- Сложное дело, - уклончиво промолвил он. - И во многом для меня еще непонятное. Во-первых, почему Меннелю нужно было навещать наш исследовательский центр фармакологии? Во-вторых, откуда ему было известно, какое именно лабораторное оборудование этому институту требуется. Небезынтересен и такой факт, что Меннель был подготовлен к тому, чтобы сразу предложить значительно более низкие цены на оборудование, чем конкуренты. Я бы на месте майора Балинта сосредоточил все внимание именно на этих моментах...
      - Короче говоря, - перебил его Кара, - тебя интересует, откуда мог Меннель знать заранее о предстоящем переоборудовании института?
      - Да, - подтвердил лейтенант.
      - Вы считаете, что между переговорами, проходившими в исследовательском центре, и убийством Меннеля есть какая-то причинная связь? - уточнил Шалго.
      - Возможно. - Фельмери на мгновение задумался. - Как возможно и то, что Меннеля убили по приказу какой-то из конкурирующих фирм. Хотя в таком случае перед нами самое заурядное уголовное преступление.
      - Следовательно, вы исключаете возможность того, что Меннель стал жертвой преступления по политическим мотивам? - допытывался Шалго.
      - Так ведь нет никаких признаков того, что убийство было совершено по политическим мотивам, - твердо сказал лейтенант.
      - Пока все, что говорит Фельмери, звучит правдоподобно, - поддержал его полковник. - Если, конечно, ты не держишь за пазухой какого-нибудь весьма убедительного аргумента, который опроверг бы это его утверждение.
      - Я обследовал автомобиль Меннеля, - сказал, стряхнув с коленей сигарный пепел, Шалго.
      - Когда? - спросил полковник.
      - Сразу же после обнаружения убийства. - Он налил себе еще вина, сделал несколько глотков и вытер рукою полные, мясистые губы. - Я, конечно, не очень разбираюсь в технике, но, едва поднял капот, сразу же понял, что эта машина не серийная. И мотор для нее тоже был сделан по специальному заказу. Покопавшись немного, я обнаружил за приборной панелью небольшую, но достаточно мощную рацию.
      - Да ты что, смеешься?! - вскричал полковник.
      - И не думаю. И самое интересное, что питается этот передатчик не от аккумулятора.
      - Больше ему неоткуда питаться, - возразил Фельмери.
      - Представьте себе, не от аккумулятора, - настойчиво повторил Шалго. Можете на меня положиться. И потому амперметр совершенно не показывает наличие этого потребителя тока.
      - Интересно! - Кара уже не жалел, что послушался Шалго и приехал сюда по его приглашению. Выходит, старый следопыт и на этот раз оказался прав и убийство Меннеля и в самом деле не обычное, заурядное уголовное дело?!
      - Кроме того, я нашел в машине еще и надежно упрятанный пистолет с глушителем, - продолжал Шалго. - Что же касается рации, то с помощью хорошо замаскированной кнопки ее можно в течение десяти секунд привести в рабочее состояние. Так что позвольте мне теперь спросить вас почтительно: что это за мирный купец, который возит с собой бесшумный пистолет, не говоря уж о приемно-передающем радиоустройстве?
      Лейтенант вопросительно посмотрел на Кару, но тот задумчиво продолжал глядеть куда-то вдаль.
      Лиза возвратилась уже к концу их оживленного разговора. Она сказала, что в доме Табори очень накаленная атмосфера, что все почему-то нервничают. Впрочем, это можно понять: ведь убитый жил у них на квартире.
      - Погоди, дорогая, ты нам не о том рассказываешь, - остановил ее муж. Ты лучше об их гостях нам доложи, все по порядку.
      - А что о них сказать? - возразила Лиза. - Приехал новый гость. Какой-то доктор Отто Хубер. Немец. На вид лет пятидесяти пяти. Высокий, примерно с тебя ростом, Эрне. Но в плечах будет пошире. Волосы черные, с заметной сединой. Спокойный, разговаривает негромко. Хорошо говорит по-венгерски.
