Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Прихоть сердца

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Берристер Инга / Прихоть сердца - Чтение (стр. 2)
Автор: Берристер Инга
Жанр: Современные любовные романы

 

 


А Реджи так и не женился. Об этом ей написала Полли.

Стараясь не обращать внимания на охватившие ее чувства, Деби спустилась в ложбину и въехала в открытые ворота. Она машинально припарковала машину позади дома, в мощенном булыжником дворе, который когда-то, по рассказам деда, был полон людского гомона, суеты и ржания лошадей, напоминая растревоженный улей.

Теперь, если не считать верховой лошади Реджи, конюшни совсем опустели, а слуг не было и в помине. Миссис Мартин, экономка деда, вышла на пенсию, и ее заменила какая-то миссис Кросби, которую Деби совсем не знала.

Девушка толкнула дверь кухни, и та легко подалась. Внутри все было по-прежнему: та же огромная старинная комната с выскобленным столом посередине. Когда девочкой она приезжала в этот дом, то очень любила чудесные запахи кухни. Жена ее дядюшки была замечательной хозяйкой, она сама выращивала и собирала травы. Связанные в пучки, они сушились под потолком в кладовой, распространяя удивительный аромат.

Мать научила Деби готовить, но именно тетушка показала ей, как превратить это обыденное занятие в настоящее искусство.

Разочарование кольнуло девушку, когда, войдя в кухню, она не уловила знакомый запах. В прежние времена здесь всегда было тепло, уютно и оживленно, но теперь от этого не осталось и следа.

Деби прошла по узкому коридору к двери, которая отделяла помещения прислуги от апартаментов членов семьи.

Когда-то сверкающий паркет был покрыт слоем пыли, а заглянувший в окно солнечный луч высветил щербины на полу холла. Из него вело шесть дверей, и Дебора автоматически направилась к одной из них.

Ее пальцы коснулись холодной латунной ручки. Эти тяжелые двери установили тогда же, когда и пристроили к зданию массивный портик. Она по собственному опыту знала, что, несмотря на внушительный вес, они открывались без малейшего звука.

Раньше в этой комнате размещался кабинет деда, а потом ее владельцем стал Реджи. Но сейчас здесь почему-то царило такое же запустение, что и в кухне.

Книжные полки, висевшие по обеим сторонам камина, так же как и двери, были сделаны из красного дерева. Стены, затянутые тяжелым шелком густого зеленого цвета, придавали комнате мрачноватый вид. К тому же шторы закрывали окна, выходившие на главную дорогу и угол парка. На полу лежал турецкий ковер в зеленых тонах.

Главное место в кабинете занимал старомодный письменный стол. Возле камина стояли тяжелые кресла.

Сначала Деби показалось, что комната пуста. Но, сделав несколько шагов, она вдруг поняла, что в повернутом к ней спинкой кресле кто-то сидит, протянув затянутую в гипс ногу на низкую табуретку перед собой.

Она .сразу догадалась, кто это, и ее сердце заколотилось в бешеном ритме. Девушке пришлось собрать все мужество, чтобы удержать мгновенный порыв повернуть назад и незаметно ускользнуть.

Деби обошла кресло и остановилась перед сидящим в кресле мужчиной. Затем глубоко вздохнула и спокойно произнесла:

— Привет, Реджи.

* * *

Глядя на него, можно было подумать, что этих десяти лет и вовсе не было.

Правда, его черные волосы слегка тронула почти незаметная седина, но глаза остались такими же, серыми и холодными, как волны Северного моря, и по-прежнему проницательными.

Реджи выглядел загорелым и подтянутым, но его ногу от бедра до лодыжки и правую руку сковывал гипс. И все же от этого мужчины по-прежнему исходила аура властности, интеллекта и ума, которая заставила Деби вновь почувствовать себя робким подростком.

Странно, она встречала так много преуспевающих людей, и мужчин и женщин, но Реджи всегда выделялся среди них. А может быть, ей просто трудно было избавиться от благоговейного детского трепета, и поэтому она наделяла его достоинствами, которыми он на самом деле не обладал?

