"Любопытно, - подумал он лениво, - что именно вбил одноглазый в твою бедную голову?" Даже Лусинда, казалось, была удивлена настойчивостью кузины. Она сказала резко:
      - Летти, я тебя не узнаю! Что тебе до маленькой уличной девчонки, которую ты до этого и в глаза не видела?
      Почти перебив Лусинду, в разговор вмешался Ройс. Он спросил вкрадчиво:
      - А почему вы решили, что ваш дом предоставит ей большие возможности, чем мой? Может быть, кто-нибудь из ваших знакомых этого хочет? И даже посоветовал вам приехать ко мне с визитом - ради вашей пользы, разумеется. Только ради нее.
      Потерпевшая сокрушительное поражение, с неприкрытым ужасом в глубине блекло-голубых старушечьих глаз, леди Уайтлок вскочила на ноги, подобрав свои шелковые юбки. Пытаясь хоть что-то сказать, оправдаться, она взволнованно бормотала нечто невразумительное:
      - Прекрасно! Я не понимаю, о чем это вы! По доброте сердечной я предложила вам выход из затруднительного положения. При чем здесь какой-то знакомый? Нелепость! Явная нелепость! Если вы не хотите, чтобы я взяла ребенка, так и скажите. А мои знакомые здесь ни при чем!
      - Я не хочу, чтобы вы брали воровку к себе в дом. Воровку, которая, между прочим, вовсе не ребенок, - холодно поклонился ей Ройс. Ее реакция была однозначной - и здесь не обошлось без одноглазого.
      Удивленная эксцентричным поведением старухи кузины, Лусинда тоже поднялась, правда, намного более грациозным движением.
      Улыбнувшись Ройсу, она тихо сказала:
      - Я боюсь, дорогая Летти не совсем хорошо себя чувствует сегодня. Примите мои извинения!
      - О, никаких извинений! - галантно возразил Ройс. - Встретиться с вами было удовольствием, и, конечно, - он кротко кивнул в сторону леди Уайтлок, - я всегда буду счастлив видеть вас, леди Уайтлок.
      Глядя на него, как если бы он был шипящей коброй, леди Уайтлок, придерживая свои юбки, заторопилась прочь. Лусинда последовала за ней. Ройс проводил их до дверей. Дав Чеймберсу, ждавшему в прихожей, знак выпустить дам, он спросил:
      - Экипаж заложили?
      - Да, сэр. Он ожидает вас на улице.
      - Прекрасно! Я захвачу Пип, и мы уедем на некоторое время. Поколебавшись секунду, Ройс добавил:
      - Вы уже догадались, я думаю, что она не вернется ни к своим обязанностям, ни в свою каморку. Пожалуйста, приготовьте комнату, соседнюю с моей, и перенесите туда ее вещи. - С ледяным блеском в потемневших глазах он коротко продолжил:
      - Она разделит смежную со мной комнату, пока я не найду более подходящего ей жилища. Вам ясно, я полагаю, что обращаться с девушкой следует вежливо и почтительно.
      Если Чеймберс и был удивлен, его лицо не выдало этого. Он поклонился и сказал ничего не выражающим голосом вышколенного слуги:
      - Как вам будет угодно, сэр.
      Надеясь, что Пип не осложнит ситуацию, Ройс быстро поднялся в свой кабинет. Он нашел се стоящей посреди комнаты: слишком большой плащ полностью скрывал маленькую фигурку. Окинув ее взглядом, Ройс сказал:
      - Отлично! Ты, я вижу, готова. - Он зло улыбнулся. - Я всегда плачу немедленно, и хотя найти для тебя дом потребует времени, одежда и драгоценности будут у тебя уже сегодня.
      С опущенными глазами и бьющимся сердцем Пип скользнула за ним в коридор. Тяжелое отчаяние чуть не заставило ее плакать от боли. Она сделала это! Она продала себя Ройсу Манчестеру, и это не принесло ей ничего, кроме горечи и стыда. Даже надежда получить состояние для себя и братьев не могла утешить ее. О, как она была несчастна! Как ей хотелось вернуть назад свои черные слова, вновь пережить исполненные нежности, блаженные минуты, перед тем как ее злобный язык отравил все! Ее тело ныло после объятий Ройса, но она знала, что это быстро пройдет. Боль в ее сердце - та была навсегда...
