- Продавать акции "Polar Oil" бесполезно. Эти акции дурно пахнут!
      Надя внимательно смотрела на Петра. Его глаза как-то необычно блестели. Именно такой блеск в его глазах она видела в Алалабаде, после того как услышала его разговор с охраной банка.
      - Что ты хочешь сказать?
      Надя вдруг поняла, почему Петр совершил эту сомнительную сделку. Он купил эти акции по завышенной цене только для того, чтобы передать деньги Костакину. Она поняла, что за этой сделкой скрывается нечто ужасающее, а не невинная перепродажа, каких много. Ясно это осознав, она испуганно пошла на попятную.
      - Я ненавижу Костакина. Это настоящая крыса!
      - Мне плевать на то, что ты думаешь. Игорь - один из моих очень серьезных и важных клиентов. Мы проведем с ним несколько операций вместе.
      Казалось, он колеблется, прежде чем что-то ещё сказать, но все-таки произносит:
      - Ты должна извиниться перед ним.
      - Я - извиниться перед этим типом? Он же обращается с тобой как с собакой. Стоит тебе отвернуться, он тут же пристает ко мне.
      - Сделай, что я тебе говорю.
      - Не может быть и речи, и вообще, ему на это наплевать.
      - Неправда. Он кавказец. Для него это важно. Он человек чести. Но если ты не хочешь сделать ради него, сделай это для меня.
      Надя смотрела на Петра, и глаза её совсем потемнели, стали серыми. Она боялась... Петр внушал ей страх, но она видела, что Костакин внушает страх Петру. Это было очевидно. Она впервые увидела Петра чего-то боящимся. Он юлил, готов был лебезить перед таким гнусным типом, как Костакин. А ведь даже перед Президентом он самодовольно улыбался. Что за шишка этот Игорь?
      В дверь постучали.
      - Открываю, - сказал обрадованный концу трудного разговора Петр.
      В комнату вошел молодой человек лет тридцати в черном костюме-тройке. С виду банковский служащий. Он по-европейски вежливо улыбался.
      - Господин Ульянин! Здравствуйте. Как вы поживаете? Как чувствуете себя в Женеве? Я редко навещаю своих клиентов в столь поздний час, но вы дали мне понять, что есть в наших делах некая срочность.
      Петр грубо сказал Наде:
      - Оставь нас одних. Нам надо поговорить. Иди в соседнюю комнату.
      Наде ничего не оставалось, как выйти. Закрыв за ней дверь, Ульянин налил себе мартини и сел на один из диванов в стиле Луи-Филиппа, сделав знак управляющему швейцарского банка последовать его примеру.
      - Мне совершенно необходимо осуществить трансферт как можно скорее. Не позднее чем завтра.
      - Господин Ульянин, вы знаете, что у нас клиент - это царь и бог. Но для банка тоже существуют законы.
      - Постарайтесь разобраться в этом вопросе. И сделайте то, что я прошу. Найдите способ.
      - Мы всегда находим способ. Но сделать это меньше чем за сутки, это невозможно.
      Петр резко махнул рукой:
      - Не верю. Ничего невозможного не бывает. Всегда есть какое-то решение. Вы не единственный банкир в Женеве, имеющий русские вклады. В чем проблема?
      - Проблема заключается в следующем: по швейцарским законам нам положено знать причину трансакции и личность того, кто осуществляет трансферт суммы большей чем шестнадцать тысяч долларов. Вы понимаете, в особенности это важно, когда речь идет о семидесяти пяти миллионах долларов. Эта сумма во много раз превышает установленный лимит.
      - Так что вас более всего печалит?
      - Ничего особенного, мсье Ульянин. Как я уже сказал, мы можем найти решение. Но мне нужна фотокопия паспорта получателя ваших семидесяти пяти миллионов долларов. По процедуре я должен сообщить сведения в наш "Money Laundering Reporting Office", то есть агентство борьбы против отмывания денег.
      - Сколько вы хотите?
      Управляющий банка сделал грустное лицо:
      - Извините, не понял?
      - Вы хорошо поняли меня. Я вас спросил: какая ваша цена за скорейшее проведение трансакции?
