Виктор Баженов, Олег Шелонин

Эвританские хроники

1

Тяжелая дубовая дверь, заботливо прикрывающая вход в пещеру, с треском распахнулась. Из нее выскочил плотно сбитый коренастый мужичок в развевающейся темно-синей мантии до пят, расшитой золотыми звездами и серебряными полумесяцами. На голове его красовался колпак того же колера и с теми же украшениями. Мужичок сердито потопал по коротко стриженной травке в сторону сада, живописно раскинувшегося на склоне горы. За ним торопливо семенило странное мохнатое существо, едва достигавшее пояса своего хозяина. Оно с трудом удерживало огромное блюдо с солидной стопкой дымящихся блинов.

– Ну еще блинчик… – нудило существо.

– Сам трескай! – отмахнулся мужичок.

– Не выбрасывать же! Одной муки сколько ушло… сметанка, опять же… яички…

– Филя, сгинь!

– Ну хоть один, Фараданчик…

– О господи! У всех домовые как домовые, а у меня… – Резко затормозив, Фарадан сорвал с головы колпак и яростно шмякнул его о землю.

Филя затормозить не успел, и блинчики украсили мантию самого знаменитого колдуна Эвритании. Ахнув, домовой выпустил из рук тяжелое фарфоровое блюдо и ринулся собирать шедевры кулинарии. Блюдо приземлилось на ногу Фарадана. Взвыв от боли, колдун схватился обеими руками за красную туфлю с загнутым мысом и резво запрыгал по травке на пока еще здоровой ноге подальше от услужливого домового. Филя, подхватив блюдо, засеменил следом, подбирая с земли разлетевшуюся мучную продукцию. При этом он умудрился поскользнуться на одном из своих маслянистых творений и плюхнулся на многострадальную мантию хозяина, поймав последнего на взлете. Треск рвущейся материи заставил домового втянуть мохнатую голову в плечи. Через несколько секунд Филя робко открыл глаза. Фарадан сидел напротив, баюкая ногу и мрачно глядя на слугу.

– Мо-мо-может, еще блин?.. – проблеял Филя, протягивая колдуну блюдо с помятыми, вывалянными в пыли блинами.

Глаза Фарадана округлились, лицо побагровело… Со звуком пушечного выстрела захлопнулась дверь в пещеру. Домового как ветром сдуло.

Сердито бурча что-то под нос, Фарадан поднялся и, прихрамывая, направился к скамеечке, уютно расположившейся в тени ветвей могучей яблони. Пристроившись на ней, колдун скинул чувяк и осторожно пошевелил пальцами ушибленной ноги. Терпимо. Боль начала проходить. Пожалуй, можно обойтись и без магии.

Лечить себя колдовством Фарадан опасался. Он знал за собой небольшой грешок, который старался скрывать от окружающих, – свою невероятную рассеянность. Частенько, произнося самое примитивное заклинание, он путал элементарные установки. И не по причине плохой подготовки или скверной памяти. Просто голова его, как правило, решала параллельно еще какую-нибудь проблему.

Последние шестнадцать лет проблема у него, правда, была только одна. Приближался парад планет. Кирон скоро вырвется на свободу. А он – единственный из колдунов, кому посчастливилось наткнуться на артефакт, три тысячи лет хранивший этого нечестивого бога, – до сих пор не придумал, что с ним делать. Камень Власти уже у Литлера, пророчество Лосомона набирает силу, а он…

Колдун вздохнул еще раз и, вспомнив, что от ушибов хорошо помогает холод, подошел вплотную к зимней границе сада, присел на травку, скинул чувяк и сунул пострадавшую ступню в сугроб.

Нужно сказать, что его сад был непростой. Он одновременно переживал все четыре времени года, медленно циркулировавшие по кругу, обеспечивая бесперебойную подачу свежих овощей и фруктов к столу. Не прошло и минуты, как нога онемела, а еще через минуту и вовсе потеряла чувствительность.

«Может, хватит? Этак и насморк схватить недолго…» – почесал затылок Фарадан, не замечая подозрительного шевеления за спиной. А напрасно, ибо Филя, чувствуя, что колдун уже успокоился, вновь занялся хозяйственной деятельностью. Он шустро взбирался на яблоню, покинутую хозяином, ловко работая своими длинными руками. В зубах домовой держал большие садовые ножницы. Замолить грехи Филя решил, устроив колдуну королевский обед, который должен был венчать яблочный пирог. А Фарадан тем временем, отвергнув снеготерапию, выдернул посиневшую от холода ногу из сугроба, сунул ее обратно в чувяк и, поминая недобрым словом слугу, направился обратно, хромая еще больше. В тот момент он и не подозревал, что судьба уже приготовила ему подарок. Решение проблемы – буквально в двух шагах! О скуке он теперь надолго забудет.

Подарок судьбы материализовался на голове колдуна, как только он, кряхтя, присел на лавочку. Яблочко к пирогу Филя выбирал старательно. Оно было сочное, румяное и не очень крупное. По крайней мере, домовой был выше фрукта на целую голову. Сделав свое черное дело, Филя не спеша спустился, экономя силы перед транспортировкой даров природы на кухню, и с удивлением уставился на чьи-то ноги в знакомых до боли красных чувяках. Обойдя скамеечку, он обнаружил обладателя этих ног и заверещал от горя и ужаса.

Тащить в гору тяжеленного колдуна – не яблочко катить. Упираясь короткими ножками в скользкую траву, домовой тянул Фарадана за ворот халата, тихонько поскуливая. Маг зашевелился. Крепкий организм, закаленный здоровым образом жизни на свежем воздухе и натренированный многолетним общением с Филей, быстро возвращался к жизни. Домовой помог подняться колдуну и, поддерживая его под локоток, направил в створ распахнутой двери. Но Фарадан почему-то не пожелал идти проторенной дорогой и резко свернул налево.

Дело в том, что, в отличие от Фили, он видел не одну, а две двери. Гранитная стена оказалась крепче. Фарадан сообразил, что принял неверное решение, и глубоко задумался, потирая набухающую на лбу шишку. Задача усложнилась, ибо перед ним были уже не две, а четыре двери. В конце концов, как истинный исследователь, он решил проверить их все и целеустремленно рванулся к крайней справа, но прицел сбил Филя, дернув колдуна в другую сторону. Вторая попытка стоила Фарадану расквашенного носа. Домовой пулей слетал за снегом, и только тут колдун заметил, что у него в хозяйстве теперь не один, а восемь Филь.

«Восьмерых я не выдержу!» – мелькнуло в голове Фарадана, и он пополз назад, отступая на карачках от наседавших на него домовых с поднятыми над головой снежными комьями. Затравленно оглянулся и замер.

Смотревшие в разные стороны глаза увидели двери. Все восемь штук. Двери. ДВЕРИ!!! Где одна, там и две, где две, там и три, четыре, десять, миллион…

– Я гений! – прошептал восхищенный осенившей его догадкой колдун. – Фили, ко мне!!! – Мохнатые домовые подскочили к Фарадану, впечатали в его подбитый нос снежные комья и преданно уставились на хозяина.

– Фили! Сегодня самый счастливый день в моей жизни! – радостно изрек колдун. – Несите меня в пещеру. Нам предстоит много работы на благо эвританской науки…

Закончив речь, Фарадан бухнулся в обморок, предоставив Филям заботу о транспортировке своего бренного тела по указанному адресу. Они обязаны были справиться – ведь их было восемь!..

2

Новоиспеченный чемпион Рамодановского края по боевому карате усталый и счастливый не спеша брел по аллее парка. Мечта деда сбылась. Его внук Кирилл Стальнов – чемпион. Жаль, что не дожил старик… Собственно, из-за него Кирилл и улизнул с банкета – после символической рюмки в свою честь. Не хотелось заканчивать этот день заурядной пьянкой. Дед бы не одобрил. Да и киска не кормлена…

Испуганный женский визг, сопровождаемый злобным рычанием собаки, заставил чемпиона встрепенуться. Рык между тем плавно перешел в жалобный скулеж. За поворотом аллеи затрещали кусты. Кирилл едва успел отпрянуть в сторону. Огромный бульдог несся со всех ног, волоча за собой дородную хозяйку. Следом летел иссиня-черный кот. В отличие от дамы с собачкой преследователь мчался абсолютно бесшумно. Сделав гигантский прыжок, он оказался перед мордой пса и – пока тот безуспешно тормозил – душевно прошелся когтями обеих лап по отвисшим щекам бульдога. Собачка взвыла несобачьим голосом и взлетела на дерево. Поводок лопнул.

– Ах ты уродина блохастая! – заорала взбешенная хозяйка, поднимаясь с земли. – Сейчас ты у меня…

Пес подбадривающе тявкнул даме, пытаясь развернуться на своей ветке. Он жаждал видеть, как враг будет посрамлен. Рука с поводком взметнулась вверх. Шерсть на загривке кота встала дыбом, и он впервые подал голос. Выгнув спину дугой, он сделал вперед один шаг и зашипел. Получилось все так внушительно, что дама в мгновение ока оказалась рядом со своей собачкой.

– Снимите меня отсюда!!! – истошно завопила она.

Победитель смерил взглядом расстояние от земли до веток, на которых висели побежденные, явно прикидывая – стоит ли продолжать? Но заниматься альпинизмом ему было лень. Он ограничился тем, что сжался в комок, делая вид, что сейчас прыгнет. Бульдог испуганно заскулил, подтягивая болтающиеся в воздухе лапы под брюхо.

– Опять удрал! – огорчился Кирилл. – Мавр! Ко мне!

Услышав голос хозяина, кот испуганно прижал уши и пополз к Кириллу, кряхтя и постанывая. Он старательно делал вид, что зверски изранен в неравной битве за правое дело. Чемпион опасливо покосился на продолжавшую причитать даму. Разбираться с ней у него не было никакого желания. Надо делать ноги – пока она не опомнилась.

– Я кому сказал? К ноге!

Мавр мявкнул так жалобно, что даже дама с собачкой заткнулась на ветвях. Кот картинно вскинул переднюю лапу вверх и с видом умирающего лебедя опустил ее вниз.

– Скотина… – удрученно вздохнул Кирилл. – Животное. Причем – неблагодарное животное. Я ему с праздничного стола такой кусок осетрины стырил, а он… – Юноша в качестве доказательства тряхнул целлофановым пакетом, набитым съестным. Там было не только для киски.

Мавр вскинул уши. Зашевелились усы. Ноздри, мгновенно ожившие, раздувались, как у гончей. Не успел Кирилл и глазом моргнуть, как черный котяра уже терся об его джинсы, умильно урча, мурлыкая и украдкой обнюхивая пакет, после чего, считая инцидент исчерпанным, с видом победителя побежал впереди хозяина, задрав хвост трубой.

– Вот это дрессировка! Фараданчик, да брось ты всякой фигней заниматься! Я, кажется, героя нашел.

– Где?.. Ты что, Филя, припух? Мальчик совсем. Тут нужен крутой, умудренный жизнью воин. А этого Кирону скрутить – раз плюнуть. Я даже заклинание прочесть не успею, как Кирон его придавит. Ищи потом ветра в поле.

– Какое заклинание?

– Переноса. Не забывай: наша задача – вышвырнуть этого нечестивого бога с Эвритании.

– А чего ради им сразу убегать?

– Этому юноше, может, и для чего ради, а вот Кирону… Посиди три тысячи лет в камне. Пойдет резвиться – только лапы засверкают!..

Кирилл застыл. Глаза лихорадочно обшаривали кусты. Вокруг ни души. Юноша подозрительно посмотрел на кота. Тот остановился и требовательно мяукнул. Кирилл пожал плечами, решив, что послышалось, и возобновил движение. Однако спокойно добраться до дому сегодня ему было не суждено.

Очередное приключение ждало чемпиона на самом выходе из парка. Четыре недоумка как раз прикончили литр «Адмиралтейской» и решили поправить свое финансовое положение за счет редких прохожих. Закинув опустевший пузырь в кусты, мальчики пошли на промысел. Душа требовала продолжения банкета, который Кирилл им и устроил. Знали бы ребятишки, на кого нарвались…

– Как лети-и-ит… Хозяин, ты только посмотри! А ты говоришь – не герой!

Летел любитель выпить за чужой счет действительно красиво. Финишировал он в тех же кустах, куда перед этим забросил бутылку. Кирилл на мгновение отвлекся, вновь пытаясь определить источник звуков, и чуть не получил пяткой в лоб. Один из нападавших, похоже, был не лох в мордобое. Ножки он задирал высоко и довольно резко. Отметив про себя этот факт, Кирилл перестал обращать внимание на невидимых зрителей и сосредоточился на бое. Дело сразу пошло. Еще двое нападавших рухнули вниз, весомо приложившись затылками об асфальт. Мавр аплодировал хозяину, радостно подпрыгивая на всех четырех лапах. В разборке он не участвовал, считая, что хозяину тоже не повредит размяться перед ужином. Не участвовал до тех пор, пока последний любитель Бахуса – тот самый, многоопытный, у которого ножки высоко задирались, – неосторожно не наступил на пакет с осетриной. Придурка Кириллу пришлось спасать. Стоило большого труда удержать Мавра, пока он улепетывал, разодранный чуть не в клочья.

– Ух ты… – восторженно протянул сиплый голос невидимого Фили.

Кирилл круто развернулся. Никого.

– Гм… вообще-то ничего…

– Ничего?!! Это ты от зависти, что героя я нашел, а не…

– Филя, тебе не кажется, что наше жаркое скоро превратится в головешку?

– Намекаешь, что мое место на кухне?

И тут Кирилл понял, что кусты, которые он обшаривал внимательным взглядом, здесь ни при чем. Голоса звучали в его голове. Юноша начал потихоньку психовать. Впереди замаячил веселенький желтый дом, халатик с длинными рукавами и задушевные беседы с психиатром. Только этого ему и не хватало.

До дому добрались уже затемно. Окно, как и предполагалось, было открыто. Кирилл внимательно осмотрел оконную раму. Следов когтей видно не было. Покачал головой, прикрыл створки, задвинул шпингалеты и подозрительно взглянул на кота. Тот требовательно мяукнул, выразительно косясь на пакет.

– Не пойман – не вор… – согласился Кирилл, наполняя миску. – Будем считать, что это моя оплошность. Забыл окошко закрыть.

Мавр без возражений приступил к трапезе. И тут голоса вновь вернулись. Причем к ним присоеди-нился третий.

– Нет, нет и нет!

– Фарадан, чтобы чужак распоряжался судьбой Эвритании… Это же… это предательство!

– Предательство – вселять Кирона в наших грязных политиканов! Я ничего не имею против твоего брата Филиппа Бесстрашного, но ни один эвританец к артефакту с узилищем Кирона не подойдет!

– Но если это будет достойный человек?..

– Нет! Мы не будем полагаться на случай! Забыл историю? С тех пор как этого нечестивого бога занесло в наш благословенный мир, Эвританию каждые три тысячелетия сотрясают катаклизмы. Наше счастье, что он вырывается из заточения лишь во время полного парада планет! Девять тысяч лет назад…

– Я прекрасно знаю историю…

– Не мешает напомнить! Итак, девять тысяч лет назад на стелу, в которую вляпывается этот сумасбродный бог, набрел вонючий, грязный пастух. Кирон немедленно вселился в него и объявил себя властелином мира. Что было дальше – помните?

– Фарадан…

– Гуцарт Великий, так и не сняв с себя овечьих шкур, огнем и мечом прошел по Эвритании. Целые континенты превращены в руины!.. Следующий парад планет. Кирон уже не в стеле, а в невзрачном камне у подножия ныне затерянного где-то в глуши Азора храма Пансифилеи. Этот мерзавец вселяется…

– Фарадан!!! Вы говорите о боге!

– …в перхотного, покрытого язвами и струпьями нищего. В результате Азор взрывается изнутри!.. Отголоски революционных бурь того времени мы пожинаем до сих пор… Хорошо, что идеи нечестивого бога блюдут лишь некоторые безответственные – вольные братья Черной Звезды. Наконец, последний случай – три тысячи лет назад. Кирон, чтоб его приподняло и прихлопнуло, выползает…

– Это выше моих сил!..

– Моих тоже! – разозлился запаниковавший Кирилл. – Вы, козлы, заткнетесь когда-нибудь или нет?

Мавр чуть не подавился осетриной и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Фарадан, нас прослушивают!

– Ага… – раздался в голове Кирилла беспечный ответ Фарадана.

– Это бесчестно! Вы должны были меня предупредить!

– Я никому ничего не должен.

– Но зачем это? Кто он вообще такой?

– Он? Он тот, кто избавит наш мир от Кирона. Должен же он хотя бы перед смертью узнать, за какое великое дело ему предстоит загнуться!..

– Что?!! – ахнул Кирилл.

– С тобой невозможно иметь дело, Фарадан! Все, я отключаюсь.

– Скатертью дорожка, Ламер. Филя, еще камень.

– Какого черта…

– Да вы не волнуйтесь, юноша, – Фарадан, впервые за все это время обратился к Кириллу напрямую, – ваш подвиг будет воспет в балладах и запечатлен во всех летописях. Ваши статуи будут установлены на всех площадях. Возможно, вас даже причислят к лику святых, а если грамотно провести рекламную кампанию, то и богов. Вы только представьте себе, – упоенно расписывал Фарадан, – в храмах в вашу честь ежедневно будут резать по барашку. Их кровь будет капать на жертвенный камень. На алтаре…

– Я, конечно, люблю шашлык, – удивляясь сам себе, вступил в диалог Кирилл, – но не на собственных поминках.

«Так. Все признаки шизофрении налицо. Сам с собой тары-бары развожу…»

– В чем дело, Филя? Что, уже? Извините, юноша, но до пробуждения Кирона осталось не больше часа. Вы не волнуйтесь, все произойдет очень быстро. Гоп, шлеп – и вы герой… Филя, тащи кристалл. Кладку закончим потом. Молодой человек, расслабьтесь, начинаем переход.

– Я те расслаблюсь…

– Филя, ты что мне подсунул?!

– Бимену сообщить не мешает. О награде напомнить… Я тут списочек набросал, что нам нужно в первую очередь.

– Гм… пожалуй, ты прав. Оказанная услуга ничего не стоит… если не взять плату заранее. Или хотя бы аванс… Так. Что тут у нас? Кастрюля – три штуки, сковорода – пять штук. Слушай, а на шута нам столько?

– Про запас…

В голове Кирилла в очередной раз прояснилось. Голоса исчезли.

3

Согласно традиции синод магистров собирался раз в год – в ночь черной луны. Традиция нарушалась лишь тогда, когда случалось что-то экстраординарное. Типа смерти главы ордена. Тогда магистрат срочно собирал конклав, который на экстренном заседании решал, кому вручить бразды правления самой мощной организации Эвритании.

На этот раз все было иначе. Поводом для чрезвычайного заседания синода стал парад планет, совпавший с полным солнечным затмением. Вступало в силу пророчество Лосомона. Сомневаться в этом не приходилось. Камень Власти нашел Литлер и превратил средненького колдуна в черного мага. Нашел слабинку в душе.

Камень Власти плюс черный маг… Это грозило страшными потрясениями. Об этом красноречиво говорил опыт прошлых вселений Кирона.

– Где Саркат? – мрачно спросил Бимен, обводя взглядом присутствующих. Кресло магистра философии пустовало.

Отцы-настоятели смущенно заерзали.

– Он ушел в нирвану, – деликатно кашлянул отец Тимон, – его последний трактат требует особого состояния души.

– Эвритании грозит гибель. Какие могут быть трактаты? – нахмурился глава ордена.

– Что взять с ученого? – пожал плечами Нучард, потупив глаза. – Творческая личность…

– Начнем без него… – нахмурился Бимен и приступил к ритуалу. – Да снизойдет благодать на земли Эвритании, да сгинут войны, мор и нищета… – провозгласил он, как хозяин, первым приподнимая ритуальную чашу.

– Амен… – пронесся нестройный хор голосов. Настоятели согласно обычаю сделали короткие глотки элитного монастырского вина сорокалетней выдержки и легким поклоном поблагодарили главу ордена.

– До парада планет осталось меньше часа, – тихо произнес Бимен. – Горько признавать, но судьба Эвритании в руках Фарадана. Мне не дает покоя один вопрос. Три тысячи лет мы искали место последнего пристанища Кирона, а нашел его Фарадан. Эвритания стала заложницей сомнительных знаний мага-самоучки. Как такое могло случиться, святые отцы?

– Боги не любят чересчур умных… – осторожно сказал отец Наин. – Может, они предпочли кого попроще.

– Я бы не назвал Фарадана простым… – возразил Нучард. – Мне приходилось сталкиваться с ним лет шестнадцать назад, когда я был у Азия Гордого по делам ордена. Он гений.

– И как все гении – ребенок… – поддержал Наина отец Тимон.

– Вообще-то похоже… – неожиданно согласился Бимен. – Он недавно связался со мной и потребовал аванс. Причем почему-то натурой. Такой длиннющий список. Какие-то плошки, поварешки…

Отец Нучард улыбнулся. Уж ему-то автора списка вычислить было не трудно.

– У него уже все готово. Нашел героя. Неэвританца.

– Как? – ахнул синод.

– Вот так. Он же гений… чтоб ему! И решения у него гениальные. Неожиданные. Хочет переместить героя обратно в родной мир, как только Кирон вселится в него.

– А как же предсказание Лосомона? – испугался отец Тимон, растерянно посмотрев на легендарный свиток, уже много столетий покоящийся в центре охранной пентаграммы зала заседаний синода.

В руках преступных Камень Власти покроет тьмой
подлунный мир.
Из гроба мертвые восстанут, спеша вершить кровавый пир. Парад планет вернет вам бога, а вместе с ним придет герой, Его сподвижниками станут монахи, домовой. В бессильной злобе силы тьмы проникнут в тайную
обитель,
Где под покровом темноты их ждет древних богов
хранитель.
Два талисмана одолеют проклятье каменных оков, Но даже черный Камень Власти не сможет разбудить богов. И лишь когда соединятся герой и бог в одном лице, Последняя цитадель рухнет под мощным натиском извне. Когда воинственная дева прорвется сквозь туманный риф, Исчезнет зло, исчезнут боги – все отойдет в преданья,
миф…

– Только герой в союзе с богом способен одолеть тьму. А тьма идет! Литлер нашел Камень Власти! Предсказание…

– Да чихал он на нашего Лосомона с его предсказаниями! – раздраженно буркнул Бимен. – Уперся как баран! Кирону не место на Эвритании – и все тут! Да еще и наглость имеет награду требовать за заслуги перед человечеством.

– Возможно, он прав… – задумчиво протянул настоятель монастыря основ магического искусства. Отец Наин выразительно оглядел присутствующих. – После каждого пробуждения Кирона Эвританию трясет как в лихорадке… Еще неизвестно, что страшнее для Эвритании – Литлер с его Камнем Власти или бог, оседлавший героя… Предлагаю строить наши планы с учетом того, что Фарадану удастся осуществить задуманное. Кстати, мне стало известно кое-что из ближайших планов Литлера. Этот монстр собирается одним ударом обезглавить все правительства Эвритании.

– Каким образом? – спокойно спросил глава ордена, жестом успокаивая возроптавших членов синода.

– Ристалище… – лаконично сообщил магистр магии. – Мои самые талантливые ученики сумели активизировать его кристалл на передачу. Им повезло. Литлер как раз проводил военный совет.

– Он действительно сошел с ума! – ахнул Нучард. – Нужно немедленно предупредить венценосных особ о грозящей опасности.

– Нам не поверят!

– Может, и не поверят, – возразил отец Тимон, – но вряд ли хоть один монарх возьмет с собой менее двух полков сопровождения. Так, на всякий случай. А мы пригласим химерские. Думаю, наши бывшие послушники не откажутся послужить благому делу.

– Не успеем, – поджал губы Бимен, – ристалище начинается завтра. Монархи уже давно в пути.

– Я взял на себя смелость предупредить их от вашего имени, не дожидаясь синода… – поклонился отец Наин. – Дело не терпело отлагательства.

– И правильно сделали, – одобрительно кивнул Бимен. – Что еще мы можем противопоставить сгущающейся тьме? – обратился он к отцам-настоятелям.

Отцы молчали.

– Что ж, тогда, пользуясь случаем, перейдем к внутренним проблемам. Время у нас пока еще есть.

Внутренние проблемы – это вопросы, которые настоятели были не в состоянии решить самостоятельно. Требовалось вмешательство синода.

Последние двенадцать лет внутренняя проблема у магистров была одна. Она честно переходила из монастыря в монастырь, росла, взрослела и совершенствовалась, доводя очередного магистра до белого каления и предынфарктного состояния.

– Докладывайте, отец Тимон.

Магистры зашевелились. Замелькали улыбки. Каждому было что вспомнить, и каждый радовался, что для него уже все позади. Настоятель монастыря выживания тяжело вздохнул и принялся излагать:

– В процессе сдачи выпускного экзамена на выживание, после которого, как вы знаете, послушники становятся полноправными членами нашего братства, возникла неприятная ситуация. – Отец Тимон расстроенно посмотрел на Бимена.

– Какой лабиринт вы подсунули нашей проблеме? – спокойно спросил глава ордена.

– Лортский.

– Понятно. Как минимум полгода отдыха вам гарантировано.

– Я тоже так думал. Рекорд прохождения принадлежит вам, Ваша Мудрость. Пять месяцев восемнадцать дней.

– Когда вы его туда запустили?

– Две луны назад. Год на прохождение без пищи, воды и оружия.

– Так в чем дело?

– Через неделю после того, как мы замуровали вход за послушником Диментием, в монастырь стали поступать жалобы от старост окрестных деревень на молодого человека, по описанию чрезвычайно похожего на… нашу проблему. Научив играть молодежь в странную игру под названием «расшибок», он на выигранные деньги покупал вино и еду, спаивал, как правило, всю деревню и исчезал до утра. Не обходилось и без драк. Узнав об этом, я распорядился немедленно вскрыть лабиринт. Послушника Диментия там не оказалось, зато в пещере тролля найдено множество пустых кувшинов из-под вина…

Приглушенный смех магистров синода рассердил отца Тимона:

– Вам смешно, а я лишился своего самого лучшего лабиринта!

– Почему лишился? – полюбопытствовал Бимен.

– Вы же помните, – удрученно продолжил отец Тимон, – что из лабиринта есть только один выход. Минимум полгода скитаний, раздумий, охота за летучими мышами… Да что я объясняю, многие из вас там были!.. Самый первый тест – ложный выход. Любой нормальный послушник, учуяв тролля, ломанул бы сломя голову куда подальше…

– Ну и?.. Продолжайте, отец Тимон, продолжайте.

– Короче, ломанул оттуда тролль. Чем уж послушник его там запугал, я не знаю, но без тролля этот лабиринт гроша ломаного не стоит. Разве что завалить пещеру…

Расстроенная физиономия отца-настоятеля еще больше развеселила магистров.

– Диментия-то нашли? – вытирая выступившие от смеха слезы, спросил отец Нучард.

– Еще чего! Искать его! Много чести будет… – сердито буркнул отец Тимон. – Посадил в пещеру двух братьев дожидаться. Сам пришел с охапкой кувшинов. А как увидел братьев по вере, начал по потолку да по стенам от них бегать. Ваша наука, отец Баярл, ему на пользу пошла. Кричал, что это нечестно. Что ему был обещан год спокойной жизни, а потом заявил, что по закону гостеприимства они должны с ним распить ритуальную чашу. Духовным братьям ничего не оставалось, как выполнить его требование. Тролля он действительно прогнал и стал хозяином пещеры…

– Ну и что же дальше? – нетерпеливо спросил Бимен.

– А ничего! Напоил братьев до поросячьего визга и сбежал. Записку оставил, что непременно навестит нас в течение года, чтобы принять сан.

– Ну-с, что делать будем, отцы-настоятели? – Глава ордена обвел строгим взглядом синод, дабы умерить веселое настроение.

– А что тут сделаешь? – развел руками отец Баярл. – Удрал поросенок.

– Не о Диментии речь! – скрипнул зубами Бимен. – Что с Саркатом делать будем? Если мне не изменяет память, предыдущий курс у Диментия был – философия?

– Совершенно верно, – подтвердил отец Баярл, – лучший ученик.

– И чему же он научился? – набычился Бимон.

– Вы бы слышали, с каким чувством послушник цитировал нашего философа. «Ин вино веритас!» – неосторожно хрюкнул Баярл.

Отцы-настоятели прыснули.

– Тихо! – грохнул кулаком о стол глава ордена. Отцы подавились смешками. – Довольно с меня этого гения! Я не позволю превращать наши монастыри в бордель!

– В порочащих связях замечен не был… – торопливо подскочил отец Жур.

– А в непорочащих? – рыкнул глава ордена.

– Устав не воспрещает… – многозначительно посмотрел на Бимена Нучард.

Глава ордена скрипнул зубами и попытался усмирить свой гнев, потом продолжил:

– Меня достали его пьяные шедевры. Особенно этот… «Как правильно войти в запой».

– А не выйти? – насторожился отец Баярл.

– Над этим трактатом он бился пять лет. Бросил. Говорит – бесперспективная тема.

– Тяжелый случай, – вынужден был признать отец Наин, – но у него есть оправ…

– С меня хватит! – стукнул посохом Бимен о край стола. – Предлагаю общим голосованием синода лишить его сана.

– Я против, – покачал головой Нучард.

Этот пожилой, суровый воин пользовался особым статусом. За особые заслуги перед орденом он – единственный! – допускался на заседания синода, не будучи ни магистром, ни настоятелем монастыря.

– И ты, Нучард? – Глава ордена был потрясен.

– Во-первых, – стараясь не смотреть в сторону старого друга, произнес воин, – невзирая на свои маленькие слабости, Саркат внес большой вклад в развитие эвританской науки. Во-вторых, хотя сам он и не обучался в свое время в монастырях ордена, с нами уже не один год и никому никогда не отказывал в помощи. К кому мы идем в трудную минуту? К Саркату. У кого в запасе для каждого из нас столько мудрых советов?

– Причем многолетней выдержки!.. – поддакнул кто-то и тут же заткнулся, сообразив, что оказывает медвежью услугу философу.

– И наконец, главное, – продолжил Нучард, – нельзя так разбазаривать кадры. Они еще могут послужить общему делу…

– …развращению наших послушников! – подскочил Бимен. Глаза его метали молнии. – Чувствую, я здесь в меньшинстве, но у меня есть право вето! Сарката…

– Ваша Мудрость, – Нучард соизволил тоже оторваться от кресла, – я не закончил свою мысль.

– Заканчивайте, отец Нучард, – прохрипел глава ордена.

– Предлагаю направить его мощную разрушительную силу на благо Эвритании.

– Слава богу, хоть признал, что разрушительную… – буркнул Бимен. – И куда ты ее предполагаешь направить?

– Куда угодно. Хоть на Черную Звезду, хоть на Соломею… Уверен – Саркат справится.

– На Черную Звезду к пиратам? – тихо ахнул Тимон, но, получив пинок под столом, заткнулся.

– С ними, если они примкнут к Литлеру, и воины ордена справятся, а вот на Соломее ни один наш разведчик еще не удержался! – мстительно усмехнулся Бимен. – Амазонки к себе никого не подпускают. Вот туда его и отправим. Причем немедленно!

Глава ордена начал читать заклинание вызова.

– Ваша Мудрость, – заволновалось собрание. – Может, попозже? Он в нирване…

На столе прямо перед их носами материализовался пухленький мужичок в ночном халате, спавший в обнимку с пустым кувшином из-под вина.

– А вот и наш философ… – хмыкнул Бимен, рассматривая плешивую голову в стельку пьяного Сарката. Ароматы, исходившие от магистра философии, были столь характерны, что сомневаться, чем вогнал себя в нирвану «святой» отец, не приходилось. Глава ордена поднял посох.

– Ваша Мудрость, – испугался Нучард, – нужно же объяснить ему, что нам надо от амазонок…

– Об этом должен знать любой магистр, – жестко сказал Бимен.

– Он же не любой… – страдальчески сморщился отец Наин.

Но Бимена уже нельзя было остановить. Направив посох в сторону опального философа, он произнес заклинание, и тело Сарката с легким хлопком исчезло. Философ отправился с секретной миссией на Соломею, не соизволив даже проснуться. В зале стало темнеть. Черный диск луны медленно наползал на солнце.

4

К возвращению голосов Кирилл был готов морально и физически. Он решил их глушить. И, как только они вернулись, врубил на всю мощь музон. Сдернул дедову катану со стены, выдернул клинок из ножен и запрыгал по комнате, выполняя сложные фехтовальные каскады и оглушительно вопя:

Вот такая я зараза, вот такая я свинья! Поцелуй меня три раза, будешь девочка моя!

– Ну что, козлы? Съели?

– Попрошу не выражаться, настоящему герою это не к лицу.

– Да пошли вы! – отмахнулся Кирилл, продолжая прыгать.

– Слушай, Фарадан, а по-моему, он не хочет быть героем.

– По-моему, тоже… Но тут ничего не поделаешь… Поздно. Я уже запустил заклятие. Как только начнется затмение, его к нам вытянет… Филя! Лучше вон тот приспособь и глины, глины не жалей! Ничего доверить нельзя…

Внезапно в глазах Кирилла потемнело, к горлу подступила тошнота, и он почувствовал, что падает. Сгруппировавшись, попытался сжаться в калачик и направил свое тело в сторону мягкого дивана, дабы не допустить членовредительства. Но вместо перемещения довольно ощутимо приложился о неровный каменный пол. Катана со звоном высекла искру из шершавого камня темной мрачной пещеры.

– Ох, и ни… – слабо вякнул пораженный юноша, пытаясь приподняться на локтях.

– Ой! Он уже здесь!

– Лепи, Филя, лепи!

Кирилл тряхнул головой, с недоумением оглядывая странную парочку, старательно замуровывавшую вход в пещеру. Главным в этой компании, похоже, был мужичок с окладистой бородкой «а-ля лопата», облаченный в синюю, заляпанную глиной мантию, расшитую золотыми звездами и серебряными полумесяцами. На голове его красовался колпак того же цвета и с такими же украшениями. Рядом суетилось странное существо, поросшее коротким коричневым мехом. Ростом оно было не более метра, но зато имело несоразмерно длинные руки, которыми могло, не нагибаясь, почесать свою пятку. Существо подавало камни хозяину, а тот торопливо вляпывал их в глиняный раствор, замешанный на какой-то вонючей жидкости.

– Это я так, на всякий случай, – пояснил он, поворачиваясь к Кириллу, – чтобы ты раньше времени не удрал… Ах да… Я же тебя обездвижить забыл.

Мужичок сделал небрежный пасс в его сторону, и Кирилл окаменел. В полном смысле этого слова. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Так и застыл на локтях с выпученными от изумления глазами. Удовлетворенно крякнув, маг вернулся к работе, и скоро последний камень был пристроен на свое место. Фарадан – а это, естественно, был он – старательно замазал его глиной.

– Порядок, – удовлетворенно хрюкнул маг в наступившей темноте.

– Фараданчик, а ты ничего не перепутал?

– Не знаю… А почему так темно?

– А ты свет наколдуй.

– Без проблем.

Факелы на стенах пещеры вспыхнули одновременно, осветив жесткое каменное ложе, на котором лежал ошарашенный Кирилл.

– Нда-с… Кажется, мы не с той стороны кладку сделали… – почесал затылок Фарадан.

– И что теперь?

– Теперь? – растерянно переспросил маг, глядя куда-то поверх головы вызванного им героя. – Теперь ноги отсюда делать надо!!! – Глаза его расширились.

Кирилл отчаянным усилием скосил глаза, преодолевая чары мага. Огромный серый камень, у основания которого он лежал, наливался изнутри малиновым светом.

– А-а-а! – заверещало мохнатое существо и с размаху бросилось на стенку.

– Не туда, Филя! Сверху раствор еще не застыл!

– Да он же у тебя быстросхватывающийся, сам хвастался!

– Е-мое!!!

Фарадан схватил за шкирку слугу, швырнул его в угол, накрыл сверху своим телом и торопливо принялся творить заклинание, отдаленно напоминавшее хор мартовских котов, решивших спеть в унисон с голодным волком. Над колдуном затрепыхалось зыбкое марево голубого тумана магической завесы.

Кириллу впервые в жизни стало по-настоящему жутко. Захотелось последовать примеру Фарадана, но проклятый колдун не оставил ему ни одного шанса. Тело не слушалось. Малиновый всполох рванулся из камня и впился в его плоть.

– Убью, гад! – прошипел Кирилл Фарадану, с ужасом рассматривая наливавшиеся розовым светом руки, на которых стремительно вырастала густая, рыжевато-желтая шерсть. Большой с указательным пальцы сомкнулись, срослись, и вот перед глазами Кирилла уже не рука, а настоящая львиная лапа. – Ты что, козел, со мной сделал?!

Сила Кирона вливалась в него, и он уже мог владеть своими голосовыми связками. Отголоски львиного рыка заметались под сводами пещеры. Фарадан со слугой тихо тряслись в углу, вжимаясь в каменную стену.

– Отправляй его назад! – забился в истерике Филя.

– Бе-бе-бе-без проблем, – стуча зубами, проблеял Фарадан и начал колдовать. Однако проблемы все же были. Мало того что он зубами стучал, так еще со страху и заикаться начал.

Хор мартовских котов «засбоил» с самого начала.

Красный от ярости Кирилл, тихо зверея, почувствовал, как нечто чуждое, инородное обволакивает его мозг… И вдруг из его львиной глотки вырвался испуганный рык. Малиновый всполох рванулся обратно. Правда, уже изрядно потускневший. Тело юноши мгновенно приняло прежнюю форму. Бледно-розовый фантом гигантской мантикоры торопливо забивался в камень, из которого только что выполз.

– Ты куда? – Фарадан от удивления даже трястись перестал.

– Не твое собачье дело! – огрызнулся Кирон, протискиваясь в недра скалы. Он был уже наполовину там.

– А ну давай обратно! – возмутился колдун. – Чтоб духу твоего на Эвритании не было!

Подскочив к богу, он попытался схватить его за хвост, но руки провалились в пустоту. Недолго думая Фарадан провыл заклинание, и филейная часть мантикоры вместе с хвостом обросла плотью. Схватившись за заднюю лапу, колдун потянул что есть силы. Рядом суетился Филя, усердно помогая магу советами.

– За хвост, за хвост хватай! – верещал он, топоча по Кириллу. – Эх, неумеха!

Домовой поймал извивающийся малиновый хвост и душевно рванул его, больно наступив на ухо «герою».

– Брысь! – рыкнул на них Кирон, высунув голову из камня.

Маг с домовым улетели обратно в угол.

– Узнаю, какая скотина мне землянина подсунула, зашибу! – проревела мантикора, плюнула малиновым сгустком на хвост, который тут же стал бесплотным, и скрылась в камне.

– Тоже мне, бог называется! – крикнул вслед Фарадан. – Какого-то мальчишки испугался. А ну, выходи!

– Выходи, подлый трус, выходи! – хорохорился рядом Филя, не решаясь, правда, покинуть свой угол.

– Ищите дурака! – донеслось до них из камня. – Я и тут как-нибудь отсижусь еще веков тридцать, а вот вы, ребятки… попали!

Последнее слово донеслось до вояк откуда-то сверху. Если бы маг не был так расстроен неспортивным поведением бога, то непременно увидел бы его внутренним взором на снежной вершине горы, в недрах которой и происходила баталия, ошеломленного и очень даже материального. Об этом красноречиво говорили солидная шишка на лбу и глаза, смотревшие в разные стороны. Камень не принял Бога, умудрившегося оставить в герое какую-то важную деталь своего божественного организма в процессе панического бегства. Недаром он выскочил из Кирилла такой потускневший. Разгоряченный маг этого не заметил.

– Вот и верь после этого людям! – в запале разорялся Фарадан. – Лосомон, Лосомон! Я тут шестнадцать лет из-за его пророчества парюсь, а этот…

Затрещали магические путы, сковывавшие Кирилла.

– Догадливая зверушка, – прохрипел Кирилл, медленно поднимаясь с пола. В тусклом пламени факела сверкнула катана.

– Фарадан, Фарадан! У него ножичек!!!

– А как же заклятие? – удивился маг. – Я ж его обездвижил.

– Какое заклятие?!! – завопил Филя и вышел из пещеры, не обращая внимания на новенькую, с иголочки, стену.

В свежий пролом хлынул свет. Затмение кончилось. Фарадан оглянулся, увидел лицо вызванного им героя и вышел следом за домовым, правда, чуть левее, захватив по пути кусок базальтовой стены.

– Фараданчик, поднажми! Догоняет!!!

– Не могу… – Взмыленный Фарадан несся, как горный козел, преследуемый по пятам «героем».

– Брось камень! – посоветовал Филя.

Колдун опустил глаза и понял, почему забег проходит так трудно. Отшвырнув глыбу в сторону, он резко прибавил обороты.

– А вот за это отдельно ответите! – рявкнул Кирилл, стряхивая с головы базальтовые крошки.

Фарадан мгновенно обогнал домового. Филя попытался поднажать, но не тут-то было. Неожиданно помог ему сам «герой». Он был в отличной спортивной форме, жаждал дорваться до колдуна, а тут под ногами какой-то мохнатый комок путается…

Хороший пинок придал домовому приличное ускорение, и они побежали с хозяином бок о бок.

– Ф-ф-ф-фараданчик… ик! А м-м-может, поколдуем? – внес предложение Филя на третьем круге вокруг горы.

– А д-д-действительно… как эт-т-то я сразу-то… не догадался? – И колдун завыл заклинание переноса.

Легкий хлопок за спиной сообщил им, что на этот раз Фарадан не сфальшивил. Преследователь был уже далеко.

Филя рухнул на землю. Хозяин плюхнулся рядом.

– Куда ты его отправил? – полюбопытствовал домовой, отдышавшись.

– Трудно сказать… – прохрипел колдун. Воздух со свистом вырывался из широко открытого рта. – Я как-то о координатах не подумал. Меня сейчас больше волнует, что я скажу друидам.

– Фараданчик, ты совсем не умеешь работать с клиентами. Доверь это дело мне, и я все утрясу! – внес предложение домовой.

– Какая теперь разница? – махнул рукой маг. – Делай что хочешь.

Фарадан с Филей поднялись и, поддерживая друг друга, шатаясь, двинулись в сторону пещеры.

– …амен! – закончил Бимен.

– Амен! – повторили отцы-настоятели.

Солнечный диск очистился. Затмение кончилось.

– Будем надеяться, наши молитвы помешали Фарадану свершить задуманное, и герой, соединившись с богом, остался на Эвритании. – Глава ордена выложил на стол магический кристалл. – Подождем.

Ждать пришлось недолго. В голубом мареве над запульсировавшим малиновыми всполохами кристаллом появилась мохнатая фигурка Фили.

– Где Фарадан? – встревожился Бимен. – С ним ничего не случилось?

– Отдыхает, – небрежно махнул рукой домовой, – притомился за день.

– Ну? – нетерпеливо подался вперед Нучард. – Получилось?

– О Кироне можете забыть… – важно сообщил Филя.

Синод напрягся.

– …веков на тридцать.

– Это как? – удивился отец Наин.

– Мы с Фараданом с ним немножко повздорили, и он обратно в камень удрал.

– А герой? – растерянно спросил глава ордена.

– Как и положено, борется с нечистью… – Филя задумчиво почесал место пониже спины и отключился. Дальше развивать эту тему он не хотел.

– Приплыли, – хмыкнул отец Тимон, – герой остался без бога, а Кирон по-прежнему на Эвритании. Хорошо помолились, магистры.

– Очень содержательное заседание, ничего не скажешь! – поджал губы глава ордена.

Отец Баярл, настоятель монастыря боевых искусств, вылетел из кресла:

– Предлагаю послать послушников последних курсов ордена в логово врага – на Голом! Удавим зло в зародыше, пока зараза не расползлась по всему миру!

Синод одобрительно загудел. Бимен недовольно постучал посохом по краю стола.

– Опомнитесь, святые отцы! Наш устав не позволяет напрямую вмешиваться в мирские дела!

Отцы-настоятели затихли.

– Так, – продолжил Бимен, – задачи меняются. В связи с тем что неведомый герой оказался без поддержки бога, направить все силы на его поиски. Ему необходимо оказать максимальное содействие. Не забывайте! В пророчестве четко сказано: сподвижниками являются монахи и какой-то там домовой! На нас лежит огромная ответственность… Знать бы, что там в лакуне… Жаль, что текст поврежден… Далее. Послушника Диментия считать полноправным членом братства с момента, когда его нога переступит порог любого монастыря Дельгийского ордена. На этом заседание синода объявляю закрытым.

Магистры почтительно поклонились главе и двинулись на выход, постукивая посохами по полу.

– Отец Нучард, вас я попрошу немного задержаться…

Как только дверь за отцами-настоятелями закрылась, с тяжелым вздохом глава продолжил:

– Для тебя у меня будет отдельное задание, дружище. Ты лучше всех знаком с нашей… гм… общей проблемой… Знаешь, что она такое для меня.

– Знаю… – Нучард был немногословен.

– Найди его.

– Найду.

Друзья понимали друг друга с полуслова. Бимен тяжело поднялся и двинулся к выходу, опираясь на Нучарда. Зал опустел, но ненадолго. Буквально через мгновение в нем появился Кирон. Бог деловито принюхался, радостно подпрыгнул на всех четырех лапах при виде свитка Лосомона, ударом хвоста разрушил защитную пентаграмму и исчез с легендарным документом так же бесшумно, как и появился.

– Ну-с, посмотрим, чья это работа…

Кирон вновь материализовался на вершине горы. Каменный свиток сразу покрылся инеем. Мантикора дохнула на него и смахнула изморось лапой.

– Почерк Лосомона… Ну-у-у, от этого все, что хочешь, ждать можно. Приколист. Ладно. Что там накорябал наш забавник?

Кирон углубился в изучение предсказания. Прочитал раз, затем второй, потряс головой и принялся читать в третий. Глаза его медленно наливались кровью.

После третьего прочтения бог сел на хвост, задрал морду кверху и выдал в эфир весь запас ненормативной лексики, накопленный им за последние девять тысяч лет. Отведя душу, Кирон начал думать и соображать. Мысли текли плавно и величественно…

– Ну, Лосомон!!! Ну, зараза!!! Да за такую подставу… – Мантикора сунула морду в снег, который тут же зашипел и испарился. – Значит, так, да? Экспериментируем? Камешков Власти по Эвритании накидал, землянина подсунул. Ишь чего удумал. «И лишь когда соединятся герой и бог в одном лице…» Что значит «когда»?!! Я сразу должен соединиться! И не с землянином, а с эвританцем! И – по миру гулять, лапы разминать! А теперь что? Жалкая половинка от меня осталась… – Мантикора в тихом бешенстве помотала головой. – А в землянина мне нельзя-а-а… Никак нельзя… И кусочек свой вернуть надобно… Ну держись! Я сейчас тоже экспериментировать буду. Я тут такого понапишу! Да у меня этот герой сто лет по Эвритании мотаться будет! Все города в кучу соберет! От старости загнется, но до меня не доберется! Да я на него всех натравлю! И пиратов, и Литлера с его ордами, и амазонок… Нет… амазонок нельзя… – Бог принюхался. – Сильный амулетик у царицы… Лучше они пускай на Литлера поработают!

Мантикора задумалась:

– Жалко мальчика. Может, сразу его прибить, а потом – цап свою половинку? Есть герой – есть проблема, нет героя – нет проблемы… – Раздумья длились недолго. – Нет, убивать не будем. Я ж не зверь какой… – Бог почесал задней лапой за ухом. – Неэтично это. Пусть побегает. Скучно ему не будет. Моя закваска в нем еще сыграет, а потом… Он хоть и землянин, но все же смертный. Где-нибудь сам шею сломает. И вернется ко мне моя пропажа, обогащенная жизненным опытом самого ЗЕМЛЯНИНА! Ха! Да я тогда круче всех буду! – Мантикора мечтательно улыбнулась. – Вот оно – мое светлое будущее!

Бог поплевал на лапы и попытался раздвинуть строки Лосомона. Они не поддавались. Рассердившись, бог вцепился когтями в верхнюю строфу и резко рванул вниз. Предсказание Лосомона съехало, съежилось, но позиций не сдало.

– Ну и хрен с тобой!.. – пробурчал бог и принялся хвостом, как резцом, творить альтернативный вариант на освободившемся месте. Пыхтел он долго. Закончив, гордо перечитал корявые строчки, пробормотал что-то типа: – Шекспир отдыхает… – и довольный помчался вниз устраиваться на ночь.

Спать он предпочитал в тепле. Фарадана и Филю ждала беспокойная ночь.

5

Пока в самом сердце Ничейных Земель Кирон корпел над манускриптом, готовя герою Эвритании всяческие пакости, на далеком острове Соломея шли горячие дебаты. Амазонки проводили военный совет. Он проходил бурно. Разгоряченные амазонки потрясали копьями.

– Прошу сохранять спокойствие! – Пантейя постучала кулачком по подлокотнику трона, утихомиривая подданных. – Никакого равноправия на Соломее не будет. Это я вам обещаю.

– Предлагаю пленных больше не брать! – рявкнула Ворга. – Они разлагают наш коллектив. Мужики обнаглели! Феминистками обзывают, подлецы!

– Тлетворное влияние Запада! – поддержала ее Алфея. – Вредное и опасное! Я лично поймала двух своих лучших воинов за преступным занятием. Они мыли пол! И знаете, как оправдывались? Им это нравится!!!

Зал возмущенно взревел:

– Не допустим!

– Каленым железом измену!

Алфея была права. Виноват, несомненно, был зловредный западный дух. С востока, юга и севера остров омывал безбрежный океан. Все набеги на агрессивных амазонок шли с запада, где располагался главный континент Эвритании Азор. Пыталась, правда, налетать иногда шальная братия с архипелага Черной Звезды, но редко. Пираты давно уже поняли, что воинственные девы им не по зубам.

– И кто бы рот разевал! – не могла успокоиться Ворга. – Задохлики несчастные! Раз булавой по голове двинешь, и они падают. На некоторых и замахнуться-то не успеешь – обморок! – Габариты разгневанной амазонки были таковы, что ее испугался бы и Кинг-Конг, а уж когда она булавой размахивать начинала, вокруг молниеносно образовывалась пустота. Разбегались и свои и чужие. Жить почему-то хотелось всем. – Гнать их в шею!

Это заявление несколько охладило пыл воительниц. Зал замер.

– А с сохой кто ходить будет? – подала наконец голос Алфея. – Боевые наряды, опять же… Самой, что ль, стирать? Я против!

– Предлагаю перенести резервацию со слабым полом на Верен, – внесла предложение Антиопа. – Остров прекрасный. Рукой подать. Всего три мили. Великолепные пастбища. Куча коз… – Амазонка на мгновение запнулась. – Прогоним Полифема – и все дела!

– У нас с ним пакт о ненападении, – покачала головой Пантейя. – Не имеем права.

– Какие права! – возмутилась Антиопа.

– У нас договор.

– Мне кажется, – мягко мурлыкнула Зирка, – договор слегка устарел и не соответствует историческим реалиям.

– Каким еще реалиям?

– Нынешним, – улыбнулась Зирка. – Нам, понимаешь ли, срочно нужен остров.

– Кроме того, Полифем на твои договора давно положил! – подлила масла в огонь Антиопа. – Вчера плывем себе спокойно, никого не трогаем, а эта орясина как даст камнем! Чуть галеру не потопил.

– А что вы делали в его территориальных водах? – насторожилась Пантейя.

– Кто сказал, что в территориальных? – сделала невинные глаза Антиопа. – Мы были в нейтральных…

– Ха! Так я и поверила!

– Лосомоном клянусь! Да чтоб мне век на кухне стоять!!! – Подружка царицы врала так искренне, что Пантейя засомневалась.

– Как же тогда он до вас камень добросил?

– Со злости, наверное, – пояснила Антиопа. – Ой! – Амазонка зажала себе рот, сообразив, что ляпнула лишнее.

– Та-а-ак, – протянула царица, – туман рассеивается. Что делали у циклопа? Колись, колись давай!

– Ну… праздник скоро… – смутилась амазонка.

– Что дальше?

– Надоела эта рыба! Во где сидит! – Антиопа чиркнула себя ребром ладони по горлу.

– Козлятинки захотелось… – понимающе кивнула головой царица.

– Угу.

– А дикой козлятинки на Верене не водится. Вся такая ручная… домашняя… Бедный Полифем ее пасет, трудится в поте лица своего… И как это он вас на суше не заловил?

– Пытался… – вздохнула девица, стараясь не вдаваться в подробности.

Однако отвертеться не удалось. Дальнейший разбор выявил следующую картину. В налете на владения бедного Полифема участвовала не только ватага Антиопы, но и команда ее закадычной подруги Алфеи. Полифем честно пытался отбить свои стада, но, получив от Антиопы в глаз, вынужден был взять тайм-аут на перевязку. Пока он бинтовал голову козьими шкурами, лихие амазонки нагрузили корабли мемекающим мясом, отплыли от берега и начали дразнить ослепшего циклопа, мечущегося на берегу. Сообразив, что нахалки ускользают вместе с добычей, Полифем стал кидать камни на голос, чуть не потопив при этом одну из галер. Амазонки так разобиделись, что не поленились вернуться обратно, добавили бедолаге еще на орехи, загнали в пещеру и завалили ее камнями.

– Так он же там теперь помрет! – ужаснулась царица.

– Что мы – звери? – надула губы Алфея. – Мы ему там гостинцы оставили. Одного козла и четырех козочек… на развод. И пещеру не доверху завалили, чтоб не задохся…

– Что мне с вами делать? – расстроилась Пантейя. – Ладно. Проехали. Мясо – это хорошо. От устриц меня и саму уже тошнит.

Участники авантюрного рейса перевели дух.

– Так что с Вереном? – осторожно спросила Зирка.

– Придется колонизировать, теперь уж ничего не поделаешь.

– А Полифем?

– Что Полифем? Репатриируем на Торо. Там джунгли. Дичи много. Или на Азор. Поближе к горам. Там овечек полно. Вашего гостинца ему надолго не хватит. Не успеют его козочки расплодиться. Совести у вас нет, девки! Один циклоп на всю Эвританию, а вы…

Амазонки смущенно молчали.

– Ладно, переходим к главному вопросу – праздник Луны. Ваши предложения?

– Предлагаю в честь праздника, – выскочила вперед Фетида, – укоротить юбку еще на одну ладонь.

– Так их от пупка всего три! – осадила Пантейя самую юную участницу совещания. – Куда ж дальше-то?

– Тогда давай внесем в наш боевой наряд дополнительные рюшечки! – не сдавалась воительница.

– Это где? – спросила Пантейя, недоуменно оглядывая Фетиду.

Весь наряд юной амазонки состоял из короткой зеленой юбочки прочного валлонского шелка, меча, притороченного к поясу, узкой полоски той же зеленой ткани, играющей роль бюстгальтера, элегантных сандалий, сплетенных из липовой коры и отдаленно напоминающих лапти.

– Я думаю, вот сюда надо прилепить бантик… – ткнула Фетида себя пальчиком чуток пониже спины.

– А как на коня садиться будем? – возмутилась Алфея. – Помнется! Нас же враги потом засмеют!

– А ты что, задом их встречать собираешься? – уперла руки в бока Фетида.

– Резонно, – поддержала ее Пантейя. – Врагам нашего тыла не видать, а бантик потом и погладить можно.

– А еще, – расцвела Фетида, – такой же бантик можно пристроить на две ладони пониже пупка.

Пантейя старательно отмерила на себе две ладони и задумалась. Амазонки замерли в ожидании высочайшего решения.

– Эх! Гулять так гулять! – махнула рукой царица. – Прилепим и сюда!

Амазонки от радости запрыгали, как девчонки, оглушительно визжа. Пантейя невольно позавидовала подругам. Ей самой только что стукнуло восемнадцать. С каким наслаждением она бы попрыгала сейчас с ними вместе… Однако нельзя. Должность не позволяет.

– Требник! – потребовала царица. – Завершим совет божественными строками нового пророка.

– Трактат… – поправила Пенелопа, подавая царице пухлый том.

– Явная опечатка! – не терпящим возражения тоном отрезала Пантейя, нежно поглаживая кожаный переплет священной книги, на обложке которой было начертано:

«САРКАТ

1000 недостатков мужчин, или За что женщины называют нас самцами»

Амазонки и не подозревали, что их пророк находится совсем рядом. Буквально в двух шагах – по меркам Эвритании. А именно в спальне Пантейи – царицы амазонок.

Саркат упорно полз по знойной шелковой пустыне. Иссушенное тело отказывалось служить. «Где-то здесь должна быть вода, – навязчиво стучало в голове, – надо рыть!» Изнемогающий путник как раз забрался на вершину холма, накалившегося до малинового цвета. Спускаться вниз уже не было сил. «Буду рыть здесь, – решил философ, – в низине я уже все пропахал».

Эластичная корка проминалась под руками. Земля не хотела открывать свои недра. Однако Сарката этим трудно было смутить. Он прибегнул к уже неоднократно испытанному в низине приему: собрал неподатливую корку в кучу, вцепился в нее зубами и душевно рванул. В воздух взметнулись белоснежный пух и перья. Подушка отлетела на середину необъятной кровати, а опальный философ сверзился вниз.

– Пещера! – радостно прохрипел умирающий от жажды путник.

Уж там-то на стенах точно должны быть капельки воды. Он их все слижет! Ни одной не оставит!

Откуда только силы взялись! Не прошло и часа, как спецагент Дельгийского ордена оказался под ложем царицы амазонок.

6

Тем временем мелкие пакости зловредного бога начали сыпаться на голову бедного «героя». Первая пакость материализовалась в виде каравана невольников, который подошел к последнему перевалу на пути к ристалищу уже на закате.

– Привал! – скомандовал Давлет, слезая с коня. – Здесь заночуем. Наргиз, бери свой десяток и обнюхай все вокруг.

Вымотанные изнурительным дневным переходом, рабы, гремя цепями, опустились на землю. Засуетились слуги, разбивая походный лагерь.

– О чем задумался, Хагар? – хлопнул по плечу брата Давлет.

– Тихо… – поднял руку сутулый старик. И без того худое лицо его заострилось еще больше. Ноздри длинного крючковатого носа нервно подергивались.

– Ты что-то чуешь? – встревожился хозяин каравана. Рука его потянулась к рукоятке меча.

– В том-то и дело, что ничего. Абсолютно ничего… Так не бывает! Никаких следов магии. Даже маленькой, слабенькой паутинки нет, словно…

– Что – словно? – подался вперед Давлет.

– Словно кто-то высосал ее всю отсюда… и продолжает сосать. Иначе фон бы появился.

– Давлет! – Наргиз наметом подскакал к хозяину. – Нам везет. Еще одного раба нашли. Только он странный какой-то. Я запретил его без тебя трогать.

– Посмотрим.

Давлет одним прыжком взлетел на коня и поскакал за своим помощником. Хагар последовал его примеру.

Наргиз был прав. Раб, которого послала им судьба, мог озадачить кого угодно. Накачанное мускулистое тело юного атлета, лежащего на каменной осыпи, Давлета особенно не удивило, но вот одежда…

Могучий торс юноши был облачен в короткую черную рубаху без единой завязки или крючка. Совершенно непонятно было, как голова могла пролезть в такую маленькую дырочку, аккуратным ободком облегающую шею. На груди была нарисована огромная голова дымчато-серого кота с большими желто-зелеными глазами. Усы зверя мерно шевелились в такт дыханию незнакомца, спокойно спавшего, несмотря на прохладу наступающей ночи. Непривычного покроя штаны, изготовленные из прочной светло-синей материи с многочисленными белыми прожилками и проплешинами, были подпоясаны широким кожаным ремнем. На пряжке красовался щит, разрубленный пополам мечом.

– Не трогайте его, – сдавленно прошипел Хагар. – Это наша смерть… я чую…

– Э! Ты вечно чего-то боишься! – отмахнулся Давлет, увлеченно рассматривая добычу.

Ноги будущего раба были обуты в обрезанные по щиколотку сапоги из кожи неизвестного животного.

Но самое главное – меч. Такой диковинной рукоятки ему видеть еще не приходилось. Да и лезвие какое-то непривычное…

– Обезоружьте, пока он спит! – шепотом приказал Давлет.

Наргиз осторожно приблизился, придавил ногой лезвие меча и нагнулся. Незнакомец спал. Начальник охраны невольничьего каравана усмехнулся, попытался разжать пальцы юноши и кубарем покатился под откос, отброшенный резким ударом ноги. Когда он поднялся, юный атлет уже стоял, прислонившись спиной к утесу, обводя взглядом окружающих его воинов. Странный меч хищно подрагивал в его руке, словно выбирал себе жертву. Однако команду наступать Давлет не дал. Жаль было портить такой товар.

Испокон веков племя Давлета, живущее на пересечении караванных путей, промышляло грабежом и разбоем. Он первый из абарегов обзавелся своим собственным караваном. Особым. Дело было выгодное. За живой товар хорошо платили. Давлет подмигнул Наргизу.

– Уважение оказать надо гостю.

– Вах-вах-вах, нэ харашо, дарагой, – пожурил Наргиз, отряхивая штаны. – Ты джигит, я джигит. Помочь хочу. Зачэм ногами дрыгаешь? Лэжиш холодный земля. Памираеш? Откуда знаю? Есть-пить хочэш?

– Пить, – с трудом ворочая шершавым языком, просипел Кирилл, опуская катану.

– Угощайся, дарагой, – радушно улыбнулся Наргиз, сдергивая с пояса фляжку, обшитую красной кожей. Специально для «дарагих гостей».

– Вы кто такие? – выдавил из себя Кирилл, принимая фляжку.

– Чабаны мы. Овечка пасем.

«Кавказ? Как меня сюда занесло?» – Кирилл обвел глазами расстилающийся перед ним горный пейзаж и потряс головой. Больно. Рука нащупала огромную шишку на затылке. Фарадан избавился от него довольно лихо, приложив при переносе о скалу. Хорошо приложив. Юноша абсолютно ничего не помнил.

«В баню вроде не ходил… – продолжал анализировать Кирилл. – А может, ходил? Ну, тогда с легким паром…»

Вино было кислое, игристое и хорошо утоляло жажду, но в голове почему-то зашумело еще сильнее. Перед глазами поплыло.

– Пашлы, дарагой. Отара долга бэз чабан нэльзя. Разбэжится.

«Пастухи» радостно заржали. Шутка главного «чабана» им понравилась.

– Барашка рэзат будэм. Шашлык любыш?

Кирилл кивнул головой, покачнулся и непременно бы упал, если б Наргиз вовремя не подставил свое плечо.

– Э-э-э, савсэм плохой! Ну что, встали? Гость на ногах нэ стоит. Памоч надо!

Как только очередной приступ дурноты отхлынул, Кирилл с удивлением обнаружил себя в окружении рослых «чабанов», уже разматывающих волосяные веревки. Наргиз с любопытством крутил в руках дедову катану, пробуя пальцем остроту заточки лезвия.

– Не сметь! – рванулся к нему Кирилл и чуть не задохнулся под тяжестью тел шестерых «чабанов».

Пока Наргиз, открыв рот, наблюдал за полетом к земле обрубленной фаланги пальца, ошарашенный Давлет следил за разлетом своей охраны. Впрочем, летели не все. Некоторые падали, как подрубленные, на месте. Тело Кирилла действовало на уровне автомата, так как сознание практически не работало. Вино для «дарагих гостей» действовало безотказно. И только когда перед ним не осталось ни одного противника, автомат отключился, и Кирилл мягко осел на землю в спасительном забытьи.

Упругой походкой тренированного воина Пантейя вошла в свои апартаменты. Охрана, стоящая у порога ее опочивальни, вытянулась при виде царицы. Девичьи кулачки крепко сжали копья.

– Вольно, – благодушно махнула рукой Пантейя, распахнула дверь, скрылась внутри и… выскочила обратно. Теперь она была уже далеко не так благодушна, как мгновение назад.

– Чья работа?!!

Перст разгневанной царицы указывал куда-то в глубь опочивальни. Девицы сунулись в дверь и ахнули. Там царил погром. Шелковые простыни, разодранные в клочья, мятыми комками были разбросаны по всей кровати. В воздухе летал белоснежный пух, который до сих пор сочился из распоротых подушек алого валлонского шелка. Из-под кровати послышалось мычание и показался краешек лысой головы Сарката. Воды он на стенах «пещеры» не нашел, хотя вылизал пересохшим языком все причудливые архитектурные сооружения природы, включая кроватные ножки и тапочки Пантейи.

– Невиноватые мы! – испуганно проблеяла охрана. – Он сам пришел!!!

– Разберемся, – прошипела Пантейя, выдергивая пьяного философа из-под кровати, – сам – или помог кто… Ты кто ж такой будешь, плюгавенький?

– Воды! – потребовал Саркат.

– Сначала имя! – тряхнула его Пантейя.

Когда философ уходил в «нирвану» слишком глубоко, как это было, например, в данном случае, он по рассеянности забывал о таких мелочах, как собственное имя, но у него был верный способ его вспомнить.

– Зеркало, – прохрипел он.

Недоумевающая охрана, повинуясь жесту царицы, подволокла к умирающему от жажды философу зеркало. Саркат с трудом разлепил веки, рванул на груди халат и сообщил:

– такраС.

Тут силы покинули его, и гениальный философ обвис на руках охранниц.

– Саркат!.. – не веря своим глазам, прочитала Пантейя татуировку на волосатой груди спецагента Дельгийского ордена. – Воды, еды и все, что нужно! – топнула она ножкой. – Богиня луны снизошла к нам, послав своего пророка, а он у нас от жажды умирает!

7

Пока амазонки приводили своего «пророка» в чувство, упакованный в цепи «герой» мерно колыхался на полу железной клетки в сторону ристалища, куда шел невольничий караван. В том же направлении двигалась его судьба, только по другой дороге…

– Я уже не маленькая, Мордан! Хватит за мной хвостом ходить. Куда ни ткнусь, везде охрана. Из-за каждого дерева выглядывают.

– Здесь Ничейные Земли, принцесса. До зоны ристалища полдня пути. Не меньше. Вот границу пересечем, там и прыгай… Пигалица… – Последние слова Мордан пробурчал едва слышно. Себе в усы. Однако Натали обладала чутким слухом.

– А если мне в кустики потребуется? – воинственно вопросила она.

Но дядьку, знавшего ее с пеленок, этим смутить было трудно.

– Привал устроим, охрану выставим, место отгородим… А пока – терпи.

– Ну, какой… – обиделась Натали. – В первый раз вырвалась из Синих Гор. Думала, мир повидаю, интересных людей повстречаю, а вместо этого – одни усатые физиономии охраны да конский навоз на дороге. Любуйся на них…

– Они твою жизнь берегут, – строго осадил принцессу Мордан. – Времена неспокойные. Нечисти повылазило – пропасть. Как тебя Азий отпустил? Ума не приложу. Будь моя воля, я б тебя дальше замка ни ногой…

Натали сердито насупилась и пришпорила коня. Стройная фигурка девушки в элегантном коричневом камзоле для верховой езды замелькала меж деревьев.

– Да ты не расстраивайся, – смягчил тон Мордан, догоняя принцессу. – В зоне ристалища на три версты маги варнаков отслеживают, там и я вздохну спокойно. Эх, Фарадана бы сюда…

– Это тот маг, что у папы работал? Дядь, расскажи мне про него, – оживилась Натали, – дорога веселее будет. Или давай, кто вперед – вон до той ветлы? Что мы плетемся как черепахи…

Мордан торопливо перехватил поводья жеребца принцессы.

– Про Фарадана расскажу, так и быть… – крякнул он в усы. – А вот торопиться не надо.

– Ладно, рассказывай, – сдалась Натали. – Вы, говорят, с ним друзья были?

– Мы и не ссорились…

Дробный стук копыт заставил Мордана насторожиться.

– Ваша светлость, граница… – торопливо сообщил подскакавший сотник. – И караван…

– Наконец-то! – обрадовалась Натали, хватая брошенные поводья.

Сотник оказался проворнее дядьки. Рывком подав лошадь вперед, он перегородил дорогу скакуну принцессы.

– Извините, Ваше Высочество, но туда пока нельзя.

– Сговорились вы, что ли? – сверкнула глазами принцесса.

– Купцы? – игнорируя девицу, спросил Мордан.

– Давлет.

– Та-а-ак… Сколько их?

– Три десятка охраны, товару с полсотни в цепях и еще что-то в клетке. Зверь, наверное, какой-то.

– Наших там нет?

– Не знаю.

Натали тревожно переводила взгляд с сотника на дядьку:

– В чем дело?

– Долго объяснять, принцесса. На ловушку не похоже? – вновь обратился он к сотнику.

– Да где ж ее там расположишь? – пожал плечами воин. – Теснина, тропа одна, тем более граница…

– Стрелков нет?

– Только мечники.

– Кольцо! – решился Мордан. – Собирай своих орлов.

Сотник приглушенно свистнул, привлекая внимание ратников, и отдал команду характерным жестом руки. Затрещали ветки. Со всех сторон на тропинку выезжали отборные воины личной охраны ее королевского высочества. Буквально через минуту Натали оказалась в плотном кольце, состоящем из трех сотен вооруженных до зубов бойцов.

– Вот теперь можно и пришпорить! – хищно оскалился Мордан, подмигивая Натали. – Если хоть одного пленника с Синих Гор найдем – всех абреков покрошу!

Граница открылась сразу за поворотом тропы. Ни ворот, ни смотровых башен – обычный проем меж отвесных скал, покрытый голубоватым маревом магической завесы, да два человека по бокам прохода. Маг в красной мантии и дородный, слегка обрюзгший воин в кожаном нагруднике, несмотря на жару.

– Слушай, кацо, за такой джигит одын золотой? – горячился Давлет. – Обижа-а-аешь…

Стук копыт заставил его встрепенуться. Увидев мчащийся во весь опор отряд, он истошно завопил:

– Оптом бэри, всэх! Сто золотых!

Воин отрицательно мотнул головой.

– Сэмдэсят… Ну, пятдэсят? – взмолился Давлет и, получив согласный кивок, отчаянно махнул рукой. Нукеры торговца живым товаром выхватили бичи и погнали звенящих цепями пленников в освободившийся проход. Последней закатили повозку с железной клеткой, на дне которой спокойно спал прикованный к прутьям решетки юноша с льняными волосами. Мордан не успел. Его воины осадили лошадей перед ухмыляющимся Давлетом, поглаживающим наполнившийся кошель. Проход вновь перекрыла голубая завеса. Правда, теперь она была не такая плотная. Сквозь ее туманную дымку хоть и с трудом, но все же можно было различить мерно покачивающуюся на камнях повозку. Маг озабоченно бормотал что-то себе под нос. На лбу его выступил пот.

– С Синих Гор кто есть? – не удержавшись, крикнул в завесу сотник.

– Мирские дела здесь кончаются, – резко оборвал его страж границы. – Ристалище. Порядки знаете?

– Знаем, – буркнул раздосадованный Мордан. – Ты все дела здесь закончил? – рыкнул он на Давлета.

– Нэт, – нахально оскалился абрек, – еще товар ест.

Несвоевременное появление Мордана уменьшило прибыль торговца как минимум вдвое, и, как ни хотелось ему оставить диковинное оружие Кирилла себе, жадность победила.

– Царскый клынок. Мм… – мечтательно закатил он глаза. – От сэрдца отрываю… Пакупай. Дешево отдам. Сто монэт…

– Издевается гад… – скрипнул зубами сотник.

Мордан недоуменно посмотрел на катану. Страж границы заинтересовался тоже.

Давлет поднял с обочины тропинки увесистый камень и подбросил его вверх. Меч со свистом рассек воздух, разрубив обломок гранита пополам. Все ахнули.

– Беру! – азартно крикнул Мордан.

– Двести! – перебил его страж.

– Триста! – не отступился дядька Натали.

– Пятьсот, – спокойно задрал цену страж.

Мордан сплюнул с досады. Больше наличности у него не было.

– Тысяча! – включилась в торг Натали, видя, как расстроился дядька.

– Ты что, – шикнул тот на нее, – у нас же нет с собой такой суммы…

– Папа пришлет, – пожала плечами Натали.

– Мне долговые расписки не нужны, – ощерился в ехидной усмешке Давлет.

– Я принцесса! – возмутилась девушка.

– На торгу равны все, – веско заметил страж, делая знак магу. Тот согласно кивнул головой. Из завесы высунулась флегматичная мордочка ишака, следом протопало и его тело. На спине лежал мелодично позвякивающий мешок.

– Здесь тысяча, – заявил страж, – она твоя.

– Нет! – не на шутку разозлилась Натали. – Добавляю въездные и ставочные! Все вместе – это уже полторы!

Давлет азартно потер руки.

– Они все равно останутся здесь, – равнодушно пожал плечами страж, – две тысячи.

Натали прикусила губу. Это было поражение. Страж бережно принял из рук довольного Давлета драгоценный меч, кивнул магу, чтобы рассчитался, и приступил к отправлению привычного ритуала.

– Въездная пошлина пятьсот золотых для благородных господ царской крови, – почтительный кивок в сторону принцессы, – десять золотых за каждого человека его свиты. Свита – не более пяти человек. На всей территории ристалища запрещено обнажать оружие. За этим постоянно наблюдает группа магов. Нарушителя ждет немедленная смерть. В случае возникновения ситуации, затрагивающей честь благородных господ, последние имеют право вызвать обидчика на поединок. Оружие позволяется обнажать только на арене.

