Глава 17

Вся теплая, нежная и сладкая, Айвори была до кончиков ногтей такой же обольстительной, как и вчерашним вечером, но, притянув ее в свои объятия, Чейз тут же почувствовал, что что-то не так. Обеспокоенный тем, как она замерла в напряжении, он отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо:

— Что случилось? Ты выглядишь несчастной, а я думал, ты будешь сегодня утром так же счастлива, как и я Айвори не хотела, чтобы он понял ее неправильно, и мучительно подыскивала слова, чтобы описать охватившее ее отчаяние:

— Я видела ужасный сон.

Чейз мягко убрал прядь с ее лица и поцеловал в лоб.

— Тебе приснился кошмар? Почему же ты меня не разбудила?

— Нет, это был не кошмар.

Чейз ожидал, что она расскажет, но она молчала, и это обеспокоило его.

— Ну, что бы это ни было, это, видно, очень огорчило тебя, и мне жаль, что ты меня не разбудила.

Он казался таким расстроенным, что Айвори пожалела, что не доверилась ему.

— Да нет, ничего особенного. Мне не нужно было об этом говорить.

Она хотела сесть, но Чейз крепко прижал ее, не давая ускользнуть.

— Айвори, расскажи мне. Если тебя что-то огорчает, не скрывай этого. Даже если я не могу сразу же все исправить, я все-таки хочу, чтобы ты делилась всеми своими невзгодами со мной.

Чувствуя себя утомленной после почти бессонной ночи, Айвори затихла, стараясь избежать расспросов и успокоиться в его объятиях. Его плечо казалось такой удобной подушкой, и она прижалась к нему щекой, наслаждаясь гладкостью его кожи.

— Может, все дело в свадьбе или в том, что я надушилась духами моей матери и она приснилась мне ночью. По крайней мере мне кажется, что это был просто очень живой сон, а не воспоминание.

— Я думал, ты ее не помнишь.

— Не помню, но сон казался таким реальным, Чейз. Моя мать и я, мы танцевали в студии. Она была такой прекрасной и танцевала так красиво, а я была просто неуклюжим ребенком и прыгала вокруг нее. Мы смеялись, мы были счастливы, и вдруг музыка смолкла и тень накрыла нас, и даже яркие цвета на платье моей матери потускнели и стали серыми. Было не просто похоже, будто кончилось веселье. Казалось, как будто весь мой мир просто разом кончился. Я проснулась вся в слезах и не смогла больше заснуть.

— Тебе нужно было разбудить меня.

— Ты ничего не смог бы сделать.

— Я мог бы держать тебя вот так и слушать. А если бы это не помогло, тогда уверен, я смог бы найти способ отвлечь тебя от этого сна.

Айвори отлично знала, что бы он сделал, но она была слишком расстроена, чтобы обрадоваться его страстности.

— Не думаю. Конечно, я знаю, ты бы пытался, как мог, но ты не можешь себе представить, какой несчастной я себя чувствую. Я не помню, как умерла моя мать, но если мы были так же счастливы вместе, как и в этом сне, тогда я, наверное, испытала ужасную потерю, когда она умерла.

Чейз убаюкивал ее в своих объятиях и не знал, что сказать. Его дед был уже очень старым, когда умер, и хотя его смерть не была неожиданной, Чейз и его родители сильно горевали. Сейчас время сгладило чувство утраты, и он вспоминал времена, проведенные вместе с дедом, как самые лучшие в его жизни. Он подумал, что это очень печально, что у Айвори нет таких же воспоминаний о ее матери.

— Ты ведь говорила мне, что твоя мать умерла совсем неожиданно?

— Мне так сказали. Отец говорил, что у нее случилось что-то с сердцем. Сегодня мы были любящей семьей — а завтра ее уже не стало.