      - Вот как? - воскликнул Шалго. - Ох, не люблю я немцев, хорошо говорящих по-венгерски. - Он выразительно посмотрел на полковника. Ему вспомнился эсэсовец Шликкен. По спине у Шалго пробежали мурашки. Лиза же рассмеялась:
      - Ну, конечно, говорит он не так изысканно, как я. Но все слова произносит правильно, старается точно формулировать мысли, хотя и заметно, что думает он при этом по-немецки.
      Тут она взглянула на мужа и не смогла удержаться от возгласа возмущения:
      - Шалго, ты просто невозможен! Опять запорошил и пол и брюки этим проклятым пеплом!
      - Милочка, оставь ты на время в покое мои брюки! Дело, о котором ты нам рассказываешь, куда важнее и пепла, и пола, и даже моих брюк!
      - Скажите, Лиза, - вмешался Кара, - Хубер приехал один?
      - Нет, с ним какой-то молодой человек. Кажется, кто-то из Торговой палаты. Но он оставил немца здесь, а сам тотчас же уехал назад, в Будапешт.
      - А Табори знал, что к нему приедет Хубер? - продолжал расспрашивать полковник.
      - Мне показалось, что знал.
      - Должен был знать, - заметил Фельмери. - Торговая палата известила фирму "Ганза" о смерти Меннеля. Если мне не изменяет память, "Ганза" ответила, что они пришлют в Будапешт своего нового представителя.
      - Конечно, знал, - согласился Шалго. - Но почему это так важно?
      - Важно в том случае, - пояснил Кара, - если мы примем за аксиому предположение, что Меннель приезжал в исследовательский центр фармакологии для установления деловых контактов. Твоя же находка, Шалго, проливает на эти "деловые" контакты новый свет. Теперь уже с полным основанием можно предположить, что Меннель приезжал в Будапешт не только для того, чтобы добиться заказа на поставку лабораторного оборудования, но и ради чего-то еще. Только мы пока еще не знаем, какое задание должен был выполнить Меннель, находясь в Венгрии.
      - Да, мы много чего еще не знаем, - заметил Шалго.
      Лиза молча смотрела то на мужа, то на гостя.
      - А что, если... - произнесла она, скорее обращаясь с вопросом к самой себе, чем к остальным, - если вдруг выяснится, что Виктор Меннель приезжал для установления контакта не с центром фармакологии, а лично с профессором Табори или с кем-то другим?
      - Я уже думал об этом, - сказал Кара. - Если это действительно так, история становится тем более интересной.
      "Странно, - рассуждал Фельмери, - убили какого-то типа, а полковник и Шалго, вместо того чтобы выяснить, кто убийца и почему он совершил это преступление, принялись гадать, зачем Меннель приехал в Венгрию".
      - Вы следите за нашей беседой, Фельмери? - обратился вдруг Кара к задумавшемуся лейтенанту. - Или дремлете?
      - Слежу, - отвечал лейтенант.
      - И каково ваше мнение?
      - Пока еще не знаю. - Фельмери смущенно посмотрел на хозяйку и во взгляде ее приветливых глаз словно прочел поддержку. - Мне кажется, что важнее всего поймать убийцу. А тогда уж мы получим ответ на все вопросы, которые нас интересуют.
      По лицу Шалго было видно, что ответ лейтенанта ему пришелся не по вкусу.
      - А вот меня, юноша, жертва интересует куда больше, чем убийца, сказал он. - Мне кажется, что ответы на многие вопросы мы должны получить еще до того, как найдем и схватим преступника. Ведь возможен и такой вариант, что между секретным заданием Меннеля и его убийством нет вообще никакой связи.
      - Возможен, - согласился Фельмери. - Но тогда нам первым делом нужно выяснить, имеет ли фирма "Ганза" какое-то отношение к тайной рации в машине. Эта рация свидетельствует скорее всего о том, что Меннель был агентом разведки какой-то иностранной державы.
      - Вот это уже другой разговор, молодой человек, - согласился Шалго. - И это действительно вопрос номер один.
      - Правильно, - поддержал его Кара. - Кстати, машина Меннеля принадлежит фирме "Ганза"?
      - Нет, - ответил Шалго. - Не думаю. На ней стоит транзитный номер таможенного управления ФРГ.
