СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
       ЕГО ВЫСОЧЕСТВУ БЕРНАРУ ВТОРОМУ
 
       Ваше высочество!
       Боевые корабли готовы. Транспорты почти загружены. Прошу ускорить вербовку колонистов.
 
       Гросс-адмирал У. Мак-Магон
       P.S. Брандскугелей все еще маловато.
 

* * *

 
       СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!
       ЕГО ВЫСОЧЕСТВУ БЕРНАРУ ВТОРОМУ
 
       Ваше высочество!
       Флот выбрал все брандскугели не только Адмиралтейства, но и со складов Главного артиллерийского управления. Однако сегодня адмирал потребовал еще 880 зажигательных снарядов из Стратегического Резерва. Это грабеж какой-то! С чем останется курфюрстенвер в случае наземной войны?
 
       Генерал-интендант Румялис
 

* * *

 
       СОВ.СЕКР.
       НАЧ. ГЛ. ТЫЛОВОГО УПРАВЛЕНИЯ
       К. РУМЯЛИСУ
 
       ВСЕ требования старого Мака должны выполняться полностью, немедленно и буквально. Вплоть до последнего фунта пороха. Что же касается сухопутной войны, она пока не началась. Следовательно, есть время. Подготовьте дополнительную заявку на боеприпасы, заводы Брюганца готовы ее принять.
       БЕРНАР
 

* * *

 
      В восьмом часу утра терпению Кэйра пришел конец.
      – Вот что, братец. Невозможно слышать твои стенания. Ты же всю ночь никому уснуть не дал! Прямо и не знаю, что с тобой сотворить.
      Франц поднял угасший взор.
      – Извини. Я сам не знаю.
      – Ладно, одевайся.
      – Зачем?
      – Пойдешь на свидание.
      – Не получится.
      – Почему?
      – Я не знаю, где она живет.
      – Замечательно. Разве она хранит это в тайне?
      – Не знаю. Я не спрашивал.
      – О, – сказал Ждан. – Очень умно.
      – Да при чем здесь ум?! – воскликнул архитектор.
      – Ну вот, первое разумное словоизвержение за последние сутки. Ты подаешь надежды.
      – Майн готт! Но что же теперь делать, что делать, а?
      – Ладно, я узнаю для тебя адрес, – сказал Кэйр.
      Франц встрепенулся.
      – О, адрес! Адрес – это есть спасение! А как, где?
      – В деканате, желторотик.
      – Им запрещено давать адреса.
      – Не бывает правил без исключений, бамбино. В деканате, чтоб ты знал, сидят вовсе не бесплотные ангелы, а вполне конкретные девочки. Они вполне доступны для конкретных форм убеждения. Эффенди Бурхан! Пока не растолстел, доставай-ка свои джангарские сласти.
      – Кэйр, я только-только задремал.
      – Придется проснуться. Хороший архитектор, знаешь ли, стоит рахит-лукума.
      – Рахат-лукума, – обиженно поправил Бурхан.
      Известный сластена Ждан выставил нос из-под одеяла. Он тоже попытался спасти лакомство.
      – Право, не знаю, стоит ли будущему судье применять взятку.
      – Дорогой мой, – наставительно сказал Кэйр, – мы не в муромских лесах. В Поммерне секретаршам не дают взяток. Только подарки.
      – Нет, нет! – испугался Франц. – Рахат-лукум не есть взятка! Кэйр лучше знает. Кто из нас юрист?
      – А я бы дал взятку, – зевая сообщил Ждан. – Не знаю, как в Поммерне, в муромских лесах она действует отменно. Что вы на меня так смотрите, ваша честь?
      – Как?
      – Да как на предварительно заключенного. Рано еще!
      – А ты бы побрился, – ухмыльнулся Кэйр. – А то и впрямь… похож.
      – М-да, – сказал Ждан. – Деньги тебе доверить можно. А ют мысли – нет. Живо к делу пришьешь!
      – А ты мысли правильно.
      – Дурака вы валяете, – объявил Бурхан. – Оба.
      – Так шутим же.
      – Прекратите. Что, мир-дружба надоели? Набью!
      Он высунул из-под одеяла волосатую руку и показал бицепс.
      – Ты лучше рахат-лукум покажи, – попросил Франц. – Пожалуйста.
 

