Глава 1

— Что?! — в ужасе вскричала Арабелла Монтгомери.

Стоявший перед ней сводный брат Джереми пробормотал, отводя глаза:

— Я проиграл плантацию. У нас ничего не осталось.

Арабелла смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Джереми рухнул в кресло перед ее письменным столом и в отчаянии схватился за голову.

— О Боже… Белла, мы разорены! Что мне делать?

Арабелла судорожно вздохнула. Было чудесное апрельское утро. Только что она сидела за столом в маленькой комнате, служившей ей будуаром, и , весело напевая что-то себе под нос, искала рецепт приготовления розовой воды. Признание Джереми нарушило идиллию. Она медленно отложила в сторону листок бумаги, который держала в руке, и произнесла на удивление ровным тоном.

— Расскажи мне, что произошло.

— Точно не знаю, — в отчаянии признался Джереми. — Я был пьян.

Усилием воли Арабелла сдержала сердитую отповедь, рвавшуюся с языка. «Сейчас не время для нравоучений, — мрачно сказала она себе, — сначала надо все уладить, но потом уж он у меня получит!»

Сдавленно вздохнув, Арабелла уставилась невидящим взглядом на склоненную голову брата. В памяти ее всплыла вереница несчастий, обрушившихся на них за последние годы. Самым страшным горем была внезапная смерть их отца, Уильяма. Он умер два года назад, но ей до сих пор не хватало его советов, спокойной мудрости и любви.

Кроме Арабеллы, старшей дочери и единственного ребенка от первого брака, у Уильяма остались пятеро детей и вдова. Больше двадцати лет назад он женился на молодой мисс Мэри Кингсли, и этот второй брак оказался весьма удачным. Арабелле было десять, когда Уильям привел в дом новую жену. Натянутые отношения с мачехой довольно скоро переросли во взаимную привязанность. Что же касается сводных братьев и сестер, то всех их Арабелла искренне полюбила.

У Джереми были две сестры и два брата. Семнадцатилетня Сара, красавица блондинка с голубыми глазами, только-только расцвела, а вокруг нее уже вился целый рой женихов. Четырнадцатилетняя Джейн носила длинные косы, считала Сару задавакой и не понимала, что в ней находят мужчины. Девятилетний Джордж и семилетний Джон были ясноглазыми пострелятами, чьи проделки часто ставили Арабеллу перед вопросом: то ли шлепать маленьких озорников, то ли смеяться над их выходками.

Иногда Арабелла спрашивала себя, что было бы, если бы отец не женился во второй раз и не завел детей. Она и сейчас задала себе этот вопрос и ее хорошенький носик сморщился. Да она сошла бы с ума от скуки за неделю такой жизни!

Трагическая гибель Уильяма — он упал с лошади — стала для семьи лишь очередной бедой, хоть и самой тяжелой. Период с 1789 по 1796 был трудным и тревожным для жителей Натчеза. Табачная депрессия привела большинство плантаторов, в том числе и семью Монтгомери, на грань разорения. Только изобретенная в 1795-м, в год смерти Уильяма, хлопкоочистительная машина дала проблеск надежды. На следующий год все, у кого была хоть капля здравого смысла, посадили на своей земле хлопок и впервые за много лет почувствовали, что у них есть будущее.

Арабелла грустно улыбнулась. Жаль, что ее отец не дожил до этого времени и не увидел, какие баснословные барыши принесли пять его обширных плантаций в прошлом году. Однако, преодолев одну трудность, они тут же столкнулись с другой, касавшейся не только семьи Монтгомери, но и всего штата Миссисипи.

Сколько помнила Арабелла, и Натчез, и соседние с ним земли принадлежали испанцам, а поскольку она и ее родные, как и большинство остальных местных жителей, были англичанами, то они жили и процветали под властью донов. Но грянули перемены. В прошлом году все земли к востоку от реки Миссисипи и к северу от тридцать первой параллели, считавшиеся испанскими, в том числе и Натчез, были переданы молодому государству Соединенные Штаты. И теперь эта территория превратилась в яблоко раздора. Несмотря на соглашение, Испания явно не желала отдавать землю американцам, те же продолжали с мрачным ожесточением теснить упрямых испанцев. А в последнее время поползли слухи об английском вторжении из Канады.