      - Господин Ульянин, я очень хотел бы удовлетворить все ваши желания. Но это абсолютно невозможно. Контроль за финансовыми потоками стал неукоснительно безжалостным, особенно после покушения на Международный торговый центр. Даже если я сделаю то, что вы хотите, наш финансовый контролер тотчас узнает о том, что мы забыли сделать.
      - И что теперь?
      - Теперь нам надо подумать, как лучше обойти это препятствие. Не хочет ли тот человек, которому мы должны были перевести эту сумму, иметь деньги в Швейцарии? Может быть, у него здесь есть счет? Поверьте мне, господин Ульянин, никто в Женеве не переведет денег в Бейрут, не спросив, кому они предназначены.
      - Мне нечего скрывать. Я только что купил одну нефтяную компанию, и продавец требует немедленной выплаты.
      - Немедленной? Любая выплата может осуществиться в течение суток. Я могу вручить ордер об оплате или...
      - Я же говорю, или вы платите сейчас, или я все потеряю...
      Надя поняла, что речь шла о "Polar Oil". Услышав последнюю фразу, она даже подскочила. Стоявшая на столе хрустальная ваза соскользнула на пол, но не разбилась. На звук вбежал Петр:
      - Шпионишь?
      - Да ничего подобного. Ты меня заткнул в эту комнату, сказал, чтобы я не двигалась. Я хожу здесь как обезьяна в клетке. Неудивительно, что я уронила вазу...
      - Ладно, поговорим потом. Иди к себе в номер. Я тебя вызову.
      - Петя, а тебе не кажется... - попыталась исправить ситуацию Надя.
      - Вали отсюда, я сказал.
      Надя вышла из комнаты. Петр захлопнул дверь у неё за спиной. Она оказалась в просторном холле роскошного "Hotel des Bergues" у двери президентских апартаментов по пять тысяч шестьсот швейцарских франков за ночь. Куда идти? К себе в номер люкс двумя этажами ниже? Она стояла возле двери апартаментов Петра. Дверь была приоткрыта. До неё доносились обрывки разговора. Петр говорил о приватизации чего-то, но его голос звучал глухо. Многие слова трудно было разобрать:
      "Разбить сумму на части... Но... По более высокой цене..."
      Надя слегка наклонилась вперед и вдруг почувствовала, как чья-то рука закрыла ей рот. Поняв, что не может двинуться, она ощутила, как её гладят самым непристойным движением, резко разворачивают и сильно прижимают к себе. Это был Игорь. Он прижимал палец к губам, показывая, что она должна молчать. Дыша ей прямо в рот, он сказал:
      - Подслушиваешь Петины секреты? Нехорошо.
      Ей вспомнился взгляд чеченца-сутенера в одном телевизионном репортаже, хлеставшего по щекам одну из своих проституток. Она вырвалась и бросилась бежать как сумасшедшая по коридору.
      26
      Куда теперь идти или бежать? На секунду задумавшись, она повернула в сторону моста Монблан и пересекла его быстрым шагом на едином дыхании. Только сейчас она обнаружила, что на ней только костюм, без пальто. Кто ей может сейчас помочь? Олег? Хорошо, что у неё в руках сумка. Порывшись в ней, она нашла мобильник и хотела набрать номер Олега. Но что-то её остановило, и она начала искать уличный телефон-автомат. Было совсем темно. По улице, прорезая темноту, проезжали редкие автомашины. С гор дул холодный ветер. Надя глубоко вдыхала свежий воздух, чтобы отдышаться после бега. Но ей было холодно. Она начала дрожать всем телом.
      Наконец она нашла автомат на площади Дю Лак, около въезда в паркинг. Толкнув стеклянную дверь, она плотно затворила её за собой, чтобы чуть-чуть согреться. Номер мобильника Олега она знала наизусть. К счастью, ей удалось дозвониться до него сразу.
      - Олег, это ты? Они меня убьют! - закричала она как в истерике. - Я тебе говорила! Мне не надо было ехать в Женеву!
      - Надя, что случилось? Где ты?
