- Благодарю. Так, значит, насколько вам известно, мистер Бентли не оставался в одиночестве ни на одну-единственную минуту между восемью часами и половиной девятого?
      - Да, насколько мне это известно! Но такое все же могло быть, правда? Ведь тогда вокруг толклось много пароду. Каждый мог на минуту-другую оставить его одного, вот как я, когда мне надо было сбегать в библиотеку за книгой.
      Роджер едва не подпрыгнул на месте.
      - Вы спускались вниз в библиотеку за книгой?- повторил он со всей невозмутимостью, на которую был способен в данный момент.- И как долго вы там пробыли?
      - Понятия не имею. Три-четыре минуты, наверное. Да что могло случиться плохого за столь короткий промежуток времени!
      - Ну, разумеется, ничего Я просто хотел узнать, не оставалась ли с ним тогда миссис Бентли?
      - Нет,- надув губки, отрезала дама.- Я уже сказала вам, что ее не было. В то время она обедала внизу вместе с сиделкой, если вам так уж хочется все знать.
      Роджер понимал, что уже замучил ее своими вопросами, но у него оставался еще один.
      - И, значит, когда вы опять вернулись в спальню, мистер Бентли находился в комнате все еще один?
      - Нет, не один! С ним была служанка, Мэри Блауэр. Она как раз поила его лимонадом, хотя какое это все имеет значение, одному Богу известно. Вас, по-видимому, очень интересуют эти глупые подробности.
      - Да это просто так, по ходу разговора, так сказать, поспешно возразил Роджер и снова стал похож на больную кошку, а рука незримо потянулась к незримой "лопате".- Ведь по-настоящему меня интересует только ваше участие в этой страшной трагедии и то, как замечательно вы сыграли в ней свою роль!
      Через две минуты Шерингэм уже услужливо зажигал сигарету для дамы, которая легонько коснулась мизинцем его руки, чтобы он держал ее потверже. И, будем справедливы, очень возможно, что рука Роджера нуждалась в таком укрепляющем воздействии. Однако не прошло и четверти часа, как он встал, чтобы уйти, несмотря на горячие возражения. Он уже прекрасно понимал, что сегодня не получит никакой добровольной информации, а форсировать напор не хотел, почему перед тем, как откланялся, попросил и очень быстро получил приглашение к чаю на следующий день. А помогли ему два слова: "миссис Аллен".
      "Лично я,- заметил мысленно мистер Шерингэм, выходя из ворот и прикидывая, в какую сторону повернуть, чтобы снова выйти на Хай-стрит,лично я думаю, что можно чертовски много рассказать о характере и повадках современной женщины. Напишу-ка я на эту тему статью для какой-нибудь воскресной газеты".
      Глава 10
      Ужасное обращение с женщиной
      До особняка на Хай-стрит Роджер добрался лишь в половине пятого вечера. В гостиной была только миссис Пьюрфой.
      - Нет, - ответила она на его первый же вопрос. они опять ушли, по к чаю вернутся. Шейла просила кое-что передать вам на словах.
      - Что?- нетерпеливо воскликнул Роджер - Что именно?
      - "Не очень удачно". У нее был весьма таинственный вид, но она ни словом не обмолвилась, чем сейчас занята и отчего у нее теперь такое важное и самодовольное выражение лица.
      - Другими словами,- рассмеялся Роджер,- что-то происходит, вам об этом известно и хотелось бы знать в чем дело, не так ли?
      - Ну да, только я бы не стала гак прямолинейно выражать свою мысль.
      - Мы действительно заняты одним делом, все трос, пришлось сознаться Роджеру.- Но вы не очень будете против, если я попрошу вас не расспрашивать, в чем оно заключается? Во всем виноват я, втемяшилась мне в голову одна мыслишка. Однако я могу обещать вам, что не предприму ничего, против чего могла бы возражать в высшей степени уважаемая мать в высшей степени уважаемой дочери.
      - Таким образом, я должна удовлетвориться данным положением вещей?- с простодушным видом поинтересовалась миссис Пьюрфой.