Времена были неспокойными. Уже появились мятежники, а самые отчаянные горожане почти в открытую готовились к нападению на испанцев. В воздухе носился дух интриг и заговоров. Каждый раз, просыпаясь утром, Арабелла не знала, проведет ли она еще один мирный день или вместе со своими родными окажется в самом пекле войны. И вот теперь — новое несчастье! Она тревожно прищурилась, возвращаясь мыслями к настоящему.

— С кем ты играл, Джереми? — тихо спросила она. — Я не могу себе представить, чтобы кто-то из твоих друзей позволил тебе делать такие большие ставки.

Он поднял к ней страдальческий взгляд голубых глаз.

— Это был не друг. Я играл с Даниэлом Лейтоном.

Арабелла охнула:

— С Даниэлом Лейтоном? Ох, Джереми, как ты мог? Это же первый шулер Натчеза! Ему ничего не стоит обобрать такого зеленого юнца, как ты. Где были твои мозги?

В следующую секунду она пожалела о своих словах и удержалась от дальнейших упреков. Брату исполнился двадцать один год всего три месяца назад, и тогда же он вступил во владение своим наследством. Джереми болезненно переживал свою молодость и изо всех сил старался казаться взрослее и опытнее. За его спиной Арабелла и Мэри добродушно посмеивались над этой нелепой бравадой. Арабелла считала, что у Джереми есть голова на плечах, надеялась, что скоро он перестанет пыжиться и снова будет самим собой — веселым и легким в общении. Зря она напустилась на брата с обвинениями, лишний раз указав на его возраст!

Джереми нахохлился, обиженно надув губы.

— Ну спасибо! Я пришел к тебе за помощью, ведь беда грозит всем нам, а ты читаешь мне нотации! — Но его обида быстро прошла. — Ох, Белла, — захныкал он совсем по-детски, — не сердись на меня! Я знаю, что свалял дурака. Что же нам теперь делать?

— Ну, для начала нам нужно вернуть свое имущество, — бросила Арабелла холодно — чересчур холодно, как ей показалось.

— Разве это возможно? — спросил Джереми, хмурясь. — Джентльмену не подобает отказываться от своего слова, и я всегда выплачиваю долги. К тому же я дал расписку. — Он поморщился. — Во всяком случае, мне так кажется. Я очень смутно все помню.

Арабелла понимающе вздохнула. Джереми не питал пристрастия к алкоголю, тогда как Дэниел Лейтон и его дружки слыли отъявленными пропойцами и мошенниками. Ее брат был далеко не первым юношей, который попался в их сети. Только в прошлом году из-за карточного долга Лейтону застрелился соседский сын. Арабелла поджала пухлые губы. Нет, с Джереми такого не случится! она заберет расписку… а если понадобится, то и украдет!

Слегка напуганная собственными мыслями, она взглянула на брата и решила действовать без него, хоть еще и не придумала, как именно.

— Ты расскажешь мне все?

Джереми кивнул и начал, старательно отводя глаза:

— Э… мы начали играть… э… в одном местечке… на … Силвер-стрит.

— На Силвер-стрит, Джереми?

Он снова кивнул, щеки его пылали.

Арабелла благоразумно воздержалась от комментариев. Интересно, каким ветром его занесло в это место? Оно называлось «Натчез под горкой», и дурная слава о нем ходила по всему побережью Миссисипи. Только глухой не слышал про тамошние драки, поножовщину, зверские убийства, бордели с дешевыми шлюхами, грязные кабаки и игорные притоны с завсегдатаями-головорезами.

— Ты пришел туда один? — спросила она.

Вряд ли ее брат мог наведаться на Сильвер-стрит по собственной инициативе. Он был весьма скромным юношей и предпочитал лошадей и охоту выпивке и проституткам. Насколько Арабелла знала, он редко позволял себе больше одного бокала белого вина перед обедом. А что касается женщин, то он до сих пор смущался и краснел, когда с ним заговаривали сестры его приятелей.

