Отравление в Уичфорде

      - Вот это материнское свойство совершенно ускользнуло от моего внимания,- с интересом заметил он,- ведь главный авторитет по проблеме матерей, их причуд и привычек, американская киноиндустрия, хранит многозначительное молчание на этот счет. Покойной ночи, мисс Пьюрфой.
      - Покойной ночи, глупый старичок. Ночи, Алек!
      И Роджер закрыл за ней дверь.
      - Интересно, данная молодая леди действительно так много знает о некоторых аспектах жизни, как старается нас в этом уверить?- заметил он, снова садясь в кресло.
      - Думаю, что да,- спокойно отвечал Алек. - Современные девушки теперь мало о чем не знают. И я думаю. что это хорошо. Воспитывать девицу, надев ей шоры на глаза - от этого никто не выиграет, и меньше всего сама девица.
      - Александр, я с тобой совершенно согласен, но ведь это может немного сбить девицу с панталыку, а? Ну ладно, теперь поговорим о миссис Бентли и Аллене. Хочу подчеркнуть следующее: заявление Аллена, что они с миссис Бентли не влюблены друг в друга, не произведет на судью или присяжных ни малейшего впечатления. Для нас с тобой это почти свидетельство ее невиновности, по они будут очень неприятно поражены. Аллен, между прочим то же самое сказал полицейским, и они рассмеялись ему в лицо. И дальше смеяться будут и другие.
      - Но я не совсем улавливаю, о чем ты,- признался Алек.- Почему такое заявление не будет принято во внимание и судьей, и присяжными? Мне-то оно кажется чрезвычайно важным.
      - Это потому, что ты здравомыслящий человек. Но искать здравомыслящих людей в судейском зале - дело безнадежное. Там на двери можно высечь надпись: "Всяк сюда входящий, оставь здравый смысл, коим, возможно, ты когда-либо обладал, в том числе и ты, кто сядет на скамью присяжных, и все, кто хоть в какой-то степени обладает способностью размышлять". Я уже говорил тебе об этом вчера или позавчера, когда рассуждал о нашем старом знакомце, человеке, обладающем юридическим умом? О законнике? И это лишь еще один пример в доказательство моей теории.
      - Все же объясни,- ответил Алек, откидываясь на спинку кресла и с довольным видом попыхивая трубкой.
      - Ну что ж, изволь. Дело тут в следующем. Понимаешь, связь с Алленом ужасно осложняет положение миссис Бентли. Для законника, как я уже говорил однажды, все на свете - та или другая крайность, белое или черное без малейшего оттенка серого. Верная жена это, конечно, чистейшее как первый снег создание. Неверная жена соответственно, исчадие тьмы. Любовь, благословленная законом,- непорочно чиста. Незаконная - черна, как преисподняя. Никакие посторонние обстоятельства, которые могли бы разрядить тьму, внести хоть малейший серый оттенок, никогда не допускаются к обсуждению. Иначе говоря, незаконная любовная связь не способна возжечь хотя бы искру симпатии в зале суда. Прокурор будет набожно говорить о святости брачных уз. Судья упомянет о "преступной страсти", а присяжные потупят взгляд в соответствии с доброй лицемерной традицией, как будто никто из них, ни судья, ни прокурор, ни присяжные - все вплоть до полицейского, стоящего у двери в зале, никогда в жизни не погрешали против безупречной чистоты поведения, о которой они все с таким жаром толкуют! А то, что они сами грешили, сделает их еще более нетерпимыми к чужим грехам. А кроме этого безнадежного, иррационального предрассудка есть еще и твердая уверенность, свойственная британскому образу мышления, что от прелюбодяния до убийства кратчайший шаг.
      - Да, но если она не любила его!..
