27. ВЫБОР ТАКТИКИ

Трудно сказать, что было лучшим методом для «Сонного ящера» в теперешней ситуации: врыться в Гею-маму на пару десятков метров, тем самым еще более повысив свои защитные качества против ударной волны, или непрерывно двигаться по округе, сбивая настройку возможным боеголовкам. И тот и другой варианты имели некоторые плюсы, но одновременно и достаточное количество минусов.

Например, очень удобно сидеть окопавшись, создав круговую оборону: ядерно-термоядерное топливо экономится; материальная часть движителей «горы» не изнашивается; механики заняты профилактикой, а не устранением уже случившихся ЧП; окружающая местность исследована вдоль-поперек, и даже далекие пространства внимательно «прощупаны» локаторами, все холмики-выпуклости нанесены на оперативную карту. Пусть «баки» попробуют в таких условиях подобраться!

Но! Не привлечет ли странная покатость рельефа, застрявшая на местности, повышенное внимание приверженцев императора? Вдруг они, поднакопив статистики, решат, что данное местечко донельзя странновато – эдакое подобие Лысой горы или какого-то аналога тутошнего планетарного фольклора. Ладно, возвышение-холмик, странно совпадающий по линейным характеристикам со стоящими На вооружении врага гига-танками, так еще не подобраться к нему: что ни полетит, ни поедет в его сторону глянуть вблизи – исчезает бесследно. Не знает мир Геи Бермудских треугольников, может, потому, что пропажу кораблей-самолетов всегда привычней списывать на стагнацию войны. Но здесь, похоже, что-то таковое есть. Да и вообще, странное это место: идет оттуда постоянная радиолокационная активность. И хоть путает она свой фокус, при длительном, даже пассивном наблюдении выявить его вполне по силам. И значит, все-таки для «Сонного ящера» спокойное сидение на бережку не лучший метод.

Да и вообще, не для того его сюда забросили, чтоб экипаж в лености и покое прозябал. Задача его – иметь непрерывный, но достаточно осторожный контакт с Восемнадцатой Береговой армией Эйрарбии. А значит, используем тактику постоянного шастанья по близкой и далекой округе.

Да, здесь есть свои плюсы. Наносим удары по подтягивающимся к побережью эйрарбакским дивизиям с разных сторон; встречаем их то тут, то там. Но оправданна ли такая бравая беготня? У «Ящера» и без того достаточно приличная зона обстрела. К тому же, что касается стрельбы во время движения, точность ее падает. А еще, носясь без остановок, некогда сбросить либо принять на борт обычные танки. Но без них поход «боевой горы» – исключительно разорительная акция: не всегда и не везде можно разрешить вопросы метровым калибром. И значит, хоть иногда гига-танк должен останавливаться и касаться грунта не только сверхплотной воздушной подушкой. Следовательно, тактика, выбранная генералом Тутором, самая правильная. И доказывает она свою правильность хотя бы тем, что «Сонный ящер» по сию пору не продырявлен насквозь.

28. СПЛАНИРОВАННЫЙ РИСК

Для того чтобы «Парнокопытный» смог забраться выше тактико-технических ограничений, над ним целые сутки колдовали техники, напрочь снимая оружие и броневые листы, защищающие кабину. Стягивать щиты пехотного отсека не пришлось, его отсоединили целиком. Кроме того, к лопастям прицепили специальные удлиняющие насадки, предназначенные для использования в высокогорьях, где дирижабли-геликоптеры вынуждены действовать в условиях разреженного воздуха. После этого экипаж «тянитолкая» вначале уменьшили, убрав ненужных теперь стрелков и прочих профессионалов по системам подвесного вооружения, а затем снова дополнили. Правда, всего двумя специалистами по вроде бы невоенным, атмосферным наукам и еще тремя локаторщиками. Поэтому в полет отправились девять человек.

