Бездна

– Поверьте, это не так глупо, как звучит. Сигватоксин чаще всего находят в больших рыбах, а чем больше рыба, тем больше этого вещества она должна абсорбировать. Можно подсчитать, что от такой малышки, как эта, если даже она токсична, есть шанс отделаться небольшими болями в животе.

Трис открыл ящик и вынул длинный рыбный нож и точильный камень.

– Не пугайтесь, – сказал он, плюнул на камень и стал тереть тонкое лезвие кругообразными движениями в слое слюны. – Я питаюсь подобными животными вот уже большую часть последних сорока лет, и до сих пор меня ничто не проняло.

Быстрыми, уверенными движениями он начал разделывать рыбу. Серебристые чешуйки слетали с ножа и, кружась, падали на пол.

– Откуда она появилась? – спросил Сандерс.

– С рифа, я полагаю.

– Нет, я имею в виду, как она сюда попала? Никогда не слышал, чтобы рыба заворачивалась в газету и ложилась на ступени, предоставляя себя в ваше распоряжение. – Сандерса явно развеселила собственная шутка.

– Кто-то принес ее. Здесь есть такой обычай. Человек, поймавший рыбин больше, чем ему нужно, проходя мимо дома, может оставить одну на крыльце.

– Это то, о чем вы упоминали прежде? Забота о хранителе маяка? – сказала Гейл.

– Нет, на самом деле. – Трис перевернул барракуду и стал чистить другую сторону. – Мы заботились обо всех из своего клана. Мать малыша заболевает – соседи их кормят и заботятся о них. Даже если... – Казалось, он не решается продолжать. – Они знают, что у меня нет времени заниматься рыбной ловлей и готовить еду для себя, поэтому оставляют мне понемногу. – Двумя последними точными движениями он отсек рыбе голову и хвост и выбросил хвост в мусорное ведро, – Хотите голову?

Дэвид и Гейл отрицательно замотали головами, с нескрываемым отвращением глядя на то, как Трис протыкает рыбий глаз острым концом ножа.

– Это не так уж плохо, если у вас нет ничего другого, – сказал Трис, бросая голову в мусорное ведро. – Но у этой красотки великолепный скелет.

Он разрезал живот барракуды от хвоста до горла и вытащил внутренности. Затем перевернул рыбу и сделал надрез вдоль хребта. Целая половина рыбы освободилась от костей.

– Можете разогреть мне немного масла, – сказал он Гейл.

– Какого масла?

– Оливкового. Оно там, за горелкой. Вылейте половину бутылки на сковороду и разогрейте.

Трис разделил каждое филе пополам и бросил куски на сковороду с горячим маслом, где они зашкворчали, покрылись пузырями и быстро превратились из беловато-серых в золотистые.

Гейл сделала простой салат – бермудский лук с латуком – и спросила Триса, где хранятся соусы.

– Здесь, – сказал он, протянув ей бутылку без наклейки.

– Что это?

– Они говорят, вино. Я не знаю, что в ней, но его употребляют почти всюду: в салаты, печенье, просто в желудок. Однако не надо им злоупотреблять. Может сильно разболеться голова.

Гейл налила дюйм жидкости в стакан и выпила. Оно было горьковатым, как вермут.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда они сели ужинать, и лучи розового света, отражаясь от облаков, проникли в окно и заливали кухню теплым, мягким сиянием.

Трис заметил, что Гейл возит по тарелке свою порцию, не испытывая желания ее отведать.

– Я рискну, – сказал он, улыбаясь. – Если она ядовита, вы узнаете об этом через несколько секунд. Одного парня сволокли в госпиталь, когда отравленный кусочек рыбы был у него еще в желудке.

Трис не стал пользоваться вилкой, а просто отломил большой кусок барракуды пальцами и положил его в рот. Он наклонил голову, изображая страх перед возможными судорогами.

– Нет, – сказал он. – Чиста, как воскресная сорочка.

Сандерсы принялись за рыбу. Она была восхитительна, влажная и рассыпчатая, в хрустящей поджаристой корочке.