      - Значит, машина была взята им напрокат, - заключил Кара и, обращаясь к лейтенанту, распорядился: - Скажите товарищам, чтобы они повнимательнее изучили технический паспорт машины.
      - Но если автомобиль был взят напрокат, все наши гипотезы летят к черту. Вполне возможно, что Меннель и не знал о существовании у него в машине всего этого устройства!
      - А теперь получается, что прав-то оказался Эрне, - подхватила Лиза. Что, Оскар, осечка?
      - Все может быть, - повел плечом Шалго. - Но вряд ли. Каково бы мне было, если бы все оказалось именно так? Миклош Балинт замучил бы меня своими насмешками. Черт побери, и как я об этом не подумал?
      Шалго тяжело поднялся и ушел к себе в комнату. Немного погодя они услышали, что он с кем-то говорит по телефону. Вскоре он возвратился на веранду и с кислой миной сообщил:
      - Машина принадлежит фирме по прокату автомобилей "Фридрих Мессер", Гамбург, Кенигсплац, три.
      Оставшись наедине с Фельмери, Кара отдал распоряжения:
      - Поезжайте к майору Балинту. От него позвоните в Будапешт подполковнику Домбаи и передайте следующее: пусть товарищи в Центре соберут асе имеющиеся сведения о фирмах "Ганза" и "Фридрих Мессер", о профессоре Табори, а также о Бланке и Казмере Табори. Кроме того, пусть Домбаи установит в отделе постоянное дежурство. Все сведения я хотел бы получить сегодня.
      - Дорогой господин профессор, - говорил Отто Хубер, сидя в гостиной виллы Табори, - я вам весьма признателен за приглашение, но мне не хотелось бы обременять вас.
      Отто Хубер действительно говорил по-венгерски очень хорошо, хотя и медленно, тщательно обдумывая каждую фразу. У него был негромкий, слегка хрипловатый, как у всех заядлых курильщиков, голос.
      - Вы ничуть не обремените меня, - запротестовал профессор. - Прошу вас, чувствуйте себя как дома.
      Гость сидел в кресле спиной к камину и явно любовался через распахнутую дверь видом на Балатон.
      - Очень тронут, - поблагодарил он, закуривая сигару, - но я не могу воспользоваться вашим гостеприимством безвозмездно.
      Хотя профессор сидел в глубине комнаты, гость смог хорошо разглядеть его: узкий разрез глаз и тонкие, как лезвие клинка, губы, горестная складка в углах рта, глубокие морщины на щеках, под глазами.
      - Милый доктор, - возразил профессор Табори. - Моя вилла не платный пансионат. И хоть я и не миллионер, вы можете гостить здесь и целый год.
      В это время на крыльце послышались шаги. Профессор обернулся и увидел в залитом солнцем квадрате распахнутой настежь двери фигуру своего племянника.
      - Казмер Табори, инженер-электрик. Доктор Хубер, - представил он их друг другу.
      Племянник профессора, высокий худощавый молодой человек лет двадцати восьми, поклонился Хуберу, крепко пожал ему руку и, пригладив свои растрепавшиеся русые волосы, сел в плетеное кресло.
      - ...Казмер у нас молодой ученый, занимается исследовательской работой в области ультракоротких волн. Скоро уезжает в СССР на несколько лет...
      - Думаю, что господина Хубера это мало интересует, - заметил Казмер Табори, зло посмотрев на дядю.
      - Боюсь, что стесню вас. Вот и господин инженер... Пожалуй, я все же попытаюсь получить номер в отеле.
      - Честное слово, господин Хубер, вы меня нимало не побеспокоите. Казмер положил журнал на колени и попытался встретиться взглядом с Хубером. Он любил говорить, глядя в глаза собеседнику. - Но даже если бы это было и так, вы можете не считаться со мной. На этом корабле капитан мой дядя! А я здесь тоже только гость. Не так ли, дядюшка? - с легкой иронией спросил Казмер и перевел взгляд на профессора Табори.
      - Чепуху ты мелешь, мой мальчик, - махнул тот рукой, стараясь понять, почему Казмер враждебно отнесся к появлению нового гостя.
      - Честно говоря, знаете, господин доктор, что мне в тягость? Бесконечные вопросы-допросы, неприятные визиты из милиции. Мне во время отпуска хотелось бы только отдыхать. И ничего больше.
      - Насколько мне известно, тебя всего один-единственный раз допросили. И не делай из этого трагедии. Майор Балинт выполнял свои обязанности. Будем надеяться, что больше никаких допросов не последует.
      - Если не последует новых убийств, - вставил Казмер.
      Наступила пауза.
      "Память погибшего почтили молчанием, - усмехнувшись, подумал Казмер. Если бы дело было не в гостиной, все, наверное, почтительно встали бы".
      Он прислушался к хрипловатому голосу дяди. "Все в порядке, - процедил Казмер сквозь зубы, - профессор нашел благодарную аудиторию. Дамы и господа, сейчас профессор Табори прочтет вам научно-популярную лекцию об устойчивости болезнетворных бактерий".
      - Должен признаться, профессор, - проговорил Хубер, - я не очень хорошо знаком с биологией. Знаю только, что в генетике сейчас происходят эпохальные открытия. Но я простой инженер и еще юрист. И служащим фирмы "Ганза" стал совершенно случайно. Правда, таким занимающимся коммерческой деятельностью предприятиям юристы бывают подчас нужнее любых других специалистов. Но я не хочу этим принизить роль ученых. Отнюдь. Я высоко ценю тружеников науки и восхищаюсь их достижениями.
      Собеседники посмеялись. Потом Хубер снова заговорил:
      - Прежде чем я вернусь к официальным переговорам, я хотел бы распорядиться относительно отправки на родину останков моего друга Меннеля.
      Казмер встрепенулся:
      - Почему вы не хотите похоронить его здесь?
      - Где здесь? - Табори с ненавистью впился взглядом в племянника.
      - В Балатонэмеде! - отвечал тот, переводя взгляд на Хубера. - Меннелю теперь безразлично, где вы его похороните. А фирма может сэкономить на этом кучу денег.
      - Казмер! - резко оборвал его профессор.
      - А что, дядюшка? - откликнулся Табори-младший. - Тебе ведь известно, что это так. Сам же просил нас в прошлом году, чтобы тебя похоронили именно здесь.
      - Это не имеет никакого отношения к делу, - возмутился профессор. - И прошу тебя, перестань паясничать. Никого не интересуют твои советы.
      Казмер, войдя в роль расходившегося сорванца, только пожал плечами:
      - Как вам угодно. Я ведь хотел как лучше. Надеюсь, не обидел? - сказал он, посмотрев на Хубера.
      - Ничуть, господин инженер, - заверил его гость. - Откровенно говоря, вы правы. Но ведь есть семья: отец, мать, братья. Они настаивают на отправке тела на родину. Вы же знаете, что такое родительская любовь.
      - Не знаю, - безразличным голосом бросил Казмер. - Я не знаю своих родителей. Родители подкинули меня в чужое парадное, когда мне было не то два, не то четыре месяца. - По его лицу промелькнула горестная усмешка. Но вполне возможно, что и они тоже горевали бы, узнав о моей смерти.
      - А родители ваши еще живы?
      - Не знаю. Никто этого не знает. Даже моя приемная мать, усыновившая меня.
      - Простите, - сказал немец. - Я не хотел сделать вам больно.
      Казмер махнул рукой и отвернулся. И в этот момент на террасу вошли женщины. Казмер поспешил навстречу матери, ласково осведомился о ее самочувствии и, повернувшись к Хуберу, воскликнул, смеясь:
      - Вот видите, доктор, почему вы не сделали мне больно? Потому что у меня есть мама. В тысячу раз лучше, чем самая родная. - Казмер нежно обнял и поцеловал мать. - Мама, а у нас гость. Вы еще не знакомы?
      Хубер поднялся и поклонился Бланке Табори. И вдруг Казмер почувствовал, как дрогнуло у него под рукой ее плечо. Он крепко прижал к себе мать, испуганно спросил:
      - Что? Что с тобой? Тебе плохо?