      - Перехожу к данному обстоятельству. Значит, неверная жена имеет несчастье оказаться на скамье подсудимых. Мы уже знаем, что душа ее черным-черна, так как неверность исключает всякую возможность взглянуть на нее более благосклонным взглядом, исключает всякий, в данном случае, компромисс. Но предположим, что в довершение ко всей своей испорченности она еще не любит своего партнера во грехе! Да разве может быть что-нибудь более отвратительное? Нет, это просто чудовищно! Это дьявольщина! Такая женщина лишена всякого морального самосознания! Она очевидно законченное чудовище. Что значит для подобного существа - убить человека? Ну, разумеется, самое обычное, самое естественное и самое простое дело на свете! Джентльмены, мой ученый друг представил на ваше рассмотрение тот факт, что раз это потерянное для добра существо не имеет даже такого оправдания, как любовь (как будто данное чувство может быть названо любовью), то, значит, эта женщина не имела и мотива, чтобы отнять жизнь у своего мужа. Джентльмены! Мой ученый друг обладает превосходнейшей репутацией благодаря своему блестящему красноречию и гибкости мышления, но в этом своем предположении он превзошел самого себя. Подумайте только: отсутствие любви означает отсутствие мотива для убийства! Джентльмены! Когда мы обсуждаем такое невероятное нет, я скажу больше!такое отвратительное поведение, неужели мы должны ограничиваться поисками только лишь мотива? С вашего разрешения, я перефразирую старое изречение и тем самым отвечу на предположение моего ученого друга: "Дела говорят громче, нежели намерения". Или мотивы!
      - Здорово!- воскликнул Алек.
      - Значит, ты понял, что я имею в виду. Вот тебе схема, на которой будет основываться позиция обвинения, и я готов прозакладывать сотню фунтов против одного, что глупый сирый судья окажется на стороне прокурора. А ты знаешь, ч го судьи, как правило,- старые и глупые люди. Почти всегда. Здравый смысл на скамье присяжных тоже столь же редок, как желанен. Под здравым смыслом я разумею понимание того, что люди есть люди и они поступают соответственно своей природе, а не так, как должны бы поступать. А это дело как раз того сорта, когда судья спешит отделаться от остатков здравого смысла, которым природа, может быть, и наградила его от младых ногтей.
      - Ты все это принимаешь довольно близко к сердцу Роджер.
      - Да. Я прочел так много отчетов о судебных процессах, так много резюме по их поводу, что количество злонамеренной глупости в зале суда меня просто поражает Некоторые судьи, по-видимому, прилагают невероятные усилия, чтобы сознательно лишить себя всякой способности понимать человеческую природу, а ведь знание психологии должно быть первейшим условием для каждого, желающего заняться юриспруденцией. Господи, я не в силах об этом говорить спокойно. И с удовольствием как следует выругался бы. Есть, конечно, немало судей, которые могут мыслить гуманно. Нет, я не собираюсь проклинать все судейское племя, однако, к сожалению, они решительно в меньшинстве.
      - Понимаю. Да, в том, что ты говоришь, есть резон. Но, господи помилуй, неужели ты хочешь сказать, что юристы вывернут это дело наизнанку?
      - Дорогой мой Алек, они даже не поймут, что выворачивают его. Закон базируется на аксиомах. Прелюбодеяние - всегда преступная страсть. Все верные жены - безупречны. Все неверные жены желают смерти своим мужьям. Каждый человек или ходячая добродетель, или вместилище всех пороков - вот в чем суть их неизменною взгляда на вещи. Предположить, что данные аксиомы, возможно, основаны на ложных предпосылках,- с их точки зрения, смехотворно. Бесполезно и даже хуже чем бесполезно утверждать, например, что добродетельная и верная супруга может быть гораздо более вредным членом общества, чем грешная и неверная, или что прелюбодеяние не синоним намерения превратить неудобного мужа в удобный труп. В частной жизни или беседе адвокат или судья еще могут зайти так далеко и помыслить, что не все так просто, но в залах судебных заседаний перед лицом британских присяжных, и руководствуясь своим умом законника, они просто не захотят тебя понимать.
      - Надо будет как-нибудь устроить тебе диспут с таким вот законником,слегка усмехнулся Алек.