      - Если вы, конечно, не чересчур против этого, по я вам все расскажу, как из пушки, если вы действительно хотите знать.
      - Ну конечно не хочу! Я только дразню вас. А теперь сядьте и расскажите мне что-нибудь интересное про погоду, пока тс два младенца не вернутся домой.
      - Как вы мне правитесь, миссис Пьюрфой,- выпалил Роджер.
      Алек и Шейла вернулись через час. В приподнятом настроении и с чувством выполненного долга они гуськом вошли в гостиную.
      - Вернулись в целости и сохранности, старший инспектор, - доложила мисс Пьюрфой, рывком отдавая честь.- Но я хочу доложить, что констебль Грирсон совершил правонарушение, несовместимое с занимаемой должностью, и нанес урон достоинству и суверенному верховенству ею величества, старшего инспектора Шерингэма, а именно: в пять тридцать, двадцать одна секунда он попытался столкнуть в пруд старшего офицера ею величества, старшею инспектора Шерингэма. Требую без всякою залога и промедления предать констебля заслуженной им казни.
      - Невиновен, м'лорд,- поспешно отвечал Алек, эта женщина искушала меня и сама упала в пруд. Я и не думал её толкать туда. Я просто легонько ее подвинул.
      - Господа присяжные,- подытожил Роджер, обращаясь к креслу, в котором восседала миссис Пьюрфой, вы слышали свидетельские показания обеих сторон. Истица заявила, что она уплатила за пирог со свининой и получила чек, который куда-то заложила и не может теперь ею отыскать, а ответчик утверждает, что все им сказанное верно по существу и фактически. Итак, вы и только вы должны решить, кто из них говорит правду. Для того чтобы предъявить обвинение в воровстве, вы сначала должны утвердиться во мнении, ч го съедобные припасы, обнаруженные у истицы, не только на словах, но де-юре тс самые, что исчезли из лавки ответчика именно в тот самый день. Я попрошу вынести ваш вердикт.
      - М'лорд, - ответили "присяжные", складывая свое вязанье в корзину,- мы должны попросить разрешения удалиться и оставить вас, троих глупых младенцев, наедине, чего вы очень все желаете. О, не пытайтесь быть вежливыми! В любом случае, нам надо уйти, чтобы перекинуться словечком с кухаркой.
      - Приятно-таки, когда у матери есть чувство юмора, правда?- заметила Шейла, когда Алек поплотнее закрыл дверь за удалившимися "присяжными".- Это то самое, что множество матерей - бедняжки они,- теряют в процессе воспитания детей. А теперь, Роджер, выкладывайте Вы целовались с Сондерсон?
      - Мисс Пьюрфой!
      - Ну, значит, она вас целовала? И, скорее всего, это именно так, хотя я все же не слишком в этом уверена.
      Роджер подчеркнуто холодно обратился к Алеку:
      - А вы что можете сказать, констебль Грирсон?- осведомился он.
      - Старший инспектор изволит злиться, ведь я неуважительно отозвалась об этой Сондерсон, а он без ума от нее,- в сторону, но довольно громко сообщила Шейла.
      - Ничего не могу доложить, - пожаловался Алек, я почти всю вторую половину дня провел, дрожа на ветру, в разных местах, все ждал, когда же появится Шейла.
      - Все мужчины влюбляются в Сондерсон, - весьма презрительно продолжала мисс Пьюрфой.- Стоит лишь ей закатить к небу глазки, и они падают к ее ногам. как портновские булавки.
      - Александр,- энергично заявил на это Роджер, вчера вечером ты обратился ко мне с просьбой. Сожалею, Алек, что отказал тебе. Еще не слишком поздно исправить дело?
      - Нисколько! Три раза в день, до или после еды, к соответствии с предписанием врача. Подожди немного, я ее свяжу!
