Глава 12

Коннор вылез из «мондео», следовавшего за «рейнджровером» Кайла, и посмотрел на двухэтажное здание. Ничем особенным оно не отличалось, и Коннор сомневался, что найдет здесь такие же удобства, какими он наслаждался в камберу-элльской квартире. С другой стороны, и это был явный плюс, и кроватей с металлическими спинками тут наверняка не будет.

— Смотрите, парни, у нас будет собственное апельсиновое дерево, — махнул рукой Шафф, выбиравшийся из машины Кайла.

Да, это был еще один минус — соседи по квартире. Когда Коннор решил остаться на Ибице, то предполагал, что, возможно, ему придется жить с Люком и Дэксом, но ни на секунду не задумался, что будет делить квартиру с незнакомцами.

Прошлой ночью в «Атлантисе» Кайл представил им двух американцев и сказал, что они займут две свободные комнаты в квартире, которую он сдавал. Из этого Коннор, Люк и Дэкс заключили, что спален всего три, — теперь становилось ясно, почему с них спросили такую умеренную плату.

Когда Дэкс закончил играть, они решили все вместе отправиться в Уэст-Энд, чтобы познакомиться поближе, и, если знакомство пройдет удачно, на следующий день посмотреть квартиру и принять решение. Коннор сразу понял, что из двух американцев Шафф более общительный, но не настолько, чтобы становиться навязчивым или докучливым. Чувствовалось, что он любит жизнь, и его энтузиазм был весьма заразителен. Грант был гораздо спокойнее и легко поддавался влиянию — было понятно, почему они стали близкими друзьями. Коннору показалось, что жить вместе с Шаффом и Грантом будет нормально, но даже если он ошибался, в худшем случае той или другой компании просто придется подыскать новое обиталище. При этом Коннор до сих пор не был уверен, что недели через две не окажется опять за своим столом в «Позитивных решениях».

— Рори покажет вам, что к чему, — пообещал Кайл, указав на загорелого паренька лет двадцати. — А мне нужно позвонить.

На первом этаже разместился гараж, к квартире на втором вели терракотовые ступени.

— Давно ты работаешь на Кайла, Рори? — в своей обычной непринужденной манере поинтересовался Шафф.

— Порядком, — отозвался Рори, отыскивая на связке нужный ключ.

— И чем ты занимаешься?

Этот простой вопрос, казалось, поставил парня в тупик.

— То тем, то этим, — прозвучал туманный ответ. Рори вставил ключ в замок и, повернув его, распахнул дверь. — Смотрите сколько понадобится. Я буду внизу с Кайлом.

Они вошли в длинный темный коридор с дверьми по обеим сторонам и полом, выстланным дешевой плиткой. За ближайшей дверью оказалась просторная гостиная. Одну стену почти полностью закрывали фотообои, изображающие горный пейзаж с огромным оленем в центре. Раздвижные двери вели на балкон, оттуда открывался вид на поля и сады. В другом конце комнаты был еще один маленький балкончик, перед которым стоял видавший виды обеденный стол и шесть стульев.

Напротив гостиной располагались пять комнат, в каждой стояли кровать, комод и шкаф. Кровати в четырех комнатах были двуспальные, в одной односпальная. На всех шкафах красовались граффити на английском или испанском языке. Длинный балкон, выходивший в маленький внутренний дворик, шел вдоль всех комнат.

Рядом с гостиной обнаружилась на удивление большая кухня, оборудованная встроенной духовкой и плитой. Баллон с газом оказался пуст. Холодильник был чудом втиснут в угол, рядом с раковиной. Кухня выглядела необжитой, хотя пятна на стенах и дыра в двери позволяли предположить, что пару раз в прошлом году кто-то здесь как следует отдохнул.

В конце коридора была тесная ванная. Выключатель не работал, и в углу стоял старо-модный торшер, от него в коридор тянулся удлинитель.

Обе группы встретились в гостиной.

— Ну как? — спросил Дэкс.

— Я думал, будет хуже, — ответил Люк.

