Этот полугород-полудеревня являлся узлом торговых путей между горами и равниной. Большую часть его населения составляли кентавры. Поэтому Хрумпина и его спутников встретили тепло и радушно. Они остановились на ночлег в трактире, который практически ничем не отличался от трактира матушки Гордолы.
Вечером, сидя в ярко освещенном общем зале, товарищи Кометы с аппетитом уплетали овсяную похлебку и жареное мясо, а девушка ложкой вяло ковыряла пищу в своей тарелке.
— Что случилось, Комета? — обеспокоено спросил Хрумпин. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет. Просто я задумалась о странном парадоксе. С одной стороны, в своих предыдущих жизнях я не раз сиживала в ресторанах. С другой стороны, я осталась Кометой, которая испытывает неловкость, сидя в трактире за столом, а не прислуживая посетителям.
В этом трактире подавали на стол и убирали грязную посуду две юные девушки-кентаврицы. Их копытца звонко цокали по бревенчатому полу, когда они резво скакали по залу. Комета, на своем опыте зная, как болят ноги в конце длинного рабочего дня, сочувствующими взглядами сопровождала каждое их перемещение между столами.
В трактире путешественники получили не только кров и пищу, но и узнали последние новости. Как выяснилось, в строну гор люди проследовали тайно, каким-то чудом ускользнув от глаз обитателей равнин. Так что когда сутки назад мимо городка промчались двадцать всадников и паланкин, который несли кентавры с Побережья, для местных кентавров это стало полной неожиданностью. Они долго гадали о причинах появления столь странной кавалькады, но затем со стороны гор стали появляться разрозненные группы пеших людей. От них-то жители городка узнали о сражении, в котором был разгромлен отряд графа Гамилианского. Кентавры не стали препятствовать простым солдатам разбегаться по домам, но всерьез подумывали, не организовать ли погоню за всадниками. Однако время было упущено, и от этой затеи отказались.
Известия о том, что в трактире остановились герои битвы с людьми и сама Комета, ставшая «светлым воплощением», быстро распространились по городку. Помещение постепенно стало заполняться местными старейшинами и просто любопытными. Несмотря на то, что наступила ночь, кентавры желали из первых уст услышать подробности этой славной истории.
Комету неудержимо тянуло в сон, поэтому даже начало рассказа Хрумпина она выслушала с закрытыми глазами, а уж окончания праздничного застолья вообще не помнила…
…Проснулась она на мягкой большой кровати, которая подходила скорее не человеку, а горному копателю или кентавру. Правда, Комета тут же вспомнила, что лучшее ложе для горного копателя — это жесткие камни, а кентавры предпочитали спать, полулежа на копне сена.
Девушка выглянула в окно и увидела, что во дворе трактира царит необыкновенное оживление. Карих, Ваксар и Одолах запрягали лошадей в телегу, а вокруг них скакали и прыгали молодые кентавры из местных. Горные кентавры держались солидно и спокойно. Теперь их считали героями великой битвы, и им приходилось соответствовать этому мужественному образу.
В дверь комнаты постучали.
— Кто там? — спросила Комета, отворачиваясь от окна.
Из-за двери послышался голос Хрумпина:
— Извини, что бужу тебя так рано. Но нам лучше отправиться в путь, пока за нами не увязались все жители этого городка. Вся местная молодежь желает непременно поучаствовать в каком-нибудь сражении.
— Значит, недостатка в добровольцах у нас не будет, — Комета открыла дверь.
Хрумпин опустил глаза:
— Ты бы оделась. Хозяин трактира в качестве подарка преподнес тебе человеческое платье. У него целый склад разной одежды.
Только теперь Комета заметила, что совершенно обнажена. Осмотрев комнату, она увидела бледно-розовое платье, перекинутое через спинку кровати.
— Интересно, как я оказалась в этой комнате? И кто меня раздел?
Хрумпин потупился еще сильнее:
— Отнес тебя я. А раздели служанки Харвиша и Ахарбада.
— А куда они дели мою старую одежду?
— Боюсь, что вернуть ее уже невозможно. Кентаврицы разрезали твой фартук на кусочки и раздали местным жителям. Каждый хотел иметь в своем доме частичку одежды «светлого воплощения». Взамен твоего фартука хозяин подобрал самое лучшее платье.
Комета примерила обнову. Платье почти пришлось ей впору, лишь пришлось потуже затянуть пояс на тонкой талии.
Во двор девушка и пожилой кентавр вышли вместе. Местные жители приветствовали их дружным восторженным ревом.
— Вас слишком много! — перекрывая шум, громко произнес Хрумпин. — Мы же вчера договорились, что с нами пойдут десять добровольцев. Возможно, скоро сюда вернется граф Гамилианский со свежими силами. Кто тогда будет защищать родной город?
Из этих слов Комета заключила, что она проспала не только рассказ Хрумпина, но и вербовку добровольцев.
Действительно, когда телега выехала за ворота городка, за ней кроме Хрумпина, Кариха, Ваксара и Одолаха последовали еще десять кентавров, вооруженных луками, стрелами и короткими копьями.
* * *
Отряд Кометы и Хрумпина несколько дней двигался в сторону Холмогорья, заходя во все встречавшиеся на дороге селения и постепенно увеличиваясь в размерах. Кентавр взял на себя все организационные вопросы, Комете оставалось только править телегой и учиться.
От Хрумпина и других кентавров она узнала много нового об окружающем мире и постоянно пополняла свои знания. Нелюди не имели собственной письменности и всю информацию привыкли хранить в памяти. Комета раздобыла кусок белой ткани и начала составлять карту. Вокруг дороги, которую она изобразила достаточно четко, основываясь на собственных наблюдениях, со слов кентавров появлялись холмы и горы, реки и озера, дороги и населенные пункты.
Когда ткань закончилась, Комета затребовала у Хрумпина новый отрез. Тот незамедлительно исполнил это приказание. Неграмотные нелюди воспринимали грубо нарисованную карту, как очередное чудо, явленное «светлым воплощением». Каждый из них старался передать Комете свою часть знаний, так что карта получалась достаточно точна и подробная, ведь расположение каждого объекта девушка уточняла у нескольких кентавров.
Собственно Холмогорье началось на четвертый день пути. Как и рассказывал Хрумпин, эта местность была необыкновенно красива и живописна. Комета не переставала восторгаться прекрасными видами природы, не изуродованной вторжением человека.
Холмогорье в основном населяли кентавры. Именно они были наиболее приспособлены к этой местности, сочетавшей равнины и леса, реки и холмы. Из-за отсутствия больших лесных массивов и гор дриады, древоточцы и горные копатели тут не жили, но путешественникам встречались поселки фавнов и подземные города-норы прыгунков. Так что вскоре отряд Кометы и Хрумпина пополнился представителями разных видов нелюдей.
Комета была немало удивлена, узнав о том, что в Холмогорье живут и люди. Это были потомки переселенцев с Западного материка, в незапамятные времена бежавших от жестоких, алчных дворян и от насильственного перевода в Триединую веру. Правда, пока на пути отряда люди не попадались, поэтому Комета не могла составить о них своего собственного мнения.
На седьмой день путешественникам увидели первых беженцев. Семьи горных копателей, кланы кентавров и племена прыгунков двигались вглубь Холмогорья прочь от Побережья. От беженцев Хрумпин и Комета узнали, что большая армия людей медленно движется в сторону главного города Холмогорья — Холмограда. На своем пути люди сжигали поселения нелюдей, а жителей либо убивали, либо превращали в рабов.
— Мирный период человеческой экспансии закончился, — со вздохом сказала Комета. — Там, где не помогают хитрость и коварство, люди прибегают к грубой силе. Этот путь они считают более быстрым и простым.
— Тем больше у нас причин побыстрее добраться до Холмограда, — подхватил Хрумпин. — Ты должна встать во главе наших сил и разбить армию захватчиков.
— Не уверена, что холмоградские военачальники слишком обрадуются моему появлению.
Хрумпин понял, что Комета имела в виду, и поспешил ее успокоить:
— Не суди о нелюдях по людям. В Холмограде ты не встретишь зависти или недоверия. Узнав о том, что ты — «светлое воплощение», все будут умолять тебя принять командование.
Возможно, это был первый случай, когда Хрумпин ошибся.
Глава 9. «Светлое воплощение» меняет правила войны.
Путешественники поняли, что приближаются к Холмограду, еще до того, как увидели сам город. Вначале перед ними открылись просторные распаханные поля и длинные ряды плодовых деревьев. Большой населенный пункт требовал большого количества продовольствия, поэтому полдня отряд двигался среди деревень, где жили нелюди, занимавшиеся земледелием.
Тут Комета увидела и людей. Это были просто одетые дружелюбные создания, трудившиеся на земле наравне с другими жителями Холмогорья. Несколько девочек с корзинами, полными яблок, помахали Комете руками. Девушка поняла, что из-за розового платья ее приняли за человека. Она сжала вожжи, не решаясь ответить на приветствие таким же жестом. Ведь в этом случае стали бы видны ее присоски на пальцах. Комета не знала, как девочки прореагируют на подобное зрелище. Впервые она ощутила неловкость от своего внешнего вида.
Хрумпин так торопился в Холмоград, что не заметил подавленного состояния девушки.
— Смотри! — радостно воскликнул он, показывая вперед. — Это наша столица.
Комета оживилась и постаралась выбросить из головы грустные мысли. Да и весь отряд приободрился и прибавил шаг.
Строго говоря, Холмоград нельзя было назвать городом. Это был конгломерат близко расположенных поселений. Здесь не было домов выше двух этажей, уличного освещения, заводов или иных признаков развитой цивилизации. Зато жители Холмограда были веселы, дружелюбны и приветливы. И только угроза человеческого нашествия заставила их взять в руки оружие.
Отряд Хрумпина и Кометы, насчитывавший к этому времени около восьмидесяти воинов, промаршировал по широким улицам Холмограда. Никто не удивился появлению большой группы вооруженных нелюдей — за последнее время в город вошли десятки таких же отрядов из разных краев Восточного материка.
Хрумпин вел отряд прямо к зданию, где располагался штаб нелюдей. Все окрестные улицы и дворы были запружены самыми разнообразными существами, ездовыми и вьючными животными, повозками и телегами. Кентавры и Комета с трудом прокладывали себе дорогу в этом живом море.
Наконец, они пробились к нужному зданию.
Хрумпин встретил несколько знакомых, заулыбался, обменялся с ними короткими приветливыми фразами.
Комете он сказал:
— Подожди меня тут, я пойду предупрежу штаб о твоем прибытии. Тебе должны оказать достойный прием.
Кентавр скрылся в дверях большого двухэтажного каменного дома. Отряд окружил телегу с Кометой. Девушка рассчитывала, что ожидание окажется не слишком долгим, но время шло, а Хрумпин так и не появлялся.
Через некоторое время к отряду подскочил прыгунок — существо ростом с человека, но с коротким телом, длинными сильными ногами, вытянутой мордочкой и острыми ушами на макушке.
— Чего вы тут встали? — недовольно заговорил прыгунок. — Вы перекрыли все движение. Кто у вас старший?
— Мы ждем кентавра Хрумпина, — сказала Комета. — Он пошел в штаб.
— Хрумпин? — переспросил прыгунок и на несколько секунд задумался. — Ладно, можете подождать его тут, только отойдите в сторону. И ты, возница, отодвинь свою телегу.
— Я не возница… — начала было объяснять Комета, но прыгунок, не слушая ее, уже поскакал прочь.
Девушка потянула вожжи и заставила лошадей оттащить телегу к стене ближайшего дома. Кентавры, прыгунки и фавны из ее отряда притихли и лишь таращили глаза на городскую толчею. Существа, привыкшие к простору и свободе, среди домов чувствовали себя неуютно и подавлено.
Наконец из дверей вышел Хрумпин. Не найдя отряд на том же самом месте, он приподнялся на задних копытах и огляделся. Комета встала на телеге и помахала ему рукой. Заметив ее, Хрумпин подскакал к отряду. Вблизи Комета заметила, что кентавр чем-то опечален и озабочен.
Не глядя в глаза девушке, Хрумпин сказал:
— Пойдем, они хотят поговорить с тобой.
— Я была права? — спросила Комета. — Никто не хочет уступать мне власть?
— Они сомневаются в том, что ты та, кто нам нужен… — смущенно ответил кентавр. — Но если ты сможешь их убедить…
— Ладно, сейчас сделаем! — за уверенностью и бравадой девушка постаралась скрыть свое разочарование. Не такой прием обещал ей Хрумпин. Похоже, она поторопилась поверить в благородство и бескорыстие нелюдей.
Следом за кентавром Комета вошла в здание и поднялась по лестнице на второй этаж. Там в одной из комнат находились три кентавра, один прыгунок и один человек. Все пятеро посмотрели на девушку внимательно и оценивающе. Эти взгляды ничуть не смутили Комету. Она была возмущена подобным приемом, и постепенно нарастающий гнев придавал мыслям необычайную ясность и быстроту.
Хрумпин представил собравшихся:
— Кухол, Рухинак, Дохвар, Улибал и Дакнотий. Они представляют штаб объединенной армии. Командующий Зукхил сейчас на учениях, поэтому с ним ты встретишься позже.
Первые трое названных были старыми седыми кентаврами. Дакнотий — мужчина лет шестидесяти — носил на голове серебряный обруч, почти сливавшийся с седыми волосами. Дакнотий был одет в длинную свободную рубаху из светло-серой ткани. На столе перед ним лежал полуразвернутый пергаментный свиток. Прыгунок Улибал был самым молодым из присутствующих, но и ему вряд ли было меньше пятидесяти лет. На его шее висел золотой диск с чеканным узором.
— Ты — та самая Комета, которую Хрумпин принял за «светлое воплощение», — произнес Рухинак, не столько задавая вопрос, сколько констатируя известный факт.
Хрумпин переступил с ноги на ногу. У кентавров этот жест означал трудно скрываемое волнение (или, смотря по обстоятельствам, возмущение).
Комета пожала плечами:
— Я не знаю, какой смысл вы вкладываете в понятие «светлое воплощение». Я такая, какая есть. Я приехала сюда потому, что считала себя полезной в войне против людей. Если у вас на мой счет другое мнение, то я могу вернуться в Горную страну.
Девушка слегка лукавила. Ей вовсе не хотелось возвращаться домой, в маленькую горную деревеньку. Оказавшись в Холмограде и потолкавшись на улицах среди сотен разнообразных созданий она решила, что командование армией — это ее судьба. Она испытывала почти физическую тягу к власти. Но эту власть она собиралась употребить не для личного обогащения, а для восстановления порядка и справедливости в этом мире.
Кентавр Кухвол примиряюще улыбнулся:
— Возможно, ты неверно истолковала слова Рухинака. Мы не собираемся отказываться от твоей помощи. Каждый доброволец, взявший в руки оружие, чтобы защитить от людей наш мир, достоин почета и уважения. Хрумпин рассказал нам, как ты отстояла родную деревню от превосходящих вражеских сил. Мы не сомневаемся в твоих талантах. Но мы не уверены, что тебя на самом деле можно считать «светлым воплощением».
— Да какая разница, кем меня считать?! — воскликнула девушка. — Я — Комета.
— Если ты Комета, дочь дриады и человека, то ты станешь рядовым воином нашей армии, — наставительно произнес Кухвол. — Только истинное «светлое воплощение» может возглавить армию и привести ее к победе.
— Ну, тогда я самое настоящее «светлое воплощение», — улыбнулась Комета.
Три кентавра, прыгунок и человек переглянулись.
Хрумпин стукнул по полу передним копытом:
— Неужели вы сами не видите, что Комета говорит правду?! Она не только обладает талантом воительницы, но и помнит свои предыдущие воплощения.
— Вот это-то как раз нас и смущает, — сказал Рухинак. — Мы специально пригласили ученого Дакнотия, чтобы он подтвердил справедливость слов девушки или опроверг их.
Дакнотий коротко кашлянул, взял со стола свиток и посмотрел на Комету:
— Будь добра, расскажи нам еще раз все, что ты помнишь о своих предыдущих жизнях.
Комета коротко пересказала сокращенную версию своей истории, почти слово в слово повторив то, что уже говорила Хрумпину.
На протяжении всего ее рассказа все собравшиеся не проронили ни слова, лишь изредка обменивались взглядами.
Когда Комета закончила, Дакнотий покачал головой:
— Потрясающе! Ничего подобного я никогда раньше не слышал.
— Ну что? — с вызовом спросила девушка. — Теперь вы довольны?
Дакнотий задумался на несколько минут. Все выжидающе смотрели на старика.
Наконец он произнес:
— Не знаю.
Комета возмущенно воскликнула:
— Да чего же еще вы от меня хотите?!
Дакнотий заговорил, обращаясь сразу ко всем:
— Как вам известно, «светлым воплощением» мы называем любое разумное существо, в котором проснулась память предков. «Светлое воплощение», как правило, помнит свою предыдущую жизнь, родных и близких, места, где провел свои годы. Если кто-то объявляет себя «светлым воплощением», то его слова легко проверить, поехав в указанное место. Даже если предыдущая жизнь так далеко отстоит от нынешней, что все знакомые и родственники умерли или забыли о своем предке, то по совпадению описаний мест с реальной природой можно сделать вывод об истинности или ложности «светлого воплощения». В твоем же случае, Комета, проверить твои слова просто невозможно. Ведь ты утверждаешь, что другие твои жизни прошли на других планетах. Это вдвойне удивительно, так как мы считали свой мир единственным обитаемым во Вселенной.
— То есть, вы мне не верите? — подытожила Комета.
— Не то, чтобы совсем не верим, — замялся Дакнотий. — Несомненно, с тобой что-то произошло. Ты обрела некие непонятные нам силы. Но мы не можем с уверенностью сказать, воплотился ли в тебе один из твоих предков, или ты стала носителем какого-то чужого разума.
— Разве это так важно? — спросила девушка. — Я — Комета. Я хочу защитить свою родину от врагов. Я имею опыт и знания, которых нет у вас. Я могу победить людей. Можете ли вы то же самое сказать о себе?
— За нашими плечами мудрость прожитых лет. Если бы в тебе воплотились силы предков, ты стала бы мудрее нас. Но сейчас мы не можем доверить тебе армию. Это слишком большая ответственность.
Только теперь Комета поняла, что почитание «светлого воплощения» являлось доведенным до абсурда культом предков. Такие культы были весьма распространены в разных мирах и среди разных народов, но, как правило, быстро приводили общество к деградации и опустошению.
Действительно, когда глупый старик считается более достойным человеком, чем умный юноша или способная девушка, то все новые идеи и открытия решительно отвергаются. Значение и влияние приобретают не человеческие таланты, а седины и морщины. Люди начинают больше заботиться о своем прошлом, чем о будущем. Движение вперед считается злом, а откат назад — истинной мудростью. Общество вымирает духовно и физически, даже не понимая причин своей гибели.
Комета очень многое хотела высказать этим старикам, решившим, что возраст дает им право на власть. Но она ограничилась лишь короткой фразой:
— Мы можем выйти на улицу, взять шпаги и тогда станет ясно, кто из нас лучший воин.
— Ты говоришь, как человек, — заметил Кухвол. — В тебе еще слишком много детского максимализма. Но мы не умаляем твоих заслуг. В своей деревне ты проявила знания и умения, которые недоступны простой девушке. Мы не можем поставить тебя во главе армии, но готовы выслушать все твои советы. Если они окажутся разумны, мы примем их к исполнению. Это я обещаю не только от своего имени, но и от имени командующего Зукхила.
Комета состроила недовольную гримасу и ответила:
— И на том спасибо. Скоро придет время, когда вы измените свое решение.
— Боюсь, что время принятия важных решений придет раньше, чем нам всем хотелось бы. Через два дня наша армия выступает навстречу людям. Командующий Зукхил хочет в одной решающей битве разгромить захватчиков. Если ты остаешься с нами, то приходи послезавтра к Западным воротам, откуда наша армия выступит в поход.
— Но я могла бы помочь вам составить план военной кампании…
— О чем ты говоришь, Комета, какой план? Мы просто накроем людей тучей стрел и дротиков. Ни одна армия не сможет выдержать атаки кентавров. Так что, извини, пока мы в твоих советах не нуждаемся.
На этом разговор был закончен.
Когда Хрумпин и Комета вышли на улицу, кентавр тихо сказал:
— Извини, я не знал, что все так обернется.
— Я тоже хороша! Надо было сразу догадаться, что социальная структура данной автохтонной популяции нуждается в репрезентативной коррекции.
— Что? — переспросил Хрумпин.
— То есть, надо прирезать двух-трех старых козлов… — начала объяснять Комета, но быстро спохватилась: — Не обращай внимания на мои слова. Они также пришли из другой жизни.
— Каковы твои дальнейшие планы, Комета?
— Штаб принял решение, и я не могу его изменить. Мне остается либо вернуться домой, либо остаться в армии и рассчитывать на удачу. Я выбираю последнее.
Хрумпин заметно повеселел:
— Именно на это я надеялся. Ты не затаила обиду на представителей штаба?
— Я разочарована их недальновидностью, но не обижена. Люди несут смерть и разрушение, их надо остановить. Теперь я убедилась, что нынешнее командование никуда не годится. Значит, мне остается лишь подождать, когда это станет ясно и всем остальным.
— И что тогда?
— Там будет видно…
* * *
Через два дня отряд Кометы и Хрумпина в полном составе отправился к Западным воротам Холмограда. Армия нелюдей была так многочисленна, что даже широкие улицы города были недостаточно просторны для маршировавших колонн.
(Собственно, названия двух армий: «людская» и «нелюдская» были весьма условны. В армию нелюдей вступили люди — жители Холмогорья, а в человеческой армии имелись отряды нелюдей с Побережья, принявших человеческие законы и перешедших в триединую веру. Правда, количество и тех, и других было крайне невелико, так что деление на «людскую» и «нелюдскую» армии происходило по преобладающему составу воинов.)
Так как армию Холмогорья провожали не только горожане, но и жители окрестных деревень, то теснота на улицах едва не переросла в давку. Но командование хоть в чем-то проявило благоразумие. Не дожидаясь общего сбора всех солдат, оно приказало первым отрядам отправляться в путь. Таким образом улицы расчистились, и освободилось место для сбора новых отрядов.
Комета сказала Хрумпину:
— Когда минуем городские окраины, остановим отряд возле первой же речки или озера.
— Ты считаешь, что нашим солдатам надо искупаться?
— Да.
Кентавр помолчал, а потом произнес:
— Ты же знаешь, что я не разделяю мнение штаба. Со мной ты можешь быть откровенна.
Комета усмехнулась:
— Ладно, раскрою свои карты. Купание — это только предлог. Я хочу пропустить вперед всю армию.
— Но ведь быть в первых рядах — это почет и слава!
— Воина ведется не для почета или славы. Она ведется ради победы. А исход битвы, как правило, решают те, кто находится позади.
Хрумпин недоуменно пожал плечами, но послушался. Так что через несколько часов их отряд расположился на песчаном пляже возле живописной речки.
Комета приказала солдатам набрать несколько крупных камней и сложить их друг на друга в пять столбиков. Сама она достала из телеги ружья и показала кентаврам, фавнам и прыгункам, как засыпать в них порох, раздувать фитиль и прикладывать его к запальному отверстию. Чтобы новичкам легче было пользоваться тяжелыми ружьями, Комета распорядилась изготовить сошки — заостренные палки с развилками, которые втыкались в землю и поддерживали стволы.
Из сложенных камней Комета соорудила мишени, а сошки воткнула в песок шагах в ста от них. Пороха и пуль было недостаточно, чтобы дать каждому солдату выстрелить из ружья, так что девушка отобрала пятнадцать самых сообразительных и ловких. Она рассчитывала на то, что остальные, посмотрев на возможности огнестрельного оружия, будут более серьезно воспринимать своего будущего противника.
Пока готовился тир, мимо отряда Кометы текла нескончаемая вереница армии нелюдей. Должно быть, известия о появлении «светлого воплощения» каким-то образом распространились по Холмограду, так как некоторые кентавры, прыгунки, люди и фавны махали ей руками и окликали по имени.
Но Комета старалась не отвлекаться от подготовки к стрельбам. И вскоре прогремели первые пять выстрелов. Солдаты, шедшие по дороге, остановились и принялись глазеть на клубы порохового дыма. Лишь окрики командиров заставили их продолжить движение.
Когда ружья вновь были заряжены, Комета услышала приближающийся стук копыт. Она обернулась и увидела знакомых кентавров из штаба: Кухола, Рухинака и Дохвара. Эта троица сопровождала рослого и статного, но тоже довольно старого кентавра. Девушка предположила, что это и есть командующий армией нелюдей Зукхил.
Все четверо кентавров держали в руках изящные булавы, которые являлись скорее символами власти, чем боевым оружием. Но за спинами у них виднелись колчаны с большими луками и длинными стрелами.
— Здравствуйте! — поприветствовала Комета кентавров. — Сегодня хорошая погода, не правда ли?
— Да, сегодня солнечно и ясно, — улыбнулся Зукхил, останавливаясь рядом с девушкой. — Поэтому мы очень удивились, услышав раскаты грома.
Комета также изобразила самую невинную улыбку:
— Я решила, что в такой жаркий день отдых у чистой свежей воды — самое лучшее времяпровождение.
Старые кентавры по достоинству оценили нахальство девушки-полукровки. Они расхохотались и застучали передними копытами.
— А теперь о деле, — сказал Зукхил, отсмеявшись. — Я уже почти готов поверить, что ты — «светлое воплощение». Уж очень ловко ты управляешься с этими ружьями. Не позволишь ли и нам опробовать это человеческое оружие?
О такой удаче Комета не могла и мечтать. Под ее руководством кентавры положили стволы ружей на развилки сошек, прицелились и нажали на спусковые крючки, прижимавшие тлеющие фитили к запальным отверстиям.
Четыре выстрела слились в один. Солдаты на дороге дружными криками приветствовали своих командиров.
— Теперь вы видите, на что способно огнестрельное оружие, — сказала Комета. — Подумайте, стоит ли бросать кентавров с луками и дротиками на армию людей, вооруженную подобными ружьями?
Зукхил указал на столбик из камней, который остался невредим:
— Да, теперь я сам убедился, что попасть из ружья в мишень не так-то просто. А вот теперь посмотри на это.
Одним легким движением он выхватил из-за спины лук и три стрелы. Две стрелы Зукхил зажал в зубах, а одну наложил на тетиву. Мышцы на руках и груди кентавра вздулись, когда он натянул мощный лук. Почти не целясь, Зукхил выстрелил в каменный столбик, и сразу же в его руке оказалась следующая стрела. Первая стрела сбила верхний камень, когда Зукхил уже выпустил третью. Вторая стрела сбила средний камень, а последняя попала в основание мишени.
Столпившиеся вокруг солдаты Кометы дружно завопили от восторга. Эта демонстрация произвела на них большее впечатление, чем огонь из ружей. Девушка поняла, что желая убедить кентавров в превосходстве огнестрельного оружия, на самом деле добилась обратного результата.
У Кометы оставалась последняя попытка.
— Я потрясена вашим искусством, — сказала она. — Но разве все солдаты вашей армии также ловко обращаются с луком?
— Мне нет равных! — гордо сказал Зукхил.
— Я это уже видела. Но ружьями-то вооружены ВСЕ люди. Смогут ли ВСЕ солдаты нашей армии сражаться с ними на-равных?
— Мужество и стойкость наших храбрых воинов сметут армию людей обратно в Междуземный пролив! — провозгласил Зукхил.
Все поддержали его дружными криками. Комета поняла, что и этот раунд она проиграла.
* * *
По мере сближения двух армий и у одной, и у другой стороны появлялись более четкие и достоверные сведения о противнике. Нелюдям эту информацию сообщали беженцы, двигавшиеся навстречу. А люди, возможно, пользовались тайной сетью шпионов и осведомителей. Комета предполагала, что это результат агитации Триединой церкви. Некоторые нелюди могли клюнуть на лживые обещания спасения души и перейти на сторону врага. Да и люди, жившие в Холмогорье, могли принять сторону своих соплеменников.
Когда Комета высказала эти опасения командующему Зукхилу и его штабу, кентавры подняли ее на смех. Тем более легкомысленно они отнеслись к предложению девушки организовать охрану армии, разослать вперед и в стороны патрули и дозоры.
— Если мы начнем опасаться жителей своей страны, то и они станут относиться к нам с недоверием, — высказал общее мнение Рухинак.
Кентавры выбрали место для будущей битвы. Им стала широкая и просторная равнина между большим вытянутым озером и холмами, покрытыми густым лесом. На вопрос Кометы, чем продиктован такой выбор, Зукхил ответил, что на равнине армия сможет одновременно атаковать людей всеми своими силами.
Девушка пыталась объяснить, что равнина выгодна и для людей. Их кавалерия сможет маневрировать, а огнестрельное оружие будет использовано в полную силу. Комета предлагала использовать ту же тактику, что и в Горной стране: засады, уничтожение противника по частям, внезапные атаки и быстрые отступления.
Но кентавры вновь не послушали Комету. Их мнение оставалось непреклонным:
— Мы не для того собрали столько храбрых бойцов, чтобы прятаться по лесам и оврагам.
Нелюди устроили свой лагерь на берегу озера. До подхода людей оставались еще два дня. Солдаты получили время для отдыха перед решающим сражением. А в том, что оно состоится именно здесь, уже никто не сомневался. Вражеская армия двигалась к равнине, не собираясь уклоняться от боя.
И вот, наконец, на второй день показались передовые отряды человеческой армии. Авангард состоял из легкой кавалерии, вооруженной пиками, пистолетами и шпагами. Увидев огромный лагерь нелюдей, кавалерия развернулась и помчалась обратно.