      - Не надо!- взвизгнула мисс Пьюрфой, раскаявшись, но слишком поздно.Извините, Роджер. Я беру своп слова обратно. Вы никогда-никогда ею не увлекались. Вы ее просто поцеловали, без всякого падения. Не надо, Алек! К тебе-то какое это имеет отношение, а? Перестань, грубиян! Отпусти меня! Мама! Мама!
      Не без труда мисс Пьюрфой убедили подойти к дивану и принять позу, необходимую для вразумления. Ее отчаянные призывы к домашним пенатам остались без ответа. Свернув журнал в трубку, Роджер стал убеждать ее в недопустимости дисциплинарных проступков.
      - Роджер Шерингэм,- воскликнула вся красная, негодующая жертва его внимания, когда ей наконец было позволено выпрямиться.- Я ненавижу вас больше, чем вареную говядину. Я больше не играю с вами "в сыщики", а ваши книги - чепуха на постном масле!
      - А вот в этом вопросе, дитя мое,- благодушно возразил Роджер,- я более чем склонен согласиться с вами, и все же они довольно хорошо продаются, а это ведь главное, не так ли? А теперь перейдем к делу. Вам обоим возможно будет интересно узнать, что у меня, во всяком случае, был очень удачный день.
      - Так, значит, вы...- начала Шейла, но, перехватив взгляд Алека, переменила тон,- что-то узнали, милый Роджер?- и голосок у нее стал медовый.
      - Да, узнал, и чертовски много узнал, и довольно быстро. Серьезно вам говорю, я наткнулся на скважину, полную нефти. Слушайте!
      Роджер постарался вкратце передать суть своего разговора с миссис Сондерсон, выбирая наиболее интересные факты, словно изюминки из пирога. Шейла, внезапно ставшая совершенно серьезной, слушала внимательно и так же молча, как Алек.
      - Минуточку,- перебила она Роджера, когда он уже приближался к концу повествования,- пожалуйста, повторите, я хочу выяснить все до конца. Сколько людей было с ним наедине в течение того получаса?
      - В разные моменты не менее шести: миссис Сондерсон, миссис Аллен, братец Уильям, братец Альфред, Мэри Блауэр и сиделка. Таким образом, не менее шести человек.
      - А самой миссис Бентли в это время у него не было? спросил Алек.
      - Насколько нам известно, нет,- подтвердил Роджер.
      - Но ведь это полностью снимает с нее вину,- воскликнула Шейла.
      - О нет. Только не в здании суда. Там это не пройдет Конечно защита может сделать эго своим аргументом, и очень веским аргументом. Возможно, она так и сделает, однако обвинение может опровергнуть данный аргумент с величайшей легкостью.
      - Каким же образом?
      - Во-первых, нам неизвестно, что она каким-нибудь образом все-таки не проникла в его спальню. Во всяком случае, одна возможность у нее была, когда эта дура, миссис Сондерсон отлучилась в библиотеку, а возможно, были и другие удобные моменты. Но ими могли воспользоваться и остальные участники событий - и об этом нам не следует забывать! Но главная закавыка - вопрос времени, которое должно пройти, прежде чем появятся симптомы отравления, а при этом, по словам вашего отца, Шейла, могут возникнуть аномальные ситуации. Тут нет жестких и определенных закономерностей. В девяносто семи случаях из ста они, как правило, появляются через час-полчаса после принятия мышьяка, а в оставшихся трех случаях могут и не появиться. Основываясь на принципе вероятности, можно сказать, что миссис Бентли не виновата. Но это лишь вероятность. В данном случае нет ничего определенного. А "вероятность" как средство защиты в глазах суда не стоит и двух пенсов. Вот чего я опасаюсь.
      - Как же так?- удивился Алек.
      - Здесь налицо так называемый "юридический подход". Для него ведь или существует вина, или нет. Он не допускает никакой половинчатости, никаких там "приблизительно", "так, но совершенной уверенности нет", "скорее да, чем нет", никаких "неточно". Все является или реальным существующим фактом или не существует вообще. Более абсурдный подход к проблеме, чем этот, я отказываюсь назвать. Короче говоря, юридический подход совершенно лишен чувства меры.
