- Лизанька, поскорее неси доску и мел и внимательно записывай все ответы новоявленного оракула Миклоша... Неплохо было бы пригласить и Фельмери. И куда девался этот мальчишка?
      - Сказал, что пойдет окунуться.
      - Ладно, Оскар, не будем отвлекаться! Задавайте ваши вопросы.
      - И то правильно, - отозвался Шалго. - Итак, вопрос первый, кто убийца Меннеля?
      - Эрих Фокс, коллекционер из Мюнхена.
      - Доказательства?
      - Отпечатки пальцев и следы обуви, - уверенно ответил майор Балинт. - Я только что получил сообщение из криминалистической лаборатории в Веспреме. Человек, оставивший след в гараже, носит обувь сорок второго размера на резиновой подошве, слегка прихрамывает и страдает плоскостопием.
      - Скажи, Миклош, - перебил его Шалго. - А вдруг это твой след?
      - Зря только время теряем, - раздосадованно буркнул майор Балинт. - С вами невозможно говорить серьезно.
      - Ладно, ты не кипятись. Твое предположение интересно, хотя лично мне оно не очень нравится. Интересно прежде всего тем, что дает возможность закрыть дело. Убийца - господин Фокс. Он убежал на Запад. Правда, найденные отпечатки пальцев нам не удалось сличить, но, разумеется, они могли принадлежать только ему. Зато в наши руки попали двенадцать агентов, два наемных убийцы, один специалист по изготовлению пуговиц, он же неудавшийся врач-гинеколог, и одна любвеобильная девица. С точки зрения выполнения производственного плана это неплохой результат. - В голосе Шалго звучала явная издевка. - Но с другой точки зрения это плохо: совесть моя неспокойна. - Шалго закурил сигару и пустил кольцо дыма. - Ты помнишь, Миклош, мы ведь вместе с тобой осматривали в Веспреме машину Меннеля? Тогда я нашел объяснение, зачем нужен сигнальный диск, который показывает не только рабочую готовность рации, но и то, что аппаратура побывала в чужих руках, если это, разумеется, произошло. Далее. Меннель, как ты утверждаешь, нашел драгоценности. Но меня интересует, где они все-таки были спрятаны? И до тех пор, пока ты не сможешь сказать этого, я буду искать настоящего убийцу.
      Майор Балинт взглянул на часы.
      - Ровно через час я докажу вам, что Фокс и есть настоящий убийца, произнес он решительным тоном.
      - С нетерпением буду ждать этого часа, - отозвался Шалго.
      Зазвонил телефон. Лиза пошла в комнату, и слышно было, как она с кем-то оживленно разговаривает. Потом она позвала:
      - Оскар, это тебя! Эрне.
      Шалго подошел к аппарату и взял трубку.
      - Алло, привет, Эрне.
      - Балинт у вас? - спросил на другом конце провода Кара.
      - К сожалению, да. Он съел весь мой праздничный кекс с изюмом.
      - Передай ему трубку.
      Майор Балинт в течение двух-трех минут внимательно выслушивал указания шефа, сопровождая их короткими "да" и "понятно", после чего снова подозвал к телефону Шалго.
      - Ну, великий рыбак, - весело проговорил полковник Кара, - теперь твой черед. Я сказал Балинту обо всем. "Сбор урожая" идет хорошо.
      - Ну и как? Отборное зерно?
      - Весьма! Есть очень даже полновесные экземпляры. Хубер, пожалуй, заслуживает награды.
      - Ну что ж, нацепите ему орден, - зло сказал Шалго.
      - Ладно, ты не кипятись, старик. Наверное, это еще не вся агентура "Ганзы". Но есть у меня и для тебя кое-что интересное: мы тут разыскали бывшую надзирательницу веспремского приюта - Анну Талабери. Сейчас она уже не молода, на пенсии, но память у нее, к счастью, еще вполне хорошая. Она припомнила Казмера Табори и вот что рассказала о нем: осенью сорок четвертого года в приюте появился хорошо одетый мужчина и заявил, что кто-то оставил возле калитки его дома корзину с ребенком. Мужчина проживал в Балатонфюреде, на улице Казмер. Поэтому и в приюте мальчонке-подкидышу дали имя Казмер Фюреди. По заключению врача ребенку было тогда около полутора-двух месяцев.
