Глава 15

Моргана ходила из угла в угол по своей новой комнате в коттедже «Под липами». Она была потрясена. Ей даже и в голову не приходило, что Ройс купит для нее такой роскошный дом. Нет, решила Моргана, она не может принять этот подарок. Она вернет ему все, что он дал ей! Она попросит чтобы ей разрешили работать наравне с другими слугами, чтобы с ней обращались как с ними. А что касается ее любви… Моргана на секунду закрыла глаза. Как-нибудь — она сама еще не знает как — она преодолеет свою ненужную, глупую любовь, она вынудит себя забыть блаженство, дарованное ей объятиями Ройса. «Иначе, — напомнила она себе жестко, — я не больше чем воровка-карманница, побирушка, которую он по доброте душевной подобрал на улице, и мне нет места в его жизни!»

Сейчас он хочет ее — но надолго ли? И как, любя его, позволить ему использовать себя как вещь? А потом, когда эта вещь наскучит? Моргана знала ответ на свой вопрос. И остро, как никогда, жалела, что все вышло так, а не иначе. Ради любви, которую она испытывала к нему, и чувства собственного достоинства она станет его служанкой,

будет скоблить полы на его кухне и вытирать посуду. Но не унижаться ночь за ночью в этих роскошных комнатах, на этих тонких простынях.

Часом позже Моргана встретилась с ним лицом к лицу в прелестной спальне в сиреневых тонах. Отрезая себе все пути к отступлению, она произнесла отрывисто:

— Я должна поговорить с тобой. Я не могу так больше!

— Не можешь? О чем ты? — осведомился Ройс со снисходительной улыбкой. — О длинных ночах в твоей целомудренной, одинокой спальне, вероятно? — Его золотистые глаза мерцали, с жадностью охватывая ее стройную фигуру и в должной мере оценив дорогую простоту муслинового платья цвета зеленого яблока. — Я могу заверить тебя, Дорогая: теперь этим грустным ночам конец!

Он приблизился к ней, но Моргана уклонилась от его протянутых рук и выпалила:

— Я не могу принять этот дом, пойми! Я не хочу его! Это непристойно!

Ройс замер.

Рискнув бросить осторожный взгляд на его окаменевшее лицо, она продолжала с мужеством отчаяния:

— Я думаю, для всех будет лучше, если ты разрешишь мне вернуться на кухню! Ройс, давай забудем все, что было между нами, это не кончится добром! Пусть будет как раньше — хозяин и служанка!

Тигриные глаза превратились в щелки, и низким глухим голосом он спросил:

— Думаешь надуть меня, детка? Не выйдет — я заплатил за тебя, и ты моя!

С болезненно бьющимся сердцем, онемев, Моргана смотрела на Ройса. Она не могла поверить, что он так глупо, так грубо истолковал ее слова. Как ей достучаться до него? Как объяснить ему, что любовь — это благородство, а не похоть, что она любит его и ей больно! Все еще надеясь быть понятой, она едва сдержалась от ответной резкости. Ройс между тем продолжал:

— Милая, если ты пытаешься набить себе цену, ты опоздала. Ты сама заключила эту дьявольскую сделку, и теперь тебе придется, согласно пословице, спать там, где ты постелила.

Серые глаза потемнели, и Моргана прошипела, как дикая кошка:

— Глупец! Я не собираюсь обманывать тебя! Я просто пытаюсь, изо всех сил пытаюсь сказать тебе, что я не могу…

— Не можешь идти в постель со мной? — прервал он ее жестко. — Тебе не кажется, что какие-то требования с твоей стороны сейчас неуместны?

Он подошел к ней вплотную, приподнял пальцами подбородок и прошептал прямо в серые гневные глаза:

— Поздно, слишком поздно, моя дорогая. Ты согласилась стать моей любовницей — назвала свою цену и заключила сделку. — Со стальным блеском в глазах он добавил:

— Я не намерен позволить тебе передумать, и ничто, никакая твоя выдумка не остановит меня. Я требую свое!