Первой мыслью Чейза было, что Уиллоу, вероятно, умерла, играя с Айвори. Они могли танцевать вместе, смеяться, чувствовать себя счастливыми, а потом она вдруг упала и умерла. Это случается нечасто, но он слышал о людях, которые умерли внезапно от сердечной недостаточности, и, несомненно, так случилось и с Уиллоу Даймонд. Дети всегда винят себя в трагедиях, которые произошли в их семье, и он не хотел, чтобы Айвори чувствовала себя ответственной за смерть матери, даже если она случилась, когда они были вместе.

— Наверное, это естественно, что ты думала о своей матери в день своей свадьбы, — сказал он ей. — Ее смерть, конечно, была для тебя такой ужасной травмой, что ты вытеснила из своего сознания воспоминания о ней, чтобы не причинять себе боль. В вашем медицинском отделении есть психиатр или психоаналитик?

Айвори тихо вздохнула:

— Нет. У нас есть только медики, которые заботятся о здоровье вообще. В основном они занимаются залечиванием повреждений после драк. Они очень хорошие специалисты, как ты знаешь, но у них нет опыта для психологических консультаций. Ты думаешь, мне нужен психиатр?

Чейз поцеловал ее, прежде чем ответить. Ее губы были мягкими, но ответный поцелуй таким легким, что он почти не почувствовал его.

— Я только знаю, что люди могут подавлять в себе любые ужасные воспоминания: смерть, несчастные случаи, насилие — все что угодно. И иногда уже годы спустя воспоминания начинают возвращаться к ним. Если с тобой происходит именно это, то тебе действительно необходима помощь профессионала, чтобы справиться с этой необъяснимой грустью.

Айвори рассказала обо всем, что могла, но, несмотря на то, что Чейз, сочувствуя ей, старался как мог ее поддержать, ей нисколько не стало лучше. Когда на ее сон легла тень, вся радость, которую она испытывала в объятиях Чейза, исчезла в потоке слез. Но она только что вышла замуж за человека, которого обожала, и не хотела, чтобы что-нибудь — и меньше всего ее тревожные детские воспоминания — портило отведенное им время, которое должно было быть таким захватывающе счастливым.

Она смахнула с ресниц следы слез и села.

— Пожалуйста, не говори ничего отцу. Давай просто надеяться, что через час я почувствую себя лучше. Нам нужно съездить в банк и…

Чейз сел рядом с ней:

— Как всегда дела? Ты действительно этого хочешь?

Он казался озабоченным.

— Если я займусь повседневными делами, это поможет мне выбросить из головы этот ужасный сон. Я просто не знаю, что можно сделать еще. А ты?

Вся ее поза выражала такое отчаяние, что Чейз понял: ему не следует предлагать ей заниматься сейчас любовью.

— Если ты плохо спала, наверное, тебе больше всего нужно немного вздремнуть. Я сам могу съездить в банк.

— Нет, у тебя не получится. «Серебряные парни» запрограммированы отвечать только на мой голос и на голос моего отца. Они будут просто стоять и смотреть на тебя, а ящики слишком тяжелые, чтобы ты мог сгрузить их сам.

«Еще одна ценная информация», — отметил про себя Чейз и тут же почувствовал себя предателем.

— Хорошо, слетаем вместе, но ты все равно можешь поспать по дороге туда и обратно.

— Я попытаюсь.

Айвори снова поцеловала Чейза — так легко, что он едва почувствовал это, и был рад, что она не заметила страсти в его взгляде, когда вставала с постели. Ее обольстительное тело так манило его, но ее настроение было таким грустным, что он не осмелился пойти за ней в душ. Вместо этого он встал, оделся и вернулся в свою собственную комнату, чтобы принять душ и переодеться.

За завтраком Айвори была непривычно тихой, но Спайдеру, похоже, нравилось разговаривать с Чейзом, когда она не перебивала его и не спорила. Она ела очень мало, и при первой же возможности они вместе с Чейзом извинились и ушли, чтобы отправиться в банк.