      - Не стоит. В этом споре он о меня ноги вытрет, конечно, ведь это его работа. Но только подумай еще раз на что могла бы надеяться миссис Бентли и кто поверит оправданиям, если она появится в суде и скажет, что она в Аллена никогда не была влюблена? Что она совершила грех прелюбодеяния не из-за безумной любви, не из набившей оскомину "преступной страсти", а просто ей муж надоел до чертиков и она хотела немножко поразвлечься? Господи, какая уж тут надежда! Да они бы ей и не поверили, даже на секунду. А если бы поверили, то конечно сочли ее еще "более испорченной и распущенной женщиной, чем она есть". Но они бы ей не поверили. А между прочим, если вникать в причины прелюбодеяния, то в девяти случаях из десяти именно это желание "немного поразвлечься" и является поводом к неверности.
      - А ты, по-видимому, чертовски много знаешь об этом предмете, Роджер. Изучал его специально?
      - Прелюбодеяние? Разумеется, это мой бизнес. В наше время нельзя писать романы без очень глубокого знания этого феномена, его причин, средств к излечению от греха и всех его последствий, мой милый Александр. Не думай, что я защищаю прелюбодеяние, я совершенно не собираюсь этого делать. Всем нам известно, что это очень скверно и, что еще важнее, совершенно неразумно с экономической точки зрения. Но от того, что я осуждаю его в принципе, это не означает, будто я должен солидаризироваться с законом, отказываясь признавать, насколько легко и в силу каких весьма тривиальных причин мы, бедные, легкомысленные человеческие существа, можем быть втянут в орбиту сего греха. А среди этих тривиальных причин самая сильная, самая частая и самая наиболее понятная (но только не в суде) - отсутствие чуткости и понимания в одном из супругов и наличие этих качеств в третьем Участнике треугольника. Во всяком случае, мы это видим в данном деле. Но ни судья, ни присяжные просто не способны будут понять ничего в психологической ситуации, в которой оказались миссис Бентли и Аллен, что и привело без малейших намеков на любовь или безумное увлечение к неверности. Миссис Бентли и Аллен совершили прелюбодеяние из желания повеселиться, свойственного обоим жизнелюбия, тяге к приключениям, понимания друг друга и скуки. И для миссис Бентли, если бы данный аргумент был высказан в суде, или попытка Аллена в суде чем же объяснить свой грех, равносильно тому, чтобы эту женщину бросили на растерзание львам. Ты, я, другой здравомыслящий человек могут попять, что отсутствие любви со стороны миссис Бентли к Аллену и с его стороны к миссис Бентли выбивает почву из-под ног обвинения (разумеется, если нет другого мотива для убийства), но суд воспримет этот аргумент как свидетельство, абсолютно подтверждающее ее вину. Итак, я сказал все.
      - Да, ты действительно сказанул,- восхищенно подтвердил Алек.- "Мистер Шерингэм прочитал нам краткую лекцию на тему о прелюбодеянии". Но, серьезно, Роджер, все это чрезвычайно интересно - то, что касается миссис Бентли. Никогда в жизни я не думал об этом в таком духе, но, мне кажется, ты совершенно прав. И мне еще больше хочется доказать ее невиновность. Какова наша программа на завтра?
      - Еще не знаю,- задумчиво отвечал Роджер,- ведь мне надо повидаться еще с двумя персонажами, братьями Уильямсом и Альфредом. Первый, как я уже говорил, кажется мне довольно истеричным и неумным субъектом, и вряд ли я затрачу на него много времени. Однако братец Альфред...
      - Да?- спросил Алек, выбивая пепел из трубки.
      - Ну, братец Альфред меня тоже интересует. Весьма и весьма!