Джереми нервно подергал свой аккуратно завязанный галстук.

— В первый вечер у нас была большая компания: Том Деннинг, Джеймс Гейл, Джон Роч и Эдварт Крокер.

Он перечислил четверых своих друзей, с которыми обычно проводил время. Арабелла знала их всех — это были милые молодые люди примерно того же возраста и положения, что и Джереми. Она не представляла себе, чтобы из-за них он мог попасть в такую чудовищную ситуацию

Арабелла молча смотрела на брата, слегка приподняв бровь.

— Еще был Винсент Уолкотт, — добавил он с явной неохотой.

— Ага, — мягко произнесла Арабелла, наконец начиная кое-что понимать.

Винсент Уолкотт был довольно гнусным типом, но, как это часто случается с впечатлительными молодыми людьми, Джереми и его друзья считала Уолкотта образцом утонченности. Старше Джереми и его приятелей почти на десять лет, он был скорее ровесником Арабеллы, чем ее брата. Высокий красавец, выходец из уважаемой семьи, Уолкотт любил скандалы и сомнительные развлечения, что сделало его изгоем в среде добропорядочных плантаторов. Однако именно это обстоятельство — разумеется, в сочетании с его раскованностью, обаянием, элегантными костюмами и интересом к хорошеньким женщинам и лошадям — притягивало к нему молодежь.

Родные Винсента давно отвернулись от него, и теперь он худо-бедно жил на маленькое наследство от двоюродной бабушки, успешно пополняя его такими способами, которые не годились к обсуждению в светском обществе, зато позволяли ему сохранять видимость материального благополучия, Одним из этих способов было заманивание молодых дурачков в сети Лейтона. Джереми был не единственным юнцом, которого Уолкотт и Лейтон ввели в свой круг, обманули, а затем безжалостно разорили.

—Что ты хочешь сказать? — подхватился Джереми. Арабелла сделала невинное лицо. — Что значит твое «ага»?

Арабела пожала хрупкими плечами:

— Только то, что присутствие в вашей компании Винсента многое объясняет.

Джереми тут же утратил свою воинственность, вздохнул и уныло произнес:

— Я свалял дурака. И разорил нашу семью.

— Ну, мы не совсем разорены, и хотя ты, безусловно, причинил семье большой ущерб, у нас еще остались средства. Да, ты поступил безрассудно, но половина твоих друзей в подобной ситуации повела бы себя точно так же, — пыталась смягчить обстановку Арабелла. — Ты был польщен и обрадован тем вниманием, которым тебя окружили двое зрелых, опытных мужчин, и попался на их удочку. Здесь нет твоей вины.

— Нет, есть, — печально возразил Джереми. — Я знал, что Винсент дружит с Лейтоном, а его репутация всем известна. Мне не надо было возвращаться туда на следующий вечер. Том и Эдвард пытались меня отговорить, но Винсент…

— Винсент посмеялся над ними, выставив их глупыми желторотыми птенцами, и ты пошел.

— Да, именно так и было! — воскликнул Джереми, пораженный догадливостью сестры. — Меня распирало от гордости, я считал себя гораздо умнее и взрослее своих приятелей. Еще бы — ведь Уолкотт и Лейтон из всей компании выбрали именно меня! — Он вздохнул. — Только потом, когда у меня перестала болеть голова и я осознал всю чудовищность своего поступка, мне стало ясно, что они с самого начала хотели меня облапошить.

Арабелла нахмурилась:

— Так это случилось не за одну игру? Вы встречались несколько раз?

Джереми горько усмехнулся:

— Конечно. Я играл с ними около месяца. Теперь-то я вижу, как ловко меня дурачили. Иногда они позволяли мне выиграть, и я чувствовал себя невероятным везунчиком, а на самом-то деле все глубже заглатывал наживку. А в воскресенье ночью, вернее, вчера рано утром, они меня подсекли. — Он покачал головой. — Охваченный азартом, я забыл про осторожность. Мы пили и играли ночь напролет — я потерял счет времени… и не замечал, как низко падаю. В конце концов, поощряемый этими двумя негодяями и надеясь разом вернуть проигранное за все остальные ночи, я поставил на кон все. — Помолчав, Джереми мрачно добавил: — И все потерял. — Он опять опустил голову и глухо продолжил: — Прошлой ночью я не сомкнул глаз, готовясь к разговору с тобой. Признаюсь, мне приходили в голову мысли о самоубийстве.