      - В телефоне-автомате на берегу Роны. Возле магазина Картье, ответила она, подняв глаза и оглядевшись вокруг. Витрина была пуста. Драгоценности убрали на ночь. - Тут дико холодно и дует ветер. А я выбежала без пальто. Я не могу вернуться в номер за вещами. Я очень боюсь.
      - Успокойся, Надя, - сказал Олег твердым голосом. - Соберись и отвечай на мои вопросы. Ты мне звонишь по своему мобильному или из автомата?
      - Из автомата, я решила, что так лучше.
      - Правильно решила. Оглянись, нет ли кого позади тебя?.. А вокруг?
      - Нет... Нету, я надеюсь.
      - Документы у тебя есть?
      - Да, слава богу. Сумка со мной.
      - У тебя есть кредитная карточка и какие-нибудь деньги?
      - Да, Олег, есть.
      - Посмотри, нет ли где-нибудь рядом гостиницы?
      Молодая женщина подняла глаза. Неоновые рекламы разных компаний, помещенных на крышах домов, граничащих с озером и Роной, потрескивали у неё над головой. "Patek Philippe" и "HSBC Private Banking", а также другие светящиеся табло, восхваляющие две женевские специализации, время и деньги - часы и управление состоянием, взрывали темноту ночи разноцветными вспышками.
      - Я нахожусь в центре Женевы, здесь только пятизвездочные отели.
      - Сними одноместный номер в каком-нибудь дешевом отеле и позвони мне из рецепции. Я тебе тотчас перезвоню.
      - Олег, ты не понял. Меня преследует сумасшедший, мафиози, русский бандит. Он меня достанет из-под земли. Ты знаешь, эти люди способны на все. Даже здесь, в Женеве.
      - Как его зовут?
      - Костакин. Игорь Костакин. Во всяком случае, его так мне представили. Имя тебе что-нибудь говорит?
      - Нет. Что ты о нем знаешь?
      - Я его видела, когда была в Алалабаде. Петр представил его как старого приятеля. Но это какой-то страшный тип. У него шрам на шее. И по-моему, он занимается какими-то темными делами... Бледнолицым его не назовешь. Петр говорит, что он кавказец. Но я не знаю, кто он и откуда... Восточный человек - понятно. Но кто именно, я не знаю.
      - Что он делает в Женеве?
      Надя посмотрела за стекло своей кабины. Ей казалось, что Костакин вот-вот снова появится перед ней.
      - Я должна куда-то скрыться.
      - Успокойся, ответь мне: какими темными делами он занимается?
      - Он с Петром заключил какую-то хитрую сделку на сумму семьдесят пять миллионов долларов. Речь идет о сорока процентах акций сомнительной компании "Polar Oil".
      - Что за компания?
      - Нефтяная. Но компания совсем не стоит на ногах. Ты же знаешь Петра. Это же акула в финансовом мире. У меня ощущение, что Петр чем-то обязан Костакину. Он бы не дал себя обмануть, если бы здесь чего-то не было сверх... И это точно как-то связано с дискетой, которая у меня есть, и туркменской сделкой тоже.
      - Но кто за тобой гонится?
      - Вот этот Костакин и гонится. И Петр тоже. Я не знаю, оба.
      Холодный ветер задувал и в кабину, Надя присела на корточки - так было теплее.
      - Ты знаешь, я случайно стала свидетельницей разговора Петра со швейцарским банкиром. У них речь шла о трансферте в Ливан... В этот момент на меня напал Костакин. Он очень напугал меня. Я вообще думала, что он меня изнасилует и убьет. Слушай, я больше здесь не могу стоять.
      - Он тебе угрожал?
      - Да, он смотрел на меня как маньяк. Они теперь знают, что я... я много знаю... Олег, приезжай за мной. Забери меня отсюда. Увези куда-нибудь... Все равно куда.
      - Я не могу. У меня нет швейцарской визы в настоящий момент. Я знаю, что это трудно, но ты не могла бы подождать до завтра и прилететь в Лондон или Москву?
