– Интересно, что она вам ответит? – задумался Джон, пытаясь оторвать взгляд от ее округлой щечки. Похоже, его слова прозвучали слишком рассеянно, потому что она парировала веско:

– Для нас это может оказаться полезным.

– Согласен, не помешает узнать имя этого человека. – С места, где он сидел, нельзя было не видеть ее мягкие губы и красивые дуги бровей. А развитая грудь, стройная талия, округлые бедра… Того и гляди Джон выдаст свой слишком пристальный к ним интерес!

Джон скрестил ноги и отвел взгляд в сторону, стараясь переключиться на что-нибудь невинное, например на собаку. Она звонко лаяла на волов, тянущих нагруженную углем телегу.

– Милорд, – обратилась к нему Марианна Хьюз, – вы не против, если я предложу вам кое-что?

– Конечно же, нет! – Он сосредоточился на ее лице, чтобы не смотреть ниже и не думать о достоинствах ее фигуры.

– На следующей неделе я устраиваю обед. Я… мы с мисс Крукшенк надеемся, что вы придете.

Он кивнул, хотя мысль о том, что незнакомые гости станут его рассматривать, доставила явно мало удовольствия.

– Ваше приглашение – это честь для меня.

– Тогда могу я посоветовать вам… для вашего же удобства… – Она запнулась, а Джон ждал, не понимая, к чему она клонит.

– Поскольку вы плохо знаете Лондон, позвольте порекомендовать вам хорошего портного. Как раз за неделю можно успеть сшить новый костюм.

Джон поморщился.

– Вы намекаете, что мисс Крукшенк смущена нехваткой во мне светскости?

Она ответила быстро и примирительно:

– Думаю, если живешь в деревне и обедаешь с близкими друзьями, это ничего не значит.

Джон подумал, что она явно не представляет себе, насколько отшельнический образ жизни он ведет. Он подозревал, что мисс Крукшенк привыкла к непрерывным увеселениям. Понравится ли юной женщине однообразная жизнь в сельском поместье? Но Джон отмел тревожные предчувствия и сконцентрировался на словах миссис Хьюз.

– В городе чувствуешь себя увереннее в модной одежде. Надеюсь, я не обидела вас, милорд? – спросила она обеспокоено.

– Признаюсь, что моде уделяю совсем немного внимания, да меня она никогда особенно и не интересовала.

Он потер подбородок, рассеянно потрогав портившую его старую оспенную отметину, одну из многих, покрывавших лицо, но тут же пожалел об этом слишком красноречивом жесте. Марианна смотрела на него. Он весь как-то подобрался, боясь смотреть ей в лицо и увидеть в дымчато-голубых глазах проклятую жалость.

Но когда он все-таки поднял на нее глаза, то увидел нечто совсем другое. На это он не рассчитывал. Джон увидел искреннюю теплую улыбку, и взгляд ее был нисколько не критический, а скорее благожелательный.

И это подействовало на него опьяняюще.

Ландо остановилось. Должно быть, они достигли Бонд-стрит. Джон про себя с сожалением подумал, что это произошло чересчур быстро. Ему претило, что сейчас портной начнет суетиться вокруг него, но ради миссис Хьюз… нет, разумеется, ради мисс Крукшенк он, пожалуй, готов сделать над собой усилие.

Она кивнула на входную дверь.

– Если хотите, я пойду с вами. Или же отправлюсь по своим делам, а потом вернусь сюда. Я собиралась заглянуть к портнихе, узнать, готов ли заказ, который делала Луиза несколько дней назад.

– На пытку идут в одиночестве, – сухо ответил Джон.

Она не стала спорить. Мудрая женщина! Они договорились о времени встречи. Грум открыл дверцу, Джон вышел на тротуар и сам помог своей спутнице сойти. Быстрое прикосновение к ее руке доставило ему несказанное блаженство. Она улыбнулась чисто по-дружески, но после их тесного соседства в экипаже это лишь разожгло его голод.

Когда она только что отошла от экипажа, он едва не схватил ее за руку, чтобы удержать. Смехотворный порыв!

«Что за чушь, опомнись-ка», – приказал себе Джон сурово.

Расправив плечи, он вошел в ателье.

К нему уже спешил юркий малый, но на полном ходу затормозил и оглядел Джона с головы до ног с таким пренебрежением, словно тот был попрошайкой, рассчитывающим на милостыню.

– Вы, как видно, ошиблись адресом, сударь. Скобяная лавка в соседнем доме.