— Крайне глупые мысли… и трусливые. Ты принял решение взрослого человека, взяв на себя ответственность за свой поступок, — осторожно сказала Арабелла, пытаясь оценить, насколько серьезны его последние слова. Она подалась вперед. — Не забывай, Джереми, что ты — глава семьи. Твоя мама, твои братья и сестры ждут от тебя советов и наставлений. Если с тобой что-то случится, это будет для них серьезным ударом. Ты нужен им, Джереми.

Он слабо улыбнулся, и у нее отлегло от сердца.

— Не пытайся обмануть меня, милая сестренка, — мягко проговорил Джереми. — Ты прекрасно знаешь: если в нашей семье что-то случается, все бегут за советом к тебе.

Арабелла усмехнулась. В уголках ее светло-карих глаз, отливающих золотом, собрались веселые лучики-морщинки.

— Кто кого обманывает, милый братик?

Джереми весело фыркнул:

— Ох, Белла, что бы я без тебя делал? Еще недавно я был убежден, что моя жизнь кончена, и вот ты уже заставила меня смеяться. — Снова став серьезным, он спросил: — Но как же нам быть?

— Я уже сказала: надо забрать расписку.

Джереми хотел возразить, но она поспешно добавила:

— Даже если это не удастся, все не так страшно, как ты думаешь. Вспомни, ведь у меня есть деньги моей матери и плантация, доставшаяся мне от деда. По счастью, — сухо проговорила она, — ты не смог поставить их на кон, потому что они тебе не принадлежат. Конечно, нам придется жить экономнее, к тому же Гринли — не такое большое и красивое поместье, как Хайвью, но в любом случае голод нам не грозит.

На лице Джереми отразилось облегчение. Он встал и начал мерить шагами маленькую комнату.

— Я совсем забыл про поместье Гринли, — сказал он, обернувшись к Арабелле. — Да, оно маленькое, но это все же лучше, чем ничего. Мама и дети будут спасены. За них я волнуюсь прежде всего. — Его юное лицо посуровело. — А что касается меня, то не бойся, я не сяду тебе на шею. Я найду способ себя обеспечить, а потом возмещу тебе те средства, которые ты затратишь на содержание нашей семьи, даже если для этого мне придется работать всю жизнь. — Он расправил плечи. — Это по моей вине мы попали в такое положение, и я сделаю все возможное, чтобы другие несильно пострадали из-за моих ошибок. Клянусь тебе, Белла!

Он стоял перед ней такой юный и гордый, что к горлу Арабеллы подкатил комок. Стараясь сдержать волнение, она сказала:

— Похвальные намерения. Впрочем, я и не ждала от тебя ничего другого. Но пока давай оставим это между нами. я не хочу раньше времени расстраивать твою маму и остальных.

Джереме недоуменно вскинул брови:

— Но, Белла, у нас нет другого выхода! Ты что, не поняла? Я проиграл Хайвью и все земли, полученные мной в наследство от отца. — Он опустил глаза и нехотя признался: — Даже те, которыми я временно управлял на правах опекуна. Я погубил жизни своих братьев и сестер. Нам придется уехать. Хотя я уверен, что даже такой негодяй, как Лейтон, даст нам несколько недель на сборы. Мы должны все рассказать маме.

Арабелла встала и, схватив брата за руку, подвела к двери.

— Конечно, но не сегодня. Пока не будем ее беспокоить. Подождем несколько дней, хорошенько все обдумаем, а когда придем к окончательному решению, тогда и объясним ей ситуацию. По-моему, это разумно. Ты согласен?

Джереми слегка нахмурился.