      - Ты не понимаешь. Мне надо исчезнуть из Женевы сейчас же. Я убежала из гостиницы, у меня нет пальто. Я не хочу оставаться здесь ни минуты. Я смотрю за стекло кабины телефона, и мне повсюду мерещится этот Костакин. Теперь он убьет меня на месте... - говорила Надя, всхлипывая.
      - Подожди... у меня шенгенская виза. Может, мы встретимся во Франции, если хочешь?
      - Ладно. Тогда встретимся завтра в Таллуаре, около Аннеси, в той гостинице, куда швейцарские банкиры иногда привозят своих клиентов. Аббатство Таллуар. На полпути между Лионом и Женевой. Ты найдешь? Я приеду туда завтра к вечеру.
      - Я знаю. Это старинное аббатство, на берегу озера... волшебное место. Если бы ещё не думать о том, что произошло.
      Она замолчала, не закончив фразу. Олег изложил ей план действий. Она поедет к вокзалу, остановится на ночь там, где у неё не попросят документов. Потом возьмет такси. Поменяет его в пути. Ни в коем случае не будет пользоваться своим мобильным телефоном.
      - Ты все поняла?
      - Да, - прошептала она.
      - И ещё одно, Надя...
      - Да?
      - Береги себя.
      Она улыбнулась этим словам Олега, которые он произносил уже во второй раз.
      - Поберегу. Я же тебя скоро увижу.
      27
      Петр довольно потирал руки. Ему удалось наконец убедить представителя банка немедленно начать трансферт в семьдесят пять миллионов долларов. Что вы хотите? "Все имеет свою цену". Такая у него была любимая фраза.
      Стоило ему лечь на диван, как в дверь постучали. Это Надя, подумал он. Однако это была не она. Открыв дверь, он вместо своей красивой блондинки увидел брюнетку с ярко накрашенными губами, закутанную в норковое манто. Он не смог сдержать удивления:
      - Это ты?
      - Да, это я. Добрый вечер, - томно сказала call girl по-английски, гладя его по щеке. Вот затворник. Однако портье сказал мне, что ты в Женеве.
      - Добрый вечер, - ответил он смущенно. - Но знаешь, я забыл тебя предупредить. Мне сейчас неудобно. Я не один. Вот-вот могут войти.
      - И ты проведешь ночь в Женеве без меня? Такое случится впервые.
      Раздираемый между желанием провести время в обществе call girl и страхом быть застигнутым внезапным возвращением Нади, Ульянин слегка замялся, но все же выпалил:
      - О'кей. Но тогда эспрессо.
      Молодая дива закрыла за собой дверь и сбросила на пол меховое манто, демонстрируя великолепную наготу, украшенную парой золотых туфелек и трусиками стринг. Петр расстегнул брюки, вытянулся на своей постели и закрыл глаза, чтобы лучше соcредоточиться на своих самых интимных переживаниях. Девица села на него и начала одной рукой расстегивать на нем рубашку, другой при этом орудуя внизу его живота; в момент, когда его дыхание участилось, на ночном столике зазвенел телефон.
      - Пусть звонит, дорогой. Нам так хорошо вдвоем.
      Девица оттолкнула руку Петра от телефонной трубки и впилась в его губы своим накрашенным ртом. Слегка постанывая, она начала ласкать его шею, грудь и живот, потом обхватила двумя руками его ягодицы и стала, как в экстазе, тереться об него всем телом. Она целовала ему грудь, полизывала соски. В это время снова раздался телефонный звонок.
      - Брось, - сказала она, сползая чуть ниже, чтобы обхватить его член своими тяжелыми грудями.
      Полузакрыв глаза, он впал в забытье. Он чувствовал, что она спускается вдоль его тела к бедрам, потом ещё ниже...
      Мобильный телефон Ульянина пропел "God Save the Queen".
      - Это важно. Я должен встать. - Но женщина не отпускала его. Он сбросил её с себя резким движением: - Пошла вон, дура!
      Неверным шагом он прошел в соседнюю комнату. Стараясь не смотреть в зеркало, он порылся в кармане пиджака, чтобы достать мобильник. Под легким его животиком печально свисал напрасно потревоженный пенис.
