Радолф едва успел отскочить в сторону, и это спасло ему жизнь, но все же копыто лошади задело его по плечу. Был такой удар, что его с силой развернуло, и он рухнул на землю.

Лили отчаянно закричала и ринулась вон из хибары, спотыкаясь о мусор и звонко шлепая по лужам.

Между тем леди Анна развернула коня. Когда вспышка молнии осветила лицо всадницы, стало заметно, что ее губы плотно сжаты, челюсти стиснуты. Она явно намеревалась растоптать поверженного противника копытами.

– Радолф! – взвизгнула Лили и, подобрав юбки, припустилась к нему.

Видимо, не ожидая встретить непрошеного свидетеля в столь укромном месте, Анна обернулась. Всадники, ожидавшие в переулке, тут же помчались в ее сторону и, проезжая мимо Лили, обдали ее комьями грязи.

Прежде чем Анна успела завершить задуманное, ее уже взяли в кольцо. Словно загнанная в угол, она тяжело дышала.

– Прочь! Я жена лорда Кентона и требую, чтобы меня пропустили!

Однако ее не выпускали до тех пор, пока откуда-то снизу не раздался голос Радолфа. С трудом приняв сидячее положение, он снизу вверх посмотрел на женщину, пытавшуюся его убить.

– Оставьте ее, пусть едет. Мы с ней уже выяснили все, что было необходимо, и больше нам не о чем говорить.

Анну наконец отпустили. Поправив плащ и натянув на голову капюшон, она вдруг заметила забрызганную грязью Лили, стоящую за кругом вооруженных людей. Их взгляды встретились, и Лили подумала, что Анна сейчас ее раздавит, но та, отвернув лицо, мокрое от дождя и слез, устремила взгляд в пространство и, тронув лошадь, спокойной рысью проехала мимо Лили, словно ее не существовало.

– А ты что здесь делаешь, девочка? – прогремел рядом с ухом Лили грубый голос, и твердая рука схватила ее за локоть. – О, да это миледи! – Голос выдал крайнее изумление говорившего.

Высвободив руку, Лили сразу же заторопилась вперед, где в середине круга охрана закрывала собой Радолфа. Что, если леди Анна имела при себе оружие и ранила Радолфа, когда направила на него лошадь? Охваченная паникой ничего не различая перед собой, Лили заставила людей расступиться и открыть ее взгляду поверженного командира.

Радолф все еще сидел на мокрой земле, неловко согнув спину и прижав руку к плечу; на лице его блестели капли пота, смешанного с дождем; бессмертный воин из легенды явно страдал от ужасной боли.

Лили упала перед ним на колени. Такого страха она в жизни еще не испытывала. Она хотела прикоснуться к нему, пробежать руками по его телу, вылечить его... и одновременно боялась того, что может обнаружить.

Радолф поднял голову; его глаза на искаженном болью лице тускло мерцали.

При виде Лили он недоуменно заморгал.

– Откуда ты? – прохрипел он. – И какого черта ты тут делаешь?

Лили протянула к нему дрожащую руку и нежно погладила его плечо. Радолф поморщился, но не отшатнулся.

– Меня не так-то просто убить, – промолвил он с усмешкой. – Просто я потерял бдительность, за что и получил по заслугам. Забыл, понимаешь ли, что женщина может представлять не меньшую опасность, чем мужчина.

– Но что, если у тебя перелом? – Лили знала, что сломанные конечности срастаются, однако зачастую они утрачивают былую силу и порой остаются искривленными. Иногда у пострадавшего развивается лихорадка или начинается внутри процесс гниения, за которым неизбежно следует смерть.

Улица перед глазами Лили закачалась, и по ее телу пробежала дрожь.

– Послушай, Лили, – голос Радолфа долетал до нее издалека, – что все-таки ты здесь делаешь? – Когда она не ответила, он добавил: – Не бойся, это не перелом, а только вывих. Жервуа сможет его вправить; он уже дважды это проделывал: не очень приятно, но я могу потерпеть. Ну же, Лили? – В его тоне появились нотки нетерпения. – Эй, кто-нибудь помогите, иначе она сейчас упадет в обморок!

Но Лили вовсе не собиралась падать в обморок.

– Нет-нет, со мной все в порядке. – Она оттолкнула протянутые руки. – Лучше помогите вашему лорду сесть на лошадь: мы должны поскорее вернуться на постоялый двор.

Солдаты поспешно подняли Радолфа, и, когда его поставили на ноги, он слегка застонал.

– Ничего-ничего, это всего лишь небольшой дискомфорт, миледи, и от этого я точно не развалюсь. – Радолф остановил на ней долгий, испытующий взгляд. – Ты прискакала сюда верхом? – спросил он, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову.

– Да. – Почему-то, когда он отвел от нее глаза, Лили вдруг ощутила себя осиротевшей. – Это мерин Элис, он стоит в хижине...

Лицо Радолфа на мгновение потемнело от гнева, но его ярость тут же сменилась сочувствием.

– Приведите лошадь миледи, – приказал он, – и проследите, чтобы с ней ничего не случилось: я не хочу, чтобы она исчезла по дороге. А что до вас, милая... – он сделал многозначительную паузу, – я искренне надеюсь, что скоро все прояснится.

Возвращение домой оказалось не труднее, чем множество других возвращений, которые помнил Радолф. Ему было над чем поразмыслить. Сегодня его жизнь совершила крутой поворот: он наконец вскрыл болезненную рану, которая до сих пор время от времени давала о себе знать. Все эти годы она отравляла его существование, но сегодня он встретился с Анной, и яд выплеснулся наружу.

Сейчас из-за крайней усталости он не мог радоваться, но зато мог не сомневаться, что с прошлым покончено. Леди Анна – никакая не гадюка, а просто красивая и себялюбивая женщина, легкомысленно и бессердечно погубившая жизни отца и сына. И не одна она была в этом повинна. Радолф не отрицал свою часть вины. Пройдет немного времени, и он сможет думать о ней, не испытывая знакомой боли. Возможно, он даже будет вспоминать отца без прежнего негодования.

Внезапно лошадь споткнулась, и плечо Радолфа пронзила острая боль; ему потребовалась вся его сила воли, чтобы усидеть в седле. Когда боль отступила, он заметил, что Лили молча едет рядом с ним. Они не разговаривали с того момента, как тронулись в обратный путь. Возможно, Лили трудилась над созданием очередной красивой лжи, сдобренной долей правды, чтобы оказаться приемлемой?

Радолф вздохнул. Когда он впервые увидел ее, стоящую под дождем, то подумал, что Лили ему мерещится и он видит перед собой творение измученного ума; но потом, когда он разглядел, что это на самом деле Лили, сердце его исполнилось радостью.

А вслед за тем начались сомнения.

Не могла ли она каким-то образом сговориться с Анной? Две дьяволицы вместе? Но бессмыслица! Между собой Лили и Анна не имели ничего общего: одна была себялюбива и эгоистична, в то время как другая всегда готова пожертвовать собой ради народа. И что же тогда получается? Почему, обведя вокруг пальца Жервуа, Лили не бежала на север к границе, к своему кузену Хью?

Впрочем, он пригрозил ей, что отыграется на ее народе, если она посмеет ему противостоять, а Лили никогда бы не подвела своих людей, потому что не способна подвести тех, кто в ней нуждается.

Радолф покачал головой. Он устал и страдал от боли. Его жена ехала с ним бок о бок, и он не хотел думать о ней плохо. Ночная встреча прошла с пользой не только для него, но и для нее. Он хотел обрести свободу от прошлого и взглянуть в будущее, свободное от прежних оков.

– Скоро мы будем на месте.

Голос Лили словно выдернул Радолфа из трясины его мыслей, и он отрывисто кивнул, отчего плечо вновь пронзила боль, но он старался не замечать ее.

Они уже подъехали к постоялому двору, а дождь все никак не кончался. Лили торопливо спешилась и, отправив одного из людей в гостиницу за Жервуа, стала давать указания остальным. На самом деле указания им не требовались, но она боялась, как бы кто-нибудь не причинил своей неосторожностью Радолфу боль. За время поездки его лицо еще больше побледнело, и Лили казалось, что он может в любой момент впасть в беспамятство.

Радолф и в самом деле испытывал тошноту и слабость; его голова кружилась, и, спускаясь с лошади, он был вынужден опираться на плечи своих солдат. Боясь лишиться чувств в присутствии жены, он хотел как можно скорее попасть внутрь. И поэтому, освободившись от поддержки и стараясь держаться прямо, сразу пошел в гостиницу.

Внутри из-за дыма было трудно что-либо разглядеть. В камине горел огонь, и было жарко. Радолф в нерешительности остановился, не зная, то ли присесть на ближайшую скамью, то ли дойти до кувшина с вином, который он заметил на столе. Рядом с ним вырос Жервуа, бледный и потрясенный не меньше, чем его господин.

– У него вывихнуто плечо, – коротко объявила Лили капитану. – Радолф сказал, что ты уже помогал ему в такой ситуации.

Жервуа кивнул:

– Верно, леди, но... как вы оказались снаружи? Вы должны быть в спальне.

Услышав его слова, Радолф усмехнулся:

– Ты уверен, Жервуа?

– Лучше помоги мне отвести его в постель, – поспешно приказала Лили. – После такого приключения твоему командиру требуется хороший отдых.

В этот момент дверь спальни приоткрылась, оттуда выглянули испуганные голубые глаза Элис. При виде Радолфа, которого поддерживали солдаты с двух сторон, и Лили рядом с ним, бледной и мокрой от дождя, она ахнула и отскочила назад, уступая дорогу.

Проходя мимо, Жервуа бросил в ее сторону свирепый взгляд, но ничего не сказал.

– Вина, – проскрипел Радолф, опускаясь на кровать.

– Лучше не спорьте с ним, миледи, – тихо посоветовал Жервуа Лили. – Прежде чем я смогу вправить ему плечо, нам придется извлечь его из кольчуги и одежды, и этим мы причиним ему сильную боль.

Лили кивнула и направилась к двери. У порога ее нагнала Элис:

– Что случилось? Мой слуга сказал, что ты отправила его назад. Как ты могла поступить так опрометчиво?

Лили нетерпеливо отмахнулась от нее:

– Сейчас у меня нет времени на оправдания. Радолф ранен.

– Как его ранили?

– Я не могу ответить тебе, но если бы меня там не было...

– Миледи, я принес вино, – произнес Жервуа с обычной для него выдержкой. – Вино.

Лили поспешно кивнула:

– Да, уже иду.

Когда она ушла, капитан перевел взгляд на Элис. Девушка сделала вид, что не замечает его, но ее щеки пылали.

Хотя Жервуа сознавал, что должен рассердиться, но что-то удержало его от этого.

– Леди Элис... – начал он сурово.

Повернувшись, она взглянула ему в глаза:

– Лили нуждалась в моей помощи, и я ей помогла. Прошу прощения, капитан Жервуа, за обман, но злого умысла у меня не было.

– И все же вы могли сообщить мне о том, что происходит. А теперь лорд Радолф ранен, и его супруга тоже подвергалась опасности. У них полно врагов, даже здесь, в Йорке, и вам не следует забывать об этом.

Элис, безусловно, раскаивалась, но взгляда не опустила.

– Теперь я это вижу, но ведь Лили обратилась ко мне за помощью как к подруге. Кем бы я была, если бы отказала или побежала жаловаться?

Ее ответ поставил Жервуа в затруднительное положение. Элис поступила глупо, но все же, если бы она была мужчиной, он бы только приветствовал ее умение отстаивать свою точку зрения. Жервуа не привык слышать от женщин подобные вещи; он всегда считал честь прерогативой мужчин. Возможно ли, чтобы Элис Реннок понимала все так же хорошо, как он?

– Я дам вам людей, они проводят вас домой. Не хватает только, чтобы на улицах Йорка на вас напали грабители.

– Спасибо, я вам весьма признательна.

С этими словами она повернулась.

– Элис...

Ее имя сорвалось с его губ прежде, чем он успел подумать.

Повернувшись, Элис холодно уставилась на него. Она ему не поможет, подумал Жервуа, напротив, заставит гнуть спину за каждую крошку.

– Если бы я был человеком, наделенным землей и властью, тогда... Ну, вы понимаете. Но у меня нет ни того, ни другого. Я всего лишь капитан, мне нечего вам предложить.

Выражение ее лица смягчилось.

– И что, никаких перспектив? – спросила она с живостью. – Понимаете, если в ближайшее время я не назову имени жениха, отец выдаст меня замуж за старика сэра Озрика. Я понимаю, что вы меня не знаете, и я не знаю вас, но...

Жервуа посмотрел в ее голубые глаза:

– Сэр Озрик? Тот тип с бородавками – он находился в Ренноке, когда я приезжал... – Жервуа сглотнул. – Что ж, он богат, а я не могу составить конкуренцию таким, как он. Ваш отец поднимет меня на смех, если я попытаюсь посвататься.

– А вы попросите лорда Радолфа посодействовать, – подсказала Элис проворно. – Если он благосклонно к нам отнесется, мой отец не станет противиться.

Жервуа замер.

– Обратиться к лорду Радолфу? Но я никогда не просил милостей.

Глаза Элис потухли.

– Тогда вы счастливец, раз в этом не нуждаетесь!

Жервуа пожал плечами.

– Мне нужно заняться лордом Радолфом, – продолжил он уже спокойнее. – А вам пора домой.

После того как Элис, развернувшись на каблуках, направилась к двери, Жервуа отдал приказ своим людям проводить ее. Ох уж эти бабы, подумал он про себя. Без них все-таки куда лучше!

Когда Лили вернулась с вином, с Радолфа уже сняли кольчугу и он сидел с обнаженным торсом и прилипшими ко лбу черными волосами, обливаясь потом. Взяв протянутый кубок, он тут же осушил его и попросил налить еще. Дрожащими руками Лили выполнила его просьбу. Плечо Радолфа сильно опухло, и Лили не сомневалась, что, чем позже они начнут, тем болезненнее будет процедура.

– Жервуа! – громко позвала она.

– Я здесь, леди. – Дождавшись, когда Радолф опустошит второй кубок, капитан наконец приступил к болезненной процедуре и после первой бесплодной попытки все же поставил плечо на место.

Все с облегчением вздохнули, кроме Радолфа – он сидел белый как мел, с губами, превратившимися в тонкую бледную линию.

– Теперь вам нужно отдохнуть, лорд Радолф, – произнес он, как будто Радолф мог заняться еще чем-то.

Жервуа вытер пот со лба.

Радолф, с трудом взяв себя в руки, тихо произнес:

– Премного благодарен тебе, мой друг.

Лили нежно тронула капитана за локоть:

– Я также благодарна тебе, Жервуа.

Жервуа слегка поклонился и тут же перевел взгляд на Радолфа.

– Пусть ваш супруг остается здесь, леди. Если он резко пошевелит рукой или начнет двигать ею слишком рано, сустав может снова выскочить. Надеюсь, он послушается вас.

Хорошо бы, подумала Лили. Даже теперь Радолф оставался Радолфом. Она чувствовала невероятное утомление. Мокрая одежда висела на ней тяжким грузом, со спутанных волос капала вода. Больше всего на свете ей хотелось понежиться в горячей ванне или заползти в кровать и закрыть глаза. Но еще оставалось много невыполненной работы, которую никто, кроме нее, не сделает.

Радолф устало сидел на краю кровати, и на его спине поблескивал свет от огня, полыхавшего в камине. Ощутив волну томления, Лили мигом забыла о своей усталости. Ее пальцы чесались от желания до него дотронуться, тогда как осторожный внутренний голос требовал умерить пыл. Радолф получил увечье, и, как его жена, она имела полное право за ним ухаживать – не то что эта леди Анна! Сейчас она до него дотронется, прикинувшись, что у них все хорошо...

Лили осторожно и нежно провела ладонью по спине мужа, и Радолф вздрогнул. Она замерла в ожидании. Он продолжал молчать, но мгновение спустя напряжение его оставило.

Медленно, словно имела дело с диким, неукрощенным зверем, Лили приблизилась к нему почти вплотную. Тело Радолфа было для нее живым воплощением северного бога Тора – могучее и ловкое, с гладкой кожей, обтягивающей твердый рельеф мышц.

Лили обняла мужа за шею, и ее пальцы принялись растирать его затекшие мышцы.

Благодарно улыбнувшись, Радолф закрыл глаза. Прикосновения пальцев Лили к его коже делались все настойчивее по мере того, как ею овладевала уверенность, и постепенно измученное болью тело Радолфа расслабилось, но то, что делало его мужчиной, затвердело от желания, которое никогда не оставляло его надолго.

– Лили...

Она остановилась.

– Я сделала тебе больно?

Радолф покачал головой:

– Нет. – Обхватив жену за талию здоровой рукой, он усадил ее к себе на колени.

Лили испуганно вскрикнула, когда ощутила бедром твердость его мужского достоинства.

Радолф смотрел на нее сверху вниз, его грудь высоко и часто вздымалась. Одежда была влажной, но он, казалось, не замечал этого, чувствуя сквозь платье ее мягкое тело и ощущая на себе всю власть серых, как летние облака, глаз.

– Не смей меня отвлекать. Что ты делала у часовни Святой Марии? – вкрадчиво осведомился он.

Лили не ответила, и Радолф приблизил к ней лицо, обдавая теплым дыханием и ароматом вина, к помощи которого ему пришлось прибегнуть, чтобы поддержать себя. Его глаза мерцали странным блеском...

Лихорадка!

Лили села ровнее и дотронулась рукой до щеки Радолфа. Он слегка повернул голову, чтобы коснуться губами ее ладони, но Лили этого как будто не заметила; она думала о том, что его кожа слишком горячая и сухая. По-видимому, у него жар.

– Ты нездоров. – Она заставила себя говорить холодно и твердо, но глаза выдавали ее тревогу. – Я приготовлю успокаивающую припарку для твоего плеча и питье, которое поможет облегчить лихорадку. Позволь мне встать, Радолф.

Продолжая смотреть в ее серые глаза, он медленно покачал головой:

– Не позволю, пока ты не скажешь правды.

Если бы Лили могла топнуть ногой, то топнула бы, но ее ноги болтались в нескольких дюймах от пола.

– Пусти, Радолф, я должна помочь тебе!

Улыбка приподняла уголки его рта. Даже в этой ситуации он углядел что-то смешное!

– Мне нравится, жена, что ты печешься о моем здоровье, но я хочу знать, почему тебя где-то носило ночью. Только не говори мне, что ходила молиться, потому что часовня Святой Марии давно заброшена. Давай, Лили, выкладывай, что ты на этот раз замышляла? И поторопись, пока у меня не начался бред.

Изумленно вытаращив на него глаза, Лили в отчаянии всплеснула руками:

– Как можно шутит; на такую тему?

– А я и не шучу.

Лили на мгновение задумалась. Какой смысл лгать? Фантазии Радолфа наверняка куда хуже правды. Лучше уж сказать ему все, но так, чтобы при этом не выдать своих чувств.

– Я видела письмо. – Лили вскинула подбородок. – И хотела узнать, что за человек достался мне в мужья. Буду ли я женой формально, в то время как он будет сеять семя в других местах? Я уже однажды изображала из себя жену, не будучи ею, и мне это не понравилось.

Радолф с удивлением взглянул на Лили, и то, что он увидел, по-видимому, его удовлетворило. Он сдержанно кивнул.

– Если ты еще когда-нибудь сделаешь что-то в таком же духе, я положу тебя на колено и выпорю. Ты меня поняла, жена?

Лили живо представила, как лежит голым задом кверху и Радолф охаживает ее своей широкой ладонью. Положение неловкое, но не такое уж страшное. Она сердито сверкнула глазами.

– Я больше не стану за тобой следить, если... не почувствую, что должна.

Опять чувство! – чертыхнулся про себя Радолф. Почему женщины всегда поступают сообразно чувствам, а не рассудку? С другой стороны, именно потому, что Лили была женщиной, ее слова смягчили его гнев, вместо того чтобы подлить масла в огонь.

Несмотря на это открытие, Радолф вовсе не собирался допустить, чтобы она подумала, будто он с легкостью ее простил.

– Напрасно ты испытываешь мое терпение, жена; я не собираюсь каждый день мучиться сомнениями, будешь ли ты послушна мне или нет. И учти: я должен знать, что тебе ничто не угрожает.

Лили недоверчиво посмотрела на него. Так он не собирался держать ее в ежовых рукавицах и требовать, чтобы она прибегала к нему по первому свистку? Неужели все только из-за того, что Радолфа волнует ее безопасность?

– Но ведь и я тоже должна знать, что ты в безопасности, – мягко ответила Лили, делая шаг в новом, неизведанном для нее направлении.

Некоторое время они смотрели друг на друга в молчании и все же так и не смогли озвучить свои надежды.

Наконец Радолф разочарованно вздохнул и затем откинул голову, как будто силы окончательно его покинули.

– Скорее ложись! – Лили выскользнула из его рук. – А я принесу тебе питье и припарки.

Укрыв Радолфа одеялом, Лили отправилась исполнять обещанное. Требуемые для отвара ингредиенты она с легкостью нашла на кухне у Уны, которая помогла ей смешать и подогреть отвар.

Когда Лили вернулась в комнату, ожидая, что Радолф уже уснул, он еще продолжал бодрствовать. Она осторожно приложила припарки и, обернув его плечо чистыми бинтами, крепко примотала предплечье к телу, чтобы рука оставалась неподвижной.

Питье было горьким, но Радолф выпил его без разговоров.

Когда Лили снова поднялась, его рука, высунувшись из-под простыни, схватила ее за запястье.

– Погоди, – просительно сказал он. – Приляг, полежи со мной немного. Твое присутствие действует на меня успокаивающе.

Радолф признается в том, что она нужна ему? Это могло означать только, что его лихорадка хуже, чем она предполагала.

Поморщившись, Лили тронула рукой свои юбки:

– Моя одежда промокла, и я...

Не дослушав, Радолф сгреб в ладонь ткань платья, словно сам хотел убедиться в правдивости ее слов.

– Вы лучше заботитесь обо мне, чем о себе, миледи. – Он недовольно вздохнул. – Раздевайтесь и полезайте ко мне в постель, я вас согрею. И еще: я хочу вам кое-что сказать.

Радолф ожидал, что Лили возразит, но после короткого колебания она устало кивнула и, распустив шнуровку, стала стягивать одежду. Ее тело светилось алебастром, когда, наконец закончив раздеваться, она встала перед ним, дрожа и прикрывая грудь руками.

Подмигнув, Радолф освободил ей место. Движение вызвало в его плече боль, и он чуть не застонал.

Лили торопливо юркнула под одеяло. Ощутив тепло его тела и то, как волосы на его груди щекочут ей кожу, она невольно зажмурилась от удовольствия.

Обхватив сильной рукой изгиб ее бедра, Радолф заставил ее замереть на месте. Твердь его выступающей плоти против ее живота напомнила Лили, что, даже раненный, он остается страстным мужчиной.

– Я подумал о твоих словах. Ты была права, когда говорила, что жена должна доверять мужу. Женщины не видят вещи такими, какие они есть на самом деле; в отличие от мужчин они склонны окрашивать все с помощью своей фантазии; вот я и не хочу, чтобы ты додумывала что-то на пустом месте. Я устал от сказок, которые обо мне рассказывают, и поэтому объясню тебе, почему мне пришлось пойти на свидание и что произошло между нами.

Лили молча кивнула.

– Я забыл поблагодарить тебя зато, что ты спасла мне жизнь, поэтому делаю это сейчас. Думаю, Анна убила бы меня сегодня ночью, если бы смогла, и, возможно, я заслужил смерть, но не от ее руки и не сейчас. У меня еще полно дел, которые я должен успеть сделать перед тем, как ко мне заглянет старуха с косой.

Лили повернулась так, чтобы видеть его лицо. Радолф то и дело загадывал ей загадки, но на этот раз она почувствовала, что он говорит искренне. Кроме испытываемой им боли, в его голосе звучало усталое смирение, словно после долгих странствий он вернулся домой и теперь радовался, что все закончилось.

Она многое хотела бы ему сказать, но решила ограничиться тем, что подсказало ей сердце:

– Доверьтесь мне, милорд, и расскажите, что вас тревожит.