- Нет, дитя мое,- более мягким тоном ответил Роджер.- Разумеется, это было не случайно. Это было так намеренно и сознательно, что вы и представить себе не можете.
      - Ничего не понимаю,- признался Алек.
      - И я тоже,- сказала Шейла.
      Роджер посмотрел на одного, на другую, и настроение его немного улучшилось.
      - Неужели не понимаете? Господи, а я-то думал, что тут все ясно как день.
      - Послушайте, Роджер,- потребовала Шейла, - скажите честно - вы разгадали загадку убийства?
      - Ну конечно! Я, разумеется, ее разгадал. Сразу же как поезд отошел от Чаринг-Кросса, если быть точным. Все пустое, наши усилия были ни к чему, но чертовски трудно будет доказать мою теорию... Более хитроумного дьявольского замысла мне встречать не приходилось.
      - О Роджер,- простонала Шейла.- Ну расскажите же нам все!
      - Что ж, пожалуй, расскажу,- усмехнулся Роджер, совершенно удовлетворенный.- Я ведь мучил вас несколько минут во спасение ваших душ. А теперь - извольте! Все это время мы рассматривали только две возможности: убийство или отравление в результате несчастного случая, да? Причем склонялись к первому варианту?
      Алек и Шейла дружно кивнули.
      - Но была и третья возможность. Она все время лезла нам в глаза, а мы ничего не замечали. А сейчас вы понимаете, в чем она заключалась?
      Алек недоумевал, Шейла энергично затрясла головой.
      - Да, вряд ли, конечно, можно этого от вас ожидать. Надо было бы обладать уж очень острым и подвижным умом, чтобы догадаться. Короче говоря, Бентли не был убит. И его смерть не была случайной. Он покончил самоубийством.
      - Самоубийством?- поразились слушатели.
      - Да, и это совершенно объяснимо. Понимаете, из того факта, что он сам купил мышьяк, можно сделать только два дедуктивных вывода. Первый: виновата все-таки миссис Бентли. Второй: Бентли совершил самоубийство. Но мы уже пришли к психологически обоснованному предположению, что первое невозможно. Таким образом, остается лишь второй.
      - Пожалуй, это справедливо,- согласился Алек.
      - Да, но это еще не все. Перед нами не обычный. банальный случай самоубийства. Мышьяк был и в тонизирующих средствах, и также в термосе.
      - И что же из этого следует?- спросила Шейла.- Скорее, Роджер!
      - Тише, тише, дитя, не подгоняйте. Суть разгадки заключается в том, что Бентли хотел отомстить жене. Об этом свидетельствует то, что он изменил завещание, практически лишив ее средств к жизни. Попытаюсь восстановить ситуацию, как я ее вижу. Итак, он узнает о том, что жена ему изменила.
      - О!- выдохнула Шейла.
      - Мы теперь знаем, что он собой представлял как человек: злой, очень нервный, себялюбивый, неуравновешенный, и, разумеется, такое открытие было для него страшным ударом. Ни о чем другом он больше не в состоянии был думать. Естественно, он ни на минуту не задумывался о каких-то извиняющих ее поведение обстоятельствах, о том, что сам находится не на высоте моральных требований, предъявляемых к человеку женатому. Сначала он, конечно, мучительно жалел самого себя и страдал, так как еще никогда не любил жену так сильно, как сейчас, потеряв ее,- полагаю, это обычное состояние дел в таких ситуациях. Однако постепенно его любовь, как это бывает и в мелодраме, и в реальной жизни, превратилась в ненависть, и то была сосредоточенная, мстительная ненависть. Он стал все чаще подумывать, как отомстить, может быть и Аллену, но обязательно жене. При этом он был не тот человек, чтобы действовать незамедлительно и открыто. Нет, он призван был осуществлять месть своим собственным тайным, ползучим, змеиным путем. И что же он придумал? Как поступил? Разумеется, избрал способ мести, к которому непременно обращаются неуравновешенные умы,- самоубийство. Жизнь все равно кончена! Продолжать ее - только все больше мучиться! Лучше со всем покончить одним махом. Это решение теперь подогревалось маниакальной, совершенно безумной ненавистью к жене. Так и должно было случиться с человеком, если у него такой скверный характер, вялый темперамент и огромное себялюбие. Вы согласны?
