Огромный черный корабль (№2) - Экипаж черного корабля

Ну а для того, чтобы проскочить через БС.К (боевой санитарный кордон), по крайней мере в одном случае, потребовалась мужская сила – мама бы не справилась. Им, точнее, папе – Тутор давно от усталости превратился в транспортируемый груз, – пришлось выкапываться из захоронения. К счастью, яму не успели заровнять бульдозерами – техники не хватало, танки ведь подошли позже. После того как выбрались наверх, пришлось пройти еще не один десяток километров, дабы наверняка оставить позади зону заражения вирусом и уничтожения бациллоносителей.

Эту фазу похода Тутор не помнил совсем, похоже, он потерял сознание, и отец тащил его на руках. Он очнулся только потом, от боли, когда папа стаскивал с него защитную маску – в некоторых местах резина за трое суток прикипела и снималась с кожей. Еще им повезло, что противогазы в их семье были «свежие», совсем накануне ЖЭК начал обновление фонда. В комплекте имелись специальные трубчатые баллончики с водой. Разумеется, в процессе «похода» папа отдал ему свой запас. Жалко, конечно, что у ЖЭКа не хватило «изоляторов», тем более детских размеров, с ними почему-то был особенный дефицит. Но трудно сказать, смогли бы они так же незаметно проскочить вчетвером.

В общем, капитану «Сонного ящера» было за что ненавидеть Эйрарбию. Но все это случилось так давно.

9. ВЕСЫ

В весе «боевой горы» была одна диспропорция, нарушающая таинственную гармонию числовых соотношений. За предшествовавшие тысячи циклов пронизанных острием религии культур человеческий разум сразу чувствовал эти отклонения, тем более в случаях, когда соотношения были так близки к идеальным. Диспропорция веса заключалась в том, что на миллион тонн массы танка приходилось полтора миллиона килограммов живого веса его экипажа. Конечно, с точки зрения убежденного рационалиста, это были высосанные из пальца цифры, ведь во входных люках «Сонного ящера» не прятались пружины, взвешивающие каждого входящего-выходящего «муравья». Да и сама «боевая гора», конечно, не тянула именно на столько: много раз за время службы, она подвергалась модернизациям, капитальным ремонтам и прочему. В основном ремонт вел к увеличению массы: навешивались на корпус добавочные антенны или дополнительные слои активной брони. Однако иногда происходило обратное. Так, шесть циклов назад сильно уменьшился главный калибр – более чем двухметрового диаметра чудища отправили в переплавку. Правда, при этом новые стволы вытянулись в длину, а запас снарядов в бункере удвоился, так что вес качнулся к легкости совсем ненамного, но все-таки.

Еще, продолжая спор с магическим цифрами, нужно было подумать, к какой области относить вес продовольствия и питьевой воды, находящихся на борту «Спящего ящера», к человеческой или же к машинной? Так что по большому счету завораживающая магия цифр являлась дутым пряником для любителей волшебства. Тутор-Pop к ним не относился, но гордость оттого, что под его началом находится столь тяжеленная металлическая вещь, столь бешеная сила, гипнотизировала даже его. Как истинный командир, он любил свою «боевую гору» и давно не представлял жизни без ответственности за нее.

Если бы Тутора-Рора спросили и он имел возможность .. ответить прямолинейно, он бы признал, что для его души миллион тонн этого подвижного железа гораздо ценнее мелочи веса экипажа. Безусловно, по здравому рассудку, без команды «гора» была ничем, однако сколько раз за время ее существования этот самый людской коллектив менялся не только частично, но и полностью. Люди, как какой-нибудь болт, линолеум или продырявившийся лист обшивки, были сменным материалом. Даже командиры менялись, Тутор-Pop был восьмым по счету. А вот, например, основной реактор заменили только однажды, а резервный атомный – еще ни разу. Это, кстати, вызывало у генерал-канонира озабоченность. Несмотря на доклады экспертов о полной пригодности Резервного, он не стал бы запускать его по доброй воле.

