Я помчался исполнять приказание. Но, ещё не добежав до лифта, остановился. Наш капитан - опытнейший, мировой моряк. Дай Бог всем кораблям всех флотов мира такого капитана! Но на сей раз он по-моему чересчур перестраховывался. Во-первых, зеленый глаз говорил, что все в порядке. Во-вторых, минут семь назад вернулся вахтенный матрос и сообщил - на судне полный порядок. Матрос этот, Хендрик, был мой корешок, парень аккуратный и дотошный. И я решил не торопиться. Заглянул в один кубрик, в другой. Во втором на столе стояли симпатичные бутылки, братва видать что-то обмывала, и теперь все спали. Я попробовал водочки, рома. Благодать! Поклевал закусочки, покурил. И пошел дальше. На подходе к одной из дверей на автопалубу встретился солидный дядя. Косая сажень в плечах, как говорят русские. И шкиперская бородка, и усы, и баки. Обличьем военный моряк. Глянул на меня пронзительно и молча удалился. Я раскрыл дверь и - мать моя родная! Въездной люк раскрыт, через него на автопалубу хлещет вода. Грузовики сорвались со своих мест и долбят правую часть ворот. Оттуда, где я стоял, был виден зеленый глазок на пульте управления. Почему? Ведь творилось что-то страшное, а он всех обманывал. Я хотел закричать "Полундра!" - но у меня вдруг пропал голос. Я снял телефонную трубку, но провод был оборван. Я испугался. Так, как никогда ещё не пугался в жизни. Корабль в опасности. И я не успею, не успею предупредить капитана. Я бросился вверх по лестнице. Но я не добежал и до третьей палубы. Ноги подкосились и я сел на ступеньки, тяжело дыша и обливаясь потом. Я, такой молодой, я ещё и не жил вовсе. И что - каюк?! Не хочу! Не буду жертвой моря! Спасусь - во что бы то ни стало! А на всех других мне наплевать. Конечно, капитана люблю. Но своя рубаха ближе.
      Пересиливая себя, разбивая в кровь лицо и пальцы, я полз вверх в темноте, подминая под себя стонущих и хрипящих, отбрасывая с пути неподвижных и тех, кто пытался ухватиться за меня. Удивительно, но внятных слов ни на каком языке я тогда не слышал. Лишь где-то прямо в затылок мне кто-то дышал и все время жалобно просил: "P((stke, h(rrad!"17 Наконец, дав хорошего пинка обеими ногами, я избавился от этого идиота.
      Я вестовой капитана парома "Эстония" Арво Андерсена. Зовут меня Тиит. Я дезертир и подлец, но я умный. Вывалившись на седьмой палубе на левый борт, я глотнул свежего воздуха полной грудью и крикнул: "Дьявол, я готов отдать тебе душу! На кой мне хрен она , если тела не будет. Спаси меня!" И тут же волна смыла меня в море. Я ухватился за надувной плот, но вскоре получил страшный удар в скулу. Наглотавшись солений, я разглядел моего обидчика. Это был тот крутой мужик, которого я встретил у одной из дверей на автопалубу. Он держался у бортика и видно ждал, когда я снова попытаюсь взобраться на его плот. Ручищи - оглобли, кулаки - двухпудовые гири. Нет, с меня было довольно одного хука. Невдалеке скакал по волнам ещё один плот. На нем никого не было. Взобравшись на него, я был во сто крат счастливее, чем если бы взобрался на первую красавицу Раквере, Выру или даже Пярну. Ура, живой! А живой Тиит - это сила.
      Капитан
      Я чист перед людьми и богом. Вовсе не потому, что не бежал как крыса с мостика, спасая свою шкуру, а вместе со своим кораблем ушел под воду. "Эстония" была великолепным творением германских корабелов паппенбургских верфей. И по всем законам кораблевождения не должна была затонуть. Выполняя мои команды, офицеры и матросы боролись за её спасение и спасение всех, кто находился на борту. Мы попытались развернуть судно кормой к волне. Но "Эстония" не шлюпка, сила инерции была такова, что при скорости 15 узлов в час, нас протащило около километра, а за это время на автопалубу вливалось 10 тонн воды в секунду. За три минуты 1800 тонн! Оторвавшиеся от креплений трейлеры и грузовики сползли на правый борт, туда же перелилась и поступившая через въездной люк вода и произошел неизбежный в этих условиях оверкиль.
      Пассажирам, кто сумел выбраться на палубы левого борта, члены команды раздавали спасательные жилеты, помогали спуститься на надувные плоты, в шлюпки, успокаивали, удерживали от паники. Темень, штормовой ветер, семибальные волны. Не у всякого морского волка нервы выдержат все это и позволят сражаться за жизнь. А здесь пожилые люди, женщины, дети, которые надеялись на веселую морскую прогулку.
      Я принимаю свой уход спокойно, без ропота. Я люблю жизнь, но я моряк и выполняю свой долг до конца. Из всех членов команды у капитана есть особый, святой долг - если он не может спасти свой корабль, он обязан разделить с ним судьбу.
      Простите, люди! Виноват, и потому ухожу на строгий суд владыки морского Нептуна. Засим последует суд небесный - ещё более строгий, беспристрастный, праведный.
      Прощайте!
      (nnelaps 18
      Небольшой, крытый, домашний бассейн был ласковый, стенки выложены радостными плитками с веселыми морскими пейзажами: парусные гонки, дельфиньи аттракционы, соревнования по прыжкам в воду. Из сауны выбежала голенькая белокурая девчушка, остановилась у края бассейна, недоверчиво глядя на его зеленоватую толщу, за ней Сальме и Хильда в купальничках. Посмотрев на ребенка, Хильда покачала головой и сказала:
      - Ыннелапс все ещё боится воды.
      - А ты? - лукаво улыбаясь, Сальме краем глаза следила за финкой.
      - Я? - воскликнула та, делая вид, что не поняла подначки. - Я ни-че-го не боюсь. Когда я с тобой! - и, обхватив Сальме за талию, прыгнула вместе с ней в бассейн. Девочка поначалу широко раскрыла глазенки, но видя, что женщины смеются, успокоилась и тоже заулыбалась.
      - Все ещё молчит, - тихо сказала Хильда, выбираясь из воды и ложась рядом с Сальме в парусиновый шезлонг. - Интересно, на каком языке она заговорит. Если это, конечно, случится. Мы ведь даже не знаем её национальность.
      - Заговорит, - убежденно ответила Сальме, отжимая волосы. - Пройдет потрясение и заговорит.
      Из сауны появились Иван Росс и муж Хильды Кристьян. Оба были в белых плавках, которые резко оттеняли пунцово-распаренные тела.
      - Хильда молодчина, что настояла на вашем приезде к нам после госпиталя, - продолжая начатый разговор, сказал Кристьян. "Необычно пространный для финна монолог," - Иван улыбнулся, касаясь ладонью плеча хозяина дома:
      - У нас есть подходящее обстоятельствам ходячее выражение: "Дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?" Пора и честь знать.
      - Девочка, - Кристьян кивнул в сторону Ыннелапс. - Оттаять надо.
      - Крис, - повернулась к мужу Хильда. - Проверь, как там дети готовят завтрак.
      Через минуту Кристьян вернулся, протянул утренний выпуск "Eesti P(evaleht" Сальме, "Helsingin Sanomat" Хильде, "Moscow News" и "Правду" Россу.
      - Пока ничего не сгорело, - объявил он, имея в виду завтрак, и вновь удалился. И хотя доступным средством общения между ними был английский, каждый с удовольствием погрузился в родную стихию.
      - Твоя газета публикует списки спасенных? - спросила Хильду Сальме.
      - Да, - ответила та, отрываясь от чтения. - Правда, каждый день он изменяется. А что?
      - У тебя есть Луиджи Торини?
      - Сейчас посмотрю. Сейчас. Да! - радостно воскликнула Хильда. - Есть! Это твой знакомый?
      - Знакомый, - выдохнула Сальме, глядя на Росса. - очень даже знакомый.
      - Кто он? Итальянец?
      - Адмирал, - не задумываясь, вымолвила Сальме. И тут же спохватилась: - Так друзья его зовут. У него своя яхта.
      - Хильда! - крикнул из-за двери, ведущей в кухню, Кристьян. - Помогай!
      Оставшись втроем, Сальме взяла на руки девочку, подошла к Россу, стала их поочередно целовать. Ыннелапс положила голову на плечо Сальме и взгляд её упал на газету, которую та держала полураскрытой в руке. Глаза девочки вдруг застыли на одном из слов в заголовке. Пальцем она показала на это слово и Сальме стала читать вслух: "Vanemaid... Lapsed kaotavad oma vanemaid"19. Вроде, она узнала буквы и даже слова.
      - Такая кроха, разве она могла выучить чтение... хотя я сам начал читать в четыре года. А мы даже не знаем, сколько ей времени.
      Девочка взяла в руки газету и стала её рассматривать. А Сальме, уронив голову на руки и раскачиваясь из стороны в сторону, негромко запричитала:
      - Какой ужас, Ванечка! Какая трагедия! Сколько людей погибло. Из-за меня... из-за таких, как я... а главные... лидеры, что все это устроили они чистенькие, они не пострадали. Они далеко и от глаз, и от смертей. Для них это лишь очередная коммерция. Как жить с этим? Как мне жить? И зачем? Скажи - зачем и как? E-e-e-ma-k-e-e-ne, (tle mulle!20
      В это время Хильда и Кристьян вкатили на двух никелированных трейлерах завтрак: соки, йогурт, молоко, корнфлекс, сыр, мед, булочки, фруктовый салат, омлет с беконом. Не обращая на них внимания, Сальме встала, подошла к Россу, внятно, словно сама вслушиваясь в то, что говорила, произнесла:
      - Я уже звонила сегодня Нонке в Москву. Завтра она с мамой прилетает в Хельсинки. Я решила выйти на международную пресс-конференцию. Я знаю - была бы жива моя мамочка, она бы одобрила такой шаг. Несмотря на то, что это смертельно опасно.
      Росс обнял её, стал целовать, приговаривая: "Ай да Чита! Ай да Сальме! Ай да эстоночка моя любимая!"
      - Я сделаю это ради моей любимой мамочки, - отвечая на его поцелуи, повторяла она. - Minu kallis emakene.21
      И тут к ней подбежала девочка и, обняв её шею ручонками, чисто, без акцента произнесла:
      - Minu kallis emakene!
      И, дотянувшись до щеки Росса губами, добавила:
      - Minu kallis isakene!22
      - (nnelaps!23
      - (nnelaps!
      Requiem aeternam dona eis
      Господь наш всевышний, Всевидящий, Всезнающий, Великомудрый и Великосердный! Извечно разумны твои деяния, касаемые вершения судеб космических - галактик, звезд, планет, Вселенной, и судеб ничтожно малых трав, дерев, зверей и человеков. Непостижимы загадки рождения и ухода, смешны и жалки вопли возмущения: "За что?" и заклинания: "Если ты есть, то сверши чудо!" Чудо есть весь этот мир и все, что в нем, и я склоняю голову перед добром и добрыми как перед естеством Твоим и чадами Твоими. Каждому воздается по делам и помыслам его, ибо у каждого есть самая великая свобода из всех - избрание пути. Контуры его очерчены, а итоги занесены в Книгу Судеб. Но знать это наперед не дано никому, кроме Него, а на выбор зла подталкивают падшие ангелы, всегда прикрываясь самыми красивыми одеждами. И испытание человека добром и злом есть самая точная проверка его на годность к вечности бытия в свете или тьме. Уходит роженица вместе с плодом своим и уходит столетний старец, они одинаково исполнили заданную им миссию. В ужасах войны, катастроф и катаклизмов уносятся многие жизни. В отчаянных потугах жалкого и несовершенного мышления своего ученые книжники жаждут найти разгадки и объяснения того, что является основой неподдающегося познанию высочайшего промысла.
      Все, даже самое сложное, в первооснове состоит из простейшего. Симфония - из нот, повесть - из слов, дворец - из кирпичей. Все зависит от того, как ноты, слова и кирпичи уложены и соединены. Гений слагается из миллионов частиц примитива. Различнейшего. Ибо высшим примитивом является деление всего на абсолютное добро и зло, на "да" и "нет", день и ночь.
      Пытаясь проникнуть за кулисы событий прошедшего, исследователь стремится разложить все по полочкам, интерпретировать слова и действия сообразно собственному пониманию (а чаще всего непониманию), создает версии, которые взаимоисключают друг друга. Эта книга написана с одной целью - склонить голову перед всеми, кто в ту жуткую сентябрьскую ночь погиб вместе с паромом "Эстония". Светлая им память! И пусть господь Иисус Христос Спаситель успокоит их души.
      Я проклинаю всех и каждого, кто - ведая, что творит - убивает миллионы слабых, сирых, безвольных наркотиками. Всех производителей, курьеров, торговцев, наркодилеров и наркобаронов, их агентов, покровителей, банкиров, властителей наркомафии! Как и террористы, они не имеют национальности, они враги человечества и Бога. Они слуги Сатаны. Они сеятели сумасшествия и СПИДа, вербовщики душ в ад. Гнуснейшие из гнусных промышляют в школах и гимназиях, колледжах и университетах. Впрочем, есть ли мера зла, боли, страдания? Слеза младенца и слеза его матери, гибель полевого цветка под косою и гибель юноши на поле боя под косою Костлявой, ужас теленка перед забоем и ужас жертвы киллера, заглянувшей в глаза своего убийцы - чем измерить глубину трагизма, страха, горечи в каждом случае? И пусть мы живем в окаянный век тотального обесценивания чувств, отношений, самой человеческой жизни, пока мы не окончательно опустились на четвереньки в омерзительной погоне за властью над себе подобными и жажде обогащения любой ценой, даже горький вздох, а тем более стон не проходят незамеченными на небесах. Нет, не проходят! Злодей, злорадно хохочущий над своей жертвой и в черном ослеплении полагающий, что неизбежное возмездие есть не что иное, как призрачная химера, придуманная для трусливых дурачков, рано или поздно познает неодолимую истинность вещих слов: "Каждому воздастся по деяниям его".
      Молю небо о таком устройстве жизни, при котором не будет места ненависти и злобе, жадности и зависти. "Утопия!" - тотчас слышу я ответные крики со всех сторон и громче всех вопят самые злобные и алчные. А я мечтаю о том, чтобы Господь ещё перед вторым пришествием своим стер с грешных душ наших всю дьявольскую накипь. И, оградив людей от губительного воздействия черных сил, научил их думать и поступать праведно. Не заставил, а научил. Разве можно заставить быть добрым и честным? И тогда вместо общества исковерканных по нашей же злой воле судеб создастся непорочное содружество верящих и любящих. Без болезней и страданий, предательств и наговоров, лжи и преступлений.
      И само слово "наркотик" исчезнет из человеческой памяти.
      Гонконг - Сингапур - Бомбей - Москва
      деревня Клишино (Озеры) - Таллин - Тарту
      Нью-Йорк - Вашингтон - Стокгольм
      7 сентября 1998 года
      1 - Нужда заставляет старую жену суетиться. (англ.)
      2 "Здравствуй, дорогая подружка!" "С приездом, моя дорогая!" (эст.)
      3 Первый пришел, первый угостился! (англ.)
      4 Усталость... (эст.)
      5 Праздник! (эст.)
      6 - Закон! (эст.)
      7 "отбросы" (эст.)
      8 Газета "Голос народа" (эст.)
      9 "Указ о поддержке Свободы" (англ.)
      10 Господин (эст.)
      11 Благодарю, госпожа. (эст.)
      12 К черту всех этих предсказателей! (эст.)
      13 "Черт! Чертова падаль! Иди в ж...!" (эст.)
      14 ... черт побери, моряк? (англ.)
      15 Распространитель грязной клеветы! (эст)
      16 "Старый Кусти купил белую лошадь,
      Купил белую лошадь!
      Кусти, Кусти, дай ей кнута!
      Ошпарь свою белую лошадь!" (эстонская народная песня)
      17 "Спасите, господа!" (эст.)
      18 Счастливица (эст.)
      19 "Родителей... Дети теряют своих родителей" (эст.)
      20 Ма-мо-чка, подскажи!
      21 Моя дорогая мамочка! (эст.)
      22 Мой дорогой папочка! (эст.)
      23 Счастливица! (эст.)