      - Но эго за пределами моего понимания, - сказала Шейла.
      - Хорошо, постараюсь привести вам наглядный пример. Предположим, возник запрос об электрических поясах быстрого действия, они сейчас повсюду рекламируются. Их производителей нужно всех до одного пересажать в тюрьму как самых обычных шарлатанов и воров (Не знаю, поверите ли, но мне действительно известен случай, когда некую несчастную женщину поймали на крючок этой бессовестной рекламы и убедили расстаться с двадцатью фунтами, которые она заплатила за чепуховину. которая не стоит и полкроны!) Предположим, возник вопрос о целебной действенности этой отвратительной штуки и в качестве свидетеля вызвали врача. И вот какой путь изберет юридический ум. Доктора спросят, в самом ли деле этот пояс вырабатывает электричество, когда его надевают на тело, как утверждает реклама, или не вырабатывает, и врач должен будет признать, что "вырабатывает". У него нет иного выхода. Любое трение вызывает электрический разряд. "Ага!- заключает из этого юридический ум.- Значит, вырабатывает, да? Значит, все в порядке и приспособление не является подделкой. Реклама говорит, что оно вырабатывает электричество, и оно таки его вырабатывает! Все, кто утверждает, что это мошенническое приспособление, подлежат штрафу в двести фунтов". И таким образом, несмотря ни на что, создастся юридический прецедент. И напрасно врач попытается объяснить (если ему предоставят такую возможность, чего, конечно, не будет), что электричество, вырабатываемое поясом, настолько слабо, что не может привести в движение даже мушиное крылышко. Юридическому уму это "до лампочки". Пояс вырабатывает электричество - и дело с концом.
      - Как он разволновался!- сказал Алек Шейле.
      - Заткнись, Алек! Это все очень интересно. Продолжайте, Роджер.
      - Ладно, приведу еще пример. Предположим, у человека на целый день всего один кусок хлеба, но вы все равно скажете, что у него есть еда, ведь правда?
      Шейла кивнула.
      - А теперь представьте, что у него не кусок, а только хлебная крошка. Вы все равно будете говорить, что у него есть еда?
      - Не... не знаю. Ну, до некоторой степени, но..
      - Ладно, наконец, представьте, что это даже не крошка, а нечто эфемерное, неразличимое для невооруженного глаза. Вы все равно станете утверждать, что у него есть еда? Или нет?
      - Нет, пусть меня повесят, не стану.
      - Совершенно верно. Не станете. И никто другой не станет, если, конечно, его не постигло несчастье обладать умом законника! А законник скажет, что факт налицо, хлеб есть - и с юридической точки зрения он прав. Поэтому теперь вы сами понимаете, каковы шансы у миссис Бентли быть оправданной на основании принципа вероятности.
      - Да, чертовски мало шансов,- подтвердила Шейла.
      - А кроме того, не забудьте, что я вам говорил о ее адвокате. Если он сам считает ее виновной в убийстве, а я совершенно уверен, что так оно и есть, то у нее остается очень мало надежд на оправдание. Вот почему, чтобы узнать, чего вообще стоит ее защита, просто необходимо с ней связаться.
      - Но ты говорил, что попробуешь добраться до ее защитника и узнать, как она сама объясняет все случившееся.
      - Миссис Сондерсон наверняка знает, что говорила обо всем этом деле миссис Бентли,- заметил Роджер, и, полагаю, именно на этих объяснениях адвокат миссис Бентли и намечает линию защиты. Не знаю, сумею ли я выцыганить эти последние сведения у миссис Сондерсон, но надо ожидать,скромно добавил он, - что время и терпение, когда они на стороне Роджера Шерингэма, могут творить чудеса.
      - Роджер,- вмешалась тут Шейла,- ну скажите же мне, и честно, без всяких уверток: вы целовались с ней?
      - Мисс Пьюрфой, у вас необыкновенно целомудренное воображение,- холодно ответствовал Роджер.- Нет, говорю честно и без всяких уверток: я с ней не целовался.
