- А я уверен, что на Кубу он вовсе и не собирается лететь, - сказал Шалго. - По пути самолет делает посадку в Канаде. И господину Хуберу совсем не обязательно продолжать полет до Гаваны.
      - Поразительно, как богата ваша фантазия, - иронически заметил Хубер. И ни одного слова правды!
      - Вы мне нравитесь, Хубер, своей стойкостью! И все же вы провалились. Это вы, Хубер, получили от полковника Кары номер нашего прямого телефона. И только вы! По этому телефону вы и позвонили, приглашая меня на свидание в Шиофок, потому как хотели отослать меня из Эмеда перед своим отъездом. Позвонили из дома Табори и говорили по-французски.
      - Делая такие смелые умозаключения, вы скоро придете к выводу, что я и есть генерал Гелен собственной персоной!
      Нужно признать, что Шалго не рассчитывал на такое упорство своего противника.
      - А что вы скажете относительно вот этого чертежика? - продолжал он атаковать Хубера, вынув из внутреннего кармана пиджака план виллы. Кажется, вы именно его искали повсюду сегодня после обеда?
      - Это не мой план. Я нашел его среди бумаг Меннеля...
      - Понимаю, - кивнул головой Шалго и, повернувшись к Бланке, спросил: А вам знаком этот рисунок?
      - Впервые вижу.
      - Странно, - удивился Шалго. - Между тем на этой бумаженции почему-то сохранились отпечатки пальцев и Меннеля, и Хубера, и ваши.
      Бланка недоуменно пожала плечами.
      - Не знаю, как они на нее попали...
      - И вы, конечно, не знаете, что за вилла на ней изображена?
      - Откуда я могу это знать?
      - А вы вглядитесь получше. Вот, к примеру, эта комната на плане гостиная. Два окна с видом на Балатон. Вот здесь - улица Казмера, ныне Петефи. Эта комната примечательна тем, что в ней появился на свет Казмер.
      - Я? - Казмер бросил на Шалго взгляд, полный изумления, смешанного с отчаянием.
      - Да, ты! Здесь тебе дала жизнь твоя мать, Бланка Табори. Она же и кормила тебя грудью. Правда, только до двухмесячного возраста. Затем отдала в приют. А в сорок пятом усыновила. Что со всех точек зрения деяние весьма похвальное. А вот в этой комнате, выходящей во двор, жил твой отец, Казмер, - Карой Моноштори, майор венгерского генерального штаба. - Шалго кивнул на Хубера: - Вот он собственной персоной. Правда, теперь он стал почему-то Отто Хубером. Но если ты взглянешь на эту вот картинку, все твои сомнения рассеются. - Шалго вытащил из кармана фотографию и протянул ее Казмеру.
      - Вы - мой отец? - Казмер Табори перевел взгляд с фотографии на Хубера.
      - Положите все это на стол! - закричал Хубер и выхватил из кармана пистолет.
      Профессор Табори бросил на сестру уничтожающий взгляд:
      - Почему ты, несчастная, не сказала мне, кто этот человек?
      - Оставь меня в покое, Матэ, - взмолилась бедная женщина. - Я любила его и пожертвовала ради него всей своей жизнью. Да, он - отец Казмера!
      - Отставить! - решительным голосом скомандовал Хубер. - Все это вы еще успеете обсудить позднее. А пока, Шалго, все - на стол! И план дома тоже.
      - Есть же еще и фотокопия этого плана, - миролюбиво сообщил Шалго. - И не одна.
      - Прерыватель тоже на стол! - Голос Хубера звучал еще тверже.
      - Он у меня в кармане, рядом с пистолетом. Пистолет заряжен, курок на взводе. А я стреляю из кармана, как Джеймс Бонд. Разрешаете достать прерыватель?
      - Профессор Табори, - приказал Хубер. - Достаньте у Шалго из кармана прерыватель!
      Табори, будто послушный баран, подошел к Шалго и принялся шарить у него в кармане. Едва он извлек прерыватель, последовал новый приказ:
      - Возьмите и пистолет, профессор.
      - Где пистолет? - жалобно спросил Табори.