— Мы считаем, это круто, — сказал Шафф. Все посмотрели на Коннора.

— Ну что, мне нравится.

— Значит, все «за»? — уточнил Люк. Остальные кивнули.

— Отлично, — сказал Шафф. — Пойду скажу Кайлу. Вы, ребята, выбирайте себе комнаты, а мы с Грантом потом бросим монетку.

Коннора впечатлил этот альтруизм, еще больше он удивился, когда Шафф предложил потом зайти в ближайший магазин и закупить все необходимое.

Коннор выбрал комнату у самого входа, Дэкс соседнюю, а Люк — напротив, заметив, что она ближе всего к ванной и кухне. Коннор быстро осмотрел рахитичную кровать, снял матрас и бросил на пол. Распаковывать ему было нечего. Сначала он хотел попросить, чтобы ему выслали кое-что из вещей, но потом решил, что его летний гардероб нужно обновить, и собирался сделать это в ближайшее время, пробежавшись по магазинам.

Коннор зашел на кухню, где Шафф и Грант договаривались, кто будет спать в комнате с односпальной кроватью (Грант), кто пойдет покупать молоко (Шафф, но Люк взял это на себя и пошел вниз к машине) и наконец кто первый сядет за игровую приставку (никто, потому что батарейки сели, а Люк уже ушел).

Через полчаса все вопросы были решены, и парни устроили импровизированный пикник, состоявший из белого хлеба, сыра, помидоров, ветчины, крекеров и странных твердых чипсов; все это было сдобрено парой бутылок красного вина.

Коллективный дух поднялся еще больше, когда они обнаружили запущенный бассейн, прилегавший к соседнему дому.

Позже вечером Коннор заметался в смутной тревоге и, пытаясь убедить себя в том, что он остается на Ибице, отправился покупать испанский мобильный телефон. Дэкс и Люк составили ему компанию.

Шафф и Грант остались у бассейна. Их радовало, что они нашли работу и встретили таких приятных соседей, но больше всего — то, что они на Ибице. За последние дни друзья не раз чувствовали, что их пребывание на Острове Мечты подходит к концу, теперь, растянувшись на солнышке, они с удовольствием думали о том, что впереди у них весь сезон.

Тишину нарушил рев взлетавшего самолета. Оба привстали и посмотрели в небо, прикрыв глаза от солнца. — Мы могли бы лететь на нем, — задумчиво сказал Грант.

— Да уж, — отозвался Шафф. Оба улыбнулись.

— Но мы здесь, без денег, без обратных билетов, зато есть работа и светит солнце, — хмыкнул Грант.

— Приятель, все будет ништяк.

Глава 13

— Ну давай, Коннор, допивай, — торопил Люк. — Солнце уже садится. Пойдем в «Атлантис», послушаем первое выступление Дэкса.

Вторую половину дня парни потратили на покупку телефонов, потом Дэкс, Шафф и Грант отправились на работу, а у Люка и Коннора впереди был вечер отдыха и развлечений.

Через несколько минут парочка уже двигалась по набережной к бару. Подойдя ближе, они увидели полицейскую машину и нескольких копов, окруживших двух молодых людей.

— Черт, это Шафф и Грант. — Люк побежал к ним, Коннор держался рядом. — Коннор, оставь это мне; по крайней мере, я говорю на испанском.

Один полицейский держал Шаффа, другой — Гранта, третий вылезал из машины с сигаретой в зубах. Шафф и Грант явно обрадовались, увидев знакомые лица, особенно когда Люк заговорил на прекрасном испанском, что явно разрядило обстановку.

Переговорив с полицейскими, Люк повернулся к Шаффу и Гранту.

— Они хотят, чтоб вы вывернули карманы.

Американцы подчинились. Один из полицейских взял из рук Гранта упаковку презервативов, поднял ее в воздух, демонстрируя коллегам, и что-то сказал по-испански, после чего все рассмеялись. Смех прекратился, когда другой полицейский взял в руки пачку билетов на «Вспышку» и скомканные купюры.