Так вот, с точки зрения командира, «боевая гора» была куда живее впаянных в ее механизм людей. Они были вялыми микробными тенями на фоне ее статичной, великанской мощи. С этого угла прицеливания само появление магических соотношений могло вызвать только кривую усмешечку. Однако Тутор-Pop скрывал ее внутри собственного черепа. Как и многое-многое другое, разумеется. Например…

10. НОЧНЫЕ УРОКИ

Например, то происшествие… Однажды, много циклов назад, во время дежурства на контрольном посту главного учебного корпуса Начальной Танковой Бронеакадемии имени адмиралиссимуса Цетада-Буба. Тутор-Pop, тогда еще просто Тутор – слушатель второго курса, до бронзы погон броне-лейтенанта еще глаза выпучишь. Вот именно тогда, в забытую цифру не только числа, но и месяца, судьба подбросила ему нужного человека. В тот период он совсем скис, толкающая по жизни вперед ненависть к Эйрарбии поувяла, старинная детская трагедия затянулась паутиной мелочных жизненных катаклизмов. Да и как было не увянуть? Ведь они с отцом строго-настрого договорились никому не пересказывать тот бросок прочь с местности, подвергнутой заражению. Наверное, правильно сделали, может, знай приемная медкомиссия Академии о том случае, могла бы заподозрить в Туторе скрытого бациллоносителя, и плакала тогда его военная карьера. А так – здоров, в пределах санитарных норм, принятых через некоторое время после Второй Атомной.

И вот притупилась та боль от сдираемой со щек резины «изолятора», поблекло, растворилось посиневшее лицо мамы, совсем вытерлось изображение братишки (ведь даже фотографий не осталось ни одной) – сгинул под огнеметами санитарного кордона дом с вещичками, и, как следствие, сильно поржавела пружина, толкающая молоденького курсанта на подвиг. И к тому же на занятиях пока не клацанье пушечных затворов и не стойкая тень фанерного танка в обрезиненной, истертой бровями оптике, а все больше стрелки-значки в назойливой шелести хронопластин. Все чаще интегралы и степенной ряд над скобками, и от непонимания некуда деться из объятий давящей, изматывающей и убаюкивающей скуки. И вот именно тогда, на дежурстве, шестеренка жизненных случайностей подкинула ему встречу.

Броне-майор был хмур, увесист, очкаст, и после первого взгляда на его тучность интерес к нему падал до нуля. В смене, кроме Тутора, еще один курсант, так что вместе с майором они и составляли троицу, ответственную за громаду учебного корпуса. Сейчас, через множество циклов, генерал-канонир абсолютно не помнил, кто был этот одногодок, хотя ведь ясно, что кто-то из родной броне-роты. Видимо, кто-нибудь из тех безликих «серых мышек», которые часто встречались ему впоследствии за годы службы. Удивительно, но некоторых он после со скрытой растерянностью узнавал через сияющую позолоту генеральских погон.

Весь день броне-майор изучал какую-то папку, иногда боком, даже не поворачивая очкастой головы, отдавал команды подчиненным курсантам. Похоже, служба в Начальной Академии была для преподавателей не слишком изнуряющим занятием, и, наверное, она перевешивала альтернативу – молодцеватое продвижение по служебной лестнице где-то в вонючем, болотистом приокеанье Мерактропии, когда, прежде чем брякнуться на командирское танковое сиденье, нужно внимательно изучить поверхность, дабы не впилось в мягкое место вертикально взлетающее жало кого-то из неисчислимого полчища смертельно опасных видов тамошней жизни.