      - Оружия не ношу, Матэ, - с сожалением посмотрел на своего приятеля Шалго.
      - Зачем же ты сказал, что он у тебя в кармане?
      - Просто хотел кое в чем убедиться.
      - Профессор, давайте сюда прерыватель, - приказал Хубер.
      Табори пошел к нему, но ему наперерез поспешил Казмер. Он выхватил прерыватель из рук дяди и закричал:
      - Довольно! Довольно лжи! Вы никуда не уйдете отсюда, господин Хубер, или как вас там!
      - Сын! Сынок... - укоризненно проговорил Хубер. - Теперь, когда ты все знаешь...
      - Мало тебе, что ты загубил, исковеркал жизнь моей матери? Ты и до меня добрался? Зачем скрывал, что ты мой отец?
      - Это я запретила ему. Я не хотела, чтобы ты знал, какой у тебя отец!
      - Так кто же ты на самом деле? - еще требовательнее спросил Казмер, наступая на Хубера.
      - Вот уж действительно неподходящий момент для объяснений, сынок.
      - А ты до сих пор не знаешь, Казмер? - удивился Шалго. - Это геленовский, потом брауновский шпион, решивший еще раз поменять хозяев. Профессиональный перебежчик. Но самое главное для него в этой смене лошадей - заполучить наконец награбленные им во время войны богатства.
      - А заодно запутать и меня в свои паучьи сети! Теперь мне понятны все его ухищрения, когда он выманил у меня подписку о моем сотрудничестве с ЦРУ. И это у него называется спасти сына и жену из когтей Брауна!
      - Прерыватель! - угрожающе рявкнул Хубер-Моноштори. - И поживее!
      - Отдай ему, Казмер, - попросила Бланка. - Ты ведь не желаешь смерти своему отцу? Если его здесь схватят, ему конец.
      - Ты даже и сейчас его защищаешь?
      - Не его, сынок, тебя, - возразила Бланка. - Не отдашь - он застрелит тебя. Ты его не знаешь.
      Казмер перевел взгляд на Шалго, тот кивнул головой:
      - Отдай! Этому человеку нечего терять.
      Казмер швырнул к ногам Хубера прерыватель. Хубер быстрым движением поднял его с пола, затем выдернул из розетки телефонный шнур.
      - Из комнаты не выходить! - предупредил он. - За ослушание - пуля!
      - Не бойтесь, не выйдем. Желаем удачи, - усаживаясь в кресло, пообещал Шалго. - Безумец! Его же пристрелят, если он не сдастся добровольно первому же милицейскому патрулю.
      Он кивнул Лизе, и та, вынув из сумки, дала мужу небольшой передатчик. Шалго выдвинул антенну и, включив аппарат, сказал в микрофон: "Эрне? Ты слышишь меня? Да, Хубер выехал. Вооружен. В остальном все в порядке".
      - Ну вот, - выключив передатчик, заметил он. - Через пять минут Хубер будет сидеть в наручниках.
      Казмер, разинув рот, смотрел на Шалго.
      - Как же вы... дознались, что он... мой отец? - заикаясь, спросил он.
      - На плане дома был написан адрес виллы Месароша. Скажите, Бланка, вы знали, что так называемый Хубер спрятал на этой вилле награбленные им сокровища? - спросил Шалго.
      - Нет, не знала. Я была больна в то время, когда он все это проделал, и узнала обо всем только от Меннеля. Он показал мне план и попросил проводить его на виллу.
      - Драгоценности с виллы Месарошей перенес сюда Меннель? - спросил Казмер.
      - Ты принес их сюда, мой мальчик. Ты, из дома старого священника.
      - Значит, в чемодане были не книги?
      - Нет.
      - А как вы об этом догадались? - удивился Казмер.
      - На след нас навела Илонка, - сказал Шалго. - Потом мы наведались к старому Месарошу. Выяснилось, что он и господин Хубер-Моноштори - сводные братья. Ну, старик поломался немного, а потом все же начал рассказывать. Сказал, что он единственный человек, кто знал тайну твоего рождения. Он же и участковому полицейскому наврал, что ему будто бы подбросили ребенка...