      - О!- мисс Пьюрфой была явно разочарована.- Это вы маху дали!
      - Но послушайте!- воскликнул Алек. - К черту все эти поцелуи, Роджер, мы не заметили одного, очень важного обстоятельства. Неужели не понимаете? Если это не миссис Бентли, а мы все, как будто, с этим согласны, значит кто-то другой из этих шести является убийцей!
      - А я все удивлялся и ждал, когда же хоть один из моих блестящих подчиненных дойдет своим умишком до этих просто лезущих в глаза выводов,заметил Роджер, впрочем настроенный весьма терпимо.
      - О-о! Роджер!- воскликнула Шейла.- Так кто же, по-вашему, убийца? Наверное, это сиделка?
      - Сиделка, дитя мое? Какого дьявола вы так думаете.
      - А потому что именно на нее можно подумать в последнюю очередь! А разве не известно, что преступление всегда совершает наименее подозреваемый? Старший инспектор Шерингэм, вы меня удивляете! Что же вы за сыщик такой, если не знаете этого?
      - Ну уж раз мы об этом заговорили, кстати замечу: а вы-то что за сыщики? Я вам рассказал обо всех моих открытиях, но от вас не слышал ничего стоящего!
      - Ну, мы действительно мало что узнали. Мы три раза пытались поймать доктора Джеймса, но его каждый раз не было дома.
      - Да ладно, теперь это не важно. Я сам все узнал. Но вы собрали сведения о характере миссис Бентли? Не то чтобы это было очень уж необходимо в свете того, что мы узнали о роковом промежутке в полчаса, но все-таки что-нибудь выяснилось?
      - Я перевидала множество её друзей и знакомых и каждый раз под каким-то надуманным предлогом заводила о ней речь, но что пользы? Все они совершенно уверены в том, что это она совершила преступление, и, кажется, никто не сказал о ней ни единого доброго слова.
      - Да упасет нас Господь от друзей наших! Да, то же самое могу сказать и о своей леди. Совершенно невозможно было получить от нее хоть какие-то реальные сведения о миссис Бентли. По словам миссис Сондерсон, ее подруга чудовище, и дело с концом. И да простит меня Бог, но я сказал, что она очень метко выражается. Итак, не слишком, конечно, придавая этому значение, следует признать, что вы совсем-совсем ничего о ней не узнали?
      - Ну... мы кое-что...- начал было Алек, но Шейла его перебила:
      - Ой, дай я ему расскажу, Алек, будь ангел! Да, Роджер, мы раскопали одно обстоятельство, о котором никто никогда не упоминал. Может быть, оно того и не стоит, наверное, эго действительно пустяк, если вы сами об этом ничего не знаете, но вам известно, что служанка Мэри Блауэр, которая сообщила об отравленной бумаге для мух, мокнущей в воде, незадолго до всей этой истории получила предупреждение о скором расчете?
      - Черта с два я об этом знал!- воскликнул Роджер.- И это интересный факт!
      - Шейла!- раздался голос миссис Пьюрфой.- Уже пора переодеваться к обеду, дорогая!
      Глава 11
      Исключительно о женщинах
      На следующее утро после завтрака Алек и Роджер вышли выкурить по трубочке в чудесный старый сад позади дома. Там росли шелковица, шиповник, зеленело инжирное дерево, а живая изгородь вся состояла из персиковых. Здесь красовались изящных форм цветники и поросшая густой, пружинистой травой лужайка, для создания которой потребовалось не менее двух веков старательного ухода и стрижки.
      - Так какая у нас программа на сегодня?- спросил Алек.
      - Что касается тебя, то никакой. Мы не можем продвинуться дальше ни на шаг, пока я не вытяну из этой Сондерсон нужные сведения. И еще эта увольняемая служанка! Необходимо включить ее в ближайший план действий.
      - А как ты все это устроишь? Как вызовешь миссис Сондерсон на откровенный разговор?
      Роджер с загадочным видом посмотрел на приятеля.
      - Да собираюсь с пей переспать, Александр!- честно признался он.