      - А что рассказала эта немолодая дама с хорошей памятью об усыновлении мальчика? - перебил полковника Шалго.
      - Она говорит, что еще шла война, когда в конце апреля сорок пятого года в приют пришла некая Бланка Табори и сказала, что хотела бы усыновить маленького мальчика. В приюте тогда было десять - двенадцать мальчишек. Бланке Табори показали их, и она выбрала себе Казмера Фюреди.
      - И это все? - спросил Шалго.
      - Как, тебе недостаточно этого? По-моему, события стремительно развиваются.
      - Ты даже не представляешь, насколько стремительно, - подтвердил Шалго. - Мы уже сейчас знаем куда больше этой Анны Талабери.
      - Ты уже говоришь, как монах, во множественном числе?
      - Отнюдь нет. Мы - это я и Фельмери... А что касается хорошо одетого мужчины, могу сообщить, что его зовут Месарош. И проживает он в Фюреде не на улице Казмер, а на улице Петефи. Сегодня рано утром мы имели с ним продолжительную и вначале весьма бурную беседу. С твоего разрешения мы до последующих распоряжений - опечатали виллу адвоката Месароша. Пришлось для этой цели прибегнуть к помощи фюредской милиции... Эрне, я очень хотел бы, чтобы ты как можно скорее приехал сюда.
      - Это невозможно, Оскар. Я должен быть здесь до конца "сбора урожая".
      - Тогда я буду действовать на свой страх и риск. Разумеется, вместе с майором Балинтом. А Фельмери - вот он как раз вернулся с пляжа свежий и довольный - я немедленно направлю к тебе с магнитофонной лентой. Думаю, что, как только ты прослушаешь запись, тебе станет понятно, почему твое присутствие здесь крайне необходимо.
      - Ты серьезно? - По голосу чувствовалось, что полковник Кара колеблется. - Если Фельмери выедет сейчас же, через два часа он будет уже здесь... Знаешь что? Я перешлю с ним паспорт и визу для Хубера. Пусть майор Балинт сообщит ему, что самое позднее в полночь он сможет отбыть в Прагу... Все ясно?
      - Да. Обнимаю Лизу. До свидания.
      - Хорошо, - сказал Шалго, положил трубку и сел.
      - Итак, что вы тут от меня скрываете? - спросил Балинт.
      - Ничего мы не скрываем. Просто мы пока еще не успели поговорить о возникших в этом деле новых обстоятельствах. Но до всего дойдет черед. На какой машине Фельмери поедет в Будапешт?
      - Могу ли я попросить для него ваш старый добрый "фиат"? - спросил майор Балинт.
      - Можешь. - Шалго повернулся к лейтенанту, который без особого энтузиазма воспринял указание ехать в Будапешт. Сейчас ему хотелось остаться с Шалго, чтобы самому увидеть следующий шаг старого детектива. Если ты быстро обернешься, - по обещал ему Шалго, - дождусь тебя. Но пока придет машина, сделай еще одну запись нашего разговора с Месарошем.
      Лейтенант занялся магнитофоном, а Шалго тем временем рассказал майору Балинту, что им с Фельмери удалось выяснить прошлой ночью.
      - Фантастика! Ну и ну! - воскликнул майор Балинт, взволнованно шагая по комнате из угла в угол. - Эта бомбочка не хуже моей версии относительно Эриха Фокса.
      Они перешли на террасу и сели в тени.
      - Что Кара просил передать Хуберу? - спросил Шалго.
      - Его нужно ознакомить с порядком выезда из Венгрии. А вообще-то шеф надавал мне столько заданий, что не знаю, как я с ними справлюсь.
      - Ты сопровождаешь Хубера в Прагу?
      - Только до границы, - ответил майор Балинт.
      - Ну а еще какие тебе дали задания?
      - Допросить Казмера. Если он не сможет объяснить, где находился во время убийства, надо будет его арестовать.
      - Ну и глупо! - заметил Шалго.
      Им пришлось прервать разговор: к вилле через сад шел Отто Хубер.