      - Алло! - произнес он ворчливо и услышал в ответ сухой и резкий голос Игоря:
      - Нам надо поговорить. Приходи немедленно.
      - Послушай, Игорь. Ты не вовремя. Мне тут надо кое-что закончить.
      Все-таки ему придется заплатить тысячу пятьсот швейцарских франков, так хотя бы было понятно за что.
      - Этот фиг из банка разве ещё не ушел?
      - Нет, он ушел. Мы все уладили.
      - Но нам надо кое-что обсудить. Это важно.
      - Хорошо, ладно. Сейчас я приду.
      Натянув брюки, проверив, все ли у него в кейсе на месте, Ульянин направился к двери, приказав call girl:
      - Лежи, не двигайся. Я сейчас вернусь.
      Устроившись в одном из мягких кресел эпохи империи в королевских апартаментах по шесть тысяч шестьсот швейцарских франков за ночь, Игорь Костакин листал какие-то бумаги, потягивая апельсиновый сок. В одном из углов гостиной сидели, развалившись, два человека с упертыми в стену безразличными взглядами. Третий, с оружием в руках, открыл Петру дверь.
      - Иди сюда, садись. Ты, - приказал он человеку со "стайером", оставайся у двери, чтобы никто нас не побеспокоил... Слушай, я застал твою фемину врасплох. Она сует нос во все твои дела. Это может быть для нас опасно.
      Петр Ульянин расположился в кресле поудобнее и нацепил свои роговые очки, пытаясь выглядеть позначительней.
      - Что произошло?
      - Я застал эту сучку возле двери в твою комнату. Она подслушивала. Но ей удалось сбежать. Я ждал, пока ты кончишь разговор с банкиром, чтобы позвонить. Слушай, я её найду и прикончу.
      Не зная, как реагировать - то ли радоваться, что Надя не появится, пока он не закончит со своей красоткой, то ли бояться, как бы не произошло чего-то из ряда вон выходящего, - Ульянин затараторил:
      - Послушай, Игорь. Это ерунда. Я сам попросил её выйти. Она просто стояла в коридоре. Там толстые стены. Она вряд ли что-то могла расслышать. А в остальном она знает только сущие пустяки. Ну, некоторые махинации. Не из-за чего бить тревогу. Она нам ничем не угрожает.
      - Она тебя давно схватила за задницу, поскольку рылась в документах твоего банка. Какие тебе нужны доказательства? Спи с кем хочешь, Петя, но не создавай мне проблем. Усек?
      - Слушай, это мое дело - оценивать благонадежность моих сотрудников. Я знаю её лучше, чем ты... Хотя ты слишком ею интересуешься в последнее время...
      - Кретин! - сказал Костакин презрительно.
      Они замолчали. Это была просто сюрреалистическая сцена. Один из самых дорогих и респектабельных отелей Женевы. Роскошная анфилада комнат, выходящих на озеро. Костакин, развалившийся в кресле. Ульянин - с прямой спиной, напряженный, как первоклассник за партой. На диванчике две гориллы, проверяющие исправность своего оружия. Один с револьвером. Другой с клинком. Игорь пристально разглядывает Ульянина. Как змея свою жертву.
      - Что она знает? - спросил он.
      - Она нашла какие-то незначительные документы в досье Сергея. Точнее, всего три файла, два из которых не имеют к тебе никакого отношения.
      - Начни с тех, которые не имеют ко мне никакого отношения.
      Петр Ульянин выказал удивление:
      - Я же говорю, они тебя не касаются. Чем меньше знаешь, тем тебе спокойнее.
      - Не рассуждай о том, что меня касается, а что нет, - сказал Костакин голосом, в котором таилась угроза. - У нас больше нет времени миндальничать. Я хочу все знать, начиная с того, каким способом ты получил все эти сведения. Ты что, проанализировал информацию в компьютере Нади? Она входила в компьютер Сергея?