Его взгляд дерзко пожирал ее тело.

— Ты принадлежишь мне — не я, а ты поставила мне условие, и клянусь Богом, ты выполнишь свое обещание, как выполнил свое я!

Моргана вскинула голову.

— Я не принадлежу тебе. И никому не принадлежу — даже одноглазому! — Она горько рассмеялась. — Я оставалась с тобой в Лондоне по собственной воле, ты, бестолочь! Ты что, всерьез думаешь, что удержал бы меня, если бы я решила убежать? Не обольщайся! Я оставалась под твоим… — она оскорбительно отчеканила это слово, — покровительством, потому что уж лучше ты, чем одноглазый!

Лицо Ройса побелело.

— Подумать только — я проклинал себя, что воспользовался твоим положением, я испытывал муки ада от того, как обошелся с тобой, а ты! Ты просто использовала меня! Как же я был глуп… — Он язвительно улыбнулся, видя ужас в глазах Морганы. — Прости! Я постараюсь не ошибаться больше!

Схватив ее прежде, чем она успела опомниться, Ройс впился в губы Морганы презрительно жестоким поцелуем. В его ласке было столько ярости, что Моргана затрепетала. Ее губы испытывали жгучую боль от варварской грубости поцелуя обезумевшего мужчины, и, не в силах бороться, она тихо, беспомощно застонала. При этом звуке, каким бы тихим он ни был, Ройс мгновенно пришел в себя. Он с глухим проклятием отшвырнул ее прочь. Моргана споткнулась и упала на постель. С глазами, потемневшими от страха, она оглянулась на него, как затравленный зверь. Она никогда не боялась Ройса, но теперь — да. Она не просто боялась его — ужас бился в глубине ее ясных серых глаз, тело напряглось, как перед побоями. Ройс, опомнившись, потерянно смотрел на нее и вдруг пробормотал дрожащим голосом:

— О Иисус! Я не хотел путать тебя! Я только… я только хотел люб…

Страдание в его голосе заставило Моргану поднять голову. Она почувствовала его боль и сразу же простила его. Вот только… Ее любовь давала ему такую власть над ней, о которой он не подозревал, власть ранить ее даже взглядом. Он никогда не узнает, как трудно ей было оставаться там, где она упала, и не подбежать к нему, чтобы утешить и успокоить, и не обвить руками глупую гордую золотистую голову.

Одну бесконечную минуту они молча смотрели друг на друга, потом Ройс улыбнулся:

— Я предвкушал такое удовольствие от сегодняшней ночи, но ты отбила весь аппетит. — Моргана побледнела, и он добавил жестоко:

— О, тебе не следует бояться, что это навсегда, это только сейчас я нахожу мысль о том, чтобы разделить с тобой постель, отвратительной. — Помолчав, он заметил опасно спокойным тоном:

— Что ж, тебя следует поздравить. Во-первых, тебе удалось выудить у меня небольшое состояние, и, во-вторых, ты устроила так, чтобы не позволить мне насладиться тем, за что я заплатил. Ты далеко пойдешь, моя дорогая!

Краска бросилась Моргане в лицо, и она выкрикнула сердито:

— Ты глупец! Как ты смеешь нести такую чушь? Если кто-то и чувствует себя обманутой, так это я!

— О, и почему, моя дорогая? — поинтересовался Ройс холодно. — Ты разочарована моей щедростью? Или, может быть, тебя сердит отсутствие пыла у меня? — Его рот сжался. — Поверь, мы можем исправить это немедленно, было бы желание!

Выражение его глаз напомнило Моргане приготовившегося к прыжку тигра, и она быстро, почти испуганно отступила от него.