Она, не терявшаяся в обществе миллионеров и видных политических деятелей, теперь немного струхнула под пристальным взглядом серых глаз и, стараясь взять себя в руки, невольно опустила ресницы. В результате быстрая смена выражения его лица ускользнула от ее внимания.

— Господи! — хрипло воскликнул Реджи-нальд Элстон, но его голос был совершенно лишен эмоций. Он приподнялся в кресле и требовательно спросил: — Какого дьявола ты явилась сюда, Деби?

Она сделала глубокий вдох и, справившись с волнением, спокойно сказала:

— Полли написала мне и просила приехать.

Она заметила, как его лицо потемнело, а на смуглых щеках заиграли желваки.

Так отметила про себя Деби, кое-что все-таки изменилось. Сколько раз в прошлом она приходила в ярость, сбитая с толку его способностью прятать свои чувства. О, она прекрасно отдавала себе отчет, что это волевой человек, и, за исключением той памятной ночи никогда не видела, чтобы он выдавал свои эмоции.

Было в нем и еще кое-что, что всегда раздражало ее: Реджинальд относился к окружающим свысока, насмешливо и почти презрительно. Она встречала в Лондоне немало людей, демонстрировавших те же манеры, но им было далеко до тонкого и изящного снобизма Реджи. Деби понимала, что к подобным ухищрениям обычно прибегают те, кто пытается защититься от несправедливости и жестокости мира, но ей было невдомек, зачем это нужно Реджинальду Элстону?

Вглядываясь сейчас в его напряженное, недовольное лицо, она вдруг поняла, что, пожалуй, впервые они могут общаться на равных. И десятилетний промежуток времени, за который она превратилась из скованной девочки-подростка, робеющей в его присутствии и страдающей от неразделенной любви, в невозмутимую самостоятельную женщину, был здесь вовсе ни при чем.

Разница в возрасте теперь не имела значения, но прежняя враждебность осталась. Неужели Реджи до сих пор обижен на нее? Хотя…он ведь так и не женился. Неужели из-за того что она натворила? Эта мысль неприятно кольнула девушку.

— И давно ты переписываешься с Полли? — жестко спросил он, пытаясь повернуться в кресле, чтобы взглянуть ей прямо в лицо.

Деби почувствовала слабое удовлетворение: впервые Реджи попал в столь неловкое положение, — как от ее неожиданного приезда, так и от невозможности встать. А она сама оказалась в более выгодной позиции, глядя на него сверху вниз. Это было странное ощущение, ведь обычно он возвышался над ней.

Вероятно, в юности девочки по природе своей чересчур чувствительны и склонны попадаться на удочку мужской привлекательности, которой, без сомнения, обладал этот человек, мрачно заметила она про себя.

Он вовсе не был красавцем в общепринятом смысле этого слова, но в нем было нечто большее, чем просто приятная внешность. Он обладал таким неотразимым мужским обаянием, перед которым не могла устоять ни одна женщина.

Когда Деби подростком переехала жить в Вермонт-хаус, Реджинальд уже не был юнцом, меняющим каждый месяц подружек, и долгое время у него не было серьезных увлечений. Но тем не менее с полдюжины девушек под разными предлогами постоянно кружили вокруг дома и обрывали телефон, надеясь завести с молодым человеком интрижку.

Реджи как-то сказал ей, что не собирается жениться до тех пор, пока не найдет женщину с которой хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь. И она, в свои пятнадцать лет отчаянно влюбленная в него, облегченно вздохнула. Если он до сих пор не нашел такой женщины, то она успеет вырасти и доказать ему, что подойдет на эту роль.

После этого разговора Деби каждую ночь молилась, чтобы ее избранник никого не встретил, пока она не подрастет.

День рождения у нее был в июле, и дед устроил вечеринку, чтобы отметить семнадцатилетние внучки. И Деби почему-то решила, что мгновенно превратилась в глазах Реджи во взрослую женщину. Дедушка подарил ей украшения, оставшиеся от матери: нитку жемчуга, бриллиантовый кулон и другие вещицы. Некоторые из них переходили в семье Вермонтов из поколения в поколение.

Будучи младшим сыном, отец Деборы всегда знал, что дом и небольшое состояние перейдут к его старшему брату, но это никогда не волновало его. Ему нравилась работа учителя, он любил свою семью и тихую размеренную жизнь. А дед, Арчибальд Вермонт, позволил сыновьям дарить своим женам остатки фамильных драгоценностей, зная, что между ними не будет соперничества.

Кроме всего прочего, Деби получила на день рождения очаровательную брошь времен королевы Виктории, украшенную бриллиантами и жемчугом. Потом, покидая дом, она оставила там и ее, и бриллиантовые серьги, подаренные Реджи. Ее мечты рухнули. Оказалось, что он думает о ней всего лишь, как о трудном подростке… надоедливой девчонке, которую ненавидит. Его яростные упреки и едкие слова терзали ее и без того натянутые нервы, и она не могла больше жить с ним под одной крышей…

Дебора до сих пор не могла забыть, как тогда, закончив свою гневную тираду, он вдруг требовательно спросил:

— Почему? Объясни мне! Почему? Но она упорно молчала, слишком ошеломленная, чтобы защищаться.

— Тебе лучше уехать, — спокойно посоветовал Реджи. — Прежде чем я сделаю то, о чем потом пожалею.

И когда она подошла к двери, дрожа и еле сдерживая слезы, ей вслед прозвучало:

— И ты ничего не хочешь мне сказать? Она пожала плечами и еле слышно произнесла:

— Какое это теперь имеет значение? Реджи долго смотрел на нее, потом жестко сказал:

— Убирайся и не попадайся мне на глаза. Тебе понятно? Я больше не желаю тебя видеть!

Девушка повернулась и, глотая слезы, молча побрела в свою комнату. Не раздеваясь, она рухнула на постель и уткнулась головой в подушку. Глухие рыдания сотрясали худенькое тело… Она поняла, что у нее есть только один выход. Бежать…

Кто-то из них должен уехать. Но дед так нуждается в Реджи… Значит, должна исчезнуть она…

Вермонт-хаус был в большей степени ее домом, чем Реджи, но с первых дней пребывания там ассоциировался у девушки именно с этим человеком. Она всегда чувствовала, что он привязан к дому больше, чем она сама.

Во время своей лондонской жизни она всячески запрещала себе скучать по родному гнезду, и делала это именно из-за Реджи.

И я добилась своего, с мрачным удовлетворением подумала Деби, отказываясь вспоминать тот свой день рождения и поцелуй Реджи, первый, как ей тогда казалось, по-настоящему взрослый поцелуй. Боже, как она была наивна! Закрыв глаза, девушка даже сейчас могла вызвать в себе ощущение его требовательно-нежного рта, прикасающегося к ее губам. Она не забыла трепета своего сердца, сладко дрогнувшего при мысли о том, что он хочет ее.

Но оказалось, что это всего лишь заблуждения юности.

— Я спросил, как давно ты переписываешься с Полли? —повторил свой вопрос Реджи.

— Точно не помню, — прибегнув к обычной женской уловке, сказала Деби, беззаботно пожав плечами. — Разве это имеет значение? Во всяком случае, что за это время она поняла, что может доверять мне, — мягко продолжила девушка и увидела, как на его скулах вспыхнули красные пятна. — Кстати, где она? — безразлично добавила Деби, словно не замечая его гнева.

— У подруги. — Он помолчал секунду. — Что же такое нужно было написать, чтобы убедить тебя вернуться? Когда умирал твой дед, я дал объявление во всех газетах…

— О, мне очень жаль, но тогда я не могла приехать, — отозвалась Деби, невольно признаваясь, что читала его призывы. — Сейчас все по-другому…

Я стала другой, хотелось крикнуть ей, но эти слова так и не слетели с языка. Произносить их было опасно. Реджи мог поинтересоваться, в чем именно заключаются эти перемены, и тогда ей пришлось бы признать, что только теперь, спустя десять лет, она обрела достаточно самообладания, чтобы вернуться на место своего позора и посмотреть ему в глаза.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Что написала тебе Полли?

— Думаю, это касается только нас с ней, — мягко заметила Деби и добавила: — Кстати, где миссис Кросби?

Прежде чем он успел ответить, дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвалась черноволосая молодая женщина. Коротко стриженная, с аккуратно уложенной прической, словно только что вышла от парикмахера, она отличалась такой безупречной элегантностью, которая, по мнению Деби, присуща женщинам много бывающим в обществе и прекрасно сознающим свою привлекательность.

Сознавая, что это глупо, Дебора не смогла преодолеть чувство неприязни, мгновенно возникшее у нее по отношению к незнакомке. Обычно она спокойно относилась к представительницам своего пола. Более того, как человек искусства, могла по достоинству оценить женскую красоту и получала удовольствие от компании подруг и их милой болтовни . Но эта женщина…

Незнакомка холодно и бесстрастно взглянула на Деби, а потом, словно забыв о ее присутствии, наклонилась к Реджи и, обняв его за шею, прощебетала:

— Ну как сегодня чувствует себя мой жених? Реджи, дорогой, чья это машина стоит у вас во дворе? Неужели ты нашел кого-нибудь на место миссис Кросби? Надеюсь, новая экономка задержится подольше. Тебе пора научиться разбираться в людях, если ты…

— Миранда, это не экономка, — прервал ее он.

— Да? — Выпрямившись и положив руку на его плечо, брюнетка с любопытством взглянула на Деби. — Тогда кто? — Она умолкла, чуть приподняв тонкие, словно нарисованные брови и надув губки.

— Дебора Вермонт, племянница моего отчима. Полагаю, твоя фамилия все еще Вермонт? — обратился он к Деби неожиданно хриплым голосом.

Этот вопрос застал ее врасплох. Неужели он мог предположить, что она выйдет замуж после того, как… Дебора резко оборвала свои мысли, и как раз вовремя, потому что земля уже качнулась под ее ногами. Конечно, его замечание вполне естественно… так же, как и новая помолвка…

Помолвка! Девушка твердила себе, что внезапно подступившая к ее горлу дурнота вызвана прошлым, а отнюдь не настоящим.

— Ах да, что-то припоминаю, — задумчиво промолвила Миранда, прищурив глаза. — Так вы та самая беглянка? Знаешь, дорогой, ты мне так толком ничего и не рассказал. А ведь семейные истории обычно такие захватывающие, не правда ли? — Теперь она обращалась к Деби. — Хотя, когда юная девушка неожиданно покидает дом, то можно предположить только одну причину ее бегства…

Возникла напряженная пауза. Затем Деби услышала собственный ледяной голос:

— Разве?

— Хватит, Миранда, — твердо сказал Реджи. — У юных девушек может быть множество причин оставить дом, не имеющих ничего общего с твоим опрометчивым выводом, —продолжал он. — В данном случае это произошло потому…

— …Потому что я хотела поступить в художественную школу в Лондоне, а дед настаивал, чтобы я училась в колледже в Йорке, —перебив его, солгала Деби. Она понятия не имела, что Реджинальд собирался сказать, но не собиралась присутствовать при том, как он посвящает в их историю свою невесту. — Так значит, сейчас за домом никто не присматривает? — спросила она, меняя тему.

— Нет, — отрезал он.

— Бедняжка, боль делает тебя таким раздражительным, — заворковала Миранда. — Ничего, папа сказал, что через полтора-два месяца гипс можно будет снять.

Реджи издал звук, больше похожий на рычание, и Деби не удержалась от улыбки. Сейчас он казался таким уязвимым… Она вдруг почувствовала, как напряжение потихоньку оставляет ее. Ей нечего бояться. Реджи помолвлен, а она сама больше не ребенок, живущий в мире грез. Призраки, которые следовали за ней по пятам много лет, отступили.

— Что тут смешного? — с вызовом воскликнул Реджинальд, и в его голосе прозвучала прежняя властность.

Деби спокойно посмотрела ему прямо в глаза.

— Что произошло, Реджи? — спросила она. — Ты упал с лошади?

Напряжение, электрической дугой вспыхнувшее между ними, словно отрезало их от Миранды. Настоящее отступило, и Деби, трепеща и страшась, вновь оказалась в плену своих детских чувств. В эту минуту на всем свете для нее существовал только оглушительный стук собственного сердца и глаза Реджи… И больше ничего…

Но в следующее мгновение откуда-то издалека до нее долетел голос Миранды, и чары рассеялись. Деби невольно тряхнула головой, освобождаясь от наваждения.

Она отступила назад, чувствуя необходимость установить между собой и Реджи дистанцию, и передернула плечами. Заметив это, Миранда с притворной заботой сказала:

— Реджи, Дебора совсем замерзла, так и дрожит, бедняжка… Вы живете в Лондоне? ~ спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Что ж, могу вам только позавидовать. Я бывала там, и не раз. У меня там немало школьных друзей, и мы довольно регулярно встречались. Но с тех пор, как папа настоял, чтобы я работала секретарем у него в приемной, у меня просто нет такой возможности. К тому же Реджи так не любит, когда я уезжаю… Правда, дорогой? — Она наклонилась к жениху и чмокнула его в висок. — Полагаю, ты к нам ненадолго? — вдруг спросила Миранда, одарив Деби мимолетной улыбкой, и не дождавшись ответа, продолжила: — Ничего, что я перешла на «ты»?

Но ее притворно-дружеский тон не обманул девушку. Она прекрасно видела, что Миранда не испытывает удовольствия от ее присутствия.

— Еще не знаю, — спокойно ответила она. — Это зависит…

— От чего? — резко перебил ее Реджи. У меня еще будет время задуматься над тем, почему он так стремится избавиться от меня, подумала Дебора и, преодолевая боль, вызванную его словами, собрала все силы, чтобы спокойно ответить:

— Я должна узнать, почему Полли просила меня приехать.

— Она тебе написала? — воскликнула Миранда, на ее лице появилось недовольное выражение. — Реджи, эта девчонка совсем отбилась от рук. Я тебе говорила, дорогой, что их обеих нужно отправить в интернат. — Брюнетка просто захлебывалась от гнева. — Ты должен понять, что для них так будет лучше. —Она заметила, что Реджи нахмурился, и тут же сменила тон: — И для нас тоже. Во всяком случае теперь, когда миссис Кросби ушла, у тебя просто нет другого выхода, ты же в таком состоянии — Она кивнула на его ногу в гипсе. — На моих друзей можно положиться — они доставят девочек в интернат, а потом привезут на каникулы… Я могла бы и сама заняться этим, но папа так загружает меня работой… Честно говоря, Полли и Джин страшно избалованы. Уверяю тебя, пребывание в интернате пойдет им на пользу… и даст нам покой, в котором мы так нуждаемся. Какая досада, что мы можем сыграть свадьбу только следующим летом, в июне! Но ты же знаешь, что моя мама ни о каком другом месяце и слышать не хочет, а папа говорит, что ему сейчас так нужна моя помощь…

Неужели, пообщавшись со сводными сестрами жениха, Миранда не могла придумать ничего лучше, чем отправить их в интернат, мрачно размышляла Деби. Она встречала в Лондоне немало подобных дамочек: эгоистичных, самовлюбленных, совершенно бесчувственных, которые казались воплощением женственности, а на самом деле были тверже алмазов, которые, как правило, очень любили.

— Ты просто не справишься с ними здесь. Пройдет еще по меньшей мере три месяца, прежде чем ты встанешь на ноги. — Миранда насупила брови и горько вздохнула. — Я чувствую себя такой виноватой…

— Вряд ли ты можешь нести ответственность за вставшую на дыбы лошадь, — мрачно перебил ее Реджи.

Деби знала, что Реджи прекрасный наездник, и не могла понять, как он умудрился упасть, да при этом еще сломать себе руку и ногу.

— Ты очень любезен, дорогой, но я прекрасно сознаю, какие создала тебе проблемы. Как твоя работа?

— В офисе меня временно замещает партнер. А с документами я могу работать и здесь. Молли согласилась приезжать сюда три раза в неделю.

— Эта девушка настоящий клад, — проворковала Миранда, в то время как ее холодные голубые глаза злобно прищурились. — Но, если позволишь, я хотела бы предупредить тебя, дорогой. .Ее муж часто уезжает в командировки, и она, похоже, немного влюблена в тебя. Знаешь ли, такие недалекие женщины легко могут принять хорошее отношение за… Подумай о проблемах, которые на тебя свалятся, прежде чем… — Она одарила Деби приторной улыбкой и добавила: — Я полагаю, вы как женщина, понимаете, что я хочу сказать? Молодым девушкам свойственно увлекаться, и они не всегда понимают, что делают. Причем частенько бывают настроены очень решительно. Все мы читали о школьных учителях, чья жизнь была разбита из-за назойливости рано созревших учениц…

— Миранда! — предупреждающе воскликнул Реджи.

Но Деби не нуждалась в его помощи. В конце концов, она не услышала ничего такого, чего не говорила бы сама себе. И к тому же давно привыкла к боли, которую причиняло ей прошлое. Тогда она не навязывалась Реджи, но делала все, чтобы вынудить его признать свою сексуальность, хотя ее собственные знания в этом вопросе, а тем более опыт, были более чем скромными.

— Это правда, Реджи, — холодно сказала она. — Я совершенно согласна с Мирандой. Девочки в таком возрасте, влюбившись, становятся совершенно неуправляемыми. К счастью, у большинства из них это со временем проходит, — многозначительно добавила Деби и заметила, как вспыхнуло лицо Миранды. — Вы, конечно, хотите остаться наедине, — спохватилась она. — Я пойду наверх распаковать вещи. Моя комната еще свободна?

По лицу Реджи было заметно, что он не ожидал этого вопроса. Более того, ее решение остаться просто шокировало его. Ну и пусть. Все, что она услышала в этой комнате еще больше убеждало Дебору, что Полли не написала бы такого отчаянного письма, если бы действительно не нуждалась в помощи.

Предложение Миранды отправить девочек в интернат не выходило у девушки из головы. В прежние времена домоправительница деда присматривала за Полли и Джин, да и Реджи частенько играл роль родителя. А сестры были очень привязаны друг к другу.

В свое время, после гибели родителей, у Деби была возможность близко узнать Элизу, мать Реджи. В первый раз та вышла замуж совсем юной и родила сына, когда ей едва исполнилось восемнадцать. Судя по всему, она очень любила своего мужа, который был много старше ее. Он был военным и погиб, когда Реджи было десять лет. После долгих лет, проведенных наедине с матерью, мальчик с трудом примирился с ее новым замужеством, особенно когда родились две девочки. Между ним и старшей из них, Полли, был двадцать один год разницы. Возможно, он ревновал мать к сестрам, но Деби никогда не замечала ни малейших признаков этого.

В первые годы супружества дяди Деби со своими родителями редко гостили в Вермонт-хаусе, к тому же Реджи в то время учился в университете. Только осиротев, она ближе познакомилась с дядей и его семьей, и в те времена между Реджи и его сводными сестрами не было никаких разногласий. Он относился к ним более чем снисходительно, как, впрочем и к ней… только их взаимоотношения были совсем другими. Потеряв родителей, Дебора увидела в Реджинальде человека, на которого можно положиться… который ее не оставит… который любит ее. Если бы дело действительно обстояло так!.. Если бы она продолжала воспринимать его как старшего брата, заменившего ей отца. Но Дебора видела в нем мужчину.