В половине десятого Трис зевнул и объявил:

– Время заканчивать ужин. Мы хотели встать рано. Я должен залить горючее в компрессор на лодке и показать вам, как работает воздушный насос. Когда-нибудь пользовались Деско?

– Нет, – ответил Сандерс.

– Тогда надо вам попрактиковаться. Там нет ничего особенно хитрого, как только вы научитесь следить за воздушным шлангом. Если он запутается или перегнется, вам покажется, что чудовище с глубины двадцать тысяч футов схватило вас за глотку.

– Мы не будем нырять с баллонами? – спросила Гейл.

– Прихватим несколько, на всякий случай. Еще одно: мы должны наполнить их утром. Этот компрессор, там позади, жутко шумный. Но вы должны попробовать Деско. У вас никогда не кончится запас воздуха в баллоне, пока есть горючее в компрессоре. Если вы будете пользоваться баллоном в течение пяти часов, то можете подумать, что поцеловались с колючей грушей. Загубник начинает довольно скоро причинять боль.

– А на Деско нет загубника?

– Нет. Это маска на все лицо. Вы можете разговаривать с собой обо всем, о чем угодно, петь, выступать с речами, позволять себе королевские вольности.

Около десяти часов они уже были в кроватях. Ветер свистел снаружи, набирая силу над морем и утихая в скалах.

Когда Сандерс нагнулся, чтобы выключить свет у кровати, он увидел, что в дверях как-то нерешительно стоит собака.

– Привет! – сказал Сандерс.

Собака вильнула хвостом и вскочила на кровать. Она свернулась калачиком и легла между Гейл и Дэвидом.

– Сгони ее, – сказала Гейл.

– Не я. Мне нужны все мои пальцы. Они услышали, как Трис позвал:

– Шарлотта!

Собака прижала уши. Трис появился в дверях.

– Простите ее. Это ее законное место. Она привыкнет за пару дней. – Он сказал собаке: – Пошли.

Собака подняла голову, вытянулась и подошла к Трису, который, пожелав Сандерсам спокойной ночи, закрыл дверь.

* * *

Первый приступ лая показался Сандерсу частью сновидения. Второй, громкий и продолжительный, разбудил его. Он взглянул на светящийся циферблат: было двадцать минут первого. Легкий желтоватый свет просачивался между краев закрытых оконных занавесок и мерцал на стенах. Собака подала голос снова. Гейл потянулась, и Сандерс, шевельнувшись, совсем разбудил ее.

– Что это? – спросила она.

– Я не знаю, – Он услышал, как Трис ходит по холлу. – Может быть, это огонь.

– Что? Здесь, внутри?

– Нет, снаружи. – Сандерс скатился с кровати и натянул боксерские шорты. – Оставайся здесь. – Он подошел к двери. – Если что-то стряслось...

– Что тогда делать? – Гейл потянулась за своим купальным халатом. – Спрятаться под кровать?

Сандерс вышел из спальни и увидел Триса, стоящего перед входной дверью, почти обнаженного, лишь в коротком махровом халате. Собака стояла рядом с ним. Хотя Трис загораживал весь дверной проем, Сандерс смог увидеть отблеск огня и несколько темных силуэтов.

– Что это? – прошептал он. Трис обернулся на звук.

– Не знаю. Никто ничего не говорит.

Сандерс приблизился к Трису и встал рядом с ним, слегка в стороне. Возле калитки стояли двое мужчин в черном, они держали в руках масляные факелы, испускавшие потоки черного дыма в ночной воздух.

– Ну? – громко спросил Трис. Он положил левую руку на ручку двери и сменил позу. Сандерс заметил, что в результате рука Триса оказалась в таком положении, из которого он легко мог достать обрез, стоявший в углу за дверью.

Два факельщика расступились, и между ними, медленно ступая к калитке, возник Клоше. Он был одет целиком в белое, на фоне одежды его черная кожа сияла, как графит. Свет огня отражался от золотого пера возле шеи и от круглых стекол очков.

Сандерс услышал шаги босых ног Гейл по деревянному полу и ощутил запах ее волос, когда она подошла к нему.