Он улыбнулся не очень приятной улыбкой:

— Ты благоразумна — я могу и вспылить, особенно если дело касается тебя. Но не беспокойся: у меня нет намерения силой заставить тебя платить долги — по крайней мере не сегодня…

Моргана, помертвев, смотрела в смуглое лицо, не понимая, почему все оборачивается к худшему. Собрав всю оставшуюся у нее смелость, она попыталась в последний раз объясниться и произнесла настойчиво:

— Ты не понимаешь — это не то, что ты…

— Нет, — прервал он ее тем же спокойным, внушающим тревогу тоном, который был у него минуту назад. — Это ты не понимаешь. Ты выиграла немного времени, моя дорогая, но это все, что ты выиграла. Никому не удастся одурачить меня, тем более такой маленькой дряни, как ты. Ты разделишь эту постель со мной, и ты будешь моей любовницей столько, сколько я этого захочу. — Он улыбнулся, но улыбка не коснулась оледеневших глаз. — Ты можешь попытаться ускользнуть от меня, я даже не стану задерживать тебя. Но запомни: в отличие от одноглазого я не позволю тебе убежать слишком далеко, и когда я найду тебя… — его улыбка внезапно стала страшной. — Запомни: когда… — Голос оборвался, и Ройс с ненавистью взглянул на постель, перед тем как тихо закончить:

— Наслаждайся снами в одиночестве, моя милая, — это ненадолго, я обещаю!

Высокомерно подняв голову, он вышел. Моргана оставалась неподвижной несколько секунд, наконец, судорожно вздохнув, упала на мягкую постель. Она больше ничего не понимает!

…На следующее утро напряжение между Морганой и Ройсом слегка ослабло — они были более естественны друг с другом, хотя Захари, наблюдавший за ними, чувствовал некий холодок.

В пятницу вечером Ройс и Захари решили съездить в Тенбридж для дальнейших исследований. Моргана захотела побыть дома. Ройс колебался, оставляя ее с одними слугами, одноглазый стоял у него перед глазами, но он постарался вспомнить, что многие мили отделяют их от Лондона и что заслуживающий доверия сторож охраняет единственный вход в имение и можно надеяться, что он не пропустит нежеланных визитеров, — Ройс лично выбрал его и дал подробные инструкции.

Конечно, он был озабочен, что пришлось нанять новых людей: где гарантии, что среди них нет шпиона? Но нельзя же держать Моргану за руку, как малого ребенка, и он с неохотой убедил себя, что здесь не Лондон и маловероятно, чтобы кто-то из деревенских был знаком с одноглазым.

Но говорить — одно, а верить словам — другое, и хотя Ройс наслаждался поездкой в Тенбридж, мысли его постоянно возвращались к Моргане. Он и Захари уже собирались вернуться в коттедж, когда Ройс заметил высокого, хорошо одетого мужчину, направляющегося прямо к ним.

Невозможно было ошибиться — перед ними стоял граф Сен-Одри. Ройс уже приготовился услышать от него какую-нибудь колкость, замаскированную любезностью светского человека, но, к его удивлению, Стивен Девлин улыбнулся и, вежливо поздоровавшись, заявил дружелюбно:

— Я вижу, и вас привлекли красоты здешних мест? Сохраняя на лице маску вежливости, Ройс, улыбнувшись в ответ, проговорил:

— Да, мы нашли город совершенно очаровательным! — Он не сомневался, что неожиданное появление графа в Тенбридже, как и его неожиданное дружелюбие, как-то связано с Морганой… или одноглазым. Насторожившись, но решив выяснить, насколько далеко простирается любезность графа, Ройс спросил безмятежно:

— А давно ли вы здесь?

Стивен ответил с готовностью:

— О нет! Я приехал несколько дней назад — днем во вторник, если быть точным. Графиня и я приехали со Стаффордом. Мартин Везерли тоже здесь, но он прибыл сюда несколько раньше. У него тут за городом довольно приятная вилла, и мы всей компанией остановились у него.

Граф был слишком словоохотлив, и Ройс почувствовал неприятный холодок под сердцем. Необычайное дружелюбие и говорливость Стивена Девлина определенно беспокоили его, а то обстоятельство, что Стаффорд и Везерли тоже здесь, ни в малейшей степени не уменьшало тревоги.

— И как долго вы намереваетесь оставаться здесь? — спросил Ройс.

— О, я думаю, все лето, — ответил граф незамедлительно. — У Везерли просторный дом, и кое-кто из нас решил распрощаться в этом году с Брайтоном. После лондонского столпотворения мысль провести лето в деревне кажется заманчивой, не правда ли?

Ройс пробормотал в ответ какую-то любезность, а Захари добавил:

— Я предвкушаю визит к вашему сыну в Сен-Одри-Холл на следующей неделе — он сказал, что это будет приятной неожиданностью после города.

Глаза Стивена Девлина похолодели.

— Полагаю, Сен-Одри-Холл вам понравится, а я должен признаться, что нескольким моим друзьям лучше оставаться за городом. Вечером накануне отъезда Везерли, Стаффорд и Ньюэлл напились — Ньюэлл настолько вышел из колеи, что не приедет до следующей недели, а Везерли не покидает свою комнату с момента приезда! — Граф рассмеялся, приглашая Ройса и Захари присоединиться к нему. Покачав темноволосой головой, он добавил:

— Никто не видел Ньюэлла с той ночи, так что мы можем только догадываться, как он выглядит. Что касается Везерли, с ним то же самое — я не видел его даже краем глаза с момента моего прибытия сюда. Если им досталось так же, как Стаффорду, я не обвиняю их за то, что они прячутся, — бедняга Стаффорд слетел со ступенек, и у, него ужасный синяк под глазом!

Ройс похолодел — он увидел, как Захари разинул рот от удивления. Чтобы помешать ему сболтнуть лишнее, Ройс быстро произнес:

— Очень жаль, что они все нездоровы. Вам, должно быть, немного скучно в одиночестве. Граф тонко улыбнулся:

— О, я продолжаю развлекаться — у нескольких моих друзей имения поблизости. Хотя Везерли превратился в затворника, здесь достаточно публики, чтобы не заскучать! — Нечто хитрое показалось в серых глазах Стивена. — Я думаю, что к обществу присоединятся также и дамы, которым вы некогда оказывали знаки внимания. Я понимаю, им сейчас не слишком везет. По последним сведениям, они расстроены тем, что их кавалер пренебрегает ими! — То ли забыв о своем показном дружелюбии, то ли не считая нужным притворяться больше, он перешел от самодовольной улыбки к безобразной насмешке, медленно цедя сквозь зубы:

— Вы не кажетесь постоянным в своих привязанностях! Невозмутимо улыбаясь, Ройс откликнулся:

— Кажется, вы взяли на себя труд познакомиться со всеми моими привязанностями. Правда, я не понимаю почему. Зависть, вероятно?

Игнорируя насмешку в голосе американца, Стивен Девлин проговорил ядовито:

— Я имел удовольствие вчера на этой же улице разговаривать с прекрасной Деллой, и она казалась вполне довольной своим новым покровителем. Она изумительная женщина и, разумеется, потеряла всякий интерес к вам. Не буду отрицать, что Джаспер Симондс пришелся ей по сердцу — как в постели, так и вне ее. Вряд ли вам повезло так же, как ему!

Ройс внимательно посмотрел на Стивена, почти довольный тем, что дружелюбие графа испарилось. Ему стало скучно с этим высокомерным, глупым подонком, который имел жестокость бросить новорожденную девочку в одной из самых опасных лондонских трущоб. И вдруг Ройс почувствовал желание уязвить этого негодяя, даже если он не поймет его слов. Насмешливо улыбнувшись, Ройс пожал своими широкими плечами и беззаботно ответил:

— Я рад, что Делле хорошо. Но моя новая любовница вполне удовлетворяет меня. В ней есть нечто… аристократическое, и я нахожу это совершенно очаровательным. — В его топазовых глазах заблестели золотые огоньки, и он добавил:

— Она, правда, с улицы, но я подозреваю, что в ее жилах течет столь же благородная кровь, как и у вас!