И Тутор вместе с не опознаваемым теперь сокурсником рьяно выполняли поручения: быстренько пробежаться вдоль по длиннющему коридору с тряпкой; подкрасить коричневым увядший от сапоговой смазки плинтус или попугать паутину самодельной метлой. В век термоядерных движков в курсантской бытовщине мало что изменилось. И вот только к вечеру, когда начальники, возвышающиеся над броне —майором, растворились за дверьми, а швабры с метлами умаялись в беготне, стало можно проимитировать расслабление. Нет, спать все равно не разрешалось, а так, опасть на табурет, глядя в плоскость распахнутого учебника. За всякое развлекательное чтиво во время дежурства можно было налететь на пару-тройку внеочередных нарядов, так что параграфная умность считалась отдушиной. И вот, замаскировав полудрему распахнутостью секретов военной мудрости, прикрываешь глаза, стремясь на пару-тройку мгновений, лучше на часы-дни, нырнуть в сон. Теперь, с высоты офицерского знания, вспоминая эту постоянность недосыпания, уверяешься в его привычной ненужности или нужности, в зависимости от настроения. Есть скрытое внутри предположение, что вся эта борьба с сонливостью не метод для вырабатывания привычности инстинкта быть всегда настороже, а просто способ отбора, отсев шелухи, дабы когда-нибудь из нее выкристаллизовались бронебойные семечки генерал-канониров.

Но тогда, в тех ночных бдениях, более всего на свете хотелось подпереть щеку ладонью и с помощью локтя обрести опору для опрокидывания не только швабро-метловой близи, но и всей Начальной Академии, а лучше, всей Геи в тартарары. И никак не получалось. Подлый очкастый броне-майор мучился бессонницей и окружающих доставал, хотя возлежал на удобнейшем – для незнающих твердокаменном, а для Тутора столь недостижимо мягком – топчане. Видимо, наступило пресыщение содержимым таинственных папок, и некоторое время майор тискал платочком наливчатость линз, демонстрируя напряженному, ожидающему неприятностей Тутору непривычность нового лица. Возможно, старший дежурный учебного корпуса уловил сверкнувшие в его сторону зрачки, или сквозь протертые стекла мир плеснул ему на мозг яркостью красок, но по оставшейся в неизвестности причине он вдруг проявил к замершему на табурете второкурснику неожиданный интерес.

– Что читает младое племя? – с кислой ухмылочкой поинтересовался он, вскакивая и опрокидывая книгу обложкой наружу.

– Угу! – вскинул он брови и зачем-то впервые вгляделся в Тутора внимательно. – И как?

Курсант Тутор не совсем понял вопрос и решил по-привычному схитрить, уводя дискуссию в сторону. Он начал подниматься с табурета, желая строевой выправкой забелить отсутствие в голове ответа. Это был известный и распространенный в Академии метод. Бывало, четкость выхода к доске уже обеспечивала удовлетворительную оценку или набрасывала балл сверху. Быть может, именно таким непреднамеренным образом преподаватели воспитывали в «зелени» командирскую уверенность? Но сейчас не получилось.

– Сиди, сиди! – остановил его прыть броне-майор, водружая на плечо увесистость ладони. – Как думаешь, курсант, почему генерал Псаммет-Сас не добил «баков» возле хребта Мулу-Мулу?

Тутор не знал, он смутно помнил имя генерала-героя, о чем-то говорило и название гор, но что там конкретно произошло? Он снова попытался встать – глупая попытка, похоже, майор оперся на него всей своей тушей.

– Ладно, – сказал дежурный по корпусу, блеснув стеклами. – По этой книге вряд ли можно усечь суть. Издают же такую вялость. – Он потеребил обложку и захлопнул Учебник. – Вот смотри, – сказал он, извлекая откуда-то из пространства хронопластину. – Танки «баков» стояли в основном здесь и здесь. – Пухлая рука уже мельтешила перед глазами Тутора, орудуя малюсеньким хронокарандашом. – Наши корпуса находились от них…

И в голову курсанта Тутора полились цифры, а стрелы обходных маневров зажили самостоятельной жизнью. Майор говорил, говорил и говорил. Заблестел за окном розовый рассвет – предшественник восхождения Кровавого Пожирателя, а он все говорил. Уже розовая заря приобрела желтизну, предсказывая появление Рыжей Матери, а карандаш броне-майора все еще чертил, и сыпались изобильностью цифры.