      Петр нахмурил брови, однако у него не было выбора. Пришлось отвечать:
      - Нет, Сергей регулярно чистил свой компьютер в банке. Это проверили. Ни Сергей, ни Надя по банковской компьютерной сети ничего не узнали. Однако у Сергея была привычка сбрасывать некоторые документы на свой домашний компьютер. Надя у себя дома со своего компьютера сумела попасть в его электронный почтовый ящик и переписать три важных файла. МВД изъяло у неё этот компьютер. Службы безопасности банка заплатили одному типу из министерства, который все и объяснил.
      - Досье твоего банка гуляют по чужим экранам. У тебя не служба безопасности, а решето, которым черпают воду. А что это за обыск, который организовало МВД?
      - Ну сначала они поискали компьютер в её квартире. Она ночью уехала на дачу. Пришлось съездить и туда тоже. По ходу дела даже убили соседку... Она была в доме.
      Костакин пригубил сок. Петру он ничего не предложил выпить.
      - Кто совершил этот наезд? Уж не ты ли, Аника-воин? - улыбнулся Игорь хищной улыбкой.
      - Очень смешно, - ответил Петр усталым и нервным голосом. - Конечно, не я. Во всяком случае, не напрямую. Я только знаю, что ноутбук Нади, который она спрятала на даче, теперь у следователя. Но я не знаю, когда они приняли решение об убийстве Сергея - познакомившись с его досье, или они открыли его уже после, когда началось следствие по его делу... Мы заплатили за всю информацию, которая есть в МВД. Я не могу сказать, что обеспокоен. Эти досье совсем нас не компрометируют в глазах ментов. Еще меньше это меня компрометирует в глазах Нади.
      - Давай коротко, что там в этих досье?
      - Ну, в общем, там есть три важных документа. Один - о реальной деятельности компании "Отерус", другой - об этой истории с индексацией, третий - о нашем деле.
      - "Отерус" и Росгаз меня не интересуют. Все, кто должен был быть в курсе, поставлены в известность.
      - За исключением некоторых западных акционеров...
      - Ну что я говорил? Только эти придурки европейцы не используют подобных комбинаций. Олигархи кушают из моих рук. Советник премьер-министра, конечно, это другое... Наше правительство вообще не любит, когда его тыкают мордой в дерьмо. Здесь есть за что поубивать народ.
      - Именно, - заметил Ульянин подобострастно. - Вот почему этот Баратин и ещё бог весть кто - милиция, службы генерального прокурора или частные службы безопасности - делают все, чтобы выловить эти досье. Наложив руки на компьютер Нади, они её натравили на нас.
      - А что было в третьем досье?
      - Сергей занимался всей технической стороной наших переговоров. Не беспокойся, там не было ничего нас компрометирующего.
      - Вот идиот! Зачем он сохранил это досье? Зачем хранить материалы, которыми не собираешься воспользоваться. Ты об этом думал?
      - Сергей был осторожный человек. Он понимал, что ему, вероятно, это когда-то может понадобиться... Вот и все. Он не первый и не последний, кто собирает компромат.
      - Скажи, что было в этой бумаге?
      - Ну я же тебе говорю, ничего особенного. Единственное, что нашла Надя, это копия моего письма в Туркменистан, где я сообщаю, что отцу нации причитается двести миллионов долларов за перепродажу нефтегазового оборудования. Видишь, ничего компрометирующего, для нас во всяком случае.
      Костакин сорвался с места и выпрямился как пружина. Широкими шагами он начал ходить по комнате. Три пары глаз охранников следили за его передвижениями.
      - Кто печатает такие письма? Твоя секретарша? Как такая бумага могла попасть в компьютер к твоим аналитикам? Твои методы меня беспокоят, Петр Владимирович. Ты совершаешь ошибки школьника. Я не могу так работать...
      - Я же тебе говорю, что все нормально, - продолжал оправдываться банкир. - Сергей отвечал за всю техническую сторону переговоров. Моя секретарша это знала и давала ему прочитать черновик, прежде чем дать мне эту бумагу на подпись. Он должен был подтвердить сумму.
      Игорь стоял в центре комнаты, бросая на Ульянина гневные взгляды, но лицо его было спокойно.
      - С этим засранцем Сергеем, которому ты так доверял, мы покончили... Моими усилиями. Больше это не обсуждается. Но у нас остается Надя, которой ты, по-моему, тоже слепо доверяешь. Мне сказали, что Надю допрашивали по поводу бумаги, которую она пыталась стащить во время рейда рубоповцев в банке.
      Ульянин понял, что власть Костакина была ещё большей, чем он предполагал. Он проверял все его действия, знал все, что известно в милиции и в МВД тоже. По сути, он хотел знать, не утаивает ли он что-то еще, или у него есть детали, неизвестные органам. Ульянин побледнел.
      - Надя подняла бумагу с пола и вовсе ничего не пыталась стащить. При этом она не видела, что на этой бумаге написано. Это всего лишь черновик нашего контракта о продаже оборудования Казахстану.
      - Ну вот. Как ты говоришь, ничего особенного справа, ничего особенного слева. Ты же ещё её ставишь на продажу акций "Polar Oil". Она ведь слышала за дверью, как ты заливал баки этому фигу из банка. Она знает достаточно для того, что может из кусочков составить целое. Ты слишком самоуверен и совершаешь непростительные мальчишеские ошибки. Твоя сотрудница умная женщина, она тут же поняла все твои хитрости. Ты мне не оставляешь выбора, Петр. Эту бабу надо убрать.
      Банкир разглядывал мыски своих ботинок. Хотя Ульянин имел очень небольшое представление о христианской морали, он все же не хотел бы подписывать своей любовнице приговор. В последний раз он попытался её защитить.
      - Но ты же не уберешь мою лучшую сотрудницу, которая к тому же, Петр усмехнулся, - моя любовница, только потому, что она обнаружила некий механизм продаж, которыми сегодня пользуются все русские предприниматели. Все же знают, что честность в сделках по нефти оставляет желать...
      - Но ты забываешь две вещи, - жестко бросил Костакин безапелляционным тоном. - Она знает достаточно, чтобы связать туркменское соглашение с этим дурно пахнущим делом об отмене индексации, выходящим на Кремль. Если Президент уделит тебе немного внимания и заглянет в твое болото, то его службы могут добраться и до меня. И все это благодаря обрывкам информации, скопившимся у твоей Нади. Для бизнеса это опасно... В последнее время ты совершаешь много ошибок. Но я надеюсь, что для тебя вся эта история кончится благополучно.
      - Послушай, - взмолился банкир. - Если вы будете уничтожать всех, кто знает то, что знает Надя, тогда вообще не останется ни одного журналиста, ни одного парламентария... Хочу тебе напомнить, что ты должен защищать меня от моих врагов, но...
      Костакин прервал его:
      - Баста! Решение принято. Куда, ты думаешь, она могла деться?
      - Я не знаю, Игорь. Она же от тебя сбежала, - сказал он вызывающе.
      - Она вернется?
      - Откуда я знаю?
      - Ну не я же с ней сплю...
      Ульянин пошарил глазами по комнате. На столике, как полагается в хорошем отеле, лежала Библия. Он вспомнил вдруг слова оттуда, единственные, наверное, которые он хорошо знал и которые ему часто цитировали: "Око за око, зуб за зуб". Он постарается отомстить, если сумеет, этому погребальных дел мастеру Костакину. Наступит и его день. Но в этот момент он чувствовал себя сильно ущемленным. Охранники, приблизившиеся к Костакину, тоже пристально смотрели на Ульянина.
      - Как только она придет в себя, она мне позвонит... Или просто вернется.
      - А если нет? Тебе не приходит в голову, куда бы она могла податься? - настаивал постоялец королевских апартаментов.
      - Конечно, нет.
      - В таком случае я на тебя очень рассчитываю. Ты должен меня немедленно предупредить и вообще рассказать обо всем, что узнаешь, и обо всем, что вспомнишь. - Он развернулся и пошел к своей спальне, дав понять, что разговор окончен. Не оборачиваясь больше к струсившему банкиру, Костакин обратился к человеку со "стайером":
      - Если она вскоре не вернется, надо будет обзвонить все гостиницы. Все компании такси. В общем, найти и уничтожить.
      - Игорь! - снова обратился Ульянин. - Послушай...