Вначале все шло гладко. «Парнокопытный» начал подъем не сразу, а удалившись от «Сонного ящера» на пятьдесят километров. Понятно, что это делалось в целях соблюдения маскировки, ведь научно-исследовательский «тяни-толкай» собирался производить многократное зондирование атмосферы. Связь с бортом поддерживалась с помощью пересылки сверхплотных закодированных «пакетов» – сигналов, маскирующихся под общий помеховый фон. Через некоторое время командир теперь уже не слишком боевой, но тем не менее военной машины с восхищением доложил, что «Парнокопытный» достиг невиданной для летательного аппарата такого класса высоты – пятнадцать километров. После этого вынесенные за борт приборы начали уверенный сбор информации об окружающем мире. К удивлению экипажа, здесь, наверху, оказалось ненамного светлей, чем там, в укрытом пылевым одеялом мире. Однако военные аналитики, те, что парили в высоте, и те, что производили расчеты внутри бронированной «горы», лишь пожали плечами – они и так из теории прекрасно знали, как далеко забросят копоть и пыль заряды стратегического уровня.

Одетые в кислородные маски люди работали не покладая рук. Подчиненная им техника зондировала атмосферу во всех направлениях. Ионизационный слой изучался не только на предмет отражения лучей «загоризонтника», но ещё и для выяснения возможностей связи и многого другого. Дирижабль имел большой запас коллоидного топлива, ведь он должен был произвести наблюдение за ионосферой в разные периоды суток. К ночи за счет расхода горючего «Парнокопытный» несколько облегчился, и командир корабля рискнул подняться еще выше, побивая свой недавний рекорд. Высоту подъема «тянитолкай» мог измерять несколькими способами: прямым (и самым надежным) с помощью датчика внешнего атмосферного давления, эхолокацией поверхности Геи и по подсказке наблюдателей «Сонного ящера». Все три способа подтвердили новое достижение – восемнадцать километров. Кто мог знать, что столь рекордный результат приведет к трагедии?

«Парнокопытный» находился значительно выше тропопаузы – границы между тропосферой и атмосферой. В нормальные, неядерные времена она располагалась в двенадцати километрах от поверхности, однако сейчас, несмотря на то что эффект «синхронного задувания солнц» только начал себя проявлять, тропопауза уже обвалилась вниз на целых два километра. Самые далеко смотрящие аналитики «горы» и, уж конечно, ученые спрятанного где-то в океане Мозгового Центра со странным, противоестественным интересом ожидали, что последует дальше. Ведь, если падение тропопаузы продолжится, это неминуемо приведет к катастрофически резкому уменьшению выпадения осадков, и, следовательно радиоактивные вещества, пыль, газы и дым задержатся в атмосфере очень надолго. Этот сценарий не сулил ничего хорошего климату Геи в целом.

К ночи в радиосвязи между фланирующим в выси «тянитолкаем» и «боевой горой» наметились перебои. Возможно, вносили свою лепту природные факторы, а может (это было самым скверным, но вполне вероятным предположением), противник, обнаружив канал связи, начал целенаправленно забивать его помехами. Даже в первом случае это не сулило ничего хорошего, а во втором и подавно. Однако прерывать плановые наблюдения сейчас, в самом разгаре, было бы просто преступно. Не зная точного расположения ионизированных слоев, «Сонный ящер» походил на близорукого, которого снабдили очками, предварительно не замерив количество диоптрий. Да, временами он что-то видел, но какое расстояние отделяло его от мельтешащих на экранах предметов? Если бы задание, полученное «Ящером», ограничивалось самообороной, возможности обычных, незагоризонтных РЛС вполне хватило бы, однако подвижная крепость должна была вести разведку. Нашему «больному» нужно было до жути точно знать возможности своих «очков».

Конечно, зависший в темной высоте «Парнокопытный» рисковал, но вокруг шла война: риск и так являлся неизбежным спутником солдата. Однако прекращение эксперимента на данный момент, когда до условного утра оставалось несколько часов, привело бы к срыву всего предыдущего задания. Затаившемуся в пыльном холоде Геи «Ящеру» знание ионосферных вывертов требовалось позарез. И дирижабль-геликоптер продолжал накручивать в небе неторопливые эллипсы.

29. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Выводы экспертной комиссии по разработке темы

«Синхронное задувание солнц»

ДОКУМЕНТ 3

Как выяснилось, в плане воздействия дыма флуктуации характеристик атмосферы не только Эйрарбии, но и всей Геи зависят от количества взрывов над промышленными Центрами Империи сильнее, чем от чего-либо другого. Безусловно, множество ударов будет нанесено по объектам, расположенным на значительном расстоянии от районов с высокой урбанизацией. Это отдельные базы, удаленные от «постороннего глаза» военные штабы, склады боевой техники. Они могут размещаться в пустынях, горах. В таком случае даже при вынужденном применении по ним очень сильных зарядов (допустим, ввиду помещения их в глубину скальной породы) это все равно не приведет к значительным, тем более долговременным пожарам. Некоторое исключение, на взгляд дилетанта, представляет размещение штабов или чего-то еще в лесах. Однако пожар в лесу, как выяснилось в результате эксперимента, проведенного на Синих островах, не может быть сопоставлен с аналогичным явлением в городе.

Некоторые успешно разоблаченные Расовым Комитетом представители науки, к примеру, так называемые «мягкотелые», считали приемлемым вести с Эйрарбией так называемую «мягкую войну». В этом мифическом процессе предлагалось наносить удары только по военным объектам. В задумку представленного исследования не входит разбирать политическую и военную несостоятельность предложенного метода. Да и нет смысла: он давно рассмотрен досконально даже в открытой печати. Тем не менее нам следует обратить внимание вот на какую деталь. Поскольку многие однозначно военные цели расположены в районах с развитой урбанизацией, удары высокоточных, слабых ядерных снарядов все равно приведут к пожарам в городах. Хуже того, к тлеющим, долговременным пожарам. Следовательно, во избежание последних гораздо рациональней взрывать в таких случаях мощные боеголовки, подрывы которых повлекут за собой полное разрушение и быстрое выгорание не только военной цели, но и окружающего либо расположенного рядом мегаполиса.

Потому при любом сценарии потенциально-превентивного нападения удар будет наноситься непосредственно по промышленным предприятиям и по городам Империи. Безусловно, итоги данной акции могут быть крайне тяжелыми. Естественно, имеется в виду не тяжесть последствий для расы эйрарбаков, их судьба предрешена историей и эволюцией. Рассматривается тяжесть воздействий на климат в результате выбросов дыма.

После потенциально-превентивного удара Республики по Северному материку на нем возникнут десятки тысяч интенсивных пожаров. Каждый из них будет охватывать территорию от сотен до десятков тысяч квадратных километров. Пожары воцарятся над городами, углеперерабатывающими предприятиями, хранилищами стратегического запаса нефтепродуктов Империи, лесами и полями. Интенсивность и количество пожаров будут беспрецедентными в истории трехсолнцевой Вселенной. Потому точных данных о масштабах выбросов дыма пока нет.

Следовательно, излагаемые далее выводы Мозговой Центр получил путем экстраполяции результатов измерений, проделанных при пожарах гораздо более скромного масштаба. Потому при определении количественных показателей образования дыма возможны и даже неизбежны значительные ошибки. И будет большой благостью Рыжей Матери и всех остальных богов, если окажется, что расчеты ошибочны в большую, а не меньшую сторону…

30. ПРИРОДНЫЕ ФАКТОРЫ

Их накрыло неожиданно. Возможно, они могли бы сообразить и раньше по усилившейся плотности помех, однако явление, с которым они столкнулись, было абсолютно новым. Даже футурологи, заблаговременно предсказывающие парадоксы «синхронного задувания», не могли этого предвидеть. Вселенная, тем более сильно потревоженная, часто преподносит смертельные казусы зазевавшимся.

Несмотря на то что «Парнокопытный» зависал достаточно высоко, он тем менее не достиг границы ионосферы. Поэтому его узконосые локаторы пялили свои раструбы вверх, хотя и под разными углами. Из-за этого он не слишком часто «озирался» по сторонам. Воздушные массы на почти двадцатикилометровых высотах несутся достаточно быстро, однако сам воздух более разрежен, и потому ветры обладают как бы разжиженной силой. Явление, с которым столкнулся «тянитолкай», противоречило общепринятым нормам. Это было относительно плотное образование, чем-то похожее на смерч, однако в отличие от него крутящее свою карусель в другой плоскости. В общем, оно представляло собой нечто похожее на гигантский тороид, подвешенный в высоте и гоняющий внутри своей структуры закольцованную воздушную массу.

