Довольно милое наследство

Луису досталась сложная работа быстро переводить для нас и для французской бригады «скорой помощи». Вокруг была неимоверная суета, казалось, все говорят одновременно, – на удивление, мы все же смогли соединить кусочки бессвязных высказываний людей и понять, что произошло. Грузовик въехал в машину Денби. Полуденное солнце слепило глаза. Все произошло так быстро, что Денби не запомнил машину и не смог четко описать ее, сказал лишь, что это был черный грузовик и что он не видел лица водителя. Сносная характеристика для механика, но нужно учесть, что при столкновении зеркало заднего вида оторвалось и ударило Денби прямо по голове, так что лицо его было в синяках, а голова, как водится, кружилась.

Врачи сказали, что его срочно нужно увезти в больницу и нам бы следовало не мешкать. Луис отогнал машину Денби и отвез нас на виллу. Там мы со всем моим багажом пересели в машину Джереми, которую Денби починил, и поехали в больницу.

– Сволочи! – беспрестанно ругался Джереми и для разнообразия повторял: – Бедняга Денби.

Когда мы подъехали, носилки уже выносили из машины, а Луису пришлось разговаривать с медперсоналом и полицией. Медсестра спрашивала, есть ли у Денби родственники, кому можно позвонить. Джереми сумел найти пару телефонов жены Денби и позвонил на оба, оставив сообщения. Луису пришлось уехать в офис, но он попросил немедленно ему сообщить, если понадобится помощь.

Когда жена Денби позвонила в больницу, Джереми попросили рассказать ей по-английски, что произошло. В это время Денби знаками показал мне, чтобы я наклонилась.

– Я кое-что обнаружил в дверце машины твоей бабушки, милая, – прошептал он, – поэтому она немного смята. Это картина, что-то вроде «Мадонны с младенцем», и она была тщательно упакована. Я положил ее на заднее сиденье и запер в гараже. – Денби говорил усталым голосом.

Подошла сестра и сказала, что пациенту нужен покой и мне следует подождать в вестибюле, пока не позовет доктор. Затем она укатила Денби за двери смотрового кабинета.

К счастью, врач немного говорил по-английски и, обследовав пациента, сказал Джереми, что у Денби имеются переломы и ушибы. Потом добавил, что потребуются более тщательные анализы и рентгеновское обследование, но, по его мнению, Денби повезло и его дела не так уж плохи. Доктор сказал еще, что состояние пациента стабильное, однако все же лучше оставить его в больнице под наблюдением.

– Джереми, – сказала я, как только он освободился и мы могли поговорить без свидетелей, – нам нужно вернуться на виллу. Денби говорит, что нашел картину, спрятанную в дверце машины. И он оставил ее там. Боже мой! – вскрикнула я.

– Что такое? – спросил Джереми.

– Вот почему из альбома украли ту фотографию. Совсем не из-за украшений бабушки, а из-за картины, которая висела за ней, – прошептала я. – Джереми, ты видел в перечисленных вещах бабушки Пенелопы картину «Мадонна с младенцем»? Я точно ее видела. И сейчас в библиотеке на стене ее определенно нет.

Глава 28

По пути к вилле Джереми засыпал меня вопросами о картине. Как она выглядела? Какого была размера? Смогу л и я определить художника, стиль и страну, где она была написана? К какому периоду она относится?

В ответ я качала головой. Я не видела картину детально, просто заметила на фотографии позади бабушки Пенелопы. Тут мне в голову пришла одна мысль.

– Я знаю еще одну фотографию, где бабушка Пенелопа сидит на этом же месте, она там старше, мудрее и немного грустная, и, по-моему, картины там уже не было. Это значит, что она продала картину или спрятала ее, ну или кто-то другой взял ее.

– Я не видел никаких заявлений об украденных вещах, ни чеков о продаже, – заметил, в свою очередь, Джереми. – Между прочим, бабушка Пенелопа бережно хранила все, что стоило денег. Когда были сделаны эти фотографии?