      Но путь ему преградил один из телохранителей Костакина:
      - Тебе все сказали.
      "Тебе", - передернулся Ульянин.
      - Все решено. Чего ты лезешь?
      Покинув апартаменты Костакина, Ульянин через минуту добрался до своих собственных, поменьше. На губах у него был горький привкус. Сердце бешено стучало. Ему хотелось водки и скорее выгнать развалившуюся у него в постели шлюху. Конечно, сначала ей заплатив.
      28
      В этот утренний час пограничные службы парализовали движение. Длинная вереница автомобилей застыла в пространстве от улицы Монблан до дороги Маланью. Машины заградили все переезды, связывавшие правый и левый берег. Вот уже сорок минут, как, полная нетерпения и беспокойства, Надя села в такси на вокзале.
      Когда её машина поравнялась с "Hotel des Bergues", она, разглядывая фасад отеля, увидела на верхнем балконе Костакина. Ей показалось, что он смотрел прямо на нее. Она сдавленно вскрикнула.
      - Что с вами, моя хорошая, - забеспокоился таксист. - Вы чего-то испугались?
      - Извините, я задремала, мне приснился какой-то кошмар...
      Надя снова устремила взгляд в сторону балкона. Там никого не было.
      - Засыпайте снова. Судя по тому, как мы двигаемся, до границы мы доберемся не раньше половины десятого.
      Надя вышла из такси в Анмасе, на таможне Маланью. Она выпила кофе, купила карту дорог и собиралась взять такси, теперь уже в направлении Межева. Любимое место "новых русских". Чтобы замести следы для возможных преследователей, Надя прошла через деревню пешком и только потом остановила машину в сторону Аннеси. Она попросила шофера отвезти её в Таллуар через Тон, Клузас и ущелье Форклаз. Внимательно разглядывая пейзажи за окном, постепенно выплывающие из тумана, она немного успокоилась. Постоянно оглядываясь, она не замечала ничего подозрительного.
      Содержатель гостиничных номеров аббатства встретил её приветливо и даже вручил ей ключи от "комнаты приора". Самой приятной, "с видом на озеро и горы, чтобы мадам глубже прочувствовала эту местность". Он спросил ее: "Вы здесь отдыхаете?" Она улыбалась, не зная, что ответить.
      В "комнате приора" Надя раздвинула занавески и долго любовалась пейзажем. Это место могло бы стать действительно волшебным, если бы не груз тяжелых мыслей... По гладкой поверхности воды скользили утки. Несколько лодок стояло у причала. Было тихо и пустынно. Надя включила телевизор и нашла программу новостей CNN. Американцы передавали репортаж из Москвы, в котором демонстрировали архивную запись о встрече Президента с финансистами. Он объяснял им, что они не должны вмешиваться в политику. В следующем кадре Надя увидела Петра. Журналист задавал вопросы Ульянину по поводу только что имевшего место совещания. Петр, конечно, отзывался положительно. В свете последних событий Надя видела происходящее по-другому... Вообще даже само лицо Ульянина было ей теперь омерзительно. Внешне самоуверенный, он был гнусен и труслив. Ей прежде казалось, что она испытывает к нему какую-то нежность и восхищение. Теперь он ей был отвратителен и казался жалким. Репортаж заканчивался выводами о новой политике в отношении олигархов и заключением о безостановочном движении России к рыночной экономике... Надя выключила телевизор, по инерции продолжая думать о Петре. Но банкира вряд ли взволновали бы её размышления. Он не смешивал личное и общественное. Ему хорошо было в любых властных структурах. Он как флюгер поворачивался за властью. За любой властью. Стоило посмотреть на него на приеме в Кремле по случаю подписания соглашения с туркменами.
      Ее легкий сон нарушили два громких стука в дверь. Она вскочила, машинально пригладила волосы и с бьющимся сердцем открыла дверь. Это был он. Наконец-то, Олег! Они обнялись. Надя прижималась к нему, как будто ища защиты. Ее серые глаза, освещенные заходящим солнцем, влажные от слез, теперь больше казались зелеными. Он гладил её лицо. Они долго стояли молча.