* * *

 
      Кэйр вернулся часа через три. Франц ждал его на лестничной площадке.
      – Ну что, что, узнал?
      – Неужели сомневался?
      – Нет-нет, что ты! Ни на минуту я не сомневался. А… где она живет?
      – Пройдемте, гражданин, – строго сказал Кэйр, открывая дверь.
      Войдя в комнату, он снял плащ, стряхнул с него дождевые капли, повесил на крючок. То же самое проделал со своей шляпой, и только после этого сообщил:
      – Значит так. На медицинском факультете обучаются одиннадцать Изольд.
      Франц охнул и ухватился за косяк. Кэйр усмехнулся и потрепал его шевелюру.
      – Не печальтесь, юноша. Семь Изольд относятся либо к брюнеткам, либо к шатенкам.
      – Брюнетки? Ну и что с того?
      – Франц! До сих пор я знал, что от любви люди тупеют. Но оказывается, они еще и слепнут. Твоя-то ведь – блондинка. Неужто не заметил?
      – О! Да, да, в самом деле. Моя… какое славное слово. Но, пожалуйста, продолжай.
      – Продолжаю. Еще две Изольды учатся на первом курсе, так что, согласись, по возрасту не подходят.
      – О, йа, йа. Гениально! Остаются всего две?
      – Одна, поскольку вторая находится в академическом отпуске по уходу за малолетним детенышем. Мужеского пола, кажется. В итоге остается… кхэм!
      – Мужеского пола, – эхом повторил несчастный.
      – Кэйр! Ну что ты из него жилы тянешь? – не выдержал Ждан.
      – А так интереснее, господин адвокат. Налейте-ка мне винца.
      – Потерпишь, – сурово сказал Бурхан. – Выкладывай, что там у тебя в итоге?
      – Да ладно, ладно. В итоге остается некая фройляйн Изольда Пуффольд. Проживает по адресу Грюнплатц двадцать четыре. Меблированные комнаты фрау Вейс.
      Кирш вскочил. Глаза его пылали, а из ушей чуть ли не дым валил.
      – Кэйр! Да ты мне… да я тебе…
      – Понятно.
      – Ну, по гроб жизни, в общем.
      – Эк он вскинулся, – озадаченно сказал Бурхан.
      Кэйр сморщился.
      – По гроб не надо. Довольно будет, если не проклянешь через пару лет.
      – Да ни за что на свете, старая ты брюзга! Она такая… такая…
      – Какая?
      – Богиня! Скажи ему, Ждан.
      – Да ничего, девка вроде справная, – сонно сказал Ждан. – Только вот не знаю, как она по хозяйству.
      Франц заметался между шкафом и комодом, выдергивая носовые платки, галстуки, носки, перчатки.
      – Послушай, камарад, ну о чем ты говоришь? Какое там хозяйство! При чем тут это? Да она у меня и веника в руках держать не будет!
      – Ага, – ухмыльнулся Ждан. – Только кочергу.
      Он уже успел развестись с некоей огнедышащей доньей Маритой-Мартенсо Окомодо дель Агиррага де Такона и знал почем фунт семейного счастья. Но по мнению Франца, это означало всего лишь то, что упомянутая донья Агиррага ни в какое сравнение не идет с божественной фройляйн Пуффольд. Он поражался, что остальные не видят столь вопиющей разницы. Отчаявшись объяснить всю ее глубину, Франц глубоко вздохнул.
      – Ну, гершафтен, я… того. Пошел.
      – Давай-давай, нибелунг. Марширен!
      – Послушай, кунак, – сказал Бурхан, покусывая кончики своих роскошных усов, – а не мог бы мимоходом узнать, где проживает луноокая Инджин-ханум?
      – Старик, о чем разговор? Кто-кто, а уж я-то тебя понимаю! Можешь не сомневаться.
      – Погоди, сынок, – сказал Кэйр и торжественно поцеловал его в лоб. – Не забудь об ответственности, которую закон налагает на человека, ступающего на скользкую стезю брака.
      Франц вырвался.
      – Отстань!
      Кэйр вновь его поймал.
      – Стой!
      Франц взвыл:
      – Вас ист дас?! Ну что, что еще?
      – Не надо ломиться в окно, дурень. Дверь-то у нас находится с противоположной стороны.
      – Ах да, – очумело сказал несчастный. – Данке!
 

* * *

 
      Франц не появлялся, что вполне ожидалось.
      В середине дня, когда немного распогодилось, Кэйр пошел прогуляться и тоже исчез. Это можно было объяснить, поскольку будущий судья любил предаваться уединенным размышлениям об уголовно наказуемом несовершенстве человеческой природы. Но когда запропастился еще и Бурхан, отправленный всего-то за хлебом в соседнюю лавку, Ждан начал удивляться. И чем ближе становился вечер, тем более росло его удивление. А затем и аппетит.
      Ждан нашел сухари, растопил печь, сварил щи, похлебал их в совершенно непривычном одиночестве. Потом распахнул окно и выглянул наружу.
      Из мансарды, в которой они жили, проспект Конграу просматривался почти на всем своем протяжении – от моста Звездочетов на юге до ворот Норди на севере. Поздние летние сумерки только начали сгущаться, фонари еще не зажигали, народу на улице было много, но ни Бурхана, ни Кэйра, ни тем более Франца в ближайших окрестностях Ждан не приметил.
      Тогда он спустился вниз, вышел в скверик и пристроился на скамейке так, чтобы видеть перекресток перед собором. Покурил трубочку, поглазел на прохожих. Купил вечернюю газету, со скукой почитал о военных маневрах в федеральной земле Остланд, видах на урожай зерновых и о том, какой торжественный прием устроили послу эмира в курфюрстентаге. После чего вернулся восвояси.
      Дома, чтобы хоть как-то убить время, подтащил кресло к окну и принялся вязать варежку. Из шерсти, которую прислала муромская тетушка к прошлому Новому году.
      Прошло еще какое-то время. На Конграу фонарщики в черных коленкоровых шляпах один за другим зажигали газовые рожки. Ждана уже начинала одолевать дремота, когда в дверь вдруг постучали. Ждан испугался.
 