И когда сияющие лучи убили электрические вкрапления коридоров, возвращая из заколдованности власть метлы и швабры, это уже случилось – Тутор влюбился в тактику.

11. КАЧЕСТВО МЯСА

В весовых характеристиках «боевой горы» была еще одна асимметричная деталь. Из полутора миллиона килограммов экипажа на женскую часть команды приходилось только триста тысяч кило. Правда, Тутор-Pop считал и такое количество излишним – этим, несмотря на все препоны, раскрашенным, отвлекающим от созерцания экранов и натяжения гусениц личикам генерал-канонир предпочел бы мускулистые, затянутые в форму бицепсы мужчин. Нет, он не был гомосексуалистом, и вот именно как нормальный самец считал, что дамам не место за пультом управления стрельбой, и уж тем более их тонкие пальчики не должны поглаживать гашетку игломета. Однако, как здравомыслящий человек, он понимал, почему число женщин в армии не убывает, а в процентном отношении даже растет. От всех этих басен легковерным ушам об уравнивании обоих полов в правах он, разумеется, посмеивался. Дело было именно в обратном – в превосходстве мужского мяса для целей войны, в его все большем дефиците в связи с постоянным ростом числа армий и флотов. Приходилось экономить его для отраслей, в которых нужны мужество, сила и выносливость. Для десантников, тяжелой пехоты и корабельных канониров, для всех прочих мест, в которых тонкость женской психики и ручек слишком быстро изнашивалась. К сожалению, благодаря механике и автоматике наведение пушек более не требовало развитого абстрактного мышления – бездумного умения манипулировать кнопками в заранее заданной последовательности хватало с лихвой. Потому в том же процентном измерении все большее число мужчин перемещалось во все менее интеллектуальные сферы боевых ремесел. Тутор-Pop с опаской думал о том времени, когда даже командирами «гор» станут женщины, а мужчины разучатся делать что-либо кроме метания двустороннего топора и вождения «Циклопов». Однако теперь, похоже, дальнейший прогресс в науке ушел в предание, так что очень скоро женщинам, в силу историческо-технологического коллапса цивилизации, придется возвратиться к кастрюлям и пеленкам, то есть к своему естественному, назначенному природой занятию. Это соображение придавало Тутору-Рору бодрости.

12. СНАБЖЕНЦЫ

И длинные карточные стрелы ударных амфибийных сил Республики, берущие в железную клешню тяжесть северного материка, пухлыми лупами аэростатных разведчиков выискивающие в рельефе, в воронковых оспинах суши, в копчености пришибленной атмосферной подушки некоторые поводы для сомнений в эффективности первичного удара. И непрозрачные лица броне-маршалов, их большие, способные утопить в ладони стакан, отвыкшие работать руки, сейчас нагруженные скребками и граблями тактических боеголовок, так нужных для зачистки плацдармных трамплинов, кровь из носа, требующихся для бросков в глубь выжженного континента.

И прущие сквозь экватор линкорные конвои сопровождения перевозчиков «боевых гор», и медленные потоки обычных транспортов со всякой необходимой для эффективно-плановой войны мелочевкой. Тем, кто ступит на битые атомной дубиной развалины Империи, не приходится рассчитывать на лихость рейдов за трофейной утварью – базовые склады Эйрарбии уже пыхнули дымной метелью, уже зачернили горизонтную синь разложенной на молекулы амуницией. А потому запас продовольствия каждому готовому к битве воину, и не на один месяц, и сапоги – десятки пар на нос. Нет, не многоножки они, и обувь в Брашской армии не одноразовой носки, но теперь там, куда ступят пехотные легионы, повышенный радиационный фон. И ляжет этот фон с пылью-грязью в первую очередь на блестящую чернь сапог.

