тебя тень.
      На этом мы и расстались.
      Медленно бредя домой, я всю дорогу (а от управления Забо до моей квартиры примерно с полмили) мысленно возвращался к нашей беседе с Гуррулом. Еще и еще раз прокручивая в памяти все подробности нашего разговора, я пришел к выводу, что шеф тайной полиции слишком уж легко и даже с какой-то поспешностью согласился с теми доводами, которые я привел в свое оправдание. Это не было похоже на него. Я не мог отделаться от чувства, что он по-прежнему не доверяет мне, а сегодняшняя "реабилитация" подстроена специально. Видно, Гуррулу хочется усыпить мою бдительность, чтобы поскорее загнать меня в ловушку, если я действительно неприятельский шпион.
      Пока я возвращался домой, это предположение еще больше усилилось, и, наконец, превратилось в твердое убеждение. Дело в том, что по пути я случайно заглянул в пару магазинов, и оба раза, выходя, замечал одного и того же человека, слонявшегося возле входа. Сомнений не оставалось: за мной велась слежка - причем, весьма грубо и непрофессионально. Я подумал, что, если и все остальные агенты Забо такие же неумехи, то мне нечего особенно опасаться их, однако, как бы там ни было, соблюдать осторожность в любом случае не помешает.
      Возле самого дома я повстречал Гранжа, прогуливающегося с незнакомым мужчиной. Он представил своего спутника как Хортала Уэнда. Это был мужчина средних лет с довольно доброжелательным выражением лица, отличающим его от прочих Капаров, с которыми мне доводилось встречаться.
      Они пригласили меня опрокинуть по стаканчику в одном из близлежащих питейных заведений. Я согласился, не раздумывая, так как подозревал, что Гранж каким-то образом связан с Забо. Основания для таких предположений у меня были. Ничем не занимаясь, он всегда имел достаточно денег. Одного этого было вполне достаточно, чтобы заподозрить в нем сотрудника или осведомителя тайной полиции. Я надеялся, что мое сближение с людьми такого рода, особенно если в их обществе я буду тщательно взвешивать и контролировать все свои слова и поступки, произведет благоприятное впечатление на Гуррула. А в том, что информация об этом непременно до него дойдет, я нисколько не сомневался. Я также дал себе зарок по возможности никогда и ни с кем не оставаться наедине и не шептаться, ибо для агентов Забо не существует, кажется, ничего более подозрительного, чем разговоры шепотом.
      Гранж и Хортал Уэнд заказали вина. Чтобы получить заказ, Гранжу пришлось показать карточку на алкоголь, и это еще больше укрепило мои подозрения в том, что он связан с Забо, поскольку подобные карточки имели только те, у кого были особенно хорошие отношения с властями.
      Себе я заказал безалкогольный напиток, и хотя Гранж принялся убеждать меня выпить вина, я отказался. Не в моих правилах было баловаться спиртным при выполнении важного задания.
      Гранж выглядел явно раздраженным из-за моего отказа выпить с ним за компанию. По всей видимости, решил я, он надеялся, что алкоголь развяжет мне язык. Об этом старом приеме тайной полиции мне было хорошо известно. Что касается Хортала Уэнда, то первое впечатление не обмануло меня: он действительно оказался очень доброжелательным и приветливым в общении, и наш недолгий разговор только укрепил во мне чувство симпатии к этому человеку. Он ни за что не хотел расстаться со мной, пока я твердо не пообещал вместе с Моргой Сагрой нанести визит к нему и его супруге.
      Тогда я и представить себе не мог, что будет означать для меня смерть этого человека.
      Глава 6
      На следующий вечер Сагра и я обедали вместе с Гранжем и Гиммель Горой. За разговором я упомянул имя Хортала Уэнда и заметил, что он показался мне весьма образованным и дружелюбным человеком.
      - Может, он и впрямь достаточно образован, не знаю, - отозвался на мою реплику Гранж, - но лично мне он не слишком симпатичен. Больно уж он сентиментален и мягок, а по мне, эти качества не к лицу мужчинам Капары. Тем не менее, у него хорошие отношения с Пом Да, а наш обожаемый Пом Да никогда не ошибается в людях, оценивая их по заслугам. Впрочем, Пом Да ни в чем не ошибается. Так что Хортал Уэнд - вполне надежный человек, с которым можно иметь дело.
      Я невольно подумал, что, коли чувствительность и мягкость истинному Капару не к лицу, то Гранж, в таком случае, - просто образцовый Капар.
      То, что он назвал, к примеру, Пом Да "обожаемым", ничуть не противоречит моему заявлению о его бесчувственности. Тут было больше раболепия, угодливой лести и страха, чем любви.