      Поднявшись на террасу, Хубер поцеловал руку Лизе, обменялся рукопожатием с мужчинами, потом сел рядом с Шалго.
      - Я отниму у вас только минуту, господин Шалго.
      - Пожалуйста, хоть две, господин Хубер. Вы уже собрались?
      - Да. Как раз об этом я и хотел поговорить. Я разбирал документы Меннеля, и мне показалось, что какие-то его записи отсутствуют... Там был один чертеж. - Он взглянул на Лизу.
      - Теперь я припоминаю, - сказала Лиза. - Когда Герцег спросил вас, что это за чертеж, вы, господин Хубер, ответили ему, будто собираетесь строить виллу в Баварии и набросали ее примерный эскиз.
      - Да, я так сказал.
      - А я не придала значения этим словам, почувствовав, "то вы ему сказали неправду.
      - Я не хотел, чтобы этот чертеж попал в руки Герцега, - ответил Хубер. - Подозреваю, что это чертеж виллы, в которой немецкий офицер спрятал перед своим бегством драгоценности.
      Майор Балинт, внимательно слушавший разговор, вдруг хлопнул себя по лбу.
      - Черт побери! Почему же вы этого раньше не сказали? - воскликнул он. Все посмотрели на него с любопытством. - Ведь Герцег уничтожил этот чертеж.
      - Откуда тебе это известно? - спросил Шалго.
      - А оттуда, что, когда я отвозил Герцега и Еллинека в Будапешт, они спокойно разговаривали, думая, что я ничего не понимаю по-немецки. Еллинек спросил Герцега, построена ли уже в Баварии его вилла. Герцег ответил, что не построена. Чертежи сгорели. Даю голову на отсечение, что Герцег либо сжег чертеж, либо еще как-нибудь его уничтожил.
      - Вполне вероятно, - подтвердил Шалго. - Но я поговорю с полковником, чтобы он срочно прислал нам назад все эти документы.
      - Прошу меня извинить, - сказал майор Балинт, поднимаясь. - У меня еще много дел... Господин Хубер, полковник Кара просил вам передать, что сегодня вечером вы получите все документы, необходимые для вашего отъезда. Лейтенант Фельмери едет сейчас в Будапешт, но вечером он вернется с документами, и я вручу их вам. Вы будете дома?
      - Разумеется. Премного благодарен, - поклонился Хубер; видно было, что последние слова майора Балинта подействовали на него успокаивающе.
      - До границы сопровождать вас буду я, а на КПП передам представителю чехословацкой службы госбезопасности. Он проводит вас на аэродром и во всем вам поможет.
      - Еще раз спасибо, господин майор, - сказал Хубер. - Вы очень внимательны. - Он встал. - Не смею вам больше мешать, господа. Разрешите откланяться.
      Когда Хубер ушел, Балинт спросил у Шалго:
      - Ну, каково ваше мнение?
      - О чем?
      - О Хубере! Ведь он сослужил нам хорошую службу.
      - Цыплят по осени считают, Миклош.
      Из комнаты вышел Фельмери с портфелем в руке.
      - Хубер сделал все, что было в его силах, - возразил майор Балинт. - Не знаю, что сказал вам полковник Кара, но я из его слов понял, что мы должны быть благодарны Хуберу. Да что я вас убеждаю! Хубер приговорен Брауном и его людьми к смерти, а руки у фирмы "Ганза" длинные. Я, например, и теперь Хуберу не позавидую. Если они очень захотят, они отыщут его и за границей, где угодно. Кстати, товарищи из аппарата Кары навели справки и установили, что сын Хубера действительно проживает в Гаване. Он в свое время попросил у кубинского правительства политическое убежище. Вполне понятно, что Хубер желает поехать туда. А Тибор Сюч и Беата Кюрти! Ведь не вы, папаша, вывели их на чистую воду, а все тот же Хубер разоблачил их. А он мог этого и не делать. Признайтесь, ведь вы поверили Тибору? Поверили в его детскую сказочку про фирму "Артекс"?
      - Поверил, - ответил Шалго. - Потому что они это очень ловко придумали. Однако кое-что ты тоже забыл, Миклош.
      - А именно?