      Молча она позволила Ройсу провести себя через зал и вывести из входной двери на широкие ступени крыльца. Она не глядела ни направо, ни налево, но гордость в конце концов пришла к ней на выручку. Пип расправила плечи и подняла голову. Что из того, что она будет любовницей богача! Это было достаточно хорошо для ее матери, а чем она лучше Джейн Фаулер?
      Пип даже не заметила двух женщин, садящихся в Другой экипаж одновременно с ними, пока Ройс, слегка наклонивший голову, не объяснил ей коротко:
      - Леди.
      Любопытство побудило ее бросить взгляд в их сторону, но Пип была настолько поглощена своим горем, что, признав по одежде светских женщин, она с безразличием отвернулась, не проявив к ним никакого интереса. Зато одна из женщин нашла ее чрезвычайно интересной С побелевшим лицом Лусинда Девлин разглядывала прелестные черты печальной молодой женщины, которой Манчестер помогал усесться в коляску.
      - Мой Бог! Отродье Эстер! - прошипела она. - Она жива!
      Вцепившись в руку леди Уайтлок, Лусинда потрясенно смотрела вслед экипажу. Ее губы дрожали, лицо исказила гримаса бешенства. Повернувшись к перепуганной насмерть леди Уайтлок, она произнесла безжизненным голосом:
      - Я думаю, дорогая Летти, пора сказать мне, почему ты хотела взять к себе эту молодую женщину.., и кто стоит за этим.
      Не ведая ничего о реакции Лусинды Девлин, Ройс и Пип быстро ехали по переполненным лондонским улицам к лавке модистки, хорошо известной среди золотой молодежи. Они не разговаривали, и, только когда подкатили к скромно выглядевшему маленькому зданию на Бронд-стрит, Ройс разжал губы. Холодно глядя на Пип, он спросил:
      - У тебя, разумеется, есть другое имя, кроме Пип. - В глазах Ройса было откровенное презрение, и, словно хлеща ее словами по лицу, он грубо бросил ей:
      - Пип - это не для профессии, которую ты избрала. Вероятно, мать называла тебя как-то иначе.
      Пип слушала его голос, доносившийся до нее из страшной дали; тоска ее была так тяжела, таким камнем лежала на сердце, что ей было не до его тона. Долгие минуты она думала, а потом ответила замедленно:
      - Моргана. Меня зовут Моргана.
      ЧАСТЬ 3
      МОРГАНА
      Сатанинская, безумная страсть, угрюмая меланхолия и безрассудство лунатика.
      Джон Мильтон. "Потерянный рай"
      Глава 11
      - А, месье Манчестер! Как приятно видеть вас снова. Чем могу служить? - приветливо воскликнула мадам Дюшан, у которой Ройс нередко покупал платья для своих любовниц.
      Ройс чуть улыбнулся и, небрежно подтолкнув Моргану вперед, сказал прямо:
      - Я хочу, чтобы вы одели ее с головы до ног.
      - С большим удовольствием, месье.., но может быть, у вас есть свои соображения относительно цвета и стиля одежды?
      Охваченная отчаянием, Моргана не слушала их. За считанные часы весь ход ее жизни изменился, и она пыталась осмыслить происшедшее. Единственное, что она понимала, - что ей плохо, как никогда в жизни.
      Мадам сняла с Морганы плащ и несколько минут поворачивала ее в разные стороны, рассматривая стройную фигуру взглядом знатока.
      - Оденем как юную невинную красавицу, а? Или же вы хотите нечто иное? Модницу, примадонну?
      С суровым выражением в золотистых глазах Ройс ответил:
      - Поскольку в ней нет ничего невинного, я думаю, слово "модница" подойдет больше.
      - 0-ла-ла! - ответила мадам. - Вероятно, юная леди - франтиха из маленького городка?