      Мысленно я постоянно сравнивал Капаров с жителями Униса. Здесь, в Капаре, все отношения основаны на подозрении и страхе - страхе перед незримыми злобными силами, которые всемогущи, страхе перед соседями, страхе перед слугами, страхе перед лучшими друзьями и на подозрении всех без исключения.
      На протяжении всего вечера Сагра казалась как будто чем-то расстроенной. Гранж, напротив, был весьма болтлив и на редкость любезен. Большую часть своих разговоров и неуклюжих шуток он посвятил Сагре, о Гиммель Горе же отзывался довольно неприветливо и саркастически.
      Он был необычайно обходителен и со мной, что также выглядело странно, поскольку Гранж принадлежал к той породе людей, которые способны быть вежливыми лишь с теми, кого боятся.
      - Нам есть за что благодарить судьбу, - сказал он. - Какая удивительная дружба возникла между нами! Мне кажется, Корван Дан, что я знаю тебя всю свою жизнь. Нечасто такое случается, чтобы два человека после непродолжительного знакомства могли полностью доверять друг другу.
      - Полностью согласен с тобой, - заметил я. - Но мне сдается, что человек почти инстинктивно чувствует, кому можно доверять, а кому нет.
      Мне было любопытно, к чему он клонит, и я решил выяснить это побыстрее.
      - Ты не первый день в Капаре, - продолжал он, - и, наверное, не все из того, что тебе пришлось здесь испытать, было так уж приятно. Взять, к примеру, хоть этот лагерь, в котором тебя держали, или тюрьму в подвале управления Забо.
      - Не стану спорить: быть на свободе всегда предпочтительней, чем в заключении, - ответил ему я. - Однако у меня хватает здравого смысла, чтобы понять: любая мера предосторожности оправдана и даже необходима, особенно в военное время. Хотя пребывание в заключении, естественно, не доставило мне особого удовольствия, пожаловаться я тоже не могу ни на что, поскольку обращались со мной хорошо.
      Как можно разглядеть в человеке друга, заслуживающего доверия, так можно распознать и не слишком разборчивого в средствах врага. Чувствуя такого врага в Гранже, я не сомневался, что он пытается спровоцировать меня на высказывания, способные скомпрометировать меня в глазах Забо.
      После моих ответов Гранж приуныл и выглядел несколько удрученным, хотя и старался всячески скрыть это. Видимо, он все еще не терял надежды.
      - Мне нравится, как откровенно и разумно ты говоришь обо всем. Кстати, раз уж разговор между друзьями, - добавил он вкрадчивым голосом, - скажи мне честно, какого ты мнения о Гурруле?
      - Чрезвычайно образованный человек, идеально подходящий на то место, которое занимает, - не моргнув глазом, заявил я. - Хотя ему приходится постоянно бороться с преступниками, мерзавцами и предателями, он производит впечатление очень справедливого человека, которому чужды мягкость и сентиментальность.
      Я уже прекрасно усвоил манеру Капаров разговаривать и врать другу, глядя прямо в глаза.
      Когда мы с Сагрой возвращались домой, я не удержался и поинтересовался, чем она так озабочена. Моя подруга, действительно, была не похожа на саму себя.
      - Я очень обеспокоена, - призналась она. - Я боюсь. Гранж делает мне всякие заманчивые предложения, и Гиммель Гора тоже в курсе. Я опасаюсь их обоих, так как почти уверена, что они агенты Забо.
      - Нам с тобой абсолютно нечего бояться, - успокоил я ее. - Разве мы не образцовые Капары? Разве дали повод хоть в чем-то упрекнуть себя?
      - Насчет тебя я иногда сомневаюсь, - заметила она.
      - Пожалуй, поначалу я был настроен немного критически, - согласился я. - Но это было до того, как я увидел и по достоинству оценил всю мощь и красоту их системы. Теперь же я, поверь, примерный Капар, бесконечно преданный режиму.
      Эту пространную тираду я произнес, конечно, не без умысла. Как вы легко можете заключить, сделал я это потому, что сильно подозревал Моргу Сагру. С ней следовало держать ухо востро. Впрочем, признаюсь честно, я подозревал не только Моргу Сагру, но еще и Гранжа, и Гиммель Гору, и Лотара Канла, своего слугу - короче, всех. По крайней мере, хоть в этом отношении я действительно стал образцовым Капаром.
      Вернувшись вечером домой, я сразу заметил, что за время моего отсутствия здесь был произведен тщательнейший обыск. Содержимое всех ящиков было вывалено прямо на пол. Ковер изодран в клочья, а матрас взрезан. Потрудились, видать, на славу.