      - Уф!- проворчал очень неодобрительно Алек.
      - Ситуация прямо противоположная той, что обычно возникает при подобных обстоятельствах, да?- размышлял вслух Роджер.- Самые выдающиеся сыщики в мире, насколько я понимаю, спят со служанкой в надежде разузнать побольше о ее хозяйке. Я же, с присущей мне нелюбовью к условностям, должен переспать с хозяйкой, чтобы все узнать о служанке. И, надо сказать, из двух этих способов мой гораздо предпочтительнее.
      Несколько минут они молча прогуливались по лужайке.
      - Послушай,- внезапно заговорил Алек,- мне это не нравится.
      - Да знаю, знаю,- вздохнул Роджер,- мой примерный Александр, я ожидал от тебя подобного замечания. Я ведь не забыл, сколько беспокойства ты мне доставил, когда слушалось дело Лейтон-Корта, и причина переполоха была та же самая, во всяком случае - почти, но я очень надеюсь, что женитьба, по крайней мере частично, изменила твои взгляды на этот счет. Ладно уж, продолжай. Облегчи свою душу.
      - Тебе очень хорошо смеяться над этим,- проворчал Алек,- ты надо всем потешаешься, но пусть меня повесят. если это ерунда - пускаться с женщиной в амурные приключения, только чтобы выведать у нее какие-то сведения.
      - Но повесят не тебя, Алек,- резко возразил Роджер,- а миссис Бентли. Значит, вот к чему ты клонишь: лучше пусть повесят миссис Бентли, чем без должного уважения отнестись к невинным чувствам другой леди?
      - Ну ты - просто болван! Ты прекрасно знаешь, что у меня и в мыслях такого нет. Я хочу лишь сказать, что нет необходимости добывать нужную тебе информацию таким вот специфическим путем. Почему бы тебе не прийти к миссис Сондерсон и просто-напросто не рассказать ей все, как ты рассказал Шейле?
      - Потому что, мой благонамеренный, но совершенно безмозглый друг, единственным результатом этого будет каменное молчание леди. Говорю тебе, что существует способ - и единственный - добыть сведения, которые мне нужны, и это - заняться с ней любовью.
      - Но каким образом, черт тебя возьми, ты сумеешь это устроить?
      - Ладно, попытаюсь тебе объяснить, хотя впадаю в отчаяние от невозможности что-нибудь вдолбить в твою голову. Единственный человек, который интересует миссис Сондерсон,- это она сама, миссис Сондерсон. Единственный способ заставить миссис Сондерсон о чем-нибудь говорить - это постоянно напоминать ей, что это "нечто" имеет к ней прямое отношение. Единственный способ убедить миссис Сондерсон, что невозможно перед ней устоять,- так это заняться с ней любовью. Господи милосердный, ты словно не знаешь, что женщинам нравится, когда с ними этим занимаются. Клянусь, это единственное, чего женщины действительно желают, и не заниматься любовью с миссис Сондерсон есть, по ее мнению, самое откровенное оскорбление ее чести и достоинства, ибо это означав, что некто не признает ее достаточно привлекательной. Можешь ты это попять?
      - Не хочешь же ты меня убедить,- возразил упрямый Алек,- что любая женщина на земле желает заниматься любовью со всеми встречными мужчинами?
      - Алек, ну ты просто безнадежен!-. простонал Роджер.- Даже после женитьбы ты не усвоил, что дамы не обитают на пьедесталах, где ведут добродетельную, чистую, безгрешную жизнь, окутанные белоснежным покрывалом сверхчеловеческого совершенства! Женщины, мой дорогой Алек, посланы на землю с одной-единственной целью рожать детей. Это их главное дело в жизни, и, между прочим, чертовски важное, и только, повторяю, для этого дела, и единственно для него, они были задуманы и созданы. Не хочу читать тебе лекцию о женском поле, но, думаю, ты должен знать о нем столько же, сколько обыкновенный десятилетний мальчишка. И почти все женщины, Александр,- дуры с недостаточным умственным развитием, если угодно. Очаровательные дуры, восхитительные дуры, достойные обожания дуры, но дуры всегда, и чаще всего препротивные. Нередко дьявольски зловредные дуры. Знаешь, ведь большинство женщин потенциально дьявольские создания. Они живут исключительно эмоциями, эмоции управляют их умом и поступками, они от природы не способны рационально мыслить, и единственное их побуждение, цель, идея в жизни казаться мужчине привлекательной. Вот тебе вся правда о женщинах.