      - Жарко, - едва слышно прошептала она.
      Лиза опомнилась раньше всех. Крикнув профессору, чтобы он поскорее вызвал врача, она побежала в кухню за водой. Но Бланка и слышать не хотела о враче, уверяя, что она просто перегрелась на солнце и что это скоро пройдет.
      Лиза смочила ей водой виски, лоб. Профессор же с глубокой тревогой взирал на все происходящее, не зная, что делать.
      - Я пойду к себе, - тихо проговорила Бланка, с трудом поднимаясь из кресла. Казмер подхватил ее под руку и вывел из гостиной.
      - Упрямцы! - сказал им вслед Табори-старший.
      - С ней уже и раньше так бывало? - почему-то вдруг заинтересовался Хубер.
      - В последние дни - несколько раз, - доставая из серванта бутылку абрикосовой водки, ответил Табори. - Хочется думать, ничего серьезного. Он налил себе и гостю. - Моя сестра - женщина крепкого здоровья. Крепче стали. Я всегда дивился силе ее воли.
      Профессор опустился на кушетку, закрыл глаза. В его ушах зазвучали однажды оброненные сестрой слова: "Если мне станет совсем невмоготу, я знаю, как поступить. Но ты не бойся, Матэ, решительный миг еще не пришел".
      - Можно еще вам налить, профессор? - дошел до его сознания голос Хубера.
      - Да, пожалуйста. - Он протянул свою рюмку в сторону, откуда доносился голос гостя.
      Вернулся Казмер. На лице его уже не было беспокойства.
      - Ей лучше, - сказал он. - Не волнуйся. Ты же знаешь, у мамы отличное здоровье. Только ее все время как магнитом тянет на солнце, а это ей как раз противопоказано.
      - Мне не хотелось бы вмешиваться... но на вашем месте я обязательно пригласил бы врача, - заметил Хубер.
      - Господин Хубер прав, - подхватил Казмер. - Мы это сделаем. Очень скоро. Хотя я не предполагаю ничего опасного. Мама просто очень устала. И немудрено: взвалить на себя столько забот и хлопот. Месяц назад от нас ушла прислуга. Она одна ведет хозяйство: убирает, стряпает.
      От взгляда Казмера не ускользнуло, что Хубер слушает его с явным интересом, профессор же сидит с отрешенным видом. "Зачем я, собственно, все это рассказываю?" - подумал Казмер, однако, словно помимо своей воли, продолжал:
      - Внезапная смерть Меннеля очень подействовала на нее. Представьте себе: вы беседуете с человеком, вместе завтракаете, а через полтора часа вам звонят и говорят, что ваш собеседник только что утонул.
      - Через полтора часа? - перестав мерить шагами гостиную, спросил Табори. - Откуда ты взял? Прошло не меньше двух с половиной часов.
      - Да? Может быть. В конце концов неважно, через сколько часов позвонили, - заметил инженер. - Интересна сама ситуация.
      - Интересна? Что ты находишь в ней интересного?
      - Ну как же? Внезапно умирает здоровый человек. Молодой, жизнерадостный. Это же не только трагично, но и интересно. Разве ты не согласен со мной?
      - Я считаю это ужасным! - возмущенно выкрикнул Табори. - Да-да! Ужасным и трагичным.
      - Фантастическим и непонятным, - добавил Хубер. - В Гамбурге мы все были в недоумении. Кто мог убить Виктора, за что?
      - Мы тоже недоумеваем, - подтвердил профессор. - Да и милиция...
      Казмер махнул рукой.
      - Милиция... Знаю я их. На все эти вопросы мы никогда не получим ответа.
      Табори-старший стоял, прислонившись спиной к камину, и смотрел в сад.
      - Как знать? - обронил он. - Жизнь доказывает обратное: ни один вопрос не остается без ответа. И я убежден, что милиция очень скоро поймает преступника или преступников...
      - Возможно, - погасив сигару, проговорил Хубер. - Только Виктору это уже не поможет. - Он взглянул на часы. - Машина Меннеля в гараже?