– Чего ты хочешь? – В голосе Триса смешались гнев и презрение. – Если у тебя здесь есть дело, скажи о нем. Иначе ступай своей дорогой. Я не в настроении затевать глупые игры посреди ночи.

– Игры?

Клоше поднял правую руку на уровень талии и вытянул в темноту указательный палец.

Сандерс услышал жужжание. Инстинктивно он пригнулся, а затем услышал удар о деревянную раму двери. Бесперьевая стрела дрожала, воткнувшись в дерево в шести дюймах от головы Триса.

Трис не отстранился. Он вынул стрелу из дерева и воткнул ее в землю.

– Арбалет? – спросил он. – Вставь в него перья – он будет поражать цель точнее.

– Твои... друзья не очень осторожны, – сказал Клоше. – Они нанесли визит правительству. Я говорил им, чтобы они этого не делали. Теперь полиция расспрашивает обо мне. Ты знаешь, чего я хочу. Я знаю, что они там, внизу – десять тысяч коробок.

– Это выдумки.

– Твои друзья так не думают. Кажется, они были совершенно уверены, когда говорили с Мэйсоном Холлом.

Все еще глядя на Клоше, Трис шепнул Сандерсу:

– Обойди дом сзади и убедись, что там никого нет.

Пока Сандерс осторожно шел по холлу, он слышал, как Трис говорил:

– Ты ведь знаешь туристов. Они верят во всякие небылицы...

В кухне было темно, дверь и окна закрыты. Сандерс нашел ручку ящика, открыл его и поискал пальцами нож. Он нашел длинное тяжелое лезвие из углеродистой стали и сунул его за ремень своих шорт. Ощущение холодного металла на бедре придавало ему чувство уверенности, хотя он знал, что это всего лишь иллюзия: он не умел сражаться ножом. Но он был ловок и силен и знал расположение помещений в доме. В темноте, против человека, не знакомого с планом дома, он бы, пожалуй, справился.

Сандерс открыл дверь в кухню. Снаружи все было тихо – никаких движений, никаких звуков, кроме ветра. Он закрыл дверь и запер ее на замок, затем закрыл оба окна. “Теперь, – сказал он себе, – если кто-нибудь попытается вломиться, мы услышим звук бьющегося стекла”. Он снова прошел в передний холл, довольный собой, и встал рядом с Гейл, держа левую руку на рукоятке ножа.

– ...Тайна для меня, – говорил Клоше, – почему ты хочешь помочь британским свиньям. После всего, что они сделали для тебя.

– Это не твое дело, – взорвался Трис.

– Нет, это мое дело. У тебя столько же причин, сколько и у меня, чтобы их ненавидеть. Вспомни, что ты потерял.

Сандерс увидел, как Трис быстро взглянул на него и на Гейл. Казалось, что Трису неловко и очень хочется переменить тему.

– Оставь старое в покое, Клоше. Тебе нужно знать только одно: я не позволю тебе достать эти наркотики.

– Какая жалость, – сказал Клоше. – Враг здесь, а ты не хочешь вступать с ним в борьбу. Ты беспокоишься о твоем маленьком королевстве на Сент-Дэвидсе? Я не знаю, как оно устроено.

Трис промолчал.

– Очень хорошо, – сказал наконец Клоше. – С тобой или без тебя, результат будет один и тот же.

Два человека вышли из темноты и встали за его спиной. Каждый нес арбалет, заряженный и направленный на дверь. Клоше взял у одного из них маленький мешочек. Держа его за дно, он швырнул его содержимое в направлении двери. Три полотняные куклы, каждая со стальным дротиком в груди, покатились в пыль.

Трис даже не взглянул вниз.

Сандерс толкнул Гейл к стене и закрыл ее своим телом. Трис упал на одно колено и одновременно вынул обрез. Сандерс услышал, как с жужжанием пролетела через дверной проем стрела и со стуком отскочила от каменной плиты. Трис выстрелил три раза, увеличивая скорость действий. В узком холле звуки взрывов были громоподобны и болезненно отозвались в ушах.

Когда замолкло эхо последнего взрыва и остался только звон в ушах Сандерса, он обернулся и поглядел на Триса. Тот все еще стоял на одном колене с поднятым обрезом, готовый к стрельбе.