      Глава 19
      Которая знакомит нас с братьями Бентли
      Следующее утро Роджер провел в Уичфорде. Он воспользовался возможностью после завтрака отвести миссис Пьюрфой в сторонку, чтобы дать ей более ясное представление о цели их с Алленом приезда в город. Не упомянув ни словом о своей уверенности в невиновности миссис Бентли, он просто сказал, что является специальным корреспондентом газеты "Дейли курьер" и что его задание - по возможности находить и представлять общему вниманию новые подробности дела. Он чувствовал себя обязанным объяснить свои частые отлучки и отношение к ее дому как гостинице. Миссис Пьюрфой, улыбаясь, просила его не беспокоиться ни о чем таком: приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. То, что он гостит у них,- уже для всех большое удовольствие, а что касается Алека, то, в отсутствие ее других детей, он хороший компаньон для Шейлы.
      Позже, когда выяснилось, что доктор Пьюрфой еще надолго задержится в местной больнице, где он делал операцию - впрочем, это случалось почти каждый день,- Шейла потребовала предоставить ей автомобиль, и все трое отправились в поездку по окрестностям. Усиленные попытки с ее стороны побольше узнать, о чем они говорили вчера ночью после ее ухода, получили суровый и жесткий отпор.
      - Послушайте,- сказала внезапно Шейла, которая отчаялась добиться желаемого,- послушайте, Роджер, а что вы можете сказать насчет второй горничной, служившей у Бентли? Ведь они обе видели отравленную бумагу. Вчера мне сказали, что она уволилась, но ее легко отыскать. Не помню, как ее имя, но...
      - Вы имеете в виду Нелли Грин?- подсказал Роджер, сидевший рядом с Шейлой на переднем сиденье.- Так что насчет нее?
      - Ну, вы такую суматоху развели вокруг Мэри Блауэр. Не хотите ли увидеть и другую?
      - А также и кухарку, - задумчиво подтвердил Роджер.- Что ж, строго говоря, наверное, не помешало бы, однако то, что они говорили в муниципальном суде, не показалось мне сколько-нибудь существенным. Ну, рассказали о том, как жили муж и жена Бентли, повторили рассказ Мэри Блауэр об отравленной бумаге для мух и всякое такое прочее. Нет, наверное, не стоит доставлять себе излишнее беспокойство.
      - Ладно, если окажется, что кто-нибудь из них и есть убийца, то не возмущайтесь, что я вам ничего не говорила. А что насчет этой Сондерсон? Такое впечатление, что, узнав от нее все нужное, вы ее выронили из руки, словно раскаленный уголек.
      - Да, это именно так,- подтвердил весело Роджер, и ваши слова напомнили мне, что я приглашен сегодня к ней на чай. Вы не можете позвонить примерно часа в четыре и сказать, что я срочно вылетел в Сингапур на встречу с одной "кошечкой" в юбке или на Кэйп Код для чего-нибудь подобного?
      - Позвоню,- очень охотно согласилась Шейла,- и прибавлю от себя, что поэтому вам нечего больше делать в Уичфорде, где тоже водятся подобные кошечки, так как ваша миссия, с которой вы сюда прибыли, в высшей степени успешно завершена. Вы позволите?
      - Можете сказать что угодно,- великодушно разрешил Роджер.
      За ленчем Роджер вдруг вспомнил, что ему надо кое о чем спросить доктора. Учитывая, что за последние двадцать четыре часа ход событий несколько изменился, этот вопрос в какой-то мере потерял прежнюю актуальность, но Роджер все любил доводить до логического конца.
      - Между прочим, доктор,- заметил он,- мышьяк имеет какую-нибудь ценность с точки зрения косметики?
      Во взгляде доктора мелькнула лукавинка.
      - Вы предполагаете, что на этом будет базироваться защита миссис Бентли, Шерингэм?
      - Да, отчасти. Полагаю, вы знакомы с делом Мэдилайн Смит? Именно косметическими целями объясняла защита наличие у нее мышьяка и то же наблюдалось и в других делах об отравлении. И я бы, знаете, нисколько не удивился, если бы миссис Бентли тоже использовала его с той же целью. Как вы думаете, в этом что-то есть?
      - Несомненно. Мышьяк прописывают в некоторых случаях для приема внутрь, чтобы устранить дефекты кожи. Он делает ее мягче и уничтожает прыщи и прочие неприятности. Он также, по-моему, улучшает цвет лица, но только это не для ушей Шейлы, иначе она помчится покупать отравленную бумагу для мух.
      - Спасибо, папа, но не стоит беспокоиться. Я совершенно удовлетворена моим цветом лица, он как у школьницы.
      - И, надо сказать, твой цвет лица очень устойчив, критически заметил Алек,- если учесть, как сильно ты красишься.
      Несмотря на возникшую перебранку, Роджер продолжал интервью:
      - Но это, если принимать мышьяк внутрь. А будет от него польза при наружном применении?
      - Да, наверное. Разумеется, его не так-то легко раздобыть ввиду того, что это опасный яд, по, полагаю, миссис Бентли будет не трудно объяснить наличие мышьяка в доме на законном основании использования его в косметических целях.
      - Понимаю,- удовлетворенно заметил Роджер.- Я тоже так думаю.
      Вскоре после ленча Роджер заявил, что ему надо бы пробежаться в город на часок-другой. Шейла предложила подвезти его. Поехал и Алек, который снова с трудом устроился на заднем сиденье.
      - Это в последний раз, - сказал он жалобно,- я едва сижу - так у меня все болит. В следующий раз твоя очередь, Роджер.
      - Я считаю, что одного инвалида в доме вполне достаточно, - возразил Роджер,- и не следует быть таким привередливым, Алек.
      - Так вы, значит, хотите взять за бока братца Альфреда?- спросила Шейла, когда они выехали.- Думаю, это орешек потверже, чем мистер Аллен:
      - Наверное, придется, но вот расколоть этот орешек практически нечем.
      - Ну и какой же выход?
      - Не вижу другого способа, как предварить приход визитной карточкой специального корреспондента "Курьер". Он уже дал два интервью другим газетам, так что, может быть, и мне повезет.
      - Но что вы хотите от него узнать?
      - Вряд ли что-нибудь определенное, никакой дополнительной информации, например. Мне просто надо получить впечатление о нем как человеке.
      - И понять, способен ли он убить собственного брата?
      - Ну, если вам угодно так прямолинейно выражать свои мысли, то да.
      - А я бы нисколько не удивилась, если бы это он убил. Он очень похож на классического отравителя, как вы его описываете,- жесткий, холодный, расчетливый и так далее.
      - Да, мне он тоже кажется таким.
      - Лучше купите заблаговременно пару наручников, посоветовала Шейла и широко развернула машину перед входом на станцию.
      Альфред Бентли, как уже разузнал Роджер, был управляющим большой бумажной фабрикой в Южном округе Лондона. Он начал свою карьеру в восемнадцать лет с самой нижней ступени и постепенно к тридцати шести годам достиг теперешнего положения.
      В двери было небольшое окошко с надписью "Справки". Роджер сообщил в него, что представляет "Дейли курьер" и хотел бы взять интервью.
      Через три минуты девушка, которая выслушала его просьбу, вернулась с ответом: "Мистер Бентли очень сожалеет, но он больше не встречается с репортерами". Однако Роджер заранее предполагал возможность такого ответа.
      - А вы не сообщите ему, что у меня есть очень важная информация, о которой еще не знают в полиции и которую мне хотелось бы с ним обсудить?сказал он, широко улыбаясь.
      Девушка исчезла снова, и на этот раз стратегический расчет Роджера увенчался успехом.
      - Мистер Бентли может уделить вам две минуты, сэр. Не последуете ли за мной?
      По небольшому коридору она подвела его к двери, в которую почтительно постучала. "Мистер Шерингэм, сэр", ответила она на отрывистое разрешение войти. Роджер прошел мимо нее в кабинет.
      Мистер Альфред Бентли выглядел моложе своих лет. Лицо у него было худое, гладко выбритое, темные волосы коротко подстрижены, а светло-голубые глаза отличались каким-то необычным оттенком, напомнившим Роджеру об искрах, летящих при сварке металла. Мистер Альфред остался сидеть.
      - Добрый день, мистер Шерингэм,- сказал он резковатым тоном,- не угодно ли присесть? Я решил больше не встречаться с репортерами, но вы говорите, что у вас есть особо важная информация, еще не известная полиции?
      - Да, мистер Бентли,- беззаботно ответил Роджер, усаживаясь на стул возле большого рабочего стола.- У меня есть таковая.
      - Не могу представить себе ничего важного, о чем полиция уже не знала бы. Могу я узнать, в чем заключается ваша информация? Однако, пожалуйста, помните, что я занятой человек и не могу уделить вам больше двух минут, как было сказано.
      - Ну это нетрудно. Моя информация состоит в следующем: ваша невестка и Аллен не любили друг друга, в подлинном значении данного слова.
      Говоря это, Роджер тщательно наблюдал за лицом собеседника, но выражение его не изменилось, если не считать еле заметного презрения.
      - Ну, на этот предмет существуют разные мнения, кратко ответил тот,- и если это все, что вы имеете мне сообщить...
      - Но моя информация заслуживает доверия.
      Рот Бентли сжался в одну узкую, жесткую линию.
      - Боюсь, я должен отклонить дискуссию на данную тему. Эта проблема носит чисто личный характер, и в любом случае ваша информация явно ошибочна.
      - Не думаю, что вы вполне оценили важность этой информации, мистер Бентли. - И Роджер немного наклонился вперед.- Она интересна не только в личном плане. Данная проблема имеет отношение ко всему делу. Моя информация разрушает мотив убийства, приписываемый миссис Бентли, и...- он сделал паузу,- понуждает задаться вопросом, действительно ли она виновна, закончил он решительно.
      Если Роджер рассчитывал увидеть смятение на лице Бентли после такого безусловно потрясающего вывода, то его ожидало разочарование. Он узрел на нем только легкое нетерпение.
      - Ее ведь еще не судили, могу вам напомнить,- был краткий ответ.- Если в вашей информации есть нечто, заслуживающее внимания,- предоставьте ее тем, кто занимается делом по должности, и она будет рассмотрена во время судебного процесса. Но в любом случае я вынужден повторить, что не могу обсуждать с вами данный вопрос, извините.- Он встал и протянул руку.- Всего хорошего.
      - Всего хорошего,- ответил Роджер и удалился. В коридоре он взглянул на часы и пробормотал: - Две минуты и три секунды, очень точный и методичный господин, этот братец Альфред, и, очевидно, человек слова.
      Роджер вышел на улицу и с минуту постоял на тротуаре в раздумье. Почти половина пятого - сообщили ему часы. Молниеносно приняв решение, он взмахом руки остановил такси и назвал шоферу адрес.
      Фирма "Томас Бентли и сыновья, Лимитед, Импорт и экспорт механического оборудования", как значилось на дверной дощечке, была расположена по соседству с Грейсчерч-стрит, где квадратный фут земли стоил бог знает сколько тысяч фунтов. Фирма "Томас Бентли и сыновья" занимала одно большое помещение и два поменьше на первом этаже и несомненно платила огромные деньги за эту привилегию. Через двадцать пять минут после того, как он распростился с братцем Альфредом, Роджер снова сообщил в окошко с надписью "Справки" о желании увидеться с братцем Уильямом. На этот раз его визитная карточка помогла выиграть в первом же раунде. Ну да если ему не отказал сам братец Альфред, то как бы это удалось братцу Уильяму?
      - Мистер Бентли готов встретиться с вами, сэр,-. сообщила очередная секретарша и повторила слово в слово за предшественницей: "Не последуете ли за мной?" Роджер последовал.
      Если братец Альфред был тощ почти как труп, то братец Уильям оказался человеком весьма пухлым, почти толстым. Волосы у него были пореже, чем у брата, и решительно седее. Глаза тоже голубые, водянистые, но еще бледнее, чем у брата, имели какой-то неопределенный, неприятный оттенок. Если внешность младшего брата отличала некая сухая, жесткая невозмутимость, то у среднего на лице было написано обиженное, сварливое выражение недовольства всем миром. Он смахивал на человека, у которого, по-видимому, на все был заранее готов ворчливый и отрицательный ответ.
      Когда Роджер вошел в его маленький кабинет, он встал из-за стола, но с видимой неохотой.
      - Здравствуйте, мистер Шерингэм,- произнес он неприязненным тоном, - а я вас ожидал.
      "Вот так черт!" - удивленно подумал Роджер, а вслух, и тоже удивленно, ответил:
      - Вы меня ожидали, мистер Бентли?
      - Да, и должен сразу же заявить, что отказываюсь обсуждать эту... э... информацию, которую вы, по вашим словам, недавно получили.
      - Но я еще даже не сказал вам, в чем она заключается!
      - Это... э... несущественно. Мне уже кое-что... известно, но в любом случае я это не собираюсь обсуждать и мог бы отказать вам во встрече - у меня было сильное искушение так поступить, но я тоже хотел бы задать вам вопрос. Откуда... э... из какого источника вы почерпнули свою драгоценную информацию?
      Роджер смотрел на него со все возрастающим удивлением. Уильям Бентли явно был не в своей тарелке. Руки, которые он положил на стол перед собой, дрожали, лицо сильно покраснело. Он тщательно выбирал слова, и, гак во всяком случае показалось Роджеру, выражение лица явно свидетельствовало о едва скрываемом беспокойстве. Роджер быстро принял решение заставить его разговориться.
      - Ну что ж, мистер Бентли, - медленно сказал он, если вы отказываетесь обсуждать со мной данное дело, я вряд ли смогу ответить на ваш вопрос, из какого источника проистекает моя информация.
      Бентли явно напрягся еще больше.
      - Должен вам заявить, мистер Шерингэм, - сказал он с усилием,- что мы... что я... имеем особые причины интересоваться этим вопросом. Я спрашиваю вас не из праздного любопытства. Я... имею... э... особые для этого причины.
      - Сожалею, но мне придется вам отказать, мистер Бентли,- церемонно возразил Роджер. - Не представляю себе, как я могу ответить на ваш вопрос, не злоупотребив доверием другого человека, к чему я совсем не готов.
      - Но, черт побери, вы!- вспыхнул Бентли.- Мы девери этой самой леди, не так ли? Нас это дело затрагивает больше, чем кого-нибудь еще. И если кто-то распространяет о ней слухи под видом некой важной информации, то мы имеем право знать, кто это, не так ли?
      - Боюсь, на этот счет существуют разные мнения, очень серьезно ответил Роджер.
      Бентли грузно осел в кресле.
      - Садитесь, мистер Шерингэм,- пригласил он вкрадчиво, - садитесь. Давайте обсудим все как следует. Я прекрасно знаю, в чем заключается ваша информация, но я хотел бы знать ее источник, чтобы судить, достоверна она или нет. Однако если вы считаете, что имеете право не отвечать на мой вопрос, то, очевидно, нам нечего и обсуждать.
      - Уж извините,- промурлыкал Роджер.
      - Но как вы предполагаете ею распорядиться? Опубликовать?
      - Этого я еще не решил.
      - Потому что я сразу обязан вам заявить: в вашей информации нет ни грана истины. И не может быть! Конечно я бы желал думать иначе. Возможно, тогда бы моя невестка... э... действовала иначе. И при данном положении вещей такая информация заслуживала бы внимания. Но вы должны понимать, что я руководствуюсь только уважением к памяти моего несчастного брата. Это дело просто кошмар какой-то для нас, просто кошмар!
      - Могу в это поверить,- сочувственно отозвался Роджер.
      - И в данном случае я лишь озабочен тем, чтобы пресечь все скандальные слухи, которые могут нанести урон его доброму имени, и вы должны это понимать. Вот почему я задаю вам вопрос об источнике информации. Уже достаточно фактов, связанных со всем этим ужасным делом, предано гласности, но в результате возникли только всевозможные беспочвенные толки. Оба мы, брат и я, совершенно согласны друг с другом. Мы воспринимаем эти факты как... э... как они есть, но мы решительно настроены сделать все возможное, чтобы на дело нашей невестки не повлияли совершенно ложные... э... пересуды!
      - Но разве моя информация может повлиять на дело таким образом?спросил изрядно удивленный Роджер.
      - Задайте этот вопрос самому себе, мистер Шерингэм! Спросите... э... спросите самого себя! Ее положение и так достаточно тяжело. А что будет, если вы сообщите полиции свою информацию? Из... э... аморальной жены, имеющей, однако, в качестве объяснения своих действий преступную страсть, она становится просто... э... гм!.. совершенно обычной распутницей. А вот с этим мы с братом ни за что не согласимся и будем сопротивляться всеми силами такому суждению о члене нашей семьи, ибо, выйдя замуж за нашего брата, она тем самым вошла в нашу семью И независимо от того, повинна она или нет в том ужасном преступлении, за которое ее... э... должны судить, мы решительно выступим против всех попыток дополнительно очернить, так сказать в моральном плане, ее имя.
      - То есть вы хотите этим сказать, что если будет устранен мотив убийства из-за преступной страсти к Аллену, то могут выясниться другие мотивы?- внезапно спросил Роджер.
      Бентли разинул рот.
      - Ну, разумеется, пет!- возразил он.- Но я вынужден отказаться от дальнейшего обсуждения с вами данной темы, сэр.
      - А может быть, вы имели в виду,- небрежно спросил Роджер, привстав,что подвергнется очернению не столько репутация вашей невестки, сколько некий мужской представитель вашего семейства?
      Бентли отступил назад, ударился ногой о сиденье кресла и тяжело упал в него, дыша как рыба, вытащенная из воды Он вытаращил на Роджера водянистые глаза и сильно побледнел. Роджер воспользовался своим преимуществом. Да, это было все равно что ударить лежачего, но в интересах истины можно было пожертвовать этим лежачим.
      - Думаю, вы опасаетесь, как бы при этом не выяснилось, что муж миссис Бентли затеял интрижку с кем-то гораздо ниже себя по своему положению под самым носом жены?
      Его вопрос возымел странное действие. Несомненный страх, написанный на лице Бентли, уступил место сначала столь же несомненному облегчению, а затем гневу. Он снова покраснел и вскочил, указывая дрожащим пальцем на дверь.
      - А теперь, теперь - убирайтесь, понятно?- пронзительно выкрикнул братец Уильям.- Убирайтесь вместе со своими грязными инсинуациями. А если вам хватит бесстыдства опубликовать хоть слово или намекнуть об этом в вашей дрянной газетенке, я... мы... подадим на вас в суд за клевету, понимаете? За преступную клевету! Убирайтесь и будьте прокляты!
      И Роджер удалился, по возможности сохраняя достоинство.
      - Да, я буду проклят, - заметил мистер Роджер Шерингэм, самоназначенный сыщик от защиты. И не ошибся, потому что мистер Уильям Бентли еще долго сыпал проклятьями ему вслед.
      Через час или несколько позже Роджер, пребывая в большой задумчивости, снова возвращался в Уичфорд.
      Глава 20
      Мистер Шерингэм подводит итоги
      Только вечером после обеда Роджер получил возможность познакомить своих коллег с новыми сведениями. Эту возможность предоставила ему Шейла.
      - Я хочу пригласить Роджера и Алека к себе наверх, мам,- объявила она, когда после обеда все вернулись в гостиную.- Мы с часок покурим и поговорим о жизни. А потом я опять спущу их вниз, чтобы джентльмены насладились беседой с тобой и папой.
      - Очень хорошо,- согласилась миссис Пьюрфой, улыбаясь Роджеру.
      - Ну что?- потребовала ответа Шейла, как только они уселись около камина в ее уютной комнатке.- Ч го рассказал братец Альфред?
      - А я думал, ты утаишь от него, что миссис Бентли и Аллен не были друг в друга влюблены,- заметил Алек.