По его тяжелому вздоху Эйс догадался, сколько горя выпало на долю этого человека, принявшего нелегкое решение, и сколько ему пришлось выслушать упреков.
– Лоретта легла в роддом под фамилией моей супруги, так что девочка официально получила свидетельство о рождении, в котором мы значились ее родителями, – продолжал он. – Потом мы переехали во Флориду, к родственникам моей жены, а Лоретта осталась жить в Нью-Йорке.
– Вы виделись с ней после этого? – хрипло спросил Эйс, не решаясь задать главный вопрос: не является ли Джон и его отцом?
– Несколько лет я посылал ей деньги, письма и фотографии Терезы. Тайком от жены, разумеется, – та ведь и слышать о ней не желала! Но я считал, что мать имеет право знать, как живется ее дочке. И вот однажды Лоретта сама объявилась у меня на работе – это было для меня как снег на голову! Вам, юноша, уже исполнился год к тому времени, и вы как две капли воды были похожи со своей сестрой, единоутробной, конечно же.
Эйс вновь вспомнил слова Лоретты, записанные на кассете.
– Она сказала вам, кто мой отец? – не выдержал Эйс.
– Увы, нет! – покачал головой Джон Чапмен. – Я спрашивал, но она лишь рассмеялась в ответ и намекнула, что это женатый человек. Пожалуй, ему о вас вообще ничего неизвестно: она исчезла из его поля зрения, не сказав, что забеременела.
– Это вполне в ее духе, – мрачно заметил Эйс. – Видимо, жена этого мужчины была не столь мягкосердечна, как ваша. Иначе она повесила бы меня ей на шею.
– Прекрати плохо отзываться о матери, мальчишка! – резко одернул его старик. – Уж если на то пошло, то знай: Лоретта говорила мне, что хотела отдать тебя кому-нибудь на воспитание, но не смогла решиться расстаться с еще одним ребенком. Она была доброй женщиной и чересчур любвеобильной, к сожалению…
– Может быть, точнее сказать – распутной? – съязвил Эйс.
– Не нужно выискивать соринку в чужом глазу, когда в своем бревно! – парировал старик. – Кто из нас безгрешен? Если хотя бы половина того, что я читал о тебе в газетах, правда, ты не имеешь никакого права упрекать мать!
Эйс пожал плечами: конечно, он не ангел, однако и не отец внебрачных детей.
– Я слышал, Лоретта села на иглу? – спросил Джон.
– Да, она кололась героином, – подтвердил Эйс.
– Почему же ты не помог ей избавиться от дурной привычки?
– Послушайте, не много ли вы от меня хотите? – всплеснул руками Эйс. – Мне было всего восемь лет в то время!
– Я не о том периоде, – поморщился старик. – Разумеется, ты не мог ей помочь в детстве. Но ведь позже, когда стал взрослым, ты мог и должен был это сделать! Например, положить в клинику…
Эйсу нечего было ему ответить, такая мысль даже не приходила ему в голову. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он мечтал лишь об одном – навсегда выбраться из трущоб!
– Не могли бы вы рассказать мне о Терезе? – наконец нарушил он молчание. – Мы с ней встречались?
– Да, дважды, в парке неподалеку отсюда! – оживился Джон. – Я не удивлюсь, если на память о тех встречах у тебя сохранились шрамы. Это случилось, помнится, так: ты взял у Терезы игрушку – заводного клоуна, сделанного из металла и довольно-таки тяжелого, а она отобрала его и стукнула им тебя по голове! У тебя пошла кровь, ты закричал, а девочка расплакалась, – грустно сказал старик.
– Но у меня была такая игрушка, – нахмурился Эйс.
– Конечно! Ведь Тереза подарила ее тебе на память! – напомнил ему Джон. Эйс виновато потупился: он совершенно забыл об этом.
– Жаль, что я ее не помню, – пробормотал он, сглотнув ком. – Как она очутилась в Лос-Анджелесе? Искала Лоретту?
– Нет, это чистая случайность! – покачал головой Джон. – Просто Марсело Кортес родом из Лос-Анджелеса. Тереза познакомилась с ним, бросила школу и уехала в Калифорнию. Мы были против их брака, она ведь значительно моложе его, не говоря уже о том, что он был женат раньше и имел ребенка!
– Элла мне ничего об этом не говорила! – воскликнул Эйс.
– Мальчик старше Эллы лет на десять-двенадцать, вряд ли они дружили. Он остался с матерью, первой женой Марсело, – пояснил Джон.
– Как умерла Тереза? – спросил Эйс.
– Трагически и глупо, – махнул рукой старик. – Очутилась в неподходящем месте и в неудачное время. Пошла днем за покупками и случайно попала в перестрелку возле винного магазина. Мы с женой хотели взять Эллу к себе, но Марсело не согласился на это. А судиться с ним у нас не было сил… Хорошо, что теперь ты заботишься о девочке!
Эйс остался у Джона Чапмена до утра и узнал много интересного о Терезе и Лоретте. Мать предстала ему в новом свете – веселой и молодой, любящей своих детей в равной степени, хотя она и отдала дочь на воспитание ее родному отцу, оставив себе только сына. Познакомиться с Терезой в зрелом возрасте ему не довелось, зато судьба свела его с ее дочерью. И теперь он с нетерпением ждал встречи с племянницей, надеясь, что та обрадуется их родству.
ГЛАВА 20
– Значит, ты – мой родной дядя? Какой кошмар! – вскричала Элла. – Я тебе не верю! И никому об этом не рассказывай!
Она разрыдалась и убежала.
– Я надеялся, что она обрадуется! – Удивленный и смущенный, Эйс обернулся к Линде. – Что на нее нашло?
Линда понимала, в чем причина странного поведения Эллы, но не стала ничего объяснять. Особой тайны, впрочем, и не было, просто девчонка внушила себе – и подругам – что она рано или поздно выйдет за Эйса замуж.
– Вы пока никому об этом не говорили, надеюсь? – спросила Линда, заверив Эйса, что девочка, хоть и приняла известие чересчур близко к сердцу, скоро успокоится.
– Нет еще, я торопился сделать ей сюрприз. Но когда новость станет достоянием общественности, кривотолки и сплетни о наших отношениях моментально прекратятся!
– Да, пожалуй, – уклончиво сказала Линда, не уточняя, что девочке эти слухи, напротив, приятны. – Но, может, не стоит спешить?
Пораскинув мозгами, Эйс решил повременить с раскрытием семейного секрета. Ведь когда все узнают, что Элла – его племянница, ей станет сложнее добиваться успеха в мире профессионального тенниса.
В последовавшие за этим недели Элла постепенно привыкла к новой ситуации и даже повеселела, чему немало способствовало появление в теннисной академии нового тренера. Хуан Гарсия, жгучий красавец-брюнет, моментально вскружил головы всем ученицам. Элла не стала исключением, влюбившись в смуглого синеглазого молодого человека столь же страстно, как ранее в Эйса.
В начале декабря Элла участвовала в соревнованиях на флоридском стадионе «Апельсиновая чаша», где выступила довольно успешно, выйдя в полуфинал как в одиночном, так и в парном разрядах. Удовлетворенный ее достижениями, Эйс позвонил Джону Чапмену и договорился, что привезет к ним с женой внучку, пока она недалеко от них, во Флориде. Старики страшно обрадовались.
Шейла Чапмен радушно приняла гостей, она, несомненно, любила покойную Терезу, хотя и недолюбливала ее мамашу. Не скрывала она своего теплого чувства и к Элле.
По возвращении из Флориды в Калифорнию Элла не раз приставала к Эйсу с расспросами о своей настоящей бабушке. Случалось, что он не мог ответить на какой-то из них откровенно и правдиво. Впрочем, Элла, выросшая в трущобах, в свои шестнадцать лет уже понимала, как просто молодая женщина с ребенком может стать проституткой и наркоманкой.
Вопрос о том, где похоронена Лоретта, вогнал Эйса в густую краску: ему волей-неволей пришлось признаться, что он даже не знает, где ее могила. Он тотчас же связался с Ларри Найтом, своим адвокатом, взявшим на себя все печальные хлопоты после смерти Лоретты. И в одно воскресное утро Эйс вместе с Эллой положили у ее надгробья цветы.
– А в тебе действительно течет кровь апачей? – спросила племянница.
– Нет, – улыбнулся дядя. – Я сам это придумал, когда учился в школе, чтобы нагнать страху на своих врагов. А позже, став профессиональным теннисистом, отрастил волосы до плеч и повторял свою выдумку так часто, что сам почти поверил в нее. Это пришлось по душе моим болельщикам, и кличка «потомок апачей» закрепилась за мной на долгие годы.
– А Лоретта умела играть в теннис?
– Не думаю. А почему ты спросила об этом?
– Мне просто интересно, передаются ли спортивные способности по наследству. Ты как считаешь?
– Не знаю, может быть, только хорошая координация движений и быстрая реакция.
– Но если у тебя и моей мамы были разные отцы, – не унималась Элла, – значит, мы с тобой унаследовали способности и любовь к спорту от Лоретты, не правда ли?
– Не только это, – пошутил Эйс, – но и симпатичную внешность.
– Спасибо тебе за все, дорогая бабушка! – прошептала Элла и, поправив на могиле цветы, поднялась с колен.
– Спасибо, мама! – повторил за ней Эйс, прежде чем вернуться следом за племянницей к автомобилю.
В Беллвуде полным ходом шли приготовления к Рождеству. Но прежде семье предстояло отметить первый год со дня рождения Кит. Она росла прехорошенькой девочкой, с копной черных волос и огромными темно-синими глазами, в которых вспыхивали радостные огоньки, как только появлялся ее папа.
Лайза к концу дня выбивалась из сил, бегая за ребенком по дому: жизнерадостная дочка была, ко всему прочему, очень любопытна и непоседлива. Тем не менее сегодня она на какое-то время угомонилась и, устроившись у Джека на коленях, притворилась, что читает книжку, которую держала перевернутой.
– Этот день рождения, похоже, сведет меня с ума! – в сердцах воскликнула Лайза, составляя список гостей, которому не было видно конца. – Я совершенно забыла о ее крестных. Алекс вряд ли прилетит из-за этого из Калифорнии. Но как быть с Эйсом? Как ты считаешь, нужно его приглашать?
– Разумеется! Но он вряд ли прилетит, если узнает, сколько на празднике будет маленьких детей! – уверенно заявил Джек.
Он взглянул на часы, прикинул, который теперь час в Лос-Анджелесе, и потянулся к телефону. Джек угадал: Эйс не пришел в восторг от предложения прибыть на торжество для детворы.
– Я не забыл, когда у нее день рождения, и приготовил ей подарок, – сказал он. – Так что крестных вполне может представлять на чаепитии одна Алекс.
– Но ее тоже не будет, она в «Розарии»!
– До сих пор? Разве Филип Кейн все еще не подобрел?
– Понятия не имею. А знаешь, Алекс очень понравилось на вилле Мелиссы. Она даже изъявила желание купить ее.
– А этот – как бишь его? – Грэм? Он с ней?
– Нет, она там совершенно одна, – невозмутимо ответил Джек, улыбаясь. Заметив это, Лайза насторожилась.
– Одна? И будет в одиночестве встречать Рождество? – удивленно воскликнул Эйс.
– Понятия не имею, – сказал Джек.
– Она здорова?
– Да, насколько мне известно. Понимаешь, Эйс, похоже, Филип все равно не женится на маме в ближайшее время, так что, если говорить честно, проблемы Алекс нас не беспокоят.
– Звучит весьма цинично, должен отметить.
– Послушай, дружище, ведь ты к ней значительно ближе, чем мы, согласись! – На другом конце провода наступила тишина, и Джек улыбнулся до ушей, довольный произведенным эффектом. – Мог бы и навестить ее. А если надумаешь прилететь к нам на праздники, будем рады.
Закончив разговор, он многозначительно взглянул на жену.
– Ручаюсь, что не пройдет и суток, как он очутится в «Розарии»!
– Ради Алекс? – Лайза вскинула брови.
– Да! Мне еще несколько месяцев назад показалось, что между ними какие-то странные отношения. Потом она объявила, что выходит замуж за Грэма Питерса, и я решил, что заблуждался на их счет. Но сейчас я склонен полагать, что был все-таки прав тогда. Кстати, Мелисса недавно сказала, что Алекс призналась ей в том, что не Грэм отец ее ребенка… Возникает естественный вопрос: кто же он в этом случае?
– Эйс завел с Алекс роман? – изумилась Лайза. – Чушь! Они просто терпеть друг друга не могут. Ты спятил!
– Хочешь, заключим пари? – предложил Джек.
– Нет, – подумав, ответила Лайза. – Ты его лучше знаешь.
Джек слегка переоценил Эйса – тот вылетел на вертолете на север только спустя три дня после их телефонного разговора. И не к Алекс, а к Элле. Пока он находился в воздухе, произошло землетрясение, эпицентр которого находился где-то в долине Напа. Об этом ему рассказала племянница, когда он приземлился в Санта-Барбаре.
– Это было жутковато, – сказала Элла. – По радио передали, что к северу от Сан-Франциско разрушено множество домов.
– Фрэнк, у нас хватит горючего добраться до долины Напа? – крикнул пилоту Эйс.
– Да! – отозвался тот.
– Тогда заводи мотор – и вперед! – приказал Эйс и, помахав Элле рукой, забрался обратно в кабину. – Дай мне карту! – сказал он Фрэнку и, получив ее, стал выверять маршрут. – Нам нужно сюда! – наконец указал он пальцем место, где, по его расчетам, находилась вилла. – Сядем на теннисный корт! Послушай, старина, нельзя ли лететь чуточку быстрее?
Из кабины железной стрекозы хорошо просматривался весь район стихийного бедствия. Разрушенными оказались дороги, линии электропередачи и многие здания; повсюду сновали машины полиции, «скорой помощи» и службы спасения. Эйс с ужасом представил, что испытывает беременная Алекс, отрезанная от мира. Возможно, она впервые попала в такую передрягу, и никто об этом не знает, ни ее отец, ни Фарреллы. А что, если она уже рожает?
– Снижайся! – скомандовал он, разглядев знакомый дом и теннисный корт рядом с ним.
Пилот начал медленно опускать тяжелую машину на крохотную площадку. Эйс спрыгнул на землю раньше, чем вертолет коснулся ее опорами, и, низко пригнувшись, побежал к дому.
Услышав шум мотора, Алекс выглянула в окно и не поверила глазам: высокий стройный брюнет с развевающимися волосами бежал к ней прямо из ее снов.
– Эйс! – Она выбежала из дома ему навстречу и залилась счастливым смехом, когда он закружил ее в своих объятиях.
– Как ты здесь очутился?
– Прилетел проверить, не пострадала ли собственность Мелиссы, – по привычке начал было он, но запнулся, взглянув в ее изумрудные глаза. – Нет, вру, плевать я хотел на эту виллу! Я примчался сюда только из-за тебя! Боялся, что с тобой что-нибудь случится, – признался он, прижав ее к груди. – Учил тебя рассчитывать в жизни только на собственные силы, но теперь понял, что я – болван! Мне безумно не хватает тебя, любимая! Я хочу заботиться о тебе и твоем ребенке! Мне безразлично, кто его отец, главное – что он – твой. Как, ты не беременна? – изумленно взглянул он на ее плоский живот. – В чем дело? Так ты… – Он отпрянул, нахмурившись.
– Нет! – быстро сказала Алекс.
– Значит, это была ложная тревога? Поэтому-то ты и не вышла за Грэма? – с облегчением спросил он. Пример Шейлы Чапмен доказал ему, что можно с любовью относиться и к чужому ребенку, но все же предпочтительнее воспитывать своего.
– Зайди в дом! – потянула его за руку Алекс.
В последнее время она постоянно представляла себе, как и при каких обстоятельствах расскажет ему правду, если, разумеется, решится. Но вот он здесь! Сейчас она уже не жалела, что раньше не раскрыла секрет, иначе радость встречи омрачилась бы подозрением, что его привело к ней лишь чувство долга.
– Ты так нетерпелива, крошка! – пошутил Эйс, решив, что она тащит его в постель. – Скучала по мне, признайся?
– Ты почти угадал, только причина не в сексе… не только в сексе. – Алекс расхохоталась. – А вот и Магда! – обрадовалась она, увидев женщину, выходящую из кухни. – Она гостит у меня вместе с детьми.
– Но Джек сказал, что ты здесь одна! – кивнув Магде, пробурчал Эйс.
– Наверное, ты не так понял! – улыбнулась Алекс. – Ему прекрасно известно, что Магда здесь. А когда она улетит в Нью-Йорк, сюда прилетит Роза. Фарреллы не бросили меня в трудную минуту!
– Все ясно! – Эйс усмехнулся: Джек в очередной раз надул его! Этот коварный тип вновь нахально обвел его вокруг пальца!
Вместе с Алекс он поднялся наверх и замер перед дверью: она сделала ему знак замолчать. Глубоко вздохнув, Алекс на цыпочках вошла в комнату. Эйс шагнул следом и застыл на месте, увидев колыбель. Слова Лоретты волшебной музыкой прозвучали в его голове: в кроватке лежали два черноголовых младенца с нежно-кремовой кожей, похожие как две капли воды.
Сердце Эйса затрепетало и сладко заныло, язык онемел. Не в силах сдерживать эмоции, он резко повернулся и вышел вон. Алекс растерянно посмотрела ему вслед и выбежала из комнаты, убитая внезапным крушением всех своих надежд.
– Эйс! – гневно воскликнула она. Испуганный этим возгласом, расплакался один из младенцев. Эйс остановился.
– Они мои! – выдохнул он.
– Да, – кивнула Алекс, нервно облизнув губы.
– Ты ведь не собиралась ничего мне говорить, верно? – спокойно сказал он, стараясь не выказать волнения.
– Я хотела, тогда, в Англии, – робко произнесла она, – но ты сказал, что не создан для семейной жизни.
– Откуда мне было знать, что ты забеременела? – мрачно возразил он. – Я решил, что ты завидуешь Лайзе и Мелиссе, не хочешь ни в чем от них отставать…
Алекс поежилась: разговор принимал какой-то странный, неуместный оборот.
– Ты с самого начала знала, что они мои?
– Конечно!
– И хотела выйти за другого?
– Да нет, я же все отменила! Я бы никогда с этим не смирилась…
– Я знаю, почему ты ничего не сказала мне. Думала, что я не подхожу для тебя! Ведь я жалкий ублюдок, выросший на задворках! Разве такой урод может стать отцом твоих детей?
– Ты спятил, если действительно так считаешь! – усмехнулась Алекс. – Забыл, что мой дед развращал маленьких девочек. Худшую наследственность трудно придумать!
Эйс задумчиво почесал в затылке.
– Да, пожалуй… Но в таком случае я теряюсь в догадках! Имею я право знать правду, черт бы тебя побрал? – заорал он. – Я вырос без отца, и вот теперь эти крошки…
– Пошли к ним! – Алекс протянула ему ладошку, и они вместе вернулись в детскую. Она осторожно взяла плачущего ребенка на руки. – Тише, моя прелесть! Братика разбудишь!
Она протянула малышку Эйсу, и он неумело прижал ее к груди.
– Это Липпи Кейн! А это – твой папа! – с умилением на лице прошептала Алекс.
– Я боюсь уронить ее! – признался Эйс, обретя дар речи.
Шквал неведомых чувств захлестнул его: эта кроха нуждалась в его любви, защите и уходе. Он судорожно сглотнул подступивший к горлу ком и пробормотал, глядя на ее тонюсенькие бровки, густые ресницы, черные глаза, нос-пуговку и пухленькие губки:
– Она такая маленькая!
– Они оба быстро набирают вес, – заверила его Алекс. – Видел бы ты их, когда они только родились!
– Да, – виновато потупился Эйс. – Я должен был находиться здесь!
Они переглянулись, и Алекс занялась братиком Липпи.
Между тем Эйс продолжал изучать свою дочку. Рука его сама потянулась к ней, он прикоснулся к ее кулачку пальцем – и девочка вдруг сжала его с удивительной силой!
– Вся в мать! Уже отращивает ноготки!
Алекс улыбнулась. Именно сейчас начиналась их новая жизнь! Эйс на глазах менялся.
– Не хочешь поздороваться с сыном? – наконец спросила она. – Хочу назвать его Эндрю.
Эйс кивнул, и она просияла. Достав из колыбели маленького Эндрю, она положила его отцу на другую руку.
– Еще год назад я был сиротой! – вздохнул он. – А теперь мне придется продать мотоцикл и автомобиль и купить микроавтобус! – Он посмотрел на Алекс влюбленным взглядом и добавил: – Филиппа и Эндрю Кейн… Пожалуй, фамилия Делани звучит лучше!
– Тебе не обязательно жениться на мне! – воскликнула Алекс. – Нам хватит и того, что ты будешь частью нашей жизни.
– Я все понимаю, крошка! Слово «обязательно» не для меня, я делаю только то, что мне захочется. И мне очень хочется, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты доверишь мне свою жизнь? Я вел себя с женщинами как законченный негодяй, ты знаешь это, но…
– Не надо! – перебила она его. – Я все знаю, Эйс, и понимаю, в чем дело! В детстве ты перенес тяжелую психическую травму, как и я. Ведь женщины, оплачивавшие твою учебу в теннисной школе, взамен использовали твое юное тело! Это тоже своеобразное насилие над ребенком!
– Ерунда! – рассмеялся Эйс. – В тринадцать лет редкий подросток откажется от такого шанса! Мальчики в этом возрасте уже созревают для секса.
– Возможно, – пожала плечами Алекс. – Но те женщины могли злоупотреблять этим! И когда ты вырос и разбогател, ты начал мстить женщинам за все те унижения, которые терпел в юности, внушив себе, что впредь ни одна из них уже не сможет тобой манипулировать.
– В этом что-то есть, – согласился Эйс. – Но сейчас все это в прошлом, у меня совсем иные намерения и мечты. Однако ты мне не ответила, согласна ли стать моей женой.
Алекс заплакала от счастья.
– Не надо слез! – строго произнес Эйс. – Их было уже достаточно. – Он осторожно нагнулся к ней, прижав к себе детей, и, нежно поцеловав, воскликнул: – Я люблю тебя! Я люблю вас всех, дорогие мои!
Впервые в жизни слова, которых он всегда стеснялся, легко и просто вырвались из его груди. Он был счастлив.
Спустя несколько дней они вылетели в Англию, приняв строгие меры предосторожности, чтобы избежать преждевременной шумихи в прессе: Алекс хотела сперва откровенно поговорить с отцом. Они расселись по разным местам в салоне самолета, и Эйс молча наблюдал, как стюардессы хлопочут вокруг их драгоценных младенцев, давая матери близнецов возможность немного отдохнуть в полете.
В лондонской гостинице они также поселились в разных номерах. Это не вызвало у Эйса особого восторга, но он терпел, понимая, что Алекс нужно помириться с Филипом, а шансы на это вряд ли будут велики, если он обнаружит у подъезда толпу репортеров.
Пока она находилась в доме на Итон-сквер, Эйс ждал ее на площади. Близнецов Алекс взяла с собой, рассчитывая растопить ими сердце Филипа. Но, войдя в прихожую, все же оставила детей горничной Мэри и, расправив плечи, решительно шагнула в гостиную.
Филип не слышал, как она вошла, занятый чтением вечернего выпуска газеты. Он щурился, как всегда подевав куда-то очки.
– Здравствуй, папа! – тихо сказала Алекс. – Снова потерял очки?
Отец взглянул на нее и, опершись на палку, встал с кресла и пошел ей навстречу. Этого она не ожидала.
– Папа! Ты снова ходишь!
– Я только учусь! – Он остановился в нескольких шагах от дочери и, ласково посмотрев на нее, распростер руки.
Алекс бросилась ему в объятия, с наслаждением ощущая знакомый запах мыла и аромат сигар, пропитавший твидовый пиджак.
– Папа! Ты все еще куришь! – укоризненно сказала она.
– Крайне редко! – смутился Филип. – Ты вернулась домой навсегда?
– Нет, – покачала головой она. – Я выхожу замуж. За Эйса.
– Понимаю, – вздохнул отец. – А где ребенок?
– В холле. Только у меня их двое, девочка и мальчик, близнецы, – с гордостью сказала Алекс. – Хочешь их подержать? Они у Мэри. Я позову ее!
– Признаться, мои ноги еще не окрепли, – пробормотал Филип, – и правая рука порой подводит…
– Тогда хотя бы посиди рядом с ними. Они тебе понравятся! – сказала дочь. Пока он усаживался в кресло, она принесла близнецов и осторожно положила их ему на руки, сперва девочку, Липпи, а потом мальчика, Энди.
– Липпи просто прелесть! – восторгался Филип. – Смуглая, как ее отец, но похожа больше на тебя!
Он неохотно посмотрел на Эндрю Делани, но тотчас же расплылся в улыбке при виде чудесного ребенка, своего внука.
– Когда вы поженитесь? – спросил он.
– В ближайшее время, – ответила Алекс. – Мы собирались сделать это в Америке, но я надеялась, что ты благословишь меня…
– Конечно, дочка! Я сам проведу тебя по храму, – твердо сказал Филип, подавив вспышку былой ненависти к Эйсу, отнявшему у него дочь.
– Спасибо, папа. – Алекс нежно поцеловала отца.
– Если хочешь, можешь жить у меня! – предложил он.
– Нет, отец! Я выхожу за Эйса, я очень люблю его, – сказала Алекс. – Он сейчас тут, возле дома… Ты позволишь ему войти?
Тяжело вздохнув, Филип кивнул.
Алекс облегченно перевела дух, потому что Эйс обещал выбить входную дверь, если она будет отсутствовать слишком долго.
Церемония бракосочетания состоялась спустя четыре недели. День выдался солнечным, но морозным. Под свежим снежным покровом церковь выглядела так, словно сошла с рождественской открытки.
Несмотря на все принятые меры, газетчики узнали таки, где будет венчание, и заранее прибыли на место, чтобы не пропустить выход из автомобилей жениха и невесты. В ожидании они зябко ежились, приплясывали и дышали на замерзшие пальцы, забавляя толпу зевак, оттесненную от входа полицейскими барьерами.
– Невеста опаздывает! – заметил кто-то из журналистов.
– Может, она вообще не приедет? – подхватил другой.
– А где жених? – поинтересовался третий.
– Он уже здесь, проскочил вместе с Джеком Фарреллом через ризницу! – послышался чей-то ответ.
Час ожидания показался Эйсу вечностью. Несмотря на холод, он вспотел и ежеминутно посматривал на часы, опасаясь, что Филип Кейн в последний момент мог отговорить Алекс ехать в церковь. Джек наблюдал за его переживаниями с нескрываемым удовольствием.
– Почему ее до сих пор нет? – волновался жених. – Ты взял кольцо? Покажи!
Джек тяжело вздохнул и в очередной раз достал из кармана футляр.
– Не могу поверить, – сказал он, – что это говорит человек, который отговаривал меня от женитьбы!
– Я этого не делал! – возмутился Эйс.
– Еще как делал! И даже подогнал к служебному входу машину на случай побега! – напомнил Джек.
– Теперь вспомнил. Извини, я был не прав!
Эйс тепло улыбнулся другу. Но тут наконец появилась невеста, похожая на ангела в своем прекрасном кружевном наряде цвета слоновой кости, и он забыл обо всем на свете. Любовь, осветившая самые темные уголки его сумрачной души, открыла ее неведомым прежде доброте и нежности.