      Ройс бросил на Моргану уничтожающий взгляд:
      - Мне кажется, "леди" не совсем точное слово! Моргана отпарировала мгновенно:
      - Шлюха, кажется, лучше? - Игнорируя изумленный вздох шокированной мадам, она закончила притворно застенчиво:
      - Да, выберите нам что-нибудь для шлюхи, пожалуйста!
      Ройс был вне себя от бешенства. Крепко схватив Моргану за локоть, он спросил мадам:
      - У вас найдется место, где можно поговорить без свидетелей?
      Ее черные глаза блеснули живым любопытством, и мадам кивнула:
      - Наверху, месье, - вторая дверь налево... Некоторые из моих клиентов не прочь собраться с мыслями в одиночестве. Вы будете там совсем одни.
      Захлопнув за собой дверь маленькой комнатки, Ройс свирепо взглянул на Моргану:
      - Как ты смеешь, черт тебя побери, называть себя шлюхой?
      Чрезвычайно довольная, что довела его до белого каления, Моргана отрезала:
      - А разве я не шлюха? Шлюха и есть.
      - - Будь ты неладна! - прорычал Ройс. Его золотистые глаза сверкали. Ты можешь быть скупой и жадной, но поскольку ты была девственницей пару часов назад, ты вряд ли успела стать шлюхой! Ты пойдешь назад и будешь вести себя прилично! Я позволю тебе некоторый выбор, но даже ради удовольствия бесить меня ты не оденешься подобно дешевой девке! Ты будешь слушаться меня - или... С пылающими щеками, охваченная негодованием, Моргана бросила ему в лицо:
      - Или что? Ты ударишь меня?
      Глаза Ройса сузились, и Моргана отступила на шаг назад.
      - Ты не посмеешь! - прошипела она, с опозданием сообразив, что дело зашло слишком далеко. Она рванулась было к двери, но Ройс поймал ее и понес к дивану. Не обращая внимания на проклятия, которые она сыпала на его голову, он уселся и безжалостно бросил извивающееся тело на колени.
      Моргана боролась яростно, но очень скоро оказалась в позорнейшем положении - с юбками, задранными ей на голову.
      - Чертов подонок! Только попробуй прикоснуться ко мне, и я насажу на вертел твою печень! Увидишь, так и будет!
      Если раньше подобные угрозы с ее стороны могли Заставить его расхохотаться, то сейчас Ройс не находил в этой ситуации ничего смешного. Более того, неистовые движения ее тела возбудили его, и последнее обстоятельство совершенно вывело его из себя. Она пренебрегала им, язвила и сбивала с толку в последний раз! Слепое бешенство нахлынуло на него, и на долю секунды в комнате наступила гробовая тишина. А затем, после жуткого вопля Морганы, ошеломленный Ройс внезапно понял, что он делает. Никогда в жизни он не применял силу, никогда не терял самообладания. Но ужаснее всего было то, что он ударил женщину, прелестнее которой на свете не было! Не понимая, как это могло случиться, он ослабил хватку и тут же вскочил, едва не закричав в свою очередь: Моргана пребольно укусила его. Ее маленькие острые зубы глубоко вонзились в его тело, но стоило ему вскочить, как она тут же свалилась на пол. Оправляя юбки, опасно сверкая глазами, она поднялась мгновенно, сжимая кулаки.
      Взглянув на взъерошенную, напряженную фигурку напротив, а затем на здоровенную дыру в панталонах, Ройс чуть не засмеялся. Он примирительным жестом протянул драчунье руку:
      - Мир, ты, кровожадная маленькая чертовка! Мы квиты! Если я пообещаю не распускать руки, поклянешься, что больше не будешь кусаться?
      Ее гнев исчез так же быстро, как и его, и, почувствовав внезапное смущение, она пробормотала:
      - Только попробуй еще хоть раз ударить меня! Со странным блеском в глазах Ройс шагнул к ней ближе и, ласково проведя пальцем по щеке, прошептал:
      - Ты принимаешь мои извинения? Честное слово, я не собирался обращаться с тобой таким образом! - Его улыбка была полна раскаяния:
      - Я уверен, что мы сумеем вести себя лучше. Давай попытаемся?