      Хоть я и готовил себя к разного рода неожиданностям, увиденное превзошло все ожидания и буквально потрясло меня. В течение нескольких минут я, не в силах сдвинуться с места, созерцал картину страшного разорения в своей квартире. За этим занятием меня и застал вернувшийся Лотар Канл. Он огляделся вокруг и, повернувшись ко мне, заметил со слабой улыбкой на губах:
      - Это взломщики, сэр. Надеюсь, не пропало ничего ценного?
      Большую часть имевшихся у меня драгоценных камней и золота я положил на хранение в надежное место. Остальное, то, что требовалось на текущие расходы, носил при себе. Единственная же пригоршня золота, оставленная на квартире, находилась в одном из ящиков стола. И что вы думаете? Я обнаружил свое золото разбросанным по полу. Хороши же воры, нечего сказать!
      - Взломщики, говоришь, - скептически процедил я, обращаясь к своему слуге. - Смотри, они не прельстились золотом. Что же за ценности тогда они стремились найти?
      - Возможно, их просто спугнули прежде, чем они успели собрать золото, предположил Лотар Канл.
      Каждый из нас, уверен, прекрасно сознавал всю фальшь ситуации: мы играли друг с другом в какую-то смехотворную игру. Но ни один не осмеливался высказать единственно верное и очевидное: квартира была обыскана тайной полицией.
      - Слава Богу, - с наигранным вздохом облегчения произнес Лотар Канл, что у вас не хранилось тут ничего более ценного, чем это золото.
      Когда на следующий день мы увиделись с Сагрой, я ни словом не обмолвился о том, что случилось. Это тоже был один из уроков, усвоенных мною в Капаре. Настоящий Капар никогда не станет рассказывать о том, сколько раз "взломщики" вторгались в его дом, и даже если его родную бабку заберут ночью и обезглавят, он едва ли сочтет уместным упоминать об этом происшествии.
      Сагра, напротив, разоткровенничалась. Она поведала мне, что за ней постоянно ведется слежка, что ее квартиру обыскивали уже трижды и что все это страшно ее пугает.
      - У меня есть какой-то тайный враг, - заявила она страдальческим голосом. - Он ни перед чем не остановится, чтобы уничтожить меня.
      - Ты знаешь, кто бы это мог быть? - поинтересовался я.
      - Да, - ответила она, почти не раздумывая. - Мне кажется, я знаю.
      - Гиммель Гора?
      Она утвердительно кивнула в ответ и тут же перешла на шепот:
      - А тебе следует поосторожней держаться с Гранжем. Он думает, что ты мой человек, и с удовольствием избавился бы от тебя.
      Между мной и Моргой Сагрой никогда не существовало ни любви, ни духовной близости. Наши отношения были основаны на расчете - и только. Сначала Сагра воспользовалась мной, чтобы попасть в Капару. Оказавшись здесь, мы, два чужака в этой стране, естественно, старались держаться вместе. Я знал, что Сагре приятно мое общество. Да и сама она, несмотря ни на что, по-прежнему казалась мне довольно остроумной и занимательной особой, за исключением тех моментов, вроде нынешнего, когда страх всецело овладевал ею. Глядя на нее сейчас, я невольно начинал верить в то, что каждому действительно воздается за вины и грехи его. Передо мной стоял живой пример. Не сомневаюсь, что Морга Сагра отдала бы теперь все на свете за то, чтобы вернуться назад, в Унис. Охвативший ее ужас усиливался еще и чувством безысходности, ибо она знала, что никогда не сможет вернуться, ибо обратной дороги нет.
      Этим вечером мы были приглашены к Хорталу Уэнду и его жене Хака Гере. Последняя показалась мне ограниченной, если не сказать туповатой особой, но при этом, по всей видимости, была хорошей хозяйкой и домоправительницей. Такая как раз подходила Хорталу Уэнду, отличавшемуся беспечностью и беззаботностью.
      Мы поговорили об искусстве, и литературе, о музыке, о погоде, наконец, о капарской идеологии. Хотя это был единственный безопасный предмет для обсуждения в Капаре, но и его мы касались с величайшей осторожностью. Боже упаси, если кто в запале или по забывчивости с похвалой отзовется о художественном произведении (будь то музыка, живопись - что угодно), автор которого в немилости у властей Капары! Его немедленно обвинят в государственной измене.
      Во время нашей беседы к нам присоединился четырнадцатилетний сын хозяев Гортал Гил. Это был типичный акселерат. Мне такие никогда не нравились. К тому же маленький эгоист оказался на редкость болтливым и претенциозным. Он встревал в наш разговор по любому поводу и, в конце концов, почти полностью монополизировал его.