      Ну, разумеется, слава богу, и среди них встречаются исключения. И эти исключительные женщины всегда становятся известными в своем ближайшем кругу, например по деловым качествам, если вдруг так случится, что у них нет способностей к искусству. Но чаще они писательницы (в большинстве случаев), или художницы (иногда), или музыкантши (очень редко), и, между прочим, это странно, так как музыка - самая эмоциональная форма самовыражения. И еще более странно, что музыка так часто идет рука об руку с математикой, тебе это, конечно, тоже известно. Да вообще музыка - странная штука... Но я отвлекся от главной темы. Я прочту тебе лекцию о музыке в следующий раз. А пока я хочу сказать еще кое-что о женщинах. Ужасно много болтают о невозможности понять женщину, о неразгаданной тайне вечной женственности и прочую чепуху (можешь представить, я как-то видел в одной из почтенных воскресных газет статью, которая начиналась словами: "Где бы ни собрались вместе двое-трое мужчин, вскоре их беседа обязательно коснется вечной тайны Женственности". Можешь поверить? Никогда не забуду эту статью. Автор женщина, конечно). Да, так вот... Эта идея вообще была заложена в сознание человечества женщиной, им нравится считать свои глупые, милые, пустоголовые естества глубокими, таинственными и загадочными, как египетский сфинкс и тому подобное. Понимаешь, у них возникает таким образом представление о какой-то своей особой значимости и, видит бог, они очень нуждаются в этом напускном, ложном сознании своей непостижимости. А на самом деле любой мужчина, обладающий порцией мозгов чуть выше среднего, а также чуточкой симпатии, способности чувствовать и анализировать, может понять любую женщину вдоль и поперек, от подметок до перманента. Да и понимать-то здесь нечего. Но еще ни одна женщина на свете не родила такую женскую особь, которая действительно понимала бы хоть единственного мужчину.
      - Господи!- вздохнул, не без некоторого восхищения, Алек.- Как же у тебя ловко подвешен язык! Ты действительно веришь во всю эту белиберду?
      И Роджер рассмеялся:
      - Если честно, Александр, то нет! Это все дешевая и циничная галиматья, которой четырехразрядный писатель начиняет свои книжки в надежде, что неразборчивый читатель повысит его в своих оценках до уровня третьеразрядного. Но ты сам чересчур далеко зашел по пути восхищения двухпенсовой любовной макулатурой, так что я счел необходимым немного подзадорить тебя. Никто лучше меня не знает, что мужчина без своей женщины только полчеловека, и что женщина (настоящая, та, что ему нужна, конечно) может не только сделать из него существо в два раза превосходящее того, кем он является от природы, но может преобразить его жизнь, какую угодно тусклую и неинтересную, в нечто потрясающее и чудесное - даже слишком чудесное иногда для такого убежденного холостяка, как я, чтобы наслаждаться подобным счастьем. Но теперь я уже и сам заговорил как герой дешевого мелодраматического романа.
      - Однако, если никто лучше тебя не знает, как велико это счастье, почему же ты все-таки пребываешь в холостяках?
      - Потому что, Александр, в моем случае настоящая женщина,- ответил довольно небрежно Роджер,- оказалась, к сожалению, замужем за другим.
      Алек хрипло откашлялся. Для него как англичанина было почти невыносимо проявлять чувства в присутствии представителей своего собственного пола, и он не смог найти слова для подходящего ответа, однако, несмотря ни на что, был глубоко тронут. Впервые Роджер намекнул на некую трагедию в своей жизни, а то, что это была для Роджера трагедия, Алек понимал интуитивно. И в свете этого признания очень многое, что прежде было непонятно, для него прояснилось.
