Ночь для любви (№1) - Ночь для любви

Гораздо больше, чем любит его Лили. Возможно, Лили любит его первобытной физической любовью, но она не умеет читать, писать, вести с ним разговоры на интересующие его темы. Она не сможет должным образом поддерживать порядок в его доме, развлекать его друзей и делать много всякого другого, что входит в обязанности графини. Она не сможет быть такой, чтобы он гордился ею. Она не знает его так хорошо, как Лорен, которая росла с ним рядом, а значит, Лили не сможет обеспечить ему ту жизнь, которую он заслуживает. Она не сможет сделать его счастливым.

Лили никогда не сможет стать ему товарищем по духу.

Но Лили жена Невиля.

Лорен резко остановилась и плотнее укуталась в накидку. Несмотря на быструю ходьбу, ее била дрожь.

Это несправедливо.

Это нечестно.

Как же она ненавидит Лили! И как ее пугает собственная ярость. Лорен учили быть леди, учили сдерживать свои эмоции, быть доброй и учтивой. Будучи ребенком, она думала, что если будет хорошей, то все будут любить ее. Став старше, она решила, что, будучи совершенной леди, сумеет привлечь к себе всеобщее внимание и любовь.

Невиль непременно должен был обратить на нее внимание и полюбить ее. И тогда она стала бы принадлежать этому дому.

Но он уехал и женился на Лили! Прямая ей противоположность.

Она хочет, чтобы Лили умерла. Она хочет, чтобы она умерла.

Она желает ей смерти.

Кутаясь в накидку, Лорен еще долго стояла на тропинке, потрясенная глубиной своей ненависти.

Лили вернулась в дом с новой надеждой. Она не была столь наивна, чтобы вообразить, будто все ее проблемы испарятся словно по мановению волшебной палочки, но чувствовала, что у нее появились силы, а у Невиля терпение, и они со временем сумеют справиться с этими проблемами Долли ждала ее в гардеробной. Оглядев хозяйку с головы до ног, она покачала головой.

– .Когда-нибудь вы простудитесь до смерти, миледи, – проворчала она. – Волосы мокрые, ноги босые. Не представляю, что я скажу его светлости, если вы подхватите простуду.

– Я была вместе с ним, Долли, – рассмеялась Лили.

– Господи! – воскликнула Долли, смутившись. – Позвольте мне помочь вам снять платье, миледи, – предложила она, как всегда шокированная тем, что ее хозяйка сама делала то, что входило в обязанности служанки – к примеру, сама надевала и снимала предметы туалета.

– Его волосы тоже мокрые, Долли. – Лили продолжала смеяться. – Хотя у его слуги будет меньше проблем с волосами, чем у вас. Ведь вам придется взять хороший гребень и распутывать этот клубок. Мы с ним купались.

– Купались? – Глаза Долли расширились от ужаса. – В это время? В мае? Выи его светлость? Я всегда считала его... – Вспомнив, о ком она говорит, Долли отвернулась, чтобы взять одежду для своей хозяйки.

– Разумным? – Лили снова рассмеялась. – Возможно, таким он и был, пока я не испортила его. Мы вместе плавали в озере вчера вечером и сегодня утром. Это было необыкновенно. – Она позволила Долли надеть на Себя платье и повернулась к ней спиной, чтобы та могла застегнуть пуговицы. – Теперь я буду купаться каждый день. Как вы думаете, что скажет вдовствующая графиня?

Долли встретилась взглядом с Лили в зеркале, перед которым та сидела в ожидании прически, и обе весело рассмеялись.

Долли поднесла гребень к волосам хозяйки, раздумывая, с какого боку начать, но тут ей в голову пришла неожиданная мысль.

– Тогда почему ваше белье, сухое, миледи? – спросила она.

Но, задав вопрос, она тут же сама нашла на него ответ и густо покраснела. И они снова начали смеяться.

– Хочу заметить, – начала она, приступая к расчесыванию волос, – вам ужасно повезло, что вас никто не видел.

Лили была полна решимости провести день так же весело, как он начался. После завтрака, когда все леди, как обычно, ушли в гостиную писать письма, разговаривать или вышивать, она спустилась на кухню и стала помогать месить тесто и чистить овощи, развлекая слуг веселыми рассказами. Те уже привыкли к ее посещениям и ни капли не смущались. Иногда кухарка даже покрикивала на нее:

– Вы когда-нибудь очистите морковку? Вы больше работаете языком, чем занимаетесь делом.

Но тут же, как и все на кухне, вспоминала, с кем имеет дело, и в ужасе застывала. Но Лили этого не замечала.

– Вы совершенно правы, миссис. Локхарт. Я не скажу больше ни слова, пока не очищу всю морковку.

Но через несколько минут она забывала о своем обещании и снова весело болтала.

Покончив с морковкой, Лили долго пила чай с ломтем свежевыпеченного хлеба, затем неохотно поднялась наверх. Но ее лицо снова просветлело, когда свекровь предложила ей поехать после ленча с визитами в деревню, а заодно доставить пару корзин с провизией; одну – старику, который был прикован к постели, а вторую – жене рыбака, недавно родившей.

Но когда они сидели в гостиной миссис Тейлор и пили чай, выяснилось, что это просто так называлось «доставить корзины». Кучер спускался с холма в нижнюю деревню и сам доставлял корзины по назначению.

– О нет! – воскликнула Лили, вскакивая с места. – Я сама хочу сделать это.

– Моя дорогая, леди Килбурн, – сказала мисс Амелия, – вы очень добры, но холм слишком скользкий и по нему трудно спуститься в карете.

– Я пойду пешком, – с ослепительной улыбкой ответила Лили.

Она не была в Лоур-Ньюбери с того самого дня, когда спустилась туда с гор, и ей не хотелось упустить шанс побывать там еще раз.

– Лили, моя дорогая. – Вдовствующая графиня улыбнулась ей и покачала головой. – Вам не обязательно делать это самой. Никто не ждет от вас этого.

– Но мне хочется пойти туда, – настаивала Лили.

Когда несколько минут спустя они покинули дом миссис Тейлор, вдовствующая графиня отправилась навестить викария, а Лили стала осторожно спускаться по скользкому холму с большой корзиной в руке. Кучер, который нес вторую корзину, настаивал на том, чтобы нести обе, но Лили ему в этом отказала. Она также не позволила ему идти на два шага позади нее. Она шла с ним рядом и расспрашивала его о семье. Год назад он женился на одной из горничных, и сейчас у них родился сын.

Миссис Гиш, которая недавно дала жизнь седьмому ребенку после трудных и продолжительных родов, с трудом содержала дом и большую семью в чистоте, полагаясь на помощь престарелой соседки. Лили немедленно приступила к работе: подмела комнату, собрала грязные тарелки со стола, вымыла всю посуду и даже перепеленала ребенка.

Старику Хоуеллсу, сидевшему на скамейке перед домом своего внука, очень хотелось рассказать Лили о днях, проведенных в море, когда хорошо ловилась рыба и ее было много. Он сообщил заинтересованной Лили, что они часто занимались контрабандой.

– Как сейчас помню... – начал он.

– Миледи, – сказал кучер, предварительно прочистив горло, – ее светлость прислала за вами слугу от викария.

– Царица небесная, защити меня! – воскликнула Лили, вскакивая с места. – Она же ждет меня, чтобы вернуться домой.

Вдовствующая графиня действительно ждала ее, и ждала уже без малого два часа. В присутствии викария и его жены она была сама любезно ть. Так же любезно она вела себя и в карете по дороге домой.

– Лили, моя дорогая, – сказала она, дотрагиваясь затянутой в перчатку рукой до плеча невестки, – это очень хорошо, что вы так заботитесь об арендаторах Невиля. Ваши улыбки и разговоры с ними располагают их к вам. Где бы вы ни появились, все сразу становятся вашими друзьями. Мы все больше привязываемся к вам.

– Но? – продолжила Лили, отворачиваясь к окну. – Но я заставляю вас всех краснеть за меня?

– Не совсем так, моя дорогая. Вы многому нас научили, не меньше, чем мы вас. Но вам еще надо учиться и учиться. Вы жена Невиля, , и всем ясно, что он без ума от вас. Это меня радует, так как я очень его люблю. Но не забывайте, что вы графиня...

– Но я также и дочь простого солдата, – сказала Лили с горечью в голосе. – Я также одна из тех, кто ничего не знает о жизни в Англии и никогда не жила в порядочном доме. К тому же я абсолютно не знаю, как должна вести себя леди или графиня.

– Этому никогда не поздно научиться, – ответила свекровь.

– Когда все наблюдают за мной и подмечают каждый мой промах? – спросила Лили. – Хотя я понимаю, что говорю несправедливо. Все добры ко мне, и вы тоже. Я постараюсь. Я действительно буду стараться. Но боюсь, что мне себя не переделать.

– Моя дорогая Лили. – Голос вдовствующей графини звучал искренне. – Никто не ожидает, чтобы вы переделали себя, как вы выражаетесь.

– Но мне хочется общаться с жителями рыбацкой деревни. Там я чувствую себя уютно. Неужели мне надо учиться кивать им свысока, вместо того чтобы разговаривать с ними, проявлять о них заботу и держать на руках их малюток?

– Лили, – только и сказала свекровь, не придумав ничего другого.

– Я постараюсь, – снова повторила Лили после минутного молчания. – я и не уверена, что из меня выйдет то, чего вы от Меня ждете. Но я не хочу и остаться такой, какая я есть. И я не вижу, каким образом я могу быть и той и другой одновременно. Но обещаю, что я попытаюсь.

– Это все, что от вас требуется, – сказала вдовствующая графиня, похлопав ее по руке.

Но Лили, взбегая по лестнице после возвращения домой, чувствовала себя глупой, безнадежной неудачницей, которой вечно суждено выставлять Невиля на осмеяние.

И все-таки сегодня у нее был счастливый день – счастливый на удивление. С воспоминаниями о прошедшей ночи и сегодняшнем утре, которое еще помнили ее ум и тело, и с надеждой, что, возможно, сегодня ночью Невиль придет к ней опять, Лили прожила, день так, как ей хотелось – и как он велел ей жить, – и чувствовала себя очень счастливой. Но это лишь потому, что она отвернулась от действительности. А действительностью было то, что Лили не работала служанкой в доме – она была графиней. Не принадлежала она и к рыбацкому племени – они были арендаторами ее мужа. Ей не хотелось проводить время с теми людьми, с которыми ей надлежало быть, чтобы стать настоящей графиней. Она не сделала ни единой попытки научиться стать графиней, как ее называли.

Лили была неисправима. Вместо того чтобы позвонить Долли и та помогла бы ей переодеться в новое платье, а затем спуститься к чаю и начать исправляться, Лили, как только вошла к себе в комнату, чуть ли не сорвала с себя муслиновое платье с узором из веточек, быстро надела старое хлопковое, схватила старую шаль и сбежала по черной лестнице к задней двери. Миновав лужайку, она стала спускаться по скользкому склону холма, хватаясь за листья папоротника, чтобы не упасть. Лили даже не взглянула на долину – в ее теперешнем состоянии ей не хотелось портить воспоминания, – а спустилась на пляж и побежала по нему, устремив взгляд в небо и раскинув в стороны руки, чтобы ощутить сопротивление ветра.

Спустя несколько минут она успокоилась. «Я сумею приспособиться», – говорила себе Лили. Это потребует некоторых усилий, но она сможет, если попытается. Ведь почти всю Свою жизнь она провела, приспосабливаясь к быстро меняющимся обстоятельствам. Она заставила себя вспомнить один из самых тяжелых периодов в ее жизни, когда ей было необходимо приспособиться к сложившейся обстановке. Она научилась послушанию и покорности, она даже выучила испанский язык – и все для того, чтобы выжить. Если она смогла сделать такое, то определенно научится вести себя как леди и графиня.

Начинался отлив. Скалы, которые отделяли пляж от бухточки Лоур-Ньюбери, были наполовину обнажены. Лили начала карабкаться по ним. Она вовсе не намеревалась снова проделать весь путь до деревни, просто ей хотелось выплеснуть побольше энергии. К тому же она могла почувствовать там полное слияние с дикой природой: с морем и отвесным утесом. Взобравшись на удобную площадку, Лили замерла, глядя на море.

Внезапно она услышала странный звук, не похожий на плеск волн, завывание ветра или крики чаек. Звук был какой-то неопределенный, и тем не менее он заставил Лили застыть на месте; по спине пробежал неприятный холодок.

Она огляделась по сторонам, но никого не увидела. Но чувство тревоги не покидало ее. Что это могло быть? Звук падающих камней?

Лили посмотрела вверх.

Все произошло так быстро, что Лили потом даже на ясную голову было трудно дать правильную оценку случившемуся. Она увидела кого-то, стоявшего на вершине утеса, над самой ее головой: фигура, закутанная в темный плащ. И. затем фигура вдруг превратилась в большой камень, который покатился вниз прямо на нее. Лили успела уклониться, быстро прижавшись к утесу, чуть ли не вдавившись в него, и камень упал на то место, где она только что стояла – огромный валун, который, вне всякого сомнения, раздавил бы ее.

Лили стояла, прижавшись спиной к утесу, ища раскинутыми руками, за что бы уцепиться. Она смотрела на валун, который мог стать причиной ее смерти. Сердце подступило к горлу, в ушах стучало, дыхание останавливалось.

Немного придя в себя, Лили решила, что это просто случайность. В результате эрозии почвы камень сместился и упал. Оглядевшись, она увидела, что все скалы покрыты такими же валунами, которые в любое время могут упасть.

Нет, это не случайность. Камень кто-то столкнул, и этот кто-то был в темном плаще. Герцог Портфри? Смешно. Лорен. Еще более смешно! Конечно же, там никого не было. Просто она теперь всюду видит опасность, как это было тогда на тропе рододендронов.

И все-таки там кто-то был!

А что, если он или она все еще там, стоит и выжидает, чтобы посмотреть, удалось ли убить ее?

Но почему кому-то надо ее убивать?

А что, если этот предполагаемый убийца уже спустился вниз и обходит скалы, чтобы увидеть самому, увенчалось ли дело его рук успехом?

От охватившей ее паники Лили потеряла голову. Если она сейчас пошевелится, то ей конец. Но если она не сдвинется с места, то останется стоять здесь навсегда. Если она не сдвинется с места, то перестанет быть хозяйкой своей судьбы. Воспоминания нахлынули на нее: она вспомнила свой долгий, полный опасностей путь через Испанию и Португалию. Сколько раз у нее сдавали нервы, когда за каждым холмом ей чудились партизаны.

Сдерживая дрожь в ногах, Лили сделала несколько шагов и медленно перевела дыхание. Она посмотрела вверх. Конечно же, там никого не было. Внизу, на пляже, тоже никого не было, по крайней мере в данный момент. У нее возникло искушение пойти обратно в надежде, что сейчас, когда вода отошла далеко, она сможет добраться до деревни, где есть люди. Но она не должна бежать от страха. Если она это сделает, страх навсегда поселится в ней. Лили осторожно спустилась на пляж. Никого. Не было никого и в долине, и на ближайших холмах.

«Да и вообще там никого не было», – твердо сказала она себе, поднимаясь вверх по тропе. Лили заставила себя пройти некоторое расстояние по лесной тропе и вышла на открытую поляну, с которой был виден утес. Лили подошла ближе и посмотрела вверх. Ни малейшего признака, что кто-то там есть.

Она ошиблась.

Это успокаивало ее, пока она не подошла к дому. Чем ближе становились его стены, тем сильнее ее охватывала паника. Возможно, ей лучше вбежать в дом через парадную дверь, найти Невиля и броситься в его спасительные объятия. Она бы так и поступила, если бы не вспомнила, как она одета. Лили обогнула дом, прошла через боковую дверь и поднялась в свою комнату по черной лестнице. Ее руки уже не дрожали, и она сумела спокойно привести себя в порядок.

В дверь тихо постучали, она слегка приоткрылась, и в ней показалась голова Долли.

– Вот вы где, миледи, – сказала она. – Его светлость ищет вас. Он в библиотеке, миледи.

– Спасибо, Долли.

Невиль был в библиотеке и ждал ее. Но Лили не бросилась в его объятия, хотя хотела этого больше всего на свете. Ей хотелось прижаться к нему, почувствовать тепло и силу его тела, положить голову ему на плечо и слушать биение его сердца.

Ей хотелось спрятаться в нем.

Глава 15

С дневной почтой пришли остальные ответы, ожидаемые Невилем. Но нигде не могли найти Лили. Она вместе со свекровью вернулась из деревни, но к чаю не спустилась. Выслушав рассказ матери, Невиль не удивился ее исчезновению. Опоздав на встречу с вдовствующей графиней в доме викария на два часа, Лили поставила ее в неловкое положение. Невиль не сомневался, что всю обратную дорогу мать распекала Лили.

Он нашел бы ее долгое пребывание в нижней деревне забавным, если бы не был так встревожен. Просидев в гостиной с полчаса, он ушел в библиотеку и сейчас нетерпеливо расхаживал по ней. Время шло, а Невиль не мог заняться делами.

Наконец в дверь постучали, она открылась, и вслед за лакеем в нее вбежала Лили, но на середине комнаты резко остановилась и, вспыхнув, с улыбкой посмотрела на него. Он протянул к ней руки.

– Лили... – Невиль поднес ее руки к губам, затем, нагнувшись, поцеловал ее. – В чем дело? – Он заглянул ей в глаза.

– Ни в чем, – ответила она, крепче сжимая его руки. —

Просто дурость.

– Снова уныние? – Ему казалось, что прошедшей ночью с ее унынием покончено навсегда. Похоже, он ошибался, и проблемы остались.

– Ты хотел меня видеть? – Лили улыбнулась.

– Да. Проходи и садись. – Невиль подвел ее к кожаному креслу у камина, усадил, а сам сел напротив. – Моя мать расстроила тебя? Она прочла тебе нотацию?

– Да нет. – Лили прикусила губу. – Она старалась быть доброй. Она считает, что я должна приложить больше усилий, чтобы вести себя как графиня Килбурн, и, конечно, она права. Я заставила ее ждать себя... достаточно долго. Похоже, ей даже в голову не пришло, что я могу вернуться домой пешком.

– Готов держать пари, что ты очаровала парочку моих арендаторов. Я говорю не только о гостинцах, но и о тебе самой.

Лили молча смотрела на него, и Невиль, начиная нервничать, откинулся на спинку кресла. Он пригласил ее сюда не для того, чтобы обсуждать события дня, но сейчас не знал, как начать разговор.

– Завтра утром мы уезжаем в Лондон, – сказал он наконец. – Ты и я, Лили. Сначала я собирался поехать один, но после того, как тщательно все обдумал, решил, что будет лучше, если ты поедешь со мной.

– В Лондон?

– Мне нужно получить специальную лицензию, – сказал он. – Я мог бы получить ее сам, а затем мы могли бы обвенчаться в деревенской церкви. Думаю, на все ушло бы не более недели. Но боюсь, что нас могут неправильно понять, а мне бы этого не хотелось.

– Специальную лицензию? – Лили растерянно смотрела на него.

– Лицензию на брак, чтобы мы смогли пожениться без всяких проволочек.

– Но мы женаты. – Недоумение сменилось замешательством.

– Да. – Он почувствовал, что его руки впились в ручки кресла. Невиль постарался расслабиться. – Да, Лили, конечно, мы женаты. Но церковь и государство особенно придирчивы к соблюдению некоторых формальностей. Преподобный Паркер-Pay погиб в том бою, и все его вещи были похоронены вместе с ним. Вчера я получил письмо от капитана Харриса, в котором он подтверждает этот факт. Сегодня я получил ответы и на другие письма, которые разослал в день твоего приезда сюда. Бумаги, подтверждающие, наш брак, утеряны еще до того, как было закончено их оформление. В глазах церкви и государства наш брак не существует. Мы снова должны пройти через всю процедуру.

– Мы не женаты? – Ее голубые глаза широко распахнулись и не мигая смотрели на него.

– Женаты, Лили, – поспешил он заверить ее. – Но мы должны сделать наш брак легальным. Никому не надо об этом знать, кроме нас самих. Мы поедем в Лондон, возможно, на неделю или две, чтобы сделать покупки, посмотреть достопримечательности; даже можем принять участие в некоторых развлечениях. А тем временем мы получим специальную лицензию и поженимся. Никто ничего не узнает, и тебе не придется чувствовать себя неловко.

Невилю отчаянно хотелось дать ей понять, что она не одна и не покинута. Он хорошо знал, что у Лили нет никого, кроме него.

– Мы не женаты, – повторила она. Лицо ее было бледным, глаза пустыми.

– Лили, – твердо сказал он, – ты не должна бояться. У меня нет ни малейшего намерения расставаться с тобой. Мы женаты. Просто надо соблюсти некоторые формальности.

– Я Лили Дойл, – сказала она. – Я все еще Лили Дойл.

Поднявшись с кресла, Невиль подошел к ней и протянул руку. Глупая Лили. Как она может хоть на мгновение сомневаться в нем после вчерашней ночи? Наверное, он слишком откровенно изложил ей все факты. Он не подготовил ее. Какой же он бестактный дурак, черт побери!

Лили не взяла его руку.

– Мы не женаты, – повторила она. – Слава Богу!

– Слава Богу? – Невиль почувствовал, что все внутри у него перевернулось.

– Неужели ты не понимаешь? – спросила она, вцепившись в ручку кресла. – Нам вообще не следовало жениться, но я была в шоке после смерти отца, а ты был таким благородным по отношению к нему и поступил со мной по-рыцарски. Но это было ужасной ошибкой для нас обоих. Даже если бы нам пришлось всю жизнь оставаться в полку, то и тогда это было бы ошибкой. Между дочерью сержанта и офицером лежит глубокая пропасть. Мне было бы трудно быть офицерской женой и дружить с другими офицерскими женами. А здесь... – Она повела рукой, охватывая, казалось, все поместье и всех живущих в нем. – А здесь это различие совершенно непреодолимо. Такое здесь невозможно. Но свершилось чудо, и оказалось, что мы не женаты.

Ему даже не могло прийти в голову, что она будет рада, услышав правду. Внезапно его охватил ужас. Он уже однажды потерял Лили и думал, что навсегда. Неужели теперь, когда как по мановению волшебной палочки она вернулась, он снова потеряет ее? Неужели Лили покинет его? Нет, нет, нет, он этого не допустит. Он сел перед ней на корточки и взял за руки.

– Лили, – сказал он. – Есть вещи гораздо более важные, чем церковь и государство. Например, честь. Я обещал твоему умирающему отцу, что женюсь на тебе. Во время нашего венчания я поклялся перед Господом любить тебя и быть с тобой в беде и в радости до самой смерти. Я сделал тебя женщиной. Прошлой ночью мы снова были вместе. Даже если мы не оформим все официально, я все равно буду твоим мужем, а ты моей женой.

– Нет. – Она покачала головой. – Нет. Нет, если это считается неправильно оформленным. Нам не следовало этого делать.

– Не следовало? Я был внутри твоего тела, Лили. – Он так крепко сжал ее руку, что она поморщилась.

Как она не понимает, что после вчерашней ночи они стали одним целым?

– Там был и Мануэль, – едва прошептала Лили. – Но он не считался моим мужем.

Невиль почувствовал себя так, словно она залепила ему пощечину. Мануэль. Невиль закрыл глаза, стараясь справиться с подступившей к горлу тошнотой. Вот он и узнал это имя. И Лили ставила их на одну доску. Его и человека, который взял ее силой. Неужели она действительно не видит разницы между ними? Неужели вчерашней ночью между ними ничего не было, кроме секса? Нет, он не верит ей.

– Лили, – сказал он, – после вчерашней ночи ты можешь оказаться с ребенком. Ты подумала об этом? Ты должна выйти за меня замуж.

Но причина была даже не в этом. Она была его любовью, а он ее.

– Я бесплодна, сэр, – сказала она совершенно равнодушно. – Тебе не приходило в голову, почему я, пробыв с Мануэлем целых семь месяцев, так и не забеременела? Мы не должны жениться. Тебе надо жениться на той, которая будет тебе не только женой, но и графиней Килбурн. Ты можешь жениться на Лорен. Она больше подходит тебе и умеет себя вести.

Он снова сжал ее руки, потом вскочил на ноги и, нервничая, запустил пальцы в волосы. Это какое-то сумасшествие. Наверное, ему снится кошмарный сон.

– Я люблю тебя, Лили. Я думал, что и ты меня любишь. Мне кажется, что наша последняя ночь доказала это. Да и наша брачная ночь тоже.

Она смотрела на него глазами, полными слез.

– Здесь нет ничего общего с любовью, – заявила она. – Неужели ты не понимаешь? Я могу быть только твоей любовницей, но не женой, а тем более графиней. – Он открыл рот, чтобы возразить, но она опередила его: – Но я не буду твоей любовницей.

Боже милостивый!

– Что же ты будешь делать? – Его голос сорвался на шепот. – Куда ты пойдешь? – Он не мог поверить, что способен задавать подобные вопросы.

Ее губы беззвучно задвигались, и у Невиля возник лучик надежды. У нее нет другого выхода, как только остаться с ним. У нее никого нет, кроме него. Но он недооценил силу духа Лили, которая в нужные моменты была способна проявить удивительную твердость.

– Я поеду в Лондон, если ты одолжишь мне немного денег на почтовую карету. Я верю, что миссис Харрис поможет мне найти работу. Я только очень жалею, что потерян ранец моего отца. Там, наверное, достаточно денег... Но какое это сейчас имеет значение. Ты не должен волноваться за меня. Ты был добрым и честным по отношению ко мне и останешься таким в моей памяти. Но ты не несешь за меня никакой ответственности.

Оперевшись одной рукой о каминную доску, Невиль невидящим взглядом смотрел в камин.

– Не обижай меня, Лили, – сказал он. – Не обвиняй меня в том, что я женился на тебе только из-за сострадания и чести. – Внезапно его охватила паника. – Так, значит, ты не выйдешь за меня замуж? Ты это твердо решила? Что мне еще сказать, чтобы убедить тебя?

– Ничего, сэр.

– Лили... – Закрыв глаза, Невиль ждал, когда перестанет дрожать голос. – Лили, обещай мне, что ты не убежишь. Обещай мне, что ты останешься здесь хотя бы еще на одну ночь и. позволишь мне отправить тебя в моей карете к кому-нибудь, кто действительно сможет помочь тебе. Я пока не знаю, кто это будет к как он сможет тебе помочь. Я еще не рассматривал такую возможность. Дай мне подумать до утра. Обещай мне. Пожалуйста!

Лили молчала, и он понял, что она откажется.

– Прости меня, – сказала она. – Я не хотела обижать тебя. Но я должна уехать. Надеюсь, ты понимаешь это. Я не могу здесь остаться, но я обещаю подождать до завтра.

Сэр Сэмюель Уоллстон и леди Мэри вместе с сыновьями проехали пять миль до Ньюбери-Эбби, чтобы пообедать еще раз с теми членами семьи, которые собрались уезжать на следующий день. Из вдовьего домика пришли Лорен и Гвендолайн. Герцог и герцогиня Анбери, Джозеф, Вильма, вдовствующая графиня и Элизабет сидели с ними в гостиной, когда туда вошел Невиль и извинился за Лили. Он сказал им, что у нее разболелась голова.

– Бедняжка, – сказала тетя Мэри. – Я сама страдаю it мигрени и представляю, как она себя чувствует.

– Для меня это удар, Нев, – сказал Хэл Уоллстон. – Мне так хотелось снова повидаться с Лили. Она очень забавная.

– Мне ее жаль, Невиль, – сказала Лорен. – Передай ей мои пожелания скорейшего выздоровления, когда увидишь ее.

– Она поступила разумно, не спустившись вниз, если у нее болит голова, – сказала Элизабет.

Вдовствующая графиня не была столь добра.

– У нас семейное событие, – сказала она, обращаясь к Невилю, – поэтому очень важно, чтобы твоя жена была рядом с тобой. Надеюсь, эти головные боли не войдут у нее в привычку? Весьма странно. Лили не похожа, на женщину, которая страдает нервными срывами.

– У нее болит голова, мама, – твердо заявил Невиль, – и вы должны ее простить.

Конечно, он не сможет долгое время скрывать от них правду. Это можно было бы сделать, если бы Лили согласилась с его планом, на что он очень надеялся. Его ум отказывался принять тот факт, что он не женат на Лили и что она никогда не будет его женой. У него нет никаких прав на нее. Она покидает его. Завтра ее уже здесь не будет.

Но у него есть еще ночь...

Надо суметь прожить вечер без нее. Сначала Невиль намеревался довести до конца свой обман относительно болезни Лили. У всех присутствующих было веселое настроение, возможно, потому, что на обеде присутствовали несколько молодых людей. Даже юному Дереку Уоллстону, которому было всего пятнадцать лет, позволили обедать вместе со старшими. Невиль решил изменить свое решение, иначе потом ему придется отвечать на письма о самочувствий Лили. Сейчас лучше всего было рассказать всю правду, по крайней мере тем, кого это близко касалось.

Поэтому, когда было покончено с последним блюдом и мать предложила дамам подняться из-за стола и отправиться в гостиную, оставив джентльменов пить портвейн, Невиль заговорил:

– Я прошу, чтобы вы ненадолго задержались, мама – сказал он так громко, чтобы его могли слышать на противоположном конце стола. – Леди, я прошу вас тоже остаться. Мне нужно кое-что сказать вам.

Мать с улыбкой опустилась на стул и устремила взгляд на сына. Какое-то время он играл ложкой., лежавшей на столе. Он не планировал заранее, что будет говорить. Невиль всегда питал отвращение к заранее подготовленным речам. Подняв глаза, он оглядел присутствующих членов семьи. Большинство смотрело на него с вежливым интересом. Вероятно, они ожидали, что он будет прощаться с теми, кто завтра уезжает. Только Элизабет смотрела с тревогой, словно читая его мысли.

– Дело не в головной боли Лили, – сказал Невиль. Наступила неловкая тишина. Дядя Сэмюэль прочистил горло. Тетя Сэди перебирала свой жемчуг.

– Сегодня она узнала, что не является моей женой, – сказал он. – Легально по крайней мере.

Несколько секунд стояла напряженная тишина, но потом, словно всех прорвало, на него посыпался град вопросов. Невиль поднял руку, и все резко замолчали.

– Я это подозревал с того самого дня, когда она приехала сюда. – И Невиль дал те же объяснения, которые раньше давал Лили. Их бракосочетание действительно состоялось, и это сделал человек, посвященный в духовный сан и имевший на проведение церемонии полное право, но этого мало. Недостаточно также и того, что они с Лили дали друг другу клятвы и что один из свидетелей жив и может удостоверить этот факт. Надо было соблюсти некоторые формальности, чтобы их брак был признан действительным церковью и государством. Эти формальности не были соблюдены, так как преподобный Паркер-Pay погиб, а бумаги утеряны. Другой свидетель умер в прошлом месяце в Сьюдад-Родриго.

– Значит, Лили не твоя жена, – сказал герцог Анбери, когда Невиль замолчал. – Ты никогда не был женат на ней.