      - Да, конечно,- отозвался Алек.
      - Продолжайте, Роджер,- умоляющим тоном сказала Шейла, вытаращив от изумления глаза.- Это так волнительно!
      - Итак, задумав и самоубийство, и месть, он, очевидно, должен был соединить эти два замысла в одном действии. Но как же их сочетать: уход из жизни и мщение, которого так жаждала его мелкая душонка? И вдруг его осеняет: сделать надо так, чтобы орудием мщения стала его смерть. Если повезет, то и Аллену, но обязательно - жене! Она должна быть обвинена в его смерти, арестована, судима и - повешена! Какая, право, соблазнительная, славная месть, одно наслаждение для обманутого мужа, не так ли? И он приступил к осуществлению замысла. Он открыто закупает мышьяк, зная, что личность его будет очень легко установить. Он всюду сыплет мышьяк - в лекарство, термос с едой, во все, к чему прикасается жена. О, мщение его было прекрасно спланировано.
      - Но отравленная бумага для мух, Роджер,- возразил Алек,- что это было, чистое совпадение?
      - Возможно. Но тогда как же он веселился про себя при мысли о таком потрясающем совпадении! Я бы, однако, не удивился, если бы узнал, что он каким-то образом сам подстроил это "совпадение". Было гак легко как-нибудь вечерком завести с женой разговор о косметике и невзначай упомянуть о домашнем способе получения мышьяка, предложить его настолько мимоходом, что жена потом бы и не вспомнила, что это предложение исходило от него. Она ведь сама знала о косметических свойствах мышьяка. Ему принадлежала только мысль о бумаге для мух. Но в любом случае, его это было предложение или нет, результат должен был бы его порадовать. Первую порцию мышьяка он принял сам, после пикника. А потом... Нет, я, знаете ли, снимаю перед Бентли шляпу и думаю, что можно наградить его званием Магистра преступлений. Не знаю, заслуживал ли подобного титула кто-нибудь из литературных героев, но мистер Бентли, реальный человек, заслужил его вполне.
      - Вряд ли можно назвать его настоящим преступником,- возразила Шейла,самоубийство это не преступление.
      - Нет, оно является именно преступлением, так как это - убийство. Вы, малышка, забыли о главном. Неужели непонятно, что самоубийство он замыслил с намерением лишить жизни жену? У-б-и-т-ь ее - убить! Сделав все для того, чтобы ее несправедливо обвинили и казнили за то, что это она якобы отняла у него жизнь!
      - Бож-же мой!
      - Вот именно, боже мой! Но это еще не все!- продолжал, все больше возбуждаясь, Роджер.- Каким образом он собирается осуществить самоубийство? Да черт побери! Фактически заставив свою жену его убить! Вот в чем потрясающее хитроумие плана! Он вовсе не собирается, так сказать, взойти на подмостки и лишить себя жизни собственноручно, выпив чашу с ядом. О пег! Он все подстраивает так, чтобы его убили! Да это же... Впервые в жизни мне изменяет дар слова.
      - Ну и ну!- воскликнул Алек, не уточняя, однако, чему он больше удивляется, хитроумию плана Бентли или тому, что Роджеру на время изменило красноречие.
      - Нет, вы только представьте, человек планирует и разыгрывает собственное самоубийство,- продолжал Роджер, немного помолчав.- Вы только представьте, какая для этого потребовалась выдержка, вообразите его душевное и психическое состояние. Разумеемся, он был сумасшедший - самый явный, самый отъявленный, самый безумный сумасшедший, и в то же время он был дьявольски трезвомыслящ. Он вручает пакет с ядом жене и не только просит, он умоляет ее подсыпать ему ядовитый порошок в пищу. Он страдает от этого "лекарства", испытывает ужасающий дискомфорт, ему очень плохо, его тошнит, у него все внутренности чуть не выворачиваются наизнанку от рвоты, он едва не сходит с ума от болей и тем не менее просит, умоляет, чтобы ему постоянно давали его "лекарство". Нет, это просто невозможно описать!