— Что ты затеяла, Белла? — спросил он с подозрением. — Нам не остается ничего другого, как только переехать в Гринли. И мы должны как можно скорее поставить в известность маму. Не так просто перевезти такое большое хозяйство.

Да-да, ты прав. — Арабелла похлопала брата по руке. — Но я все же думаю, нам стоит повременить с этой невеселой новостью. — Она многозначительно улыбнулась. — Ты же знаешь: твоя мама такая беспокойная. Давай сначала подготовим Гринли к переезду туда ее и детей. В последние годы это поместье пустовало, если не считать Тидморов, которые следили за домом. Прежде чем туда перебраться, придется как следует потрудиться.

Джереми смотрел на нее, прищурив глаза. Из всех братьев и сестер Арабелла была ему ближе всех, несмотря на разницу в одиннадцать лет. Он хорошо ее знал и видел, что сейчас она что-то замышляет. Однако расспрашивать было бесполезно: она раскроет ему свой план только тогда, когда сочтет нужным. К тому же в ее доводах был смысл, и Джереми скрепя сердце подчинился.

— Хорошо, — сказал он, — давай подождем. Но только до утра четверга.

Арабелла хотела выпросить побольше времени, но, увидев на лице брата знакомое упрямое выражение, передумала. Если она будет настаивать, Джереми просто уйдет из комнаты и немедленно выложит все матери. Между тем, чтобы он ей не помешал, следовало отвлечь его каким-то делом. Она ослепительно улыбнулась:

— Отлично, пусть будет до утра четверга. А пока почему бы тебе не поехать в Гринли? Осмотришься, прикинешь, с чего лучше начать… — Сделав вид, что эта мысль только что пришла ей в голову, она добавила: — Можешь даже остаться там ночевать, чтобы не мотаться туда-сюда и не тратить попусту время. — Тут она вспомнила еще одну вещь. — Ты проиграл поместье, а как насчет рабов и всего имущества? Их ты тоже ставил на кон?

Джереми поморщился:

— Наверное. Точно не знаю. Я был пьян.

Потеря рабов грозила даже большими неприятностями, чем потеря Хайвью. кто же будет работать на оставшихся землях? Конечно, у нее есть немалое состояние, а если на эти деньги придется не только содержать Мэри и детей, но и покупать новых рабов, то долго они не протянут.

Арабелла глубоко вздохнула. Впрочем, какая разница? Она твердо решила забрать расписку брата и сделает это во что бы то ни стало!

— Ладно, — сказала она, вымученно улыбнувшись, — будем надеяться, что ты проиграл только земли. Ну что ж, собирайся в Гринли. Если ты поторопишься, то будешь там меньше чем через час. Я скажу твоей маме, что ты поехал туда по моей просьбе: проверить, как идут дела в доме и на полях.

Уже взявшись за ручку двери, Джереми остановился и посмотрел на сестру. Солнце, светившее в окно у нее за спиной, делало ее рыжевато-золотистые волосы огненными и окутывало стройную фигурку золотым сиянием. Маленькая, с живыми чертами лица, она напоминала сказочную принцессу. Скоро ей исполнится тридцать два, но она выглядела не намного старше Сары, и это обстоятельство — Джереми знал — сильно ее огорчало. Сегодня она стала для него чудесной феей-спасительницей, и он был искренне признателен. Если бы не она, он бы, наверное, покончил с собой. И все-таки он не совсем ей доверял. Арабелла явно что-то затеяла… Она отправляла его в Гринли, чтобы убрать с дороги, и это настораживало.

Сдвинув брови, Джереми сказал:

— Я по собственной глупости проиграл Хайвью Лейтону, и тут уж ничего не поделаешь. Но я не хочу, чтобы ты совершила новую глупость, пытаясь исправить мою ошибку.

Арабелла округлила глаза, удачно разыграв удивление:

— Не понимаю, о чем ты, Джереми. Я не собираюсь совершать никаких глупостей!

Ее ответ не удовлетворил его, но он знал, что другого все равно не добьется.

— Ладно. Я сейчас велю оседлать мою лошадь и поеду в Гринли. Вернусь завтра вечером или в четверг утром… и мы все расскажем маме, идет?