Замечание Ройса ужалило сильнее, чем он предполагал. Эффект был мгновенным и поразительным. Сомнений больше не было — граф знал, кто его новая любовница. Серые глаза Стивена Девлина потемнели от нескрываемой ненависти, губы дергались, а рука сжала модную трость из черного дерева, которая была у него с собой. На секунду Ройсу показалось, что граф ударит его, но этого не случилось. Прерывающимся, клокочущим от бешенства голосом Сен-Одри воскликнул:

— Что вы можете знать об аристократах! Вы и вам подобные!

Ройс бесстрастно улыбнулся вместо ответа, и Стивен Девлин с глухим проклятием зашагал прочь.

— Ну и ну! — присвистнул Захари в удивлении. — Он знает, кто твоя любовница, и не испытывает счастья от этого. От твоего последнего замечания его чуть удар не хватил!

Ройс минуту помолчал, глядя на удаляющуюся фигуру Девлина. Что за дьявол! Появление графа усложняло и без того непростую ситуацию.

— Я знаю, он не любит меня. — Ройс размышлял вслух. — И ему было неприятно узнать, что его незаконная дочь — моя любовница. Но вот что мне хотелось бы знать — как он обнаружил этот интересный факт? И еще — он бросил ее, как собачонку, много лет назад, так почему же теперь он в такой ярости? И какого дьявола он был так любезен сначала? И разговорчив?

Все еще морщась, Ройс предложил немедленно вернуться домой, и спустя несколько минут они покинули Тенбридж. Появление графа взволновало их. Но, продолжая обсуждать по пути странную встречу и еще более странное поведение графа, Ройс думал только об одном — скорее бы добраться до коттеджа и убедиться, что Моргана в безопасности: от таких соседей, как Везерли и Стаффорд, гостящие неподалеку, можно ожидать всякого.

Что касается Морганы, то, хотя день внезапно потускнел после отъезда Ройса, она провела время более приятно, чем ее спутники. Она бродила по дому, делая собственные открытия, но до нее никак не доходило, что Ройс действительно купил это великолепное здание для нее. Это было непостижимо, и упрямая решимость заставить его понять, что она не может принять такой подарок, крепла в ней. Не то чтобы ее не восхищал дом и парк вокруг. Это было самое красивое и тихое место на свете, но… Ее прелестное лицо исказила тревога. «Если я позволю ему подарить мне все это, я запачкаю, принижу свою любовь, низведу ее до грязной сделки, и он не простит мне этого, когда поймет все до конца…»

Пытаясь подавить невеселые мысли, угрожавшие нарушить с трудом достигнутое душевное равновесие, Моргана отправилась на поиски хоть какой-то компании и несколькими минутами позже счастливо устроилась в большой солнечной кухне, смеясь и болтая с Айви и Алисой.

Заметив громадного черно-белого кота, безмятежно сидевшего посреди залитой солнечным светом кухни, Моргана оставила свое место за исцарапанным дубовым столом и, вздымая пышные муслиновые юбки, опустилась на пол возле него. Разглядывая мурлыкающее животное, восхищенно гладя его, она произнесла низким голосом:

— О, какая красавица! Она живет здесь? Айви фыркнула:

— Это он, и он не был таким красавцем, могу вас заверить. Когда мы сюда приехали, я нашла его у черного хода, голодного, мокрого, а какой же он был грязный! Но мне нравятся кошки. Мы вымыли его, накормили, и теперь он от нас ни на шаг.

Алиса хихикнула:

— Чеймберс обнаружил его поднимающимся по лестнице наверх и перепугался до смерти, что хозяин рассердится!

Моргана встала с котом в руках и, потершись щекой о мягкую шерстку, сказала спокойно:

— Я не возражаю против его присутствия в доме — он отправится со мной и будет спать у меня в ногах!

«А хозяин, — подумала она угрюмо, — может делать что хочет!»

Баюкая блаженно урчащее животное, она уже собралась подняться к себе, когда послышался шум колес — подъехал экипаж. Щеки Морганы залил предательский румянец, и она обернулась к двери.

Стоящая на нижней ступеньке лестницы, ведущей в ее комнаты, с черным котом в руках, она показалась Ройсу принцессой из детской сказки. На ней было легкое платье нежно-голубого цвета. Короткие рукава-буфф и скромный вырез были украшены светлыми кружевами, блестящие черные локоны красиво оттеняли заалевшие щеки. Розовые губы были полуоткрыты, а миндалевидные серые глаза, казавшиеся сейчас голубыми, под цвет платья, серьезно взирали на него. Ройс почувствовал сильное искушение одним прыжком пересечь короткое пространство деревенской кухни и прикоснуться к розовому цветку ее рта.

Они безмолвно смотрели друг на друга до тех пор, пока Захари, вошедший чуть позже, не воскликнул:

— Господи Боже! Где ты нашла это чудовище? Оторвавшись, от золотых глаз Ройса, Моргана послала Захари ослепительную улыбку и сказала с некоторым вызовом:

— На кухне! Айви сказала, что ей нравятся кошки. И я люблю их. Я собираюсь спать с этим котом!

Захари, беззвучно рассмеявшись, пробормотал:

— Я думаю, Ройсу есть что сказать по этому поводу! Не обращая ни на кого внимания, с любезной улыбкой на красивых губах Ройс легкой походкой подошел к Моргане. Подняв кончиками пальцев ее лицо, не отрывая глаз от задрожавших розовых губок, он спросил тихо:

— Ты действительно предпочитаешь компанию кота в постели моей?

Зачарованная исходящей от него силой, Моргана молча смотрела в смуглое худое лицо. Желание зажглось бессознательно в глубине ее глаз, и Моргана спросила хрипло:

— А разве у меня есть выбор? Нежно коснувшись тяжелой ладонью ее покрасневшей щеки, Ройс улыбнулся и медленно покачал головой:

— Нет! И у меня тоже, милая, с той минуты, как я тебя увидел… — Изумившись тому, что слетело с его языка, Ройс быстро отвернулся и, оставив Моргану застывшей с полуоткрытым от удивления ртом, беззаботно бросил Захари:

— Посмотрим, сможет ли Чеймберс найти для нас еще одну бутылку бренди! Или ты предпочитаешь тот дьявольски хороший рейнвейн, что мы пили прошлой ночью?

— О, бренди! — ответил Захари не колеблясь. Ройса уже не было рядом, и Захари шагнул к Моргане. Подмигнув ей, он заговорщически шепнул:

— Знаешь, у него и впрямь не было выбора. Ты поймала его в свои сети! Постарайся теперь не сплоховать. Я ставлю на тебя, малышка! Смотри, не подведи меня! — Он громко рассмеялся при виде крайнего изумления на ее лице и, весело насвистывая, Устремился вслед за Рейсом.

Глава 16

Обед вечером прошел без треволнений, и, как обычно, Моргана поднялась наверх, в свою комнату, оставив мужчин наслаждаться бренди.

Как только Моргана вышла из столовой, разговор мужчин немедленно обратился к встрече с графом Сен-Одри.

— Больше всего меня удивляет, как он обнаружил, что Моргана — моя любовница, — говорил Ройс. — Единственно, кто ее видел, кроме нас, — слуги… Конечно, Стаффорд мог проболтаться — я думаю, никто другой и не обратил на нее внимания тогда, а он лучший друг графа.

Захари поморщился:

— А как насчет Сперлинга? Если он шпионит для одноглазого, почему бы ему не работать на кого-нибудь еще? Да хоть и на графа?

Теперь был черед Ройса поморщиться:

— Если окажется, что Сперлинг действительно шпион одноглазого, я буду очень удивлен. Он не похож на послушное орудие. Что бы там ни было, сам дьявол не соберет эту головоломку. — Взглянув задумчиво на Захари, он предположил:

— А что, если Девлин подкупил кого-нибудь из слуг, чтобы они рассказывали ему о ней? Хотя почему моя новая любовница интересует его? Ума не приложу. А может быть, шпион — или шпионка — заметил сходство между ними и доложил об этом графу? Девлин далеко не глуп, и он, конечно, понял, кто эта молодая женщина… — Ройс состроил гримасу:

— Допустим, это объясняет, как он узнал, кто она. Но ведь Девлин никогда не испытывал ни малейшего интереса ко мне, почему же сейчас он в курсе всех моих дел? Похоже, все-таки Стаффорд или Везерли сказали ему о сходстве. — Тут глаза его сузились:

— Ах да, я совсем забыл — леди Девлин была у меня с визитом со своей полоумной кузиной старухой Уайтлок.

— И они видели Моргану? — быстро спросил Захари.

— М-м-м, кажется, нет. Они как раз садились в карету, когда я и Моргана отправлялись к модистке. Разглядеть ее они никак не могли, только мимолетно. Хотя и этого могло быть достаточно…

Захари недоверчиво покачал головой:

— Ты думаешь, леди Девлин могла поделиться своими наблюдениями с графом? — Он деликатно кашлянул. — Незаконные дети не тема для разговора жены с мужем, особенно если это его незаконные дети! Да и какое ей дело до них?

— А какое дело до них графу? Он бросил Моргану ребенком и ни разу не поинтересовался, что с ней! — гневно воскликнул Ройс.

Они поговорили еще немного. Разговор коснулся синяка Стаффорда и того любопытного факта, что никто не видел ни Везерли, ни Ньюэлла с той самой ночи, когда одноглазый напал на Ройса. В этом было что-то зловещее, особенно если учесть, что одноглазый вполне мог оказаться одним из упомянутых джентльменов…

— Черт побери! — проворчал Ройс. — Он может оказаться кем угодно. Все, что мы о нем знаем, — он высокий и темноглазый. Я могу назвать без малого дюжину джентльменов, которые подходят под это описание! Взгляни на своего друга Джорджа Атуотера… Он высокий, и у него темные глаза. И еще этот парень, Джаспер Симондс, — я никогда его не встречал, но Джордж упомянул, что у него черные глаза и он хорошего роста. Затем — Ньюэлл, Везерли, Стаффорд, Барроу, Иден, Сен-Джон — у всех темные глаза, и все довольно высокие. Черт побери, да это описание подходит к половине мужского населения Корнуолла!

Часом позже, подавив зевок, Ройс наконец поднялся из-за стола и сказал насмешливо:

— Ты знаешь, а ведь вся эта история — твой грех!

— Что такое? — взвизгнул Захари. — Как ты можешь нести такую чушь?

Ройс коварно улыбнулся:

— Да очень просто! Это была твоя мысль — пойти на тот проклятый матч!

Захари никак не мог успокоиться и все еще кипятился, когда они расстались наверху у дверей в свои спальни.

В субботу остальные слуги прибыли из Лондона и хозяйство пошло обычным чередом, а Моргана, Ройс и Захари продолжали знакомство с домом и окрестностями. День проходил очень приятно. После обеда вечером Моргана, как обычно, извинилась и уже собиралась уйти, когда Ройс бросил ей:

— Я увижусь с тобой позже. Нам надо обсудить кое-что.

Моргана метнула на него настороженный взгляд. Несмотря на ссору, он был очень добр к ней и почти обезоружил ее своими дружелюбно-поддразнивающими манерами. Правда, она частенько спрашивала себя, как долго продлится отсрочка перед новым столкновением. Внезапно ответ был получен — совсем недолго. Молча кивнув черной кудрявой головой, она почти выбежала из комнаты.

Было далеко за полночь, когда Ройс наконец подошел к двери, отделявшей гостиную Морганы от его комнаты.

Он вошел без стука и, миновав темную гостиную, остановился на пороге ее спальни.

Моргана лежала, читая, рассеянно поглаживая рукой кота. До чего же она прелестна, в который раз подумал Ройс. Вся, от чернокудрявой макушки до нежных, ослепительно белых плеч, обнаженных вырезом сиреневой рубашки. Он вспомнил, что выбрал именно эту рубашку, думая о том, как чудесно оттенит она прозрачность ее кожи. И он был до смешного доволен, увидев, что прав.

Должно быть, он сделал какое-то движение, потому что Моргана, внезапно оторвавшись от чтения, подняла голову, и взгляды их встретились. Она чуть было не вскрикнула от неожиданности и теперь, с бешено колотящимся сердцем, вбирала глазами человека в черном шелковом халате, стоящего в темном дверном проеме.

Черный шелк облегал великолепную фигуру, не скрывая мощи и стройности вечернего гостя. Моргана не позволила глазам замешкаться на прядях золотистых волос, вившихся в разрезе халата. Она знала, как он выглядит под этим халатом. Воспоминание о сильной мускулистой груди, такой твердой и горячей, пронеслось в ее голове. Сладостное тепло неожиданно разлилось по всему ее телу, и Моргана униженно осознала, как что-то влажное, предательски томное обволакивает всю ее без остатка, лишая воли, почти лишая сознания.

Ох как ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней наконец, обнял и своими объятиями изгнал из сердца все смущение и неуверенность, давившие ее, как камень. Она любила его! Любила — и хотела всеми фибрами своего существа.

Не подозревая о своем могуществе, Ройс небрежно отстранился от косяка и направился к постели.

— Я рад, что ты еще не спишь, — тихо произнес он.

Делая вид, что не находит ничего необычного в позднем визите, от всего сердца надеясь, что движения ее спокойны и естественны, Моргана отложила книгу в сторону и, как только кот выпрыгнул из постели и величественно прошествовал к двери, чопорно произнесла:

— Я ждала тебя — ты сказал, что хочешь поговорить со мной.

Он слегка улыбнулся и без приглашения Сел на постель рядом с ней. Взяв ее руку, он прижался теплыми губами к ее нежной коже и спросил:

— И это единственная причина, по какой ты пускаешь меня в свою спальню в этот час ночи?

Она безуспешно пыталась освободить свою руку.

— Конечно! Зачем же еще ты сюда пришел? Ройс хрипло рассмеялся и легко подвинул ее к себе.

— О, моя милая, я мог придумать дюжину причин… но только одна имеет для меня значение в этот момент!

За долю секунды до того, как он с нескрываемым удовольствием поцеловал ее, Моргана еще думала, что будет сопротивляться ему, будет пытаться освободиться из его объятий, но когда его губы завладели ее губами, она забыла все, кроме соблазнительной неги его поцелуя. Она позволила ему прижать себя к груди, и ее нежные руки обвили его шею. Ройс стал медленно усиливать напор своего поцелуя, его язык сначала неторопливо пробежал по ее губам, а затем без всяких усилий скользнул в интимное тепло ее рта. Он дразнил ее и откровенно домогался ее любви: его язык миллиметр за миллиметром исследовал сладкие пределы ее рта, а когда язычок Морганы встретился с ним и с нежностью доверился ему, Ройс тихо застонал от удовольствия. Слегка насторожившись от ее радушного отклика, Ройс медленно поднял свою золотистую голову и пристально посмотрел ей в лицо. Бесспорно, она была прелестна: черные кудрявые волосы оттеняли алебастровую прозрачность ее кожи, аметистовое свечение рубашки придавало кошачьим серым глазам пурпурный оттенок, а ее искушающе полные губы порозовели от поцелуя. Внимательно глядя на нее, Ройс растерянно почувствовал, как в глубине его тела что-то сжимается: он понял, что дело не только в его возбуждении, — на этот раз к нему добавилось удовольствие просто держать ее в своих объятиях. То, что он хотел ее, хотел утолить неистовое желание, которое она так легко возбуждала в нем, было ему понятно, но то, что он явно нуждался в ее присутствии, что у него была потребность быть с ней, заботиться о ней, ставило его в тупик.

Что-то от испытываемого им замешательства отразилось в золотистых глазах, пристально смотревших на нее, и, сделав вялую попытку освободиться от его чар, Моргана нервно спросила: