— Вспомни, разве я не говорил тебе, что он был одним из моих лучших друзей, пока я не узнал о его проделках? Я не хочу иметь такую гремучую змею в своих друзьях.

Диана вздохнула и устало встала с кресла.

— Пойду приму душ перед ужином, — сказала она.

Как только она вышла, в офис вошел Корсон.

— Итак? — спросил он. — Не передумала ли она?

— Я ничего не говорил ей на эту тему, — ответил Колби. — Из этого не вышло бы никакого толку, особенно после того, что сказал ей Бык перед тем, как я вошел в комнату.

— И что же он сказал ей? — спросил Корсон.

— Убеждал ничего не продавать. Более того, он предложил выгнать вас с мисс Мэнил в случае, если она разрешит.

— А что сказала она? — В голосе Корсона послышалась нервозность.

— Разумеется, она не поддержала эту идею. Но, в любом случае, он весьма опасен рядом с ней. Черт возьми, он имеет на нее слишком большое влияние.

— Хотелось бы избавиться от него, — сказал Корсон. — Весьма забавно, что он еще не арестован, хотя любой встречный знает, что он — Черный Койот.

— Скоро он будет болтаться в петле, — заверил Колби.

— Если не поторопимся, он вполне может сорвать наше соглашение с Уэйнрайтами, — проговорил Корсон. — В глубине души я уверен в этом. Хочу поскорее убраться из этих чертовых мест. Они действуют мне на нервы — слишком много индейцев, койотов и невменяемых парней с огнестрельным оружием. Здесь небезопасно.

— Я не пойму одного — почему вам так хочется сразу продать дело? — сказал Колби. — Ведь вы могли бы получить за него гораздо больше, если бы попытались.

— Для этого надо ехать в Нью-Йорк. Здесь нет больших капиталов. Уэйнрайт обеспечен, честен и прям. Я не могу тратить время на улаживание дел на востоке, пока не знаю, что замышляет мисс Хендерс. К тому же мисс Мэнил хочет быстро получить живые деньги и удрать. Мне, полагаю, остается одно — открыть девице последнюю карту. Я собирался сделать все по-тихому, но она настолько упряма, что вынуждает меня к этому.

— К чему? — спросил Колби.

Корсон наклонился к нему поближе и несколько минут шептал что-то ему на ухо. Когда он закончил, Колби откинулся в кресле и присвистнул.

— Да вы шутите! — воскликнул он.

— Уэйнрайт прибывает в Хендерсвиль завтрашним дилижансом, — как ни в чем ни бывало продолжал Корсон. — Сегодня я намерен окончательно утрясти вопрос с девицей Хендерс, чтобы завтра сказать Уэйнрайту что-то определенное. Надеюсь, что она наконец переменит свое мнение, так как, по-моему, начинает понимать, что прииск выработан, а рынок домашнего скота не принесет ей ничего, кроме проблем. Разумеется, не так уж и важно, что она думает по этому поводу, но здесь она способна устроить нам большие неприятности, если захочет.

— Стоит ей захотеть — она устроит неприятности и вам, и Уэйнрайту, — согласился Колби. — И не морочьте голову сами себе: она вовсе не думает, что этот бизнес ничего не стоит. Бык подкрутил ей мозги, когда был здесь.

— Как это? — спросил Корсон.

— Я слышал, как он говорил ей, что обследовал прииск, когда был там, и богатство новой жилы — доказанный факт. Также он говорил, что скотоводческий бизнес в полном порядке. Полагаю, она скорее поверит ему, чем вам.

Корсон поджал губы.

— Это меняет дело! — воскликнул он. — Я слишком долго попусту тратил время! Сегодня же вечером я поговорю с ней.

Возле спального корпуса несколько человек мылись перед ужином. Внутри Бык упаковывал свою постель, собираясь после ужина отправиться на Западное ранчо.

— Что ты делаешь? — спросил Техасец Пит. — Увольняться решил?

— Собираюсь на Западное ранчо. Крамер уходит в отпуск, — объяснил Бык.

— Похоже, здесь не очень дорожат твоей компанией, — заметил Пит.

Бык лишь пожал плечами и продолжал паковать последний узел, после чего бросил его на койку.

— Мне кажется, ты не задержишься здесь, — сказал Техасец Пит. — Давай собирать манатки. Я никогда не был в Калифорнии, а ты?

Бывший бригадир покачал головой:

— У меня есть свои причины остаться здесь ненадолго.

Пит ничего не ответил. Однако реакция Быка на предложение покинуть Аризону встревожила его. Пит был убежден, что друга удерживает здесь вовсе не Диана Хендерс — ведь Хол Колби давным-давно болтал, насколько вообще позволяли приличия, что это он женится на изысканной хозяйке.