Она старалась не вспоминать о своих юношеских фантазиях, но сейчас острый язычок Миранды возвратил их к жизни.

Эти фантазии привели к крушению ее мира, нанесли такие раны, которые не зажили до сих пор и принесли столько боли, столько стыда… причем не только ей. Реджи тоже страдал. И она никогда не позволит себе забыть об этом.

Интересно, знает ли Миранда, что он уже был однажды помолвлен? Деби вдруг осенило, что она так и не узнала тогда имени своей соперницы. Она была так потрясена, что только кричала, что он не может, не имеет права жениться на другой, потому что любит ее, Деби.

* * *

Спальня, в которую когда-то привела ее мать Реджи, располагалась на втором этаже и выходила окнами на задний двор.

Девушка толкнула дверь и замерла на пороге, вдруг ощутив острый приступ ностальгии и осознав, как все эти годы тосковала по этой комнате.

Тогда, сразу после потери родителей, ее эмоции притупились, и она не замечала ни роскошной старинной кровати, ни дорогих изысканных занавесей с рисунком в китайском стиле.

Теперь на полированном полу и изящном туалетном столике лежал слой пыли. Но стоило Деби прикрыть глаза, как перед ней во всех деталях оживал тот день, когда она впервые переступила порог этой комнаты. Оказывается, ее память хранила мельчайшие подробности прошлого.

Теперь ей оставалось только восхищаться вкусом тети Элизы, которая старалась, чтобы осиротевшая девочка почувствовала тепло приютившего ее дома. Отполированная мебель сияла, легкий запах воска смешивался с изысканным ароматом сухих лепестков, наполнявших изящную вазу с узким горлом и вышитые мешочки, разложенные на полках шкафов. Впрочем, каждая комната в этом доме обладала своим ароматом, тщательно подобранным хозяйкой.

От балдахина над кроватью, который поддерживали четыре деревянных витых столбика, и салфетки на туалетном столике веяло какой-то хрустящей свежестью.

Элиза помогла Деби распаковать вещи, спокойно и тактично беседуя с потрясенной смертью родителей девочкой. Она показала племяннице ванную и столовую, а потом тихо выскользнула из комнаты, давая той освоиться в новой обстановке.

Печаль охватила девушку при этих воспоминаниях. Ей не хватало доброты и ласки давно умершей тетушки. Она любила Элизу, но по молодости так и не успела оценить всей тонкости ее души, воспринимая как само собой разумеющееся атмосферу покоя и уюта старого дома. Это ощущение пришло, только когда домочадцы лишились нежной любви и заботы хозяйки.

Деби прошла по поблекшему ковру и выглянула в окно, но слезы затуманили ей глаза, и пейзаж расплывался смутным пятном.

Она не ожидала, что так расчувствуется, и сейчас, поняв, как много для нее значит этот дом и его обитатели, преисполнилась еще большей решимости выяснить, что так встревожило Полли. Похоже, кузину пугала перспектива быть отправленными в интернат, и Дебора хорошо понимала это чувство.

Она положила свой чемоданчик на кровать и открыла старомодный гардероб. Там оказалась ее детская одежда. От неожиданности Деби даже вздрогнула. Платье, которое было на ней в день семнадцатилетия, по-прежнему висело на плечиках в прозрачном чехле. Девушка неуверенно протянула руку, коснулась его и вдруг это натолкнуло ее на мысль, как закончить иллюстрацию, над которой она работала.

Видения прошлого мгновенно исчезли, Деби энергично потянулась за альбомом, который повсюду возила с собой, и через несколько минут так погрузилась в работу, что даже не заметила, как дверь ее спальни отворилась.

— Ты все еще здесь?

От резкого голоса Реджи карандаш выпал у нее из рук. Дебора не ожидала, что он подобным образом нарушит ее уединение, и была раздосадована собственной реакцией на это неожиданное вторжение.

Это все из-за того, что он вызывает воспоминания о тех временах, уговаривала себя она, когда его присутствие было таким желанным.

Деби казалось, что стоит ей повернуть голову и взглянуть на постель, как она увидит там маленькую девочку, которая сидит, поджав ноги, и, спрятавшись в складки балдахина, умоляет Реджи побыть с ней еще немного, пока она не заснет.

Это было в первые дни жизни в Вермонт-хаусе, когда осиротевшую Дебору постоянно мучили ночные кошмары и ей казалось, что никто, кроме Реджи, не сможет защитить ее от них.

И юноша покорно усаживался в кресло у окна, утешая и успокаивая малышку. Неужели он не понимал, что эта детская привязанность в один прекрасный день перерастет в нечто большее?

— Чем это ты занимаешься? — Его требовательный возглас вернул Деби к реальности

Они когда-то были близкими людьми, ноэти дни миновали, погубленные ее глупостью, ложью… и любовью.

— Зарабатываю на жизнь, — решительно ответила она, — пряча руку под блокнот, чтобы скрыть, как дрожат пальцы.

В глазах Реджинальда мелькнуло удивление, и, хотя он быстро подавил это чувство, Деби успела заметить его и испытала при этом злорадное удовлетворение. Ей удалось застать его врасплох!

— Ты стала художником?

Девушка вспомнила, как он поощрял ее интерес к искусству, хотя, по всей вероятности, понимал, что она не обладает выдающимися способностями. Только так можно было объяснить теперешнее изумление, отразившееся на его лице.

Вдохновение покинуло Деби, оставив после себя пустоту и напряжение.

— Что-то вроде этого, — спокойно ответила она, стараясь не показать, что обижена его тоном. Она давно убедилась, что из нее не получится выдающегося художника, и отчасти именно поэтому выбрала своей профессией оформление книг. — Я делаю иллюстрации, работаю с разными писателями.

Дебору подмывало сообщить, что именно благодаря этому Полли смогла разыскать ее, но она вовремя остановила себя.

— Почему ты не вернулась раньше?

Прямой вопрос заставил ее похолодеть. Реджи знал ответ так же хорошо, как она сама.

— Вероятно потому, что до сих пор в этом не было необходимости, — сказала девушка как можно беззаботнее. — Я имею в виду девочек, а не себя, — многозначительно добавила она, откладывая альбом и вставая. — Когда они вернутся?

— Скоро. Скажи, что Полли хотела от тебя?

— Она просила меня о помощи, — уклончиво ответила Деби.

— Так настойчиво, что ты все бросила и примчалась сюда? — Реджи осторожно взглянул на ее руку и мягко поинтересовался. — А как же твой… приятель? Он…

— Нет у меня никакого приятеля! — Выкрикнула она, перебивая его. Лицо ее залилось краской, глаза потемнели от злости. — Ты действительно думаешь, что после того… — Дебора заметила, как Реджи смотрит на ее руку, и поняла, что чуть не выдала себя. И уже другим тоном, но с дрожью в голосе, продолжила: — А если даже и есть, я уже взрослая и вправе самостоятельно устраивать свою жизнь. — Он по-прежнему не сводил глаз с ее безымянного пальца, на котором не было обручального кольца. Деби обдало жаром. — Если ты собираешься жениться, Реджи, это вовсе не означает, что все человечество должно последовать твоему примеру. Кстати, я тебя еще не поздравила, — добавила она, отвернувшись и собирая карандаши. Деби прилагала отчаянные усилия, чтобы тон ее был небрежно-безразличным. — Надеюсь, вы будете счастливы. Свадьба намечена на следующий год в июне? Как жаль, что еще так не скоро. Судя по тому, что Миранда хочет отправить девочек в интернат, вы собираетесь жить здесь?

Деби повернулась, чтобы взглянуть на него, и ее обрадовал его мрачный вид. Реджи не понравился вопрос о его планах. Но она имеет полное право интересоваться ими.

— С чего ты взяла?

Девушка слегка пожала плечами и прикусила губу, чтобы сдержать язвительную улыбку.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8