      Хортал Уэнд, по всей видимости, очень гордился своим чадом и обожал его, но, стоило ему протянуть руку, чтобы приласкать мальчугана, как тот грубо оттолкнул ее.
      - Брось эти штучки! - цыкнул он на отца. - Эта слезливая чувствительность не к лицу мужчине Капары. Мне стыдно за тебя!
      - Ну-ну, - попыталась успокоить сына мать. - Нет ничего дурного в том, что отец любит тебя.
      - Я не просил его любить меня, - выпалил мальчишка со злостью. - Я хотел только, чтобы он восхищался и гордился мною, потому что я крепкий парень. Не пожелал бы я ему испытать такой стыд и позор, как я за него сейчас из-за дурацкой мягкости и сентиментальности.
      Хортал Уэнд покачал головой и попытался улыбнуться. Ему явно было неловко.
      - Видите, он отличный Капар, - произнес он, но мне показалось, что сказано это с горечью.
      - Видим, - подтвердил я.
      Мальчишка бросил на меня быстрый подозрительный взгляд. Наверное, тон, которым я произнес эту фразу, выдал мои истинные чувства.
      Вскоре после этого мы распрощались и покинули дом Хорталов. По дороге я чувствовал себя страшно подавленным. Не знаю даже, что меня так удручило. Может быть, отношение этого сына к своему папаше?
      - Кажется, Хортал Гил скоро станет образцовым экземпляром истинного Капара, - заметил я, обращаясь к Сагре.
      - Я бы предпочла не обсуждать эту тему, - отрезала она.
      Глава 7
      Добравшись до дома, я сразу же отправился спать. Лотар Канл отпросился у меня до утра, так что когда посреди ночи я был внезапно разбужен стуком в дверь, открывать мне пришлось самому. На пороге стояли двое полицейских Забо в своих мрачных зеленых мундирах. В руках они держали пистолеты.
      - Одевайтесь и идемте вместе с нами, - резко распорядился один из них.
      - Тут, вероятно, какая-то ошибка, - сказал я. - Мое имя Корван Дан. Едва ли вам нужен я.
      - Заткнись и быстрее одевайся, - угрожающе повторил этот тип. - Не то мы заберем тебя в том, в чем ты есть.
      Было очевидно, что вступать со мной в переговоры ночные гости не намерены. Оставалось лишь подчиниться.
      Одеваясь, я не переставал размышлять о том, какую же промашку я мог допустить, что послужило причиной моего ареста. Расспрашивать об этом полицейских, как я уже понял, не имело смысла. Даже если им было известно, за что меня забирают (хотя и в этом я очень сомневался), мне бы они ничего не сказали. Первым делом на ум мне пришел Гранж, поскольку и Морга Сагра предупреждала, чтобы я держался с ним поосторожней. Но у этого человека не могло быть никаких фактов против меня. Впрочем, ему, конечно, не составило бы особенного труда придумать что-нибудь, чтобы уничтожить меня.
      Меня доставили прямиком в кабинет Гуррула, и, несмотря на то, что время было далеко за полночь, он оказался на месте. Шеф тайной полиции бросил на меня полный злобы и ненависти взгляд и, заскрежетав зубами, рявкнул:
      - Вот ты и попался наконец, ты, мерзкий шпион! Я всегда подозревал тебя и, как всегда, оказался прав.
      - Не понимаю, о чем вы говорите, - честно признался я. - Вам решительно не в чем обвинить меня. За все время пребывания в Капаре я не произнес ни единого слова против этой страны, не совершил ни единого предосудительного поступка. Призовите кого угодно в свидетели - любой подтвердит вам, что я ничуть не менее преданный родине Капар, чем даже вы.
      - Ах так, - зарычал он. - Значит, ничего предосудительного ты не говорил и не делал? Значит, ты не изменник?
      С этими словами он извлек из ящика своего стола небольшой блокнот в красном переплете и, держа его в руке, несколько раз потряс им перед моим лицом.
      - А это не твой ли дневник, кретин?
      Полистав блокнот, он с минуту внимательно разглядывал какую-то страницу, а потом зачитал:
      - "Гуррул - жирный идиот". Стало быть, это я - "жирный идиот", да?!
      Он перевернул еще несколько страниц и, видимо найдя нужное место, снова процитировал:
      - "Забо состоит из одних слабоумных убийц. Когда наша революция победит, их всех следует предать казни. Гуррулу я лично отрублю голову". Что ты на это скажешь?
