Забытые королевства: Война Паучей королевы (№1) - Отречение

Наставница выгнула бровь, и Дирсинил добавила:

– Пожалуйста.

Квентл улыбнулась. Уловив ее настроение, гадюки на плети подрагивали, предвкушая удовольствие.

– Откуда ты знал, что от тьмы зверь взбесится? – спросил Фарон, нанося жидкое мыло на грудь.

Накануне ночью, после возвращения Рилда, друзья обнаружили, что исцеляющего средства хватит, чтобы залечить все раны у обоих. Следующие несколько часов после выздоровления им пришлось приложить все силы, чтобы уцелеть в безумной охоте и в то же время следить за Грейанной. Наконец они выбрались из Браэрина.

Воспользовавшись тем, что его сестра искала их на Вонючке, в то время как они в полной безопасности находились в славном, процветающем Нарбонделлине, Фарон предложил отпраздновать их счастливое спасение, повеселившись в одной из мензоберранзанских общественных купален. Рилду это казалось безрассудной бравадой. Он считал, что им следует притаиться в какой-нибудь дыре подальше, хотя его самого такая перспектива не особо радовала.

Теперь он наслаждался роскошью, смыв с себя пот и грязь, нежился в воде, ни о чем особо не думая. Тишина длилась недолго. Фарон не мог больше бороться со страстным желанием поговорить.

– Так откуда ты знал, что окутанный темнотой фаулвинг не продолжит снижаться, пользуясь другими инстинктами? – настаивал маг.

Воин пожал плечами и сказал:

– Не знаю, просто мне эта идея показалась хорошей. Ведь эта тварь – животное, не так ли?

– Да, но это существо другого плана. Однако твое чутье тебя не подвело, – ухмыльнулся Фарон.

– Мне повезло убраться оттуда живым. Очень повезло.

– Блеск и пламя! Ты – Мастер Брешской крепости. Тебе непозволительна скромность. Готов двигаться?

Закончив мыться, они выбрались из восьмиугольной ванны, установленной на черном мраморном полу, и направились к большему водоему, где предались неге в потоке ароматной теплой воды. Позднее днем здесь будет толчея, но посещение бани столь ранним утром считалось не светским делом. Для друзей же утро более подходило, поскольку можно было не опасаться, что кто-то подслушает их беседу.

Рилд сразу спустился вниз и сел на нижнюю, утопленную в воде ступеньку. Мышцы раненой ноги, все еще немного нывшей, приятно расслабились, и он удовлетворенно вздохнул. Фарон погружался медленно, с наслаждением, дюйм за дюймом.

– Я думаю о твоей депрессии, – начал маг, как только погрузился по шею в воду. – У меня есть решение.

– Что ты предлагаешь?

– Уйти из Мили-Магтира и стать Мастером Оружия благородного Дома. Причем, лучше всего, одного из младших Домов. Знатности это тебе не прибавит, но зато появятся стимулы.

– Зачем мне это делать? Это не продвижение наверх, а скорее потеря статуса. К тому же смотря, какой Дом. Так в чем же смысл твоего предложения?

– Тебе скучно, а это все же перемены.

– И я сразу же попаду под каблук верховных жриц новой семьи. У меня станет меньше независимости, чем сейчас, когда я преподаватель.

– Я-то ухитряюсь добиваться собственных целей под надзором моей матери. Зато ты был бы законно усыновлен. А ведь однажды ты можешь возненавидеть строгую дисциплину. Ну, что скажешь?

– Да что тут говорить! Точно я знаю одно – будущие, совместные с тобой развлечения могут развеять скуку.

Крошечная женщина-гном принесла груду свежевыстиранных и отглаженных полотенец. Рилд представил себе, что она одна из последовательниц Пророка и у нее припрятан где-нибудь в купальне зажигательный снаряд в глиняном сосуде. Странно было так думать о скромном существе низшей расы…

– А наше задание ты считаешь уже выполненным? – заметил маг.