Мордан молча кинул стражу увесистый кошель. Маг провел над ним рукой и кивнул стражу, подтверждая, что сумма уплачена.

К Мордану с Натали подъехали четверо воинов, заранее выбранных в качестве личной охраны принцессы на территории ристалища. Маг неторопливо перехватил крестовину меча принцессы красным шнурком с нанизанной на него бусинкой, продел концы в специальное ушко на ножнах и завязал их узлом. Ту же операцию он повторил с оружием ее свиты. На территории ристалища развязать тесьму мог только маг.

– Жди у входа в ущелье, – приказал Мордан сотнику.

Магическая завеса исчезла, открывая путь в долину к гигантскому амфитеатру. Принцесса тронула поводья. Настроение было скверное.

8

– А этот почему в клетке?

Веки Кирилла дрогнули. Молодой здоровый организм усиленно боролся с отравой. Перед глазами по-прежнему колыхалась молочная пелена.

– Не знаю. Давлет доставил.

– Не могли расспросить?

– Не успели. Мордан нагрянул. Давлет со страху всех практически даром нам сплавил. Зато на мече отыгрался. Думаю, этого парня меч. Они оба какие-то странные.

– Если он хоть наполовину его достоин…

– Если достоин – гвоздем программы будет.

– Думаешь, зря его в клетке держат?

– Не думаю. Чем они его взяли, определить можешь?

По телу Кирилла прошла теплая волна.

– Догадываюсь. Перед выходом дадите ему…

Последние слова утонули в зыбком мареве сна, поглотившем Кирилла.

– И стоило ради этого сюда ехать? – Натали брезгливо сморщила нос, глядя, как служащие посыпают арену свежим песком.

– Стоило, стоило. – Мордан усердно крутил головой.

– Ты кого ищешь?

– Забыла, зачем мы сюда прибыли?

Натали досадливо поморщилась.

Ристалище – это не просто бои для утехи пресыщенных зрителей. Вся элита, вся знать Эвритании ежегодно собиралась здесь. Зачастую вековая, кровавая вражда между кланами кончалась пышными свадьбами наследников престола, а порой даже объединением государств. Или наоборот. На ристалище любой мог вызвать любого на смертный бой. Равный по рангу ответить на вызов был просто обязан, дабы не потерять лицо, вельможи более высокого звания обычно выставляли вместо себя замену.

– Узнай как-нибудь поделикатней, почему ложа Филиппа пуста, – шепнул Мордан Синдарху.

Смуглый телохранитель кинул взгляд в сторону ложи правителя Четырех Бездонных Озер. Ни Филиппа Бесстрашного, ни его сына Вийона там не было. Он понимающе кивнул головой и беззвучно испарился.

– А это кто? – толкнула локтем дядьку Натали.

– Где?

– Вон, видишь, на меня уставился? – Девушка кивнула на противоположную сторону арены.

Ложи царских особ, как и положено, находились на самых почетных, удобных для наблюдения за агонией жертв ристалища, местах. То есть в самом низу. Чем выше ложа, тем ниже ранг ее обладателя. Самый верх заполняли безземельные отпрыски обедневших родов, сумевшие наскрести пятьдесят монет. Столько стоило место на «галерке». Свиты, как правило, эти господа не имели. Да она здесь, в принципе, была ни к чему. Только для престижа. Законы ристалища выполнялись строго. Попробуй обнажи меч без разрешения мага – взбесившаяся бусинка срывалась с разорванной тесьмы и прошивала сердце святотатца навылет.

– Ложа Литлера.

– Так это Литлер?

– Сын его. Дэйн. Литлер мне ровесник.

Двухметровый детина в бархатном зеленом камзоле, сообразив, что его заметили, неспешно поднялся со своего кресла и поклонился. Натали, забавно сморщив носик, кивнула в ответ.

– Чего ему надо?

– Не догадываешься? – хмыкнул Мордан. – Ты в этом наряде – хоть куда… Настоящая невеста.

– Ненавижу эти тряпки.

– В них, по крайней мере, ты на принцессу похожа, а не на уличного сорванца.

– А ты ходить в них пробовал? – огрызнулась Натали. – Чтобы шаг сделать, юбку чуть не до шеи задирать приходится, и все равно подол по земле метется. И кто такую моду дурацкую придумал?

– Гы-гы-гы, – захрюкал кто-то сзади. Мордан повел бровью на развеселившегося охранника, и тот немедленно заткнулся.

– Как Вийон с Филиппом объявятся, пригласи их в свою ложу.

– Тихо! Кажется, опять начинают, – отмахнулась Натали. – Может, хоть на этот раз что-нибудь приличное покажут.

О Вийоне ей думать не хотелось. Как и о замужестве вообще. Политика политикой, но… Вийон, конечно, хороший парень, однако в розовых девичьих снах не таким она видела своего героя.

Служащие наконец-то завершили уборку. Заскрипели ворота, выпуская на арену очередных бойцов.

– Давай, парень, глотни напоследок для храбрости…

В горло полилась ароматная терпкая жидкость. Кирилл поперхнулся, закашлялся и замахал руками, пытаясь оттолкнуть от себя кружку.

– Все вливай! – потребовало красное пятно. – А то на ходу заснет.

Чьи-то потные руки грубо запрокинули ему голову. Они сделали это напрасно. Зрение Кириллу пока отказывало: глаза ни в какую не хотели фокусироваться, но тело уже потихоньку начало приходить в себя. Кирилл не стал выдирать свою голову из недружелюбных объятий. Он просто перекувыркнулся через нее назад, по дороге заехав коленкой по чьему-то носу, и пружинисто вскочил на ноги. Кто-то, утробно рыча, взлетел ему на спину. Вот тут-то Кирилл по-настоящему обиделся. Долго этот «кто-то» на его спине не удержался и продолжил полет, сметя по дороге расплывчатое красное пятно и что-то или кого-то с ним заодно. Заскрипела дверь. В относительно светлом проеме появилось темное пятно.

– На выхо… Вы что, рехнулись? Почему не в доспехах? Ворота уже открывают…

Покрытый туманом мозг полностью въехать в ситуацию категорически отказывался, но кое-что уловил: выход там…. Темное пятно, приложившись к косяку двери, тихо сползло на каменный пол.

Кирилл несся по коридору, освещенному тусклым светом факелов, преследуемый по пятам воплями охраны. Откуда-то издалека до него донесся торжественный голос:

– …гость из далекой северной страны, непобедимый боец, победитель прошлогоднего турнира…

Наперерез метнулось еще одно пятно. Еще и с ножичком… Отправив и его в полет, Кирилл увидел впереди узкую светлую щель, которая на глазах расширялась больше и больше.

– Закройте ворота!

– Нет! Нет!!! Открывай!

– …и пришелец из неведомой страны, белокурый…

Яростно размахивая на ходу трофейным оружием, Кирилл прорвался в створ ворот и выскочил на ослепительно яркий солнечный свет.

– Вот теперь закрывай! Скорее!!!

– …дьявол!

Почувствовав, что преследователи отстали, Кирилл затормозил, прерывисто дыша, и только тут обнаружил, что стоит практически голый. Из одежды на нем были лишь его любимые красные трусы свободного покроя в мелкий белый горошек – и больше ничего!..

Правая рука сжимала увесистый, паршиво сбалансированный нож-переросток. Юноша тупо посмотрел на него. Ему стало страшно. «Блин! Если я им кого порезал…»

Мозги еще до конца не включились в нормальный ритм работы. Они не придумали ничего лучше, чем заняться срочным уничтожением следов возможного преступления. Кирилл торопливо принялся стирать отпечатки пальцев собственными трусами, так как ни одной другой тряпки поблизости не наблюдалось.

Восторженный гогот, рев и улюлюканье заставили его поднять голову. Тихо охнув, он отшвырнул «нож» и запрыгал на одной ноге, не попадая второй обратно в трусы. Наконец нога попала в предназначенное ей отверстие, и Кириллу удалось завершить свой туалет. Но это не принесло ему облегчения, ибо трусы оказались надеты наизнанку и к тому же задом наперед. В полном обалдении, не сознавая, что делает, белокурый дьявол повернулся к зрителям тылом и возобновил переодевание.

Новый взрыв восторга сообщил ему, что вторая половина зала оценила его усилия по достоинству. На арену веером полетели золотые и серебряные монеты. Среди них порой мелькали кошельки, завернутые в надушенные женские платочки. Один из них, с монограммой Азия Гордого, довольно ощутимо приложил Кирилла по затылку. Кошель раскрылся, монеты разлетелись в разные стороны, а платок скользнул в его руки. С недоумением повертев его в руках, Кирилл вытер им обильно выступивший на лбу пот и автоматически засунул тонкий батистовый лоскут в трусы, перепутав их с карманом. Это развеселило публику еще больше.

– Натали! – повернул к себе млеющую принцессу Мордан.

– Чего? – выдохнула Натали, вывернув свою кудрявую головку на сто восемьдесят градусов. Сообразив, что лицезреет ее затылок, Мордан перехватил руки повыше и развернул мордашку принцессы еще на пол-оборота. Тело последовало за головой. Красный как рак, Мордан с расстройства крутил не в ту сторону. Когда ее глаза вместе с личиком оказались перед ним, бедный дядька чуть не упал со стула. В них плавала такая томная поволока…

– С-с-ставочку сделать не хочешь? – ляпнул он первое, что пришло на ум.

– Все – на него! – прошептала принцесса и ткнула пальцем в арену. – А потом ко мне в ложе…

– Что? – выпучил глаза Мордан.

– А? В ложу, – очнулась Натали. – В ложу…

А на арене тем временем события развивались своим чередом. Кошель Натали что-то сдвинул в мозгах Кирилла, и глаза наконец-то сфокусировались. Дико озираясь по сторонам, он лихорадочно пытался сообразить, каким ветром его занесло на этот огромный стадион, заполненный гогочущими мужиками в несуразных одеждах и прыскающими в платочки дамами, одетыми не менее странно. Больше всего это было похоже на костюмированное шоу.

«Может, рок-звезда какая приехала?.. А я тут, как псих, с ножами бегаю, обслуживающий персонал пугаю… Вот, кажется, и недовольная охрана пожаловала… Колори-и-итный товарищ!..»

Прямо на Кирилла, стыдливо подтягивающего трусы, двигался «охранник», на ходу вращая огромным мечом и глазами. Остановившись в двух шагах от юноши, он надкусил край деревянного, обшитого медными пластинами щита, выдрал из него солидный кусок и с хрустом принялся жевать. Изо рта пошла пена.

– Бр-р-р… Солить пробовал? – Кирилла невольно передернуло. – Ты вообще-то сильно не волнуйся, я сейчас сам отсюда уйду. Тихо, мирно, без эксцессов… Только выход покажи…

Договорить он не успел. Меч взвился в воздух и пошел вниз. Пришлось прыгать.

Вам когда-нибудь приходилось заниматься прыжками в высоту, держась обеими руками за широкие трусы и пытаясь превратить их в жалкое подобие плавок? Не приходилось? А напрасно! Занимательное, надо сказать, зрелище…

Публика визжала от восторга, приветствуя каждый кульбит белокурого дьявола. Тот же изнемогал, прыгая, как кенгуру, вокруг озверевшего берксеркера.

– Эх! Раз! Еще! Раз! – подбадривал он себя при каждом прыжке. – Еще! Много! Много! Раз!

Глаза берксеркера налились кровью. Удары сверху вниз не достигали цели, а ума изменить тактику у взбесившегося викинга просто не хватало.

– Лучше! Много! Раз! По разу!..

Знал бы вызванный Фараданом герой, что акустика знаменитого земного Колизея в подметки не годится акустике эвританского ристалища, вряд ли он стал бы подбадривать себя такими куплетами.

– Чем! Ни разу! Сорок! Раз!

Дальнейшие откровения Кирилла про жену, которая его любила, а потом чего-то там решила, как ни странно, нашли отклик в сердцах зрителей. Рекомендации по урегулированию семейного конфликта посыпались со всех сторон. Причем мнения этих сторон не совпадали. Слабый пол рекомендовал занять христианскую позицию всепрощения; сильный предлагал более кардинальные способы решения проблемы, выразительно чиркая себя ребром ладони по горлу.

– Дядя, так он женатый? – В глазах у Натали стояли слезы.

– Коль жена изменила мужу, она уже не жена! – решительно отрубил Мордан. – Я б такую жену…

Кажется, принцесса была единственной представительницей женского пола на ристалище, поддерживающей это мнение.

– С бабой справиться не может! – в запале продолжал Мордан. – Да какой же он после этого…

А Кириллу, который постепенно приходил в себя, пришла в голову здравая мысль: какого черта он скачет тут козлом? Взмыв в очередной раз в воздух, новая звезда ристалища не стала отскакивать в сторону, а, пропустив меч под собой, сделала красивое сальто, финишировав пятками на дуболомном лбу викинга.

– Мужчина!! – выдохнула Натали.

Меч, завершая удар, воткнулся в плотный песок. Рядом приземлился викинг.

– Папаша, ты как, живой? – наклонился над ним Кирилл.

Викинг сидел на пятой точке, бессмысленно хлопая глазами.

– Хорошая голова, крепкая!.. – успокоился юноша. Подозрительно покосившись на бушующие трибуны, заторопился: – Ну, вставай, провожу. Что-то мне этот цирк не по душе. Ну-ка, встали и ножками, ножками…

Викинг покорно поднялся и потащился к воротам. Похоже, теперь уже он ничего не соображал: где находится и что делает?.. Кирилл заботливо поддерживал его под локоток. Такое рыцарское отношение к поверженному противнику привело публику в восторг.

– Сво-бо-ду! Сво-бо-ду! Сво-бо-ду! – скандировала толпа.

– Юрию Деточкину… – хмыкнул Кирилл, не въехав, что требование зрителей имеет к нему самое непосредственное отношение.

Если быть точнее, он вообще ни во что не въезжал. Снадобье Наргиза сыграло с ним злую шутку. События последних двух дней стерлись из его головы начисто.

– А вот и костоправы, – обрадовался Кирилл при виде выскочивших из ворот служащих в зеленых костюмах, чем-то смахивающих на рабочую одежду хирургов. – Не расстраивайтесь, мужики, хлопот не будет. Бил аккуратно, но точно. Через полчаса сам очухается. Мне б вещички свои вернуть. Не знаете, где здесь раздевалка?

«Хирурги» подхватили викинга под белы ручки и шустро отволокли за пределы арены. Ворота перед носом Кирилла захлопнулись.

– А теперь, – загрохотал над ареной усиленный магами голос ведущего, – по требованию уважаемых зрителей бой за свободу!

Под скрежет плохо смазанных петель ворота с противоположной стороны ристалища распахнулись, и оттуда выбежала пятерка воинов, вооруженных короткими мечами, висевшими пока что без дела на боку. В правой руке они держали топоры с широкими, как у бердышей, лезвиями, в левой – цепи. Одни концы цепей были прикованы к металлическим браслетам на запястьях воинов, другие – к ошейникам. Пять боевых леопардов рвались в бой, туго натягивая привязи.

– Это нечестно! – возмутилась Натали. – Пятеро на одного. Да еще с кобелями!

– Один из них – дама… – невозмутимо сообщил Мордан.

– Кто? – удивилась принцесса, вглядываясь в лица бойцов.

– Не туда смотришь. Вон у того бородача на привязи самочка мечется.

Кириллу стало неуютно. Он ничего не имел против братьев наших меньших – собачек там, кошечек всяких… Но надо ж и меру знать!.. Взгляд его упал на мечущуюся самку леопарда и…

– Какая девочка-а-а-а! – просипел он, с ужасом узнавая интонации Кирона. Он начал вспоминать… – У ты моя ки-и-и-са…

Неодолимая сила заставила его сложиться пополам, встать на четвереньки и ринуться вперед.

9

Литлер метался по кабинету, нетерпеливо покусывая ногти. До начала операции «Снежный барс» оставалось меньше часа, а доблестные полководцы до сих пор молчат. Тут что-то не то. Правитель Голома подскочил к столу, схватил колокольчик и яростно затрезвонил. В дверь просунулась испуганная мордочка секретарши.

– Список всех участников операции!

– Айн момент, шеф! – Гева Фраун на мгновение исчезла и тут же вернулась обратно с толстой папкой в руках. Она профланировала к столу шефа, усердно виляя узкими бедрами, и, хотя правителю Голома сейчас было не до нее, старания сотрудницы не остались незамеченными.

– В двадцать два ноль-ноль ко мне в спальню. Будем праздновать победу. При себе иметь тапочки, ночную сорочку и…

– И? – выпучила от усердия глаза Гева.

– И все! Сорочку, пожалуй, тоже не нужно. Мы – эгийцы. А истинные эгийцы всегда отличались практичностью и скромностью. Ничего лишнего. Все, что нам нужно, – это власть над миром!

– Яволь! – щелкнула каблучками секретарша, развернулась на сто восемьдесят градусов и строевым шагом двинулась на свое рабочее место.

Литлер догнал ее около дверей, отнял затребованные документы и ринулся к письменному столу, теребя на ходу бумаги.

– Так… Да вот же! Цеворга закрепили. Маг у них есть, так какого черта они молчат?

Литлер сердито нахмурил брови, стащил с полки магический кристалл и проорал заклинание. Заклубился голубой туман. Над камнем появилась растерянная физиономия Ганта.

– Мой бюрер! – возликовал генерал. – Наконец-то!

– Почему не вышли на связь?

– Маг дурит, – пожал плечами Гант, – работать отказывается. Мы уж уговаривали, уговаривали…

– А ну давай его сюда!

– Цеворга! – радостно крикнул Гант. – Сейчас ему босс добавит. О! Уже несут…

– Несут? – насторожился Литлер.

Судя по внешнему виду Цеворга, «уговаривали» его долго и старательно. Повелитель Голома понял, что если он добавит, то одним войсковым магом у него станет меньше.

– Ваше Могушештво, – прошамкал Цеворг, – зашити! Уйми их! Один шуб ошталшя. Как тепей шаклинания шитать буду?

– Если не объяснишь толком, что там у вас творится, – посулил Литлер, – последний я тебе лично выбью.

– Так пушто шдесь. Магию шошать неоткуда.

– Чушь! Так не бывает.

Цеворг клятвенно прижал руки к сердцу.

– Послал господь работничков. Гант, все входы ристалища под контролем?

– Усе согласно плану, шеф! Контроль, правда, визуальный… На расстоянии в смысле… А так – усе путем.

– Это как – визуальный? – возмутился Литлер. – Ты мне всю операцию завалишь, скотина! Почему проходы не захватил?

– Так измена же, Ваша Могущество, – пояснил Гант, хлопая глазами. – Я думаю, какая-то сволочь нас заложила. Монархи столько войск с собой приволокли – ахнешь! О! Химерские полки идут. Только почему-то сзади.

– Сзади чего?

– Сзади нас… Ты только глянь! И спереди появились… зачем-то…

– А в остальном, значит, усе согласно плану? – ехидно спросил Литлер.

– Так точно, усе под контролем! – отрапортовал бравый генерал. – Вот только делать теперь чего – не знаем.

– Вали оттуда, идиот! Людей спасай! Кого сможешь! Но в первую очередь – самых ценных! Кадры решают все! И сделай это так, чтобы честь эгийской нации не пострадала!!! – Литлер в сердцах грохнул кристаллом об пол, отключив таким оригинальным способом изображение. – Кретины! Однако, действительно, что же делать-то теперь?

На шее зашевелилась цепочка. Это проснулся Камень Власти – самый мощный из известных амулетов Эвритании. Обломок горного хрусталя, которому неведомый мастер придал форму усеченной кошачьей лапы. Литлер невольно вздохнул. Найти бы вторую половину – и мир у его ног!

Камень Власти дернул властителя Голома за собой, подтащил к полке с магическими фолиантами и лег на самый толстый.

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Литлер, выдергивая том. Тот сам открылся на нужной странице. – Так, что тут у нас?

На чистой странице замерцала надпись:

«Введите пароль».

– Литлер 1-й, Великий и Ужасный, попирающий ногами Вселенную! – гордо подбоченившись, произнес претендент на мировое господство.

«Кишка тонка. Пароль задан неверно. Повторите попытку», – ехидно ответила книга.

– Ах так! – разозлился Литлер, раскрутил цепочку и вмазал камнем по листу.

«Так бы сразу и сказал!» – мелькнула испуганная надпись. Страница налилась желтизной, и на ней начали проступать зеленые строчки.

«ОТПИРАЮЩЕЕ ЗЕЛЬЕ

Рецепт изготовления

Если у вас запор…»

– Издеваешься?!! – вскипел Литлер. – Да меня третий день несет! Из клозета не вылезаю…

Камень Власти выразительно постучал по столу, а затем по лбу Литлера, предлагая сравнить звук.

И тут его осенило. Он поднял над головой драгоценный амулет и недолго думая проорал заклинание.

– А вот выкусите! – сделал он неприличный жест в сторону невидимых противников. – Посмотрим, как вы запоете в полдень! Я еще буду властвовать над миром! Мой мальчик унаследует от меня не жалкий Голом, а всю Эвританию! Мы с Дэйном… Дэйн! Ты где?

Честолюбивый претендент на звание властелина мира схватился за колокольчик. В двери вновь появилась секретарша.

– Дэйна ко мне. Срочно!

– Ваш сын три часа назад покинул замок и велел передать вам, когда вы его хватитесь, вот эту записку! – четко отрапортовала Гева, передавая шефу пергамент.

Прочитав, владыка Голома схватился за голову.

– Дэйн на ристалище… – прошептал он.

– Как ему это удалось? – искренне удивилась секретарша. Все знали, что сын Литлера в магии практически нуль.

– Транслятор спер, подлец! – пояснил Литлер. – В смысле позаимствовал… – поправился он, посмотрел на кошачью лапу и завыл заклинание переноса.

Кабинет правителя Голома опустел. Гева похлопала глазами и пошла готовить тапочки. Она была очень исполнительной.

Кирилл на четвереньках давал уже третий круг по арене. «Господи! Куда меня занесло?!!» – пульсировало в голове.

Он вспомнил все и понял многое. По крайней мере, стало ясно, почему Кирон выскочил из него такой бледный. Частичку себя он все же оставил на память. И эта частичка играла вовсю. Три тысячи лет воздержания…

Кирилл бога понимал, но легче от этого не было. Перепуганная насмерть «девочка» неслась во весь опор, на полкорпуса опережая собратьев по несчастью, пристроившихся по бокам. Пятерка боевых пантер в этот момент чем-то напоминала запряженных цугом лошадей. Только вместо кареты они тянули на прицепе грохочущий металлический ком, состоящий из перепутанных цепей, боевых топоров, мечей и доспехов, внутри которых трепыхались полуживые рыцари. На трибунах творилось что-то невообразимое.

– Этот парень – гений! – орал Мордан, стуча кулаком по подлокотнику кресла. – Я однажды видел, как на пацана напала свора собак и тот, вместо того чтобы удирать, стал на карачки и загавкал. Они его не тронули! Этот белокурый дьявол сделал больше! Он их напугал!!!

– Киса!

Обезумевшая от гонки «киса», чувствуя, что ее настигают, рванула в сторону и понеслась по барьеру пятиметровой высоты, отделявшему бойцов ристалища от зрителей. Ее собратья синхронно повторили маневр. Металлический ком загрохотал где-то внизу по деревянным доскам настила у границы арены. Преследователь взметнулся следом и, лишь зависнув на четырехметровой высоте, опомнился.

– А как это я вишу? – пробормотал Кирилл, отрывая руку от деревянного барьера и поднося ее к глазам. Острые кошачьи когти скользнули под ногти, и юноша грохнулся вниз.

Тем временем полученный «кисками» заряд бодрости загнал их на самую вершину. Решив, что с другой стороны арены безопасней, пантеры перевалились через край и спрыгнули вниз. К счастью для зрителей, это произошло над воротами, из которых выпускали бойцов. Ком последовал за ними. Чем кончился для рыцарей полет с пятиметровой высоты, зрители так и не узнали.

– Кто разрешил брать транслятор без спросу? – Литлер подпрыгнул, но не достал.

Дэйн неспеша нагнулся, подставляя загривок под отцовскую длань. Исполнив отцовский долг, владыка Голома удовлетворенно вздохнул.

– Домой.

– Па, тут такое творится! – отмахнулся двухметровый гигант, пожирая глазами арену.

– Выпорю! Сколько просадил?

– А-а-а, ерунда. Тысячи полторы.

– Ну и хватит на сегодня. Домой…

И только тут Литлер почувствовал неладное. Цеворг был прав. Магическое поле ристалища корежилось, ломалось и было таким бедным… Правитель Голома задрал голову и, прищурившись, посмотрел на солнце. До полудня еще как минимум час. Нужно разобраться.