Маловероятно было и то, что Бык остается из-за работы. Техасец Пит знал, что с тех пор, как Колби сделался бригадиром, он ни на минуту не давал Быку покоя и превратил его работу в ад кромешный. Не предполагать же, что Бык остается из-за любви к Колби! Бык ни разу не сказал о бригадире ничего непочтительного и никогда не критиковал его методы, но Пит знал так же хорошо, как если бы Бык сам сказал ему, что он терпеть не может бригадира.

Что же удерживало Быка? Дружеская верность мешала Питу предпочесть тот единственный ответ, к которому подталкивало его понимание событий. Но именно этот ответ все чаще всплывал в его сознании. Если Бык все-таки был Черным Койотом, то он нигде не мог бы нажиться так, как работая на «Заставе Y», где у него постоянно была информация из первых рук о самых больших партиях золота.

— Ей-богу! — сказал себе Техасец Пит. — Мне совершенно наплевать, он это или не он, но будь я проклят, если это не он!

А в гостиной хозяйского дома Колби с жаром уговаривал Лилиан Мэнил. Пока не подали ужин, Корсон ушел в свою комнату привести себя в порядок, а Диана еще не спускалась.

— Послушай, Лиль, — убеждал Колби. — Мне не нравится, как Корсон обращается с малышкой Дианой. Я забочусь об этой девушке и не хочу видеть, как она страдает.

Лилиан Мэнил вытянула руки и обвила ими шею бригадира.

— Оставь это, Хол, — промурлыкала она. — Ты постоянно говоришь, как сильно меня любишь, но как же я могу поверить в это, если ты все время думаешь о ней и никогда — о моих интересах! Ты хочешь, чтобы она владела всем, а мне не хочешь оставить ничего. Нет, Хол, ты меня не любишь!

— Я люблю тебя, Лиль. Я без ума от тебя!

— Тогда делай все как положено и прекрати все время держаться ее стороны, — посоветовала она. — Я собираюсь стать очень богатой девочкой, Хол, и мы сможем прекрасно проводить время после нашей свадьбы. Если ты, конечно, не будешь столь глуп, чтобы помешать мне овладеть моей законной собственностью!

— Что-то не очень я уверен, что ты собираешься выйти за меня, — угрюмо заметил Колби. — Слишком уж ты близка с этим Корсоном, и он с тобой ласков. Только дурак поверит тебе.

— Пф-ф! — Лилиан беспечно рассмеялась. — Что ты! Морис для меня что-то вроде старшего брата. А теперь поцелуй меня, будь хорошим мальчиком и скажи, что не позволишь ни Диане, ни кому-нибудь еще украсть все твои деньги. — Она притянула его лицо к своему, и их губы слились в долгом поцелуе.

Когда их лица вновь разъединились, Колби тяжело дышал.

— О Боже! — хрипло прошептал он. — Да я на преступление пойду ради тебя!

В это время в темном холле Морис Б. Корсон через полуоткрытую дверь хмуро смотрел, как они целуются. Переждав момент кульминации, он предупредительно кашлянул и вошел в столовую. Лилиан уже лениво наигрывала что-то на фортепиано, а Колби внимательно изучал картину, висящую на стене.

Корсон приветствовал их приятными словами и величественной улыбкой. Через минуту вошла Диана Хендерс, и все четверо сели к столу. Трапеза, как, впрочем, и все предыдущие в эти недели, была отмечена заметной натянутостью. Беседа по большей части вращалась вокруг погоды — единственного общего для этих четырех людей предмета, который они могли обсуждать открыто. А поскольку летняя погода в Аризоне не давала почвы для обширных дискуссий, то их совместные трапезы не блистали красноречием. Этот ужин не стал исключением из правила. Но когда он уже подошел к концу, Корсон вдруг прочистил горло, как это свойственно многим людям, вынужденным затронуть в беседе неприятный предмет после долгих колебаний и сомнений.

— Мисс Хендерс… — начал он.

Хол Колби встал.

— Пойду поговорю с Быком, пока он еще не уехал, — поспешно объявил он, выходя из помещения.

— Мисс Хендерс, — повторил Корсон, — я должен выполнить болезненную обязанность. Я долгое время пытался действовать в согласии с вами, но не встретил с вашей стороны даже намека на сотрудничество. Потому я вынужден открыть вам факт, который заставит вас наконец подчиниться моему мнению в вопросе о продаже этого имущества.

— Что же это за факт? — любезно спросила Диана.