      - Ты забыл о предпосылках. О том душевном состоянии, в котором оказался Хубер. С самого начала он знал, что я не верю ему. Он заметил, что за ним установлено наблюдение, а найдя микрофон, понял, что все его разговоры мы прослушиваем. Он все это время жил настороже. И в такой ситуации он просто не мог признаться, что заодно с Тибором и Беатой, будучи убежденным, что имеет дело с провокатором. Нет, в его положении ничего иного и не оставалось, как поступить именно так, как он и поступил...
      - В данном случае не столько важно то, что думал Шалго о Тиборе, вмешался в разговор Фельмери, - важно то, как он создал эту ситуацию. Он же мог и в первый день послать Сюча к Хуберу, но этим он только испортил бы все дело.
      - Я вижу, и вы, Фельмери, считаете Хубера двурушником?
      - Не знаю, - медленно проговорил лейтенант. - Во всяком случае, Шалго прав в том, что действия Хубера можно объяснить и по-иному.
      - Чепуха! Разумеется, любые факты можно объяснить с разных точек зрения. Но зачем? Ведь и полковник Кара признал, что Хубер оказал нам неоценимую услугу...
      Позднее, когда майор Балинт и Фельмери подъезжали к Веспрему, лейтенант, продолжая начатый разговор, сказал:
      - ...Шалго подозревает Хубера в чем-то, но в чем именно, никому не говорит. Несколько дней назад мы вместе с ним на лодке проделали путь, по которому Меннель направлялся к месту встречи с неизвестным. Когда мы пристали к берегу, старик вдруг принялся осматривать лодку и что-то нашел в ней, какой-то очень маленький предмет. Мне он так и не показал, что это было. Я еще спросил его, зачем он скрытничает. А он ответил, что ничего не скрывает, просто не хочет как-то повлиять на мой собственный ход мыслей, на мои выводы. Но то, что он не верит Хуберу, - это факт. Что ж, его право, и ничего от этого не изменится. Ведь Хубер скоро получит документы на выезд из страны и... до свидания! А у нас еще задача: найти убийцу!
      - Все может быть, - коротко отозвался майор Балинт, которому не очень понравилось, что лейтенант Фельмери слишком уж уверовал в проницательность Шалго.
      В соответствии с указаниями полковника Кары Балинт распорядился отправить Тибора и Беату в Будапешт.
      Перед отправкой он еще раз допросил их. Тибор был, как и прежде, неразговорчив. Он подтвердил, что был завербован для шпионской работы Беатой. Что же касается того, когда и как он подготовил микропленки или от кого получил их, он заявил, что этого не скажет, даже если его повесят. И добавил, что жизнь потеряла для него интерес и он за нее не цепляется. Он не отрицал, что влюблен в Беату, но поскольку вместе им жить все равно не суждено - вряд ли она отделается меньше чем десятью - пятнадцатью годами, - то лучше уж вообще не жить...
      На Тибора надели наручники и увели к машине. Майор Балинт велел привести Беату. Та сразу же попросила сигарету и с жадностью начала курить. Взгляд у нее был испуганный, движения неуверенные.
      - Меня повезут куда-то? - спросила она.
      - В Будапешт. Вся ваша группа провалилась, гражданка Кюрти, - сказал майор. - Теперь ваша судьба будет зависеть от того, как вы себя будете вести.
      - Сколько лет мне могут дать?
      - Это определит суд. Вынося приговор, суд обычно все взвешивает и все принимает во внимание. Если обвиняемый своими показаниями помогал следствию, это засчитывается в его пользу как смягчающее вину обстоятельство. В таком случае можно отделаться всего несколькими годами. А для женщины это много значит. Скажите, кто, по-вашему, убил Меннеля?
      Беата чувствовала, что наступает самый тяжелый, самый трагический час в ее жизни. До этого она жила легко и бездумно, лгала Меннелю, лгала Гезе, своим родителям - всем, даже самой себе.
      Она повернулась к Балинту:
      - Если я во всем честно признаюсь, это зачтется в мою пользу?
      - Разумеется.
      - Хорошо. Я расскажу все, что знаю. Спрашивайте!
      - Кто убил Виктора Меннеля?