– А что? Как только ты расскажешь Архимагу, что беглецы находятся в Браэрине и готовят какое-то жалкое восстание среди гоблинов, все будет кончено, не так ли? Громф простит твои провинности. Совет, я думаю, посчитает, что нет никакого смысла убивать нас теперь. Их даже больше устроит, если мы продолжим обучать магов и солдат для службы им.

– Слишком несерьезно ты относишься к восстанию. Не потому ли, что последователи Грейанны вчера вечером хорошо повеселились?

Рилд зачерпнул пригоршню горячей воды и плеснул себе на шею.

– Нет, не потому, – возразил он. – Охотники убили довольно много гоблинов, но это ерунда по сравнению с тем количеством, что забилось в каждый укромный уголок, – ты сам видел, что творилось в доме Смиллы. Это не имеет значения.

– Не имеет. Множество таких же типов обитает и в других районах города. Почему ты сомневаешься в их способности сражаться? Из-за недостатка мужества и решительности? Простой люд сейчас в приподнятом настроении, они воодушевлены речами своего Пророка, там и тут раскрашивают стены эмблемами своих рас, убивают возможных провокаторов и неверующих…

– Им не хватает воинской выучки и нужного оружия.

– Некоторые умели биться до того, как попали к работорговцам. Кое-кто из них и теперь служит воинами. Что касается вооружения, то ты, посещая Верхний Мир, хоть раз видел, как горит город? Я видел. Однажды я сам должен был поджечь город. Разрушения и количество погибших оказались невероятными. При этом учти, обитатели города знали о возможности пожара, они умели бороться с огнем.

– В то время как мы не умеем? Неужели вы, маги?…

Фарон пожал плечами:

– Совсем необязательно. Почему это должно случиться с нами? Конечно, мы могли бы что-нибудь придумать, но если не потушить пламя в самом начале, то потом любые средства могут оказаться неэффективными.

– Но вы должны справиться с этим. Низшие существа не взбунтуются все сразу, а это даст возможность подавить любое небольшое восстание.

– Ты полагаешь, что «сигнал» – это слово, передаваемое из уст в уста, и потому он будет распространяться не слишком быстро. Может быть, ты и прав. Но что, если у Пророка есть тайные возможности поднять каждого гоблина и бугбера в одно и то же мгновение?

– Ты знаешь о такой магии?

– Нет.

– А ведь ты – Мастер Магика! А потому разумнее предположить, что такой силы не существует.

Фарон вздернул бровь:

– В самом деле? Вот что значит опытный специалист! Благодарю за такое доверие.

Рилд презрительно фыркнул и ответил:

– Послушай. Ты считаешь, что восстание может состояться. Я с этим не согласен, но предположим, что ты прав. Тогда тем более следует немедленно сообщить обо всем Громфу.

Не отвлекаясь от разговора, маг подал знак неспешно прогуливавшемуся неподалеку рабу-гоблину.

– Вся трудность в том, что я должен сделать еще кое-что.

– Что?

– Задание заключается в розыске беглецов. А я мельком видел только двоих из них, а потом они исчезли. Ты думаешь, что Бэнр посчитает такой результат удовлетворительным?

Рилд хмуро возразил:

– Ну, если рассудить, что кое-что интересное мы обнаружили…

– Вспомни, наш великий и прославленный Архимаг не испытывает ко мне особого расположения. Он выслал меня из крепости как приманку, желая понервировать жриц. Если я выполню формальную сторону нашего соглашения, он проглотит свою неприязнь и будет неукоснительно выполнять свои обязательства, но, если я хоть чуть-чуть, хоть на мгновение проявлю слабость, вопрос будет стоять совсем иначе.

– Ну, тогда, по крайней мере, ты можешь известить его, что эти бродяги находятся в Браэрине.

– Могу? Мы прочесали вонючие улицы так, как мог сделать любой чужак. Мы не нашли дом, в котором беглецы обосновались, и у нас нет никаких подтверждений, что все они находятся именно здесь.