Как только взлетели, Чейз заставил ее пойти поспать, но она очень быстро поняла, что не сможет усидеть на месте больше нескольких минут.

— Все бесполезно, — пожаловалась она. — Как только я закрываю глаза, я чувствую новый прилив отчаяния. Мне так жаль, Чейз. Никак не получается начать медовый месяц.

Чейз был согласен с ней, но не выразил вслух своего разочарования.

— Из того, что я знаю о снах, следует, что все образы — это символы. Может быть, это духи твоей матери пробудили в тебе воспоминания о счастливых временах и одновременно об ужасной утрате, и эти образы ворвались в твой сон.

— Я могу понять символы, но мой сон был совсем не таким. Образы были такими отчетливыми, цвета яркими, а музыка такой восхитительной. Все было таким живым, явственным, пока не появилась тень.

— Ну, это был всего только сон, и ты не должна позволить ему испортить весь день.

Айвори поглубже уселась в кресле:

— Ты думаешь, я нарочно зацикливаюсь на том, что меня угнетает? Зачем, Господи Боже мой, мне это делать? Поверь, в этом нет ничего приятного.

— Я понимаю. — Надеясь отвлечь ее, он переменил тему разговора. — Ты взяла с собой свою «астральную пушку»? Может быть, когда мы приедем в банк, ты мне покажешь, как она действует? Тем более если нужно время, чтобы научиться, мне лучше начать не откладывая.

Айвори знала, что отцу не понравилось бы, что Чейз пользуется «пушкой», но его не было здесь, и он не мог воспротивиться. После того как «серебряные парни» сгрузили деньги, унесли их и вернулись в свою комнату, она показала Чейзу бесценное оружие. Держа «пушку» на ладони, она начала объяснять:

— Ты ее уже держал однажды в руках, так что знаешь, какая она легкая. Это одно из ее преимуществ. Но это также ее основной недостаток, потому что, если ее не нацелить как следует, можно случайно что-нибудь разрушить.

Чейз взглянул на длинный коридор. Стены подземного бункера выглядели достаточно толстыми, чтобы выдержать небольшое упражнение в стрельбе, но он не хотел подвергать риску их жизни.

— В «Шахте» есть тир или я могу практиковаться здесь?

Айвори нажала кнопку, заряжая пистолет.

— Смотри, чтобы указатель был на нижнем конце шкалы, тогда ты сможешь стрелять в дальнюю стену без риска, что все сооружение на нас обрушится. Именно так я и делала в «Орлином гнезде» Выстрел попадет точно туда, куда будет указывать луч лазерного прицела, так что не торопись, прицелься и потом стреляй. Ты только опалишь стену, а не разнесешь ее.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Стреляй первым, если хочешь.

Чейз умел отлично стрелять из любого оружия из арсенала Аладо, но удержался от искушения показать свое мастерство. Он не торопясь прицелился прямо в середину задней стены и нажал на курок. Он почувствовал только легкий толчок, когда «астральная» пушка выстрелила точно туда, куда он хотел.

— А что случится, если я поставлю ее на полную мощность? — спросил он.

— Стены банка примерно шесть футов толщиной, но ты разрушишь стену и, возможно, пробуришь глубокий туннель за ней вовнутрь астероида. Вот почему я и предупреждала Мордекая быть осторожным. Разрушительные возможности этого оружия огромные, и будет жаль, если он разнесет все «Орлиное гнездо», когда будет упражняться в стрельбе.

— Я бы не стал по нему скучать, но, конечно, ты не захотела бы терять ценного покупателя. Надеюсь, он принял твой совет всерьез. Знать мощность оружия — это единственная хитрость?

Айвори взяла пистолет их его рук:

— Нет. В добавление к переключателю мощности тут есть переключатель рассеивания луча, вплоть до 80 градусов. Если бы я использовала это, я бы убила Мордекая и всех его людей одним выстрелом. Мы не рекомендуем это широко использовать, потому что слишком просто можно убить своих же собственных людей, если они находятся от тебя на шаг или два впереди.