– Первая, на которой я видела картину, была сделана где-то в тридцатые годы. А вторая, на том же самом месте в библиотеке, уже без картины, намного позже, наверное, в девяностые.

Подъехав к вилле, мы обнаружили, что в гараже горит свет.

– Денби мог оставить свет включенным, – предположил Джереми.

Не дожидаясь, пока он подъедет к гаражу, я выскочила из машины и, набрав нужную комбинацию на кодовом замке, открыла двери гаража.

Мы подбежали к старушке «драгонетте». Правая дверца была снята и лежала рядом на полу. На внутренней стороне дверцы была ниша, предназначенная для чего-то большого и плоского, Денби работал с тщательностью хирурга, кожаное покрытие на дверце было аккуратно обрезано. Внутри, разумеется, уже ничего не было.

– Он сказал, что оставил картину на заднем сиденье машины, – напомнила я, после чего закрыла двери гаража, и мы с нескрываемым любопытством заглянули внутрь машины.

Сиденье было пустым. Мы обследовали весь гараж, нигде не было никакой картины.

– Ты уверена, что правильно поняла его? – спросил Джереми, не придумав другого объяснения происходящему.

Я энергично закивала, вздрогнув от холодного дуновение ветерка. И поняла почему. Сквозило из окна гаража, которое было настежь открыто. Не говоря ни слова, я указала на него.

– Неужели Денби оставил открытым окно, после того как закрыл гараж, ведь дверь была на кодовом замке? – спросила я. – Он считал машину настоящим сокровищем.

– Нет, – подтвердил мои подозрения Джереми, – он бы не оставил окно открытым. Кто-то побывал здесь до нас. И вполне возможно, все еще здесь. Стой на месте, Пенни. Я осмотрю помещение. Держи наготове телефон.

Джереми торопливо осмотрел виллу и прилегающую территорию. Я чувствовала себя крайне неуютно, ожидая его в гараже. Солнце уже заходило, оставляя везде странные тени. Вскоре Джереми пришел и объявил:

– Никого нет. На вилле никаких признаков чьих-либо следов.

– Джереми, – сказала я, – я знаю лишь одного человека, который мог видеть эту фотографию в лондонской квартире бабушки, захотел бы ее приобрести, гонялся бы за ней и, наконец, украл. Того, кто занимается коллекционированием, покупкой и продажей произведений искусства и антиквариата. Наш старый знакомый – Ролло. Неужели он все это время знал, что картина находится здесь? Неужели поэтому он тогда хотел угнать машину, придумав какую-то дурацкую отговорку?

Джереми покачал головой:

– Не думаю, что он знал, что картина спрятана в машине. Мне кажется, он хотел эту машину, потому что с виду она смотрится дорогой. Но я полагаю, что он вполне мог знать о существовании картины и когда не обнаружил ее в списках вещей бабушки Пенелопы здесь, на вилле, то поехал искать в лондонской квартире.

– А картины там не оказалось, – я развивала теорию Джереми. – Тогда Ролло вернулся на виллу, чтобы продолжить поиски, увидел, что Денби нашел картину, и украл ее.

– Не совсем так. Все это время Ролло был в Лондоне. Есть человек, который наблюдал за ним с тех пор, как кто-то вломился в квартиру, – Джереми сделал паузу, – но он вполне мог работать с кем-то здесь во Франции, делая вид, будто не имеет никакого отношения к картине.

– Точно! Помнишь тех парней, что были с ним в ту ночь, когда мы застали их в гараже. Они потом убежали, – возбужденно проговорила я. – Один из них мог вести наблюдение, пока Денби занимался машиной. Может быть, он даже видел, как Денби вынимает картину из дверцы.