– Да, пожалуй, ты прав.

– Конечно. А когда я был не прав? А сейчас вот что нужно сделать: найти тайное место, где скрываются мошенники; выяснить, кто такой Пророк и как его колдовские чары действуют; узнать, откуда появляются огненные горшки, в каком месте города находится их тайный склад и кто вдохновитель их восстания. А самое важное – нужно определить, что знают беглецы о жрицах, теряющих свою силу.

– Рассчитываешь выйти из этой переделки с выгодой для себя?

Фарон хмыкнул:

– Для нас. Это может развеять твою скуку раз и навсегда.

– И в этом настоящая причина того, что ты не готов вернуться в Брешскую крепость?

– Все мои мотивы искренни, включая и осмотрительность в отношении Громфа. А ты, я так понял, очень торопишься вернуться?

Рилд вздохнул:

– Нет, мне не к спеху. Наш поход кажется интересным, и хочется закончить его, но что, если восстание орков начнется раньше, чем мы успеем предупредить наших?

– Тогда, по крайней мере, мы будем спокойны, что никому не сообщили о своей тревоге. – Маг усмехнулся и добавил: – На самом деле, понимание того, что мы можем предотвратить большое бедствие, лишь подстегнет нас к действию.

– И если уж мы опоздаем с предупреждением, то, будем надеяться, что в живых останутся те, кто что-то значит для нас двоих. Ладно, я согласен. Будем продолжать поиски.

– Превосходно!

Толкая перед собой серебряную тележку, гоблин-раб, косолапя, неуклюже спешил к бассейну. Опустившись на колени и протягивая поднос с кубками, он наклонился так низко, что едва не упал в воду.

Фарон улыбнулся пленнику, махнул рукой, отпуская его, потом поднял чашу:

– За тайну и славу!

Рилд немного отхлебнул из своего кубка, присоединяясь к тосту. По контрасту с горячей водой крепкий, сладкий и холодный сморчковый джус был очень приятен.

– Так я полагаю, нам придется вернуть себе облик орков? – спросил Мастер Оружия.

– Очень жаль тебя разочаровывать, но время маскарада миновало.

– Что ты хочешь сказать? Если мы не будем похожи на низшую расу, то как мы проникнем на их следующее сборище?

– Неизвестно, будут ли другие собрания. Пророк уже объяснил свой план и раздал секретное оружие. Даже если он появится, то не в ближайшие несколько дней. А Грейанна в это время будет неотступно нас преследовать. Пока нам удавалось ускользнуть от нее, но наша удача может, в конце концов, отвернуться от нас.

– Тут ты прав.

– Поэтому следует быстро найти бродяг, а значит – необходимо изменить тактику. Зачем беглецы стараются спровоцировать восстание гоблинов?

– Не знаю.

– Вот и я тоже не знаю. Казалось бы, это не имеет смысла. Однако, согласись, само тайное бегство указывает на неприятие установленного порядка?

– Возможно.

– Тогда давай предположим, что Пророк или кто-то другой подбил мужчин уйти из дома, поскольку знал, что в семьях их обижают больше, чем где бы то ни было в мире.

– Тоже возможно. Ну и к чему это ведет?

Маг усмехнулся и ответил:

– Если мы продемонстрируем свое недовольство положением, то эти мошенники получат повод завербовать и нас тоже.

– А как это сделать? Мы – Мастера Академии, у нас не самая тяжелая участь, а стало быть, меньше причин для раздражения, чем у большинства других.

– Ну, кажется, тебя недолго и понизить.

– Даже в этом случае.

– Ты кое-что упускаешь. Из-за того неприятного случая с демоном Сартосом, я, как мастер, опозорен, и, скорее всего, меня ждет какое-нибудь ужасное наказание. В то время как ты, с твоей манерой держаться и дворфской кольчугой, явно недоволен всем. Кроме того, мы везде расспрашивали о беглецах. Они должны об этом знать, да и о том, что верховная жрица Дома Миззрим пытается нас убить.