      - У меня нет доказательств, но я убеждена, что его убил мой жених, Геза Салаи.
      - И вы могли бы повторить это при нем?
      - Пожалуйста, сделайте нам очную ставку, я скажу. Когда он отнял у меня письмо Виктора Меннеля и избил меня, он так и заявил, что убьет Меннеля, если я не порву с ним. Геза силен, как буйвол, и страшно ревнив.
      Майор Балинт распорядился, чтобы привели Гезу Салаи.
      Вечером, около восьми, когда Шалго, вконец измученный после трех беспокойных дней, ушедших на поиски виллы в Фюреде, уже собирался лечь спать, неожиданно зазвонил "прямой" телефон полковника Кары.
      - Эмед-шестнадцать, - сняв трубку, ответил Шалго.
      На другом конце провода хрипловатый мужской голос по-французски спросил:
      - Полковник Кара?
      - Нет, полковник в Будапеште и вернется только завтра, а может, даже и послезавтра.
      - Как же быть? Мне нужно было бы срочно переговорить с ним.
      Шалго поманил Лизу и показал ей на другой аппарат. Лиза, быстро сняв трубку, начала о чем-то шепотом договариваться с телефонисткой местной станции. Между тем сам Шалго продолжал разговор с неизвестным обладателем хрипловатого баритона, посоветовав ему связаться по междугородному телефону с министерством внутренних дел в Будапеште.
      - Если, конечно, полковник еще не уехал домой, - добавил он и спросил: - Вы откуда сейчас звоните?
      - Из Кестхея.
      - Тогда вот вам мой совет: обратитесь в отделение милиции, у них есть прямая телефонная связь с министерством.
      - Боюсь, что будет слишком поздно, - усомнился баритон. - Нужно немедленно принять меры! Скажите, а полковник, уезжая, не оставил заместителя?
      - Оставил. Я его заместитель. Меня зовут Оскар Шалго.
      - Тогда нам с вами нужно немедленно встретиться. Мое имя Пьер Монтье. Я французский гражданин, турист. Проживаю в Эмеде, в отеле "Русалка" с пятнадцатого июля. В Кестхей поехал на несколько дней.
      - Понятно, - сказал Шалго. - Чем могу служить?
      - Я могу встретиться с вами?
      - Когда и где?
      - В Шиофоке, в баре отеля "Европа". На моих часах сейчас минут пять девятого. Если я сейчас же выеду, в десять я уже буду в Шиофоке. В десять подойдет?
      - Хорошо. Но как я вас узнаю?
      - Очень просто. Скажете официанту, что ищете меня.
      - Пожалуйста, повторите ваше имя.
      - Пьер Монтье.
      - Понял. Хорошо. О чем примерно пойдет речь?
      - Я покажу вам убийцу Виктора Меннеля. Некоего господина Эриха Фокса.
      - Эриха Фокса? Вы шутите, мсье. Фокс выехал за пределы Венгрии еще двадцатого июля.
      - Двадцатого выехал, а вчера возвратился. И утром снова уедет, если вы не арестуете его сегодня же ночью.
      Пьер Монтье положил трубку.
      Итак, в десять в Шиофоке.
      Шалго повернулся к Лизе, тщетно пытавшейся через центральную соединиться с каким-то абонентом. Однако нужный номер был все время занят.
      - Не надо, звездочка моя, - остановил жену Шалго. - Лучше попроси девушку соединить меня с отелем.
      В отеле "Русалка" ответила дежурный администратор Аги Добран, хорошая знакомая Оскара Шалго.
      - Скажите, Аги, проживает ли у вас некий Пьер Монтье, француз?
      - Да. Уже недели полторы. Но вчера он уехал на несколько дней в Кестхей. Журналист, умница. И такой красавчик.
      - Вроде меня, - кисло пошутил старый детектив.
      - Я, правда, подумала сейчас о Жане Габене, - призналась Аги из отеля "Русалка". - А что, сейчас в моде иностранцы? Вот, например, майор Балинт тоже почему-то недавно очень интересовался каким-то Эрихом Фоксом.
      - Майор Балинт?
      - Да.
      - А вам что-нибудь об этом Фоксе известно?
      - А как же! Вчера он возвратился из Мюнхена, заплатил по счету, сел в машину и снова куда-то укатил. Кажется, в Шиофок. А я с самого обеда разыскиваю майора Балинта и нигде не могу его найти. Если вы случайно увидите его, передайте, пожалуйста, что Фокс вернулся.
      - Обязательно передам. Спасибо. Доброй вам ночи.
      - Чем дальше, тем веселее! - кладя трубку, сказал Шалго жене. - Если Кара не позвонит, придется мне самому ехать в Шиофок.
      Лиза вышла из комнаты, но, когда минуту спустя она возвратилась, Оскар с кем-то беседовал по телефону:
      - Спасибо, Пети. Доложи поскорее полковнику. Конечно, подожду. Да, в Шиофоке, в ресторане.
      Он положил трубку и весело взглянул на жену.
      - Ну что ж, милая, Оскар Шалго выезжает в свет. Давай мне самые элегантные носки.
      14
      Казмер сидел у камина и читал свежий номер журнала, когда в дверь постучали и вежливый голос Хубера спросил:
      - Можно? Я не помешаю вам, господин инженер?
      - Нет, отчего же? Входите, садитесь.
      Хубер сел в кресло, затем, кинув быстрый взгляд на журнал в руках хозяина, спросил:
      - Художественной литературой интересуетесь?
      - Да, когда время есть, читаю с удовольствием. Больше всего меня занимает вопрос, как меняются язык и содержание художественных произведений в ходе технической революции.
      - И что же? Меняются?
      - В известном смысле - да. Пока, увы, это влияние одностороннее. Писатели дружно пытаются доказать, что техника порождает отчужденность человека, убивает в нем гуманное отношение к жизни, к ее проявлениям. Между тем речь идет о более сложных влияниях совсем иного рода. Могу я вам что-нибудь предложить?
      - Нет, господин инженер, спасибо. Ужин был отличным. А пить я не буду, так как мне скоро ехать.
      - Все в порядке? - спросил Казмер, закуривая сигарету.
      - О да. Должен сказать, что полковник Кара истинный джентльмен. Все свои обещания он честно выполнил.
      - Может, мне показалось, но я видел, как этот его лейтенантик, Фельмери, или как там его, ставил на вашу машину дипломатический номер.
      - Нет, вам не показалось, господин инженер, - с улыбкой подтвердил Хубер. - Просто я поступил на дипломатическую службу. Как и вы.
      - Я не поступал. И еду я за границу не с дипломатическим паспортом. Про себя же Казмер подумал: "Если я вообще поеду куда-то после всего, что рассказала Илонка". - Извините, господин Хубер, но мне нужно срочно поговорить с Оскаром Шалго. Я надеюсь, вернувшись, еще застать вас здесь.
      - Ваш дядя только что сказал мне, что господин Шалго куда-то уехал с лейтенантом Фельмери, - заметил гость. - Кажется, в Шиофок.
      - На всякий случай я все же загляну к нему. Может, он уже вернулся. Извините, но у меня действительно очень важное к нему дело.
      На вилле Шалго Казмер застал только Лизу с Илонкой. Не заметить, что у девушки заплаканные глаза, было бы трудно.
      - Что с тобой? - спросил Казмер Илонку, но та вместо ответа снова заплакала. Казмер вопросительно посмотрел на Лизу, которая, казалось, была совершенно поглощена своим вязанием.
      - Что с ней? Или вы поссорились?
      - Кто? Я с Илонкой? Придумаете тоже!
      Казмер подошел к девушке и, взяв за плечи, повернул ее к себе:
      - Ну, ты чего расплакалась?
      - С ума сошла наша девочка, вот что, - сказала наконец Лиза.
      - Ничего не понимаю! - воскликнул Казмер.
      - Низкий человек этот ваш полковник Кара! - сквозь слезы проговорила Илонка. - Воспользовался моей доверчивостью. А я, дура, разоткровенничалась с ним. Рассказала все как есть. И что ночью девятнадцатого была с Меннелем. И что ты утром ждал меня.
      - Да ты спятила! - воскликнул Казмер.
      - Возможно. А ты знаешь, почему я это ему рассказала? Знаешь? Потому что за тебя боялась. Я хотела доказать, что...
      - Что ты хотела доказать? - негодовал Казмер. - Что ты дура? Это тебе вполне удалось. А еще поклялась, что будешь нема как могила. Где дядя Оскар?
      - Уехал, - сказала Лиза.
      - Когда он вернется?
      - Понятия не имею. - Лиза положила на колени вязанье. - Вот что я скажу тебе, Казмер: ты грубый и невоспитанный! Илонка никак не заслужила, чтобы ты с ней разговаривал таким тоном. Она любит тебя! А ты злоупотребляешь этим. К тому же ты самый настоящий трус. Нет, ты не любишь Илонку. Потому что если бы ты любил ее, то давно сказал бы об этом своей матери.
      - Теперь еще вы будете меня поучать, тетя Лиза? Так вот, оставьте-ка меня в покое! У меня и без вас голова идет кругом. Я люблю Илонку, но вам до этого нет ровно никакого дела. А ты перестань реветь. - Казмер обнял девушку. - Ну, кому я говорю? Люблю я тебя, слышишь? Люблю! И ты это отлично знаешь сама. И я сегодня же скажу об этом маме. Ты не сердись, а лучше прости, если можешь! Я действительно грубиян и эгоист. - Он наклонился и поцеловал ей руку. - Я виноват. Очень виноват. Идем, я провожу тебя домой.
      - Я побуду еще немного здесь, - всхлипывая, сказала Илонка.
      - Как хочешь. - Казмер повернулся к Лизе. - Передайте, пожалуйста, дяде Оскару, что мне очень нужно поговорить с ним.
      Дома он застал Хубера сидящим в одиночестве в гостиной с газетой в руках.
      - Ну что? Виделись с господином Шалго?
      - Нет.
      - А вас только что разыскивала матушка. Я взял на себя смелость сказать ей, что вы ушли к Шалго. Но мне показалось, что это ей не понравилось. Она очень любит вас, ваша матушка, - добавил он.
      - Я тоже люблю ее, - сказал Казмер, - и готов отдать за нее все на свете.
      - Вот об этом я как раз и не советовал бы вам сейчас говорить слишком громко. Чего доброго, еще наживете неприятности.
      - Что вы имеете в виду? - удивленно спросил Казмер, посмотрев на Хубера.
      - Полковник Кара подозревает вас в убийстве. Он сам мне говорил об этом.
      Казмер пожал плечами:
      - Работник госбезопасности. Подозревать - его обязанность. Он просто еще не знает о новых материалах следствия, полученных майором Балинтом. Вы уже сами слышали, что сказал вчера майор об Эрихе Фоксе! А что я могу поделать, если моя физиономия не нравится полковнику и он по-прежнему подозревает меня? Меннель завладел драгоценностями. Фокс шел за Меннелем по следам и, выбрав подходящий момент, прикончил его. Фокс - торговец произведениями искусства. Все это хорошо известно майору Балинту. У него есть веские доказательства. Например, отпечатки пальцев неизвестного на машине и след ботинка, обнаруженный в гараже. Но полковнику Каре это все нипочем. Знаете, какой приказ он отдал своему лейтенанту? Если у Казмера Табори нет алиби, задержать его и отправить в Будапешт! Вот так-то, господин Хубер! А знаете, что я на это ему скажу? Нет, товарищ полковник, вы сначала попробуйте доказать, что это именно я убил Меннеля.
      Хубер, невозмутимо покуривая, внимательно слушал полные горечи слова Табори-младшего.
      - А если полковник Кара докажет это? - спросил он.
      Казмер удивленно вздернул вверх брови.
      - Что?
      - Что Меннеля убили вы.
      - Вы шутите?
      - Нет. Просто я думаю вслух.
      - Не очень логично: убил Меннеля, забрал драгоценности...
      - Полковник Кара считает, что Виктора убили не с целью ограбления. Думаю, что Шалго убедил его в этом. Потому он и не приемлет версии майора Балинта, какой бы логичной она ни казалась. Это я знаю от самого господина Шалго.
      Казмер недоверчиво смотрел на непроницаемое лицо Хубера.