      - Ну и ну!- снова изумился Алек.
      Шейла вдруг села, немного побледнев.
      - Не надо, Роджер,- сказала она, запинаясь.- Не надо так... так достоверно...
      - Господи, дорогая моя, простите,- виновато воскликнул Роджер,- меня слишком увлекло красноречие. Да, подробности довольно противные, я согласен.
      - Я не столько подробности имела в виду, а реальность изображения. Я так наглядно себе представила, через что прошел этот ужасный человек.
      - Что ж, давайте поговорим о чем-нибудь другом, поспешно предложил Роджер.- Я вовсе не желаю, чтобы вы бегали из дому всю ночь, мучаясь кошмарами. Алек, ну-ка придумай что-нибудь утешительное, давай вспоминать все слова на "б": букашки, белила, бандиты, Бирмингэм, браслеты, бутылки, ботинки, ботаника - останови меня, когда сам чего-нибудь вспомнишь,бульдозеры, библиографы, бабочки, бараны, бани, базилики, бодрость, багаж...
      - Роджер, будьте благоразумны,- рассмеялась Шейла,- у вас "бе"-безумие.
      - Вовсе нет, ну как, вам получше?
      - Гораздо, благодарю вас.
      - Можете продолжать обсуждение?
      - Роджер! Хватит об меня ноги вытирать!
      - Ну-у, леди пришла в чувство. Так, значит, вот на чем мы остановились: "Тайна Уичфордского отравления", как это дело называют в газетах, разгадана. Что вы на это скажете?
      - Чертовски оригинальная разгадка!- соизволил признать Алек.
      - Нет, не то ты говоришь, Александр. Я совершенно не претендую на оригинальность. С меня достаточно, если мое решение будет признано удовлетворительным, соответствующим фактам, не оставляющим сомнений в его правильности. Оно отвечает этим требованиям?
      - Думаю, что да, оно должно быть таким.
      - Конечно отвечает!- воскликнула Шейла.
      - Ну что ж, раз так, то теперь нам предстоит решить весьма существенную проблему: как доказать правильность данною заключения. В том, что я вам сейчас рассказал, не содержится ни малейшего доказательства моей правоты. Все это - одно сплошное предположение, психологическая дедукция, если угодно. Каким образом мы сможем обосновать его в достаточной степени, чтобы представить вниманию суда и добиться оправдания миссис Бентли?
      - А так, как есть, оно суд не убедит?- удивилась Шейла.
      - В том-то и дело, что нет! Вы только представьте, как отнесется к нашему дедуктивному заключению обвиняющая сторона. Советник обвинения сразу назовет наши выводы сбивающей с толку путаницей безосновательных посылок и невероятных предположений (вы же помните, что Бентли для суда - обманутый и чистый как стеклышко муж, и просто невозможно, чтобы он способен был на какой-нибудь низкий поступок). И следующее, что сделает советник обвинения, так это укажет на тот простой факт: если мистер Бентли сам купил мышьяк, тогда, значит, отпадают всякие сомнения в вине его жены. Единственное, что ей оставалось сделать, так это ухитриться украсть две щепотки мышьяка, воспользовавшись отсутствием мужа, и что невозможно себе представить, будто Бентли просил ее сыпать этот порошок ему в пищу, как она о том заявляет. Это просто невероятно, ведь ему-то было известно, что это не какой-нибудь безвредный порошок, а мышьяк. Понимаете? И элементарная, сущая правда, что Бентли сам вынуждал жену, неведомо для нее самой, убивать его, вызовет у судейских только смех. А так как нет ни малейших доказательств правды, то, признаться, я в данном случае не могу, как всегда, осуждать своеобразие судейского ума.
      - Но как же мы сможем это доказать?- растерянно спросил Алек.
      - О, я благословил бы судьбу, если бы знал, но если мы не докажем, что это правда, миссис Бентли повесят, и в этом вы можете быть совершенно уверены.
      - О Роджер!- воскликнула Шейла.- Какой ужас!
      - Да, ужас! Я в поезде, когда ехал в Уичфорд, раскидывал умом и так, и этак, но нет даже проблеска надежны, что мы сумеем найти выход из положения. По-видимому, Бентли был умнее всех пас.
      - А если все рассказать ее адвокату?- предложил Алек.- Разве не наступил такой момент, когда требуется специальное знание законов?
      - Да, если мы не сможем сами что-нибудь придумать тогда придется обращаться к адвокатам, но мне хотелось бы, если возможно, этого избежать. Понимаете, неизвестно, как они воспримут наши выводы. У меня такое ощущение, что не слишком-то всерьез, и я не могу их за это винить, будь оно все проклято! Мы же приходили к нашим выводам постепенно, поэтому и воспринимали их более или менее естественно. Однако огорошить сразу неподготовленного человека нашими выводами и открытиями? Да им они покажутся фантастическими бреднями. Нет, не думаю, что мы должны передоверить дело адвокатам миссис Бентли, разве уж больше не останется никаких других средств, чтобы доказать ее невиновность. Но у нас есть еще для этого время.
      Алек молча курил, Шейла приподняла остывший утюг и рассеянно рассматривала его низ, Роджер, глядя в потолок, продолжал поджаривать на огне свои икры.
      - Ну, пожалуйста, скажите хоть что-нибудь,- взмолилась Шейла, когда молчание затянулось на три минуты. Три минуты тянутся очень долго, когда ум сбит с толку, а нервы взвинчены.
      - Ладно, скажу, - улыбнулся Роджер.- Насколько я понимаю, существует одна лишь надежда, а именно: надо найти свидетельство психической неполноценности Бентли. Если у нас нет доказательств, чтобы подтвердить свою правду, мы должны попытаться найти доказательства несостоятельности его поступков с точки зрения здравою смысла.
      - Хороший план,- одобрил Алек, и Шейла тоже кивнула в знак согласия.
      - Не знаю, как далеко это пас заведет, но попытаться стоит, так как это единственное, что мы можем предпринять. Да! Я только что сказал, что времени у нас достаточно, и в определенном смысле это так. Ну а с другой точки зрения, времени остается очень мало. В целях его экономии предлагаю разделить наши силы и каждому работать с полной отдачей. Надо сделать сотни запросов, навести тысячу справок, так что давайте действовать сепаратно. В вашем ведении, Шейла, - Уичфорд, ты, Алек, сосредоточься на Лондоне. Это означает, что вам надо будет опросить как можно больше людей, знавших самою Бентли, или что-нибудь о нем, или знакомых с людьми, которые были знакомы с ним, или с двоюродными братьями тех, кто с ним когда-либо встречался,- и так далее, и расспросить всех этих людей, тактично или прямо в лоб, как вам угодно, не случалось ли им замечать в его поступках того, что называется "странным". Итак, вот приказ старшего инспектора. Он знает, что вы не подведете и выполните свой долг перед нашим дорогим старым флагом.
      - А чем займется сам старший инспектор?- пожелала узнать Шейла.
      - Он отправляется в Париж,- горделиво ответил Роджер.- и сегодня же днем.
      - В Париж?
      - Да. Бентли прожил гам двенадцать лет. Кто знает, что там может подвернуться под руку сыщику? В Париже англичане ведут себя более свободно и раскованно, чем в Лондоне.
      - Честь и хвала нашему старшему инспектору!- восхищенно воскликнула Шейла.- Вот так энергия! Вам следовало бы родиться американцем, Роджер. Но хотелось бы знать, как вы найдете там старых друзей и знакомых Бентли?
      - Но это ведь так просто, младенец мой прекрасный. Я направлюсь прямо в парижское отделение фирмы, поговорю с ее представителями как официальное лицо и через полчаса буду располагать всей нужной мне информацией.
      - А ты знаешь, Роджер,- заметил с невольным восхищением Алек,- я не сомневаюсь, что ты ее получишь!
      - Да, разумеется, получу. Итак, решено. После ленча я не торопясь, отъеду в Лондон, заскочу к себе домой за паспортом и сегодня же вечером пересеку Ла-Манш. Наверное, мне надо пойти уложить вещи, пока не позвонили к ленчу. Люблю принимать внезапные, потрясающие решения, они вселяют убежденность в важности собственной персоны. А вы, мисс Пьюрфой, отвезете меня после ленча на станцию?
      - Доставим, конечно,- весьма неопределенно заметила мисс Пьюрфой.- Отец вас отвезет.
      - Отец?- переспросил Роджер уже от двери и круто повернулся.- Я не ослышался? Вы действительно сказали "отец"? А почему не вы?
      Мисс Пьюрфой зарделась.
      - Ну... понимаете, я уже условилась на сегодня о другом... Но. разумеется, если вы хотите, чтобы именно я отвезла вас, я могу отменить это дело, но мне кажется, что отец...
      - Прекратите мямлить,- сурово приказал Роджер.- Что вы собираетесь делать сегодня после ленча, женщина?
      - Играть в гольф, черт бы вас побрал!- выпалила Шейла.
      Роджер снова взялся за ручку двери.
      - Увы мне,- грустно продекламировал он,- "прошли наши дни, отцвели и увяли..." "Лучше найти и потерять, чем..."
      - Заткнитесь, Роджер!- пылая от смущения, воскликнула мисс Пьюрфой.
      Глава 25
      Ultima Thule {Предел земли (лит.). Здесь: конец повествования}
      Итак, Роджер уехал в Париж. Через пару дней после его отъезда Алек получил письмо. В нем сообщалось, что Роджер уже вошел в контакт с парижским отделением фирмы, сотрудники которой оказались очень доброжелательными и желающими помочь людьми, а с главным управляющим он, наверное, подружился на всю жизнь. К письму была приложена записочка для Шейлы с немалым количеством цитат, в которых упоминалось имя "Чарльз" в весьма отрицательном смысле Миссис Пьюрфой тоже получила письмо, в котором Роджер благодарил её за гостеприимство и намекал, что вскоре произойдут кое-какие интересные события.
      Алек добросовестно приступил к исполнению порученной ему задачи. Он каждый день ездил в Лондон и наводил справки у деловых партнеров и знакомых Бентли. Авторитет "Курьер", которым он пользовался весьма широко, был для него пропуском, перед которым раскрывались двери и который развязывал языки, заставлял напрягать память и давал вполне удовлетворительные результаты. Дело в том, что наивные деловые люди надеялись получить известность, что было им очень кстати, если их имена появятся на страницах могущественной газеты "Дейли курьер". К сожалению, ни один из этих деловых знакомых Бентли не мог представить ни малейшего доказательств будто с ним было что-то не так, как следует быть.
      Тем не менее была в предприятии и положительная сторона, даже очень положительная но это касалось самого Александра Грирсона. Никогда за всю жизнь ему еще не приходилось так много разговаривать с таким множеством незнакомых людей, и за очень короткий срок, и он научился поддерживать нужный разговор и, в определенной ситуации, забывая о своей природной молчаливости, становился иногда очень разговорчив.
      Шейла тоже не могла похвастаться своими сыщицкими успехами в Уичфорде. Благородно подавив новообретенную страсть к гольфу, она всецело отдалась охоте за необходимой информацией. По правде сказать, ей не пришлось работать с таким напряжением всех сил, как Алеку, ей не приходилось обходить местных жителей пешком. Большой удобный красный автомобиль незамедлительно доставлял ее от одного дома к другому и терпеливо ждал у ворот, пока она брала интервью у обитателей дома. Друзья скончавшеюся коммерсанта, торговцы, служащие фирмы, рабочие, одним словом все, кто когда-либо вступал с Бентли в деловые отношения,- всех она опрашивала неустанно и терпеливо, но никто из них не мог сообщить ничего действительно важного. Сыщикам-инспекторам становилось все очевиднее, что они зашли в тупик, о чем и было поведано Роджеру в общем письме.
      Ответ Роджера принял форму телеграмм, посылаемых через краткие промежутки.
      Первая сообщала:
      Не беспокойтесь, я на верном пути больших открытий.
      Через несколько часов Алек и Шейла получили вторую телеграмму:
      Ожидаю потрясающих новостей.
      На следующее утро:
      Надежды подтвердились, события развиваются сокрушительно.
      В тот же день:
      О дети, ваш старший инспектор триумфатор.
      И, наконец, на следующий день вечером им сообщили:
      Дело закончено Алек может возвращаться домой. Остаюсь здесь еще некоторое время сугубо конфиденциально напишу позднее собираю письменные заявления сделанные под присягой привет Уильяму и Сондерсон.
      А затем на целые две недели наступило сводящее с ума безмолвие. Алек уехал домой. Париж бомбардировали письма из Дорсетшира и Уичфорда с требованием сообщить новости. Сначала письма были вежливые, затем дерзкие, наконец - жалобные. Ни на одно из них Роджер не ответил ни единым словом. Дело в том, что он этих писем и не получал. Сменив гостиницу, он совершенно забыл оставить в прежней свой новый адрес, но все это выяснилось гораздо позже.
      Наконец через три с лишним недели после отъезда Роджера в Париж и всего за десять дней до начала суда над миссис Бентли Алек получил пространное, отпечатанное на машинке "Заключение", а вскоре и письмо. Оно пришло с первой утренней почтой, и Алек весь завтрак потратил на то, чтобы его прочесть, время от времени проси Барбару передать ему мармелад и машинально поглощая пищу.
      Вы помните, что наше повествование началось вот так же, со сцены завтрака, и мы заканчиваем его точно гак же, сценой завтрака в доме Алека, представив на суд читателя письмо Роджера. Вот оно:
      Дорогие Алек и Шейла (я посылаю, дети мои, это письмо вам обоим, чтобы не перепечатывать его дважды). Знаю, что вы оба проклинаете меня самыми последними словами ад то, что я держал вас во мраке неизвестности все это время, но я не мог иначе, так как был занят в высшей степени деликатными и конфиденциальными переговорами с поверенными, адвокатами и прочими юристами, а также с такими важными людьми, как главный советник по уголовным делам и министр внутренних дел (представьте себе красочную картину, как Роджер вползает в кабинет последнего на четвереньках и целует министерские ботинки - то еще зрелище!). В связи с этим с меня было взято клятвенное обещание хранить переговоры в тайне, пока дело окончательно не прояснится. Теперь этот день настал, и я могу наконец отчитаться.
      Прилагаю копию "Заключения", которое я написал в Париже. Другие копии я разослал: а) поверенному миссис Бентли, b) директору Бюро по расследованию уголовных преступлении и с) в соответствии с обещанием - Бергойну из "Дейли курьер".
      В "Заключении" обо всем рассказано в логической, последовательной форме и о большей части событий вам известно. Поэтому данное письмо имеет целью показать, в назидательных целях, в чем мы были правы, в чем ошибались и что мне удалось под конец узнать в Париже.
      Прежде всего должен отметить: мы были совершенно правы в главном предположении, что миссис Бентли не преступница. А ошибались мы с самого начала, в бездумном согласии со всеми окружающими, в том, что было совершено убийство. В конце концов мы отказались от этого мнения, но все равно ошиблись, решив потом, что имеем дело с самоубийством и попыткой Бентли затянуть тем самым петлю на шее жены. Констатирую эту ошибку с сожалением, так как очень убедительно обосновал такую мысль (не говоря уж о моем таланте все объяснять), да и сама идея была необыкновенно оригинальной. Однако необходимо честно признать: великолепное здание, воздвигнутое вашим старшим инспектором, не имело фактически никакого фундамента, точно так же, как и первоначальная теория, лелеемая полицией, над которой мы так плодотворно иронизировали.
      Переходя прямо к сущности дела, скажу: существовало только одно вероятное объяснение причины смерти Бентли, которое ни разу не пришло никому из нас в голову, что, впрочем, вряд ли удивительно. Мы рассуждали о том, что его могли убить, мы заигрывали с мыслью о смерти из-за несчастного случая, мы воздвигали стройное, хорошенькое зданьице на предположении о самоубийстве, но мы ни разу, ни на минуту не предположили, что он мог умереть от естественных причин. А в этом и состоит разгадка этой таинственной истории. Мистер Джон Бентли, дети мои, почил естественной смертью.
      Рассказывая об этом, я, как вы понимаете, поставил телегу впереди лошади, познакомив вас сразу со своими выводами, но не рассказав прежде о своих открытиях, позволивших прийти к данным выводам. А эти открытия, точнее открытие, так как к нему свелась вся информация, которую мне удалось раздобыть, заключаются в одном-единственном факте: Бентли был, так сказать, "наркоман" по части мышьяка! Вот где загвоздка! Вот в чем суть события. Этим объясняется то, что в его теле нашли количество мышьяка, превышающее смертельную дозу (другого человека такая доза убила бы на месте, ни для Бентли она была как бы закуской перед обедом), чему способствовало наличие мышьяка в лекарствах и так далее, и то, что он сам постоянно покупал мышьяк. Эту привычку, как я установил, укрепило и его постоянное употребление тонизирующих средств, содержащих мышьяк. Да, я огорчен тем, что разочаровал вас: тайна имеет такую обыкновенную разгадку, и нет здесь замешанного в деле бессердечного преступника, и не состоялось внушительное судебное заседание, которое вынесло бы смертный приговор, однако правда есть правда. Реальная жизнь часто преподносит нам подобные разочарования.
      Кстати, на тот случай, если вы не знаете, что такое "наркоман" от мышьяка, объясняю: это такой господин, который обыкновенно поглощает мышьяк в удивительно больших дозах (например, в два раза превышающих смертельную) и делает это повседневно, будучи уверенным в том, что укрепляет тем самым жизненные силы. В некоторых случаях это действительно так. Постепенно дозы увеличиваются, привычка создает все больший иммунитет к яду. Классический пример "пожирателей" мышьяка - крестьяне Штирии {область в Австрии; административный центр город Грац}. Насколько я понимаю, они просто живут на мышьяке и с самыми благодетельными результатами. Нигде а мире нет людей более плотного и крепкого телосложения. Сам я в Штирии никогда не бывал и даже понятия не имею, где она находится, поэтому привожу данное свидетельство с чужих слов.
      Нет необходимости рассказывать вам, как шаг за шагом я установил, что у Бентли есть такая удивительная причуда, об этом вы сможете прочитать в посылаемом мною документе. Сказку только, что с самого начала моих расследований во Франции мне все чаще и чаще приходилось слышать слово "мышьяк", и я решил проследить причину этого до логического конца. Почти все оставшееся время я посвятил сбору заверенных свидетельств на этот счет числом шестнадцать, которые прилагаются к "Заключению". Это свидетельства разных людей, которые или видели сами, как Бентли принимает большие дозы мышьяка, или тех, кому Бентли рассказывал, как у него сформировалась подобная привычка.
      В Париже Бентли, по-видимому, почти не старался скрывать эту привычку, даже гордился ею, но это до женитьбы. После он уже был гораздо более осмотрителен, и, очевидно, ни жена, ни его братья не имели на этот счет ни малейших подозрений. Вернувшись в Англию, он уже ни единым словом не обмолвился о своем пристрастии. Лично я бы не удивился, узнав, что в течение нескольких последних лет он даже пытался отделаться от этой привычки. Возможно, в Лондоне ему сложнее было добывать мышьяк. Почувствовав себя очень плохо перед своей последней болезнью, он, очевидно в отчаянии, принял довольно большую дозу. Он уже открыто покупал мышьяк, предъявляя свою визитную карточку.
      Как бы то ни было, дело сводится к следующему: Бентли умер от гастроэнтерита, вызванного или простудой, подхваченной на пикнике, или недоброкачественной пищей и, возможно (даже вполне вероятно), осложненного тем, что во время болезни он продолжал принимать мышьяк. По этой причине и от других бесчисленных снадобий, которыми он себя пичкал, его желудок находился в очень скверном состоянии, а ведь надо учесть, что он и от природы был предрасположен к гастроэнтериту.
      Разумеется, это абсолютно очищает миссис Бентли от всех и всяческих подозрений. Она действительно говорила правду, объясняя, что и почему произошло, и мы, с самого начала считая ее невиновной, поступили очень умно. Конечно, если какому-нибудь субъекту очень захочется, то он может разразиться длинной тирадой против достоверности косвенных доказательств, но это было бы очень глупо со стороны данного субъекта. Да, косвенные доказательства могут быть несовершенны, могут привести к ложному обвинению как это и случилось бы в данном случае. Мы еще услышим в прессе негодующие вопли, а газетные колонки "Обратная связь" будут забиты в течение нескольких недель истерическими письмами разных чудаков, которые потребуют отмены системы косвенных доказательств во всех судебных процессах по делам об убийствах или, по крайней мере, забросают Апелляционный суд советами аннулировать все обвинительные вердикты, основанные только на косвенных доказательствах. С тем же успехом эти чудаки могут потребовать вообще отмены суда за убийство. Но на каждый случай убийства, где есть прямые доказательства, приходится по крайней мере пятьсот, где можно основываться только на косвенных. Вместе с тем на каждый ошибочный вердикт, вынесенный на этом основании, приходится по крайней мере с тысячу справедливых. Когда с возникает эта старая дискуссия относительно косвенных свидетельств, я всегда вспоминаю о том, что сказал сэр Роберт Колльер, главный советник по уголовным делам, когда судили Франка Мюллера. Это было первое убийство на железной дороге, о котором вы наверняка не слышали Убийца по ошибке взял шляпу убитого, а свою оставил. И сэр Роберт сказал: "Если вы найдете человека, кто а тот вечер был в этой шляпе, вы найдете убийцу и обвинение против него может считаться доказанным, как если бы его видели в момент совершения убийства". Я прекрасно знаю что этот ответ нельзя считать абсолютно исчерпывающим, однако далее я развивать эту тему не стану. Надо держать в узде своих любимых "коньков".
      Итак, возвращаясь к миссис Бентли. Все доказательства, собранные мною, мистер Мэтьюз (адвокат миссис Бентли) и я представит на рассмотрение директору Бюро по расследованию уголовных преступлений, и он сразу же увидел, что наш .материал в корне меняет дело. Защита представит их в суд, будет установлена невиновность миссис Бентли, и, таким образом, суда не будет. После долгого поглаживания подбородков, жевания губами, консультаций в министерстве внутренних дел и так далее и том) подобное, Коронный суд откажется от продолжения процесса. Другими словами, когда миссис Бентли доставят в зал суда, от имени обвинения будет внесено предложение nolle prosequi {Здесь: о прекращении преследования (лат.)}.
      Вот и все. Это дело было интересно с психологической точки зрения. Удивительно, как мы сразу пришли к правильному выводу относительно миссис Бентли и то, как потом ошибались. Мне кажется, суждения по поводу каждого из семерки подозреваемых были совершенно справедливы, а в случаях с Алленом, братце" Уильямом и самой миссис Бентли мы были правы с самого начала.