      - Я хотела, Казмер, оставить тебя тогда дома, - сквозь рыдания проговорила Бланка. - Увы, этого нельзя было сделать. Но я каждую неделю навещала тебя в приюте. И как только стало возможно, снова взяла к себе. Усыновила.
      - Наверное, в то время Моноштори не сказал вам о драгоценностях, спрятанных в доме Месароша? - спросил Шалго.
      - Нет, конечно.
      - Зато Месарош знал о них. Они с Хубером-Моноштори вместе их прятали. Когда же виллу национализировали, Месарош достал драгоценности из тайника, сложил их в чемодан и отнес к местному священнику, попросив спрятать. Тот не знал, что в чемодане, но отказать Месарошу побоялся: у того брат каноник, правая рука епископа. Меннель ночью двадцатого заехал в Фюред, к Месарошу, чтобы узнать, что сталось с сокровищами. Они договорились на следующий день наведаться к священнику вместе...
      - Но Меннеля убили... - подсказал Казмер.
      - Совершенно верно, не успел он прийти за драгоценностями. Затем появился и сам Хубер-Моноштори. Твоя матушка, наверное, рассказала ему обо всем, что тут произошло.
      - Да, да. Я рассказала, я! - плача, подтвердила Бланка Табори. - Он велел мне незаметно переправить чемодан от священника к нам в дом.
      - И я поехал и привез его! - проговорил с отчаянием в голосе Казмер. Фантастика! Мама, ну как ты могла?
      - Ах, оставьте меня! Вот так я стала еще раз изменницей. Впрочем, наверное, я заслужила такую участь!
      В этот момент в комнату вошли майор Балинт и сотрудник милиции, сопровождавший закованного в наручники Гезу Салаи.
      - Скажите, Салаи, с кем вы говорили после полудня девятнадцатого июля? - спросил майор Балинт арестованного. Салаи кивком показал на Бланку Табори.
      - Да. Это была я, - без колебаний созналась Бланка. - Я все сейчас расскажу сама. Это я налгала ему про Меннеля и Беату Кюрти. Я же звонила ему ночью по телефону. Да, я хотела с его помощью уничтожить Меннеля. Ну, что вам еще от меня нужно? - вскрикнула она и, схватившись за сердце, рухнула на пол.
      - Казмер, - сказал Шалго. - Проводи матушку в ее комнату и оставайся там с нею. А ты, Лиза, попроси Илонку сбегать за врачом.
      Казмер легко, словно ребенка, подхватив мать на руки, вынес ее из комнаты.
      - Что ж, - сказал Шалго майору Балинту. - Очная ставка закончена. Надеюсь, господин Салаи, теперь вы дадите чистосердечные показания?
      - Да, я расскажу обо всем, что знаю. Одно точно, что негодяй Меннель вполне заслужил свою жалкую участь.
      - Профессор, - сказал майор Балинт, - лейтенант Киш останется здесь, у вас. Объявляю вам постановление следователя: ваша сестра, Бланка Табори, должна оставаться дома впредь до нашего особого распоряжения.
      Он тронул Салаи за плечо:
      - Идемте.
      - Я тоже скоро присоединюсь к вам! - крикнул ему вслед Шалго.
      - Бланка переправила "Ганзе" материалы для переговоров по закупке оборудования, - сказал Матэ Табори Оскару Шалго, когда майор Балинт увел Салаи, а лейтенант Киш поднялся в комнату Бланки. - Она мне в этом призналась сама.
      - Я догадывался, - сказал Шалго, принимаясь за сигару. - Кстати, вот возьми свой янтарный мундштук, он предохраняет от рака легких. На нем твои инициалы.
      - Где ты его нашел? - удивился профессор.
      - В лодке. Наверное, он выпал, когда ты погрузил в лодку труп Меннеля.
      Матэ Табори замолчал; наконец, медленно подняв голову, он посмотрел на Шалго и, тяжело вздохнув, спросил:
      - Ты знал?
      - Давно. Кстати, и полковник Кара - тоже.
      - Я убил его, защищаясь. Это была необходимая оборона. Поверь мне...