      Моргана молча кивнула своей темной кудрявой головой, желая сейчас только одного: чтобы ее сердце не билось так сильно, когда он касается ее.
      Воцарилось некое подобие мира, и в ближайшие несколько часов между ними существовало полное смущения согласие. Тем не менее никто из них не забыл причины пребывания у мадам Дюшан. Моргана не была бы женщиной, если бы не потеряла голову при виде туалетов, которые щедро разбрасывала перед ней мадам. Сначала процесс выбора гардероба заставил ее забыть обо всем на свете: ей и в самом блаженном сне не могли присниться такие платья. Но мир между Морганой и Рейсом был крайне хрупким, и пока время шло и обсуждалась каждая вещь, решались стиль, материя, отделка, напряжение между ними нарастало. Моргана становилась все безучастнее и молчаливее, и резкая нота зазвучала в голосе Ройса.
      По иронии судьбы, одно из платьев взорвало видимость согласия между ними. Его заказала, мадам Дюшан молодая женщина, бывшая на содержании у известного своими дурными наклонностями маркиза. Тот не заплатил за него, и теперь Моргана была заворожена царственным мерцанием рубинового шелка. Мадам сначала колебалась, стоит ли показывать это платье, но поскольку месье был так щедр... Она пожала плечами и предложила его Моргане. Когда Моргана вышла из примерочной, дыхание у Ройса остановилось.
      Неуверенно стоя посреди комнаты, Моргана выглядела странствующей принцессой, внезапно попавшей в модную лавку. Мерцающее рубиновое платье, низко вырезанное на груди, было отделано черными кружевами. Оно изящно облегало ее прелестное тело. Нежная грудь Морганы была почти открыта, черное кружево оттеняло ослепительную белизну кожи молодой женщины. Платье было узким, и хотя Моргана была намного стройнее женщины, для которой оно создавалось, оно не скрывало ни единого изгиба легкой, совершенной фигуры. Благородный рубиновый шелк подчеркивал глубину серых глаз с поволокой и черные кудрявые волосы той, что стояла в нем перед изумленными зрителями.
      Не догадываясь об эффекте, произведенном ею. Моргана в этом платье впервые почувствовала себя уверенно - женщиной, и красивой женщиной. Увлеченная столь новыми Для нее ощущениями, она вздрогнула, услышав, как Ройс хрипло проговорил:
      - Нет! Это не в ее вкусе. Уберите!
      Не понимая, что с ним, Моргана разочарованно взглянула на Ройса:
      - Но мне оно нравится! Разве нельзя взять это платье и отказаться от какого-нибудь другого?
      - Нет! - отрезал Ройс.
      Сильное чувство собственничества присоединилось к его лихорадочному желанию, и он в бешенстве осознал, что ведет себя как последний дурак, хуже - как ревнивый дурак.., и все же он не мог по-другому. Она принадлежала ему, и он одевал ее отнюдь не для удовольствия других мужчин!
      Моргана упрямо повернулась.
      - Почему? - с вызовом спросила она.
      - Потому, - ответил он властно, - что я этого не желаю. А теперь сними проклятое платье, пока я не сорвал его с тебя!
      Проглотив откровенную колкость, Моргана развернулась и побежала в примерочную. Упрямо подняв подбородок, она объявила невозмутимой мадам Дюшан:
      - Мне нравится платье. Пришлите мне его вместе с остальными.
      Пряча улыбку, мадам живо ответила:
      - Ну конечно, мадемуазель! Платье ваше! Чувствуя себя так, будто выиграла сражение, Моргана позволила мадам переодеть себя. Так как все вещи мадам изготовлялись на заказ, лишь несколько платьев могли быть проданы немедленно. К счастью, два из них Ройс находил подходящими: одно, в которое Моргану только что одели, - чудесное изделие из брюссельского кружева и украшенного зелеными веточками муслина, и другое - из розового атласа с белым шелком.
      Вернувшись домой, Ройс проводил Моргану в ее новую комнату. С ужасом взглянув на человека, от которого зависит теперь душой и телом, она приготовилась претерпеть все, что ему будет угодно сделать с ней. Ройс язвительно усмехнулся:
      - Тебе не надо бояться, что я могу потребовать твоих услуг сегодня ночью!