      - Кара прав, - продолжал тот. - Кстати, мы оба - и он и я - знаем, что драгоценности в руки убийцы не попали.
      Казмер уже с подозрением взглянул на Хубера. Ему вдруг стало жарко, на лбу выступил пот.
      - Значит, полковнику уже известен и убийца? - спросил Казмер.
      - Кара пока еще только догадывается, а я... я знаю совершенно точно.
      - От кого?
      - От самого Виктора Меннеля.
      Казмер насмешливо скривил рот.
      - А-а! Тогда другое дело, - с иронией протянул он. - Тогда понятно. Наведались к нему в морг и мило побеседовали.
      - Я говорил с ним об этом еще до его смерти, - медленно сказал Хубер, не обращая внимания на иронический тон Казмера. - Да, господин инженер, за полчаса до смерти. Вы знаете, что в машине Меннеля есть рация?
      - Знаю. - Казмер с интересом разглядывал этого невозмутимо спокойного человека. - И о чем же вы с ним говорили?
      - Меннель передал мне по рации, что готовится к встрече с одним человеком и что боится этой встречи. Я записал наш разговор с Меннелем на пленку. Но пленку эту я своему шефу не передал. Привез ее сюда.
      - Понятно, - кивнул Казмер и закурил. - Вы знаете, что люди полковника Кары ищут преступника? Почему же вы не передадите им вашу запись?
      - Потому что не желаю неприятностей вашей матери, - объяснил Хубер. От него не ускользнуло, как переменился в лице Казмер.
      - Моей матери? - переспросил Казмер. - Вы с ума сошли?!
      - Нет, господин инженер. Я в своем уме и знаю, что говорю. Меннель был шпионом. Я выдал венгерским органам двенадцать его агентов, но о тринадцатом умолчал.
      Казмер покачнулся, как от неожиданного удара:
      - Вы хотите сказать, что...
      - Именно это, господин инженер, - подтвердил Хубер. - Тринадцатый агент Виктора Меннеля - ваша мать, госпожа Бланка Табори.
      - Вы соображаете, что говорите, - с угрозой в голосе произнес Казмер.
      - Факты, только факты, господин инженер.
      - Это неправда! - воскликнул Казмер. - И не может быть правдой.
      - Правда. Я могу доказать. - Хубера охватило волнение, но он тут же сумел совладать с ним. - Скажите, господин инженер, а что, собственно говоря, вы знаете о своей матери?
      - Все. Мама всегда была со мной откровенна.
      - Господин инженер, - остановил его Хубер, - я хотел бы в таком случае, чтобы вы меня выслушали. Это в ваших интересах. Но прошу вас, как это ни трудно, держать себя в руках и отнестись ко всему, что вы сейчас услышите, объективно. Вам известно, что госпожа Бланка и господин Матэ Табори очень любят друг друга. Так их воспитали родители. Они готовы пойти на любую жертву один ради другого. Это-то и стало причиной многих событий.
      - Я все знаю и без вас, - раздраженно прервал Хубера Казмер.
      - Матэ Табори - человек левых взгля...
      - И это мне известно. Говорите, пожалуйста, по существу.
      - Я понимаю вашу нервозность, господин инженер, но прошу вас дослушать меня до конца, даже если я буду говорить о вещах, на первый взгляд вам знакомых. Бланка Табори политикой не занимается. Характер у нее не очень уравновешенный, не то что у ее брата. В сороковом году она познакомилась с капитаном венгерского генштаба Кароем Моноштори-Мюллером. Знакомство их переросло в любовь. Бланка написала об этом брату в Данию и вскоре получила ответ. Матэ Табори успел собрать через своих будапештских друзей сведения о Моноштори. Оказалось, что это омерзительнейший тип: ни во что не верящий циник, фашист из той категории военных наемников, которые готовы служить любому, кто хорошо платит. Однако госпожа Бланка не согласилась с таким мнением о своем избраннике. Тогда Матэ Табори поставил вопрос ребром: либо он, либо Моноштори. Уступая брату, Бланка для виду порвала с Моноштори, но тайком они продолжали встречаться. Тем временем в Дании нацисты арестовали Матэ Табори и его жену. Супруги Табори попали в концлагерь.