Там, где находился Клоше со своими людьми, теперь было пусто, лишь валялись два брошенных факела, поджигающих пятна пролитого на землю масла.

– Попали в кого-нибудь? – спросил Сандерс.

– Сомневаюсь. Они бросили все и побежали, как только увидели это. – Трис похлопал по обрезу. – Думаю, они не ожидали ничего подобного.

Сандерс чувствовал, что Гейл дрожит, а зубы ее стучат.

– Холодно? – спросил он, обнимая ее за плечи.

– Холодно? Я в ужасе! А ты разве нет?

– Не знаю, – сказал честно Сандерс. – У меня не было времени подумать о своих ощущениях.

Гейл потрогала нож за поясом шорт Сандерса.

– Для чего это?

– Я захватил его... на всякий случай.

– Появится ли полиция? – обратилась Гейл к Трису.

– Полиция Бермуд? – Трис встал с колена. – Вряд ли. Я говорил вам, они не хотят связываться с Сент-Дэвидсом. Если они и услышат что-нибудь, а я не могу представить, что они услышат, то не обратят на этот случай никакого внимания. Подумаешь, какие-то там полукровки постреляли друг в друга. Меня больше беспокоят островитяне.

– Почему?

– Они увидят, и они слышали. В большинстве своем они суеверны. Подозреваю, что в этом заключалась часть причины визита Клоше: ему надо было их напугать.

– Напугать чем?

– Самим собой. Они видят угольно-черного человека, одетого во все белое, – так облачают покойников. Этот человек в темноте ночи поднимается на холм в сопровождении двух факельщиков и двух арбалетчиков: это – мощный символ вуду. Если он придет снова, ничто, кроме угрозы массового уничтожения, не заставит этих людей выйти из домов.

– Нам нужно выставить дозор? – спросил Сандерс.

Трис взглянул на него:

– Дозор?

– Ну, вы знаете, четыре часа, потом следующие четыре часа... на случай, если он вернется.

– Он не вернется сегодня ночью.

– Откуда вы знаете? Боже, вы вообще не думали, что он осмелится сразу прийти сюда!

Сандерс был поражен хриплостью собственного голоса. Он спорил с Трисом, хотя не собирался этого делать, и по лицу Триса было понятно, что и он не ожидал такого поворота событий. Сандерс знал, что прав, но все равно хотел бы взять свои слова назад.

– Я не имел в виду...

– Если он вернется, – сказал спокойно Трис, – я услышу его шаги. Или Шарлотта услышит.

– Прекрасно.

– Уже поздно. Завтра предстоит трудный день. Трис кивнул Гейл, повернулся и прошел по холлу в направлении гостиной.

Дэвид и Гейл вернулись в спальню и закрыли дверь.

– Откуси себе язык, – сказала она.

– Я знаю.

– Не обращай внимания. Нет ничего дурного в том, что мы дали ему понять, как мы испуганы.

– Дело не в том. Надо было лучше подготовиться.

Сандерс стянул шорты и забрался в постель. Гейл сидела на краю кровати, кутаясь в свой купальный халат.

– Я не смогу снова заснуть.

– Постарайся, ты должна.

Сандерс погладил ее по спине и улыбнулся, раздумывая, имеется ли связь между внезапным, удивительным приливом страсти к Гейл и той опасностью, которую они только что пережили.

* * *

Проснувшись утром, они услыхали голоса в кухне. Сандерс надел брюки и вышел из комнаты.

Трис сидел за кухонным столом, держа в руках чашку с чаем. Напротив него, одетый в запятнанную футболку без рукавов, сидел Кевин, набив рот черным хлебом. Они взглянули на Сандерса, когда он вышел в кухню. Лицо Кевина не отразило никаких следов узнавания, даже когда Трис напомнил:

– Вы встречались.

– Конечно, – сказал Сандерс, – привет.

Кевин промолчал, но Сандерсу показалось, что он увидел, как тот мигнул в его направлении. Он налил сам себе кофе и подсел к кухонному столу. Трис спросил Кевина:

– Был ли у него кто-то, кто умел пользоваться снаряжением?