– И все-таки они к нам не подошли. С чего же они сделают это теперь?

Фарон улыбнулся:

– А с того. Мы им докажем, что разделяем их настроения.

– Каким образом?

– Жрица регулярно проходит с патрулем по всему базару. Один из них, направляющийся в Браэрин, мы уничтожим, а потом везде будем хвастаться этим. Наши мошенники начнут нас искать. А как же иначе? Какая бы ни была у них конечная цель, я уверен, им пригодятся услуги двух таких талантливых приятелей.

– Это конечно, но вернемся назад. Ты хочешь убить патруль?

– Да. Причем самым эффектным образом. Есть один лишь нюанс – нападение должно быть неожиданным, а патруль – не многочисленнее отряда Грейанны.

– А если никого не убивать? Тем более священнослужителей!

– Мы должны это сделать. Вспомни, нам нужно выиграть время, а это – самый короткий путь к нашей цели.

– Может быть, но что будет потом? А если кто-нибудь из народа захочет наказать нас за наглость?

– Мы не станем признаваться тому, кто покажется нам ненадежным.

– Жрицы все равно все узнают.

– Ну и пусть, но в безопасном логове нашего друга Пророка нас это меньше всего будет волновать. Кроме того, Совет одобрил наше уничтожение, так что нам действительно терять нечего.

– Возможно, это преступление наше нынешнее положение усугубить не сможет, но как насчет будущего?

– В будущем, – сказал Фарон, – это уже не будет иметь значения. Как ты сам давно уже заметил, мы, мензоберранзанцы, весьма практичны. Народ простит все, совершенное мною вчера, если сегодня я стал ему полезен.

– Грейанна не простит.

Маг засмеялся:

– Ну конечно, кроме практичности мы имеем также склонность к недоброжелательству и кровной мести. Это одно из главных противоречий, отличающих нашу натуру. Тем не менее, если повезет, никто из Старших Домов не пострадает и вряд ли нам придется убить какую-нибудь принцессу.

– Я думаю, это безумие, – произнес Рилд, покачивая головой. – Ты ведь не можешь быть уверенным, что бродяги пойдут с нами на контакт. А если и так, то понравится ли им увиденное?

– Ну, тогда мы придумаем еще что-нибудь.

Рилд нахмурился и помолчал.

– Ты сошел с ума, – сказал Мастер Оружия, – но я с тобой.

– Отлично! За наши глобальные проекты нужно выпить чего-нибудь покрепче джуса. – Фарон через плечо обратился к гоблину: – Можем мы посмотреть карту вин? Пожалуйста.

Рилд возмутился:

– Еще только раннее утро.

– Да не введут тебя в заблуждение ханжеские приличия, – отозвался Фарон. – Поскольку нам ни минуты не удалось отдохнуть, будем считать, что все еще длится ночь. Или ты думаешь, что у них и в самом деле есть благородное Баррисон Дель'Армго пятьдесят третьего?

ГЛАВА 14

До своей смерти Лирдноулу вела классы в аудитории, напоминающей по форме амфитеатр – одну из многих архитектурных странностей, разбросанных по всему Арак-Тинилиту. Как только заговорщики пробрались внутрь, они расселись по полукруглым ярусам.

Дирсинил задумалась. Необходимо что-то говорить, чем-то занять их до того момента, когда появится Квентл. В ее голове не было ни одной подходящей мысли. В пересохшем горле ощущался металлический привкус. Тело стало липким и влажным от пота. Кровь пульсировала в обрубках искалеченных пальцев. Воздействие яда продолжалось – надо поскорее угодить Квентл Бэнр, чтобы получить противоядие.

Ссохшаяся Влондрил Тьюн'Тал бросала на Дирсинил косые взгляды, как будто предчувствовала недоброе, но вслух сказала только:

– Думаю, здесь большинство. Давайте займемся делом, пока наше отсутствие не обнаружили.