Джон с трудом сдержал гнев. Может быть, миссис Хьюз и права. Утомительно, когда все принимают тебя за слугу или в лучшем случае за фермера средней руки, выбравшегося в столицу за покупками.

– Будьте добры, передайте вашему хозяину, что маркиз Гиллингем собирается сделать в этом магазине заказ, если только уровень заведения будет отвечать его требованиям и… – Джон пронзил парнишку стальным взглядом, в котором содержался вызов, – и если здесь найдутся служащие, умеющие вести себя с подобающей вежливостью.

Юноша судорожно сглотнул.

– Да, сэр… то есть милорд. Я тотчас поставлю его в известность. Не желаете ли пройти в отдельный кабинет и присесть? Позвольте предложить вам вина?

Джон прошел за ним в маленькую примерочную, сел в мягкое кресло, отпил посредственного вина, которое немедленно принесли ему на серебряном подносе, и стал ждать.

Вскоре появился сам закройщик, державшийся с неприкрытым подобострастием. Если он и содрогался внутренне, глядя на костюм нового клиента, то ничем этого не выказал. Напротив, он смотрел на Джона с явным одобрением.

– Милорд, вы поступили мудро, придя к нам. С такой исключительной выправкой и такими плечами, как у вас, грудью и… э-э… икрами, да-да, вам не понадобятся никакие накладки! Вы не пожалеете о вашем решении, милорд! – Прищелкивая языком, портной погрузился в радостное созерцание нового клиента, уже мысленно подбирая гардероб богатому заказчику.

Только что прибыли в Лондон, не так ли, милорд? Да-да, конечно… Вам понадобится и вечерний костюм, и утренние сюртуки, и брюки, и панталоны, и костюм для верховой езды. Галстуки… Бог мой, что за профанация! – Его взгляд упал на завязанный с крайней небрежностью галстук Джона, в котором он явно усмотрел личное оскорбление. – И хорошие льняные рубашки. Я скажу вам адрес портного, специализирующегося на рубашках.

– Пришлите его ко мне, – парировал Джон. Он был доволен, что здесь никто не пялился на его лицо – все слишком шокированы его костюмом. – Или дайте ему мои мерки. Меня абсолютно не волнует, даже если рубашки не будут сидеть безупречно.

– Я все устрою, милорд, – согласился портной. – Все будет сделано, как вы пожелаете. Вы получите новую одежду, сработанную с безупречным вкусом.

Ему не терпелось увидеть заказчика щеголем, облегчив его кошелек. Впрочем, размер счета не имел значения, если это доставит удовольствие миссис Хьюз и мисс Крукшенк. Так тому и быть.

Ассистент с метром для замеров уже стоял наготове, словно кобра, готовая ужалить. С тяжелым вздохом Джон отдался во власть вершителей мод.

Через час Луиза поняла, что штудирование модного журнала ее успело утомить. Она уже хотела послать горничную за другим экземпляром, когда в дверях возник Мастерс.

– Вас желает видеть джентльмен, мисс. Мне передать ему, что сегодня утром вы не принимаете?

Выражение его лица подсказывало ей, что подобное поведение будет самым правильным. Ведь тетушки нет дома, а принимать мужчину одной не подобает. Но Луиза вдруг необычайно остро почувствовала, как сильно скучает. Кроме того… И она спросила с надеждой:

– Это маркиз?

– Нет, мисс, это сэр Лукас Инглвуд. Сердце Луизы екнуло.

– Пожалуйста, тотчас же проведите его в гостиную. Лакей замялся, но она нахмурилась.

– Здесь моя горничная, – напомнила она, давая понять, что не намерена позволять слуге читать ей лекции о правилах приличия.

– Слушаюсь, мисс. – Мастерс поклонился и круто развернулся на каблуках.

– Ева, – быстро сказала Луиза, – возьмите корзинку с рукоделием, сядьте в то кресло, в углу, и займитесь чем-нибудь.

– Чем, мисс? – спросила служанка. – Сегодня я уже покончила со штопкой.

– Не важно, – поторопила ее девушка. – Просто делайте вид, что чем-то заняты.

Молоденькая горничная забрала корзинку и удалилась в угол комнаты, а Луиза встала, потому что в дверь как раз входил сэр Инглвуд. Он поклонился, и Луиза с достоинством ответила реверансом.

– Как мило видеть вас, сэр Лукас, – проговорила она церемонно. – Садитесь, пожалуйста.

Он в явном замешательстве присел на кончик стула.

– Я только хотел удостовериться, что вы оправились после вчерашнего испуга, – промямлил он.