      Окинув ее откровенно оскорбительным взглядом, он добавил:
      - Можешь быть уверена: пока я не расплачусь сполна, наш договор остается в силе - я не собираюсь наслаждаться твоими прелестями! У тебя будет чем заняться, впрочем, разглядывай свою добычу, когда посыльные принесут коробки, но вспоминай иногда, что и тебе придется потрудиться, чтобы доставить мне удовольствие, как только я найду подходящий дом!
      Полный ярости и отвращения, Ройс почти выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Долгую мучительную минуту Моргана непонимающе смотрела на дверь оцепенение охватило ее. В уме звучало одно и то же, монотонно, настойчиво;
      "Что я наделала, Господи! Господи, что же я наделала..."
      Ройс думал то же самое, когда ворвался в свой кабинет и немедленно направился к подносу с ликерами, стоявшему на бюро орехового дерева рядом со столом. Господи! Он, должно быть, сошел с ума! Маленькая воровка крутит им как хочет! Налив себе щедрую дозу прекрасного контрабандного французского коньяка, проглотив его залпом и не заметив, Ройс снова наполнил бокал. Затем, рухнув на ближайший стул, угрюмо осмотрелся, стараясь не замечать злополучную софу. Но взгляд его поневоле падал на это ложе случайной любви, и он морщился от отвращения.
      Коньяк начал согревать Ройса, и он уже немножко приободрился, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Захари.
      - Это правда? - бросил он сжимая кулаки. - Ты соблазнил Пип?
      Ройс вздрогнул от грубой правды слов Захари, но, не желая оправдываться, невозмутимо пожал плечами:
      - Да, соблазнил - только теперь Пип зовут Морганой. - Его рот сардонически искривился. - Пип больше нет - Моргана, моя любовница, живет сейчас в моем доме.
      Захари взволнованно шагал по кабинету, его кулаки непроизвольно сжимались и разжимались.
      - Я не поверил собственным ушам, когда спросил у Чеймберса, куда вы с Пип подевались и кому он готовит комнаты. - Захари закусил губу и бросил на Рейса взгляд, полный крайнего отвращения. - Я лучше думал о тебе! Она ведь была под твоей защитой! Предполагалось, что ты защитишь ее от одноглазого, а вместо этого.., ты соблазнил ее! - Почти в отчаянии Захари воскликнул:
      - Как ты мог?!
      Это было трудно объяснить, да Ройс и не привык объясняться. Разглядывая янтарный напиток в своем бокале, он ограничился кратким:
      - Так получилось. Придется смириться с этим!
      Захари выругался сквозь зубы и, не глядя на Ройса, выскочил из комнаты.
      Налив себе еще один бокал, Ройс посмотрел на почти пустую бутылку и состроил гримасу. Зачем он напивается? Для того ли, чтобы забыть жестокие слова Морганы, или для того, чтобы не броситься сию же минуту в комнату, где он оставил ее, и взять то, что по праву принадлежит ему, - в конце концов, он заплатил за нее, и хорошо заплатил, не так ли?..
      На следующее утро Ройс зашел к Джорджу Понтеби и по его рекомендации нанял агента по недвижимому имуществу, поручив подыскать небольшой особнячок - для соблазнительной маленькой дряни, жившей наверху и целиком завладевшей его мыслями, как он, выругавшись, добавил про себя. Теперь нужно встретиться с братьями Пип, и Ройс не стал откладывать эту совсем нежеланную встречу в долгий ящик.
      Не очень приятно было объяснять братьям, почему Пип не поедет с ними в Америку. Ройс не щадил себя и был с ними совершенно откровенен, но Джако и Бен восприняли случившееся без всякого трагизма, почти как должное. Ройс был озадачен их реакцией, и подозрение, не стал ли он жертвой отвратительного сговора трех Фаулеров, укоренялось все глубже в его душе.