      - Да, - сказал профессор. - Власти разрешили ее переправить на родину покойного. Это его собственный автомобиль?
      - Я отвечу вам на этот вопрос, когда увижу машину. Не исключено, что он приехал сюда на служебном автомобиле. Но возможно, и на своем. У него был "БМВ-250".
      - А это "мерседес", - сказал Казмер, - "Мерседес-280".
      - Ключи от машины у вас, господин профессор?
      - Казмер, не сочти за труд. Они лежат у меня в кабинете, на письменном столе. Сегодня утром мне их передал майор Балинт, - сказал Табори, заметив вопросительный взгляд Хубера.
      Когда Казмер вышел, гость спросил:
      - Они осматривали и машину?
      - Весьма тщательно, - подтвердил Табори-старший. - Даже отпечатки пальцев снимали. Хотя не вижу в этом резона. На любой машине можно найти тысячи отпечатков.
      - Наверное, таков порядок. Выполняют все, что предписывают инструкции, - вежливо заметил Хубер.
      Возвратившийся с ключами от машины Казмер предложил гостю свои услуги, но тот сказал:
      - Спасибо, не беспокойтесь. Я разбираюсь в "мерседесах".
      Казмер равнодушно посмотрел вслед удаляющемуся Хуберу и, улегшись на кушетку, принялся разглядывать свисавшую с потолка замысловатую люстру из кованого железа. Он догадывался, что вот-вот раздастся голос дядюшки, и весь подобрался, твердо решив про себя, что, несмотря ни на что, больше не ввяжется с ним в спор. Он достал сигарету и закурил.
      - Я хотел бы, Казмер, чтобы ты кое-что принял во внимание, действительно заговорил уже мгновение спустя профессор.
      Казмер промолчал, разглядывая потолок гостиной и пуская вверх колечки дыма.
      - Як тебе обращаюсь.
      - Слышу и жду продолжения...
      Казмер чувствовал, что ответ его был не очень учтивым да и голос противно дрожал.
      - Этот дом - мой дом...
      - Ты уже столько раз напоминал об этом, дядя, что я при всем желании не смогу этого забыть, - уже спокойно, с примирительными нотками в голосе и даже с улыбкой подтвердил Казмер.
      - И я волен приглашать к себе в гости кого захочу. Поэтому я требую от тебя соблюдать приличия по отношению к моим гостям.
      - Блестяще! - отозвался Казмер. - А я ради тебя буду ползать перед этой иноземщиной на брюхе? Нет уж, дудки! Да и тебя я не понимаю, чего это ты перед ними кривляешься? Ты же не дипломат, чтобы так-то уж ухаживать за ними!
      - Никто от тебя не требует, чтобы ты ползал, как ты выражаешься, на брюхе!..
      Казмер сел на тахту и, с неприязнью посмотрев на дядю, сказал:
      - Может, хватит поучать меня? Если хочешь, я могу немедленно покинуть твой дом. Жалею, что не сделал этого раньше. Мне было тошно смотреть, как профессор Табори угодничает перед этими подонками.
      - Меннель не был подонком.
      - Все равно. Мне он был просто противен.
      - Прежде ты этого не говорил.
      - Потому что ты не спрашивал. Настолько тебя очаровал этот неофашист. А он был им. Я ведь тоже с ним побеседовал. Я почему-то считал, что человек, отсидев четыре года в Бухенвальде, никогда не забудет это время. Но я ошибся: ты все забыл. Все на свете. Или не хочешь помнить.
      - Я ничего не забыл, - проворчал Табори, мрачнея. - Виктор Меннель за Бухенвальд не отвечает.
      - Возможно. Но я видел все это. Был там на экскурсии. И не требуй от меня, чтобы я заискивал перед твоими дорогими гостями!
      - Никто не заставляет тебя заискивать перед кем-то. Но твои вульгарные замечания отвратительны.
      - А мне было отвратительно зрелище фабрики смерти. Так что не учи меня этикету.
      В это время в гостиную вошла Лиза, и они прекратили разговор.
      - Бланка попросила меня похозяйничать у вас сегодня. Я пришла. Хотите кофе?