Чейз легко представил себе эту картину. Он снова взял «пушку», но не стал настраивать луч.

— Один человек может уложить целую армию с помощью вот этого, верно.

— Запросто, если только у этой армии нет такого же оружия. Хочешь выстрелить еще?

— Пожалуй, нет. — Чейз нажал на кнопку, разряжая пистолет, и отнес его обратно на шаттл. Айвори хранила его в специальном отделении, и он почувствовал облегчение, когда убрал его.

— Спайдер ведь не хочет действительно позволить Мордекаю иметь исключительное право на «астральную пушку», так ведь?

Айвори засмеялась от одной только мысли об этом:

— Конечно, нет. Она продается всем, кто захочет.

Как и надеялся Чейз, разговоры о «пушке» отвлекли Айвори, но во время их обратного полета на «Шахту» тревожный сон снова завладел ее мыслями Она закрыла глаза и попыталась заснуть, чтобы порадовать Чейза, но все время заново вспоминала этот сон, он проигрывался в ее уме как бесконечно зацикленный обрывок фильма. Он прерывался каждый раз на том же самом месте, но она подспудно чувствовала, что за этой тенью скрывается какая-то тайна.

Как только они приземлились, она торопливо извинилась перед Чейзом:

— Я хочу провести остаток дня, работая над моей керамикой. Я не стану прерываться на ленч, так что увидимся за обедом.

Надеясь, что она обретет спокойствие, занимаясь своим искусством, Чейз не спорил, однако этот сон, нарушивший их покой, пробудил в нем любопытство, которое он жаждал удовлетворить. Он нашел Андре на своем месте за стойкой, и остановился поболтать с ним и умело перевел разговор на Уиллоу. Андре бросил беспокойный взгляд вокруг себя, и Чейз понял, что он затронул закрытую тему.

— Ты ее знал? — спросил он.

Андре жестом пригласил его придвинуться ближе:

— Я не имел этого удовольствия, но, как я знаю, Спайдер запрещает любое упоминание о ней. Несмотря на ваш новый статус как члена семьи Даймондов, вам лучше не провоцировать его и не задавать вопросов о его бывшей жене.

Чейз перегнулся через стойку:

— Я могу понять уважение к умершим, но к чему такая секретность? Айвори сказала мне, что у ее матери было слабое сердце. Ты слышал что-то другое?

Андре беспомощно поднял руки, растопырив тонкие нервные пальцы:

— Пожалуйста, мистер Данкан, я абсолютно ничего не знаю об этой умершей женщине.

Чейз слегка прищурился.

— Бьюсь об заклад, ты знаешь кучу интересных вещей, Андре. Говори, не смущайся, ты можешь мне доверять. Я просто пытаюсь понять мою жену, а вовсе не выкапываю семейные секреты. Айвори не помнит своей матери, и я думал, что ей было бы полезно поговорить с кем-то, кто ее помнит.

— Это очень заботливо с вашей стороны, но разве Спайдер — это не тот, кто вам нужен?

— Да, это верно. Но Айвори не хочет просить его делиться воспоминаниями об Уиллоу, чтобы не причинить ему огорчения.

Андре разложил меню, которые подготавливал, аккуратно ровняя уголки, как будто его стол собирались инспектировать.

— Я хотел бы вам помочь, но я знаю только то, что слышал, — пробормотал он, не поднимая глаз.

— Что именно?

Андре вновь оглядел холл:

— Уиллоу была необыкновенной женщиной. Она была такой же прекрасной и талантливой, как и ее дочь. Ее смерть была ужасным ударом для всех. Из уважения к горю Спайдера ее имени просто не упоминают.

— Ты говоришь мне то, что я и так уже знаю, — сказал Чейз.

— Тут больше нечего сказать, — снова настойчиво повторил Андре, По тому, как он отводил глаза, было вид но, что он просто боится сказать больше. Одно дело уважение к чувствам Спайдера, но страх — совсем другое. Понимая, что именно он движет Андре, Чейз пожал плечами, как будто все это мало интересовало его, и ушел. Из того, что Андре не был знаком с Уиллоу, еще не следовало, что на «Алмазной шахте» не было никого, кто бы ее знал, и, обходя аванпост, он высматривал служащих постарше. Очень быстро он обнаружил, что большинство из них работали на «Шахте» не больше пяти лет.

Тогда он вспомнил об Максвелле. Портному было, похоже, столько же лет, сколько и Спайдеру, и он казался подходящим источником информации. Чейз нашел его в мастерской за выкраиванием черного кружевного платья.

— Очередной костюм? — спросил он.

Максвелл положил лекало на ткань и поднял глаза:

— Да. Спайдер пожаловался, что я уделяю недостаточно внимания нашим гостям-дамам. Я воссоздаю одно из платьев королевы Виктории.

Чейз взял обрезок кружева и сжал его в руке. Он был не мягкий, как он ожидал, а скорее жесткий.

— Она, должно быть, была удивительной женщиной.

— Это верно, — согласился Максвелл. Он приколол последнюю булавку и потянулся за ножницами. — Однако я сомневаюсь, чтобы вы пришли поболтать о давно умерших монархах. Вы хотите что-то заказать? У меня есть Ваши мерки, так что я могу сделать все, что вам угодно. Только, если можно, мне бы хотелось, чтобы вы предупредили меня заранее, за несколько дней.

— Нет, себе я ничего не хочу заказать, но у меня и правда есть идея относительно платья для моей жены. Скажите, не могли бы вы припомнить, какие костюмы больше. Всего нравились Уиллоу?

Максвелл остановился на мгновение, потом продолжил раскраивать ткань.

— Мне было велено ее забыть, и я забыл.

Мастерская портного была завалена рулонами ткани и большими мотками лент, кружев и тесьмы. Наброски костюмов, которые Максвелл шил или собирался шить, были приколоты к дальней стене.

— Правда? Какая жалость. Меня волнует Айвори, — сказал Чейз доверительно. — Она не помнит Уиллоу, и я подумал, что ей понравится носить какое-то из любимых платьев ее матери.

Максвелл отложил ножницы и повернулся к Чейзу. Он был увлеченным человеком и не любил, когда кто-то мешал его работе. Теперь он нетерпеливо нахмурился:

— Я люблю Айвори, мы все ее любим. Но не надо вынуждать ее к тому, чтобы она выискивала воспоминания о своей матери. Скажите ей, пусть оставит Уиллоу ангелам, которым теперь она принадлежит.

Совет Максвелла только подхлестнул интерес Чейза, но в глазах портного он видел такой же страх, что и у Андре, и не стал подталкивать его к дальнейшим откровениям.

— Я хочу еще раз поблагодарить вас за тот костюм, который вы сшили для меня к свадьбе. Я подумаю и дам вам знать, нужно ли мне что-то еще.

Максвелл слегка кивнул и продолжил выкраивать новое платье. Чейз бросил кусок кружева, который держал в руках все это время, и вышел. Не успел он сделать и двух шагов по коридору, как наткнулся на Стокса и Вика Они ждали его, и было совершенно ясно, что у них нет намерения уступить ему дорогу.

— Доброе утро, ребята, — приветствовал их Чейз — Спайдер отпустил вас поиграть?

Стокс сделал шаг ему навстречу:

— Может, ты и женился на дочери нашего хозяина, но это еще не делает тебя хозяином.

Не испугавшись этой пары громил, Чейз прислонился к стене и принял непринужденный вид.

— Действительно? Ну, я не разочарован этим. Не могу представить, чтобы вы двое сделали что-то для меня, чего я не мог бы сделать сам и лучше, чем вы, Конечно, если тебе нужна еще одна демонстрация этого, Стокс, я буду рад тебе ее предоставить.