Мы обследовали гараж еще раз, но ничего больше не пропало. Я взяла в руки игрушечного солдатика и автоматически положила его в сумочку. С Джереми я поговорю об этом позже. Я осмотрелась в поисках коробки, в которую Денби положил все, что нашел, она оказалась на месте. Все было точно так же, как в прошлый раз, когда я осматривала эти вещи. Но у меня возникло какое-то странное чувство при виде коробка спичек, что нашел Денби.

Громко зазвонил телефон Джереми. Быстро поговорив, Джереми повернулся ко мне.

– Ты готова к новостям? – спросил он странным голосом. – Звонил тот человек, что следит за Ролло в Лондоне. Он видел Ролло в аэропорту, тот собирается лететь во Францию.

– Значит, ты был прав! – почти закричала я. – Кто-то во Франции сообщил ему, что Денби нашел картину, и Ролло велел ее украсть.

– Возможно, – пробормотал Джереми.

– Слушай, этот коробок не выглядит таким старинным, как остальные вещи, – сказала я, разглядывая название казино Монте-Карло, – не думаю, что он принадлежал бабушке Пенелопе. Но он попал в машину до того, как ты попросил Денби заняться этим делом. Поэтому Денби и сложил его вместе со старыми вещами бабушки. Мне кажется, что кто-то другой обронил этот коробок в машине.

Джереми меня совсем не слушал, он думал о своем.

– Я еще не говорил тебе, в какой город направляется Ролло? – спросил он.

– Я это и так знаю, – ответила я, – в Монте-Карло. – С этими словами я сунула коробок под нос Джереми. – Ролло – игрок, ты же знаешь. Наверное, он потерял коробок в ту ночь, когда мы его поймали.

Наконец Джереми обратил внимание на коробок.

– Там написан номер телефона? – спросил он. – Мы сможем проверить, зарегистрировался он или нет.

Я позвонила в гостиницу и спросила, зарегистрировался ли Ролло. Спустя несколько секунд женский голос ответил, что еще нет, но место для него забронировано. Я поблагодарила и нажала на кнопку сброса.

– Ты даже не спросила номер комнаты, – заметил Джереми.

– Потому что я знаю – такую информацию по телефону не дают, – ответила я. – К тому же мне не хотелось оставлять информацию о себе.

– И все-таки могла бы спросить.

– Нет, не могла, – отрезала я и с хитрой улыбкой посмотрела на Джереми. – Слушай, у меня есть план, как поймать этого вора и вернуть картину. Ты со мной?

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ

Глава 29

Я не так много планов придумала в своей жизни, но этот план был просто гениален! Джереми, конечно, не высказал вслух своих восторгов, но согласился воплощать его вместе со мной. И план бы обязательно сработал, если б не одна маленькая заминка.

Казино мы нашли довольно быстро в старой гостинице на главной улице Монте-Карло. Гостиница выглядела как праздничный пирог, с резными завитками, причудливыми узорами, белыми, будто покрытыми взбитыми сливками. Удивительное зрелище. Не успеешь подъехать к входу, как из дверей вылетают портье, помогают выйти из машины, забирают ключи, обещая тут же отогнать машину на парковку, провожают внутрь, где щеголяют хорошо одетые игроки, спешащие побыстрее добраться до денег.

– Давай-ка разберемся, – сказал Джереми, как только мы вошли в казино, – думаешь, те ребята, что украли картину для Ролло, собираются отдать ее прямо здесь?

– Да, – уверенно сказала я, – в гостиничном номере, где мы его уж точно не сможем увидеть. Могу поспорить – он здесь завсегдатай. Бабушка Дороти все время переживала насчет того, что у него какая-то вредная привычка.

– Наркотики, – сказал Джереми, – но это было много лет назад.

– Нет, – поправила я его. – Ролло – игрок. У него куча долгов. Именно поэтому он и хочет заполучить часть наследства бабушки Пенелопы, чтобы расплатиться со своими дружками. К тому же у него просто маниакальный интерес к коллекционированию антиквариата. Надо было видеть, как влюбленно он рассматривал свой золотой портсигар. Я точно говорю, он сам не знает, куда деваться от своей одержимости. Азартные игры, коллекции, продажа сомнительных артефактов.

– Точно, – согласился со мной Джереми, – и один раз он попал-таки в передрягу. Родственникам тогда пришлось давать кому-то взятку, чтобы он не угодил в тюрьму.

– Да, я помню, бабушка Дороти ворчала по поводу его долгов. Она говорила, будто казино его второй дом – прекрасное место, я тебе скажу, для тех, кто ворует картины, чтобы их продать. Я лишь надеюсь, что мы сможем его поймать до того, как он сделает свое черное дело и исчезнет.

– Ну что, приготовились! – воскликнул Джереми. – И хватит болтать. Он еще не приехал. Что же мы будем делать, когда он появится.

– Я же говорила про план, – сказала я. – Джереми, ты со мной или нет?

Вестибюль гостиницы с высокими потолками и мраморным полом вмещал в себя бар и чайную комнату, сувенирный магазин, множество пальм в кадках, бутик модной одежды, лифт с позолоченными дверями и стойку администратора слева от входа. Направо же ярко светился атриум, за которым глубокая темная дорожка вела в ресторан и казино.

Оглядев помещение, Джереми произнес:

– В этой гостинице сотни постояльцев, не считая тех, кто просто зашел перекусить или поиграть в карты. Даже если мы сможем заманить Ролло сюда, каким магическим образом ты собираешься забрать у него картину? Может, ты планируешь арестовать его за кражу произведения искусств?

– Просто следуй плану, – строго сказала я, и, к моему величайшему удивлению, Джереми послушался.

Разделившись, мы ходили по всей гостинице в поисках Ролло, общаясь при этом по мобильным телефонам.

Пока я осматривала ресторан, притворяясь, будто хочу снять весь зал для банкета с огромным количеством гостей, Джереми направился в казино, заказал себе выпить и занял наблюдательную позицию за барной стойкой. Я заказала себе коктейль и стала ждать звонка в чайной комнате. Все нужные бумаги были при мне в портфеле, но я поставила его на пол, дабы не привлекать лишнего внимания.

Я сидела с коктейлем в глубоком кресле, и это, конечно, была не лучшая идея – остаться в одиночестве. Я уже заметила нескольких мужчин, недвусмысленно поглядывающих на меня, они явно пришли сюда в поисках спутницы на вечер. Я совсем не хотела встречаться с ними взглядом и смотрела в свой бокал, стараясь выглядеть невозмутимо.

Наконец я встала и направилась в вестибюль, где стояли двойные стулья, соединенные подлокотником. Я нашла свободный комплект и села как раз напротив входа – лучшая позиция для наблюдения за теми, кто входит. Официант тут же проследовал за мной с коктейлем.

Вскоре зазвонил мой сотовый. Это был Джереми.

– Мне кажется, мы зря тратим время. – Я подняла глаза и увидела, как Джереми заходит в вестибюль и направляется прямо ко мне, не прекращая говорить по телефону: – Я тебя вижу, а ты меня? Прекрасно, потому что я собираюсь отвезти тебя домой.

– Послушай, дорогой мой друг, Ролло только что вошел в дверь за твоей спиной в компании парня, который пытался украсть мою машину. И этот парень держит в руках завернутый рулон, до безобразия похожий на картину. Сейчас они у стола регистрации, Ролло получает ключ. Подходи быстрее и ни в коем случае не оборачивайся. – Я слегка наклонила голову, на случай если Ролло посмотрит в мою сторону.

Джереми сел на стул, который был прикреплен к моему.

– Ты видишь то, что вижу я? – требовательно спросила я, кивая на стол для регистрации.

Ролло стоял в белоснежной рубашке и шляпе, его компаньон выглядел куда хуже в своем темном мешковатом костюме.

– Ага, – кивнул Джереми.

Мы взглядами проводили парочку, которая направилась к лифту. Спутник Ролло нес в руке сверток, обернутый в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Бумага на свертке походила на плакат с видом Ривьеры, что покупают туристы на память о путешествии.

Мы ждали, неотрывно следя за дверями лифта. Джереми выпил половину моего коктейля. Вскоре в дверях появился Ролло со своим компаньоном. Я сидела как на иголках.

– Он оставил картину наверху, – сквозь зубы проговорила я.

– Замолчи, – цыкнул на меня Джереми, – они идут в казино.

– Джереми, – сказала я командным голосом, – ты идешь за ними, плавно переходим ко второй части плана.

– Ты сошла с ума! – попытался противиться Джереми. – Это слишком рискованно.

– Сейчас наш единственный шанс, и ты прекрасно это знаешь. Иди, ты мне нужен.

Бросив на меня тяжелый взгляд, Джереми встал и направился в казино. Буквально через минуту зазвонил мой телефон.

– Я нашел его, – услышала я тихий голос Джереми. – Рулетка. Веришь или нет, он расплачивается с этим парнем фишками. Он делит все свои фишки и передает их прямо тому парню.

– Хорошо, – отозвалась я, – переходим к части номер три.

– Сумасшедшая, – прошипел Джереми в трубку. – Забудь ты про свой план!

– Делай, как договорились, – уверенно сказала, я, – потому что иначе я приступаю к части номер четыре без твоей помощи.

– Боже мой, во что я вляпался! Ну ладно, жди моего звонка.

Часть номер три заключалась в том, что Джереми звонит на регистрацию и, представляясь Ролло, говорит, что ожидает сестру из Америки, и просит проводить ее в номер.

Несколько бесконечных минут, и мой телефон звонит.

– Ну все, сделал, как ты просила, – сказал Джереми. – Жди меня. Не переходи к четвертой части, сумасшедшая.

– Не смей портить план, – фыркнула я. – Ты должен сидеть и готовиться к части номер пять.

Я пошла к столу регистрации и невозмутимо начала играть саму себя.

– Простите, – сказала я сладким голоском глупенькой американки, – мой брат, Ролло, сказал, что остановился в этой гостинице… подождите, да, по-моему, в этой. Я совсем запуталась, так много гостиниц на этой улице.

– Ваше имя, мадам, – задал стандартный вопрос мужчина за столом регистрации.

Я представилась. Молодой человек рядом, подняв голову, сказал:

– Да, ваш брат звонил. Он сейчас в казино, но попросил проводить вас в номер. – С этими словами он вручил мне ключ от номера 719.

Я спешно направилась к лифту, сердце билось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Я поняла, что не создана для подобной работы: шпионить, красть, обманывать – это не для меня. Мне казалось, что все: лифтер, горничные, постояльцы гостиницы – смотрят на меня и слышат, как стучит мое сердце.

Я нашла номер Ролло и, подождав, пока горничная завернет за угол, открыла дверь и вошла. Прежде чем войти (я просто горжусь этим поступком), я приложила ухо к двери и убедилась, что в номере никого нет.

Я позвонила Джереми.

– Я в номере 719, – заговорщически сказала я, – переходим к части номер пять.

Это значило, что Джереми следит за Ролло, и как только тот надумает пойти в номер, тут же предупреждает меня. Моя же работа заключалась в том, чтобы найти картину.

– Ты совершенно чокнутая, – прошипел в трубку Джереми, но продолжил наблюдение за Ролло, который, как позже выяснилось, пил не переставая.

Комната Ролло была настолько чиста, что вначале я подумала, что мужчина за столом регистрации ошибся и назвал мне не тот номер. Кровать заправлена, ни намека на багаж или одежду. Но интуиция подсказывала мне, что картина где-то здесь. Я нашла ее в первом же месте, о котором подумала, – под кроватью. Вытащив сверток и положив его на кровать, я дрожащими руками и с особой аккуратностью начала разворачивать коричневую бумагу. И вот она!

Картина оказалась не такой большой, как я думала: четырнадцать дюймов в ширину и двадцать в длину. Она спокойно могла войти в мой портфель. Внизу картины я разглядела подпись автора: «А. Фабрици». О нем я, пожалуй, слышала, но никак не могла вспомнить, что именно. Вот она «Мадонна с младенцем», прямо как на украденной фотографии. Но какая огромная разница в ощущениях! Будто заходишь в музей и, найдя то самое полотно, ради которого и пришла, смотришь и не можешь оторвать взгляд. Несколько секунд я как завороженная смотрела на картину, лежавшую передо мной на кровати, и не могла даже моргнуть.

Фон картины в насыщенных ярких тонах напомнил мне об итальянской живописи конца пятнадцатого – начала шестнадцатого века. Художник использовал небесно-голубую краску, темно-коричневую и алую, огненно-оранжевую, ослепительно зеленую и желтую, с золотым отливом. И несомненно, настоящую позолоту. Лица Мадонны и ее чада были написаны удивительно мягкими, светлыми оттенками кремового, розового, молочно-белого и даже мерцающе-сиреневого. Вокруг голов светились нимбы. Младенец сильно отличался от других изображений. Обычно они изображались с лицом умудренного опытом человека. Здесь же младенец выглядел настоящим, живым, с восхищенным, умиротворенным взглядом, обращенным на мать, словно она была самим солнцем, небесами и облаками. Мадонна выглядела молодой, даже юной, за исключением разве что просветленного спокойствия на лице; эффект был таким, будто ты, идя по улице, зашел в дом и встретил настоящую, живую женщину из другого столетия. Она будто олицетворяла всех матерей Италии того времени.

На мгновение время для меня остановилось; всем своим существом я уловила ощущение той эпохи. И мне стоило больших усилий оторвать взгляд от полотна и вспомнить, где и при каких обстоятельствах я нахожусь. В этот момент я поняла Ролло и тех, кто помешан на произведениях искусства.

– О Боже, – прошептала я, – вот он, настоящий шедевр. – Сердце мое успокоилось и забилось в обычном ритме.

Я поймала себя на мысли, что попала в куда более затруднительную ситуацию, чем думала раньше. Я вдруг вспомнила, что мне нужно завернуть картину обратно и быстро уходить отсюда. Только я завязала последний узелок, как позвонил Джереми.

– Нашла, – выдохнула я, – переходим к части… – Я напрочь забыла о реальных обстоятельствах.

– Шестой, бестолковая, – закончил мою фразу Джереми. – Уноси ноги. Немедленно. Компаньон Ролло обналичивает фишки. Ролло перестало везти, и он посматривает на выход.

– Да, уже иду, – откликнулась я.

И, черт возьми, я бы тут же убежала, если бы не горничная.

Торопливо и едва слышно постучав, она вставила ключ в дверь. Все, что я могла сделать, – это нырнуть под кровать. Конечно, не самое лучшее место, где хотелось бы находиться, – здесь было полно пыли, и я чуть не задохнулась.

По крайней мере я додумалась отключить телефон, чтобы его пронзительный звон не выдал меня. Горничная неторопливо начала прибирать постель, что было абсолютно лишним. Я всегда считала эти действия ненужными, хотя некоторым, наверное, нравился сам факт того, что кто-то прибирает или делает вид, что прибирает в их комнате.

И тут, разумеется, зашел Ролло.

– Какого черта ты тут делаешь? – грубо прокричал он. – Убирайся!

Он до смерти напугал девушку. Она ретировалась прежде, чем Ролло закончил отчитывать ее за то, что она достала его драгоценность из тайника.

– Дура! – продолжал ругаться Ролло. – Оставить на столе!

Я бросила сверток на кровати, а горничная, видимо, переложила его на стол. Я видела лишь белые ботинки Ролло и наблюдала, как он расхаживает по комнате. Тут зазвонил его мобильный.

– Да! – ответил он привычно грубым тоном. – Да, она у меня. Эти идиоты в Антибе провалили все дело. Но ты просто делай свою работу, и никто ничего не сможет доказать. Копия готова? Она у тебя? Хорошо, я выезжаю.

Голос Ролло звучал агрессивнее, чем обычно. Шумно вздохнув, он ушел в ванную комнату, а когда вышел, то, прошу прощения, даже не помыв руки, схватил сверток и вышел.

Я не могла пошевелиться еще некоторое время, потому что не знала, вернется он или нет. Наконец я выбралась и, обнаружив, что сверток пропал, позвонила Джереми.

– Господи! – почти прокричал он. – Где, черт возьми, тебя носило? Я просто с ума схожу.

– Мне помешала горничная, – объяснила я, – потом пришел Ролло, я пряталась под кроватью.

– Боже милостивый! – простонал Джереми.

– Ты попросил пригнать машину?

– Конечно. Она стоит прямо у дверей. А я в вестибюле жду тебя.

– Джереми, – сказала я, – Ролло забрал сверток с собой. Ты не должен упускать его из виду, даже если я не успею спуститься.

На этот раз лифт показался мне невыносимо медленным. Да еще эти неторопливые немки с огромным количеством сумок. Я еле дождалась, когда мы наконец спустимся в вестибюль.

Джереми встретил меня у лифта.

– Он ждет машину, – тихо сказал мой напарник. – Меня он не видел. Мы дадим ему сесть в машину и поедем следом. Он там один, потому что его дружок уехал, как только обналичил фишки. Я записал номер машины и оставил на автоответчике Северин, чтобы она сообщила полиции.

Глава 30

К счастью, Ролло оказался осторожным водителем. Я полагаю, он так аккуратно вел машину, потому что не хотел попадаться на глаза полиции. И все-таки было довольно сложно не выпускать его из виду в темноте ночи, особенно когда он съехал с хорошо освещенной улицы, полной гостиниц и магазинчиков.

– Он едет не в аэропорт, – сообщила я.

Эта новость совсем не удивила Джереми.

– Разумеется, – сказал он. – У него украденный шедевр, а на таможне придется все показывать. Кстати, как выглядит картина? Это та самая, что на фото?

– Да. И она прекрасна! «Мадонна с младенцем» Фабрици. Стиль напоминает Доссинни Альдертинелли… Господи, да куда же он едет?! – удивилась я, увидев, что Ролло сворачивает на шоссе. Я взглянула на указатели на дороге и прочитала вслух: – Вентимиглия.

– Он направляется к итальянской границе, – пояснил Джереми, – там больше нет пограничного контроля. Если ему удастся провезти картину за пределы страны, то он сможет продать ее какому-нибудь наивному покупателю, убедив того, что это лишь копия, и сделка получится вполне законной. Понимаешь, дело в том, что настоящий обладатель шедевра зачастую просто не может этого сделать, особенно если не знает, какой путь проходила картина до него.

– Неужели Ролло хочет продать ее? – удивилась я. – Я думала, он собирается оставить ее себе, а в гараж вернет копию, и никто никогда не сможет доказать, что у бабушки Пенелопы был оригинал и Денби его видел.

– Рано или поздно продаст, – сказал Джереми, – если она действительно стоит целое состояние, он не сможет удержаться. Наверняка у него есть нужные люди, способные и готовые купить картину.

– Да. Тот парень, что звонил ему, когда я пряталась под кроватью в его номере.

– Теперь будем играть открыто, и прятаться под кроватью тебе больше не придется, – заявил Джереми.

– Эх, – сказала я с долей сарказма, – а мне это так понравилось!

– Ого! – откликнулся Джереми. – О чем еще Ролло говорил по телефону?

– Я тебе рассказала все. Его дружки в Антибе все испортили, а тот, с кем говорил Ролло, должен сделать свое дело, то есть отдать подделку. Спорю, что совсем скоро они встретятся. И их сделка определенно не состоится.

– Ты говоришь как полицейский, – заметил Джереми.

– Надеюсь, это комплимент, – ответила я.

В темноте ночи граница выглядела мрачно и устрашающе. Таможенные будки, похожие ночью на призрачный город, все еще стояли на местах. Проезжая мимо, я почувствовала какую-то вину за собой. По крайней мере мне казалось, будто я пробираюсь тайком, нарушая закон. Хотя краденое произведение искусства было совсем не у меня.

Первым признаком того, что мы доехали до итальянского города, была ужасная пробка из-за какого-то музыкального фестиваля. Сотни машин еле ползли по дороге, а мотоциклы, подобно надоедливым пчелам, кружили вокруг, обгоняя справа и слева. Я видела, как Ролло махал от негодования руками. Наконец мы выехали из этого городка на шоссе. Я думала, мы наберем скорость и наблюдать за машиной Ролло станет сложнее, но у него возникли несколько иные проблемы. Он поехал на автозаправку, и мы припарковались там, где останавливаются семьи, чтобы отдохнуть от утомительного путешествия.

Заправка оказалась с самообслуживанием, и, судя по недовольному лицу Ролло, он находил это занятие неприятным и трудоемким. Прямо на моих глазах Ролло натянул перчатки.

– Господи! – У меня перехватило дыхание. – Так это он тогда в квартире схватил меня.

Не отводя взгляда, мы смотрели, как Ролло заправляет машину. Закончив процедуру, он снял перчатки, бросил их в машину и подъехал прямо к двери, куда заботливые папочки сопровождали своих уставших сынишек. Ролло остановился в нескольких ярдах от нас. Мы просто застыли.

– Неужели он сейчас отправится по нужде? – удивилась я.

– Ты просто не видела, сколько джина он выпил, – пробормотал Джереми.

Мы наблюдали, как Ролло, так и не заметив нас, захлопнул дверцу машины и направился в туалет.

Ремень безопасности случайно попал в дверной проем, так что хотя дверь и закрылась, она не захлопнулась, и Ролло этого не заметил. Но я-то заметила!

– Дверца не захлопнулась! – чуть ли не прокричала я. – Вот он, наш последний шанс.

– Я это сделаю, – сказал Джереми.

– Ты выглядишь слишком подозрительно, – заспорила я.

– А ты разве нет? Все тут же уставятся на тебя в этом платье, – стоял на своем Джереми.

Мы практически устроили потасовку в машине, но на дело все же отправился Джереми. Должна признаться – он выглядел как настоящий агент. Поражаюсь его нервам. Он подошел к машине Ролло, будто это была его собственная, легким движением открыл дверцу и достал сверток, который лежал на пассажирском сиденье, прикрытый одеялом. Затем медленно вернулся обратно и бросил сверток мне на колени. Все так просто, будто он отыграл давно знакомую пьесу.

Мне было страшно оглянуться назад. Чем бы там Ролло ни занимался, я надеялась, что он задержится подольше. Джереми абсолютно спокойно посмотрел в зеркало заднего вида и сказал, что Ролло еще не вышел. Мы незамедлительно поехали по направлению к шоссе.

– Север или юг? – спросил Джереми, когда мы доехали до шоссе и настало время выбирать направление.

– На запад, – сказала я.

У меня уже была идея в голове, потому что я передумала о многом, с тех пор как Эрик в шутку предложил мне начать подделывать шедевры, если вдруг моя карьера рухнет.

– Смотри на указатели, мы направляемся в Геную, – объяснила я. – Я знаю там одного человека, он сможет установить подлинность картины.

– Спешу заметить, что нам следовало бы сделать это во Франции, – предупредил Джереми, – и к тому же нужно увезти картину обратно. То есть во Францию.

– Это ведь не мы перевезли ее через границу, – сказала я. – И ты прекрасно знаешь, что если мы привезем ее обратно, нас отдадут на милость французского суда и, возможно, свяжут руки на очень долгое время. А я все же хочу узнать, чего стоит эта вещь.