      - Спасибо, но, пожалуй, попозже, - попросил Табори. - Как она себя чувствует?
      - Ей лучше, однако серьезное обследование у хорошего врача ей не повредило бы, - сказала Лиза. Поняв по мрачному виду Казмера, что он опять поругался с Матэ, она не удержалась:
      - Что с тобой? Ты будто в воду опущенный!
      - Да вот дядюшке не нравится, что я нелюбезен с его доктором Ху-Хубером...
      - Мой племянничек любит преувеличивать, - примирительным тоном заметил Табори. Скрипнула садовая калитка. По тропинке медленной, тяжелой поступью приближался Оскар Шалго со своей неизменной дымящейся сигарой во рту, в потрепанной соломенной шляпе, надежно укрывавшей от солнца его круглое лицо.
      "Тебя только не хватало, - раздраженно подумал профессор. - Святая троица в сборе. Ну, держись, Табори!"
      - Слава всевышнему! - крикнул ему толстяк. - Наконец-то тучи покинули твое чело.
      - Чело?
      - Ну да, оно же было мрачное, как дождливое небо, - подтвердил Шалго и перевел взгляд на Табори-младшего. - Привет, Казмер. Давно вернулся?
      - Сегодня утром, - ответил Казмер.
      - Забавно. Как же это я не расслышал знакомый рев мотора?
      Шалго добрался до стола и завладел коньячной бутылкой.
      - Я оставил машину внизу, на станции обслуживания, - объяснил Казмер. Возьмите чистую рюмку в серванте.
      - Ты предлагаешь мне выпить? Что ж, не возражаю.
      - Только не увлекайся, пожалуйста! - предостерегла его Лиза. - Сегодня ты уже выполнил норму.
      Шалго некоторое время разглядывал рюмку с коньяком на свет, затем плюхнулся в кресло и без всякого перехода вдруг спросил:
      - Казмер, а где ты был ночью с девятнадцатого на двадцатое?
      - А с какой стороны это может вас интересовать?
      Казмер как-то странно заглянул сверху в лицо толстяка.
      - Да не меня. Майор Балинт из милиции спрашивал. А я сейчас вспомнил.
      - Почему же он спросил об этом вас?
      - Действительно странно. Как иногда ты бываешь несокрушимо прав.
      Казмер, заметно волнуясь, достал сигарету.
      - И как пришло в голову этому майору вынюхивать обо мне стороной всякие сведения?
      - Это его обязанность, - сказал Табори. - Не забывай, произошло убийство. В таких случаях принято проверять алиби всех без исключения. Правильно я говорю, Оскар?
      Шалго пододвинул к себе пепельницу.
      - Лучше не смог бы выразить эту мысль даже я, - подтвердил он. - Алиби очень важно. Особенно сейчас.
      - Сейчас? Почему сейчас? А вчера оно не было важно? Или позавчера? уже более спокойно выразил свое удивление Казмер.
      Шалго отметил про себя, что инженер хорошо владеет собой.
      - Сейчас потому, - пояснил он, - что следствие взял в свои руки полковник Кара из Будапешта. А он не новичок. И у меня такое ощущение, что он скоро задаст тебе, Казмер, тот же самый вопрос: где ты был двадцатого июля, между двумя часами ночи и десятью утра? И тебе придется ответить на него. Вот я и хотел, чтобы ты был готов к такому вопросу.
      Казмер задумчиво погладил подбородок.
      А в это самое время полковник Кара сидел в "штабе" следственной группы - в комнате на втором этаже здания поселкового совета - и внимательно просматривал поступившие оперативные донесения. К сожалению, в них было много пробелов, и это соответственно рождало новые вопросы.
      - Так что же мы знаем о Матэ Табори? - спросил он. - От Домбаи еще не поступили материалы?
      - Пришел ответ из архива: в картотеке не значится, - ответил Фельмери.
      - Оказывается, он не так уж и стар, наш профессор, - заглянув в одну из бумаг, заметил Кара. - Родился в четырнадцатом году.
      - Ему пятьдесят пять, и он в отличнейшей форме, - подтвердил майор Балинт.