      - И все-таки в основе моего отношения к женщине есть, так, на самом донышке, какая-то доля истины. Обычная женщина не обременена избытком мозгов и считает себя немного загадочной, но, разумеется, таковой не является. Во всяком случае, в моих словах достаточно истины, чтобы ты понял, почему я собираюсь заняться любовью с миссис Сондерсон. Ты это понял, да?
      - Нет, будь я проклят.
      - Я так и думал, что ты не поймешь,- ответил радостно Роджер.
      - Но ты, по-видимому, твердо на это решился, так что нет смысла мне соглашаться или возражать.
      - Значит, ты все-таки кое-что для себя уяснил,- одобрил Алека Роджер, и на этом они покончили с женщинами.
      Незадолго до ленча Шейла отыскала Роджера, читавшего у камина в гостиной.
      - Кстати, Роджер, вы попросили меня вчера раздобыть фотографию миссис Бентли, но я начисто об этом забыла. Поэтому сегодня я съездила в город и купила ее фотографию. Вот она.
      - Спасибо, Шейла,- и Роджер стал разворачивать бумагу, в которую была завернута фотография, - значит, они продаются в магазинах, фото миссис Бентли?
      - Господи, да конечно! И везде. Я только удивляюсь, как они не додумались еще напечатать на них внизу "Подарок из Уичфорда".
      - Да, сейчас в моде кустарное производство, кровожадные писатели и убийства мужей. Ну хорошо! Значит, это та самая леди, да? Надо внимательно ее разглядеть.
      С откровенной дружеской бесцеремонностью, свойственной еще сексуально неразвитым юным существам, Шейла села на ручку кресла, в котором устроился Роджер, облокотилась на его плечо так, что ее фетровая шляпка с маленькими полями то и дело задевала его щеку, и стала вместе с Роджером рассматривать фотографию, лежавшую у него на коленях. Они смотрели на нее молча: лицо привлекательное, круглое, полное в характерном для латинян духе, большие смеющиеся глаза, губы полные, но не чувственные, вздернутый нос, тонко очерченные брови и очень темные, почти черные волосы. Когда она фотографировалась, ей было, наверное, года двадцать два или двадцать три, и она весело улыбалась.
      - Чувствуется ее южное происхождение, сказал бы я если судить по внешнему виду. Около Парижа чаще встречается франкский тип, а это чисто латинская кровь, ближе к итальянской.
      - Но она может показаться почти итальянкой, правда?
      - Не то слово - "почти". Итальянцы и принадлежат к той же самой расе. Латиняне, то есть древние римляне предки современных итальянцев. Итак, Шейла, что вы думаете о ней? Можете вы представить, что эта женщина отравила мужа, или нет?
      - Нет,- без малейшего колебания заявила Шейла, никогда. У нее слишком жизнерадостная для этого улыбка.
      - Пусть ее улыбка не вводит вас в заблуждение. Постарайтесь представить себе это лицо в спокойном состоянии или, наоборот, в гневе. У нее вздорный нрав, это я могу сказать вам с уверенностью. И у нее от природы страстная натура. Представьте теперь, что она безумно, безудержно влюблена в этого Аллена, но связана с маленьким, пожилым, похожим на крысу мужем и всем своим страстным сердцем желает освободиться от брачных уз! Теперь вы можете представить, что она его убила?
      - О да, легко. Но не по той причине, которую назвали вы. Она могла убить его, ослепленная яростью, пырнуть, например, ножом или застрелить, но отравить - никогда!
      Роджер повернулся в кресле и взглянул Шейле в лицо.
      - Мисс Пьюрфой,- сказал он почти не насмешливо,- известно ли вам, что вы есть молодая, но очень проницательная женщина?
      - Да, я не совсем дура,- любезно согласилась мисс Пьюрфой,- если вы это хотели сказать. Но я никогда себя дурой и не считала.