      - Знаю. Однако ты не помешал бы властям предать суду по обвинению в убийстве Гезу Салаи?
      Профессор потупил взгляд.
      - Я все равно рано или поздно пошел бы и сам заявил, что это я...
      Шалго достал из кармана несколько сложенных вчетверо листов бумаги, развернул их и начал читать вслух:
      - ...на следующий день утром, то есть двадцатого, я спрятался в камышах, имея намеренье покончить с Меннелем и с Беатой. Возле одного из толстых стволов я заметил высокого неизвестного мужчину, который достал мундштук, вставил сигарету и закурил. Вскоре я увидел и Меннеля, приближавшегося к берегу на лодке. Беаты не было видно нигде.
      Вероятно, и неизвестный увидел Меннеля, потому что тотчас же спрятался за стволом ивы. Меннель причалил к берегу и посмотрел на часы. Тут неизвестный вышел из-за дерева и заговорил с Меннелем. Они заспорили о чем-то и начали разгоряченно размахивать руками. Неожиданно Меннель ударил неизвестного и сбил его с ног, а затем наклонился к нему и стал его душить. Но неизвестный опамятовался и сбросил с себя Меннеля. Видно, это был очень сильный человек. Они продолжали бороться. Теперь уже неизвестному удалось схватить Меннеля за горло, и они оба покатились по траве... А потом неизвестный подтащил к берегу тело Меннеля, положил в лодку, вскочил в нее сам и принялся быстро грести от берега..."
      Шалго свернул вчетверо лист бумаги и убрал его в карман.
      - Разумеется, это не улика против тебя, потому что Салаи ни тогда, ни сейчас тебя не опознал. Но ты сам попался на удочку. Мундштук-то я нашел не в лодке, а у тебя дома, в шкатулке с сигарами. Но я уже знал о показаниях Салаи. Помнишь то место о мундштуке? Он-то и был моей насадкой. Я подозревал, что ты обязательно клюнешь на нее. Не сердись.
      - Может, так и лучше, - сказал профессор Табори. - Я не хотел его убить. Я не знал, что наговорила Бланка Гезе Салаи. Я оказался там в этот час случайно. Это ведь мое излюбленное место купания, ты сам знаешь.
      - И ты, конечно, не знал, что Меннель - шпион?
      - Конечно, нет. Узнал я это только от Бланки. Она призналась мне, зачем сюда приехал Меннель. Представляешь, что я пережил после ее признания! Моя сестра - шпионка! Конечно, она оказалась жертвой шантажа, но... Словом, я всю ночь не спал. Искал какой-то выход. Что мне было делать? Донести в милицию на родную сестру? Утром я пошел купаться на озеро и встретил там Меннеля. Я сказал ему, что все знаю. Он вел себя нагло. Заявил, что мы все в его руках, что он и Казмера завербует. А я ответил ему, что пойду в милицию и заявлю. Меннель перепугался, бросился на меня, сбил с ног и чуть было не задушил. Ну, остальное ты знаешь...
      - Почему же ты не пришел ко мне и не рассказал все, как было?
      - Дважды приходил. И оба раза не заставал тебя дома.
      - А жаль.
      Табори помолчал.
      - Что же мне теперь делать? - спросил он.
      - Ничего. Завтра утром явишься к майору Балинту и все ему расскажешь. Только откровенно, все, как было!
      В это мгновение в гостиную ворвался Казмер.
      - Она отравилась! - прошептал он. - Она умерла!
      Все оцепенели.
      Первым опомнился Матэ Табори и бросился к двери. Казмер опустился в кресло, уронив голову на стол. Спина его вздрагивала от рыданий.
      С террасы в гостиную вошли Илонка, Лиза и доктор Сегфю.
      - Пройдите, доктор, пожалуйста, наверх. Вот сюда. Она там.
      Доктор Сегфю быстрым шагом пересек гостиную.
      Илонка, подойдя к Казмеру сзади, обняла его и прижалась головой к его вздрагивавшей спине.
      Лиза постояла у двери, затем сделала знак Шалго, и они, неслышно выйдя на террасу, спустились вниз по ступенькам и медленно пошли к своему дому.