      Кара вслух стал читать справку:
      - "...Вдов, жена умерла в марте тысяча девятьсот сорок шестого года..."
      - Неудачные роды, - пояснил Балинт. - Но дочка осталась в живых. Сейчас она чемпионка страны по теннису. Входит в состав сборной Венгрии. В настоящее время уехала на соревнования в Калифорнию.
      - Это я знаю, - взглянув на него, сказал полковник. - Но я почему-то считал, что и Казмер его сын.
      - Нет, Казмер усыновлен сестрой профессора, Бланкой Табори. Она взяла его в июле сорок пятого из веспремского детдома.
      - А кто его родители? - спросил Фельмери.
      - Не знаю. Я не проверял. Не думал, что это существенно.
      - Посмотреть не мешает, - посоветовал Кара. - Меннель жил у них. Желательно знать об этом семействе все. Словом, как можно больше.
      - Хорошо, я себе заметил, - сказал Балинт. - Есть еще одно обстоятельство. В документах оно, правда, не отражено, но хочу обратить на это ваше внимание: до войны Матэ Табори проживал в Дании. После оккупации страны сражался вместе с датскими патриотами против нацистов. В сорок втором он и его жена были схвачены гестапо и отправлены в Бухенвальд, где пробыли вплоть до освобождения лагеря.
      - Это интересно. А его сестра?
      - Она жила всю войну в Будапеште. Преподавала рисование в гимназии. В сорок четвертом году эвакуировалась, спасаясь от бомбежек, сюда. Стала художницей. После смерти золовки решила замуж не выходить, а посвятить себя воспитанию племянницы и приемного сына. Так говорят.
      Кара промолчал. Полковник не любил старых дев. Даже если они приносили себя в жертву чему-то, подобно этой Бланке Табори. Не пожелала, значит, выйти замуж? А ведь супруги Шалго говорят, что в молодости она была на редкость красивой женщиной...
      Кара перелистал свои заметки. Теперь он уже ясно представлял себе, что следствие нужно вести сразу в двух, а вернее, даже в трех направлениях. Тогда можно рассчитывать на успех. Прежде всего нужно собрать всю необходимую информацию о гамбургской фирме "Ганза". Возможно, Домбаи уже раскопал что-нибудь в картотеке министерства. Далее нужно установить, с кем встречался Меннель в последние дни, о чем говорил, как себя вел. В-третьих, надо обязательно найти того человека, с которым он виделся и гулял по пляжу вечером накануне своей внезапной гибели. Описание внешности незнакомца довольно неопределенно, известно только, что он говорил по-французски. Это, разумеется, еще не значит, что неизвестный был действительно французом...
      Полковник подробно обсудил с Балинтом все, что предстояло тому сделать, после чего вместе с Фельмери вернулся на виллу Шалго. По дороге Кара снова пробежал глазами заключение судебно-медицинского эксперта. "Итак, непосредственная причина смерти - удушье, - думал он. - Судебный медик считает, что смерти предшествовала драка, борьба. Меннеля сначала задушили, а затем бросили в воду..."
      Шалго не оказалось дома. Кара отправился на поиски и нашел его в особняке Табори. Войдя, Кара отрекомендовался, пожал руку профессору и его племяннику, затем представил им лейтенанта Фельмери. Профессор предложил гостям коньяк и кофе.
      - Спасибо, не станем отказываться, - ответил Кара. Помешивая ложечкой кофе, он поглядывал на Табори, рассказывавшего о своем знакомстве с Меннелем.
      Собственно говоря, ничего нового Кара в его рассказе не услышал. Но все же он решил задать несколько вопросов.
      - Фирма "Ганза" была вам известна еще до приезда сюда Меннеля? спросил он.
      - Нет, - покачал головой Табори, - я и понятия не имел, что она существует на свете.
      От Фельмери, сидевшего поодаль, не ускользнули ни настороженный взгляд инженера Казмера Табори, ни его ироническая усмешка.
      - А скажите, профессор, вы не удивились, что Виктор Меннель предложил вам купить именно те предметы лабораторного оборудования, которые были перечислены в ваших собственных списках? - Кара внимательно посмотрел на профессора.