А значит, если б в Республиканском войске, штурмующем океан Бесконечности, был бы всего миллион двуногих носителей обуви, то и тогда каблукасто-подошвового добра требуется не один морской караван. Но в легионах южан одной только пехоты гораздо больше. Да, не все из них переживут предписанную им гору блестящей обувки – война, даже в самом победном варианте, опустошительная ротная рулетка. Но ведь и сами сапожные завалы могут попасть под удар. И потому болят головы у военных снабженцев – им бы плоско-однозначные заботы капитанов транспортов: совмещай ежечасно реальность с картой да отслеживай штурвалом дрожь компасной стрелы.

13. СБОЙ СУБОРДИНАЦИИ

Разумеется, нельзя было отрицать, что от женщин на борту «боевой горы» есть дополнительный прок помимо исполнения непосредственных служебных обязанностей. Тутору-Рору приходилось это признавать.

– Ты знаешь, мне все в казарме завидуют, – проговорила она, разглаживая островок скрученных спиральками волос на его груди.

Да? – выплывая из неги, отозвался он. – Может, мне нужно завести гарем? Расписать дополнительный график дежурств для планшетисток и телефонисток?

– Пугаешь? – спросила она, не прекращая играть с его неподатливыми волосами. – Зря пугаешь. Я выпью тебя до капли – не оставлю им ничего.

– Ни чуточки не сомневаюсь, штаб-сержант. – Он наконец поднял веки.

– А я думаю, сомневаешься, мой милый генерал. – Она скатила голову с его плеча на грудь, и ее черная грива, расплескавшись, накрыла огромную площадь: тонкие пряди защекотали и нос и подмышки одновременно.

– Тайм-аут! – взмолился он, содрогаясь от поцелуя. – Прошу маленький тайм-аут!

– Никаких, – прошептала она с очаровательной интонацией, – На вас нет погон, и я не различаю звание. Так что подчиняться не собираюсь. Перерывчик миновал. Я тебе сделаю гарем. Сейчас ощутишь.

Они знали друг друга достаточно долго. Почти цикл миновал с того момента, когда однажды он оказался с ней в «куполе» один на один. Было ли это достигнуто усилиями одной из сторон? Скорее обеих, хотя случайность тоже сыграла известную роль. А возможно, все было предрешено усилиями богини любви – Бледной Матери, той, что пялится с неба по ночам, когда за горизонт проваливаются все три пылающих светила. Астрономы утверждают, что она сияет отраженным светом. Может быть, но дело свое она вершит отменно. И, следуя указанию планеты-спутницы, они влюбились, причем оба, хотя Тутор-Pop был старше и по возрасту и по званию. Может быть, серебро аксельбантов придавало его пробивающейся седине новый неотразимый для женщин блеск? Может быть.

И она вошла в его жизнь. Он очень надеялся, что Бледная Мать будет покровительствовать их встречам еще достаточно долгое время, несмотря на то что теперь за дела Геи взялись совсем другие, не слишком любвеобильные боги.

14. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Выводы экспертной комиссии по разработке темы

«Синхронное задувание солнц»

ДОКУМЕНТ 1

Секретность изложенных рассуждений наивысшая, хотя сами выводы являются гипотетическими прикидками и в реальности могут быть ошибочными.

За исходную взята теоретически допустимая и желательная ситуация, когда Империя Эйрарбаков атакуется внезапно, с полным перевесом сил и средств. Такое возможно в результате скрытности сосредоточения и длительной, предварительной подготовки Республики Брашей в мирное время. Эксперты исходят из уверенности, что достигнутое на сегодня технологическое первенство, явившееся следствием расового превосходства нашей нации, со временем будет нарастать. Однако ожидать сто и более циклов, пока Империя естественным путем утратит свое лидирующее положение на северном мегаконтиненте, наша страна не имеет права. Потому военное сокрушение отсталой, но очень много возомнившей о себе расы является единственно возможным исходом. Следовательно, наш долг – не просто дожидаться эволюционно предрешенного технического и военно-экономического перевеса Республики, но использовать любую возможность. Например, внезапное ослабление и даже распыление сил Эйрарбии в результате чего-либо. Это может быть природный катаклизм, а скорее внутренние беспорядки. В лучшем варианте – гражданская война.

Итак, приведенный гипотетический сценарий развития событий исходит из того, что по материку эйрарбаков наносится неограниченный удар всеми силами, а ответный пресекается, в крайнем случае ослабляется в сотни раз. Но в настоящем исследовании военные аспекты являются только фоном. Речь идет о климатических последствиях применения термоядерной мощи.

За последние несколько десятков циклов, начиная с Первой Атомной, фундаментальная военная мысль накопила некоторый материал для исследования. К сожалению, поскольку основные события происходили вдали от Южного континента, даже нашим лабораториям переднего края были недоступны непосредственные долговременные наблюдения за районами, подвергнутыми атомным ударам. Тем не менее в архивах присутствуют косвенные данные, собранные разведкой, а также полученные на полигонах, где проводились испытания малых и больших атомных боеприпасов. Однако надо признать, что поскольку интенсивного, тотального применения взрывной мощи стратегического уровня не произошло даже в период Второй Атомной, то большая часть излагаемых сейчас выводов базируется на предположении. Кроме того, взрывы некоторых сильнейших боеголовок, разработанных в период главенства концепции «Нокаут» и до сего часа стоящих на вооружении, никогда реально не производились, а значит, их воздействие на климат можно прикинуть только теоретически.

Тем не менее исходными данными для дальнейшего являются: приблизительная мощность накопленных в текущий период боеприпасов; строгие, много раз перепроверенные математические расчеты; известные нам законы физического мира. Понятно, нужно учитывать то, что все изложенное является лишь упрощенной моделью возможного в реальности…

15. ПОДЪЕМ

Проснувшись среди ночи, он увидел ее восседающей в кресле за столом. Удивился, но удивление разбилось о молодую упругость ее фигуры.

– Тебе хочется быть командиром «Ящера»? – посмеиваясь, оборвал он тишину.

Она вздрогнула, но ничуть не растерялась:

– Интересно попробовать, мой милый генерал. А вот любопытно, были ли случаи, чтобы женщина командовала«боевой горой»? И почему нет? У нас ведь не какая-нибудь эйрарбакская тоталитарщина, где женщины в униженном состоянии.

Вообще-то, по слухам, подумал про себя Тутор-Pop, именно у «баков» по новым законам, введенным последним Грапуприсом, женщины уравнены в правах, уравнены до того, что не имеют права растить детей, как и мужчины. Он не высказал своих познаний в голос, это бы выглядело как поучения, а он не хотел, совсем не хотел портить отношения со своей любовью. В этом деле он уважал равенство. Там, за бортом постели, оставались генеральские лампасы и планшетные мелки, и даже ее обращение – «мой генерал» – было здесь просто лаской, и ничем более.

А тем временем она повернулась в кресле, и в свете настольной лампы он замер, видя ее нескрываемые, оттененные пушком прелести. И сон улетучился, как будто его и не было. Она встала, потягиваясь во весь рост, так что у него от нахлынувшего желания остановилось дыхание, и надвинулась, заслоняя лампу и разложенные под ней бумаги.

Утром она всегда покидала его еще до официального подъема, ведь статус любовницы командующего «боевой горы» не освобождал от служебных обязанностей, хотя, наверное, давал некоторые незримые привилегии.

16. ШКАЛА ИЗМЕРЕНИЯ

Похоже, вынужденное безделье путешествия «Сонного ящера» в «корыте» плохо сказывалось не только на не обремененных сражениями танкистах и механиках, чья сущность, по взглядам дилетантов, ограничена пружинистостью бицепсов с голенями и надежным знанием геометрии в пределах совмещения в прямую прорези прицела, мушки и силуэта цели, но в еще большей мере на интеллигенции «боевой горы» – офицерах «аналитического» отдела, самых ярых, не за страх, а за совесть, прислужниках зла в чистом виде.