– Как вы добры, – сказала Луиза, старательно скрывая удовольствие. – Признаюсь, я сильно переволновалась, но маркиз и тетушка окружили меня заботой, и сегодня мне уже намного лучше.

– Это хорошо.

«Боже, кажется, он собирается откланяться? И это называется визит?»

Луиза ощутила что-то очень похожее на панику и тоскливую пустоту. Грусть, точившая Луизу после того, как Лукас ушел из ее жизни, охватила ее с небывалой силой.

– Не беспокойтесь обо мне. Я не придаю большого значения подозрениям маркиза… – добавила она быстро.

– Ну разумеется, – откликнулся сэр Лукас. – Прошу простить, я должен идти. Много всяких дел, знаете ли.

– …Хотя он и считает, что меня хотели убить, – торопливо закончила Луиза.

Сэр Лукас уже хотел было направиться к двери, но это неожиданное заявление заставило его помедлить.

– О чем вы говорите? Что за чушь, Луиза? Ваш маркиз не страдает, случайно, старческим слабоумием?

– Ему очень даже далеко до слабоумия! – возмутилась Луиза. – И он нисколько не стар!

– По мне, он сущий старик, – возразил сэр Лукас. – Но если вам нужен престарелый муж, меня это не касается.

– Почему вы считаете себя вправе о нем судить? Вы вообще-то сами недавно избавились от помочей!

– Неубедительно, Луиза. Мне уже двадцать один, – отпарировал ее прежний поклонник с видом оскорбленного достоинства.

– Лукас, к вашему сведению, лорд Гиллингем сейчас в самом расцвете сил. У него первоклассная физическая форма, а умственные способности поострее, чем у многих. Он обнаружил на шее лошади кровь и решил, что кто-то намеренно заставил ее пуститься вскачь.

– Крайне неудачный способ для убийства, вам не кажется? Лошадь могла поскакать в любом направлении, – отметил сэр Лукас.

Луиза шмыгнула носом и приложила к глазам батистовый платочек.

– Это могло быть умышленное покушение на меня. Неужели вы так бесчувственны?

– Бросьте, со мной эти штуки не пройдут! – заявил гость. – Слишком хорошо я вас знаю.

– Думаю, вы меня совсем не знаете. – На сей раз на ее глаза навернулись самые настоящие слезы. Он, должно быть, уловил разницу в ее тоне, потому что взглянул на Луизу уже не так уверенно.

– Ну-ну, только не раскисайте.

– Когда-то я считала, что небезразлична вам, – проговорила Луиза. – Конечно, я понимаю, что это уже в прошлом. А если кто-то и вправду хочет повредить мне? Я думала, что вы хотя бы мне посочувствуете…

Он снова сел на стул и наклонился вперед, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Вы и так знаете, что я вам сочувствую. Только не плачьте. Почему вы решили, что кто-то хочет вам навредить?

– Когда мне исполнится двадцать один год, я получу большое наследство, – объяснила она, довольная тем вниманием, с которым он наконец-то отнесся к ее словам.

Уныние, которое последнее время так тяжело сдавливало ей грудь, словно бы немного рассеялось. Может быть, несмотря на обидные слова, несмотря на его новую знакомую барышню, он все-таки не совсем презирает ее?

Луиза подробно объясняла соображения маркиза, а Лукас внимательно слушал. Он не очень-то поверил в них, но все же остался на чай, и Луиза почувствовала себя такой счастливой, какой не была уже много месяцев.

Марианна вернулась в условленное время и увидела, что лорд Гиллингем уже поджидает ее. Он велел груму взять у нее свертки и погрузить в ландо. Миссис Хьюз улыбнулась, радуясь избавлению от ноши, а Джон вдруг предложил:

– Мне говорили, что здесь неподалеку есть место под названием «У Гантера», где делают очень вкусные пирожные. Не желаете ли немного подкрепиться?

Она замялась.

«Что скажет Луиза, если узнает, что я провожу время с ее женихом? Одно дело по необходимости, а просто так…»

– Если только вы не боитесь, что вас увидят со мной, пока я еще не обзавелся новым гардеробом, – негромко произнес он.

Уязвленная, что ее сочли такой поверхностной, Марианна быстро ответила:

– Ну, конечно же, нет! Я просто подумала… Буду рада поужинать с вами, милорд.

Он велел кучеру ехать и подал Марианне руку. Они направились в кондитерскую, где их усадили за маленький столик.

– Обратите внимание, вот человек, чья одежда, несомненно, заслуживает вашего полного одобрения, – сказал маркиз. – Но уже через несколько дней я заткну беднягу за пояс.