Конечно, если бы этим все и ограничивалось, дело для «тянитолкая» закончилось бы не так трагично. Разумеется, имей он на борту менее опытных пилотов, что в принципе в условиях абсолютного дефицита топлива было общепринятой нормой, даже само неожиданное всасывание в кольцевой поток могло бы привести к гибели. Однако за штурвалы «Парнокопытного» держались асы, и их мгновенные инстинкты относительно быстро стабилизировали ситуацию. Вначале дирижабль лег на бок. Одновременно его поволокло вверх, но все же быстро развернутые в поворотных цапфах двигатели не дали машине опрокинуться. Кое-кого из исследователей порядочно тряхнуло, но их пристегнутые к креслам тела остались целехоньки. В это время упирающийся что есть мочи «тянитолкай» уже тащило в темноту. Вихревой поток сорвал непомерно далеко выдвинутую параболическую антенну. Примерно десятую долю секунды она не могла расстаться с летающей машиной, натягивая гибкие волноводы. Затем все-таки сорвалась, обрела самостоятельность и, презрев гравитацию, новорожденной «летающей тарелкой» умчалась ввысь. Волноводно-кабельную связку сорвало с крепления, а натяжение дернуло ее назад. Ожившей металлической змеей она изогнулась и атаковала передний тяговый винт. С неслышным в окружающей кутерьме визгом умчались куда-то его хрустальные ножи. Волноводы тоже перерубило, так что они даже не успели вывести из строя нанизанные на единую ось вторую, третью и четвертую винтовые пары. Это было везение, но все-таки «Парнокопытный» потерял часть своей мощи. Пока пилоты отрабатывали новую вводную, которая была только одной составляющей из свалившегося на голову букета, дирижабль-геликоптер волокло дальше, гоня по краю гигантского тороида. Однако никакого знания о форме заглотнувшего их феномена летчики не имели. Главное, что они делали, не прекращая работать рычагами и кнопками, неотрывно наблюдали за радаром. Толку от этого почти не было – индикатор шел рябью, демонстрируя вокруг сплошные скальные массивы.

Хуже всего было то, что они не знали не только о форме, размерах и прочих геометрических казусах опасности – они ничего не ведали о его свойствах. Между прочим, разведывательные средства затаившегося вдалеке «Ящера» обратили внимание на странную засветку, но из-за усилившихся помех не смогли предупредить «Парнокопытный». Точнее, связисты послали предупреждение и теперь кусали локти, не зная, получено ли оно адресатом. А ведь «тяни-толкаю» для уклонения от феномена хватило бы срочного снижения всего лишь на километр. Он этого не сделал, поскольку научная работа требовала относительно стабильных исходных параметров.

А головокружительные трюки, выделываемые почти не управляемой машиной, отвлекли всех участников от самого главного. Они попали не просто в скоростной смерч, а в смерч, перенасыщенный радиацией. Возможно, именно ее присутствие подпитывало его странные свойства, ведь не могли же это делать отгороженные пылевой шторой светила? Потому, когда дирижабль-геликоптер наконец выпрыгнул из чрева таинственного тороида, прокаруселив в нем считаные минуты, все находящиеся внутри получили огромную дозу, ведь борта кабины не прикрывали даже предусмотренные конструкцией броневые листы. Все, все было снято ради достижения рекордных высот.

31. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Выводы экспертной комиссии по разработке темы

«Синхронное задувание солнц»

ДОКУМЕНТ 4

На территориях, подвергнутых ударам, содержится много миллиардов тонн продуктов деревообработки. В результате пожаров за несколько часов или дней в атмосферу будет выброшено более трехсот миллионов тонн дыма. Примерно одну четвертую этого количества будет составлять элементарный углерод. Как доказали эксперименты, он является одним из лучших известных на сегодня поглотителей света как в спектре излучения Рыжей Матери, так и Пожирателя Крови. Однако относительно последнего имеются не до конца уясненные данные о некоторых составляющих инфракрасного диапазона, но данное исследование касается более общих процессов, потому эта деталь пока преднамеренно выводится «за кадр».

