Бандит из Чертова Каньона

— Скажи-ка, Пит, видел ты их панталончики?

— Видел, — сказал Пит. — Но как ты посмел толкнуть меня и испачкать мой выездной костюм, пустозвон неученый, из-за каких-то забавных панталончиков?!

— А рожу Колби вы видели? — спросил Айдахо. — Пожалуй, он уже не отличит лошадь от сигареты!

— По-моему, он решил, что исповедует ее во грехах, — сказал Техасец Пит.

— О, эти панталончики! Эти панталончики! — стонал Короткий Бен, раскачиваясь на пятках и обняв колени огромными лапами. Этот славный парень был шести футов трех дюймов росту и был уверен, что Канзас-Сити находится на Атлантическом побережье.

Быстрый, пронзительный взгляд Корсона не пропускал ни одной заметной черты в окружающей обстановке. Они с Дианой подошли к двухэтажному дому, выстроенному из необожженного кирпича. В последние годы к нему с двух сторон были пристроены широкие крытые веранды. Корсон заметил, насколько хорошо сохранилось не только главное здание, но и загоны, ограды и внешние строения. Все выглядело опрятно, во всем чувствовалась забота и попечение. Это явно было стабильное, упорядоченное предприятие с хорошим управлением, как говорится, в расцвете своих возможностей. В сравнении с тем, что он видел на востоке, это хозяйство смотрелось весьма выигрышно.

— Вы, я вижу, поддерживаете хозяйство в должном порядке, — сказал Корсон Диане. — Делаю вам комплимент.

— Спасибо. Это то, на чем всегда настаивал покойный отец. Я, как могу, стараюсь придерживаться той же экономической политики и после его кончины.

— А из чего построены эти здания? Выглядит как цемент, однако вряд ли это цемент, ведь его перевозка очень дорого стоит.

— Необожженный кирпич. Просто большие глиняные кирпичи, высушенные на солнце.

Он понимающе кивнул, но затем нашел, к чему придраться.

— В здешней архитектуре не видно никаких особенных изысков, — заметил он со смехом. — Единственная попытка украшения — вон тот парапет с амбразурами на крыше дома, но он ничего не прибавляет к облику этого места.

Диана сочла его критицизм дурным вкусом. Да и вообще манеры этого деятеля что-то не слишком напоминали манеры человека, который никогда не видел имущества и впервые знакомится с ним. В его тоне отчетливо слышались собственнические нотки. В душе это возмутило Диану, но она решила выждать и сохранила внешнюю корректность.

— Вы бы поняли, как много этот парапет прибавляет месту, если бы вам посчастливилось находиться здесь во время налета апачей. Он строился вовсе не как украшение.

Корсон даже присвистнул.

— Не хотите же вы сказать, что здесь настолько опасно! Это же, в конце концов, не осажденная крепость!

— Конечно, в большинстве своем они уже давно сошли с тропы войны, — заверила его Диана. — Однако со времени постройки дома этот парапет использовался в боевых целях не раз и не два. Никто не гарантирует, что в любой момент они не объявятся снова во всеоружии. Может, этот дом не столь привлекателен с эстетической точки зрения, как вам хотелось бы, но уверяю вас, мистер Корсон, что с другой точки зрения он хорош. Этот дом — отличный укрепленный пункт. Когда за любым углом вы можете наткнуться на индейского лазутчика, то будете рассматривать архитектуру именно с такой точки зрения, мистер Корсон.

— Вы думаете, существует реальная опасность их нападения? — довольно нервно спросил молодой человек.

— Безусловно, здесь никогда не бывает полной безопасности, — ответила Диана. Она видела, что гость испуган, и дух озорства подсказал, как она может отомстить за бестактную критику дома, любимого ею с детства. — Вы же знаете, что всего несколько недель назад моего отца убили апачи.

Корсон заметно приуныл. Его дальнейшие суждения о доме к которому они приближались, уже не были определены соображениями архитектурного вкуса.

— Я смотрю, у вас толстые жалюзи на всех окнах, — сказал он. — Надеюсь, вы запираете их на ночь?

— О Боже! Разумеется, нет! — воскликнула Диана, расхохотавшись. — Исключительно во время пыльных бурь или нападения индейцев.

— А если они нагрянут неожиданно?

— Тогда есть шанс увидеть пыль или индейцев внутри дома.

— Думаю, пока мисс Мэнил здесь, лучше будет запирать их на ночь, — потребовал Корсон. — Я боюсь, что иначе она будет нервничать.

— Ваши комнаты на втором этаже, — успокоила его Диана. — Разумеется, вы можете держать их крепко запертыми. Думаю, вам будет достаточно свежего воздуха из окон патио. Ночи здесь в основном прохладные, но мне, знаете ли, душно спать, когда все закупорено.

— Посмотрим, — только и ответил Корсон, но что-то в его тоне ей опять не понравилось. В любом случае после этой непродолжительной беседы Диана Хендерс была более чем убеждена, что мистер Морис Б. Корсон ей совершенно не по вкусу.

Когда часом позже они сели ужинать, Лилиан Мэнил вопросительно посмотрела на свою кузину.

— А где же мистер Колби? — полюбопытствовала она.

— Полагаю, ест свой ужин, — ответила Диана.

— Разве он ужинает не с нами? Он показался мне очень приятным молодым человеком.

— Он, конечно, весьма приятный молодой человек, — согласилась хозяйка. — Но здесь так заведено, что рабочие едят отдельно от хозяев. Тем более что женщины портят им аппетит. Как вы думаете, дорогая кузина, чем это мы внушаем им такой ужас?

— Но мистер Колби показался мне весьма непринужденным и легким в общении человеком, — настаивала Лилиан.

— Хол, конечно, отличается от других. Но сам факт, что он — бригадир, принуждает его ужинать вместе с другими рабочими. Таков обычай.

— Кстати, мистер Бык тоже оказался весьма непринужденным парнем, стоило только расшевелить его. Он, конечно, не особенно разговорчив, но мне показалось, что он совершенно меня не боится.

— Бык вообще ничего не боится, — заверила ее Диана. — Однако я поражена другим. Если вы, кузина, смогли заставить его разговориться, значит, вы обладаете удивительной властью над мужчинами. Я редко когда добивалась от него более дюжины слов за один раз.

— Да уж. Что-что, а обращаться с мужчинами я умею, — самодовольно заметила Лилиан.

— Боюсь, вы найдете Быка не особенно чувствительным, — произнесла Диана с некоторой долей сарказма.

— О, не думаю, — парировала мисс Мэнил. — Он уже обещал учить меня верховой езде и стрельбе.

Некоторое время после этого Диана ела молча. Она уже начала сомневаться, а нравится ли ей кузина Лилиан. Но в конце концов она все же решила, что кузина ей, безусловно, нравится, отбросив все сомнения как глупость чистой воды.

— Сегодня в дилижансе я встретил старого приятеля, — чуть погодя заметил Корсон.

— Как это приятно! — Диана учтиво подняла брови.

— Действительно приятно. Я не видался с ним уже пару лет. Джефферсон Уэйнрайт, чудесный парень, мой собрат по университету. Я был курсом старше его, но мы регулярно встречались на спортивных состязаниях в Гарварде. Его отец тоже прекрасный человек. К тому же у него горы «длинных зеленых».

— Это он нам говорил, — протянула Диана.

— О, так вы с ними знакомы? Они ничего не сказали об этом.

— Я их встречала. Мистер Уэйнрайт-старший собирался купить наше ранчо.

— Да? Припоминаю, он что-то говорил об этом. И почему же вы отказались продать?

— Он предложил слишком мало. Это одна причина, а вторая заключается в том, что я вообще не собираюсь никому уступать свои имущественные права.

В этом месте Корсон и мисс Мэнил обменялись мгновенными взглядами, и это не ускользнуло от Дианы.

— И сколько же он вам предложил? — спросил Корсон.

— Двести пятьдесят тысяч долларов.

— Но это, как мне кажется, вполне справедливые деньги.

— Это просто смехотворная цена, мистер Корсон, — ответила девушка. — Если вы хорошо осведомлены о делах мисс Мэнил, то должны понимать это не хуже меня.

— Я отлично знаком с делами мисс Мэнил, — слегка обиженно ответил ньюйоркец. — Из ваших ответов я делаю вывод, что знаком с ними куда ближе, чем вы.

— Тогда вы должны знать, что одна только скотоводческая ферма стоит в три раза дороже — это если вообще не брать в расчет прииск.

Корсон покачал головой.

— Боюсь, что вы находитесь слишком далеко от финансового центра страны, чтобы иметь полную и объективную информацию о ценах. Сейчас беговые лошади фактически вообще перестали котироваться на рынке домашнего скота. Еще счастье, если в ближайшем году нам удастся окупить затраты, а уж о прибыли и мечтать не приходится. Что касается прииска, то нечего и говорить, что он уже почти выработан. Затраты на его дальнейшую эксплуатацию совершенно бессмысленны. Было бы большой удачей получить за весь этот бизнес двести пятьдесят тысяч долларов. Но я сомневаюсь в том, захочет ли старый Уэйнрайт повторить свое предложение. Это очень практичный и рассудительный деловой человек.

Диана Хендерс ничего не ответила, но ей стало любопытно, откуда этот Морис Б. Корсон столько знает о рынке домашнего скота и о прииске. Почему-то она была склонна думать, что он знает даже больше, чем обнаружил своими словами.

В это время пансионеры Мэри Донован собрались за ее широким столом. Мак Гербер и Джим Уэллер с подозрением косились на Быка. Их настроение было таково, что дело могло дойти до открытого столкновения, если б им только удалось добиться поддержки Хэма Смита. Но Хэм Смит не искал проблем. Он сердито смотрел в свою тарелку и в душе ненавидел Быка. Со своей стороны Дикий Кот Боб давился супом и ненавидел Хэма Смита. В общем, все ненавидели друг друга в меру своих сил.

Оба Уэйнрайта старались пореже поднимать глаза от еды. Они боялись встретиться взглядами с человеком, который выгнал старшего из них с ранчо Хендерсов. Это происшествие до сих пор жестоко терзало сердца обоих. Бык, как обычно, бессловесный, ел с видом льва, вынужденного находиться в компании шакалов. Мэри Донован неподвижно застыла в дверях. Бык положил ложку, залпом выпил стакан воды и встал.

— Уверена, что ты не откажешься от еще одной порции пудинга, Бык, — властно произнесла Мэри.

— Нет, спасибо, миссис Донован. Я абсолютно сыт.

Он прошел мимо нее на кухню и вышел через черный ход. Оставшиеся гости издали почти явственно слышимый всеобщий вздох облегчения.

— Он ведет себя как хозяин дома, — заметил Джим Уэллер, имея в виду, что Бык вышел через священную для Мэри Донован территорию кухни.

— Запомни, он делает это по моей просьбе, — бросила Мэри. — Он так любезен, что согласился ходить для меня за дровами. Не то что ты, Джим Уэллер. Вечно ты боишься запачкать свои башмаки. Только сидишь здесь и отпускаешь свои дурацкие замечания, ленивое ты отродье!

Мистер Уэллер замолк.

Трапеза закончилась. Все гости разошлись — за исключением Мака Гербера, Джима Уэллера и Уэйнрайтов, остановившихся на веранде побеседовать.

— Кажется, вы не любите парня, которого зовут Бык, — заметил молодой Уэйнрайт Уэллеру.

— Не скажу, чтобы он мне сильно не нравился, но и не скажу, чтобы сильно нравился, — неопределенно выразился Уэллер.

— А мне он точно не нравится, — сообщил Мак, неистово сверкнув глазами. — Мне бы и собственная бабушка не понравилась, если бы выстрелила мне в брюхо.

— Так это он подстрелил вас? — спросил Уэйнрайт.

— Меня подстрелил Черный Койот. А если Бык и Черный Койот не одно и то же лицо, то меня зовут Мак Гиннис.

— Вы уверены, что это он грабит дилижанс? — спросил старший Уэйнрайт.

— Не один я, — отозвался Мак. — Большинство думает так же. Если бы у нас был шериф, а не мешок картошки, то этот парень давно сидел бы в тюрьме, где ему и место, а может быть, сушился бы на тополе в Чертовом каньоне. Мне кажется, что Хэм либо в деле с Быком, либо боится его.

— Да Хэм всего на свете боится, — вставил Уэллер.

— Так вот, — решительно сказал Джефферсон Уэйнрайт-старший. — Когда мы переберемся на эту сторону гор, я подумаю как изменить все к лучшему. Не будет здесь больше этих забавных игр с огнем. А всех так называемых плохих парней мы вышлем отсюда подальше.

— А вы действительно планируете переезжать сюда? — спросил Мак.

— Решенное дело. Я собираюсь купить всю фирму «Застава Y»,

— Черта с два! Я слышал, мисс Ди не продаст ее вам.

— Ее слово здесь уже ничего не значит. Я собираюсь купить фирму у нового владельца. А он очень хороший бизнесмен, как и я.

— А кто это? Колби?

— Нет, Колби — пустое место. Я говорю о мистере Корсоне из Нью-Йорка. Теперь он контролирует все права Джона Мэнила. Сегодня он как раз приехал туда вместе с дочерью покойного. Мы, кстати, вместе ехали в дилижансе, и я рассказывал ему о замечательных манерах девчонки Хендерс. Говорю вам, в скором времени обстоятельства изменятся. Корсон собирается оценить имущество. Так что фактически можно считать, что здешние владения уже проданы мне.

Глава 10

СУД ДИКОГО КОТА БОБА

Бык сидел в углу салуна «Чикаго», наблюдая за игрой в «фараон». Было еще слишком рано, чтобы идти спать, а чтение он не любил. Даже если было что почитать, он не утруждал себя этим занятием, считая его бесполезным. Но в этот вечер никакого чтива, к счастью, и не было. Бык бегло просмотрел последние восточные газеты, которые привез почтовый дилижанс, и покончил с этим делом — до следующей поездки с грузом золота, которая должна была вновь привести его к соприкосновению с газетами. Он просматривал заголовки, более пристально изучал сводки с рынка скота — и отбрасывал газету прочь, глубоко удовлетворенный.

К нему подошел некий человек, пивший неумеренно и рьяно.

— Пей, парень, — приказал он, и это не было официальным приглашением.

— Я не пью, — тихо ответил Бык.

— А придется, — заявил радушный незнакомец. — Когда дяденька говорит «пей», надо пить, понял? Я плохой человек. Эхма! — И, вытащив револьвер, он начал палить в пол рядом с ногами Быка.

Внезапно какой-то другой человек обошел его с тыла, с силой вздернул за руку, держащую револьвер, и отволок в противоположный угол помещения. В этом углу под аккомпанемент зловещих богохульств он призвал его к осмотрительности.

— Так тебя и растак! — кричал не намного более трезвый приятель. — Тебе что, жить надоело?! Идиот болтливый! — И прошептал что-то на ухо первому человеку. Эффект был ошеломительный — забияка мгновенно протрезвел. Выпученными, засиявшими как звезды глазами он посмотрел на Быка, так и не сдвинувшегося со своего места.

— Надо смываться отсюда, — выговорил протрезвевший. — А то он может передумать.

— Я так и не понял, почему он не просверлил тебя, — заметил его приятель. — На твоем месте я бы извинился.

Медленно и нерешительно мнимый «плохой парень» пересек помещение, направляясь к месту, где сидел Бык. Тот не только не двинулся, но и в лице не изменился с момента, когда пьяница обратился к нему в первый раз. Мужчина остановился перед Быком со слащавой улыбкой на распухшей роже.

— Не обижайся, товарищ! Просто я немного перебрал. Я не хотел оскорбить тебя. Всего лишь шутка — вот и все, поверь!

Мгновение Бык сосредоточенно всматривался в его лицо.

— О да! — сказал он в следующую секунду. — Я узнал тебя. Ты тот самый болтун, который посмеялся над старым Диким Котом пару месяцев назад. Кстати, когда ты вернешь оконную раму, которую унес с собой? Я слышал, Хэм страшно буянил из-за нее. — Пока Бык говорил все это, на его лице не промелькнуло и тени улыбки. — Я, правда, там не был, но мне все очень хорошо описали.

Его собеседник попытался придумать какой-нибудь остроумный ответ, однако не сумел и с позором удалился под взрывы хохота картежников, ставших свидетелями их короткой беседы.

Бык тоже встал.

— Уже уходишь? — спросил кто-то из его знакомых.

— Думаю, да. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Бык.

Он вышел из салуна и шагнул в ясную звездную ночь. Невольно он взглянул в северо-восточном направлении, в сторону ранчо «Застава Y». Диана была там. Долгое время он неподвижно стоял, глядя на безводную равнину в лунном свете. Она простиралась до самых ног его любимой Дианы. Кто знает, что за чувства таились под непроницаемой маской спокойствия, застывшей на его лице?

Пока он так безмолвно стоял, откуда-то из пространства между салуном «Чикаго» и «Приютом Хэма — ликеры и сигары» до него донеслись голоса.

— Он сейчас там, — говорил один из них. — Если б там было не так чертовски много народу, я мог бы его достать.

— Лучше нам уйти. Ты скорее отыщешь кучу проблем на свою задницу, чем достанешь его, — убеждал второй голос.

— Все в порядке. Я знаю, что делаю. Нельзя, чтобы какой-то высохший ослиный хвост гонял меня из салуна. Я не могу уйти, не отомстив ему.

— В таком случае я пошел домой, — объявил второй голос. — Я-то свою норму знаю.

— Иди-иди. Я тоже пойду спать, но только после того, как отстрелю уши мистеру Дикому Коту.

— Ты идешь отстрелить уши Дикому Коту? После этого ты действительно будешь спать — но мне почему-то кажется, что вечным сном.

— Вот как? Тогда я иду, а ты стой и гляди, что будет!

— Нет уж, я ухожу, пока не поздно, — сказал второй, и Бык услышал, как он выходит из-за угла здания. Бык тут же шагнул обратно к входу в «Чикаго». Мгновением позже он увидел, как тот большой парень, который оттаскивал от него своего друга несколько минут назад, торопливо удаляется. Затем он сразу же увидел фигуру второго человека. Тот вышел из-за здания и приблизился к входу в «Приют Хэма».

Бык стоял как раз позади злоумышленника. Дверь в «Приют Хэма» была открыта. Мужчина сделал несколько шагов внутрь и затаился за одной из грубых и неказистых колонн, поддерживающих второй этаж. На другом конце помещения Дикий Кот Боб как раз поставил на стойку недопитый стакан виски, вытер усы рукавом и повернулся к столику с картежниками. В этот момент за ним была лишь задняя стена помещения. Он представлял собой великолепную живописную мишень, прямо как в тире.

Бык увидел, как незнакомец направляет свой револьвер в намеченную цель. Ни о чем не подозревая, беззащитный Дикий Кот отхлебнул глоток виски — возможно, последний в своей жизни. Бык стоял слишком далеко, чтобы схватить пьяницу, прежде чем тот нажмет на курок. Предупредить Дикого Кота было тоже невозможно. Существовала единственная альтернатива тому, чтобы в бездействии наблюдать, как трусливый убийца хладнокровно застрелит из-за угла старого Дикого Кота и кровь растечется по грязному полу заведения Хэма.

Именно эту жестокую альтернативу избрал Бык. Когда над дулом его револьвера поднялся дымок, чужой вскинул руки над головой, его ставшее бесполезным оружие с грохотом упало на пол и он повернулся, медля упасть. Его затуманенный взгляд наткнулся на Быка с суровым лицом и дымящимся револьвером в руке. Внезапно смертельно раненный человек издал пронзительный вопль.

— Это он! — закричал он, указывая на Быка. — Меня убил Черный Койот! — И бездыханное тело свалилось замертво.

Несколько мгновений Бык молча смотрел на лица посетителей. Помещение бара было битком набито мужчинами и женщинами, и все они уставились на него. Наконец он засунул револьвер обратно в кобуру и, смущенно улыбаясь, подошел к Дикому Коту Бобу.

— Этот парень хотел убить тебя, Боб, — объяснился Бык. — Он был пьян, но я не знал, как остановить его другим способом. Это тот, которого ты тогда выкинул в окно, помнишь?

Подвыпивший Хэм Смит поспешил отреагировать на происшествие. Прислонившись к задней стене бара, он направил указательный палец на Быка и заорал:

— Ты арестован! Ты арестован за убийство!

— Да напорись ты на сучок, — порекомендовал ему Бык. — Если бы я не достал этого парня, он бы прикончил Боба. У меня не было выхода.

— Вы все слышали, как он назвал его?! — визжал Хэм, указывая сначала на мертвеца, затем на Быка. — Черт возьми! Ты ты и ты, арестуйте же его, парни!

Никто не двинулся со своего места, за исключением Дикого Кота Боба, который подошел к Быку и встал рядом с ним, достав свои длинные револьверы с тяжелыми рифлеными рукоятками

— Кто хочет арестовать этого парня, пускай подойдет! — прорычал Дикий Кот Боб, и его водянистые голубые глаза с ужасным выражением уставились на шерифа.

— Вы все должны знать, что, когда я говорю, меня надо слушаться! — пронзительно взвизгнул Хэм. — Вы все слышали, как мертвый назвал его. Разве этого не достаточно? Да вы вообще когда-нибудь слышали о чувстве долга?

Двое-трое мужчин, друзья Хэма, нервно заерзали на своих местах. Бык, почувствовав опасность, вынул оба револьвера и теперь стоял рядом с Диким Котом во всеоружии, а его спокойные серые глаза бдительно следили за любым враждебным движением.

— Лучше сидите как сидели, джентльмены, — посоветовал он. — Вы все видели, что произошло. Вы видели, что я не мог сделать ничего другого. Если из-за того, что сказала эта задница, Хэм думает, что я и есть Койот, то почему он сам не подойдет и не арестует меня? Я не ищу себе проблем, но не желаю быть жертвой оговора какого-то дохлого ублюдка!

— Сдавайся! — потребовал Хэм Смит.

— Не пытайся быть чем-то большим, чем придурком, которым создал тебя Господь, — порекомендовал Дикий Кот Боб. — Если этот парень не Черный Койот, то он не виноват. А если бы он был Койотом, то ты бы не просиживал штаны в этом баре, а давно бы взял его — если бы мог. Верно? Но лично я не верю, что он Черный Койот, и у меня есть две старых плевательницы, которые думают так же, как я. Что скажешь, Хэм?

— Ладно, — подытожил Хэм после непродолжительного колебания. — Возможно, он застрелил того парня по ошибке. По домам, джентльмены!

Когда Бык и Дикий Кот Боб вошли в дом Донованов, Мэри заметила их через распахнутую дверь гостиной и окликнула.

— Заходите и выпейте со мной чайку, прежде чем ложиться, — пригласила она. Когда они зашли, она строго исследовала состояние Боба. Очевидно, результат осмотра удовлетворил вдову — ее лицо прояснилось.

— Я знаю, что виски в Хендерсвиле никогда не кончается, — сказала она. — Так что полагаю, у тебя кончились деньги, Дикий Кот.

Маленький старый джентльмен засунул руку в карман, извлек пригоршню серебра и с величайшим удовольствием сунул вдове под нос.

— Святые заступники! — воскликнула Мэри Донован. — У тебя деньги в карманах, и ты явился домой рано и трезвый! Не болен ли ты, Дикий Кот Боб?

— Я исправился, Мэри, — заверил ее хулиган и торжественно пообещал: — Я вообще больше не собираюсь брать в рот ни капли спиртного!

— Ты что, будешь уверять меня, что совсем не пил этим вечером? — подозрительно спросила она.

— Понимаешь… — Он колебался. — Понимаешь…

— Я все понимаю! — презрительно бросила она.

— Но, Мэри, я выпил совсем чуть-чуть! Неужели тебе жалко, если старичок примет перед сном один малюсенький стаканчик?

— Ладно, — уступила она, смягчившись. — Один маленький стаканчик не принесет вреда старичку. Я бы и сама от него не отказалась.

Дикий Кот снова полез в карман.

— Я как раз подумал об этом, Мэри, и кое-что тебе принес. — С этими словами он вытащил пинтовую флягу.

— Дьявол тебя проглоти, Дикий Кот Боб! — воскликнула она, однако с добродушной улыбкой потянулась к фляжке.

Бык встал, посмеиваясь.

— Спокойной ночи! — сказал он. — Я иду спать.

— Выпей с нами капельку, — предложила Мэри.

— Нет, спасибо, я ухожу, — ответил Бык. Чуть позже они услышали, как он поднимается по лестнице в свою комнату.

— Он хороший мальчик, — сказала Мэри, вытирая губы и закрывая фляжку пробкой.

— Да, он такой, Мэри, — согласился Дикий Кот, принимая у нее флягу. Несколько минут они удовлетворенно молчали.

— Что и говорить, одинокая жизнь у вдовы, это да, — заметила Мэри с глубоким вздохом.

Дикий Кот придвинул свое кресло к ней поближе, покраснел от собственной инициативы и принялся в смущении разглядывать носок своего ботинка. Мэри сосредоточенно раскачивалась в своем кресле, обняв красными руками могучие колени, и, не отрываясь, смотрела на Дикого Кота. Последовала еще одна продолжительная пауза, и снова ее прервала миссис Донован:

— Безусловно, это очень забавно, что ты никогда не был женат, Боб.

Боб попытался ответить, но его рот был полон табачной слюны. Встав, он вышел из гостиной, открыл входную дверь и обильно проплевался. Вернувшись в комнату, он придвинул свое кресло еще ближе к Мэри, как бы совершенно случайно.

— Я… — начал он, но, очевидно, это было плохое начало, и Боб решил начать заново: — Я… — Он снова осекся.

— Что — «ты»? — мягко подбодрила его Мэри Донован.

— Вы… — сказал Дикий Кот и снова застрял. Внутреннее волнение, по-видимому, стимулировало работу его слюнных желез, так что он вновь был вынужден прогуляться к входной двери. Возвратившись, он еще немного подтолкнул свое кресло к креслу Мэри.

— Ты хотел что-то сказать, — поторопила его Мэри.

— Я… Я…

— Да, — сказала Мэри, — продолжай, Боб!

— Я только хотел сказать, что сегодня ночью вряд ли пойдет дождь, — закончил он с самым жалким видом.

Мэри Донован подбоченилась, сжала губы и бросила на несчастного Боба иссушающий взгляд, полный презрения. Все было кончено. Он вновь вернулся к созерцанию дыры на своем ботинке, а лицо его приобрело фиолетовый оттенок.

— Дождь? — переспросила Мэри. — В это время года в Аризоне? Может быть, ты, парень, думал еще, не пойдет ли снег?

Дикий Кот издал лишь какое-то невнятное бульканье. Вновь на долгое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием кресла-качалки Мэри.

— Дай-ка мне фляжку! — внезапно сказала она.

Боб передал ей названный предмет. Мэри сделала длинный глоток, вытерла ладонью горлышко фляги и вернула ее Дикому Коту. Он тоже выпил. Снова помолчали.

Вечер явно подходил к концу. Фляга опустела. Пришла полночь, а с нею — Хэм Смит, который неверной походкой брел спать. Пошатываясь, он пересек прихожую, и Мэри с Бобом услышали, как он спотыкается о лестничные ступеньки.

Мэри Донован встала.

— Иди спать, — сказала она. — Я не могу всю ночь сидеть тут и сплетничать с тобой.

— Спокойной ночи, Мэри, — Боб тоже поднялся. — Это был незабываемый вечер.

— Да, — кивнула Мэри Донован.

Карабкаясь по лестнице к своей комнате, Дикий Кот бормотал: «Черт возьми! Какая досада! Если б только я принял пару стаканчиков, то сделал бы это!»

— В конечном счете нет абсолютно ничего забавного в том, что старый олух ни разу не был женат, — сказала сама себе Мэри Донован, запирая дверь спальни.

Глава 11

СДЕЛАЙ ЕГО, КОВБОЙ!

Лилиан Мэнил проснулась рано утром. Через окно, выходящее в патио, комнату освещал яркий солнечный свет. На наружном окне, понятное дело, были плотные жалюзи из опасения индейцев. Она томно потянулась и вновь было погрузилась в утренний сон, однако внезапно передумала, сбросила одеяло и встала. Вставать в такое время Лилиан не привыкла — для нее это была страшная рань. Но она хорошо помнила, что после завтрака ей обещан урок верховой езды. А завтракали здесь, как объяснила ей Диана, очень рано. Одеваясь, она выбрала модное выходное платье от хорошего портного. В костюм для верховой езды она собиралась переодеться после завтрака. А перед завтраком Лилиан захотелось немного прогуляться по двору в новом модном платьице, которое, как она знала, очень ей шло.

Несколькими минутами позже, спустившись во двор, она заметила признаки какой-то активности в лошадином загоне и направилась прямо туда. Техасец Пит помогал подсобному рабочему кормить лошадей. Заметив ее приход, он начал судорожно осматриваться в поисках удобного пути бегства. Однако было поздно. Пути к отступлению не было, так как Лилиан Мэнил была уже между ним и спасительным спальным корпусом. Тогда он со всей самоотверженностью отдался работе, старательно действуя вилами и притворившись, что вовсе не замечает ее. Правда, это притворство не произвело на Лилиан Мэнил никакого впечатления. Она остановилась перед стойлом и заглянула внутрь.

— Доброе утро! — сказала она.

Техасец сделал вид, что не расслышал.

— Доброе, — уронил он, немедленно с энтузиазмом взявшись за вилы. Он хотел, чтобы она ушла. Лошади были накормлены, и у него не осталось другого повода оставаться в загоне. Но чтобы вернуться в спальный корпус, он должен был пройти мимо этой нарушительницы спокойствия. Он ни в каком отношении не был любителем женщин и отдавал себе в этом отчет. Диана была не в счет — он привык к ней. Хотя он, как все, был в нее безумно влюблен, она не внушала ему особого беспокойства или интереса, за исключением двух-трех случаев, когда он пытался поддержать с ней более или менее продолжительный разговор.

Пит продолжал кормить лошадей. Он уже скормил им двойную дневную порцию сена, несмотря на то что их должны были снова кормить вечером. Наконец он осознал, что дальше оттягивать трудный момент встречи невозможно, а девушка не уйдет. Он ожесточенно воткнул вилы в стог и почти в ужасе зашагал к выходу из загона. Пит попытался сохранить равнодушие и пройти мимо, даже не посмотрев в сторону Лилиан. Однако оба эти намерения не смогли осуществиться — во-первых, потому, что на самом деле он был далеко не равнодушен, а во-вторых… Во-вторых, потому, что она встала прямо у него на дороге, сладко улыбаясь.

— Еще прошлым вечером я и предположить не могла, что буду иметь удовольствие встретить вас здесь, — начала она. — Я мисс Мэнил, кузина мисс Хендерс.

— Да, мэм, — сказал Пит.

— Я полагаю, вы один из «коровьих джентльменов», — добавила она.

Пит побагровел. Из его гортани вырвались странные звуки — можно было подумать, что Пит подавился или поперхнулся. В действительности они выражали глубочайшую обиду. Однако он мгновенно овладел собой. Что-то в этом глупом замечании освободило его от смущения и стеснительности, и неожиданно он ощутил себя почти равным ей.

— Нет, мэм, — объявил он уже совсем другим тоном. — Я вовсе не один из коровьих джентльменов — я всего лишь новичок.

— Я бы так не сказала. Вы не выглядите новичком. Особенно в этих кожаных штанах с меховым начесом. Но вы ведь ездите верхом, не правда ли? — добавила она поспешно.