– Да-да, – отозвалась Дирсинил, пробегая взглядом по лицам, обращенным к ней сверху. – Так вот, матери, сестры, все мы знаем, что произошло прошедшей ночью. Змеи в плетке наставницы обнаружили снадобья, добавленные в…

– Они учуяли их, – прозвучал голос Квентл.

Вздрогнув, Дирсинил резко повернулась. В первом ряду поднялась закутанная в пивафви фигура. Она откинула капюшон, и перед всеми предстала наставница Арак-Тинилита. Каким-то образом она вошла в помещение, не узнанная своими противниками.

Освободив из-под плаща руку, в которой держала змеиную плеть, Квентл неторопливо вышла на середину комнаты. Дирсинил пришло в голову, что в этот момент заговорщицы могли бы все вместе напасть на нее, но никто даже не шелохнулся. Ее неожиданное появление парализовало их, да они и так всегда перед ней испытывали страх из-за пренебрежительной манеры держаться и из-за того, что она была принцессой Бэнр.

Наставница улыбнулась Дирсинил и сказала:

– Ты все хорошо сделала, послушница, лишь не учла одну мелочь. Жрицы традиционно проводят свои собрания при свечах. Но я об этом позаботилась. – Она повернулась к двери. – Заходите.

Две преподавательницы внесли серебряные канделябры. Краем глаза Дирсинил заметила, что вслед за ними гуськом идет много обитательниц Арак-Тинилита, вооруженные и в кольчугах.

– Спускайтесь вниз и рассаживайтесь в первом ряду, – обратилась Квентл к заговорщицам. – Опоздавшим тоже необязательно карабкаться наверх. – Она немного подождала, затем добавила: – Это не предложение.

Демонстрация силы дала свой результат.

– Благодарю вас, – сказала Квентл и подождала, пока все рассядутся. За спиной каждой заговорщицы оказалось по вооруженному стражнику. – Теперь давайте обсудим вопрос, который всех вас так беспокоит.

– Я не знаю, что сказала тебе моя племянница об этом собрании, – заявила Молвайяс, тетушка Дирсинил, одетая в темный с зеленым отблеском наряд, что так шло к ее глазам, – но, уверяю тебя, цель его совершенно невинна.

– Его цель в том, чтобы измыслить тебе смерть, наставница, – подала голос Влондрил. – Я это знаю, потому что была здесь с самого начала.

Квентл кивнула безумной жрице.

– Благодарю тебя, Святейшая Мать, с твоей искренней помощью мы выясним правду. – Квентл оглядела собравшихся и продолжила: – Насколько я понимаю, стремясь свергнуть меня, вы оправдывали свои действия тем, что такова воля богини. Вы допускаете, что она недовольна моим руководством Арак-Тинилитом и именно поэтому она отреклась от всего Мензоберранзана.

Молвайяс глубоко вдохнула, очевидно собираясь с духом:

– Вот именно. Ты отрицаешь такую возможность?

– Конечно, – отозвалась Квентл. – Для такого смехотворного утверждения нет ни малейших доказательств… хотя, я уверена, оно может показаться правдоподобным моей помощнице, страстно желающей занять мое место.

Дирсинил заметила, что, в то время как Бэнр говорила совершенно спокойно, ее змеи бдительно следили за всем, что происходит вокруг.

– Какими были эти демоны? Они все носили отличительные признаки Ллос… И они пришли ко мне, потому что один из моих смертных врагов послал их в таком обличье, стремясь возбудить вашу фантазию.

– Какой враг?! – требовательно спросила Молвайяс.

– Которого еще предстоит определить.

– Другими словами, – заметила помощница Квентл, – о том, что происходит, ты знаешь не больше нас.

– Я, по крайней мере, знаю, что не произойдет.

– Вот как? И одно твое мнение выше всех прочих?

– Ответ совершенно очевиден даже для тех, кто обладает не очень глубокими знаниями.

– Не в оскорбление тебе будь сказано, наставница, но не попробовать ли нам проверить такую возможность? На один год отойди от дел, и посмотрим, что произойдет.

Квентл рассмеялась:

– Смиренно отдать Академию тебе, Баррисон Дель'Армго? Это вряд ли. И если уж на то пошло, я тоже придумала испытание, чтобы определить, кто действительно пользуется покровительством Ллос, я или твоя унылая кучка интриганок.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Молвайяс, в глазах ее появилась настороженность.

– Мое испытание – сама простота. Мы просто спросим Ллос, кого она предпочитает, и будем ждать ответа.

– Это абсурд. Паучья Королева больше не говорит с нами.

– Может быть, если мы вознесем ей молитвы, она снизойдет и подаст нам знак. Попытаемся?

– Можно попробовать, – согласилась Молвайяс, безусловно, сознавая, что угрожающие клинки за спиной не оставляют ей выбора. – Ты предлагаешь исполнить ритуал?

– Поскольку у нас больше нет магии, чего мы добьемся этим? Моя идея проще. Никто не покидает помещение, мы все погружаемся в общую молчаливую молитву и остаемся в этом состоянии созерцания и размышления до тех пор, пока Темная Мать не явит нам свою волю.

Влондрил скептически выдавила из себя:

– А что, если она не пожелает обратить на нас внимания?

Квентл пожала плечами:

– Я не верю, что она действительно отказалась от своего избранного народа и его священнослужителей. Моя вера слишком сильна, чтобы поверить в такое несчастье. А ты сомневаешься в себе, Баррисон Дель'Армго?

– Не сомневаюсь и не опасаюсь, что богиня предпочтет тебя мне, – уколола в ответ Молвайяс. – Просто я не вижу смысла в том, что ты придумала. Ллос заговорит, когда сама того пожелает, независимо от наших молитв.

– Обращение к богине всегда поддерживает твою жизнь. Мои верноподданные могли убить тебя, как только вошли в зал. Вместо этого я предлагаю проверить причины твоего беспокойства, во благо всего храма. При таких обстоятельствах что могло бы быть великодушнее?

– Очень хорошо, – сказала Молвайяс, – останемся на время. Но если четкого ответа не последует, мы с друзьями будем свободны и ты не сможешь нас наказать. Иначе это будет нечестно.

– Согласна, – ответила наставница.

Дирсинил сначала была сбита с толку тем, что Квентл намерена проводить какой-то эксперимент, а потом бедняжку охватил ужас, что все это может затянуться на много часов. Противоядие необходимо получить раньше, чем гулко стучащее сердце разорвется на части! Но она ничем не могла ускорить дело.

Вся компания, явно озадаченная, послушно замолчала. Созерцание было знакомой и обычной практикой, хотя теперь и казалось бесполезным занятием.

Довольно долго казалось, что ничего не происходит. Веко правого глаза Дирсинил не переставая дергалось, и некоторые из тех, кого она тайно предала, искоса поглядывали на нее, в глубине души клянясь отомстить. Что-то крошечное суетливо пронеслось по полу. А может быть, почудилось. Она попробовала сосредоточиться на этом существе, но оно исчезло.

Минуты медленно текли. Глот зашипел, когда кто-то попытался изменить положение, еще кто-то чуть не задохнулся, сдерживая желание чихнуть. Дирсинил казалось, что в воздухе витает запах траурных благовоний, которые Лирдноулу возжигала, читая лекции о черной магии.

Еще одно крошечное существо торопилось куда-то. На этот раз Дирсинил рассмотрела его, это был паук. Ничего необычного. Весь Арак-Тинилит обжили священные создания. Тем не менее, что-то в этом экземпляре притягивало к себе взгляд. Она пристально вглядывалась и сумела разглядеть голубое брюшко, украшенное красными отметинами.

Странно выглядело и то, что эти всеобщие любимцы, обычно проводящие свое время притаившись в паутине, пустились в странствования. Но почему такое, пусть даже необычное, поведение вызывает сильнейшую тревогу? Должно быть, это яд выводит из строя нервы.