Кроме дерева, на территории городов и военных предприятий (как известно, до восьмидесяти процентов предприятий Империи Эйрарбаков работают на ее агрессивные происки, потому будет вполне правильным относить туда же и все оставшиеся, тем более что проверить каждое перед ударом не представляется возможным) до сих пор находится какое-то количество нефти и ее производных, например, асфальта и пластмасс. При их сгорании образуется приблизительно сорок миллионов тонн элементарного углерода. В данном случае он составит до половины исходного продукта. На наше счастье, в настоящий период газовые и нефтяные месторождения Эйрарбии полностью исчерпаны, иначе в атмосферу попало бы еще как минимум двести миллионов тонн углерода.

Использование эйрарбаками в долговременных сооружениях стекломильметола облегчает проблему. Эксперименты показали его устойчивость к горению. При больших температурах он просто плавится и стекает вниз. Предположительно в центрах городов, перенасыщенных монументальными строениями, могут появиться новообразования, предварительно названные «стеклянными пустынями». Вторично затвердевший стекломильметол крайне устойчив к механическому воздействию. В случае его долгого плавления на месте городов могут образоваться очень гладкие поверхности, самой своей природой приспособленные для перемещения по ней тяжелых и даже сверхтяжелых машин.

Безусловно, кроме мегаполисов, будут гореть еще сохранившиеся в Империи леса. Предположительно процесс должен завершиться в течение нескольких недель на сотнях тысяч квадратных километров. Это добавит в атмосферу еще одну двадцатую миллиарда тонн дыма. Однако в дыме растительности элементарный углерод составляет менее десяти процентов. Следовательно, основным фактором изменения климата остаются городские пожары.

Какую же угрозу климату они несут?..

32. ЖЕРТВЫ НАУКИ

Штаб военно-земноводных сил (ШВЗС) прислал рекомендательную директиву. Откуда у нее «растут ноги», можно было почувствовать по самому тону, а также по примененному лексикону. Тутор-Pop в злости и совсем не намеренно скомкал хронопластину с дешифрованным текстом. Однако эта вспышка вовсе не решала проблемы. Он прямо-таки видел, как где-то там, в другом полушарии, в далеких темных глубинах океана, в бронированном пузыре Мозгового Центра рдеют от счастья предвкушения тайны, потирают ладошки в предчувствии водопада расколотых фактами гипотез полудобровольные отшельники – гениальные сливки Брашской Республики. Генерал почти воочию представлял их внутричерепной зуд в ожидании новых данных о таинственном тороиде. Риск и возможные, а может, и неизбежные потери техники и людей не трогали их нисколько. Ведь люди как единичные экземпляры, не возбуждали их воображения и попросту не были их специальностью. Их интересовали большие массы и статистические единицы, которые можно складывать, вычитать, а лучше и приятнее всего сводить к нулевому потенциалу. Однако у генерал-канонира имелась отличная лазейка, сквозь которую он мог упорхнуть из власти этих жадных ручонок, любящих щупать калькуляторы и гнуть карандаши, возводящие в степени иерархии неизвестных. Они не имели права давать ему команды напрямую, он не относился к категории головастых мальчиков, с детства заблудившихся в интегральных джунглях. Рекомендации ШВЗС? Рекомендации тем и отличаются от четко и недвусмысленно отданных распоряжений, что их можно стряхнуть с плеч, но продолжать имитировать крайнюю озабоченность.

Новое, невиданное доселе явление «радиационный тороид» и так принес экипажу «боевой горы» большое количество суеты. И горя тоже, разумеется. Почти сразу после выпадения из этого нового вида смерча пилоты «Парнокопытного» почувствовали себя плохо: тошнота, головокружение, хуже того – рябь в глазах и даже кратковременная, на несколько секунд, потеря зрения. Испытывали ли подобное остальные члены команды, исследователи радиолокации, для вождения «тянитолкая» никакого значения не имело. Может, их состояние было несколько лучше за счет отгороженности от мира и радиации дополнительной стеной из аппаратных шкафов, но они совсем не умели управлять дирижаблями, так что, будь они даже в самом добром здравии и самочувствии, для предотвращения катастрофы это бы не значило ничего. Скорее наоборот, умереть в апогее здоровья было бы гораздо обиднее и несправедливей, чем слабым, заплеванным рвотой и бьющимся в судорогах существом.

Кроме человеческого фактора, на «Парнокопытный» влияли и другие – технические. Во время кратковременной борьбы с заглотнувшим его тороидом ему не только откусило винт, но еще и проткнуло один из газовых баллонов. Это могло сделать парящее где-то поблизости сорванное блюдце локатора или отломанные ножики лопастей. Установить точно не представлялось теперь возможным. В силу всех этих обстоятельств люди, находящиеся в «Сонном ящере», могли только молиться спрятавшимся в пыльном небе богам и сочувствовать судьбе мечущегося во тьме «Парнокопытного».

В этой ситуации никак нельзя было надеяться на удачное завершение миссии. Вначале Тутор-Pop распорядился о подготовке к полету следующего дирижабля-геликоптера, включив в экипаж медиков. Однако Бакзан-Рор, командир всей помещенной на борту «Ящера» летающей техники, воспротивился:

– Мы не знаем, что это было, генерал-канонир. Вдруг мы имеем дело с новым «баковским» оружием? Я готов вести «тянитолкай» лично, но вы ведь в курсе, это последняя полностью готовая к полетам машина.

Тутор-Pop хмуро кивнул и распорядился на случай, если «Парнокопытный» не дотянет до «Ящера», выпустить из чрева танковую «пятерню». Он оказался прав, дирижабль-геликоптер не долетел до «горы» двадцать пять километров. Он сел безаварийно, а то, что «Циклопы» с медиками уже находились снаружи, сэкономило время.

Всех облученных поместили в госпиталь. Из далекого Мозгового Центра поинтересовались их здоровьем, но, разумеется, только в плане полученных ими рентген. Конечно, это соотносилось с косвенным изучением свойств «радиационного тороида» и ни с чем более, а потому генерал-канонир Тутор проигнорировал директиву ШВЗС «о плановом сотрудничестве с учеными» с мстительной радостью. Как мало ее имелось последнее время.

33. ЖЕЛЕЗНЫЙ БОГ ГЕНЕРАЛ-КАНОНИРА

Черной нависающей громадиной, раскинувшейся вширь и едва умещающейся в глазнице человека, – вот чем представлялась ему сейчас родная боевая машина. Беззащитность этой врывшейся в землю металлической горы, ее хрустальная хрупкость перед целящимися в покатые бока плазменными шарами, перед скопищами дрожащих в предвкушении команды на взлет кумулятивных стрел не давала Тутору-Рору сосредоточиться. Хуже того, он не мог даже заснуть, на несколько десятков минут выйти из круговорота опасности, дать разуму долгожданное, отгороженное от реальности убежище. Он страстно желая сейчас увидеть «Сонного ящера» маленькой, затерянной в бесконечности пустыни крупицей – ведь с некоторой точки зрения, с другой, нечеловеческой масштабности, это же так и было. С какого-нибудь невероятного, недостижимого наземным существам космического возвышения, что были те сотни метров длины, тот миллиард с мелочью килограммов? Но не получалось. Сейчас не получалось. А у тех, эйрарбакских полчищ, точнее, у их спрятанного где-нибудь в километровой глубине штабного центра не получалось вообще никогда. (Он почему-то верил в уникальность своего воображения.) А ведь что проще? Что есть сверхтяжелое яйцо «Ящера» в сравнении с покатостью расплесканной вокруг материковой суши?

Раньше при таких депрессиях (хотя, пожалуй, такой, как сейчас, еще не бываю) он покидал главный пост и возносился пневмолифтом на верхний ярус. Здесь он, не глядя на салютующую, спешно застегивающуюся ослабленными ремнями охрану, проскальзывал в самую маковку – в верхний «командирский» люк. Последние пять метров он карабкался по лестнице, пронизывая пирог многослойной зашиты, шевелил рычаг. Мощный масляный домкрат бесшумно двигал в сторону полуметровую плиту – всегда было жаль, что нельзя попросту откинуть в сторону или водрузить на попа обычную круглую крышку люка, как у обычного, микробного с лифтовой высоты «Циклопа».

Затем он садился на последнюю перекладину лестницы. Понятно, что более имитировал сидение, чем сидел, – вес тела оставался на ногах. Всегда, с завидным постоянством, в момент, предшествующий выглядыванию, в голове возникала одна и та же картина: эйрарбакская боеголовка, с высокой автономностью наведения шарит детектором металла по распластанному внизу корпусу «Сонного ящера», нащупывает неоднородность поверхности и пикирует из стратосферной выси точнехонько во вскрывшийся проем. Он вздрагивал, словно чувствуя, как покрасневшее, дымящееся от трения железо пронизывает насквозь прозрачный студень его тела и движется далее, свертывая гармошкой ажур лестницы, свистя, словно по стволу орудия, туда, вниз – к жизненным центрам сухопутного корабля.

Потом, когда голова оказывалась выше периметра, жуткая картина стиралась. Он ложился локтями на край, и раскинувшаяся вокруг мощь обволакивала его муравьиное тельце аурой абсолютной безопасности. Он был под защитой стального бога.

Вначале глаза застилала поверхность самого бога: тянулась и тянулась, уходя вниз, вдаль громадина корпуса. Нет, с нее нельзя было бы соскользнуть, как с детско-великанской горочки, о чем мог бы подумать незрелый дилетант, не видевший «боевую гору» вблизи: корпус был не просто шероховат от облупившейся краски, по всей поверхности тянулись бугры активной защиты против кумулятивных боеголовок; то там, то тут выступали из брони различные приспособления – антенны датчиков облучения или просто скобы лестницы, ведь надо же было как-то передвигаться по верху этого гигантского яйца. И вот, покуда глаз не привыкал, либо намеренным волевым усилием не сбрасывал с себя оцепенение ближней перспективой, замкнутый миллионом тонн железа мир не желал размыкаться в дальнюю видимость. Впрочем, он зря старался. В редкие времена, разве что на базе, в мирном далеке прошлого, в период подготовки ко всему вершащемуся сейчас кошмару, можно было бы разглядеть горизонт – не железный, закругляющийся вниз, а настоящий – вогнуто-планетарный. Сейчас это было лишнее. И даже не в маскировке дело, хотя «Сонный ящер» всегда, следуя наставлениям по поведению на вражеской территории, стлал вокруг себя цветастую дымовую завесу (особым распределением искусственного ветрового потока и бороздами корпуса, дым не уносился черт-те куда, как поступал в обычной жизни, а циркулировал вокруг корпуса). Уже многие недели подряд это стало излишеством – сотни расцветших накануне атомных грибов смазали палитру неба над всем Северным материком. Теперь там, за горизонтом железа, стелилась, заслоняя пропасть дали, темная, бессмысленная метель. Пылевая буря стала обычной составляющей ландшафта, точнее, заменила его собой. Ну а когда она уставала, «Сонный ящер» брал эту функцию на себя. Быть может, этой излишней активностью он выдавал «бакам» свое присутствие? Кто знает? Ведь сама маскировочная деятельность говорила: неясно, что происходит и резвится на берегу, но что-то там есть!

34. АРСЕНАЛЫ

А ведь где-то действительно целили в темноту игрушечные (сравнительно с калибром «горы») трехстволки тяжелых бронегаубиц Восемнадцатой Береговой армии. Зазря целили. Эйрарбакские средства разведки по-прежнему не могли с однозначной уверенностью решить задачу обнаружения «Сонного ящера». Конечно, можно было попробовать накрыть весь район, но именно попробовать. Во-первых, никто не давал в распоряжение Восемнадцатой Береговой заряды большой мощи. По стандартам, принятым еще в ту далекую Вторую Атомную, на своем континенте запрещалось использование разовых зарядов, эквивалентных полутора миллионам тонн обычного взрывчатого вещества. Но даже меньшая мощь могла быть применена только по прямому указанию ИШКО (Имперского штаба континентальной обороны). В целях большего дробления функций даже части, несущие охрану подвижных и стационарных складов мощных водородных бомб, не входили в прямое подчинение армии не только Восемнадцатой, а вообще Сухопутных войск.