— Конечно. Мы же договорились.

Бросив на нее испытующий взгляд, Джереми наконец ушел, тихо притворив за собой дверь.

Оставшись одна, Арабелла с озабоченным видом принялась расхаживать по комнате. До утра четверга не так много времени, но она поклялась себе забрать расписку Джереми, и она ее заберет!

В нетерпении выждав, когда ее брат отбудет в Гринли, она велела слугам заложить двуколку и уехала через четверть часа после его отъезда, только в другом направлении — в сторону Натчеза. В городе она тут же направилась к семейному адвокату и, ничего не объясняя и не слушая его возражений, забрала из сейфа нужные ей документы. Аккуратно сложив их в небольшую папку для бумаг, захваченную специально для этой цели, она обернулась к мистеру Хэйту.

— Не беспокойтесь, — сказала она, сверкнув озорной улыбкой, — я знаю, что делаю.

Мистер Хэйт, лысый джентльмен в очках, не спускал с Арабеллы серьезного взгляда. Он знал эту семью около пятнадцати лет — с тех самых пор, как они приехали из Англии, — и считал Уильяма Монтгомери своим другом.

— Надеюсь, — отозвался он. В его карих глазах читалась тревога. — В последнее время до меня доходили тревожные слухи о неблаговидном поведении юного Джереми. Хочется верить, что вы не погубите себя, пытаясь спасти вашего братца.

Арабелла сделала большие глаза:

— Я вас не понимаю, мистер Хэйт.

Он вздохнул:

— Не прикидывайтесь невинной овечкой, мисс !

Арабелла засмеялась. Этот гортанный, чарующе женственный смех не вязался с ее по-мальчишески проказливым лицом.

— Ладно, не буду. Всего доброго, сэр. Передайте привет супруге.

Мистер Хэйт задумчиво смотрел, как она садится в свою щегольскую двуколку зелено-желтого цвета, запряженную лоснящейся вороной кобылой. Этой малышке нужен муж — причем муж с характером, которого не обманешь лукавыми глазками и не обведешь вокруг изящного пальчика.

Как жаль, что ее лейтенанта убили в восемьдесят седьмом! Бедняжке Арабелле был тогда всего двадцать один год. Помнится, в ту осень они собирались пожениться. Когда летом 1786 года лейтенант Стокдейл приезжал погостить в Хайвью, он показался мистеру Хэйту очень милым молодым человеком. Черт возьми, ведь она могла бы сейчас спокойно жить, заботясь о собственных детях, а не разъезжать по округе, рискуя своим состоянием ради этого молодого болвана Джереми!

Мистер Хэйт хмурился, провожая глазами экипаж Арабеллы. Конечно, ее роман с Тони Даггетом, случившийся пять лет назад, был обречен с самого начала. Надо же было случиться, что Даггет вернулся из Лондона как раз в тот момент, когда она наконец-то сняла траур по покойному жениху! Даггет — распутник в самом худшем смысле этого слова, дважды вдовец и, по слухам, убийца собственных жен. Хэйт прекрасно понимала Уильяма Монтгомери, который яростно противился этому союзу. Он также не хотел бы, чтобы его дочь вышла замуж за Тони Даггета. Слава Богу, Арабелла послушалась отца, раз в жизни проявив благоразумие!

Тем временем Арабелла весело катила по грунтовой дороге, уводящей из Натчеза. Она примерно представляла себе, о чем сейчас думает мистер Хэйт. Все кругом считали, что ей пора обзавестись семьей. Даже мачеха сокрушалась: Арабелле скоро тридцать два, а она до сих пор одинока! Вот и хорошо, что одинока. Ни один муж на свете не разрешил бы ей сделать то, что она задумала.

Глава 2

Плантация Дэниела Лейтона в Окмонте лежала милях в десяти от Натчеза. Знойный день был в самом разгаре, когда Арабелла повернула свою лошадь на извилистую тропу, ведущую к главному дому. Изрытая глубокими колеями дорога около мили петляла по перелескам и зеленеющим хлопковым полям, прежде чем закончиться на кольцевой аллее перед роскошным домом, окруженным широкими тенистыми верандами.

Остановив карету, Арабелла заметила, что она здесь не одна. На другом краю кольцевой аллеи уже стояла щегольская ало-золотая двуколка, запряженная парой норовистых серых коней. Присутствие незнакомого экипажа огорчило Арабеллу. Если Лейтон сейчас развлекает гостей, он вряд ли захочет ее принять. Но она все равно добьется встречи с ним! Медлить нельзя: Джереми оставил ей не так много времени.

Заслышав ее экипаж, из-за угла дома выбежали два круглолицых негритенка. Арабелла бросила поводья одному из них и вышла из двуколки, оставив ее на попечение маленьких слуг.

Не позволяя себе усомниться в разумности решения, она быстро поднялась по широкой лестнице, одной рукой прижимая к себе папку с бумагами и ридикюль, а другой придерживая подол бледно-желтой кисейной юбки. Едва она пересекла просторную парадную веранду и осторожно постучала, как дверь распахнулась.

Ловко прошмыгнув мимо растерявшегося дворецкого, Арабелла небрежно бросила:

— Передайте, пожалуйста, мистеру Лейтону, что его хочет видеть мисс Монтгомери.

— Простите, мисс Монтгомери, но мистер Лейтон сейчас не принимает. — Дворецкий, седой негр в поношенных синих брюках и белой рубашке, терпелива ждал в дверях, когда Арабелла уйдет.

— Хорошо, любезно сказала она, — я посижу здесь и дождусь, когда он начнет принимать. — С этими словами Арабелла уселась в одно из изящных атласных кресел у восточной стены вестибюля. — Не обращайте на меня внимания, — прощебетала она, мило улыбнувшись дворецкому, — занимайтесь своими делами.

— Но, мисс, вы не можете…

Арабелла вскинула бровь.

— Еще как могу! Скажите мистеру Лейтону, что я не уйду из этого дома до тех пор, пока он меня не примет.

Дворецкий растерянно посмотрел на странную гостью, потом покачал головой и медленно прошествовал из вестибюля.

Арабелла огляделась. Некогда роскошное помещение выглядело довольно плачевно. Кремовый шел на стенах выцвел и потерся, а в тех местах, где раньше висели картины и различные украшения, остались блеклые пятна. Красоту зеленой и кремовой мраморной плитки, которой был выложен пол, портил налет грязи и пыли. Арабелла подняла глаза к потолку и увидела такую же грязную люстру — эта простая оловянная вещь не вязалась с остальным интерьером. В явно запущенном помещении для начала не мешало бы хорошенько убраться. Как видно, финансовое положение Лейтона было гораздо хуже, чем все думали.

Сердце Арабеллы упало. Если Лейтон бедствует, вряд ли удастся уговорить его отдать расписку Джереми — даже в обмен на Гринли.

Услышав шаги, она выпрямилась в кресле и приняла безмятежный вид. Вернувшийся дворецкий знаком предложил ей следовать за ним. Арабела поднялась и степенно зашагала к задней части дома. «Пока все складывается удачно», — подбодрила она себя.

Следы запустения были видны не только в вестибюле. Проходя по длинному широкому коридору, который тянулся вдоль всего дома, Арабелла бросала беглые взгляды в пустые комнаты, стены которых отзывались эхом на ее шаги, и в комнаты с запыленной мебелью. Как видно, Лейтон забросил большую часть дома, поселившись в заднем крыле.

Остановившись, дворецкий распахнул красивую дверь, отделанную деревянной панелью, и хмуро объявил:

— Хозяин, к вам мисс Монтгомери.

Арабелла глубоко вздохнула и, точно маленький военный фрегат, раздувший все паруса и ощетинившийся пушками, выплыла навстречу неприятелю.

Комната, в которой она оказалась, была на удивление элегантной: обшитые дубом стены, дорогой коричнево-золотистый ковер на полу. Лейтон сидел в глубине кабинета, за большим письменным столом, заваленным бумагами. Рядом стояло уютное кожаное кресло, а позади виднелся столик, заставленный графинами и бокалами. Полуоткрытые стеклянные двери, по обеим сторонам которых висели тяжелые шторы из золотой камчатной ткани, пропускали в комнату теплый полуденный воздух.

Лейтон, коренастый мужчина лет тридцати пяти, не стал утруждать себя вежливыми манерами. Он продолжал сидеть, развалясь в кресле, и по лицу его было видно, что он крайне недоволен ее вторжением. Арабелла мысленно усмехнулась. Странно, с чего бы это такая холодность? Если кто и должен сердиться, так это обманутый Джереми. К тому же, судя по небрежному костюму Лейтона — расстегнутой у ворота белой рубашке, брюкам и сапогам, — он не собирался никуда идти.

Арабелла видела этого человека раньше всего раза два и теперь тайком изучала его лицо. Лейтон не был уродом, однако склонность к выпивке и сибаритству наложила свой отпечаток: его черты заметно обрюзгли. «Должно быть, у него тяжелый характер», — с тревогой подумала Арабелла, подходя вплотную к столу.

Он не изменил своей вальяжной позы, но губы его скривились в неприятной ухмылке.

— Зря теряете время, мисс Монтгомери — и свое, и мое, — резко сказал он. — Как я понимаю, вы пришли за распиской Джереми. Говорю вам сразу: я не могу вам ее отдать.

— Даже если я предложу вам взамен документы на дом моего деда и две другие плантации, которые я от него унаследовала? — спокойно спросила Арабелла, положив на стол папку и ридикюль. Открыв папку, она достала бумаги. Пусть он ведет себя по-хамски, но она не отступится от своего решения!

Лейтон, даже не взглянув на бумаги и не предложив своей гостье сесть, продолжал буравить ее недобрым взглядом. Почему он так напряжен? Разумеется, она не рассчитывала на теплую встречу, но он мог хотя бы выслушать ее! Арабелла вдруг вспомнила про экипаж перед домом. Наверное, человек прибывший сюда раньше ее, успел испортить хозяину настроение. А кстати, где он сейчас?

Не обращая внимания на столь нелюбезный прием, Арабелла легко опустилась в кресло по другую сторону стола и расправила юбки. Начало разговора не предвещало ничего хорошего. У нее засосало под ложечкой. В случае неуспеха Джереми будет разорен — как и все Монтгомери.

Она храбрилась перед братом, делая вид, что все не так уж страшно, однако, если не забрать у Лейтона эту драгоценную расписку, ее родным придется несладко.

Арабелла унаследовала от матери немалое состояние — для одной женщины вполне достаточное, чтобы ни в чем не нуждаться и даже иногда потакать своим маленьким прихотям. Но всех ее денег не хватит на поддержание хотя бы подобия того образа жизни, к которому привыкла семья Монтгомери. Да и дедушкин дом едва ли вместит их всех. Гринли — милое, уютное поместье, но оно вполовину меньше Хайвью. Никогда раньше Арабеллу не волновали размеры ее богатства. Это было всего лишь средство, дающее право на независимость. И вот теперь она решила обменять свою независимость на расписку Джереми.

Сжав губы, она ждала ответа Лейтона. Но ее предложение повисло в воздухе. Он думал о чем-то своем, то и дело обводя комнату быстрым тревожным взглядом. Интересно, что его отвлекает? Другой посетитель?

Арабелла выбросила эту мысль из головы. Ситуация начинала ее раздражать.

— Ну? Что скажете?

— Я очень занятой человек, и у меня нет времени обсуждать этот вопрос. А больше нам с вами нечего обсуждать.

Сдерживая приступ отчаяния, Арабелла подалась вперед и веско произнесла:

— Мистер Лейтон, я знаю, что ворвалась к вам без приглашения, и прошу меня извинить. Но мне крайне необходима ваша помощь. Вы разорили не только Джереми, но и всю мою семью. Моя мачеха — вдова, у нее на попечении еще четверо младших детей. Я не могу допустить, чтобы они остались без крова, пострадав из-за неразумного поступка Джереми. Это было бы несправедливо!