— Что происходит? — прошептал Шафф. Полицейские обыскали все карманы и молча ушли.

— В чем дело? — спросил Грант.

— И куда они отправились с нашими деньгами и этими сраными билетами? — поинтересовался Шафф.

— Их запрещено продавать на улице — Кайл, конечно, сказал вам об этом? — поинтересовался Люк.

— Он ничего не говорил о…

— А вот и он, — перебил Грант.

— Проблемы, парни?

— Копы только что забрали у нас билеты, — ответил Грант.

— Что за хуйня! Вы что, продавали их на улице открыто? Почему один из вас не стоял на стреме?Ты не говорил нам ни хрена о том, что это незаконно, — крикнул Шафф, его голос сорвался на визг от злости. — Ты только сказал идти и продавать.

— Я имел в виду, что вы должны заводить людей в бар, где можно легально торговать билетами. Я думал, вы двое врубаетесь, что к чему.

— Так и есть, но мы, блядь, не телепаты.

— Ха, да телепатами быть и не нужно, просто шевелите мозгами. Сами подумайте — ну какой идиот будет платить за билеты на улице? Вы можете быть кем угодно, билеты могут оказаться фальшивыми. — Кайл насмешливо покачал головой. — Ну и сколько вы сбыли?

Точно не знаю, — ответил Шафф. — Штук тридцать как минимум.

— Да вы охуенные продавцы! Значит, там осталось не больше двадцати?

— Да, но у нас отняли деньги, — добавил Грант. — Что?

— Они забрали все — и билеты, и деньги. — Теперь Шафф казался скорее несчастным, чем разъяренным. — Ты можешь как-нибудь вернуть их? Все говорят, что у тебя везде связи.

— Да на хуй мне это нужно, — засмеялся Кайл. — Это ваша проблема, мне-то что. Я дал вам нормальную работу, так что нечего меня впутывать, сами виноваты.

— Но…

— Я предупреждал, — перебил Кайл, — никаких историй. Если хотите, можете опять взять билеты. Вы, похоже, умеете продавать. А так не знаю, как вы отдадите мне деньги. Я скоро ухожу, так что если надумаете, обратитесь к Рори.

— Ну и что теперь будем делать? — поинтересовался Грант, когда Кайл скрылся за дверьми «Атлантиса».

— Да вроде выбирать не приходится, — огрызнулся Шафф.

Люк посмотрел вслед американцам, направившимся в «Атлантис», потом повернулся к Коннору.

— Тут что-то не так.

— Ты о чем?

— Ни разу не слышал, чтобы у кого-то конфисковали деньги — разве что у дилеров. Кроме того, Кайл должен был предупредить их, что на улице билеты продавать нельзя.

— Может, он просто забыл или неясно выразился?

Люк покачал головой.

— Нет.

— Почему?

— Да потому, что в таких случаях обычно штрафуют бар.

— Черт!

— Пока я не понял, в чем тут дело, но все это плохо пахнет…Коннору не хотелось оставаться в «Атлантисе». Поведение Кайла настораживало — и после случая с полицией Коннор меньше всего хотел общаться с ним. Его приятель-коротышка в галстуке был еще хуже. Казалось, он нарочно делает так, чтобы в его присутствии люди чувствовали себя неловко. А чувствовать себя неловко на Ибице Коннору совсем не улыбалось.

Он одолжил у Люка машину и поехал в Ибица-таун. В свой последний приезд он работал в маленьком баре под названием «Шик» на набережной. И теперь Коннор отправился в другую часть острова, чтобы повидать Лео, давнего клиента, убежденного гедониста. Никто не знал точно, сколько Лео лет — ему можно было дать от сорока до пятидесяти пяти, — и чем он зарабатывает на жизнь. Ходили слухи, что он доктор философии, в прошлом работал на разведку, имеет высокий коэффициент интеллекта, сейчас живет на деньги от выигрышей, которые получает, участвуя в викторинах по всему миру.

Его жена-шведка Катя, привлекательная женщина лет сорока, излучала тепло и положительные эмоции, напоминая об эпохе хиппи. В отношениях супругов всегда оставалась свежесть, было ясно, что они влюблены друг в друга и не собираются этого скрывать. Коннору они всегда казались очень счастливыми.

В разговорах с Лео Коннор провел много часов и, вернувшись в Лондон, первое время переписывался с ним. Но в последний год не давал о себе знать: Лео жил полной жизнью, и Коннор не хотел вспоминать, на какие компромиссы пришлось пойти ему самому.

Но теперь появилась возможность начать все сначала. Если кто-то и мог помочь Коннору принять верное решение, этим человеком был Лео.

Коннор перешел через дорогу и смешался с шумной многоязычной толпой, переливающейся из магазинов в рестораны с белоснежными скатертями и вышколенными официантами, а оттуда — в бары. Трудно было поверить, что это место находится всего в семнадцати километрах от Уэст-Энда Сан-Антонио.

Бар «Шик» разросся с тех пор, как Коннор был здесь в последний раз, и посетителей было значительно больше. Новые владельцы старались привлекать более молодую публику. Но Лео одинаково охотно делился своей мудростью и с молодыми, и с ровесниками.

К Коннору подошел официант, но не успел он задать свой вопрос, как позади него раздался голос.

— Коннор? Неужели это действительно ты?

Он повернулся и увидел Лео, в руке у него была книга, а на столике перед ним стоял бокал с выпивкой. Коннор едва узнал старого друга. Лео очень похудел, даже высох. Было очевидно, что он тяжело болен.

Заметив удивление Коннора, Лео кивнул:

— Знаю, знаю, можешь не говорить. — Он протянул Коннору руку, скорее напоминавшую птичью лапку. — Здорово видеть тебя снова, Коннор.

Тот осторожно пожал тонкое запястье. Лео улыбнулся.

— Давай я закажу нам обоим выпить и расскажу тебе о моей новой диете. — Он повернулся к официанту: — Принеси мне пиво и большой «Хербас», а для этого молодого человека ром с колой, если его вкусы не изменились. — Коннор кивнул. — Вот и отлично.

Коннор внимательно посмотрел на друга.

— Значит, несмотря на диету, тебе можно пить?

— Сколько угодно. — Лео опрокинул в рот содержимое стоявшей перед ним рюмки.

Коннор улыбнулся.

— А что еще можно?

— Да что угодно. Ешь сколько хочешь, что хочешь и когда хочешь. И самое главное, совершенно не толстеешь.

Они помолчали, пока официант ставил на стол напитки.

— У меня рак, Коннор, вот в чем дело. Узнал об этом в конце прошлого года. — Коннор, уставившись в стол, покачал головой. Лео продолжал: — Зато, как я уже сказал, можно есть, пить и делать что угодно, не опасаясь за последствия.

— Ты и раньше так жил.

Коннор попытался представить, что кроется за этой бравадой и шутками, что пришлось пережить его другу.

— Это… ну… окончательно? Лео кивнул:

— Окончательное некуда.

— Боже, Лео. Я просто не знаю, что сказать. Сколько… когда… — Коннор не смог подобрать слов.

— В смысле, сколько мне осталось? — Лео отпил из бокала. — Ну, скажем так, на твоем месте я бы не рассчитывал получить от меня открытку на Рождество.

Коннор посмотрел ему в глаза.

— Неужели ничего нельзя изменить?

— Я могу послать ее сейчас, если это для тебя так важно.

Коннор с трудом улыбнулся.

— Серьезно, Лео, ты испробовал все пути?

— Все пути, дорожки и тропки.

— А химиотерапия?

— Сразу вслед за зелеными устрицами из Новой Зеландии и еще за парочкой таких же необычных средств. Из-за «химии» я главным образом и выгляжу так. Но когда седовласый профессорв очках-половинках говорит: это твой единственный шанс — что еще прикажешь делать?

— Я так виноват, что не был рядом.

— Смерть всегда вызывает чувство вины. Те, кто остается, всегда в чем-то себя винят. В том, что не проводили больше времени вместе или чаще не ходили в больницу. Но поверь, умирающему меньше всего хочется, чтобы его близкие видели, как из него день за днем уходит жизнь.

Коннор покачал головой.

— А я думал, у меня проблемы.

— И какие? — придвинулся ближе Лео. В этом был он весь. Он всегда интересовался другими. А может, просто уводил разговор в сторону, потому что не хотел говорить о своей болезни.

Коннор вкратце описал последние четыре года своей жизни и более подробно — как он начал работать в «Позитивных решениях» и познакомился с Джиной, как снова оказался на Ибице.

Лео любил хорошие истории, и его лицо оживилось, когда он услышал о братьях Серль и о кокаине в видеомагнитофоне. Когда Коннор описал свой прыжок в море, Лео хлопнул в ладоши.

— …Но я на самом деле не знаю, зачем я здесь, — закончил Коннор.

Лео положил руку Коннору на плечо.

— Послушай меня, потому что сейчас я собираюсь сказать одну важную вещь.

Он хотел кашлянуть, чтобы прочистить горло, но вместо этого закашлялся так, что заходило ходуном все его легкое тело. Через минуту он спокойно продолжал:

— За свою жизнь я многое понял, но самое главное вот что. Я знаком с людьми, для которых купить новую яхту — проще, чем сменить рубашку, и с другими, все вещи которых умещаются в узелке, привязанном к палке. Но их объединяет одно — они хотят быть счастливы.

Коннор некоторое время ждал продолжения.

— И?

— Что «и»?

— Лео, во время наших прежних бесед ты не раз дарил мне жемчужины своей мудрости, но боюсь, это не одна из них. Я хочу сказать, это так… ну… очевидно.

Лео улыбнулся:

— Вот именно. Все говорят, что хотят быть счастливы, но далеко не все действительно стремятся к этому. Важно не только узнать, что именно делает тебя счастливым, но и понять, как получить это. Спроси кого угодно, что для него значит быть счастливым, и наверняка услышишь один из привычных ответов о деньгах, здоровье или любви. Для кого-то это может быть власть или популярность. Конечно, все это по-своему ценно, но слишком общо. Нужно знать, как ты получаешьсвои деньги, что ты на них покупаешь, кого ты любишь и почему. Лео закурил.

— Так когда же ты был счастлив, Коннор? Коннор улыбнулся:

— Когда лежал на диване, смотрел порно и ждал звонка в дверь, причем не знал, кто прибудет первым — девушка по вызову или курьер с огромной пиццей и кофейным пирогом по-тенессийски.

— И самое печальное, что ты, возможно, не шутишь. Но если серьезно, когда ты был по-настоящему счастлив?

Коннор глотнул из бокала и задумался. Что делало его счастливым? Может, то чувство свободы, которое он испытал, сдав последний экзамен? Радость от первых каникул, проведенных вместе с друзьями, когда ему было семнадцать? Волнение, которое он пережил, лишившись в шестнадцать девственности при содействии двадцатипятилетней соседки? Эйфория от победного мяча, который он забил в финале чемпионата, после чего друзья по команде на руках вынесли его с поля?

Нет, ответ лежал на поверхности.

— Когда работал здесь, в этом баре. Зарабатывал я немного, но достаточно, чтобы делать все, что хотел. Мне нравилось знакомиться с людьми. Я чувствовал, что меня уважают и любят. — Он ждал, что Лео саркастически хмыкнет, но тот энергично закивал. — У меня были отличные друзья, работа нравилась, делал я ее хорошо, меня ничего не волновало и… да, я был счастлив.

— Хорошо, значит, работа…

— И еще, — перебил Коннор, входя во вкус, — это когда я был с Мэри. Помнишь? Да, пожалуй, я был счастлив почти все время, что мы были вместе.

— И подруга. Все просто. Большую часть времени мы проводим на работе или с любимым человеком.

— Но я не уверен, что в моем возрасте годится работать барменом.

— Конечно нет, потому что тогда ты не сумеешь добиться чего-то большего.

Коннор нахмурился.

— Так какой же ответ? Лео усмехнулся.

— Слушай, парень, сам подумай. Ты вдруг приехал на Ибицу и утверждаешь, что сам не знаешь почему. Потом говоришь, что то время, когда ты работал в этом баре, было самым счастливым в твоей жизни. Для человека, который работает с цифрами, ты не очень быстро складываешь два и два.

— Но я же сказал, я хочу быть больше чем барменом.

— Не обязательно быть барменом. Что в этой работе делало тебя счастливым? — Наверное, новые знакомства, разговоры, да просто то, что я на Ибице…

— Вот теперь мы уже ближе. Ты должен понять, почему был счастлив тогда, потом понять, что в тебе изменилось. Быть барменом и ни за что не отвечать хорошо для двадцатилетнего парнишки, но теперь ты стал старше, и немного ответственности пойдет тебе на пользу. Потом подумай, почему ты был счастлив с Мери. Свободный секс — это отлично, но я уверен, что родственная душа сделала бы твое пребывание здесь еще более счастливым.

Лео был, как всегда, прав. Коннор думал об этом с тех пор, как приехал на остров. Мэри была в прошлом, но он безусловно хотел встретить ту, с кем снова мог бы испытать те чувства, — свое Большое Приключение.

— Вот оно! — неожиданно просиял Коннор. — Я знаю, что мне нужно.

— И что же?

— Мне нужен собственный бар. Лео кивнул:

— Неплохой вариант.

— Только…

— Только что?

— Только… — Коннор вернулся к реальности. — Я не могу себе это позволить.

— Я бы с удовольствием помог тебе, Коннор, но боюсь, после курса процедур у меня едва ли останутся деньги, чтобы оплатить счет в этом баре, не говоря уж о том, чтобы купить его.

— Боже, нет! — отпрянул Коннор. — Лео, такое мне даже в голову не приходило!

— Я знаю, можешь не сомневаться. Коннор вздохнул с облегчением:

— Слава богу. Ну, думаю мне пора принять участие в Испанской лотерее.

— Может быть. Или посмотреть на вещи с другой стороны. Ты уже знаешь, что ищешь Большое Приключение и хочешь обосноваться на Ибице. Начало положено. Многие люди не доходят даже до этого.

Коннор допил пиво. Лео махнул официанту:

— Повтори…

Глава 14

Марина старалась вести себя открыто с Барто-ло, очень старалась.

Несмотря на события, которые свели их вместе во время свидания ничего, кроме элементарной вежливости, выдавить из себя ей не удавалось. Как только Бартоло пытался заговорить о чем-то личном, она пряталась за общими фразами.

Ресторан, в который он ее привел, оказался замечательным. Он находился недалеко от аэро-порта, в стороне от шоссе, так что обнаружить его случайно, просто проезжая мимо, было невозможно. Меню было одним из лучших (и самых дорогих) на острове, а репутация подтверждалась тем, что даже в начале сезона и несмотря на неудобное расположение почти все столики были заняты.

Марина не ожидала, что Бартоло поведет ее в такое шикарное заведение. Она надела простое белое платье, предполагая, что они зайдут в какой-нибудь бар, и теперь чувствовала себя неловко. Поняв это, Бартоло улыбнулся, вернулся к машине и сменил свои тщательно выглаженные брюки на старые джинсы.

За ужином он был любезен и предупредителен, с удовольствием откликнулся на ее желание попрактиковаться в испанском.

Возвращаясь домой по набережной Сансет — не обращая внимания на восхищенные взгляды, — Марина спрашивала себя, почему она не поцеловала его на прощание, не согласилась зайти к нему на бокал вина. Он был симпатичный, общительный, не наглый, интересный, у них нашлось много общего…

Как всегда, что-то остановило ее. Это не давало ей покоя. В глубине души она даже знала, в чем причина.

Но одного знания мало, чтобы разрешить проблему.

Теперь она вернулась к работе и старалась сосредоточиться на других вопросах, отложив мысли о Бартоло на потом.

— Мак, ты опять не проверил воздух, — сказала она. — В этом баллоне вряд ли что-то осталось. И еще раз повторяю, ты не должен нырять один. Это опасно, особенно учитывая, что у тебя не большой опыт.

— Джентльмены идут первыми, — ответил он и соскользнул в воду.

По сравнению с неприязненным взглядом, которым он обычно отвечал на ее замечания, это был уже прогресс. Кайл и Мак занимались с ней учебными погружениями последние несколько дней. Было очевидно, что Мак больше прислушивается к советам своего некомпетентного приятеля, чем учится нырять правильно. Он не знал многих простейших вещей. Спорить с Кайлом было бесполезно, но она не оставляла попыток.

— Кайл, он действительно не знает, что делает, — сказала она сейчас. — В его баллоне воздуха на пятнадцать минут, не больше.

— Наверное, он знает, что делает, тебе не кажется?

— Тогда зачем он продолжает ездить на погружения с нами, а потом ныряет один? Нам каждый раз приходится его ждать.

Кайл с озадаченным видом почесал затылок:

— Кажется, я чего-то не понимаю. — Чего?

— Видимо, я ошибочно предполагал, — он ткнул в нее пальцем, — что ты работаешь на меня, а не на дядю, мать твою!

Марина не ответила, хотя здорово разозлилась. Она отошла на другую сторону палубы и принялась помогать нескольким ученикам снять оборудование.

Когда она вернулась, Мак уже был на борту, и они отплыли.

Через некоторое время Мак присоединился к троице типов, явно закончивших частную школу. Это было на него не похоже — как правило, он сидел один, предпочитая оставаться в стороне.

Марина заметила, что на него производит впечатление пижонское произношение, характерное для выпускников дорогих учебных заведений. Мак подошел к молодым аристократам, едва услышал их рубленые гласные. Его акцент звучал фальшиво, выражения были просто смехотворны, а длинные слова он использовал не к месту, похоже очень смутно представляя, что они означают. Поначалу те трое были с ним вежливы, видимо разглядев его склонность к насилию даже за брюшком и галстуком. Марина заметила взгляды, которые они бросали друг на друга и на галстук Мака, видимо спрашивая себя, не стали ли они жертвой изощренного розыгрыша.

Когда молодые люди поняли, что своим выговором Мак обязан не образованию, а сильному желанию быть похожим на них, то развеселились и принялись подначивать его, заставляя ошибаться еще чаще, причем каждый старался перещеголять остальных. Они насмехались почти открыто.

Марине стало не по себе — она почувствовала, что Мак разгадал их игру.

Один из парней сказал что-то, и двое других рассмеялись. Потом заводила на секунду отвел взгляд от Мака. Этого Мак и ждал. Марина никогда раньше не видела ничего подобного. Мгновение — и весельчака свалил мощнейший удар в челюсть.

Его друг попытался оттащить Мака, но получил локтем в нос. Когда он упал, Мак спихнул его за борт. Педро пошел самым малым ходом, Марина нырнула в воду, чтобы спасти своего клиента. Прыгая, она, к своему ужасу, увидела, что Мак наставил гарпунное ружье на третьего парня.

Хорошо, что на борту оказался Кайл. Пока остальные дайверы помогали Марине втащить жертву, находящуюся в полубессознательном состоянии, на катер, Кайл и Педро оттеснили Мака в сторону и старались его успокоить. Марина была уверена, что, если бы не их вмешательство, Мак бы наверняка выстрелил.

Остаток пути прошел в молчании. Накануне Марина договорилась с Бартоло о встрече,но теперь ей хотелось только добраться до дома, рухнуть в постель и уснуть, оставив позади этот ужасный день.

Когда они причалили, на берегу ждала полицейская машина. Предводитель аристократов говорил по-испански и, как ни отговаривал его Кайл, вызвал полицию. Марина наблюдала, как он что-то втолковывает полицейскому, а тот слушает с равнодушной миной.

Наконец, возмущенная бездействием полиции, троица пострадавших отправилась восвояси. Но прежде чем они ушли, Кайл отвел в сторону главного. Марине почему-то подумалось, что он не приглашал его попить чайку.

Через несколько минут полицейские вместе с Маком и Кайлом скрылись в баре «Атлантис», хохоча и перешучиваясь.

Если раньше у Марины еще были сомнения насчет влиятельности Кайла, теперь они рассеялись полностью.

Глава 15

Официальным стартом клубного сезона считалось открытие клуба «Спейс». Чтобы извлечь из этого события выгоду, свою вечеринку в «Эдеме» Кайл Голдуэлл устраивал накануне, в четверг.

Препати, естественно, устроили в «Атлантисе». В половине десятого местный диджей уже отыграл, и эстафету принял Дэкс.

Это была первая вечеринка сезона, и народу набилось битком. Дэксу хватило получаса, чтобы завести толпу, и к десяти атмосфера в клубе была словно наэлектризована.

Пробираясь между танцующими, Коннор заметил Люка, оживленно беседовавшего с Карлосом, владельцем бара, в котором работал Люк. «Раффлз» должен был открываться на следующий день, и, видимо, они обсуждали тот факт, что лучший друг Люка играет у конкурента и оба они живут в квартире, принадлежащей конкуренту же, хотя утверждать этого Коннор не мог.

Зато он знал наверняка, что Шафф и Грант продают наркотики. Он наблюдал, как Грант берет деньги у прыщавого парня, а Шафф в это время передает ему товар. Когда сделка была завершена, Коннор незаметно подошел к ним сзади и схватил Гранта за плечо.

— Полиция, — гаркнул он.

Грант вздрогнул и затравленно оглянулся.

— Эй, ты что, я чуть в штаны не наложил от страха!

— Как торговля?

— Очень даже. — Грант заметил неодобрительный взгляд Коннора. — У нас не было выбора. Мы бы никогда не расплатились с Кайлом, а у него мой паспорт.

— Да уж, для этого старого жучары ты просто находка. Поосторожнее там, ладно?

— Понятное дело. — Грант улыбнулся. — Хотя все не так уж плохо. Сегодня наверняка кучу баб-ла заколотим.

— Что за таблетки?

— Да черт знает. Я их вообще никогда не пробовал.

— Что? Ты продаешь экстази, а сам не ешь?

— Ага. И Шафф тоже.

— Серьезно? Дэкс вроде говорил, что как-то видел его в таблетке.

— Не, Шафф бы не стал этого делать.

— Ты что, вообще наркотики не употребляешь?

— Да нет, почему? Шмаль<Марихуана (разг.).> я дую лет с четырнадцати, и от кокса не откажусь.

— Ну а экстази что?

— Да в экстази все выглядят как ослы какие-то, так что мне не особенно хотелось пробовать. Но на открытие в «Спейс» собираюсь, раз уж я на Ибице.

Люк, подходя к ним, услышал последнюю фразу.

— Кстати, в «Спейсе» продавать таблетки не советую, охрана там очень внимательно пасет это дело. И как только вы вообще в это ввязались — ну надо быть такими идиотами, чтобы согласиться толкать это дерьмо для Кайла.

— Если он такой плохой, что ж ты живешь в его квартире вместе с нами?

— Люблю запах вонючих носков. К тому же место хорошее и дешево. Тут многие живут по трое в одной комнате. Вы даже не представляете, парни, как вам повезло, да еще в первый сезон.

— Да при чем тут везение? Мы же работаем на Кайла, как и Дэкс, кстати, вот он и сделал нам подгон с квартирой…

— Да, но Дэкс… — Люк решил не продолжать. — Ладно, ответь мне только на один вопрос. Как ты думаешь, насколько больше вы сегодня сделаете денег на дерьме, чем на билетах?

— Ну, не знаю. Думаю, намного.