— Мы перейдем к нему позже, — пообещал он. — А сейчас подумайте о том, что смерть вашего родителя, моя дорогая юная леди, оставила вас в весьма несчастных обстоятельствах. Но, разумеется, со стороны мисс Мэнил будет вполне естественным сделать для вас все, что она сможет.

— Боюсь, что я не понимаю, — произнесла Диана. — Лилиан и я одинаково пострадали — каждая из нас потеряла и отца, и дядю. Вместе же мы унаследовали ответственность за большой и иногда обременительный бизнес. Я уверена, что мы обе желаем помогать друг другу, сколь возможно, — я точно так же, как и она.

— Боюсь, что вы не поняли меня, мисс Хендерс, — торжественно сказал Корсон. — По условиям, оговоренным в завещании мистера Мэнила, весь бизнес переходил вашему папеньке в случае, если он переживет мистера Мэнила — однако же он не пережил. Ваш отец составил сходное завещание, оставив все вашему дяде. Итак, вы видите! — Корсон развел ладони и вскинул брови в жесте беспомощности.

— Должно быть, я очень глупа, — наморщила лоб Диана. — Но я до сих пор не могу понять, куда вы клоните, мистер Корсон.

— Все очень просто, — сказал Корсон. — Дело в том, что ваш отец завещал все вашему дяде, а ваш дядя завещал все своей дочери. Весьма досадно, мисс Хендерс. Мисс Мэнил весьма огорчена этим, но ничего не попишешь: закон недвусмысленно говорит, что вы остаетесь без единого цента.

— Но это не то, что они подразумевали, должно быть другое завещание! — воскликнула Диана. — И дядя Джон, и отец оба хотели, чтобы после их смерти все имущество было поровну разделено между законными наследницами — каждой по половине. Отец оставил такое завещание и считал, что дядя Джон составил такое же. Я уверена, что он это сделал, так как он был человеком чести. Их завещания были одинаковы — отец не раз говорил мне об этом. Насколько я понимаю, они настолько доверяли друг другу, что каждый завещал все другому в полной уверенности, что в конечном итоге все достанется обеим наследницам.

— Не сомневаюсь, что ваш отец оставил подобное завещание, если вы говорите об этом. Однако факт остается фактом — мистер Мэнил такого завещания не оставил, — решительно произнес мистер Корсон. — Однако вы не будете нуждаться, — заверил он ее после некоторой паузы. — Ваша кузина позаботится об этом. Она уже уполномочила меня навести справки по поводу обеспечения ежегодной ренты, которая убережет вас от нужды. Во всяком случае, до вашей свадьбы — мы полагаем бессмысленным продлевать ренту дальше этого срока по очевидным причинам.

— Вы хотите сказать, что у меня ничего нет? — тупо спросила Диана. — Что я нищая? Что даже эта крыша, под которой я прожила почти всю свою жизнь, уже не принадлежит мне даже частично? Что у меня нет здесь никаких прав?

— О, пожалуйста, не говори так, дорогуша! — воскликнула Лилиан Мэнил. — Ты сможешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, моя лапочка! Ты всегда будешь желанной гостьей в моем доме.

«Мой дом»! Диана едва сдержала стон, наполовину горький, наполовину гневный. Какая несправедливость! Так вывернуть наизнанку формальную сторону вопроса ради своей корысти, чтобы отнять все, принадлежащее ей по праву! Во всяком случае, она была довольна тем, что они наконец заявили об этом открыто, не скрывая своих гнусных намерений. Вот только почему они не сделали этого раньше?

— Разумеется, — продолжал Корсон, — как сказала мисс Мэнил, вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете — но лишь до тех пор, пока она является хозяйкой этой собственности. Как вам известно, мы получили выгодное предложение продать ее. А следовательно, мы, как порядочные люди, обязаны предупредить вас, чтобы вы строили свои планы в соответствии с этим.

— Вы собираетесь продать все Уэйнрайтам за двести пятьдесят тысяч долларов? — спросила Диана.

Корсон кивнул. Диана встала и прошлась по комнате, потом повернулась и взглянула на него:

— Нет, мистер Корсон, вы ничего не продадите, пока у меня остается хотя бы один малейший способ предотвратить это. Вы не украдете так просто мою собственность. Зачем тогда все эти долгие недели вы упорно пытались склонить меня к продаже, если с самого начала знали, что я не имею доли в этой собственности? — спросила она внезапно.

— С нашей стороны это было единственно из желания облегчить вашу участь, — вежливо объяснил он ей. — Ваша кузина готова была скорее отдать вам половину полученных денег, нежели открыть неприятную для вас правду, мисс Хендерс. Но вы вынудили нас к этому. Это ее собственность, и она хочет ее продать. Лишь вы одна со своим упрямством стоите на ее пути. Вы сами — свой наихудший враг, мисс Хендерс. Вы могли бы получить сто двадцать пять тысяч долларов, если бы не были такой несговорчивой, теперь же вам придется удовлетвориться тем малым, что мисс Мэнил сочтет нужным выделить вам в качестве ренты.

Диана выпрямилась.

— Мисс Мэнил может вообще ничего не давать мне. Я не принимаю как чаевые то, что принадлежит мне по праву. Если вы, мистер Корсон, рассчитываете, что вам удастся отнять мою собственность без борьбы, то глубоко ошибаетесь. — С этими словами она развернулась и пошла к выходу.

— Подождите секундочку, мисс Хендерс! — закричал ньюйоркец. — Я юрист и прекрасно знаю, как дороги нынче судебные процессы. Если вы намерены затеять процесс — а я полагаю, что именно это вы имеете в виду под словом «борьба», — то он будет длиться годами. Вся ваша собственность в этом случае уйдет на оплату услуг адвокатов и судей, так что ни одна из вас не получит ни цента. Я видел такие вещи десятки раз. Давайте пойдем на компромисс, мисс Хендерс. Мы намеревались сделать вам подарок в виде половины продажной цены сразу же по получении денег от Уэйнрайта. Это предложение остается в силе. Оно весьма справедливо и великодушно, и если вы благоразумны, то примете его.

— Никогда! — крикнула Диана.

В полном молчании мистер Корсон и Лилиан слушали, как шаги Дианы удаляются вверх по лестнице. Затем они услышали, как дверь ее комнаты захлопнулась. Девушка повернулась к Корсону.

— Ты, молокосос несчастный! — воскликнула она. — Кто ты такой, чтобы предлагать ей сто двадцать пять тысяч, когда мы не должны дать ей ни цента!

— Не будь свиньей, Лиль, — порекомендовал мужчина. — Мы с тобой получим достаточно. Лучше отдать ей эти сто двадцать пять тысяч, чтобы избежать множества проблем. Ты не можешь предугадать, что сделают эти местные! Взять, к примеру, этого Быка — он уже предлагал ей выгнать нас отсюда, если только она скажет словечко. Ты же знаешь, как он поступил со старым Уэйнрайтом. Да и помимо него у нее здесь достаточно друзей, для которых изрешетить нас так же просто, как съесть свой воскресный обед. Не дай Бог она хотя бы намекнет им, что мы хотим лишить ее всего. А мы в любом случае получим достаточно. Ты — треть, я — треть, и треть Уэйнрайт. Да и прииск стоит миллионы! Да что тут говорить — мы можем позволить себе отдать ей все двести пятьдесят тысяч, если она согласится на продажу!

— Я не так сильно, как ты, стремлюсь пустить на ветер свои деньги, — заметила Лилиан.

— Твои деньги? Черта с два! Ты не получила бы вообще ничего, если бы не я! А что до ничтожной суммы в сто двадцать пять тысяч долларов, то эту цену мы платим за то, чтобы договориться со здешними ковбоями и не иметь от них неприятностей, пока не покончим с этим дельцем. Я уже пообещал Колби десять тысяч долларов. Кстати, что касается Колби — я видел вас обоих в гостиной перед ужином и вот что скажу — ты это оставь. Ты переходишь все границы. Такая близость с этим парнем ни в коем случае не может мне понравиться. Запомни, ты принадлежишь только мне! — вдруг добавил он неистово.

— Ой, да ну тебя, Морис! Не будь таким глупышом, — ответила Лилиан. — Ты сам говорил, что его надо привлечь на нашу сторону. И как я, по-твоему, должна добиваться этой цели? Рожи строить?

— Ты не должна заходить так далеко. Я слышал, ты что-то говорила ему про то, как у вас пойдут дела после свадьбы. Может быть, ты прекрасная маленькая актриса, Лиль, но тот поцелуй, который ты подарила ему, выглядел, черт возьми, слишком реалистично. Я не собираюсь позволить тебе улизнуть со смазливым наездником, когда ты наложишь свои лапки в митенках на эти небольшие деньжата.

— Ты что, вправду подумал, что я готова выйти за эту деревенщину? — Лилиан Мэнил разразилась взрывом хохота.

Колби нашел Быка в спальном корпусе.

— Я хочу, чтобы ты завтра съездил в каньон Бельтера и посмотрел, на каком уровне держится вода, — начал он.

— Слушай, Бык, — перебил его Техасец Пит, — я вспомнил, что дальше: