- Ну вот и дождался, - попытался улыбнуться Филипп, - я блудный сын. Недолго же я блуждал, меня изловили.
      - Ты еще совсем глуп, - по праву старшей сестры сказала Лилиан.
      И Филипп не стал ей возражать. Во-первых, ему уже и в самом деле захотелось спать, а во-вторых, он знал, с женщиной спорить бесполезно, пусть это даже умная Лилиан.
      Но прежде чем заснуть, Филипп попросил:
      - Позови, пожалуйста. Марселя, я должен с ним переговорить.Девушка пожала плечами, но просьбу брата выполнила.
      Марсель сел прямо на кровать рядом с Филиппом.
      - Ты хочешь, племянник, предложить мне хитроумный план, как похитить твою возлюбленную?
      - Но ведь ты даже не знаешь, что случилось с ней, я же тебе не успел ничего рассказать.
      - Думаешь я, Филипп, тратил время понапрасну? Я прекрасно видел, что происходит в имении Реньяров. Я сразу же отправился туда, лишь только ты не вернулся.
      - Но я же не видел тебя! - изумился Филипп.
      - Ты слишком доверчив, Филипп, извини, что не пришел тебе на помощь сразу. Но вдвоем мы никому ничего не смогли бы доказать.
      - Так ты ехал за мной, когда я, связанный, лежал на лошади?
      Марсель улыбнулся.
      - Конечно же ехал.
      - И не мог сразу освободить меня! - возмутился Филипп.
      - А ты как думаешь? - спросил Марсель. Юноша засомневался.
      - Если ты не освободил меня сразу, значит на то были свои причины.
      - Ну конечно же, наконец-то до тебя дошло. Ты думаешь, Виктор просто так отпустил тебя? Он послал следом одного мерзавца, и мне пришлось немного проучить его.
      - Ты убил человека Реньяра?
      - Нет, я всего лишь сбросил его с лошади, связал и отправил назад к его хозяину.
      - Я знал, ты не бросишь меня в беде! - воскликнул Филипп Абинье и тут же поморщился, порез на щеке вновь стал кровоточить.
      - Да спи ты, - уже немного зло бросил Марсель Бланше, - тебе нужно прийти в себя.
      - А Констанция, что будет с ней?
      - Я тебе обещаю, Филипп, что-нибудь мы с тобой придумаем. Ведь выходило же у нас все хорошо до этого, значит, получится и потом.
      Эти нехитрые слова успокоили юношу. Он безгранично верил в возможности своего дяди-мятежника.
      И уже засыпая, Филипп услаждал себя радостными грезами.Он видел себя и Констанцию радостно смеющимися, идущими рука об руку по залитому солнцем лугу. За небольшой рощицей возвышалась колокольня храма, и Филипп знал, что там их ждет священник и приглашенные.
      <Ведь благословил же нас старый Гильом, - думал Филипп Абинье, но тут же сердце юноши похолодело. - Но ведь он же убил моего отца! Как может соединиться в одном человеке проклятье и благословение? Стоит ли это благословение чего-нибудь, если оно дано убийцей?>
      Это был слишком сложный вопрос для измученного разума Филиппа Абинье. Он привык мыслить куда более просто, а тем более сейчас юноша не мог рассуждать здраво. Ведь с одной стороны, он был всецело обуреваем любовью к Констанции, а с другой, ненависть к Реньярам кипела в его душе.
      Ты не такая, - твердил он сам себе, имея в виду Констанцию, - ты не такая. И может быть, именно на нас с тобой лежит обязанность прекратить вражду.
      Но мысли путались в голове Филиппа Абинье, сон одолевал его и наконец, бессвязно бормоча имя своей возлюбленной, он заснул.
      Пробуждение было внезапным, словно кто-то толкнул его в бок. Филипп огляделся: комната пуста, окно закрыто ставнями и лишь слабый утренний свет пробивается в комнату. И тут же на него обрушились воспоминания последних дней. Снова досада обожгла сердце, и тревога наполнила душу. Он сейчас здесь, в безопасности, а Констанция, что с ней?
      Филипп встал, но тут же скривился от боли.
      - Нет, я пересилю тебя! - воскликнул юноша и шаг за шагом, превозмогая боль, двинулся к окну.
      Распахнулись ставни, и он вдохнул свежий утренний воздух. Прохлада бодрила его и притупляла боль. Когда Лилиан вошла в комнату, она с изумлением уставилась на брата. Чего-чего, а этого она никак не ожидала: он стоял у окна и старательно делал вид, что даже не замечает ее появления.
      <Так значит, он не так плох, как казался вчера, - подумала Лилиан, - а я-то побоялась ему сказать все, что о нем думаю>.
      И девушка решила восполнить вчерашний промах.
      - Так ты чувствуешь себя хорошо, братец? - осведомилась она с ехидцей.
      - Лучше не бывает, - процедил сквозь зубы Филипп.
      - Ну так значит, мы все должны были волноваться, переживать, а ты из-за своей любви потерял голову и чуть было не погиб?
      - И такое могло случиться, - резонно заметил Филипп.
      - А теперь ты, конечно, обдумываешь план спасения своей возлюбленной, а она, может, и думать о тебе забыла.
      - Помолчи!
      - А почему, собственно, я должна молчать? Ты,Филипп, не хочешь думать ни о ком другом.
      И тут юноша повернулся от окна. Их взгляды встретились - взгляды брата и сестры - и столько тоски и боли было в глазах Филиппа, что Лилиан не выдержала, расплакалась и подбежала к нему.
      - Прости меня, брат, я понимаю, как тебе тяжело, но я не смогла
      Сдержаться.
      - Но я не виню тебя, Лилиан, и тоже прошу простить меня.
      - Ты хочешь увидеть Констанцию? - спросила сестра.
      Надежда загорелась в глазах Филиппа.
      - А ты знаешь, как это сделать?
      - Около нашего дома утром проезжал священник, и он сообщил, что старого Гильома похоронят сегодня. Говорят, Констанция очень любила его и конечно же, будет на похоронах. А никто из Реньяров не осмелится затевать ссору в святом месте, у гроба главы рода.
      - Я поеду, - сказал Филипп.
      - А ты уже окреп? - поинтересовалась Лилиан.
      - Я должен ехать, - Филипп не стал уточнять, как себя чувствует, потому что знал, что не сможет отказаться от этой поездки.
      - Я еду, - Филипп стал спешно одеваться.
      - Ты успеешь в деревню, - принялась уговаривать брата Лилиан, - поешь, побудь хоть немного с матерью.
      - Ей грозит беда, - Филипп взял сестру за плечи и прижал к себе, - я не имею права оставить ее одну.
      - Ну что ж, - вздохнула Лилиан, - значит, поезжай. Только что я скажу матери?!