* * *

 
      В эту дверь уже четыре года никто не стучал.
      Все приходящие, хотя и бывало их порой весьма немало, обходились без стука, поскольку в представлениях не нуждались.
      Ждан озадаченно молчал.
      – Разрешите? – спросили из-за двери.
      – Да не заперто.
      Дверь отворилась.
      Вошел седой старик в темном, наглухо застегнутом сюртуке. В руках он держал шляпу и трость с массивным набалдашником.
      За ним последовал крепкий мужчина в безупречно пошитом штатском костюме.
      Потом появились еще и два пожилых солдата. Служивые молча поставили на стол объемистый ларец и так же молча вышли.
      Ждан наблюдал за происходящим с неменьшей молчаливостью. Прошлой ночью он был вынужден отпаивать страдавшего Франца, сам в стороне не оставался, поэтому соображал все еще не очень быстро.
      – Позвольте представиться, – сказал старик. – Николя Фромантер, начальник управления статсбезопасности Поммерна.
      – Управления чего?
      – Статсбезопасности.
      Ждан отложил спицы в сторону.
      – Вы… серьезно?
      – Очень.
      – Послушайте, это не я.
      Ждан был участником изрядного числа студенческих потасовок и прекрасно ведал, чем они заканчиваются. При неудачном исходе, конечно. Но раньше даже при неудачном исходе все заканчивалось в ближайшем полицейском участке, а тут – нате вам, сам шеф безопасности. Если не врет, конечно. Что за времена пошли? И что бы это могло значить?
      Старик приподнял бровь:
      – Не вы?
      – Нет, не я.
      – Разве я имею честь разговаривать не с господином Жданом Куземой?
      – Ну почему? Имеете честь. С ним. Со мной то есть.
      – Не понимаю.
      – Да я вообще сегодня дальше сквера никуда не ходил. Вот те крест, боярин! И не дрался давно. Старею, наверное. Щи вот сварил. Хотите?
      Старик улыбнулся.
      – А, вот вы о чем.
      – А вы о чем?
      – Я здесь по другому делу.
      – Во как, – недоверчиво сказал Кузема. – А по какому?
      – По поводу вашего дипломного проекта «Самоходный Скампавей». Можно присесть?
      При всем своем замешательстве Ждан не смог удержаться и ревниво поправил:
      – «Водоходный Скампавей», ваше превосходительство.
      Шеф статсбезопасности усмехнулся.
      – Ну, теперь я уверен, что попал именно туда, куда нужно. Так можно мне сесть?
      – Да сделайте одолжение! Вот же лавка. Какая церемонная безопасность…
      Старик сел, сложил руки на набалдашнике своей трости и некоторое время рассматривал Ждана.
      Ждан заерзал, смущенно кашлянул, а потом выпалил:
      – Прошу не серчать, ваша милость. А у вас есть предъявительсего?
      – Предъявитель чего?
      – У муромцев так называется удостоверение личности, – подсказал мужчина в хорошем костюме.
      Старик серьезно кивнул.
      – Похвальная бдительность, господин Кузема. Увы, предъявительсего я не захватил, поскольку обычно мне верят на слово. Впрочем, кое-какие документы у нас есть. Фердинанд, покажите.
      Его помощник подошел к столу, отпер ларец и вынул свернутый в трубочку лист. Он развязал тесемку и сказал:
      – Прочтите, сударь. Вам будет интересно.
      Ждан взял свиток, прочел раз, прочел два и ахнул. В бумаге значилось вот что.
 

ОТЗЫВ

 

О проекте «Водоходный Скампавей»

 
       Требуют доработки узлы крепления оси (с целью уменьшения трения), а также механизм разъединения-сцепления между канатным барабаном и водяным колесом. Мне кажется, запас прочности шестерен недостаточен. Более подходящим материалом будет не чугун, а легированная сталь. Идея же весьма хороша для создания самоходных барж и речных броненосцев. Рекомендую выделить деньги на постройку опытного образца уже в нынешнем финансовом году. Для начала можно использовать стандартные колеса водяных мельниц. Ходатайствую о денежном вознаграждении автора. Считаю необходимым пригласить его на работу в Инженерный Корпус Поммерна. Прошу передать копию настоящей рецензии г-ну Куземе. Поздравляю Вас, коллега!
       К сему:
       начальник ИКП
       инженер-генерал Матео Лумба
 
      – Надо же, – пробормотал Ждан. – Сам Лумба. Здорово! А про мельничные колеса я думал, ваше превосходительство. Знаете, размеры не те. Так, для несерьезных посудин. Понимаете…
      – Я верю, – мягко сказал Фромантер. – Поэтому и пришел.
      – Да? А можно узнать, зачем вы пришли? Я рад, конечно, очень польщен. И все такое прочее… Но ведь не каждый день к студенту заходит начальник безопасности целого государства! Эдак запросто.
      Начальник безопасности утвердительно качнул головой.
      – Не каждый. Сегодня – вообще первый такой случай, насколько мне известно. А пришли мы много зачем. Во-первых, господин Фердинанд, мой помощник, хочет вручить вам то самое вознаграждение, о котором ходатайствовал инженер-генерал Лумба.
      Фердинанд запустил руку в ларец и вытянул оттуда красивый мешочек. Ждан тут же прикинул его на вес. Получалось солидно.
      – Ого. Что, золото? Оберталеры?
      Фромантер вновь улыбнулся.
      – А если так, тогда что?
      – Тогда – ого-го.
      Ждан с удивлением оглядел всю длинную, полутемную, ставшую вдруг такой незнакомой чердачную комнату, в которой их компания прожила больше четырех последних лет. Сначала втроем, потом, когда появился еще и Бурхан, – уже вчетвером.
      Казалось, все выступы, щели, предметы, оставаясь на привычных местах, в то же время куда-то сдвинулись, приобрели новые признаки.
      Откуда-то дуло. Пламя свечи, горевшей рядом с ларцом, из которого извлекали такие приятные вещи, колебалось. На потолочных балках шевелились тени, за шкафом заливался сверчок, из рукомойника капала вода. Но и эти будничные звуки не нарушали, не отпугивали подступающей тайны. Того волшебного «а вдруг», которого кто только не ожидает в молодости. А некоторые – до самой старости; из них потом легко получаются священники, сумасшедшие или бродяги. Еще писатели получаются, бывает такое.
      – Продолжим? – спросил Фромантер.
      – А продолжим, – азартно согласился Ждан. – Посмотрим, какие вы еще чудеса припасли.
      – Никаких. Но есть предложение.
      – Что, в шпионы? Нет, не пойду.
      – Да почему обязательно в шпионы? Слишком уж вы для этого открыты, мой дорогой господин Кузема. Нет, мы предлагаем работу по вашей же специальности, инженером.
      – Инженером? Но я еще не имею диплома. Пока не выдали.
      – Имеете, – коротко сказал могущественный Фердинанд.
      Он вновь открыл ларец, откуда на свет, а точнее, – в полумрак мансарды, явился диплом университета Мохамаут. В роскошной рамке, с кистями, печатями и семибашенным гербом Поммерна.
      – Надеюсь, подпись вашего ректора вы узнаете?
      – Фон Бельвитц, – пробормотал Ждан. – Что ж такое, а? Какой милый дипломик… Батюшки, да еще и с отличием… Позвольте, как так – с отличием? Я ведь так и не сдал этот чертов зачет по… В общем, есть один хвостишко.
      – После письма генерала Лумбы вам его зачли, – сказал шеф безопасности.
      – Кто зачел?
      – Ученый совет факультета.
      – Так, значит. Ученый совет еще замешан.
      – Разумеется. Сколько вам будут платить, догадываетесь?
      – Много, – сказал Ждан, кивая. – А в чем подвох?
      – Подвох в том, что нужно работать в довольно глухом месте и соблюдать секреты. Не всю жизнь, конечно, а лет эдак пять. Вас это не пугает?
      – Нет.
      – Вы согласны?
      – Нет.
      Генерал Фромантер удивился.
      – Почему?
      Ждан замялся.
      – Да так, причина несерьезная. Даже неловко говорить таким серьезным людям.
      – Что-нибудь личное?
      – Ну да.
      – Это секрет?
      – Ну, в общем – нет.
      – Тогда не смущайтесь, прошу вас.
      – Я не могу бросить друзей. Поклялись мы, понимаете, не расставаться. Всю жизнь.
      – Ах, вот что. Прямо всю жизнь?
      – Ага. Смешно, наверное.
      Генерал Фромантер покачал головой.
      – Напротив, достойно уважения. Более того, лично у меня это вызывает большое удовлетворение. Видите ли, именно такую причину вашего отказа предрекал мой помощник. Браво, Фердинанд! Вы хорошо подготовили этот разговор.
      И шеф безопасности Поммерна дважды хлопнул ладонями. Его помощник скромно поклонился.
      А Ждан вдруг разобиделся.
      – Предвидели, значит, герр начальник?
      Герр начальник умиротворяющим жестом развел ладони:
      – Прошу не гневаться, сударь. Служба у нас такая, предвидеть.
      – Да, как же! Поди попробуй на вас гневаться. Эк навалились на бедного студента, а? Раз предвидели отказ, думаю, что-нибудь заготовили и на этот случай. Что, разве нет?
      – Конечно да.
      – И что имеется на такой случай в вашем волшебном сундучке? Еще один документ?
      – Верно. Мы люди бумажные, – усмехнулся Фердинанд. – Вот, полюбопытствуйте.
      – Что это?
      – Записка от господ Фоло и Чинтал-Уюка.
      – О господи! А где же они сами?
      – Читайте, читайте.
      – Читаю: «Ждан, не валяй дурака. Такой шанс выпадает раз в жизни. Мы уже согласились. Все закупки на дорогу сделаны, так что барахло можешь не собирать. Кэйр, Бурхан».
      – Почерк узнаете?
      – Да. Кэйр писал. Значит, они уже у вас?
      – У нас.
      – Сидят в Семибашенном замке?
      – Насколько мне известно, они сидят в своей каюте.
      – В какой еще каюте?
      – В не самой худшей каюте яхты «Поларштерн».
      – Это же яхта самого…
      – Верно. И в упомянутой каюте есть еще два свободных места. Точнее, одно, поскольку герр Кирш прибудет раньше вас.
      – Что, и его уговорили?
      – Да, только не мы.
      – А кто?
      – Флотский хирург.
      – Хирург? Господи, так и знал! Что наш растяпа сломал на этот раз?
      – Ничего, ровным счетом ничего. Физически герр Кирш вполне здоров.
      – Что, психически тронулся?
      – Не исключено. Дело в том, что младшего врача яхты его высочества зовут Изольдой Пуффольд. Вам знакомо это имя?
      – Эге, вот что. Хирург, значит. Тогда бедняге Францу просто хана, сиречь крышка. Он согласится на что угодно. Простите-погодите, а яхта зачем? Куда плыть надо?
      Фердинанд взглянул на своего начальника. Тот молча опустил веки.
      – Хорошо. Я отвечу. Однако то, что вы узнаете, уже есть государственная тайна. Независимо от вашего решения вы должны обещать, что не будете ее разглашать.
      – Как долго?
      – На протяжении тех самых пяти лет, о которых говорил герр генерал. Согласитесь, это вполне правомочное требование с нашей стороны.
      – Соглашаюсь. Бумагу подписать?
      – Достаточно обещания.
      – Даже так? Какая-то легковерная у вас безопасность.
      – Не совсем. Мы изучали этический кодекс Мурома.
      – Великого Мурома, – поправил Ждан.
      – Виноват, Великого Мурома. В общем, слова боярина из рода Кузем для легковерной безопасности вполне достаточно. Мы знаем, что ваши предки не отказывались от своего слова, даже рискуя потерять голову. И даже ее теряли.
      – Было дело. М-да, а вы работаете тоньше нашей Тайной Канцелярии, – признал Ждан.
      – Мы знаем о разногласиях вашего рода с нашими коллегами из Тайной Канцелярии посадника. В общих чертах, конечно. Но мы на вашей стороне.
      – Да? Спасибо за прямодушие. Плачу той же монетой. Несмотря на разногласия между моим родом и Тайной Канцелярией, воевать против Мурома я не стану.
      – Никто и не предлагает, – сказал Фердинанд.
      – Речь не идет о приглашении вас в инженерные войска Поммерна, – вмешался в разговор Фромантер. – Предлагаем обычный контракт. Вы будете вправе не делать ничего враждебного по отношению к родине.
      – Ну, тогда мне больше нечего возразить. Только не пойму я, почему такое внимание ко мне, ведь у вас и своих инженеров хватает. Неужто все из-за водохода моего?
      – Во многом – из-за него. Но еще и потому, что нам подходит вся ваша четверка. Жаль разбивать такую артель. Кроме того, инженеров как раз и не хватает. Для них вполне достаточно дел здесь, в Поммерне. А будет еще больше. Строятся новые крепости, спускаются на воду корабли, нужно расширять заводы…
      – Ну хорошо, хорошо, – сказал Ждан. – Давайте, говорите вашу тайну.
      – Ну давайте, слушайте. Мы имеем приказ его высочества основать заморскую колонию. Именно для этого нужна яхта, архитекторы, судьи, инженеры, судостроители.
      – И вся тайна?
      – Главная ее часть. С деталями вас ознакомят на борту «Поларштерна». Если согласитесь, конечно.
      – Да пожалуй, что уже согласился. По рукам?
      – По рукам. Отплытие через два часа.
      – Что? Как? Уже?
      – А чего откладывать? Экипаж у подъезда.
      Ждан почесал в затылке.
      – Ладно. Сейчас соберусь. Хочу только сказать…
      – Что?
      – Лихо вы работаете.
      – Спасибо.
      – За страх так не работают, верно?
      – Верно.
      – Вот это – ваш главный довод, – сказал Ждан.
      Гости переглянулись.
      – А ведь не ошиблась, – сказал Фердинанд.
      – У нее хороший глаз, – согласился Фромантер. – И легкая рука.
      – У кого хороший глаз? – спросил Ждан.
      – У вашего рекомендателя.
      – А кто меня рекомендовал?
      Но генерал Фромантер уже выходил из мансарды и, видимо, не расслышал вопроса.
 

* * *

 
      На улице шел дождь.
      Сами капли были теплыми, но со стороны Теклы тянул неприятный ветерок. Фердинанд предупредительно раскрыл над шефом зонтик.
      – Спасибо, – сказал генерал. – Простуда сейчас ни к чему.
      – Куда вы теперь?
      – В порт. Нужно еще раз переговорить с адмиралом до его отплытия. Следующая наша встреча состоится очень нескоро.
      – Я вызвал эскорт.
      – Что ж, не помешает. Постараемся исключить риск хотя бы на нынешнем этапе, а то в последнее время у нас слишком уж много ляпсусов. Кстати, Фердинанд, вы выяснили, каким же это образом студенческой компании удалось устроить пикник прямо у места секретной стоянки «Поларштерна»?
      – Самое вульгарное головотяпство, экселенц. Оцепление запоздало на десять минут, а прочесывать местность полицейские посчитали излишним. Решили, что в окрестностях такой виллы посторонних быть не может, поскольку этого не может быть никогда. Местный префект уже получил на орехи.
      – Хорошо. Из Мурома что слышно?
      – Обенаус уверяет, что бубудуски имеют сильного резидента в войсках де Шамберетена.
      – Не понял. Барон что, не получил еще этого резидента?
      – Пакетбот прибудет в Муром завтра.
      – А, вот как. Что еще?
      – Обенаус убежден, что еще один покаянский шпион бросил якорь в нашем Адмиралтействе.
      – Вот это – действительно новость. Очень мило. Что о нем известно?
      – По мнению барона, это офицер в ранге не менее корветтен-капитана. Служит на берегу, в ближайшее окружение морского министра не входит, но имеет отношение к поставкам продовольствия для главной базы флота. Будут распоряжения на сей счет?
      – Да, разумеется. Дорогой Фердинанд, исходная информация у вас в руках. Шпион в Адмиралтействе… Вы знаете, что поставлено на карту. Сегодня же составьте список подозреваемых и приступайте к разработке. Приказываю сформировать для этого дела специальную группу.
      – Кто возглавит?
      – Один из моих заместителей, я думаю.
      – То есть я?
      – Можно и так. В средствах и людях – полный приоритет. Получите все, что запросите. Но через три дня жду первых результатов.
      – Яволь, экселенц!
      – А что пишут из Ситэ-Ройяля?
      – Два дня назад вторая эскадра Василиу еще стояла на рейде.
      – На рейде? Значит, погрузка припасов окончена?
      – Думаю, самый минимум. Покаянский адмирал очень торопится. Наверняка уже знает о наших сборах.
      – Что ж, снаряжение крупных кораблей не утаишь.
      – Особенно если в Адмиралтействе действует резидент.
      – Во всем этом есть и положительный момент.
      – Положительный? – удивился Фердинанд. – Какой?
      – Подготовка флота Василиу поглотила деньги, предназначенные для сухопутной армии Пресветлой. Полагаю, что раньше зимы они на нас не нападут.