Время тянулось медленно. Жрица на самом нижнем ярусе тихо, себе под нос, пела гимн, она была невозмутима. Одна послушница, с изуродованными руками, украдкой проверяла нож, спрятанный в рукаве. Незаметно оглядываясь, Дирсинил заметила огромное количество черных точек, бесшумно ползающих по стенам и полу. Их явно было слишком много даже для заброшенного храма. Она взглянула на Квентл, жрица стояла неподвижно со склоненной головой, полностью погруженная в молитву.

Одна из послушниц вдруг вскрикнула от боли. Оттянув сорочку и обнажив правое плечо, она обнаружила там укусившего ее паука. Отчаянные попытки сбросить арахнида, не причинив ему вреда, выглядели довольно комично, но смеяться никто не посмел. Заговорщицы, глядя на нее, начали перешептываться, и глаза их раскрывались все шире.

Что-то скользнуло по руке Дирсинил. Она вскрикнула и резко обернулась. Оказалось, что к ней прикоснулась одна из гадюк Квентл.

– Встань ближе ко мне! – тихо приказала наставница.

Количество пауков все увеличивалось. Целые полчища их носились по телам заговорщиц, забираясь под одежды и кусая их. Пронзительно визжа, не думая больше о том, что существа священны, послушницы стряхивали и давили их, но справиться со всеми не могли. Несколько изменниц попытались пустить в ход защитные талисманы, но магия не помогла.

Свободным от пауков оставался только верхний ярус. Расположившиеся там приверженцы Квентл, сообразив, что они в безопасности, стали насмехаться над несчастными заговорщицами, сбивая их булавой или плеткой, когда одна из них пыталась подняться наверх. А некоторые из охраны даже стреляли вниз из легких арбалетов, если кто-то пытался добраться до двери.

Дирсинил оставалась возле Квентл, и пауки ползали по ее ногам, не причиняя, впрочем, ей вреда. Не избегали они и Бэнр, но также не кусая. Засмеявшись, наставница стала подбирать их горстями и осыпать ими голову. Они облепили ее всю, лишь ярко-красные глаза Квентл сияли из-под этой шевелящейся маски.

Наконец, визг прекратился, и стало слышно, как Влондрил исступленно бормочет какую-то жалобную молитву, в то время как пауки добивают ее. Через мгновение и эти звуки прекратились. Дирсинил заметила, как тело ее тетушки бесформенной массой тяжело осело на пол. Впрочем, тетушку она опознала только по одежде; залитое кровью лицо Молвайяс распухло до неузнаваемости.

Квентл обвела взглядом оставшихся в живых и объявила:

– Мы просили у Ллос знака, и она нам его подала. Мои противники умерли, а я осталась жива. Никто из подчиненных больше не может сомневаться в моем праве возглавлять Арак-Тинилит, любой же, кто осмелится на это, тоже умрет в муках.

Выжившие жрицы и послушницы поторопились выразить ей свое почтение.

– Хорошо, – сказала Бэнр. – Я вам торжественно обещаю, что мы положим конец этим ночным нападениям, восстановим нашу магию, снова услышим голос Ллос. Наш храм станет еще величественнее, чем был прежде. Теперь уберите эту грязь.

Пауки начали куда-то пропадать из комнаты. Дирсинил не могла бы сказать точно, убирались они сами или исчезали с помощью чьей-то воли.

– Я сделала то, что вы приказали, – сказала ученица. – Я собрала всю группу вместе. Теперь, пожалуйста, дайте мне противоядие.

Квентл улыбнулась и сказала:

– Это ни к чему, оно бесполезно.

– Как?

– Я не отравила тебя. Это тонизирующее средство. Доза была большой, поэтому появилось чувство тревоги, но это скоро пройдет.

– Вы солгали!

– Я вполне могла бы применить медленный яд, который обычно ношу с собой.

Дирсинил почувствовала всю унизительность своего положения и решила за оскорбление разоблачить жрицу.