      Но выгнать Моргану из дома он не мог. Ночью, вспоминая ее нежное тело, он весь горел, сознавая, что надо лишь пройти через соседнюю комнату, разделявшую их спальни, чтобы найти источник его беспокойства. Беспокойства, но и сладкого забвения. Ночь за ночью он напряженно фантазировал, как одолеет эту коротенькую дорогу, войдет в ее спальню, заберется в ее большую постель и найдет там острое плотское наслаждение, которое, он это точно знал, скрывается в ее нежном продажном теле. Только гордость и упрямая решимость не позволить ей узнать о полной власти над ним удерживали его. Но каким же сильным было искушение...
      Теперь уже недолго, взволнованно напоминал он сам себе, совсем недолго до того момента, когда он сможет опять погрузиться в жгучее тепло ее стройного тела. Недолго до того момента, когда он вдосталь сможет насладиться ею, утолить слепую, иссушающую страсть, которую она возбудила в нем.
      Том Гримсли, нанятый им агент, заходил к нему сегодня днем и предлагал на выбор несколько домов. Ройс был уверен, что совсем скоро, может быть, через пару дней, он выполнит последнее из ее проклятых условий и она получит свой чертов дом.
      Сделка с Морганой не должна была смущать Ройса - он содержал любовниц с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, и никогда ни на минуту у него не было приступа тошноты от того, что он платит женщине. Благодарение Богу, те женщины не были девственницами. Они не требовали, чтобы он тратил на них столь громадные суммы, как на Моргану. Скоро он купит ей дом, который она так хочет, но... Стиснув зубы, Ройс проглотил остатки коньяка. Хватит думать об этой испорченной, жадной маленькой потаскушке, которая, наверное, мирно спит и видит счастливые сны о богатстве, что льется на нее, как золотой дождь. Утешив себя мыслью, что не сегодня-завтра ее ночи не будут столь безмятежными, Ройс отбросил пустую бутылку.
      Выйдя из дома в поисках развлечений, которые отвлекли бы его мысли от Морганы, он направился в "Уайте". Клуб был переполнен в это время ночи, и, обнаружив здесь Джорджа и нескольких его близких друзей, сидевших в одной из комнат за картами, Ройс присоединился к ним. Как ни странно, но после его первой встречи с Морганой, возбудившей всеобщий интерес, общество оставило его в покое. Никого не удивило, что он сделал маленькую воровку любовницей. Никого, кроме нескольких матрон, искоса поглядывавших на него. И конечно, на долю Ройса досталось несколько случайных поздравлений со стороны не самых порядочных джентльменов.
      Но если большинство членов общества не проявило никакого любопытства, в одном из домов светского Лондона сам факт существования Морганы, не говоря уж о том, что она стала любовницей некоего богатого и влиятельного американца, гостящего в Англии, вызвал настоящую бурю. Граф Сен-Одри с самого начала, сам не зная почему, невзлюбил Ройса Манчестера, но новость, которую сообщила ему жена, едва он по ее настоятельной просьбе прибыл из Брайтона, превратила неприязнь графа в лютую ненависть.
      Серые глаза Стивена Сен-Одри блестели недоверием.
      - Ты еще глупее, чем я думал! Ребенок мертв! И был мертв все двадцать лет! Господи Боже! Я был там, на площади, когда этот чертов маленький оборванец пытался обокрасть американца. Я видел это грязное существо, как вижу сейчас тебя!
      - Может быть! В то время никому и в голову не пришло, что воришка женщина! - Раздвинув тонкие губы в некоем подобии улыбки, Лусинда спросила с оскорбительной вежливостью:
      - Если ты не подозревал, что воришка - женщина, будь добр, скажи мне, откуда тебе знать, что это не ублюдок Эстер? Ты хоть посмотрел на нее?
      Граф бросил на жену недовольный взгляд:
      - Хорошо, пусть я не обратил на нее ни малейшего внимания, но это же сущий бред - думать, что ты видела Моргану Девлин у Ройса Манчестера! Моргану Девлин, умершую около двадцати лет назад! Ты что, совсем выжила из ума? Может быть, Бедлам прочистит твои мозги?