Заглянувшего в отдел генерал-канонира Тутора– Рора с ходу атаковал техноаналитик Брочи-Фуф, прозывающийся в офицерском народе Весельчаком. Сейчас Брочи действительно был весел, как никогда. Оказалось, он носился со свежей идеей, и Тутор-Pop сумел отвязаться от него лишь через пятнадцать минут – изложение только дошло до детализации. Брочи-Фуф подпрыгивал, чесал в ухе от возбуждения. Суть изобретения проста, как все гениальное. Тутор-Рор заподозрил, что Брочи вынес на всеобщее обозрение нечто давно известное в Подводном Мозговом Центре, однако приписал себе новаторство. Тем не менее проверить догадку не у кого. Предложена новая шкала измерений эффективности оружия. Замер, понятное дело, идет в убитых врагах, причем не в реальных, а в неких абстрактных. Брочи-Фуф тут же предложил прямо с сегодняшнего дня, а можно и часа, ввести в жизнь новую единицу измерений, но пока локально, только на борту «Сонного ящера». Постепенно она, ясно как цвет Пожирателя Крови, учитывая важность и удобство применения, распространится на прочий связанный с войной мир. Единица носит наименование «трупо-сила».

Как предлагается вести промеры? Весьма просто. Абстрактно-гипотетические эйрарбаки ставятся плотным строем, без пауз и прорех, на идеально ровной поверхности. Поскольку эйрарбаки раздеты, напихивать их можно относительно плотно – по четыре штуки на квадратный метр. Этой голой, но мускулистой абстракцией удобно и безгранично заполняется местность. Средств защиты у «баков» нет, инстинкта самосохранения тоже. Также за ненадобностью сбрасывается со счетов инерционность уплотнения при давлении и тому подобное. Однако последние ограничения действуют не на все применяемые против подопытных факторы.

Эксперимент, то есть замер, делается так: на это безграничное, ровное поле ставится что-нибудь боевое, к примеру «Сонный ящер». Он начинает двигаться вперед, одновременно стреляя из всех калибров. Условно принимается ситуация, что истраченные в процессе стрельбы снаряды волшебным образом возвращаются обратно или боезапас «горы» постоянно и автоматически восполняется. Измерение ведется в течение часа.

– Почему не цикла? – наивно спросил Тутор-Pop. – Ведь термоядерного топлива хватит надолго, можно обогнуть Гею пару-тройку раз?

Брочи-Фуф отмахнулся от генерала, как от мухи. «Почему», стало ясно быстро. Поскольку идеально дрессированные для эксперимента «баки» не бегут и без сопротивления ложатся под массу «горы», а она движется с предельной скоростью и стреляет в максимальном темпе, то убитых очень много. На час расчет не удался – калькулятор зашкалило. Пришлось округлять, делать прикидку, точность недопустимо сбилась. В ход пошли логарифмы. Брочи разнервничался, кусал ногти, запоздало предложил взять за образец простой «Циклоп».

– Простой? – переспросил Тутор-Рор.

– Да, – кивнул Брочи. – Только чтобы снаряды в обоих стволах не кончались и смесь в огнемете тоже.

– Хорошо, – зевнул генерал-канонир. Брочи-Фуф клацал кнопками и пускал от довольства слюну несколько долгих минут.

– «Трупо-сила» нашего танка, – наконец, улыбаясь, доложил он начальнику, – сто восемь миллионов триста тысяч пять!

– Чего пять, в смысле миллионов? – искренне не понял Тутор-Pop.

– Трупов! – любезно пояснил Брочи. – Сто восемь миллионов триста тысяч пять трупов!