Кевин пожал плечами.

– был ли у него воздушный лифт?

– В бумагах ничего нет об этом.

– О чем это вы? – спросил Сандерс.

– Вы помните Бэзила Таппера – человека из ювелирной лавки, который приходил к вам? Сегодня утром на его адрес прибыли восточным рейсом из аэропорта Кеннеди два ящика аппаратуры для подводного плавания.

– Откуда вы знаете?

– Друг в таможне. Там были баллоны, регуляторы, костюмы – все в шести экземплярах.

– Таможня задавала вопросы?

– Ничего незаконного не найдено. Он заплатил пошлину, наличными. Кроме того, он ввез так много всякой ерунды для своего ювелирного дела, что теперь большинство парней из таможни стали его закадычными друзьями. Он мог сказать, что открывает магазин для подводного плавания.

Трис склонил голову, прислушиваясь, и тут только Сандерс обратил внимание на низкий, приглушенный, пыхтящий звук, доносящийся откуда-то из-за пределов кухни.

– Компрессору не хватает смазки. – Трис встал и сказал Кевину: – Позвони Адаму Коффину от моего имени. Затем он обратился к Сандерсу: – Вам лучше разбудить свою жену. Если Клоше тренирует своих ныряльщиков, мы просто теряем время для практики. Вы должны подготовиться к рабочей тренировке.

– Она встала, – сказал Сандерс.

Они вышли из дома. Кевин остался, а Сандерс последовал за Трисом к маленькому навесу за домом. Внутри навеса кашлял и шипел бензиновый воздушный компрессор – кончался запас горючего. Два баллона были соединены рукавами с компрессором. Трис проверил показания приборов на каждом баллоне.

– Двадцать две сотни, – сказал он. – Хотел отключить их при двадцати пяти. – Он остановил компрессор, наполнил его бензином из помятого бидона и снова запустил. – Собираюсь на днях достать электрическую систему. Бензин – средство опасное.

– Испаряется?

– Конечно. Вот почему вы видите здесь шланг.

Он указал на металлическую выхлопную трубку, которая тянулась от компрессора по грязному полу и выходила наружу сквозь дыру в стене навеса.

– Когда я впервые достал эту штуковину, я оставил ее снаружи и просто накрыл его чем-то прислоненным к навесу. Ветер гулял вокруг компрессора, но я не обращал на это никакого внимания, до тех пор пока однажды ветер не запустил выхлопные газы в обратном направлении – прямо в воздухозаборник. Это было памятное погружение – почти обеспечило мне путешествие в один конец в некое мрачное место...

– Как вы это обнаружили?

– Начал терять сознание от пятнадцати саженей. Я быстро вычислил, что именно происходит, так что отшвырнул баллон и позволил ему вырваться на поверхность. Я выдержал это, но едва выжил.

Гейл появилась у навеса с куском хлеба в руке.

– Доброе утро, – сказала она.

– Это примерно все, что я бы съел на вашем месте, – сказал Трис. – У вас сегодня будет пропасть работы, и, наверное, вы не захотите, чтобы вас вырвало в маску.

Они вышли из дока Триса почти сразу после одиннадцати. В кокпите “Корсара” лежали три мотка желтого резинового шланга. Один конец каждого шланга был ввинчен в компрессор, другой конец прикреплялся к маске на лицо. Шесть баллонов висели на крюках вдоль верхнего борта. Алюминиевая трубка, прикрепленная к планширу правого борта, была связана с катушкой розовой резиновой трубки и тоже соединена с компрессором. На полке перед рулевым колесом Трис положил свой обрез. Собака восседала на крыше кабины на носу, слегка покачиваясь при каждом накате волны, но не падая. Дэвид и Гейл стояли по обе стороны от Триса у рулевой консоли.

– Вы действительно думаете, что они придут за нами? – спросил Сандерс, указывая на обрез.

– Никогда не узнаешь заранее. – Он поглядел на Гейл. – Когда-нибудь пользовались ружьем?

– Нет.

– Тогда Адам заступит на первую смену дежурства на борту. Так будет лучше. Он знает, как выключить компрессор, и у него никогда не появляются сомнения.

– Выключить?

– Да. Это единственный способ дать нам знать, если что-то происходит наверху. Мы получим послание очень быстро, когда почувствуем, что дышать нечем. До тех пор, пока вы не будете сдерживать дыхание на пути вверх, никаких проблем не будет. Конечно, – Трис улыбнулся, – если здесь, наверху, будет твориться действительно нечто неприятное, лучше нам оставаться внизу и вдыхать песок.

Трис сбавил ход и начал пробираться между рифами. Бриз с берега был достаточно силен, пена кипела вокруг рифов, поэтому на сей раз у него не возникало трудностей при определении узких проходов между скалами.

Когда они стали приближаться к пляжу “Апельсиновой рощи”, то смогли наблюдать за Коффином, который стоял в омывающей его волне, костлявый человек в ветхой одежде.

В воде не было пловцов, так что, оказавшись среди рифов, Трис на полном ходу поспешил к берегу. Когда лодка оказалась не более чем в десяти ярдах от линии прибоя, он переключил скорость, и лодка плавно остановилась. Коффин нырнул под волну и подплыл к лодке. Трис выставил руку через борт и одним рывком перетащил Коффина в кокпит.

– Я рад, что ты так официально оделся для путешествия в “Апельсиновую рощу”.

Коффин сплюнул морскую воду и прочистил нос.

– Паразиты. Сказали, чтобы я не пользовался их лифтом, сказали, что это их личная собственность. Я велел им позвонить моему частному поверенному. – Он засмеялся. – Спускался с самым лакомым кусочком плоти, какой когда-нибудь видел на свете. Я жутко влюбился, почти обвенчался.

Трис резко повернул лодку в море. По пути к рифу он рассказал Коффину об угрозе Клоше и об аппаратуре для подводного плавания, которая прошла через таможню сегодня утром. Когда он объявил Коффину, что хочет поставить его дежурным на палубу, тот запротестовал, но Трису удалось убедить его, восхваляя его мастерство обращения с огнестрельным оружием и сложным оборудованием.

Они встали на якорь за второй линией рифов.

– Как только мы все настроим, – сказал Трис Сандерсу, – пойдем вниз. Я прихвачу свое воздушное орудие. Дэвид, стойте слева от меня. Вы когда-нибудь видели, как работает воздушный лифт?

– Нет.

– Вдоль него проходит трубка, которая заставляет сжатый воздух подниматься вверх. Создается что-то вроде вакуума, и песок засасывается. Это устройство может брыкаться, поэтому стойте спокойно и не приставляйте руки слишком близко ко входу, а то оно может втянуть ваши пальцы внутрь и как следует их размолотить. Чистый песок со дна поднимается гораздо быстрее, чем вы можете себе представить. Когда мы обнаружим ампулы, вы должны хватать их, как только заметите. Я должен быть чертовски внимателен и не допустить, чтобы они всосались вместе с песком, иначе они разобьются в стволе. А вы, – сказал он, обращаясь к Гейл, – стойте обязательно слева от него. Вы не увидите буквально ничего, если будете стоять дальше чем в двух футах, так что не отходите. Вот, – он передал ей большой холщовый мешок. – Дэвид будет передавать вам ампулы, а вы кладите их в мешок. Когда мешок заполнится, вы просигнальте ему, он – мне, и вы доставите мешок наверх. Не поднимайтесь, не сообщив мне: нужно время, чтобы вынуть аппарат из песка. Если я окажусь слишком далеко от вас, песок засыплет ампулы прежде, чем вы успеете их собрать. Если что-нибудь пойдет не так, Адам выключит компрессор. Сразу же станет трудно дышать, но, возможно, вы успеете сделать еще один вдох. Тогда плывите наверх как можно ближе к носу и хватайтесь за лодку. Оттуда вас трудно заметить, и, если кто-то на борту захочет сделать вам что-то плохое, вы, по крайней мере, успеете вдохнуть пару раз, прежде чем прыгать вниз снова. Понятно?

– Понятно, – сказал Сандерс.

– Я... – Гейл явно медлила с ответом.

– Скажите же, – настаивал Трис. – Скажите сейчас же и откровенно. Мне бы не хотелось, чтобы вы потом преподнесли мне какие-нибудь сюрпризы.

– Мне это не нравится, – она указала на маски Деско и мотки желтого шланга. – Это пугает меня.

– Почему?

– Не знаю. Думаю, это клаустрофобия. Не выношу мысли о том, что я к чему-то... привязана, что ли. Если кто-то опрокинет компрессор, думаю, у меня случится удар.

– Ну ладно, будет тебе, – сказал Сандерс.

– Это правда, – настаивала она, – я не смогу справиться с собой.

– Нет проблем, – сказал Трис. – Лучше чувствовать себя в покое и уюте, чем неуравновешенной и подавленной. Пользуйтесь баллонами, у нас их до черта.

– Спасибо.

– Если у кого-то есть еще что сказать, говорите сейчас. Как только я включу это чудище, вы не сможете прислушаться даже к собственным мыслям.

– Нам следует надеть костюмы? – спросил Сандерс.

– Да. Мы будем в воде долгое время. Вода теплая, но не настолько. После часа пребывания в воде без костюма вы начнете терять тепло, как птица оперение.

Трис установил компрессор в исходное состояние и с помощью отвертки проверил наличие искры на контактах стартера. Компрессор взвыл, набирая обороты.

Сандерс пошел вниз. Каюта “Корсара” походила на блошиный рынок для ныряльщиков. С потолка свисали мотки веревок и цепей. Два покрытых солью удилища висели под потолком, закрепленные в скобках, ввинченных в корпус. В одном углу валялись старые регуляторы для баллонов, резина потрескалась и прогнила. Инструменты – молотки, резцы, отвертки, гаечные ключи – громоздились на всех скамейках. Здесь не было закрывающейся двери, в качестве туалетной бумаги были нарезаны на куски листы приложения к воскресной газете, засунутые в щель в корпусе. Сандерс нашел груду водолазных костюмов, масок и ласт. Он рассортировал верхние и нижние части костюмов, пытаясь найти подходящие для себя и Гейл. Под грудой костюмов он обнаружил ржавый нож и резиновый чехол со шнурками, предназначенными для крепления ножа к ноге ныряльщика. Он вложил нож в чехол и понес его и водолазные костюмы наверх.

Гейл пришивала двухфунтовые грузы на свой пояс. Он подал ей водолазный костюм и спросил:

– Сколько ты обычно используешь – шесть фунтов?

– Да.

– Костюм увеличит твою плавучесть вдвое. Тебе надо выбросить эти двухфунтовки и нагрузиться тремя или четырьмя четырехфунтовками.

Гейл кивнула. Она увидела в его руке нож.

– Что ты собираешься с этим делать?

– Не знаю. Раскапывать песок. Я нашел его внизу. Трис выкинул алюминиевую трубку за борт. Она лежала на воде всего один момент, возмущая спокойную поверхность, затем медленно затонула, таща за собой розовый шланг. Поток пузырей вырвался на поверхность.

Трис крикнул Сандерсу:

– Брось ту связку через левый борт. Я сброшу свою через правый. Следи, чтобы они не перепутались сразу же.

Сандерс сбросил желтую связку. Она поплыла, а из масок начали вылетать пузыри. Он надел ремни на баллон, проверил регулятор и помог Гейл продеть руки в лямки. Затем пристегнул нож к правой ноге, добавил десять фунтов к собственному поясу и застегнул его. Он просунул ноги в ласты и сказал:

– Мне кажется, я готов. Это очень странно: ни баллона, ни маски. Гейл попросила:

– Брось мне мешок, когда я соберу все свое, хорошо?

– Конечно.

Гейл скатилась спиной назад с борта. Она очистила маску и подняла руку. Сандерс наклонился над краем лодки и передал ей полотняный мешок; она взмахнула рукой и нырнула.

Следующим был Трис, затем Сандерс вынул маску, натянул ее на голову и прыгнул вместе со связкой шлангов.

Направляясь ко дну, Сандерс пытался разобраться в ощущениях, которые получал от плавания с аппаратурой Деско. Поле его зрения было неизмеримо шире, чем в обычной маске; он мог видеть даже свой нос. Воздух, шипевший перед отверстием над правым глазом, освежал кожу холодком. Приятно было не зажимать во рту резиновый загубник; он обнаружил, что может разговаривать сам с собой. Но при этом он постоянно ощущал, как что-то тянет его за голову. Он взглянул вверх и увидел, что за ним плывет резиновая извивающаяся змея. Дэвид заметил воздушную трубку Триса, тянущуюся со дна к рифу, и последовал за ним.

Трис ждал у входа в пещеру, держа воздушный лифт высоко над песчаным дном. Даже под водой аппарат издавал громкий шум, подобный сильному ветру, гуляющему между высоких строений.

Когда Дэвид и Гейл приблизились к нему, Трис расставил их перед пещерой. Он сделал окружность из большого и указательного пальцев и поглядел на них. Одновременно он спросил: “О'кей?” Слово прозвучало неразборчиво, но знак был понятен. Они ответили ему тем же знаком. Трис коснулся песка входным отверстием воздушного лифта.

Внезапно песок исчез со дна. Сандерсу это показалось похожим на ускоренную съемку работы пылесоса над горкой сигарного пепла. В течение нескольких секунд на этом месте образовалась ямка диаметром в фут и глубиной в полфута. Песок и мелкая галька вылетели из заднего конца трубки, образовав плотное сверкающее облачко. Прилив гнал волны вправо, пытаясь отогнать от них облачко, но волны вокруг рифа сражались с приливом, и вскоре Сандерс понял, что ему надо лечь на дно, чтобы увидеть дырку. Через песок прорезался кончик ампулы, покачиваясь и сопротивляясь силе всасывания. Сандерс схватил ампулу и передал ее Гейл, она положила ее на дно своего мешка.

Дыра углублялась, и внезапно ее стенка обрушилась. Песок полетел в глаза Сандерсу. Сквозь туман он разглядел сверкающие предметы; он сунул руку в дырку, и в ней оказалось несколько ампул. Трис поднял воздушный лифт, чтобы улегся песок, мешавший Сандерсу собрать оказавшиеся на поверхности ампулы. Затем Трис передвинул трубку на несколько футов вправо и начал проделывать следующую дырку. Вскоре тут обнаружились целые залежи ампул, некоторые из них были заполнены прозрачной жидкостью, некоторые – желтой, а остальные – янтарной.

Гейл придвинулась ближе к Сандерсу, с максимальной осторожностью вынимая из его руки ампулы и укладывая их по одной в свой холщовый мешок. Двигаться было очень приятно. Вода внутри ее водолазного костюма была теплее температуры тела, и когда Гейл двигала руками или ногами, струйки теплой воды перемещались по телу. Она пыталась подсчитать количество ампул в мешке, но их было слишком много. Она беспокоилась о том, что, если будет продолжать складывать их, они разобьются друг об друга, когда она вытащит мешок из воды. Здесь они почти ничего не весили, но, если на поверхности жидкость в ампулах окажется слишком тяжелой, ампулы на дне мешка могут треснуть. Она похлопала Сандерса по плечу и указала на Триса, который на расстоянии всего трех или четырех футов от них выглядел туманной серой фигурой. Сандерс постучал по плечу Триса, тот поднял воздушный лифт со дна. Гейл подплыла к нему и подняла мешок. Он кивнул и указал наверх.

Когда она поднималась на поверхность, мешок казался якорем, тянувшим ее ко дну. Ей приходилось прикладывать усилия, чтобы двигаться в нужном направлении, отталкиваясь ногами изо всех сил и энергично работая рукой, чтобы подняться вверх. Гейл взглянула вниз и увидела, что Сандерс стучит Триса по плечу, убеждая его двигаться в направлении рифа.

Коффин заметил пузырьки, поднимающиеся вверх, и ждал ее на платформе. Он взял мешок и заглянул внутрь. Глаза его радостно заблестели, и он произнес одно-единственное слово: