Жизнь замечательных людей (№255) - Черчилль

И, тем не менее, наиболее убедительно лидера воюющей Британии описал Гарри Гопкинс, личный посланец президента Рузвельта, прибывший в Лондон в январе 1941 года, чтобы изучить на месте политическую ситуацию в Англии и затем доложить обо всем своему боссу. Гопкинс вовсе не любил англичан и поначалу был не очень дружелюбно настроен по отношению к хозяину особняка на Даунинг стрит. Но очень скоро он понял, что Черчилль был главным действующим лицом в борьбе с Гитлером, что именно он поддерживал моральный дух своих соотечественников и разрабатывал общий план военных действий против нацистской Германии. «Правительство, — писал Гопкинс Рузвельту в своем первом докладе от 14 января, — это Черчилль. Он и стратегию разрабатывает, иногда до мельчайших подробностей, и доверием рабочих пользуется. Армия, флот и авиация беспрекословно ему подчиняются. Судя по всему, политики всех званий его просто обожают. Пожалуй, я не погрешу против истины, если скажу, что именно с этим представителем Соединенного Королевства Вам следует отныне согласовывать свои действия»[281].

Британский фронт: битва за Англию и «Блицкриг»

Как только Франция и Германия заключили перемирие, Черчилль сразу же предупредил своих соотечественников: «Отныне угроза стала реальной, опасность — неминуемой и смертельной, вторжение на остров не за горами». Оккупация Британии действительно входила в планы немецкого командования. 2 июля верховное командование вермахта получило приказ приготовиться к десантной экспедиции, а 16 июля фюрер отдал знаменитый приказ номер 16 — «Приготовиться к высадке в Англии» — эта операция получила кодовое название «Морской лев». Гитлер намеревался добиться успеха там, где Непобедимая армада потерпела поражение и откуда сам Наполеон принужден был отступить. Удачный исход операции зависел от того, кто победит в воздухе, следовательно, перед немцами стояла задача в первую очередь уничтожить британскую авиацию. Итак, основное сражение должно было развернуться между королевскими военно-воздушными силами и люфтваффе.

Как ни парадоксально, но это сражение, за несколько недель повернувшее перст судьбы в противоположную сторону, получило название задолго до своего начала. 18 июня 1940 года Черчилль произнес речь о «звездном часе» («То, что генерал Вейган называл битвой за Францию, окончено. Со дня на день начнется битва за Англию»). С тех пор этот воздушный бой называли не иначе как «битва за Англию». Это была самая настоящая индивидуализация сражения, вполне в духе Черчилля. В отличие от других сражений Второй мировой войны, характеризовавшихся огромным количеством солдат, мощной материально-технической базой, победу в которых добывала обезличенная масса действующих лиц, сражение за Англию было особенным сражением, в нем, как встарь, большое значение имела личная инициатива его участников.

15 и 16 августа, в решающие дни наступления люфтваффе, Черчилль оставил все дела и отправился на главную квартиру командования истребительной авиацией, а затем — на главную квартиру авиационной бригады, которая полнее других была задействована в сражении, — бригады номер 11. На обратном пути генерал Исмей, ехавший вместе с Черчиллем в машине, услышал, как потрясенный премьер-министр восклицал: «Никогда еще за всю историю войн столь многие не были так обязаны столь немногим!»[282]20 августа с трибуны палаты общин он повторит эту ставшую знаменитой фразу во славу нескольких сотен героических летчиков-истребителей.

Сражение началось в июле. В течение трех недель противники вели перестрелку над Ла-Маншем. Немцы стремились обескровить британскую истребительную авиацию и блокировать Англию с моря, лишив британцев возможности пополнять запасы необходимого. Затем 30 июля Гитлер приказал Герингу начать «широкомасштабное воздушное сражение», окрещенное Adlerangriff — «орлиная атака». Однако это сражение, начатое в середине августа, быстро закончилось. Тем не менее, в конце августа — начале сентября под сокрушительными ударами люфтваффе военно-воздушные силы Ее величества начали было сдавать свои позиции. Немцы сосредоточили свое внимание на двух основных объектах — наземных базах британской истребительной авиации (аэродромах, коммуникационных центрах, секторах, находившихся под наблюдением флота) и заводах, производивших самолеты «Спитфайр» и «Гаррикейн».

Вот тогда-то фортуна и отвернулась от англичан: немцы изменили стратегию и приступили к операцииБлицкриг. Теперь они, стремясь запугать население, бомбардировали Лондон и другие британские города. Англичане не были готовы к такому повороту событий. Изобретательность немецкого командования стоила им тысяч погибших и значительных разрушений. Однако план нацистов провалился, британцы держались стойко, да к тому же военная авиация Ее величества получила неожиданную передышку и затем с блеском доказала, что отдых пошел ей только на пользу. Кульминация наступила 15 сентября. В этот решающий день налеты люфтваффе на Лондон следовали один за другим, однако, в конечном счете, немецкая авиация потерпела сокрушительное поражение, понеся при этом тяжелые потери. И сразу же Гитлер решил отложить «до нового приказа» высадку своих войск, хотя и назначил крайний срок проведения операции — 21 сентября. А уже 12 октября фюрер окончательно отказался от намерения вторгаться в Англию.

В то же время немецкое командование не только разрабатывало самые дерзкие военные планы, но и согласно приказу Геббельса вело активную пропаганду против Соединенного Королевства. Немцы называли Англию «пиратским государством», управляемым одурманенной властью «еврейско-плутократической» кликой, которая, скрываясь под маской респектабельности, плетет интриги с целью поработить мир. Излюбленной мишенью немецкой пропаганды, называвшей англичан «евреями арийской расы», был Черчилль, «плутократ номер один». Подручные Геббельса вопрошали: да принадлежит ли вообще к человеческой расе этот лгун и декадент?!

* * *

Англия вопреки всем ожиданиям не только устояла, но и вышла победительницей из этой битвы. Помимо ошибок, совершенных немецким командованием, ее спасло мужество британских летчиков и техническое превосходство королевской авиации, дух сопротивления и борьбы, который был очень силен в британском народе, сплотившемся за спиной своего лидера.

Надо сказать, что численное превосходство немецкой авиации над английской было не так уж велико — в распоряжении противников находилось приблизительно по семьсот истребителей. И лишь бомбардировщиков у люфтваффе было больше. Но самое главное — англичане располагали секретным оружием, которое и сыграло решающую роль в этом поединке. Речь идет о радаре, изобретении британских ученых. Сеть из пятидесяти двух радиолокационных станций защищала британское побережье с юго-запада до северо-востока, то есть от Уэльса до севера Шотландии. Превосходство Британии в науке и разведке было налицо, хотя, вопреки расхожему мнению, успех английской авиации практически не зависел от системы расшифровки «Ультра». Кроме того, сражение происходило на британской земле. Английские летчики хорошо знали местность, если их сбивали, они всегда могли рассчитывать на помощь, им постоянно сообщали о грядущих переменах в погоде, да и сами они проявляли небывалое мужество и отвагу, ведь они знали, что сражаются за святое дело.

Немцы, уверенные в своем превосходстве, недооценили мужества британцев, стоявших не на жизнь, а на смерть. В те трагические дни Англию выручили решимость и воинственный настрой ее народа, продолжившего славные боевые традиции Джона Булла[283]. Примером британцам служила несгибаемая воля их лидера, снедаемого лишь одной мыслью — сражаться. Красноречие премьер-министра творило чудеса, кроме того, он, всегда приписывавший себе таланты полководца и имевший обыкновение вмешиваться в мельчайшие детали проведения военных операций, на этот раз оказал своей стране неоценимую услугу, предоставив профессионалам руководить сражением. Вероятно, Черчилль ежедневно с большим волнением следил за ходом воздушных боев, но при этом старался как можно меньше вмешиваться в дела военных. Впрочем, если он на правах «талантливого полководца» все же принимал участие в решении стратегических вопросов, обычно это имело плачевные результаты. Так было, в частности, когда Черчилль приказал сократить сроки подготовки военных пилотов, с тем чтобы как можно скорее увеличить число летчиков-истребителей.

* * *

Оценивая реальную значимость битвы за Англию, можно сделать несколько выводов. Хотя победа в этом сражении и спасла на какое-то время Англию от вторжения немецких войск и от дальнейшего уничтожения, она, тем не менее вовсе не была триумфом победителя. Скорее, эту победу можно назвать «негативной победой». Конечно, люфтваффе потерпела бесспорное поражение в том смысле, что ей не удалось захватить господство в воздухе, однако этот провал не отразился на распределении сил в Европе. На рубеже 1940—1941 годов Великобритания, запертая на своем острове, никак не могла разрушить гегемонию Германии на континенте. К тому же в истории еще не было случая, чтобы Англия, несмотря на свое преимущество на море, в одиночку заставила повернуть назад или, тем более, разбила флот континентальной державы. Но успешное сопротивление Британии все же предрешило исход войны в том смысле, что у Европы появился шанс дождаться вступления в войну Соединенных Штатов с их фантастическим военно-промышленным потенциалом.

После этого сражения наступил некоторый перелом в ходе Второй мировой войны. Ведь англичане нанесли Гитлеру первое поражение, подорвав веру в непобедимость рейха. Молниеносной войны у немцев не получилось. Следовательно, их шансы на успех сократились, зато появилась надежда у Британии, могущественной морской державы, метрополии, обладавшей многочисленными доминионами, которая к тому же могла рассчитывать (как надеялся Черчилль) на помощь дружественной заморской сверхдержавы. Наконец, даже если по военным меркам битва за Англию не была ни затяжной, ни широкомасштабной, ни кровопролитной (с июля по октябрь 1940 года королевская военная авиация потеряла четыреста пятнадцать пилотов, приблизительно вдвое меньше, чем во время Французской кампании) и завершилась взаимным подавлением соперников, тем не менее, ставки в этом сражении были несоизмеримо больше, чем можно судить по скромности самой операции. Вот почему эта победа стала легендарной, несмотря на то, что ею увенчался самый заурядный по своему масштабу бой. Это сражение стало символом грядущей победы. Черчилль искусно обыграл судьбоносный характер этой битвы и, будучи склонным к патетике, поставил ее на одну ступень с битвами при Саламине и Вальми.

* * *

ОперацияБлицкригначалась во второй половине дня 7 сентября 1940 года с интенсивных бомбардировок беднейшей части Лондона — Ист-Энда. Такой поворот событий застал врасплох премьер-министра и британское верховное командование. Всю ночь Лондон освещали красноватые отблески пламени — в городе вспыхнуло больше тысячи пожаров. Но ярче всего горели доки, которые к утру пламя полностью уничтожило. В последующие дни налеты не прекращались. Немцы избрали своей мишенью рабочие кварталы, посеяв там беспорядок и панику, тщательно скрывавшуюся властями.

В середине сентября нацисты решили изменить тактику и теперь совершали налеты только по ночам. Так продолжалось до 10 мая 1941 года. Средства британской противовоздушной обороны оказались бессильны против бомбежек. Эскадрильи ночных истребителей делали свои первые вылеты и еще не имели достаточного опыта в отражении вражеских атак в темное время суток, артиллеристы не могли как следует прицелиться, так что самолеты люфтваффе почти безнаказанно бороздили ночное небо над Лондоном и бомбардировали британскую столицу. Каждую ночь город подвергался налетам — за два месяца немцы сбросили около ста тысяч фугасных бомб и больше миллиона зажигательных, которые были намного страшнее, поскольку, несмотря на равный вес, причиняли в пять раз больше разрушений, чем фугасные. Кроме того, на город сбрасывались еще и мины, снабженные парашютами и производившие ужасающие взрывы.

Затем, продержав Лондон в состоянии боевой готовности пятьдесят семь ночей подряд и высылая каждый раз по сто пятьдесят — двести бомбардировщиков, люфтваффе стала совершать налеты и на другие британские города — Бирмингем, Ковентри, Ливерпуль, Манчестер, Бристоль, Плимут, Саутгемптон... Но это не избавило Лондон от новых разрушений. Немцы нисколько не ослабили натиск на британскую столицу, теперь их бомбардировкам подвергался весь город. За два месяца 250 тысяч лондонцев остались без крова. Мировой торгово-финансовый центр Сити, олицетворявший славное прошлое страны и сосредоточивший в себе большое количество соборов и памятников, подвергся значительным разрушениям, главным образом в ходе ожесточенной бомбардировки в ночь на 29 декабря 1940 года. Сохранилась фотография, увековечившая купол собора Святого Павла, величественно возвышающийся над дымом пожарищ. С сентября по декабрь 1940 года в Лондоне погибло 13 500 человек, а в целом в Великобритании — 23 тысячи. ОперацияБлицкригзавершилась, как и было запланировано, самой сильной бомбардировкой. В результате последнего налета немецкой авиации погибли 1436 человек, 1742 человека были тяжело ранены. Произошло это в ночь с 10 на 11 мая 1941 года, когда люфтваффе перебросила свои эскадрильи на Восток, чтобы приступить к осуществлению планаБарбаросса.

На руинах собора в Ковентри.

Что же касается организации пассивной противовоздушной обороны, то она оказалась не готова к таким стремительным, смертоносным и разрушительным бомбардировкам, и понадобилось некоторое время, чтобы соответствующим образом наладить работу добровольческих отрядов. Однако вскоре командиры участков, заправщики, спасатели, полисмены и подразделения, дежурившие на крышах, стали справляться с тушением пожаров, по мере сил разбирали завалы, организовывали пункты взаимопомощи, кормили и находили приют для погорельцев, налаживали необходимые коммуникации в кварталах, пострадавших от бомбежек. Женщины наравне с мужчинами участвовали в оборонительных работах и ликвидации последствий налетов гитлеровской авиации.

Все это время Черчилль, не на шутку встревоженный «устрашающими рейдами» нацистов, не знал ни минуты покоя. Он постоянно выезжал в районы, наиболее пострадавшие от бомбежек, стремясь своим присутствием показать солидарность властей с народом. Фотографии, кинохроника представляли его то шагающим по развороченному собору в Ковентри, то задумчиво созерцающим развалины палаты общин, то посещающим разрушенные кварталы в окружении погорельцев и добровольцев пассивной обороны, то осматривающим самолетостроительные заводы и зенитные батареи. Однажды октябрьским вечером бомба угодила прямо на крышу кухни дома 10 по Даунинг стрит. Премьер-министр как раз незадолго до этого прервал ужин и отправил прислуживавшую ему челядь в убежище[284].

В начале 1941 года Черчилль отправился в Бристоль, чтобы на правах ректора присвоить звание почетных докторов двум видным деятелям — послу Соединенных Штатов и премьер-министру Австралии. По приезде Черчилль увидел лежавший в руинах город, накануне подвергшийся ночной бомбежке. Церемония состоялась посреди дымящихся развалин, а из-под фраков представителей университетской и городской администрации выглядывали мокрые сапоги и перепачканная форма участников пассивной обороны, которую они еще не успели привести в порядок после тушения пожаров[285].

В целом англичане держались более или менее стойко, однако далеко не все были полны решимости идти до конца, как утверждалось в официальной хронике событий. Ангус Кэлдер тщательно проанализировал это искажение фактов и назвал его «мифом оБлицкриге». Случалось, после бомбардировок люди падали духом, их охватывала паника, особенно в восточных кварталах Лондона, сильно пострадавших во время налетов. Были отмечены случаи мародерства, коммунистическая пропаганда старалась внушить беднейшим слоям населения, что власти бросили их на произвол судьбы. И хотя дух англичан не был сломлен, пораженческие настроения все же присутствовали. Кроме того, то здесь, то там наблюдались проявления ксенофобии и антисемитизма, усугублявшиеся еще и тем, что людям повсюду мерещились предатели.

Черчилль и его министры не раз бывали обеспокоены падением морального духа населения, ложными слухами, критикой в адрес властей, классовыми противоречиями, обострившимися под действием «устрашающих рейдов» немецкой авиации. Когда же в середине сентября бомбы стали падать и на Букингемский дворец, и на крыши домов в западной, богатой части Лондона, правящие круги с облегчением восприняли эту новость, которая должна была успокоить пролетариев из трущоб Ист-Энда, доказав им, что и богатые не избавлены от страданий[286]. Обозреватель Том Харрисон, основатель «Масс Обсервэйшн», так описал ситуацию: «Наиболее неприятные факты в 1940—1941 годах неосознанно замалчивались (...). Это было похоже на одурманивание сладкими благовониями»[287].

И все же несмотря на страдания, страх и нужду, лондонцы выстояли. Немцам не удалось сломить волю англичан, подавить их желание бороться, а ведь именно эту цель преследовали нацисты, разрабатывая операцию Блицкриг. И, напротив, в час испытаний общая беда еще больше сплотила британский народ, полный решимости бороться:business as usual[288]— вот ключ к борьбе за выживание. Лондонцы взяли на вооружение лозунг «Лондону это по плечу». И впрямь, такому огромному городу, как британская столица, удары нацистской авиации, в упоении разрушавшей все на своем пути, не могли причинить непоправимого ущерба. В своих «Мемуарах» Черчилль написал: «Лондон походил на гигантское доисторическое животное, которому нипочем были сыпавшиеся на него страшные удары. Покалеченное, истекавшее кровью, сочившейся из тысячи ран, оно продолжало жить и не замирало ни на минуту»[289].

Война за пределами Британии. Невидимый фронт

С лета 1940-го по весну 1941 года война бушевала не только на британской земле — в вооруженный конфликт оказались втянуты огромные территории, простиравшиеся с запада на восток, от океана до пустыни, вплоть до сердца Африки. Новая карта войны, распространявшейся вширь и вглубь, охватывала уже побережье Атлантического океана, Средиземного моря, Африку, Балканы... За Черчиллем, умудренным полувековым политическим опытом, обладавшим глобальным видением мира и обостренным чувством истории, еще прочнее закрепился статус незаменимого и бесспорного лидера. Этому способствовали и новые способы борьбы с врагом, которыми увлекся премьер-министр. Речь идет о невидимой кодовой войне, в которой наука состояла на службе у разведки, и о подрывной деятельности на территории противника, осуществлявшейся незримой гвардией в штатском.

Тем не менее, на данном этапе задачей номер один для премьер-министра было втянуть в войну Соединенные Штаты. Одна из его основных идей заключалась в том, чтобы активизировать сотрудничество всех англоязычных стран ради сохранения свободы на земле. Эта идея воплотилась в переговоры, зачастую носившие очень напряженный характер и закончившиеся, в свою очередь, подготовкой к пересылке в Европу пятидесяти старых американских истребителей. Но главное, США согласились ускорить темпы поставок оружия и боеприпасов в Англию в рамках закона «плати и вези». А закон о передаче взаймы, принятый конгрессом в марте 1941 года, позволил президенту Соединенных Штатов продавать, сдавать и просто уступать Британии огромное количество оборонной техники, что освободило английскую казну от «лишних» миллиардов долларов. Кроме того, это означало, что Америка в какой-то мере взяла под свою защиту морские пути через Атлантику, тем самым сделав еще один шаг к вступлению в войну.

«Битва за Атлантику» началась еще в середине 1940 года, хотя Черчилль, прославившийся меткостью своих определений, придумал для нее это название лишь в 1941 году. За образец он взял свое же выражение «битва за Англию», появившееся несколько ранее — 18 июня 1940 года. К тому времени Германия уже оккупировала европейское побережье от мыса Нордкап до Бискайского залива, благодаря чему немецкие корабли не раз заставали врасплох британские военные и торговые суда. Англичанам нигде не было покоя — начиная с норвежских фьордов и заканчивая французскими портами, превратившимися в военные базы, где были сосредоточены главным образом подводные лодки, — Брестом, Лорьяном, Сен-Назером, Ла-Паллисом.

Правда, в самом начале войны противники недооценивали возможности субмарин. Британское адмиралтейство, так же как и Черчилль, больше всего опасалось больших надводных судовКригсмарин, способных нарушить ходы сообщения между союзниками. При этом англичане игнорировали угрозу, которую представляли немецкие подводные лодки, тем более что вначале у гитлеровцев их было всего пятьдесят семь, из них лишь двадцать три курсировали в Атлантическом океане. Это заблуждение отнюдь не способствовало развитию британской военно-морской авиации и береговой охраны.

Тем временем в Берлине разгорелся спор о том, какой военной доктрины следовало придерживаться Германии. Адмирал Редер, главнокомандующий немецким флотом, выступал за то, чтобы в целях рассеивания сил королевского флота расширить радиус действия надводных судовКригсмарин(к двум линкорам, трем броненосцам, трем тяжелым крейсерам и шести легким добавили еще два броненосца, не имевших на тот момент аналогов в мире, —БисмаркиТирпиц). Но адмирал Дёниц, теоретик и главнокомандующий немецким подводным флотом, был убежден в том, что субмарины, если их умело использовать, могут нанести непоправимый урон противнику. Именно он разработал и применил осенью 1940 года тактику «свор», то есть ночных нападений на вражеские караваны, осуществлявшихся подводными лодками, сгруппированными на поверхности (а не под водой, где их наступательная способность была довольно слабой).

Итак, прошло совсем немного времени после начала военных действий, и противники поняли, что просчитались, возложив слишком большие надежды на огромные надводные корабли, оказавшиеся практически незащищенными от вражеской авиации и неспособными нанести флоту соперника желательный урон. Весной 1941 года произошло символическое и одновременно трагическое событие. Дерзкая вылазка «Бисмарка» в Атлантическом океане закончилась для броненосца катастрофой. Корабль вышел из Бергена 21 мая, а затонул 27 мая в пятистах милях от Бреста, настигнутый целой армадой британских судов и самолетов. Это событие лишило Черчилля покоя на целых три дня. Он не покидал Чекерс, ежечасно информируя Рузвельта о ходе погони за немецким броненосцем. Он даже поднялся в семь часов утра, чтобы разбудить представителя Соединенных Штатов Эверелла Гарримана. А ведь в это же самое время англичане проигрывали сражение за Крит! Тем не менее, результат был налицо: немецкое командование с тех пор решило не рисковать надводным флотом и сосредоточило свои корабли на севере Норвегии, вне радиуса действия британской военной авиации.

Зато немецкие подводные лодки нанесли ощутимый урон торговому флоту Англии и ее союзников. С мая по декабрь 1940 года три миллиона тонн корабельного железа и ценного груза пошло ко дну. А потому морские пути Атлантики больше всего заботили в тот момент британского премьер-министра. И он каждый день направлял бесчисленные послания в адмиралтейство адмиралу Паунду, первому морскому лорду, которого впоследствии сменил на этом посту Эндрю Каннингем, командующий флотом. Премьер-министр стремился все держать под своим личным контролем. Именно Черчилль 6 марта 1941 года составил знаменитую директивуБитва за Атлантику. В документе было тринадцать пунктов, определявших цели сражения и средства их достижения, а также сообщавших борьбе за господство на море динамизм и эффективность. Черчилль так гордился своим детищем, что целиком поместил текст этой директивы во «Второй мировой войне». К счастью для адмиралтейства, начиная с весны 1941 года ветер на море переменился и теперь стал «надувать паруса» британских кораблей. А 1942 год и первая половина 1943 года стали решающими в битве за Атлантику.

* * *

Мировоззрение Черчилля сформировалось под влиянием классической культуры и исторических произведений, оно было проникнуто идеей о немеркнущей славе Британской империи. Поэтому неудивительно, что в представлении премьер-министра Средиземное море — от Гибралтара до Суэца, от Мальты и до Кипра — было если не ленным владением Альбиона, то, по крайней мере, чем-то вродеMare nostrum(нашего моря), зависимого отpotestas britannica(британского могущества). Однако в 1940 году в войну вступила Италия. Испания и Франция, покорная Виши, также склонялись на сторону Гитлера. На языке стратегии это означало: над империей нависла смертельная опасность. Поэтому в своих планах и расчетах Черчилль исходил прежде всего из положения на Средиземном море и в его бассейне, и, как это ни странно, он поступал так вплоть до 1944 года. Его упорство не раз становилось поводом для разногласий между ним и американцами, как мы это еще увидим. Вот тот «железный» аргумент, который Черчилль приводил в свое оправдание тогда и еще долгое время спустя: Италия Муссолини — слабое место в оси Берлин — Рим. Следовательно, именно против нее должны направить союзники всю мощь своего удара. Поэтому при разработке стратегии и планировании союзнических операций нужно думать, прежде всего, о том, как вывести Италию из игры.

Только так и можно объяснить, почему летом 1940 года Черчилль принял два важнейших решения, сопряженных с большим риском. Во-первых, он предпочел оставить корабли британского флота в восточной части Средиземного моря, вместо того чтобы отвести их к Гибралтару, следуя настоятельным советам некоторых экспертов. Следовательно, Черчилль сознательно подвергал британские корабли опасности, исходившей со стороны Италии, ради сохранения морских путей империи. Во-вторых, несмотря на то, что угроза вторжения в Англию была вполне реальной, в августе он решил срочно направить на Ближний Восток для защиты Египта лучшие танковые части, базировавшиеся в Англии. Военная техника — 150 танков и противотанковые пушки — была доставлена в Египет по Средиземному морю. Конечно, англичане рисковали, но зато выиграли время — ну не объезжать же, в самом деле, всю Африку через Кейптаун в целях безопасности!

Немного времени спустя британские корабли вкупе с авиацией дважды разбили итальянский флот. В ночь с 11 на 12 ноября 1940 года бипланы Ее величества совершили дерзкий налет на базу в Таранто и обстреляли ее торпедами, потопив три броненосца. В конце марта 1941 года недалеко от мыса Тенарон в морском сражении — самом крупном из тех, что произошли в Средиземном море за время Второй мировой войны, — британский флот сошелся в бою с большой итальянской эскадрой. Англичане, проникшие в тайну вражеских шифров и задействовавшие свои радары и авиацию, одержали блестящую победу. А флот Муссолини снова потерпел тяжелое и унизительное поражение.

На суше британские войска успешно наступали в двух секторах — в Ливийской пустыне и Восточной Африке. На ливийском направлении в распоряжении маршала Грациани было 200 человек. Генерал Уэйвелл, командующий «армией Нила», как ее называл Черчилль, в декабре 1940 года предпринял молниеносное наступление на этом направлении. Войска генерала заняли Тобрук, затем Бенгази — главный город северо-восточной части Ливии — и, таким образом, продвинулись на 800 километров за два месяца. Такая прыть англичан вынудила Гитлера спешно отправить на выручку своему терпящему бедствие союзнику немецкий экспедиционный корпус —Afrikakorps. Корпусом командовал один из лучших генералов Гитлера — Эрвин Роммель, которого англичане вскоре прозвали «лисой в пустыне». Теперь уже Роммель перешел в атаку и отбросил англичан аж к египетской границе. Черчилль остался недоволен действиями Уэйвелла, этого генерала-ученого, которому, по мнению премьер-министра, недоставало агрессивности. Верховный главнокомандующий довольно бесцеремонно заменил Уэйвелла Аучинлеком, но спустя год и Аучинлек отправился в отставку вслед за своим предшественником.

В Восточной Африке отвоевание англичанами территории у итальянской армии началось в начале 1941 года сразу на трех фронтах. В Эфиопии крупные войсковые соединения, которыми командовал вице-король герцог Д'Аоста, капитулировали одно за другим, и на троне был восстановлен император Ахайле Селассие. В конце февраля пала столица Сомали Могадишо. И, наконец, в апреле после битвы при Керене англичане заняли столицу Эритреи (впоследствии присоединенной к Эфиопии) Асмару. Войска стран-участниц Британского Содружества и французы-добровольцы также внесли свою лепту в успехи английского оружия. В результате этих операций Италия лишилась всех своих колоний в Восточной Африке, римский «король-император» сохранил за собой лишь титул короля Италии.

Совсем иначе обстояли дела на Балканах, где англичане терпели поражение за поражением. 28 октября 1940 года Муссолини осуществил первую попытку установить здесь господство оси Берлин — Рим. Начать он решил с Греции. Вскоре итальянцы потерпели фиаско, тем не менее, Черчилль решил прийти на помощь греческой армии и отправил на Балканы британский экспедиционный корпус, прибывший на место назначения в марте 1941 года. Гитлеровские же войска поразили всех своей оперативностью, нанеся 6 апреля молниеносный удар по Югославии и Греции. Белград был занят 13 апреля, югославская армия капитулировала одиннадцать дней спустя. Британцы ничего не могли поделать, Югославия была слишком далеко, а вот в Греции 50-тысячный британский корпус тщетно пытался сдержать натиск немецкой армии. Силы оказались неравными, и англичанам пришлось убраться восвояси в конце апреля.