      - О, ты был бы счастлив спровадить меня туда! На что ты только не пускался, чтобы избавиться от меня! Сен-Одри издевательски кивнул:
      - Да! По правде говоря, не вся вина падает на тебя... Но поскольку ты всегда знала, моя дорогая, что я ненавижу тебя... - Его глаза потемнели, злоба в них стала явной. - Знала с тех самых пор, как, потворствуя своему дурному вкусу, предпочла мне моего брата!
      - О, ради Бога, - взорвалась Лусинда, - хватит об этом! Сколько можно ворошить такое старье! Кроме того, ты прекрасно знаешь, что никогда бы не отнесся ко мне всерьез, если бы Эндрю не начал ухаживать за мной.
      - Ухаживать? Ты обманываешь себя, - сказал граф с омерзительной улыбкой. - Это скорее напоминало свиней, выставляющих себя напоказ похотливому борову!
      Руки леди Сен-Одри сжались в кулаки, глаза метали искры. Ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем вцепиться ногтями в ненавистное лицо, но минуты проходили, а она стояла, замерев, не шевелясь, не трогаясь с места. Наконец, криво усмехнувшись, произнесла:
      - У тебя свое мнение о том времени, у меня свое... Та история в прошлом, но чтобы прошлое не погубило нас, ты должен поверить мне: молодая женщина в доме Ройса Манчестера была Моргана!
      - Почему ты так уверена?
      - Я видела ее, говорю тебе! Стивен пожал плечами:
      - Но даже если она портрет своей матери, это еще ничего не доказывает.
      - Она не полный портрет своей, матери, она - явная Девлин, но Девлин, в которой явственно проступает Эстер. Вот что меня беспокоит больше всего.
      - Утихомирься! Если девчонка похожа на Девлинов, она, вероятно, из ублюдков Эндрю, и тебе нечего так бушевать, - заявил граф. - Что касается того, что она похожа на Эстер, думаю, у тебя просто разыгралось воображение.
      Лусинда, шурша шелковыми зелеными юбками, быстро пересекла комнату и встала рядом с мужем. Ее красивое лицо было искажено тревогой. Взяв мужа за локоть, она настойчиво произнесла:
      - Стивен, выслушай меня! Я не пытаюсь досадить тебе. Эта молодая женщина - дочь Эстер. Хотя я сначала заметила в ней только черты Девлинов в этом невозможно ошибиться, у нее глаза Девлинов, взгляд Девлинов, - но овалом лица, формой носа и рта она в Эстер.
      Тревога Лусинды, настойчивость в ее голосе побудили графа бросить на жену долгий, внимательный взгляд. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть всем телом: Лусинда явно верила, что видела дочь Эстер. В голосе Сен-Одри впервые появилась нервозность:
      - Этого не может быть - ведь одноглазый обещал позаботиться об этом отродье! Зачем ему было лгать - он бы все потерял, если бы не выполнил свою часть сделки! Никто не стал бы связываться с ним!
      - Я не думаю, что он сделал это умышленно, - пробормотала Лусинда в отчаянии. - Но что-то явно пошло не так. Может быть, он не смог заставить себя убить ребенка, подбросил его кому-нибудь, не думая, что в один прекрасный день девочка окажется у нас на пути.
      - Боже мой! - Стивен чувствовал, что теряет голос. - Если это действительно Моргана.., и можно доказать, что это так...
      Комната поплыла перед ним. Он потеряет все, больше чем все - жизнь: если правда выплывет наружу, его ждет виселица. Кто-нибудь начнет разбираться в событиях двадцатилетней давности.., и что только не откроется!
      - Теперь ты понимаешь, почему я написала тебе безумное письмо? - тихо спросила Лусинда. - Мы должны что-то предпринять, прежде чем другие заметят сходство воровки с Эстер.