      Углубляясь в блокнот, он продолжал зачитывать из него все новые и новые выдержки:
      - "Пом Да - типичный маньяк и эгоист, он будет уничтожен в числе первых, когда к власти приду я и Джей". Кто такой этот Джей? - заревел он.
      - Понятия не имею, - ответил я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
      - Ничего, найдутся средства заставить тебя припомнить все, - произнес Гуррул.
      Поднявшись со своего места, он вышел из-за стола и ударил меня прежде, чем я успел сообразить, что именно он собирается делать.
      Я вскочил на ноги, намереваясь ответить ему тем же, но несколько охранников схватили меня.
      - Руки! - приказал им Гуррул.
      Охранники тут же заломили мне руки за спину и защёлкнули наручники на запястьях.
      - Лучше тебе самому признаться, - снова начал Гуррул. - Итак, кто такой Джей? Говори, иначе тебе придется испытать кое-что покрепче! То, что ты получил, - это так, небольшая разминка. Кто твои сообщники? Будет проще, если ты сам все расскажешь.
      - Я не знаю, не знаю никакого Джея, - упрямо повторил я.
      - Отведите его в камеру допросов, - распорядился Гуррул.
      Меня приволокли в соседнее помещение. Беглого взгляда на обстановку оказалось достаточно, чтобы понять, что это самая настоящая камера пыток. Видимо, мне умышленно дали возможность оглядеться. Одно только созерцание орудий пыток должно было, по их замыслу, оказать на меня устрашающее воздействие. Затем Гуррул снова начал требовать от меня, чтобы я сказал, кто такой Джей. При этом он наносил мне удар за ударом, а когда я упал, принялся остервенело пинать ногами.
      Так я продолжал настаивать на том, что ничего не знаю, меня стали пытать раскаленным добела железом.
      - Дальше на очереди твой правый глаз, - зловеще предупредил Гуррул. Кто такой Джей?
      Заплечных дел мастера трудились надо мной около часа, всячески изощряясь в своем искусстве. Когда они, наконец, оставили меня в покое, я был уже почти мертв.
      - Ладно, - сказал Гуррул. - Я не намерен возиться с этим кретином до самого утра. Тащите его вниз и там обезглавьте, если только по дороге к нему не вернется наконец память и он не скажет вам, кто такой этот Джей.
      Вот и наступает конец, подумал я. Конец всему: мне, моему заданию. Через минуту-другую меня казнят, а я так и не успел ничего узнать. Как разведчик я потерпел полный и сокрушительный провал.
      Двое охранников грубым рывком подняли меня на ноги, поскольку подняться самостоятельно я был уже не в силах. В этот самый момент дверь отворилась, и в комнату вошел Лотар Канл.
      Его появление здесь не особенно удивило меня, скорее, только укрепило мои подозрения: я и раньше догадывался о том, что мой слуга - вероятно, агент Забо. Наверное, этот сфабрикованный дневник подсунул Гаррулу тоже он. Зачем? Кто знает... Может быть, для того, чтобы получить повышение по службе за разоблачение опасного заговора против государства?
      Окинув всех присутствующих быстрым взглядом, Лотар Канл повернулся к Гуррулу.
      - Каким образом этот человек оказался здесь? - спросил он.
      - Этот человек - предатель, участник заговора против Капары, - ответил Гуррул. - Нам удалось получить неопровержимые доказательства его вины в дневнике, изъятом из ящика его стола.
      - Так я и подумал, - произнес Лотар Канл. - Вернувшись сегодня домой раньше, чем предполагал, я обнаружил, что эта книжица исчезла из его стола.
      - Значит, вам было известно о существовании дневника? - прорычал Гуррул.
      Казалось, он вот-вот снова придет в неистовство.
      - Конечно, - спокойно сказал Лотар Канл. - Я собственными глазами видел, как его туда подложили. Но, заверяю вас, Корван Дан не имеет об этом ни малейшего понятия. Я пристально наблюдаю за ним с тех самых пор, как он обосновался в нашей стране, и могу твердо заявить, что его репутация безупречна. Он такой же честный Капар, как и любой из нас.
      Гуррул как будто немного смягчился. Теперь он был похож на хищника, выбирающего удобный момент, чтобы со всей яростью обрушиться на свою жертву.
      - Кто же положил в его стол эту книжицу? - спросил он вкрадчивым голосом.
      - Человек, который сделал это, был всего лишь слепым орудием в чужих руках. Я арестовал его. Он находится под стражей в соседнем помещении. Думаю, вам стоило бы самому расспросить его обо всем.
      Кивком головы Гуррул велел привести арестованного. Когда его ввели, шеф тайной полиции показал ему дневник и потребовал ответить, кто приказал подсунуть его в мой стол.