Служанка принесла им дымящийся чай. Марианна стянула перчатки и покосилась через плечо. Посетитель, привлекший внимание лорда Гиллингема, оказался юнцом, облаченным в пронзительно-зеленый сюртук и полосатый жилет в широкую светло-голубую полоску. Воротнички у него были такими высокими, что он не мог свободно поворачивать голову, а галстук, завязанный необычайно сложным узлом, явно мешал бедняге глотать чай.

Марианна едва удержалась, чтобы не фыркнуть, но это было бы очень невежливо.

– Нет, конечно. Я направила вас к почтенному закройщику, милорд, а не цирковому костюмеру. Мне и в голову не приходило сделать из вас подобный феномен.

– Большое облегчение это слышать, – кивнул он.

– Если вы считаете, что я вмешалась не в свое дело, приношу свои извинения, – с достоинством произнесла она. – Я всего лишь хотела…

– Чтобы я не компрометировал вашу подопечную своим непрезентабельным видом, – закончил он за нее. – Вполне понятное желание.

– Я не говорила ничего подобного, – возразила она. – Просто…

– Что? – Он продолжал невозмутимо смотреть на нее.

– Большинству приезжающих в Лондон людей не помешало бы приобрести чуточку светского лоска, – попыталась она объяснить. – Вы же сами сказали…

– Боюсь, что я мало в этом сведущ. Но вот приложить примочку из толокна и глауберовой соли к распухшей лодыжке я могу.

– Мои лодыжки в полном порядке, – пожала она плечами.

– О, вполне с вами согласен. Что за неуместный разговор!

Она строго посмотрела на Джона, а тот лишь улыбнулся, глядя в чашку.

– Вы имеете возможность взять реванш, милорд, – сказала она, отказываясь глотать приманку. – Я только хотела, чтобы в Лондоне вам было как можно приятнее. Неужели вас так утомила примерка? Или вам нравится выглядеть хуже, чем вы есть на самом деле?

Он поднял взгляд, и она смогла заглянуть в его глубокие темные глаза.

– Вам хочется выяснить всю правду обо мне?

– Я не хочу, чтобы вы решили, будто я сужу о мужчинах или о людях вообще только по их наружности. Надеюсь, что не настолько поверхностна. Я отлично понимаю: ценность каждого человека у него внутри, а вас хотя и знаю не слишком хорошо, но все же думаю, что в важных вещах вы не подведете.

Она выпалила это одним духом и замолчала, сомневаясь, что следовало все это высказывать. Почему она так разболталась в обществе этого человека, которого считают нелюдимым и мрачным? Служанка принесла поднос с заказанными блюдами, и они оба замолчали. Марианна украдкой взглянула на его лицо.

Он не выглядел оскорбленным, но смотрел на нее с недоверием. Марианна взволнованно задышала. Неужто никто никогда не говорил ему, что он заслуживает уважения и восхищения?

– Но, – добавила она, решив объясниться сразу и до конца, – нельзя ожидать, что люди быстро во всем разберутся, а не станут судить по первому впечатлению. И ни к чему сторониться людей! Вы богаты, имеете положение в обществе, здоровы, да и человек вы здравомыслящий. Ладно сидящий сюртук – то же самое, что надежная лошадь, милорд. Он сослужит хорошую службу – облегчит вам жизнь.

– На поиски хорошей лошади не жаль потратить и силы. С ней я попаду всюду, куда мне надо, – возразил он.

– В хорошем сюртуке тоже, – парировала она.

– Туше! Я снова побежден, – улыбнулся он.

– А я как раз исчерпала все свои доводы, так что теперь вы вольны поступать с вашим гардеробом, как вам вздумается, – улыбнулась Марианна. – Если даже решите появиться у нас на праздничном обеде в халате султана, я все равно промолчу.

– А жаль, – пробормотал он. – Мне пришлись по душе ваши лекции.

Эту запоздалую похвалу она полностью проигнорировала.

– Пирожные и правда вкусные, милорд, – сказала она.

А Джон даже не замечал того, что ест. Сотрапезница занимала его гораздо больше, чем трапеза. Наставляла ли она его со свойственным ей прямодушием и тактом, рассказывала ли о новых выставках, которые, по ее мнению, непременно стоило посетить, – он попросту наслаждался ее обществом. Эта непривычная ситуация давала ему возможность сосредоточиться не только на ее словах, но и на лице, и на женственной фигуре…

А время летело так незаметно! Когда они вернулись в нелепое ландо и направились к ее дому, он почувствовал, что тайная радость покидает его. Ему предстояло нанести еще визит мисс Крукшенк.

Услышав, как они вошли в прихожую, юная леди стремглав слетела вниз по лестнице.

– Это вы, тетушка? А я… Ой, лорд Гиллингем… какая радость вас видеть!

Луиза нырнула в реверансе, а он поклонился.

– Не пройдете ли в гостиную, милорд? Как мило с вашей стороны было зайти.

Она, кажется, решила, что он только что подъехал. Джон почувствовал, что миссис Хьюз смотрит на него. И бессознательно, не сговариваясь, оба они умолчали о том, что ездили в город вместе. А когда мисс Крукшенк шутливо упрекнула его за запоздалый визит, он объяснил, что должен был заехать к своему портному. Луиза откровенно обрадовалась, Джон же, слегка поморщившись, продолжал:

– Мне нужен вечерний костюм для званого обеда, который устраивает ваша тетушка.

Девушка лучезарно улыбнулась.

– Значит, вы придете? Чудесно! Какой день вы выбрали, милая тетя?

– Следующую пятницу, – сказала миссис Хьюз спокойно. – Мне надо сегодня же разослать приглашения. Простите меня, но я хочу теперь же написать их.

Она села за столик в конце комнаты, и Джону ничего не оставалось, как сосредоточить свое внимание на младшей из дам.

Видимо, воодушевленная новостью о его походе к портному, мисс Крукшенк пустилась в описание своего будущего гардероба и последних пополнений к нему. Их разговор не столь уж разительно отличался от беседы, которую он имел с ее теткой, но Джона сразу же одолела смертельная скука. Разговаривать с миссис Хьюз было куда как занимательнее! С ней он не скучал ни минуты. Марианна не поглядывала на него с откровенным изумлением время от времени. И всегда понимала его шутки…

Под мягкими манерами Марианны Джон пытался разглядеть глубокие, сильные чувства и мысли, которые она еще не решалась ему поведать. Он догадывался, что миссис Хьюз была той женщиной, за приятной внешностью которой скрывалось гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.

И ему вдруг очень захотелось узнать ее получше. Почему-то он был уверен, что его ни в коей мере не ждет здесь разочарование…

Джон вспомнил, какое удовольствие ему доставили ее дружелюбные слова. Его охватило волнение. Если бы он уже не сделал так поспешно предложение ее племяннице, то, пожалуй, мог бы…

Вдруг Джон осознал, что смотрит в лицо мисс Крукшенк бессмысленным взглядом. Та перестала наконец щебетать и явно ждала ответа, а маркиз не имел ни малейшего представления, о чем она сейчас говорила.

– Неужели? – спросил он наугад.

– А вам разве не кажется, что было бы славно съездить в Воксхолл снова? – спросила она с надеждой.

– Ну разумеется! – согласился он, стараясь загладить свою весьма невежливую рассеянность. – И сразу же после праздничного вечера, который устраивает ваша тетушка.

Луиза просияла.

Марианна старалась не смотреть на оживленную, как ей казалось, воркующую парочку. Стиснув зубы, она склонилась над письмом, заставляя себя думать о предстоящем обеде и гостях, которым должна была разослать приглашения. Миссис Хьюз начала составлять список приглашенных: две близкие старые подруги, потом леди Сили… Хотя Марианна и знала, что ее старшая подруга была слишком популярной фигурой в обществе, но сомневалась, что та придет, ведь все ее вечера были практически заняты. Надо было проявить особую смекалку, чтобы «укомплектовать» обеденный стол. Например, может не хватить мужчин… И Марианна внесла в список одного своего знакомого джентльмена, на которого можно было рассчитывать даже в такой непритязательной компании, если только он, конечно, не приглашен уже куда-нибудь в этот день.

Главное, доставить лорду Гиллингему… и Луизе, конечно, в этот день удовольствие. Кого бы еще пригласить, чтобы маркиз чувствовал себя в своей тарелке? Ведь он совсем никого не знает в Лондоне…

«Ну конечно же!»

В порыве вдохновения Марианна занесла в свой список имена леди и лорда Синклер. Присутствие родственников заставит его расслабиться. Марианна улыбнулась, весьма довольная своей сообразительностью. Пусть она мало знакома с леди Синклер и никогда не встречалась с ее супругом, но они скорее всего будут рады прийти хотя бы ради маркиза.

Марианна надеялась, что после сумятицы последних дней это будет спокойный, приятный вечер, и, весьма довольная собой, она снова взялась за перо.