      - Да! Да, конечно! - бормотал граф, взволнованно шагая по библиотеке и пытаясь собраться с мыслями. - Возможно, все не так скверно, как нам кажется. - Встретив недоумевающий взгляд Лусинды, он быстро добавил:
      - Ведь никто не знал Эстер так, как мы. Да и помнит ли хоть одна живая душа, что существовала такая женщина! Старый дядя, ее единственный родственник, давно в могиле. - Он слегка поморщился. - Правда, где-то валяется миниатюра с изображением Эстер - еще Эндрю заказывал ее. Но бог весть, куда она подевалась, я ,ее давным-давно не видел. Есть только один настоящий портрет, он в Сен-Одри, но его можно спрятать на чердаке и заменить каким-то другим. Никто ничего не заметит, и потом, мы так редко там бываем. - Его лицо потемнело, и он бросил злобный взгляд на стоящую рядом женщину:
      - Только твоему чертову сыну нравится там, но не похоже, чтобы он или кто-то из его дружков заглядывал в картинную галерею. Здесь нам ничто не грозит. - Самоуверенно выпрямив плечи, он добавил, уже вполне владея собой:
      - Если это создание действительно Моргана и ее личность установят раньше, чем мы сможем уладить дело, - мы будем просто потрясены! Мы будем вне себя от удивления, как любой другой, - да кто угодно! Подумать только! Наша милая племянница нашлась! Какое это было ужасное время, когда мы потеряли нашу дорогую невестку, а потом и ее ребенка! Мы были просто убиты горем. Нам сказали, что младенец умер вслед за матерью, и мы склонили головы перед очередной утратой. А сейчас... У нас не хватит слов выразить наше возмущение тем, что ребенка украли, и мы дадим возможность узнать всем и каждому, как мы счастливы, оттого что справедливость наконец восторжествовала и наша племянница, законная наследница Эстер, вернулась к нам.
      Лусинда медленно кивнула.
      - Сойдет, если случится худшее, - согласилась она нехотя. Муж и жена обменялись понимающим взглядом. - Но мы ведь не намереваемся ждать, пока случится худшее, не так ли? - холодно добавила она.
      Стивен чрезвычайно внимательно изучал зеркальный блеск своих башмаков.
      - Нет, - наконец сказал он безмятежно. - Мы, разумеется, не позволим этому случиться.
      После некоторого раздумья Лусинда осведомилась:
      - А что, если устроить встречу с одноглазым? Если он еще не знает, что произошло, может быть, он и займется этим делом, особенно если учесть, что именно он "позаботился" о девчонке двадцать лет назад?
      - А если знает? Если он умышленно оставил Моргану в живых? Ты об этом подумала? - спросил Сен-Одри.
      Лусинда вскинула на мужа испуганные глаза. Она ненавидела одноглазого, но ей никогда не приходило в голову, что он может быть опасен. Он был орудием, имевшим скверную привычку время от времени требовать денег за то, что держит язык за зубами, но в конце концов он был полезен...
      - Ты на самом деле думаешь, что... - начала Лусинда, но мысль была слишком ужасной, чтобы продолжать. Бросив на нее раздраженный взгляд, Стивен отрезал:
      - Не имею ни малейшего понятия, какого дьявола он оставил девчонку в живых. Но если это создание действительно Моргана и у меня не останется никаких сомнений на этот счет, будь я проклят, если доверюсь кому-нибудь еще раз. И меньше всего одноглазому.
      - А девчонка? Как быть с ней? - настаивала Лусинда.
      Стивен поправил безупречно завязанный шейный платок.
      - Я думаю, - заметил он неторопливо, - что с новой любовницей Манчестера, Моргана она или нет, вот-вот случится нечто ужасное. - И он улыбнулся леденящей душу улыбкой:
      - Несчастье, увы, со смертельным исходом.
      Глава 12
      Как и было условлено, Томас Гримсли зашел к Ройсу на следующий день, и двое мужчин уселись в кабинете, чтобы обсудить несколько домов, уже проинспектированных мистером Гримсли. Разложив на столе план маленького, но элегантного помещичьего дома времен королевы Анны, расположенного в пригороде Лондона, в Хэмпстеде, Гримсли нервно кашлянул:
      - Самое трудное в нашем с вами деле - это моральная сторона. Я знаю несколько превосходных домов, которые можно приобрести по сходной цене, но.., гм.., нынешние хозяева довольно.., э-э.., привередливы в отношении будущих жильцов и полагают, что их собственность должны приобретать столь же респектабельные господа, как они сами.., и поэтому.., не всякий будет доволен, имея.., гм.., гм...