– Ну что ж, – выпалила она, – а сейчас вы обвели вокруг пальца всех вокруг. Я знаю, что Ллос не управляет этими пауками. Они подчиняются вам. Вы использовали какую-то магию перед тем, как вошли в помещение.

– А если и так, то что же? – Желтый арахнид вылез из снежно-белых волос Квентл и переполз на ее плечо. Она не обратила на него внимания. – Ллос учит, что хитрость и сила должны побеждать глупость и слабость. Однако ты сама видела результат, он является выражением ее воли. А теперь давай поговорим о твоем будущем.

Дирсинил проглотила комок в горле:

– Вы обещали пощадить меня.

– Обещала, я помню, – улыбаясь, отозвалась Квентл. – В отличие от некоторых, мы, Бэнры, обычно держим свое слово. Честная репутация, безусловно, способствует пониманию. Однако я никогда не говорила, что не накажу тебя.

– Я понимаю. Конечно, я приму любое наказание, какое вы посчитаете соответствующим моему проступку.

– А точнее, твоему преступлению. Тогда как насчет этого? Мы тебе отрубим еще восемь пальцев и отрежем язык.

Дирсинил решила, что ослышалась:

– Вы шутите?!

– О нет. Я точно знаю, что заговор против меня организовала ты, и хочу быть уверена, что впредь ты не сможешь строить козни, или творить магию, или хвататься за оружие. Разумеется, это не позволит тебе продолжать обучение в Арак-Тинилите, хотя и по возвращении домой я на твоем месте не стала бы рассчитывать на очень горячий прием. Вряд ли Мез'Баррис Армго заинтересуется увечной и совершенно бесполезной дочерью. Она может даже посчитать тебя обузой и приказать убить или держать под замком.

Взбешенная, перепуганная Дирсинил бросилась вперед, но удар нанести не сумела. Сильные руки схватили ее сзади, и что-то очень тяжелое опустилось на ее голову.

– Мы забираем ее, наставница, – доложила Квейв.

– Благодарю вас. Отведите ее в палату искуплений и надежно охраняйте.

– Да, наставница, – поклонилась жрица, – я полагаю, вы сами исполните наказание.

– Я бы с удовольствием, – с сожалением произнесла Бэнр, – но у меня есть неотложное дело. Так что можешь сделать это сама. Повеселись, потренируйся. Только смотри, чтобы она не умерла. Когда у наказываемого удаляют язык, он может захлебнуться собственной кровью.

Фарон развалился в кресле, наслаждаясь тем, как цирюльник массирует ему голову, втирая укрепляющее средство. Конечно, это не полный массаж тела, но все же успокаивает неплохо.

Цирюльник без умолку болтал, а маг время от времени откликался общими фразами: «В самом деле? Несомненно» – или просто хмыкал, по сути не слушая его. Впрочем, он подозревал, что так всегда вели себя все клиенты парикмахерских.

Палатка цирюльника, благоухающая мазями, притираниями, стояла с открытой дверью, и было гораздо интереснее наблюдать за происходящим на базаре. Квохчущая кура, каких доставляли из Верхнего Мира, пробежала мимо, а за ней несся простолюдин. Наверное, лавочник, продавший парню эту птицу, обещал, что она будет нестись долгие годы, хотя на самом деле в Подземье этого не происходило. Художник-портретист с изумительной скоростью заполнял холст волшебной кистью. Мастер-оружейник тыкал рапирой в костлявого кобольда с заткнутым ртом, демонстрируя заказчику остроту клинка.

Через дорогу у палатки с играми околачивался Рилд. Плотно завернувшись в плащ с низко надвинутым капюшоном, с Дровоколом, прикрытым волшебством Фарона, Мастер стоял над доской с игрой сава, размышляя, как лучше расставить ониксовые и сердоликовые фишки.

Вдруг за порогом цирюльни стало что-то происходить. Народ начал толкаться, прижимаясь к стенам, освобождая середину прохода. Все взгляды были обращены на север, а вороватого вида простолюдин в лохмотьях заспешил в южном направлении.