– Эйрарбаков? – удивился Тутор-Pop. – Откуда столько? У них ведь армия меньше.

– Так из расчета ведь! – сиял и подпрыгивал Брочи-Фуф.

– А если выпустить за борт все наши «Циклопы», тогда что ж?

– Сей момент, – обрадовался поставленной командованием задаче Брочи-Фуф и защелкал кнопочками. – Танков у нас четыреста восемь штук. Нет! Это всего. «Циклопов» только двести пятьдесят шесть. Итак, умножаем.

– Стоп! – гаркнул, внезапно вспоминая, что он начальник, Тутор-Pop, – Я все понял. У «баков» не хватит населения – так?

– При чем здесь население, – отмахнулся Брочи. – Женщино-детей мы в расчет сразу не брали. Берем только способных носить оружие, здоровых…

– Но без оружия ведь!

– Само собой. – Клавиши продолжали вдавливаться.

– Все! Я понял. Вы не пробовали вводить «кило», «мега», а лучше сразу «тера-трупо-силу»? Мне начинает казаться, что насчет атомных боеголовок мы в войне погорячились.

Тем не менее и после такой реплики от Брочи-Фуфа удалось отвязаться только в коридоре. «Понятно, почему его списали из ПМЦ, – в очередной раз пришел к одному и тому же выводу Тутор-Pop, когда остался один. – Формулировка, по-видимому, была приблизительно такая: „Чрезмерная увлеченность, вплоть до ухода от реализма“.

17. ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ

За двенадцать циклов, миновавших после Второй Атомной, утекло много воды. Каждый цикл равнялся приблизительно паре лет земного летосчисления, однако на планете, которая навинчивала орбиты не вокруг одной-единственной звезды-мамы, а вокруг общего центра масс кратной системы, не стоило привязывать измерение времени к оборотам. Ведь от случая к случаю, от взаимной перетасовки неравноправных по весу солнц время их огибания менялось, иногда довольно серьезно. Изобретение антропного принципа замера времени, когда за единицу был принят усредненный период клеточного обмена в человеческом организме, решило проблему. Более того – редкий случай в истории Геи – единица измерения узаконилась на обоих мегаконтинентах.

Так вот, за двенадцать циклов утекла не только вода. Отступивший и не доведший до конца битву Федеральный Союз Брашей. пережив внутренний кризис, вызванный именно неудачным окончанием войны, едва не распался. Зрелые правительственные прагматики Союза доказывали, что в случае ее продления было бы еще хуже. Оказалось, что сил, рассчитанных загодя и вроде бы достаточных, к удивлению стратегов, совершенно не хватило для слома хребта Империи. Продление войны и истощение сил тактического уровня с неизбежностью вели к вытаскиванию из чехлов стратегических зарядов. Но, поскольку наступательный порыв южан уже иссяк, сильно охлажденный ядерными фугасами имперцев, применение мощных зарядов не привело бы ни к чему, кроме взаимного истребления без победителей.

Однако героизм прагматиков, сумевших убрать руки с кнопок, когда все вроде бы в политическом плане было на мази, не оценили. Вернувшиеся с полей сражений, еще не растратившие пыл маршалы сочинили бесчисленные легенды об утерянных победах, о предательстве верхов, о почти опрокинутой и сдавшейся Империи, о миллионах простых героев из народа, совершивших подвиг зазря. Их поддержали кое-какие силы в промышленных кругах. Имелись недовольные среди производителей мощных боеголовок типа тысячемегатонного «Лилипута», ведь их детище никто даже не соизволил испытать. Недовольны оказались и недополучившие прибыли бизнесмены среди производителей обычных средств поражения. Раздираемый противоречиями и экономическими последствиями войны Федеральный Союз едва не распался, содрогнулся от нескольких подрывов «детонаторов» гражданской войны. В конце концов Союз сменил правителей и в какой-то мере и саму форму правления и, перекрасив вывеску, преобразился в Республику.